Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Жизнь без евреев

И. Цынман

Пригородный дизель-поезд из четырех вагонов утром, во вторник 4 июня 1996 года, везет меня из Смоленска в Ельню, где мне доводилось не раз бывать. Пассажиров немного: проездные билеты дорогие.

За окном вагона мелькает запущенная зеленая земля. Пахотных массивов почти не видно, встречаются клочки обработанной земли, где всходит картошка. Один раз промелькнул двухэтажный, старинной постройки, кирпичный безлюдный запущенный особняк, свидетель жизни людей начала XX века. Деревни, жилые дома на 80 км пути, начиная со станции Духовская, попадаются редко. На пути в Ельню мало станций. Вместо них остановочные пункты с кирпичными или металлическими укрытиями от дождя и снега. В поезде есть один проводник-кондуктор, как в автобусе, продающий и проверяющий проездные билеты. От Смоленска до Спас-Деменска этот поезд курсирует два раза в сутки. В последнем вагоне выделено два отсека для почты и багажа, заменитель почтового и багажного вагона. Дальние пассажирские поезда почти не курсируют. Раз в неделю ночью через Ельню проходит поезд «Челябинск — Минск».

На ельнинской земле в последнюю войну погибла значительная часть местного мирного населения. Сейчас низка рождаемость, высока смертность населения, идет вымирание народа.

Буйствует обезлюженная природа, кустарник захватывает пахотные земли. Не часто видишь хороший лес. Кое-где между лесом и полотном дороги наблюдаешь, как рубят и складывают из бревен дома, которые вывозят за тридевять земель и продают.

Напрашивается печальный вывод. Богатую природными ресурсами страну и ее народ местные руководители разучили самих себя кормить, одевать и обувать. Зато они заботливо создают рабочие места в других странах, откуда к нам идет то, что мы могли бы делать сами. От нас за рубеж поставляется невозобновляемое и трудновозобновляемое сырье. Долго ли Россия так продержится?

Одной недавно полученной свободы для простых, энергичных и предприимчивых людей мало, и много для безнаказанной деятельности мошенников, взяточников и преступников, грабящих страну и увозящих за рубеж валюту. Считаю, что здесь таких преступников нет, разве они могут быть среди приезжих, строящих военный городок? Но последствия всего этого особенно видны в глубинной Ельне: почти все ельнинские предприятия не работают или работают в четверть своих возможностей. Гордость Ельни, обозный завод, стоит. Какое может быть настроение у безработной Ельни. И тут же турки возводят военный городок и зарабатывают за свой труд приличные деньги в валюте. Свои же строители работы не имеют, или работают там же за мизерную плату.

Редко, не регулярно выдают пенсии ветеранам. Кто имеет работу, не всегда и с опозданием получают зарплату. Надо ли объяснять покупательскую способность ельнинцев. И если раньше во всем были виноваты евреи, то теперь евреев в Ельне практически нет. И ельнинцы во всем винят московских и смоленских руководителей, но не самих себя. Как все исправить и начать нормально жить, никто не знает.

Ельнинцы гордятся, что в их районе, в селе Новоспасском, родился композитор Михаил Иванович Глинка. Каждый год в начале июня на Смоленщине проводится глинковская неделя. Администрация района в связи с этим подарила мне альбом о Глинке.

В ельнинском краеведческом музее мне показали редкую книгу Р. С. Орлова и А. В. Чернобаева «Ельня» (Смоленское издательство, 1953).

Из нее узнаем, что ельнинская земля подвергалась многократным захватническим войнам литовских князей и в результате оказалась под властью Литвы. С 1404 года, когда Литва надолго захватила Смоленск, на смоленской земле стали селиться балтийские народы и евреи, это поощрялось литовским князем Витовтом. Переселение шло с запада на восток.

К сожалению, созданный в 1919 году ельнинский краеведческий музей в войну погиб, а современная экспозиция в основном посвящена последней войне. Поэтому о жизни Ельни в прошлые века мало известно.

Дальнейшему развитию этого дальнего края русской земли способствовал построенный в 1899 году участок Рязанско-Уральской железной дороги Смоленск — Сухиничи, превративший Ельню в крупную железнодорожную станцию. Уже к 1908 году в Ельне появилось три десятка предприятий: это кожевенные мастерские, красильни, кузни, колбасные, винокуренные, сыродельные, по переработке льна и конопли предприятия, лесопилки, типография, свыше ста торговых точек. В 1900 году появилась мужская и женская гимназии, две больницы. Весомый вклад в развитие Ельнинского уезда внесли местные дворяне — потомки Глинок, Каховских, Лесли, Салтыковых, Барышниковых и других, имена которых за годы советской власти были забыты. Все их усадьбы, библиотека, школы для крестьянских детей, производственные мастерские были разрушены в гражданскую войну и в более поздние годы. Трудно в советской литературе найти данные о роли нерусских предпринимателей, деятелей культуры, хозяев образцовых усадеб в развитии экономики и культуры ельнинской земли. Не принято об этом писать. Но известно, что среди купцов, помещиков, интеллигенции были поляки, евреи, латыши и люди других национальностей. Правда, поляки и литовцы быстро смешались с русскими и перешли в православную веру. Ельнинские латыши до коллективизации предпочитали жить обособленно, имея образцовые хутора, полученные в столыпинскую реформу. Евреи занимались торговлей, ремеслом, предпринимательством, финансовым и просветительским делом. Они были инициативными людьми, музыкантами, близкими к помещикам и купцам.

Известно, например, имя мецената, купца первой гильдии Наума Владимировича Шварца. Он был банкир, член многих благотворительных организаций, владелец многих предприятий в Смоленской губернии.

Разорение ельнинских деревень началось с коллективизации. Значительная часть жителей деревень, в том числе и евреев, стала сразу же перебираться в города и райцентры, уезжать в столицу, на Донбасс.

Но все же до начала войны 1941 года народа на ельнинской земле хватало, и жизнь в Ельне бурлила. Ельня была центром обширного сельского района.

В жестоких боях с немецко-фашистскими захватчиками под Ельней родилась Гвардия. В музее есть фотографии воинских захоронений с именами погибших 1941–1945 гг. Учтенных массовых захоронений на ельнинской земле — 11. В них лежит 14714 воинов. Кроме того, много захоронений потеряно. Местные мальчишки после войны находили стреляные гильзы с именами бойцов, но не сдавали их в военкоматы, и они терялись.

В списках есть имена многих сотен погибших в боях евреев. Хорошо бы попросить заведующую музеем Ирину Ивановну Докину составить их список для музея Яд-Вашем в Иерусалиме.

Ельню освободили от фашистов 30 августа 1943 года. В музее есть большая военная экспозиция, но о жизни евреев на ельнинской земле ничего не известно, так как старые материалы погибли в войну.

На стендах отдано должное ельнинцам: комиссару 2-го батальона партизанского полка имени 24-й годовщины РККА Григорию Израилевичу Верману, повешенному фашистами в 1942 году; Герою Советского Союза Иосифу Исааковичу Маковскому, отличившемуся в боях с белофиннами. После войны в Ельню он не вернулся.

О довоенной роли и жизни евреев в Ельне все забыто. Глава администрации района Тимофей Васильевич Зацепин был удивлен, узнав, что до войны в Ельне жило около тысячи евреев. О памятном знаке жившим здесь когда-то евреям разговора не получилось. Массового расстрела евреев в Ельне не было. Однако в Ельне исчезает еврейское кладбище.

Долгожителей, живших в Ельне до войны, почти не осталось. В послевоенной Ельне живут в основном приезжие евреи. И все же собеседники нашлись. Бывший директор ельнинской школы Борис Ильич Добкин, 1928 года рождения, до войны в Ельне не жил. Он рассказывает: «Я приехал в Ельню в 1944 году. После войны в Ельню вернулись немногие уцелевшие евреи — около 20 семей. Немногие уцелевшие остались в местах эвакуации. Сейчас чисто еврейских семей в Ельне нет. Есть два одиноких еврея — врач Анна Семеновна Рохлина и Лейкина. Все полностью обрусели. Если считать русско-евреев, то их будет около сорока. После войны на еврейском кладбище еще хоронили. Размещалось оно по большаку Ельня — Новоспасское около старой больницы. Постепенно его застраивают, и на месте кладбища теперь поселок мелиораторов. Площадь кладбища была примерно 150x40 метров. Последняя еврейка, похороненная на этом кладбище, мать врача А. С. Рохлиной. Теперь там не хоронят. Русское кладбище теперь принимает всех, не различая национальностей…»

Жительница Ельни Мария Николаевна Сидорова, 1921 года рождения, утверждает, что в Ельне была большая синагога. Она вспомнила жителей Ельни — евреев: Берманы, Богорады, Лившицы, Мушкины. Это те, кто уцелел и вернулся. Сейчас в основном они все умерли, а дети их уехали.

У директора ельнинской нефтебазы Мушкина мне удалось побывать несколько раз в 50-е годы.

Смотритель музея Нинель Ивановна Солдатенкова, 1929 года рождения, в период оккупации в Ельне не была, но рассказала, что местный житель Пырик служил в полиции в войну. Он очень зверствовал. В ельнинском парке он лично вешал и расстреливал евреев, партизан, коммунистов, убивал, кого хотел. Она считает, что в период оккупации, если находили еврейку или еврея, то немедленно вешали или расстреливали. Свидетелей зверств уже не осталось, и о евреях, живших в Ельне и в Ельнинском районе, все забыто.

Июнь 1996 г.