Баба Яга против!

17. Как клубочек пригодился

А кто увидит нас, тот сразу ахнет, И для кого-то жареным запахнет.

Бременские музыканты. Песня разбойников.

Вывалился Иван из зеркала на пол каменный, снова головой страдая. Может, дело и не в роме было — кто знает? Он ведь и выпил всего ничего. Если б не исцелила ему голову птица жар, он бы и Ягу вытащить из ейного миру перевернутого не смог бы.

И то хорошо. Путешествия между мирами — они вряд ли так просты, как в избушке к синему морю прокатиться. Теперь-то осталось по мелочи: верных друзей на ту сторону речки Смородины вывести. Тут и без жар-птицы справиться можно.

Все равно он перо на самую важную битву истратил. Зато победил! Разулыбался Иван, до постарался узрить пещеру очами своими на тот момент неясными.

Факел горел по-прежнему, и было в пещере пусто.

— Спасибо тебе, зеркало волшебное, — на всякий случай поблагодарил Иван зеркало, поднимаясь, да поклонился.

И на колени едва обратно не упал да нос не расшиб. Но удержался — чай, не первая переделка в жизни.

Зеркало блеснуло, будто приняло Иванову благодарность. И потухло, и только факел трещал.

— Держался я правою рукою за стену, — напомнил себе Иван, — значит, обратно левая меня приведет.

И пошел из пещеры он в лабиринты змеевы. То, что держаться за стену — это хорошо, не дошел бы он иначе. Шел Иван и шел, сну не сдаваясь, на колени не падая, да с глазами закрытыми.

Чудилось ему, что волшебного напитку рому выпил он немеряно.

Когда вышел Иван к источнику с водою живой, так и упал он на середину пещеры сей.

— Если сделаю глоток, — подумал Иван-не-дурак, — может, силы обрету?

Позабыл он в тумане, кой его объял, что в котомке есть у него фляга с водою живой. Дополз Иван до искрящегося светлой лазурью, как Ясины глаза, фонтана, подтянулся о бортик, да и опустил голову в воду. Хорошо!

Едва глотнул чуточку и в голове-то прояснилось, как схватило что-то Ивана за уши, вниз потащило... А пол затрясся, да и голос Горыни разнесся меж сводов:

— Кто ворует мою воду живую?!

— Прибыли, — доложила Мира, останавливаясь и дыша тяжко, как конь загнанный.

Яга пошевелилась на диване — задремала. Посмотрела на часы наручные — из мира перевернутого прихватила, чтоб время свое не проворонить, службу — тьфу ты, работу — не пропустить, а то тут все такие счастливые и часов не наблюдают.

Еще десять часов. В крайнем случай — десять с половиной. Прорва времени, в общем. Потянулась Яга — только косточки затрещали.

— Мира, зеркала ни одного нет, — заметила она с сожалением.

— Так это ж... Чтоб душу не украли, — пробормотала Тихомира неуверенно.

— Суеверия и предрассудки, — отмела Яга. — Пока я Яга, тем более. Давай, мне маскировку проверить надобно... Это бой серьезный, выглядеть надо тоже серьезно...

Мира быстро сообразила зеркальце да во весь рост, на стене напротив камина.

— Отличное дизайнерское решение, — одобрила Яга и подошла поправить парик, нос и брови. Помадой бледной мазнула. Вспомнила про подушки в бока.

Кто знает, что ждет — пригодится.

— Мира, еще пара... нет, тройка подушек нужна. Диванных. Чтоб потом по стилю подошли.

Вздохнула Мира, но решила она кроме футболиста и психолога стать еще и стоиком. А потому все Ясе в лучшем виде представила.

Нацепила Яга подушки, перед зеркалом повертелась — вот теперь, если в кого в балахоне своем впечатается, то не костями. И падать, если вдруг, удобней.

— Вихря! Наш выход, полетели!

— Смотри, Яга, — позвала Мира. — Не Иван-царевич ли на тополе болтается?

— Повесили его? — испугалась Яга ровно на минуту.

Пока не увидела, что царевич на фоне неба болтается, да за шкирку, а не в петлю привешен, но надежду, похоже, потерял. А Елена Прекрасная знай себе дрыхнет под деревом и в ус не дует.

Хотя, конечно, нет у нее усов.

Луна над Калиновым мостом стояла полная, а дождик куда-то по дороге вместе с тучками и смыло. Вот и хорошо — со светом оно и сподручнее.

Покачала Яга головой да и свистнула Вихрю.

— Дураки, как есть дураки, — проворчала она и вылетела стрелой через трубу каминную.

Кикимора и Леший встали перед Калиновым мостом.

— Коли переходить его по земле, так Горыныч учует, скандал закатит, — сказала Кикимора.

— Не люблю скандалов, — поморщился Леший.

— Помогите! — вдруг крик раздался.

Сверху откуда-то.

— Ах, точно, — вспомнила Кикимора, по мужнину плечу хлопая, — это ж Иван-царевич, помнишь, завесили его на высоком тополе?

— Все как в зеркальце волшебном, — задрал голову Леший и узрел Ивана.

А вокруг тополя его кружила... ступа бабы Яги!

— Ягуся! — радостно вскрикнул Леший и руками с земли замахал.

— Вон и избушка-то ее, — обрадовалась Кикимора, Тихомиру на опушке заприметив.

Мигнула Тихомира окошком, старцев лесных да проказливых приветствуя.

Баба Яга высунулась из ступы и тоже ладошкой помахала.

— Леший, Кики! Леший, можешь велеть тополю наклониться? Этот дурень упасть боится и лезть ко мне в ступу отказывается.

— А к тебе полезь, Яга! В ступе своим пестом истолчешь, да и на ужин слопаешь, — отмахивался Иван-царевич.

— Беспокоится Иван-дурак о таких идиотах, — вздохнула Яга. — Он тебе, между прочим, воду живую для твоей суженой достал. Как зовут-то ее, коль не Елена?

— Не знаю... — вздохнул Иван-царевич.

И тополь голову пригнул, повинуясь хозяину лесному, и упал Иван-царевич с высоты животу не вредной. Да все равно взвыл и расстроился, что к персоне его царской уважения не проявили. Бросился к невесте своей, да только с той ничего не сталось — все так же лежала прекрасная, только на другой бок перевернулась.

Баба Яга приказала Вихре опуститься, да со стариками обнялась. А потом пальцем погрозила сурово:

— Что за шутки с тропками перепутанными?

Кикимора и Леший переглянулись.

— Да откуда же...

— А вот от верблюда, — отрезала Яся в виде Яги.

— Ягуся, может, снимешь нос и парик — вид у тебя страшный, — предложила Кики.

— А бочка-то отросли, — заметил Леший.

— Это все стратегия. Так что яблочко на блюдечке я экспроприирую.

— Экс... что?

— Конфискую. Забираю. В отместку за то, что смеялись над Иваном и надо мной.

— Так не смеялись мы, Ягуся! — открестилась поспешно Кикимора. — Мы только вам свидание на речке Смородине организовали, а потом приглядывали, чтоб все хорошо бы...

Замахнулась Яга пестом на старушку. В шутку, вообще-то, но она поверила да голову в плечи втянула.

— Это он придумал! — завизжала она, в Лешего пальцем тыча. — Угенство «Мамба» твое поганое!

Леший тут руки и поднял.

— Зеркальце у нас теперь, Ягуся. От Царя Морского.

Да и отдал. Покрутила Яга зеркальце и в карман к окарине сунула.

— А Царь Морской тут каким макаром?

— Иван Золотую Рыбку от гибели спас и...

— А гибель эту ты на нее и навела.

— Да я ж для пользы дела! И ничего не сталось ей, девице глупой!

Яга закатила глаза. Этих и могила не исправит. Хотя вряд ли она им светит.

— Ладно, прощаю, я сегодня добрая. Фруктов я заморских привезла, потом отдам, — махнула она рукой, спор супружников прерывая. И достала зеркальце. — Ивана мне покажи.

Зеркальце послушно показало Ивана-царевича, что с невестой своей бездыханной все разговаривать пытался.

— Не этого, — вздохнула Яга устало и на часы взглянула. Минус полчаса. — Моего Ивана, дурака.

Но тут зеркальце потухло и выключилось. Леший покашлял.

— Так, это... значит, в пещерах он, у Горыни.

— Ясное дело, что в пещерах у Горыни!

— А там зеркальце не видит. Только Горынины зеркала в другие миры показывать могут. А у него там...

— Сигнала нет, — заключила Яга.

— Это снова шуточки айтишные? — поинтересовалась Кики.

Яга кивнула сосредоточенно и посмотрела на Калинов мост. Мост как мост...

— Стой, Ягуся, — остановил Леший «старушку», что уже и ногу поставить на него хотела. — Услышит Горыныч, что ты идешь, выкуп за Ивана требовать начнет, в игры свои играть.

Задумалась Яга. Значит, тут у него тоже «струны» к мосту приведены?

— Да и вход энтот в пещеры не найти так просто, — вставила Кикимора. — Только Горыня и знает.

И тут в кои-то веки пришла к Яге здравая и блестящая мысля не опосля, а в разгаре цейтнота и мозгового штурма.

— Иван! — обернулась она к царевичу. — Клубок волшебный у тебя ведь?

— Н-ну... — промямлил Иван нерешительно.

— Сюда давай. Мне надо Ивана-дурака вызволять, Серого Волка и Вещего Олега. А они тебе воду живую привезут, между прочим. Да и клубочек все одно мой, ты его как жар-птицу почти украл.

— Не крал я... — отвернулся Иван, да и вынул из кафтана синий клубок.

Взяла его Яга, в карман к зеркальцу и свистульке отправила. Одежу одернула, к Вихре направилась.

— А как же... — не поняла Кики.

— На ступе перелечу, а на той стороне клубочек кину, он и приведет меня к пещере, — радостно доложила Яга.

— С тобой пойду, — сумрачно выдвинулся Леший.

— Но...

— И я, — кивнула Кикимора с видом лихого удальца. — Мы, тебе, Ягуся, пригодимся. Кто еще Горыню так знает?

— Ну, разве что Рыбка Золотая, — буркнул царевич. — Судьбою своей его назвала, веночек кинула да в речку Смородину прыгнула. А Горыня молодцем прикинулся. Я тоже с вами.

Не-Елену Прекрасную под куст спрятали да Ивановым кафтаном накрыли. Чтоб не застудила себе ничего, пусть и так она холодная. Или другой незадачливый волк с вороном чтобы ея не умыкнуи. Для целей своих корыстных.

Пришлось Вихре напрячься — низко летела. Леший и Иван-царевич за бортом болтались, но ногами Калинов мост зловещий никто не задел, и ладно.

— Пешком пойдем, — сказала Яга своим помощникам, едва мост перелетели да меж камней оказались. — А ты, Вихря, следом полетай, вдруг понадобишься. Да коли Горыныча в небе заметишь — сразу сообщай. Давай, клубочек... — подбросила она синюю пряжу на ладони и улыбнулась, как Иван, ласково, — сослужи нам службу, дорогу к Ивану-дураку покажи.

Упал клубочек на дорогу меж камней, покрутился на месте волчком, да и побежал вперед. А следом за ним — Кикимора, зеленые следы мокрые на камнях оставляя, Леший, бородой за кусты цепляя, Иван-царевич, сапожками сафьяновыми вечно на камушки напарываясь и охая, да баба Яга, подушками обложенная, с трудом через щели себя проталкивая.

А в свете луны вверху выделывала пируэты, о веселой свободе вопящие, ступа по имени Вихря.

Правда, когда вывалился из нее пестик Ивану прямо по макушке, Яга ей сказала приличней себя вести. Ивана шапка его красивая только и спасла. Только теперь он не только на боль к ногах жаловался, но и в голове.

Долго ли, коротко ли они шли... Впрочем, довольно долго — часы показывали, что час с четвертью. А Горыныч так и не появился, так и не обнаружил партизан сказочных на земле своей гористой да колючками поросшей.

Но вдруг Вихря резко спикировала, едва не сбив Лешего. Столпилися герои наши в кучу, в бою приготовилися. А Вихря радостно пестом вперед тыкала. Прищурилась Яга, в темноту межлунную всматриваясь...

— Яга?! — под хлопанье собственных крыльев изумился Вещий Олег.

— Олежка! — воскликнула и Яга, навстречу кидаясь. — Живой!

Вещий Олег сделал вокруг нее круг, радуясь искренне.

Серый Волк из куста выскочил, на липовую старуху бросился, хвостом виляя, на землю завалил, лицо ей вылизывает. Хоть на что подушки пригодились.

— Ой, хватит, — смеясь, отпихнула Волка Яга.

Смотрел Иван-царевич во все глаза на бабу Ягу смеющуюся. Не злорадно и не зловеще, а так, будто бы она... счастлива?!

— Как же хорошо, что ты пришла! Мы уже так волнуемся, так волнуемся... — доложили мохнатый и пернатый.

— Где Иван? — перешла Яга сразу к делу.

— Он как днем зашел с Горыней, а дверь в пещеру обвалилась, так и... — пояснил Серый Волк, уши к голове прижимая.

— Мы очень помочь ему хотели, Яга, защищать, но не ожидали, что Горыня так поступит...

— На мосту он вроде добрым был...

— Добрым, скажешь тоже, — проворчал Иван-царевич.

— Ну, прости, Иван-царевич, не все ж мечом-кладенцом махали.

Сказал это Волк и загордился собою — наконец он в лоб царевичу сказал то, что думает!

— Это ж с какой стороны у него кладенец? — поинтересовался Леший.

— Ну... — смутился Иван. — Любому доброму мечу имя нужно.

— Так это имя уже занято, — вмешалась и Кикимора. - Авторские права.

— Ох, — остановила спор Яга. — Спасать Ивана надо, а не спорить, ребята. Царевич... сможешь камень сдвинуть? Добрым мечом своим?

Она уже и говорит, как Иван-дурак... И людьми манипулирует. Царевич даже возражать не стал, сразу к камню огромному потопал, меч воткнул и тужится, толкает. Посмотрел Волк Серый на Лешего, а Леший на Волка, бросились царевичу на помощь. А Яга пест из Вихри достала, тоже рычагом помогает. Кикимора моток водорослевой пряжи размотала, на Вихрю накинула и на камень, да и велела ступе помогать.

Все работали, в общем. А клубочек вертелся и скакал на месте, вместе с Вещим Олегом за этой странной бандой наблюдая и сделать ничего не могя.

Сдвинулся камень, поддался единству героев наших. И открылся вход в пещеру, темнотой страшной зияющий. Клубочек радостно бросился внутрь.

Переглянулась Яга с Кикиморой и Лешим, положили те по два пальца правых рук на левые запястья — кто ж их этому жесту научил, как не Яся?.. Иван-царевич не промах оказался: срубил своим мечом-который-не-кладенец пару хороших веток, факелы из них сделал.

Серый Волк уж с нетерпением поглядывал на тех, кто на двух ногах все задерживались.

— Вихря, ты останься здесь. Если, — взглянула Яся на часы, — через шесть часов... — Ах, ладно. Если до предрассветного часа мы не вернемся, возвращайся к Тихомире. Значит... кончилось все.

— И ничего не кончилось, — из пещеры возразила Кикимора, и голос ее причудливо отразился от стен темных каменных, — Горыня на мировое равновесие покуситься не посмеет. Одно дело — Иванами закусить, и другое — Кикиморой, Лешим и бабой Ягой. Пошли. Вихря, скоро будем. Просто жди.

— Иванами он тоже закусывать не будет, — возразила Яся решительно и поспешила вперед всех, сразу за клубочком.

Ибо нечего. Наткнулась тут же на... шляпу его.

- Иван... - всхлипнула, к груди находку прижимая.

И на парик натянула сверху.

Долго клубочек петлял по темным, пустым да страшным пещерам. Гулко отзывались под их сводами шлепающие шаги топающей плечо в плечо за Ягой Кикимора, а по ее мокрым следам уже шлепал каждый. И стук когтей Волка, вперед клубочка бегущего да на нос свой полагающегося, и хлопанье крыльев Вещего Олега, что иногда мышей летучих задевал, и тогда вообще громко становилось.

Словом, громко они шли. А Горыныч все не появлялся.

— Не нравится мне это, — прошептал Леший Кикиморе, и отозвались пещеры эхом шелестящим:

— Не нравится, не нравится, не нравится...

Иванов факел погас от очередной летучей мыши, и он выругался так, как царевичу не полагается. Царевичу вовсе не полагается, если уж на то пошло.

Но вот выскользнул клубочек в пещеру, костром посередине освещенную, и над костром была огромная дыра в потолке, и свет огня встречался под ней с лунным светом, и было это до того волшебно и красиво, что и не сразу Яга змея о трех головах, у костра на нижней части спины восседавшего, и каждая его голова выражала такое гаденькое довольство и злорадство, что Яга сдвинула брови втрое крепче обычного, подбоченилась по подушкам, шляпу на один глаз сдвинула и молвила грозно:

— Ну, здравствуй, Змей Горыныч.

А члены их сомнительной экспедиции, сыпясь из коридора пещерного, как из мешка, споткнулись о нее один за другим — так баба Яга была непреклонна, и за подушками и не чувствовалось ничего.

— За Иваном мы пришли.