Баба Яга против!

8. Терем ходячий да ворчливый

Ты — мой день, ночь моя, небеса и моря,Ты — моё свиданье с богом у огня.

М.Леонидов. Ты мой дом, мой очаг.

Боялась Яга не успеть, очень боялась. Что лишь пузырьки одни вместо Ивана на болоте застанет.

Пусть и клялись Кикимора и Леший, что под опеку его возьмут. Но это не одно ведь и то же, что от верной смерти по глупости спасать.

И надо было ему за сафьяновым сапожком в трясину лезть!

Погоняла Яга пестом как могла, да и Вихря не подкачала. И все равно барышне нашей было, что щеки раздувает да зубы стынут. Что ветер в деревьях листьями хрустит и стонет.

А говорил, это девицы в беде до смерти доводят и хлопоты несут!

И что же вы думаете? Лежал Иван-на-сей-раз-дурак, распластавшись, на жердочке, поперек берегов брошенной, и байки Серому Волку да избушке Тихомире травил. Про волшебника Хаула и дом его чУдный. И ни взад, ни вперед. И все счастливы и костерок даже жгут. Идиллия!

Правда, на леса треск и песта грохот обернулись все, а Ивашка-дурашка еще и вскрикни радостно:

— Вот и бабуся!

И рукой помахал. Да едва не сорвался с жердочки, равновесие теряя. И — буль-буль — болото радостно отозвалось. Но выкарабкался Иван обратно на свою жердочку.

— Ой, Яга...

Олежка сидел на дне ступы, крыльями голову прикрывая. Едва оклемался после полета Тарзана-то. И когтями что-то с полу поднял.

— У тебя нос... отпал.

Яга ахнула и схватилась за лицо. Присела тут же в ступу.

Вещий Олег рассмотрел ее одним глазом. Пусть и темно, а видно что-то в отблесках далекого костра, да и вороны сами по себе загадок полны.

— А ты точно баба Яга?

— Точно, точно, — проворчала Яга, нос отбирая да к лицу прикладывая.

Только не клеился он без клея. А все Вихря и паника. За Ивана. А он жив-живехонек!

— Смотайся в избушку, Олежка, будь другом... Клей принеси. Мира скажет, где, она там все поменяла.

— Но я... — боязно Вещему Олегу было в избушку-то волшебную одному лететь.

— Ничего с тобой не случится, ты же не непрошеный гость, — скривила улыбку Яга.

— Бабуся! — проорали с болота. — Может... подсобишь?

— Нельзя у божеств о стольком просить! — прокричала Яга, из ступы не выныривая.

Вот и закон Кикиморы негласный пригодился. Полетел Олежка, и дверь Мира ему распахнула.

— Да я ж ни о чем еще не просил, — ответствовал Иван возмущенно.

Он еще возмущается! Да она ему!..

— Как не просил! В избушку просился? Просился, пустила. В путь-дорогу ее отправлял? Вот, пожалуйста.

— Так это ж по твоей просьбе, бабуся! Чтоб кошку Мег с царевичем отыскать! И здесь я тоже, твою «миссию» выполняя...

— Нашел царевича? — выпрямилась Яга и лицо в рупор ладоней пряча.

— Нету его, только сапог и выловили, в избушку доставили...

— Так ищи!

Завредничала. Потому что он... несносный, вот! Так ему и надо...

— Нырнуть-то могу, а ты меня с того света вытащишь? — поинтересовался Иван.

— А мне зачем?

— Мы ж кошку твою не нашли еще. А тебе надо до завтра, бабуся, так ты говорила. И будто бы без меня не справиться тебе. И я так думаю, ты права, потому что ты старенькая, хромаешь, пусть и на ступе летаешь... Хотя криво ты летела, будто в первый раз...

Сел Вещий Олег на борт ступы, клей в тюбике Яге подал. Капнула она на нос изнутри, к лицу приложила.

— Ну, Ягуся, — заканючил Иван со своего болота. — Время ведь теряем.

Вроде держится.

— Спасибо, Олежка, — потрепала по перьям Яга помощничка своего черного. — Это от полета быстрого... волшебство развалилось. Ивану не говори... Вообще никому не говори.

Когда тайну знают больше одного, это уже не тайна. Мда. А тут и Леший, и Кикимора, и Серый Волк, и Вещий Олег...

— Полетели, Вихря. Дурака нашего вытаскивать. Держись за пест! — крикнула ему сверху.

Протянул Иван одну руку повыше, о жердь оперся... и переломилась она под ним пополам. Но за пест добр молодец ухватился крепко. Всем весом повис — Яга едва не выпала из ступы. Пришлось на дно садиться да тянуть на себя со всей силы.

— Давай, Вихря! Вира! То бишь, кверху-у-у!

Это ступа обрадовалась, да ракетой рванула. Выше верхушек деревьев лесных.

— Бабуся, ела ты мало, — по ту сторону ступы и песта раздалось.

Получилось, значит!

— По твоей милости, — пробубнила Яга. — Давай, Вихря, домой, некогда нам видом наслаждаться.

— А вид хоро-ош! — брякнул Иван с воздуха. — А почему по моей милости?

Потянул пест на себя, Яга уперлась о дно изо всех сил. И вот взобрался уже грязный и мокрый молодец в килограмме грязи в ступу.

— Вот и я, бабуся!

Яга зажала нос. Настоящий через фальшивый.

— Изыди, смердишь!

— Да я бы рад, но болота там внизу.

Вихря резко пошла на снижение, так их и вздернуло. Ивана тоже проняло. Только ему — понравилось. Глаза блестели безумьем, волосы развивались. Первооткрыватель, да и только.

А Яга позеленела, казалось, что стошнит ее сейчас, прямо как кошку Мег.

Ступа вошла в трубу едва ли не юзом. Яга на Ивана и упала, а он ее придержал заботливо. Эх, всеми косточками, как утром на Смородине... Подушки срочно нужны.

Свалились в камин, и Вихря торжественно отстучала пестиком марш приземления.

— С возвращением домой, — пропела Мира.

И даже каминная решетка отодвинулась, чтоб вышли путешественники. Серый Волк сидел у порога и хвостом вилял, сапожок вытащенный из болот охранял. Вещий Олег влетел в трубу вслед за Вихрей и теперь на каминной решетке и устроился. Едва она на место воротилась. А Вихря торжественно продефилировала в чулан.

— Ох, бабуся, — помог Иван доковылять бедной Яге до табуретки. — Мира, а нет у вас чего помягче да поудобнее? Кресла, дивана, кровати?

— Я в порядке, — выставила ладонь Яга, пытаясь отдышаться. — Была моя жизнь спокойна и размеренна, пока ты, Иван, в нее не ворвался.

— Прошу заметить, — поднял Иван-не-совсем-дурак палец, болотом опадая да воняя, — начал все другой Иван. Царевич. Он твою кошку и увел, бабуся. А я тут просто помогаю.

— Да, да... Кошка Мег у царя Долмата.

И рассказала Яга друзьям своим про то, что они с Кики на блюдечке подсмотрели.

— Клубочек? - уточнила Мира. И звук был такой, будто хлопнула себя по лбу. - Как я запамятовала! Думала, кошка Мег обычный клубочек стащила из шерсти, а это волшебный был!

— Разбазариваешь государственное имущество...

- Прости, я только в себя прихожу.

Мира подчистила новый грязный след за Иваном-из-болота.

- Ладно, проехали. Так вот как они дошли до царя Долмата. Я против того, чтобы коня ему у следующей жертвы красть.

— Лучше уж сразу Елену Прекрасную, — предложил Серый Волк. — Царь Долмат верит, что кошка в нее превратится? Вот и пусть вера его сбудется.

— Хорошая мысль, — одобрил Иван, Яга отпустила ему сердитый взгляд, заметив очередную исчезающую лужу. — Бабуся, если ты в баньку меня пустишь, я с удовольствием отмоюсь и перестану смердеть и следить, не смотри на меня так.

— Нет у нас баньки. Не тот «уровень взаимодействия».

— Будет банька, — отозвалась Мира с готовностью.

И прорезалась новая дверка в наверху. И лесенка рядом ступенька за ступенькой дубовой сотворилась.

Иван наблюдал с восторгом и удивлением.

— А мне делать не хотела! — стукнула Яга по столу ладонью.

— Каждому по потребностям, — пискнула Тихомира.

— Я тебе дам «по потребностям»! — вскочила Яга в сердцах.

— Бабуся Ягуся, — взял Иван ее за плечи любовно, — ну, не серчай. Я могу тебя вперед пустить. Или вместе попаримся?

И подмигивает, злодей. Яга едва пощечину ему не дала.

— Пусти меня, охальник. Иди, в баньке парься, раз Мира тебе предлагает. А я отдельно попарюсь, над планом.

— Чудные слова ты говоришь, бабуся Ягуся. Обещал я подсобить, как же тебя одну брошу?

Иван вмиг посерьезнел и в котомку свою полез.

— Хорошо, что дома ее оставил.

«Дома»!

— За нею я бы точно нырнул, и не вытянула бы ты меня... Вот! Карта земли русской. Подробная. Давайте маршрут и разработаем. Где живет Елена Прекрасная, бабуся?

Яга покосилась на молодца.

— Красть девицу станем? Взаправду?

— Елен Прекрасных испокон веков крадут, и они не против, — ухмыльнулся многозначительно Иван.

— Из Париса так себе вышел что вор, что любовник, что сын, что брат, — презрительно отозвалась Яга.

Никогда он ей не нравился. Да и вся история.

— Трою угробил. Согласен. Откуда ты знаешь про Трою, бабуся?

— Думаешь, один ты за моря ходишь, Ивашка? Положено мне знать. Я ж баба Яга, как никак. Да и в сказе о жар-птице героем был Волк, а не Иван-царевич. Все ему достал, из мертвых воскресил, а царевич только славу и присвоил, на свадьбу даже не пригласил... Вот вам и богатыри.

Волк поскулил негромко. Такая у его брата судьба, что поделаешь.

— А наш настоящий Иван-царевич с жар-птицей вертается. Добыл, как-никак, — молвил Иван.

Кражей добыл — велик подвиг. Яга задумалась. Нехорошо получается, но...

— Добудешь Елену Прекрасную, Серый Волк?

Вскочил Серый Волк на все четыре лапы.

— Рад службу сослужить! Добуду!

— Только не доберешься ты вовремя сам. Вихря тебя довезет.

Ступа с любопытством выглянула из чулана. Мол, звали?

— И пригляди за Еленой потом, — приказала Яга. — Захочет вернуться, а царь Долмат пущать не станет — заберешь и отвезешь. Договорились?

Серый Волк опустил одно ухо и голову наклонил. Правда, на Вихрю покосился с сомнением, но что делать-то ему было?

— Если на месте кошки Мег к утру не будет Елены Прекрасной, царь Долмат с войной на Переславль пойдет, — пояснила Яга со вздохом. — Нет у нас выбора. Но и неволить девицу негоже. Так что крадем мы королевишну... на время для пользы дела. А потом уж царь Долмат на Переславль гневаться не станет, коли Елена Прекрасная пропадет. Уверена, она захочет пропасть — царь Долмат тот еще красавчик... Лысый да с пузом, и характеру вредного.

Посмотрел Иван-не-дурак-вроде на старушку и изрек любовно:

— Почти как ты, бабушка.

— У меня есть волосы! — возразила баба Яга и едва парик со злости не сорвала.

— Да я шучу, — посмеялся Иван. — И пуза у тебя нет — тощенькая ты, бабушка. Вот сообразим план и пойду обед готовить, тебя откармливать.

— Хватит бахвалиться, — отмахнулась, а у самой в желудке заворчало глухо. — Разумеешь меня, Волк?

Вздохнул Волк тяжело, но признал правоту лесной хозяйки.

— Хорошо, баба Яга. Уразумел, сделаю.

— Серый! Ты такой всемогущий?! — восхитился Иван.

— Ну... — почесал за ухом Волк и смущенно улыбнулся. — Это не трудно. Да и Яга все подробно пояснила.

— Береги ее как зеницу ока, — погрозила Яга пальцем. — А мы к Долмату за кошкой отправимся.

Не хватало еще из-за кошки войну в Тридевятом царстве развязать. Ну, Иван-царевич, ну, друг ситный...

Вихря тем временем подскакала к камину, пестом постукивая, Мира сняла решетку. Волк обернулся на Ивана и Ягу. С тоской поглядел.

— Все же, я бы по земле...

— По воздуху быстрей, милок, — с сочувствием сказала Яга. — А у нас времени нет, прости уж. Вихря, ты не лихачествуй. Волка слушайся. А ты Волк, не плошай и задание выполни.

— Да, бабушка, — хотел Волк еще рожу состроить заговорщицкую, да Вихря уже кверху ухнула сквозь трубу.

И только вой тоскливый в небо вырвался. Яга с Иваном так и пригнулись, глаза жмуря.

— Справится, — с надеждой сказал Иван.

— Надеюсь, — вздохнула Яга. — Ну, а мы, Мира, к Долмату.

— Это здесь, — показал Иван на карте, на столе разложенной.

— Поняла, — сказала Мира.

Вещий Олег хлопнул крыльями.

— Слетаю я с Волком. Пригодится ему помощь.

— Вот и молодец, — сказала вслед ему баба Яга. И уже в трубу прокричала: — Будет тебе холодец!

— Бабуся... — проговорил Иван проникновенно и ласково, — вот видишь, какое сердце у тебя доброе! И за Елену Прекрасную радеешь, и о Волке так хорошо говоришь, и Ворону холодец обещаешь...

— Иди в баню, — отмахнулась баба Яга. — Мира, истопишь молодцу нашему баньку-то?

— И к Долмату иди, и баню топи, — проворчала Мира, качая стенами.

Шла она, значится, через лес. Бежала даже трусцой. Деревья только и мелькали. Леший по старой дружбе соседской позволял им бежать резво, и скоро до Долмата и дойти получится...

Зевнула Яга.

— Иди, Иванушка, — сменила Тихомира гнев на милость.

И столько ласки в голосе — скажите пожалуйста.

— Ты много потрудился, а Яга хозяйка неблагодарная, уж я-то знаю.

Яга уже и рукой на них махнула.

— Спасибо, бабушка, — чмокнул грязный Иван ее в щеку неожиданно, Яга так и покраснела и замерла. — А морщин у тебя-то и нет... Мира, не надо баню. Только из ушат на себя воды вылью.

— Иди, все организуем, — пообещала избушка, через очередной овраг перескакивая.

Вздохнула Яга, да полезла в шкаф за пирожками от Кикиморы. Остыли...

— Огоньку бы... — пробормотала, к камину оборачиваясь.

И нога болела, конечно. И бока ломило после Вихриных мертвых петель и пируэтов. И голова кружилась. И вообще... столько событий, как сегодня, порой и за год не случается.

— И чайку хотя бы...

Покряхтела, да пошла по шкафчикам спичек искать.

— Ищешь-то чего, — сварливо Мира откликнулась.

И в камине огонь вмиг зажегся.

— Попросить достатошно.

— Иногда... даже просить тяжело, — усмехнулась Яга невесело. — А воду где...

— На тебе чайник с водой, — пробухтела Тихомира. .

И в камине повис над огнем медный чайник.

— Ух... Колдовство... Мирка, а диванчик бы еще, — попробовала Яга повторить тон подлизы, как Иван делать мастер.

— На тебе диванчик. И в спокое меня оставь. Дорога не ближний свет, мне сосредоточиться надо.

— Ну да, ты ж там еще баньку паришь... — зевнула Яга, с пирожком на диван забираясь.

Проснулась она от запаха божественного. Приоткрыла один глаз: одеялком прикрыли. Надо же. Как мило. Каминчик трещит. Романтика, как Тихомира и предсказывала. Зевнула еще раз, ладошкой рот прикрывая. Посмотрела на эту самую ладошку, перед глазами покрутила. А ведь и правда, про морщины не подумала. Но что кого-то дальше порога пустит, тоже не думала, тогда и не надо было...

Вспомнила чмок в щеку, и снова горячо как-то сделалось. Ах, нет, это камин просто жарит.

Опустила ноги на пол. Надо же, и башмаки сняла?.. Повязка на ноге будто свежая... И не болит почти. Чудеса.

Пощупала нос, парик, брови. На месте все...

Тихонько на кухню выглянула. А тут Ванька развернулся! Чистенький сам, аж скрипит. На кухне застекленной свечки всюду горят, светло как днем — хотя на дворе ночь уж настоящая. Мира все бежит, и мир за окнами несется. А на кухне... тепло, уютно. Ванька ее услышал, обернулся, улыбаясь светло:

— А, бабуся Ягуся... Как раз на вечерю!

На столе чего только не было. И яишня, и варенье, и творог, и сметана, и оладушки пахучие, и чай травяной ароматный.

— Скатерть-самобранку нашел в чулане?

— Что нашел, с чем Мира помогла, а что и сам сготовил. Чайку?

И сощурился эдак лукаво, чайником медным начищенным покачивая. Чабрец, что ли?

Да... даже будучи старухой, она все же в лужу растает.

— Это ты мне ногу перевязал? — спросила сурово, брови сводя.

Ибо нечего. Иван лоб нахмурил, потом улыбнулся солнечно, кивнул понимающе.

— Бабуся, ты совсем ноги не бережешь. Босиком где бегаешь, что ли?

Яга почесала шею. Догадался или не догадался? И не спросишь ведь. И сама уже не знает, чего хочет.

— Купаюсь. В речке Смородине, — отвечала, глядя на него в упор. — Сам оладьи жарил?

— Сам, — кивнул Иван гордо.

И ничего про речку не сказал.

— Давай, попробуем, — досадливо крякнула Яга, придвинула табуретку да вилкой подцепила.

— Вот, подлива клубничная, — подвинул ей Иван кувшинчик. — Особый рецепт моей матушки.

— Где клубнику-то взял? — вытаращилась Яга.

— Так скатерти-самобранке пояснил, как готовить, она и сообразила. А по мелочи уж я и закончил.

Смотрел ей в рот, пока Яга пробовала. Как критику ресторанному. Или девушке любимой.

— Годно, — приврала она сдержанно, ведь по нёбу подлива настоящим раем растеклась.

Заела ложкой холодной сметаны и горячим оладушком. Ах, как же жизнь прекрасна.

— Внимание, подъезжаем к царству Долмата, — тоном заправской проводницы сообщила Тихомира. — Прямо по курсу препятствия... — пауза, будто щурилась, чтоб разглядеть, — ого! Иван-царевич с жар-птицею! Во-на как светится в ночи!

Иван с Ягой так и прилипли к окнам. Верно. Червленый кафтан с золотом, красивая шапка и кудри золотые, одна нога в портянке и золотая клетка на спине.

— Не хватает ему чего, — усмехнулся Иван и кивнул на сафьяновый сапожок, что валялся у входа.

Находка с болот. А Иван-царевич хромал босою ногой, да выглядел ой как печально. Но тут, видать, избушку заприметил. На лице его радость отразилась. Мира притормозила.

— Избушка! — вскричал Иван. — Встань к лесу передом, а ко мне задом... Тьфу! Наоборот!

— Принимать гостя на борт? — уточнила Мира.

— Незачем! — припечатала Яга.

Мира сделала пару шагов, но замедлила шаг.

— Стой! Избушка, куда?! Ко мне повернись, говорю, царскому сыну Ивану!

— Скорее, царскому свину, — злорадно сказала Яга. — Ишь, моду взял. Птиц воровать, чужих кошек продавать, войну развязывать да избушкам грубить! Пусть идет. Если дойдет.

— Так мне дальше бежать? — уточнила Мира.

Иван-царевич под окошками руками махал, как семафор. И жар-птица в клетке тихо блистала.

— Конечно.

— Постой, Мира, — вмешался Иван-не-дурак и, конечно, избушка его безоговорочно послушалась. — Помочь ему надо, бабуся Ягуся. Не дойдет ведь — в одном сапоге, да и разбойники его вмиг в лесу обчистят, с жар-птицей-то. И косточек не оставят.

— Ну и поделом, — не согласилась Яга. — Я тоже косточек не оставлю. Не должна я помогать всяк встречному и поперечному, еще и глупому такому да самовлюбленному.

Покачал Иван головой.

— Неправда это. Но даже если и так — то Я не могу на чужое горе да глупость смотреть. Люди глупые, это правда. Но оно ж как — сегодня он сглупил, а я помог. Завтра я глупость какую сделаю, и мне на выручку придут.

— Он — и придет на выручку? Ох и наивный ты, Иванушка.

Яга вернулась к столу и потянулась за оладием.

— Ну, не он, так другой кто, — перехватил ее вилку Иван и оладушек забрал. — И у меня право будет о помощи просить, потому как я, когда мог, другим помогал. А может, и ему наукой моя помощь будет.

Окунул оладий в клубничную подливу и в рот сунул.

— Ему наукой не-помощь будет, — насупилась Яга и прожгла дурака-не-дурака взглядом.

— Вот как он, горе луковое дойдет? Потеряет царь сына, плакать будет. И Иван ничему не научится. Это же примерно как ты плакать будешь, если мы кошку Мег потеряем.

Иван-царевич все вызывал избушку. Даже попытался ее по курьей ножке пнуть, но Мира деликатно эту ногу подняла. А на когте и его за шкирку подцепила. Да раскачивала на весу.

Клетка с жар-птицей вниз полетела, а Иван-царевич еще пока никуда не полетел.

— Не я плакать буду. Я плакать как раз не буду.

— Но ведь ты чувствуешь, что сделать что-то должна, бабуся. Так и я чувствую. Сочувствием это называется. Мира, ну, зачем мучать гостя!

— А что он меня пинает! — возмутилась Мира.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Яга.

— На борт его взять. Домой довезти.

— Ни за что! Это моя избушка. Охота тебе — сам с ним иди. А мы сами за кошкой Мег поедем.

Свечки как-то сразу потускнели. И огонь в камине дернулся. И стены даже поникли. Тихомира давала знать, что она грустить будет.

Да и Яга почувствовала, что сердце защемило. Если Иван-дурак возьмет свою котомку и уйдет, то теперь и очаг будет не очаг.

— Ладно... Только в чулане пусть сидит! — и нахмурилась построже.

— Сначала накормим, нельзя ж его голодным, — обрадовался Иван и дверь пошел открывать.

— Баню я ему топить не буду, — отрезала Мира.

Вот так вышло, что с одним Иваном у нее дома появился еще второй. И жар-птица заодно. И кто сказал, что баба Яга гостей не любит?