Бахрейн

КРАСКИ АРХИПЕЛАГА

Тяжелый реактивный лайнер авиакомпании «Кувейт эрлайнз» заходит на посадку. Из-за фюзеляжа показывается Мухаррак — один из шести крупных островов Бахрейнского архипелага, с высоты бреющего полета напоминающий гигантскую фантастическую птицу, пикирующую на синюю гладь Персидского залива. Через несколько минут самолет, мягко коснувшись взлетно-посадочной дорожки, уже бежал к зданию аэропорта.

Бахрейн... Легендарный и удивительно будничный, небольшой по размерам, но хорошо известный во всем мире, этот архипелаг раскинулся в северной части Персидского залива. Он состоит из 25 островов. Самый крупный — Бахрейн — имеет продолговатую форму, его максимальная длина — около 50 километров; ширина — 16 километров. Другие острова: Мухаррак, Ситра, Умм-Наасан, Умм-Ас-Суббан, Джида. Остров Бахрейн соединен дамбами с Мухарраком и Ситрой. Общая площадь всех островов — 598 кв. километров. На этой территории в 1972 году проживало 220 тысяч человек.

Береговая линия собственно Бахрейна сильно изрезана и очень похожа на пилу с поломанными зубьями. Пологие песчаные пляжи перемежаются со скалами, хаотическими нагромождениями камней.

Центр острова приподнят. Это плато, сложенное из известняков и возвышающееся на 30 — 35 метров над уровнем моря. Если подняться на северную окраину плато, то можно увидеть «чудо Бахрейна» — семь пиков, сложенных из известняка. Их высота — от 100 до 130 метров.

Бахрейн — единственный остров архипелага, имеющий геологическое строение, сходное с соседней береговой частью Аравийского полуострова. Все остальные острова кораллового происхождения. Они окружены неглубокими лагунами с коралловым подводным ландшафтом. Многочисленные рифы, атоллы, островки то там, то здесь поднимаются из воды на высоту двух-трех метров. Когда на быстроходном катерке отправляешься в путешествие по прибрежным водам залива Бахрейн, рулевой должен обладать большим мастерством, чтобы своевременно и благополучно обходить все препятствия, не пропороть днище об острые выступы коралловых колоний или не оказаться случайно выброшенным на мель. Бледно-розовые, пурпурные, белые, лимонные, нежно-зеленые коралловые поля простираются на два десятка километров к северу и северо-востоку от Бахрейна и Мухаррака.

На полуострове Ар-Румман, связанном неширокой дамбой с островом Мухаррак, расположены два порта: старый обслуживает столицу государства — Манаму, новый расположен в Мина Сальман (Сульман). Третий порт находится на острове Ситра. Эти порты построены у естественных широких лагун, куда могут заходить современные океанские суда. Да и в далекую старину именно в этих местах бросали якоря парусники иноземных торговцев, привозивших на Бахрейн заморские товары.

По преданию, на Бахрейнском архипелаге жил знаменитый Синдбад-Мореход — персонаж сказок «Тысяча и одна ночь». Здесь останавливался итальянский купец-путешественник Марко Поло. Сюда наезжал великий арабский исследователь и географ Ибн-Баттута.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

Историческому прошлому Бахрейна посвящено немало научных трудов. Но многие страницы его истории требуют уточнения и дальнейшего изучения. Первые же археологические экспедиции обратили внимание на множество могильных курганов, разбросанных по Бахрейну. В национальном музее страны выставлены весьма эффектные панорамные фотографии этих могильных курганов. Они напоминают уходящие в туманную бесконечность барханы безлюдной пустыни. Раскопки курганов начались в 1879 году. Под толстым слоем песка ученые обнаружили огромные гробницы, доходящие по высоте до 10 и более метров. Изнутри стены были выложены камнем. Не все гробницы сохранились в первозданном виде. На протяжении веков их грабили всевозможные пришельцы, а также размывали подземные воды. Могил на Бахрейне насчитывается более миллиона. Но в них погребены главным образом не останки дедов и предков ныне здравствующих бахрейнцев. Это могилы завоевателей, из века в век сменявших друг друга. В южной пустынной части главного острова расположено это самое большое на Арабском Востоке кладбище. Здесь похоронены ассирийцы и вавилоняне, халдеи и финикийцы, греки, персы, египтяне. Большинство могил давно вскрыто и разграблено. Что не успели вывезти иностранные археологи и западные любители древностей, то растащили воры.

Экспонаты музея, полученные от археологов, позволяют заглянуть в давно ушедшие дни Бахрейна, мысленно воссоздать облик некогда цветущих городов. И если первые археологи, обнаружившие на архипелаге буквально тысячи захоронений, поспешили высказать мысль о том, что Бахрейн был всего-навсего гигантским кладбищем, «островом мертвых», то экспедиция, начавшая свою работу в 1953 году, опровергла эту гипотезу. Раскопки одного плоского холма близ столицы Бахрейна произвели ошеломляющий эффект. Перед археологами один за другим открывались развалины древних городов. Самый древний по всем признакам был отнесен к III веку до нашей эры. Предметы домашней утвари, остатки храмов, мастерских ремесленников, стены, окружавшие эти города, жертвенники — все свидетельствовало о том, что Бахрейн был всегда островом «живых», что именно его древние шумеры называли Дильмуном, отождествляя с «раем бессмертия», «священным местом большого собора богов». В дошедших до наших дней текстах шумеры упоминали Дильмун и как крупный торговый и культурный центр, где поселился их полулегендарный герой Гильгамеш. Удобное географическое расположение Бахрейна во все времена привлекало к себе внимание тех, кто хотел главенствовать в торговле на всей акватории Персидского залива. Его пытались подчинить шумеры, финикийцы, ассирийцы. Особенно широко использовали Бахрейн в качестве торговой перевалочной базы финикийцы. Здесь сгружали сосуды с растительным маслом, хлеб, бутыли вина, оружие, ткани — все, что поступало из района Средиземноморья. Отсюда уходили ладьи, груженные ближневосточными пряностями, кожами, коврами, китайским шелком, мехами, индийским тростниковым сахаром. Есть сведения и о том, что именно финикийцами были здесь разбиты первые плантации хлопчатника. Они сумели использовать подпочвенные воды для орошения полей и получали богатые урожаи «белого золота». Было время, когда Бахрейн выступал также в роли транзитного пункта по торговле золотом. Позже привилегия вершить контрабандную куплю-продажу золотых слитков перешла в руки других княжеств Персидского залива, а Бахрейн стал всемирно известным добытчиком натурального жемчуга.

За свою многовековую историю Бахрейн был то единым государством (включавшим в свои границы и земли побережья), то дробился на мелкие города-государства.

На Бахрейне сохранилось не так уж много памятников старины. Но один из них бахрейнцы показывают всем приезжим. Это развалины мечети Сак аль-Кхамис близ дороги, ведущей в Авали. Сак аль-Кхамис была первой мечетью Бахрейна и воздвигнута она в 740 году, спустя сто с лишним лет после того, как население Бахрейна приняло мусульманскую религию. А это произошло в 628 году, когда на Бахрейне появился посланец «всевышнего», проповедник Аль-Алла бин аль-Хадрами. Этот человек, с тяжелым подбородком, глубокими темно-карими глазами и высоким лбом, ходил, по преданию, с сумой от одного поселения к другому и взывал к людям. В своих проповедях он делал акцент на объединение арабских племен против врагов-пришельцев, иными словами, против иранского господства.

Интересной страницей в древнейшей истории Бахрейна можно считать период, относящийся к началу X века, когда на Бахрейне образовалось государство карматов — представителей секты исмаилитов. Эти люди считали себя единственными толкователями и носителями исламской религии, «выступающими за справедливость». Они допускали известную вольность в вероисповедании, отрицая догмы ислама, свободно толкуя «священное писание». Карматы были весьма воинственны: они создали сильные отряды верблюжьей кавалерии, организовали военную тренировку молодежи в специальных отрядах, могущих в любой час выступить в поход. Одним из таких дерзких походов, предпринятых карматами в 929 году, был марш-бросок на Мекку. Они вырезали всех находящихся в этом священном городе паломников, ворвались в знаменитую мечеть аль-Кааба, где находился легендарный «черный камень».

Многие тысячи километров идут в Мекку верующие, чтобы прикоснуться губами к этому метеориту, окованному строгим серебряным обручем. Поцеловать «черный камень» — значит «обрести на земле высшее счастье». Среди паломников существует с незапамятных времен поверье, что этот камень заговорит в день «страшного суда», чтобы прославить и защитить тех, кто при жизни целовал его «чистыми устами». Но мало кто знает, что этот самый «черный камень» был когда-то похищен отрядами карматов и привезен на Бахрейн в качестве главного военного трофея. Лишь через два десятилетия святым отцам Мекки удалось за огромную сумму выкупить свое сокровище и установить его на старое место в восстановленной мечети аль-Кааба.

Карматы не только воевали, но и занимались сельским хозяйством. В то время на Бахрейне процветало оазисное земледелие. Возделывали плантации финиковых пальм, огороды, разводили скот. Гончарные изделия, рыболовные снасти, холодное оружие бахрейнских умельцев того времени находили широкий и постоянный спрос в соседних странах. Карматы строили отличные суда и ходили на них к берегам Индии, Цейлона. В свою очередь бахрейнские карматы гостеприимно встречали корабли из далеких и близких стран Востока. Велась бойкая торговля. Бахрейн процветал.

А затем наступил закат государства карматов. В начале XI века оно фактически прекратило свое существование, а в 1515 году в Персидском заливе появились португальцы. Они установили свой флаг и над Бахрейном.

От португальских захватчиков на Бахрейне остались развалины форта да недобрая память поколений, хотя зверствовали они в этом районе не так уж долго. Португальцев здесь сменил более опытный и коварный колонизатор — Великобритания. Угрозы, подкуп, шантаж — все было пущено в ход Лондоном во имя одной цели — утвердиться на берегах Персидского залива и захватить в свои руки Аравию, древнюю землю, где под зыбучими песками покоятся развалины столиц Минейского, Химьяритского, Сабейского царств, где когда-то поднималась великая Марибская плотина, дававшая живительную воду огромным просторам иссохшей аравийской земли. Греки называли эти места Арабиа феликс, что значит «счастливая Аравия».

Но было бы наивным полагать, что Англию пленяла в этих «обетованных» местах романтика открытий или экзотика «белых пятен». Колонизаторам грезились многочисленные форпосты на побережье и армады военных кораблей под британским флагом в заливе. Только так представляли они себе эти места, имеющие для Англии важное стратегическое значение. И Лондон принимает решение: подыскать благовидный предлог для вторжения в Персидский залив.

Таким предлогом стали пираты и работорговля — два зла, действительно процветавших в этом районе. Они стали предлогом для вторжения и порабощения более слабых. Целью было заменить одно рабство другим, более «цивилизованным». Начертав на своих знаменах лозунг «Против пиратства и работорговли», британские колонизаторы двинулись на захват земель в районе Персидского залива.

О бахрейнских пиратах действительно ходили легенды. На легких быстроходных фрегатах они настигали в открытом море любое торговое судно, грабили его и, обрубив все паруса, бросали на произвол судьбы. Нередко набеги кончались полным уничтожением и команды. Пиратские фрегаты наводили страх и ужас даже на бывалых английских капитанов. Англичане, используя эти факты, начали вести с Бахрейном переговоры «о ненападении». Ублажив местных шейхов дешевыми подарками и обещаниями «позаботиться о безопасности Бахрейна», Англия выторговала себе право на свободное судоходство в Персидском заливе и прилегающих морских просторах. Морские пираты спустили на своих фрегатах черные флаги и сошли на берег. Пираты-колонизаторы подняли над островами свой «Юньон Джек» и сошли на чужой берег. Морские пираты стали заниматься мирным промыслом — ловлей жемчуга. Пираты-колонизаторы — насаждать на островах свои порядки.

Первый договор с Англией власти Бахрейна были вынуждены подписать в 1820 году. Он ставил шейхство в полную зависимость от Лондона. Затем англичане, словно бусины на нитку, нанизывали одно соглашение за другим, все больше подчиняя Бахрейн своим интересам. А в 1900 году, вытащив из сейфов различные договоры и соглашения, навязанные Бахрейну в 1820, 1839, 1847, 1871, 1880, 1892 годах, колонизаторы фактически передали всю власть в шейхстве своему политическому резиденту. С тех пор во всех справочниках Бахрейн официально значился как протекторат Англии.

Этот статус шейхства претерпел изменения в 1934 году. Стараясь удержать архипелаг в своих руках, англичане объявили шейха «независимым правителем, имеющим особый договор с Великобританией». Во всех официальных и неофициальных учреждениях, конторах сразу же поспешили занять места английские «советники», а управлять страной практически стал резидент Англии в районе Персидского залива с местом постоянного пребывания в пригороде столицы Бахрейна — Аль-Джуфейре. Огромные площади были отведены под военные базы.

Д. Холден в своей книге «Прощай, Аравия!» дал такую характеристику резиденту Англии на Бахрейне: «Он весьма необычный человек: дипломат, частично политический советник, частично военачальник. По-видимому, он в целом больше похож на колониального губернатора, чем на обычного посла». Одним из таких резидентов был Чарльз Белгрейв. Тридцать лет он хозяйничал на Бахрейне, который с его «легкой» руки дельцы из лондонского Сити стали называть «Белгрейвией». Вплоть до конца 1971 года в Манаме находилось представительство резидента. Англии в Персидском заливе. Этот пост последние годы занимал Стюарт Кроуфорд. У него в подчинении находились четыре политических агента: на Бахрейне, в Катаре и два в шейхствах Договорного Омана. Бахрейн был превращен английскими колонизаторами в стратегический форпост для проведения своей агрессивной политики на Арабском Востоке и использован как промежуточная база для связи с Дальним Востоком.

На военно-воздушной базе острова Мухаррак было размещено 7500 солдат, около 50 самолетов, танки и бронетранспортеры. Эта база активно использовалась английскими колонизаторами во время тройственной агрессии империалистических держав против Египта в 1956 году.

Неподалеку от столицы Манамы располагалась военно-морская база Аль-Джуфейр. Нередкими гостями здесь бывали корабли 7-го американского флота. В районах Айн-Синьсиля, Эр-Рифа и Аль-Химля сосредоточивались бронетанковые и артиллерийские части.

В 1966 году Лондон заключил с Бахрейном соглашение, предусматривающее расширение территорий военных баз. Англичане проявили максимум настойчивости в торгах с шейхом, который требовал за использование земли под военные объекты ежегодной выплаты в сумме четырех миллионов фунтов стерлингов, вместо символических 250 фунтов. В результате англичанам удалось договориться об установлении арендной платы в 500 тысяч фунтов.

Но вот, 16 января 1967 года, лейбористское правительство решило постепенно свернуть английское военное присутствие в районах «к востоку от Суэца» и, в частности, ликвидировать к концу 1971 года военные базы на Бахрейне.

Это решение могло на первый взгляд показаться странным. Хотя содержание военных баз на Бахрейне обходилось английским налогоплательщикам ежегодно в 10 миллионов фунтов стерлингов, однако добыча нефти в княжествах Персидского залива приносила английским монополиям 200 миллионов фунтов стерлингов чистой прибыли ежегодно. Казалось бы, уходить из этого района, бросать «вахту» на Бахрейне — дело для Англии немыслимое. И тем не менее это произошло в ноябрьские дни 1971 года. С этим важным событием в истории уже независимого государства и совпало мое пребывание на Бахрейне.

ВЕТРЫ ПЕРЕМЕН

Запомнился тихий вечер в пригородном районе столицы Аль-Джуфейр. Пустынная улица с двухэтажными особняками, утопающими в зарослях орешника, белого и красного миндаля. Возле палисадников приткнулись разномастные легковые машины с дипломатическими номерами. Здесь живут англичане. Это их виллы, их машины. Это их улица. Она начинается сразу за зданием политического резидента, перед которым на высоченном флагштоке морской ветер денно и нощно треплет британский флаг. Там всегда снуют с какими-то бумажками и папками клерки, трезвонят телефоны, подъезжают и отъезжают машины. А здесь тишина. Как в застоявшемся, почерневшем от водорослей, тины и вечной тени деревьев пруду.

Я шел не торопясь вдоль улицы, с любопытством разглядывая причудливо-щедрую архитектуру богатых особняков. Было похоже, что каждый хозяин старался дать фору своему соседу в обилии портиков, «фонариков», балкончиков, колоннад, мансард. По всему видно было, что денег на строительство не жалели, тратили ведь не свои. Но это было показное благополучие и призрачная незыблемость.

Уже на следующий день началась эвакуация основных английских подразделений с военных баз Бахрейна. Она символизировала обреченность колониализма, полный крах Британской империи — бывшей «владычицы морей». В новом порту Мина Сальман я собственными глазами видел, как на борт британского военного корабля поднимались английские солдаты. Они шли жиденькой цепочкой по шатающемуся в разные стороны трапу. Шли, понурив головы, опустив глаза. Томми уходили с Бахрейна...

Но действительно ли Лондон решил вывести все свои подразделения из района «к востоку от Суэца»? Действительно ли он решил навсегда покончить с империалистической вахтой в богатейшем нефтяном районе, где фактически все побережье Аравийского полуострова от Кувейта до Маската превращено в концессии крупнейших западных монополий?

Обратимся к фактам. В Лондоне прекрасно понимали, что предоставления независимости Бахрейну не избежать ни коим образом. Таково веление времени. И как только Бахрейн в августе 1971 года провозгласил себя 15-м независимым арабским государством, телеграф разнес во все концы света и другую новость. Верные своей старой политике, английские колонизаторы тут же поспешили навязать Бахрейну «договор о дружбе». Он предусматривал «проведение консультаций», провозглашал «общую заинтересованность» в сохранении «стабильности» в данном районе. Политические обозреватели справедливо оценили новый «договор о дружбе» как попытку Лондона сохранить на Бахрейне свои старые позиции.

Действительно, не успел еще министр иностранных дел Англии объявить об «уходе Англии из района Персидского залива», как стало известно, что в лондонских коридорах разработана обширная программа, которая фактически заменяет «уход» войск простой перегруппировкой сил. Иными словами, базы с Бахрейна было решено перебросить в другие близлежащие государства. Ни больше, ни меньше.

Кроме того, как стало известно потом из печати, место английских колонизаторов на Бахрейне спешили занять их американские союзники. Речь шла об использовании Пентагоном военных баз архипелага.

* * *

С 1782 года Бахрейном управляет династия Аль-Халифа. В руках шейхов этой династии находилась до последнего времени законодательная и исполнительная власть. Еще и по сей день на Бахрейне сохранились феодально-монархические пережитки. Однако в последние годы из числа местной знати выделилась прослойка довольно крупной финансово-торговой и финансово-промышленной буржуазии. На Бахрейне зародился рабочий класс, который уже не раз показал себя как весьма серьезная социальная сила.

Все эти факторы пришлось учитывать правящему семейству Бахрейна — Аль-Халифа, о котором известный английский востоковед Мартин Пэйдж рассказывал: «Дворец шейхов будто перенесен на землю из сказок Шехерезады. У каждого брата множество чистопородных арабских скакунов и американских кадиллаков. Особая, закрытая для простых смертных дорога ведет от дворца. к побережью, где покачиваются на волнах океанские яхты. Внутреннее убранство дворца тоже напоминает страницы из «Тысячи и одной ночи»».

В этом рассказе М. Пэйджа все соответствует истине. Роскошный дворец правителя, автострада к побережью, лошади, автомашины — все сохранилось и существует на Бахрейне по сей день. Однако кое-что уже изменилось. Так, в начале 1970 года правитель шейх Иса бен Сальман аль-Халифа пошел на давно ожидавшийся шаг: своим декретом он назначил Государственный совет, который впоследствии был преобразован в правительство — кабинет министров. В городах созданы муниципалитеты, половина членов которых избирается населением.

Ветры перемен уже явственно ощущаются на архипелаге. Так, например, все больше бахрейнцев занимает места бывших британских советников и специалистов. Этот процесс здесь получил название «бахрейнизации» административного аппарата.