Баллада Редингской тюрьмы

Прав или нет Закон — не знаю,

Одно в душе живет:

В тюрьме — тоска, в ней стены крепки,

В ней каждый день — как год.

И каждый день в том долгом годе

Так медленно идет.

И знаю я: все, все законы,

Что сделал человек,

С тех пор, как первый брат убит был,

И мир стал — мир калек, —

Закон мякину сохраняет

И губит рожь навек.

И знаю я, — и было б мудро,

Чтоб каждый знал о том, —

Что полон каждый камень тюрем

Позором и стыдом:

В них люди братьев искажают,

Замок в них — пред Христом.

Луну уродуют решеткой

И солнца лик слепят,

И благо им, что ад их скрытен:

На то, что там творят,

Ни бога сын, ни человека

Не должен бросить взгляд!

Деянья подлые взрастают,

Как плевелы, в тюрьме.

Что есть благого в человеке —

Бледнеет в той чуме,

И над замком Тоска нависла,

Отчаянье — во тьме.

Ребенка мучают, пугают,

Он плачет день и ночь.

Кто слаб — тем кнут, кто глуп — тех хлещут,

Кто сед — тех бить не прочь.

Теряют ум, грубеют, чахнут —

И некому помочь.

Живем мы — каждый в узкой келье,

Вонючей и глухой,

Живая Смерть с гнилым дыханьем —

За каждою стеной,

И, кроме Похоти, все тлеет,

Как пыль, в душе людской.

Водой соленой там поят нас,

И слизь по ней скользит,

И горький хлеб, что скудно весит,

С известкой, с мелом слит,

И Сон не хочет лечь, но бродит

И к Времени кричит.

Но если Голод с бледной Жаждой —

Змея с другой змеей,

О них заботимся мы мало,

Но в чем наш рок слепой —

Тот камень, что ты днем ворочал,

В груди — во тьме ночной.

Всегда глухая полночь в сердце,

И тьма со всех сторон.

Мы рвем канат, мотыль вращаем,

Ад — каждый отделен,

И тишина еще страшнее,

Чем грозный медный звон.

Никто не молвит слова ласки

С живущим мертвецом,

И в дверь лишь виден взор следящий

С бесчувственным лицом.

Забыты всеми, — мы и телом

И духом здесь гнием.

Цепь Жизни ржавя, каждый жалкий

Принижен и забит, —

И кто клянет, и кто рыдает,

И кто всегда молчит.

Но благ Закон бессмертный бога:

Он камень душ дробит.

Когда же нет у человека

В разбитом сердце сил,

Оно — как тот ларец разбитый,

Где нард роскошный был,

Который в доме с прокаженным

Господь, как клад, открыл.

Счастливы — вы, с разбитым сердцем,

Уставшие в пути.

Как человек иначе может

Свой дух от Тьмы спасти?

И чем же, как не сердцем, может

Христос в наш дух войти?

И тот — с кровавым вздутым горлом

И с мглой недвижных глаз —

Ждет рук Того, кем был разбойник

Взят в Рай в свой смертный час.

Когда у нас разбито сердце,

Господь не презрит нас.

Тот человек, что весь был, в красном

И что читал Закон,

Ему дал три недели жизни,

Чтоб примирился он,

Чтоб тот с души смыл пятна крови,

Кем нож был занесен.

К его руке — от слез кровавых

Вернулась чистота:

Лишь кровью кровь омыть возможно,

И влага слез чиста, —

И красный знак, что дал нам Каин,

Стал белизной Христа.