Банда «Зоопарк»

Двойной захват

Мягким августовским вечером, когда уже смеркалось, трое мужчин встретились за заранее заказанным столиком на террасе отеля «Карлтон». Они пришли почти одновременно и заказали себе разные напитки: один потребовал виски, другой – сухой мартини, третий – бурбон. Любителя бурбона звали Генри Ферчайлд. Он владел газетным бизнесом в пяти крупнейших американских городах. Другой американец, тот, кто заказал мартини, – был кинопродюсером по имени Арнольд Сэлмон. Третьим был француз, полковник Пьер Рокбрюн. Самым преуспевающим из этой тройки был Ферчайлд, красивый мужчина ростом шесть футов с роскошной седеющей шевелюрой и любопытными голубыми глазами. Он привык распоряжаться собственностью, людьми и идеями. Сэлмон был ростом пониже и уже начинал толстеть, хотя был значительно моложе Ферчайлда, и в его темных волосах не было заметно даже проблеска седины. Одевался он несколько безвкусно, и не вынимал изо рта большую сигару. Этот человек совмещал в себе живой интерес ко всему происходящему с вечной скукой старика, повидавшего все на свете. Ферчаилд давно заметил, что полковник поднимает руки из-под стола только когда хочет глотнуть из своего стакана. Заметил он и его пальцы, на которых не было ногтей. Это удивило его – американец ничего не знал о прошлом собеседника.

Но это не имело отношения к их встрече, которая была одновременно и деловой и приятельской. О деле они уже договорились. Ферчайлд купил у Рокбрюна коллекцию оловянной посуды XVI века. Он заранее предвкушал, как будет довольна жена, когда он подарит ей эту коллекцию, и на радостях пригласил полковника с женой пообедать вместе с ним в Каннах. Мадам Рокбрюн вежливо отказалась. Как и всякая хорошая жена, она чувствовала, что мужчины предпочитают поговорить наедине.

– Надеюсь, вы не возражаете, что я пришел вместе с Арнольдом? – обратился Ферчайлд к полковнику. – Он хотел бы посоветоваться с вами по поводу драгоценностей, которые хочет купить для жены.

– Моя жена не увлекается антиквариатом вроде того, что купил Ферчайлд. Ее привлекают более существенные покупки, – вступил в разговор Сэлмон.

Ферчайлд и полковник переглянулись. Оба знали, что за деньги, которые стоил оловянный сервиз, Сэлмон смог бы купить своей жене не только безделушки.

– С удовольствием помогу вам, если это в моих силах.

– Ей очень нравятся изделия Флорента, – пояснил Сэлмон. – Но хотелось бы услышать ваше мнение.

– С удовольствием вам помогу, – повторил полковник и при этом невольно посмотрел влево, на сверкающие разноцветными огнями окна дома в дальнем углу улицы, где жил ювелир.

Это был час коктейля на террасе «Карлтона», входящий в его «обязательную программу». Все знаменитые, полузнаменитые, незнаменитые туристы и местные жители вместе с лучшими гетерами Лазурного берега садились за маленькие столики и, не обращая внимания на тесноту, пили коктейли и любовались великолепным зрелищем.

Тихий, усаженный цветами бульвар, протянувшийся вдоль моря от казино Палм Бич до старого порта, был похож на длинное жемчужное ожерелье. По проезжей части непрерывным потоком неслись в обоих направлениях роскошные машины, тротуары были переполнены туристами и искателями удовольствий. Это была настоящая улица миллионеров, а терраса «Карлтона» на эти пару часов, когда на ней собирались любители коктейлей, – сердцем этой улицы.

Как раз напротив отеля стоял на рейде новый итальянский лайнер. На всех его палубах и в иллюминаторах горели желтые огни, прожектора выхватывали из тьмы трубы, прикрытые плоскими серебристыми колпаками. От красоты этого огромного корабля у прохожих захватывало дух, их влекло в дальние страны. Лайнер выполнял рейс Генуя – Нью-Йорк. В Каннах он останавливается на несколько часов, чтобы забрать пассажиров. По пути ему предстояли такие же короткие остановки в Барселоне и Лиссабоне.

Картину дополнял силуэт «Каравеллы» с мигающими зелеными и красными бортовыми огнями. Самолет шел на посадку в аэропорту Ниццы. Окошки салона светились желтым огнем, как и иллюминаторы морского лайнера.

Терраса отеля сверкала всеми цветами радуги. Мужчины одеты в свободного покроя брюки и яркие спортивные рубашки. У многих на шее цветные повязки. Одежда женщин – самая лучшая и самая дорогая, какую только могут предложить парижские Дома мод. Девицы чаще сидят по две, стараясь объединенными усилиями привлечь к себе максимум внимания.

Как раз такая пара сидела рядом со столиком полковника и двух американцев. Одна из дам была блондинкой с возбужденно блестящими синими глазами. Вторая – рыжеволосая и кареглазая, выглядела весьма соблазнительно. Ее плотно облегало вечернее шифоновое платье.

Ферчайлд бросил только один изучающий взгляд на блондинку и больше не обращал на нее внимания. Зато она смотрела на него, приоткрыв от восхищения рот. Сэлмон внимательно рассматривал рыжеволосую. Вскоре их взгляды встретились, и они обменялись безмолвными сигналами, как два встретившихся в ночном море корабля, которые общаются при помощи сигнальных огней.

– Я считаю, – сказал полковник, – если мадам Сэлмон это придется по вкусу, вы не ошибетесь, взяв изделие Флорента. Все драгоценные камни высшего качества, и работа выполнена на славу.

Совет был высказан спокойно, вежливо и бесстрастно, но Сэлмон, прошедший путь от мальчика на побегушках до руководителя студии, не был дураком. Его чуткое ухо мигом уловило в предложении полковника какую-то недосказанность.

– Но?.. – сказал мистер Сэлмон.

– Но только, – Рокбрюн понял, что тот имеет в виду, – если вы действительно покупаете эту вещицу для жены, я вам советую не забыть включать ее в таможенную декларацию в порту прибытия.

– А что, кто-нибудь может донести? – спросил Сэлмон.

– Обязательно донесут, – ухмыльнулся Ферчайлд. – Один мой друг недавно влип в такую историю. Он купил драгоценность у одного из крупнейших парижских ювелиров. И таможенники не только узнали об этом, но даже были предупреждены, где ее искать. Нужно быть сумасшедшим, чтобы решиться на такую авантюру!

Но мистер Сэлмон еще не все выяснил. Его беспокоил намек, маленькое «если», мимоходом брошенное полковником. Он отложил сигару, внимательно посмотрел на Рокбрюна и спросил:

– А если это не для миссис Сэлмон? Полковник глотнул виски.

– Тогда вам нет смысла платить, сколько они потребуют. Вы можете сбить цену на двадцать процентов.

– Как? – воскликнул Сэлмон. – Вы хотите сказать, что можно скостить, то есть я хочу сказать, можно торговаться с такой фирмой, как у Флорента? Я думал…

– Чем крупнее магазин, – улыбнулся полковник, – тем больше в нем разброс цен и тем больше возможностей для переговоров. Мистер Ферчайлд уплатил мне за оловянный сервиз меньше, чем цена, которую я установил вначале. Да я и не рассчитывал получить эту сумму. Мы просто пришли к дружескому взаимопониманию.

– Но я не могу понять, – продолжал Сэлмон, – почему, если я покупаю не для миссис Сэлмон, то не должен платить установленную цену, а если для нее, то должен покупать не торгуясь?

– Вы в любом случае можете торговаться, – сказал Рокбрюн, – и я советую вам торговаться. Просто когда человек что-то покупает для жены, он не старается сделать покупку подешевле.

– Но вы сказали: «Если бы я покупал не для своей жены», – настаивал Сэлмон.

– Простите, мне не следовало бы говорить об этом, – извинился полковник. – Но раз уж я начал, позволю себе объяснить подробнее. Разумеется, чисто теоретически. К вам это не относится, ведь вы только что приехали. Вы знаете, что сюда приезжают развлечься богатые люди. Представьте, что кому-то из них повезло в казино или он благодарен даме, которая составила ему здесь приятную компанию, и он дарит ей какую-нибудь дорогую безделушку. Потом он уезжает к себе, скажем, в Бельгию или Бразилию. А через неделю эта драгоценность опять украшает витрину ювелира.

– Мне это непонятно, – признался Сэлмон.

– Девушку интересуют деньги, а не драгоценные камни, поэтому она продает со скидкой свои украшения тому же ювелиру, у которого они были куплены. Это примерно как при оптовой торговле. Хозяин магазина возвращает свою вещь и свою прибыль. Девушка тоже неплохо зарабатывает. Все остаются довольны.

– О, Господи! – воскликнул Сэлмон. – До такого рэкета даже американцы еще не додумались!

Он прикидывал, успел ли полковник заметить, как он договаривался с девушкой за соседним столиком. А Рокбрюн обдумывал, знает ли Сэлмон, что он засек его переговоры. В наступившей за столиком тишине шум и болтовня вокруг казались еще громче. Рядом с их столиком прошли три длинноволосых бородатых парня в грязных джинсах и широкополых шляпах. Вместе с ними была хорошенькая босоногая девушка с грязными спутанными волосами. Они остановились неподалеку, разглядывая нарядную толпу. Хиппи явно были довольны собой и впечатлением, которое им удалось здесь произвести.

Глядя на девушку, Сэлмон почувствовал внезапную вспышку желания, но тут же неохотно отвернулся и встретил взгляд рыжеволосой проститутки. Ее глаза недвусмысленно говорили: «Я все поняла. Не беспокойся. Я пойду с тобой, как только ты освободишься». Он подумал, что, в конце концов, она выдурит у него какое-нибудь украшение и дальше все произойдет, как рассказывал француз.

Прервал затянувшееся молчание Ферчайлд.

– Как фамилия этого торговца? Флорент? Кажется, с ним связана какая-то недавняя история с похищением?

Рокбрюн осторожно кивнул. Он наслаждался красотой этого вечера и открывшимся с террасы прекрасным видом.

– Да. У него похитили девятимесячного ребенка, – неохотно сказал он.

– Бог мой! – воскликнул Сэлмон. – Вы, лягу… французы, – у него едва не вырвалось слово «лягушатники», – импортируете даже американские преступления!

– Это, скорее, был французский, вариант, – сказал Рокбрюн. Ферчайлд лениво оглянулся и поймал умоляющее выражение глаз юной блондинки, смотревшей прямо на него. Он почувствовал желание ответить на этот немой призыв, но тут же взял себя в руки.

– В другой раз, сестричка! Когда ты не будешь охотиться в паре, – пробурчал он.

– Это немецкие девушки, – сказал полковник. – Самые красивые птички прилетают сейчас на Ривьеру из Германии.

– Клиентура месье Флорента? – деланно безразличным тоном спросил Сэлмон.

Полковник только улыбнулся.

– Я не помню подробностей этого похищения, – сказал Ферчайлд, – помню только, что с ним были связаны какие-то ужасные обстоятельства.

– Мать ребенка – вторая жена Флорента, – сообщил Рокбрюн. – Эта девятимесячная девочка была ее первым ребенком. Муж намного старше ее – ей примерно двадцать пять, а мужу – около шестидесяти. Ребенка похитили среди бела дня в нескольких ярдах отсюда. Все произошло словно по мановению волшебной палочки – только что он был здесь, а в следующее мгновение исчез.

– Его увезли в автомобиле? – спросил Ферчайлд.

– Непохоже. Во всяком случае, в тот момент на улице не было ни одной машины. До сих пор неизвестно, как они это проделали.

– Но в газетах, кажется, сообщали, что ребенка вернули? – спросил Ферчайлд.

– Да, вы правы.

– Родители уплатили выкуп?

– Да.

– Наверное, большая сумма?

– Об этом нигде не сообщалось.

– Но в чем же тогда ужас этой истории? – в Сэлмоне пробудилось любопытство.

Рокбрюн задумчиво посмотрел на него.

– Месье Флорент оказался крепким орешком. Он отказался платить выкуп.

– Неужели? – поразился Ферчайлд. – Ведь он же богат! Зачем было причинять такие страдания матери?

Полковник Рокбрюн задумался, словно вспоминая что-то.

– У месье Флорента всегда был тяжелый характер.

– А что случилось потом? – допытывался Сэлмон.

– Похитители прислали Флорентам ухо ребенка.

– О, Боже! – воскликнул потрясенный Сэлмон.

Красивое лицо Ферчайлда скривилось от отвращения. Оба американца, забыли о птичках за соседним столом.

– Похитители предупредили, – продолжал Рокбрюн, – что выкуп должен быть выплачен немедленно, иначе они вернут ребенка по частям.

– И он заплатил?

– Заплатил, – ответил полковник.

Его собеседники так увлеклись его рассказом, что не обратили внимания, с каким выражением Рокбрюн произнес эти последние слова.

– И ребенка вернули?

– Ребенка вернули.

– Но погодите, – сказал Ферчайлд, – единственное, что я помню, – я обратил на это внимание только потому, что моя жена, как и все женщины, очень переживала, – если верить газетам, ребенка вернули неповрежденным.

– Это правда, – подтвердил Рокбрюн. – Так и было.

– Вы имеете в виду, с обоими ушами? – недоверчиво переспросил Ферчайлд.

– С обоими, – холодно ответил полковник.

– Но как же они ухитрились, черт возьми? – взорвался Сэлмон.

– Я уже говорил вам, – сказал Рокбрюн, – это было похищение по-французски.

Дорого бы я заплатил, чтобы знать, какие мысли таятся в этой лысой голове, – думал Ферчайлд, внимательно и немного насмешливо глядя на полковника. – Он знает об этой истории с Флорентом гораздо больше, чем рассказывает. И еще дразнит меня. Похищение по-французски, черт возьми!

– Я понимаю, мой друг, что для вас эта история звучит совершенно неправдоподобно, – сказал полковник, словно прочитав его мысли. – Тем не менее…

Он не закончил фразу. В толпе проходящих мимо людей мелькнуло лицо капитана Скубайда, начальника регионального отдела уголовной полиции Приморских Альп. Капитан пробирался через плотную толпу по краю тротуара, обходя машины, так плотно припаркованные перед гостиницей, что некоторые из них даже мешали движению пешеходов.

Как и всегда, Скубайд был одет так, чтобы ничем не выделяться. Впрочем, эта предосторожность была излишней – профессиональные преступники хорошо знали его, а обычные люди и так не обращали внимания на это заурядное узкое лицо с маленькими усиками. Капитан сразу же заметил Рокбрюна, почти незаметно кивнул ему и прошел дальше.

«Понятно, – подумал полковник. – Значит, это произойдет сегодня вечером. А завтра, друг Скубайд, ты заработаешь еще одну награду и мне снова придется выслушивать твои излияния. Если все получится как задумано, мой клиент действительно останется доволен. А я перед ним в долгу и знаю, что на него можно положиться».

– Мне бы очень хотелось знать, – сказал Ферчайлд, – как это было проделано.

– И мне тоже, – присоединился к нему Сэлмон.

– Я расскажу вам эту историю, – пообещал Рокбрюн, – если вы дадите слово, что не опубликуете этого. Кроме того, вы не будете предпринимать никаких самостоятельных поисков пока…

– Хорошо, – с готовностью ответил Ферчайлд. – На какой срок?

– Ну, скажем так – пока не станет ясно, что больше нет необходимости воздерживаться от публикаций.

– А если я тоже пообещаю молчать, – вмешался Сэлмон. – Смогу я потом сделать из этого фильм?

– Пожалуй, из этой истории можно сделать отличный фильм, – сказал Рокбрюн. – Там есть все необходимое для этого.

– И девушки? – спросил кинопродюсер.

– И девушки, – ответил полковник с какой-то странной жест костью в голосе.

– Так что же это за история? – нетерпеливо спросил Ферчайлд.

– Дело в том, – начал полковник, – там было не одно, а два похищения.

– Два похищения? – недоверчиво воскликнул Ферчайлд. – Не понимаю. Кого же еще украли?

– В такой же прекрасный вечер, как сегодня, три недели назад, во время званого ужина, устроенного семьей де Мерсеро на их вилле Роз д'Ор, – Рокбрюн вежливо повернулся к Сэлмону, который не понимал по-французски, и перевел: «Золотая Роза» – был похищен внук де Мерсеро.

Это сообщение повергло обоих слушателей в изумленное молчание. Ведь имя де Мерсеро было известно практически во всем цивилизованном мире. Почти половина машин на дорогах Франции была выпущена его фирмой. Его автомобили экспортировались почти во все страны мира. Полдюжины авиакомпаний оснащали свои самолеты двигателями компании де Мерсеро. Это было одно из самых богатых и аристократических семейств во Франции.

Газетный магнат первым оправился от изумления.

– Подождите, – сказал он, – об этом нигде не было ни строчки. А такая история…

– Это было одним из условий, выдвинутых похитителями. Если бы в печати появилось хоть одно слово о преступлении, ребенок был бы немедленно убит.

Подошел официант, и Ферчайлд жестом указал ему на пустые бокалы.

– Я уже сказал, что французский стиль преступлений отличается большей изощренностью и продуманностью, – продолжал полковник. – Они не хотели вмешательства посторонних. Вы помните ваше дело Гауптмана? Тогда много людей, не имевших отношения к похищению ребенка Линдберга, пытались получить выкуп.

Пораженный Ферчайлд склонился над столом.

– Продолжайте, пожалуйста, полковник. Так вы говорите, что это внук де Мерсеро?

– Да. Как вы знаете, Жискар де Мерсеро – глава предприятия. Его старший сын, Рене, идет по стопам отца. Этот серьезный и одаренный молодой человек несколько лет назад женился на красивой юной девушке из прекрасной семьи.

Украденный ребенок, восьмимесячный Франсуа де Мерсеро, был их первенцем. Эта вилла принадлежала молодым де Мерсеро. Они проводили там лето и были очень популярны на Ривьере.

– Но как все-таки это случилось? – нетерпеливо спросил Ферчайлд.

– Де Мерсеро устраивали вечер. Обычный субботний ужин, где были все.

– Что значит все? – перебил Ферчайлд и тут же пожалел об этом.

Полковник с некоторым недоумением посмотрел на него поверх второго бокала виски. Впрочем, даже такой умудренный человек, как этот американский издатель, мог не знать нравов Побережья.

– Видите ли, – разъяснил он, – у нас обычно проводят вечера двух видов. Интимные – для немногих избранных друзей, и вечера, на которые приглашаются все. Я имею в виду, все, кто что-то собой представляет. Туда приходят миллионеры и их любовницы, если эти любовницы достаточно красивы, титулованные особы, популярные в обществе, художники, писатели, музыканты, юристы, главы фирм, которые занимаются благотворительностью или разводят скаковых лошадей. Там обычно собирается до сотни человек. На таких вечерах, безусловно, бывали и многие из ваших знакомых.

– Я понял, – сказал Ферчайлд. – Извините. Продолжайте, пожалуйста.

– Вилла Роз Дор стоит на вершине одного из холмов над Каннами. К ней ведет извилистая горная дорога, которую вы не раз пересекали, гуляя по приморским холмам. Детская спальня находится на нижнем этаже. Ночь была жаркая и окно оставили открытым. Когда гости разошлись, нянька зашла в комнату проверить, спит ли ребенок. Комната была пуста. На детской кровати лежала записка…

– Какого черта женщина не сидела вечером в комнате вместе с ребенком? – решил продемонстрировать сообразительность Сэлмон.

– Она помогала на кухне, – ответил Рокорюн.

Увидев недоуменные взгляды обоих американцев, он решил объясниться.

– Во Франции даже самые богатые люди бережливые до скаредности и стараются избегать лишних расходов. Проводя такой вечер, они могли бы нанять вдвое больше горничных, поваров и охраны, чем у них обычно работает. Но они этого не сделали, и нянька резала хлеб на кухне, помогала в буфете, а потом мыла посуду… Разумеется, она время от времени забегала посмотреть на ребенка, но тут же возвращалась к гостям. К концу вечера, когда гости стали разъезжаться, она уже не могла отойти от гардероба, тем более, что ей наверняка давали чаевые. Когда, наконец, она вошла в комнату, там уже оставалась только записка.

– И вы знаете, что в ней было написано? – спросил Ферчайлд.

– Там было написано, что полиция никогда не сможет их обнаружить и что они сами свяжутся с семьей. Сообщался и пароль, по которому де Мерсеро смогут определить, что имеют дело с похитителями.

Полковник на мгновение задумался.

– Кроме того, они строго предупредили; что если хоть одно слово об этом просочится в прессу, ребенка немедленно уничтожат.

– Господи Иисусе! – вздрогнул Сэлмон.

– Да, – кивнул Рокбрюн, – сложно бесследно уничтожить труп взрослого человека. Но крошечный ребенок… Не больше кошки…

«Да, ты не подарок, черт возьми! – подумал Ферчайлд. – Бьюсь об заклад, что за эти шрамы на твоем лице кому-то пришлось дорого заплатить».

– Они? – уточнил он.

– Да, конечно. Полиция сразу заметила это. В записке похитители написали «мы». Их было несколько.

– Если они поставили условием ничего не сообщать в газеты, – сказал Сэлмон, – почему они не потребовали не посвящать в это дело полицию?

– Это было бы невозможно. Дело можно скрыть от прессы. Но слух о нем все равно быстро дошел бы до одного из департаментов и служб французской полиции, которых по крайней мере шесть. Между прочим, в ночь похищения вокруг виллы было много жандармов и агентов в штатском.

– Вот как? – воскликнул Сэлмон. – Значит, это произошло у них под носом?

– Агенты не ожидали похищения ребенка, – ответил полковник. – Они следили, чтобы никто не украл драгоценности или меха.

– А жандармы?

– Они следили за стоянкой автомобилей и проверяли, чтобы в помещение заходили только приглашенные. Охрану выделил комиссариат Канн.

– Следы обуви под окном?

– Были, но нечеткие. Трава под окном была помята, но к тому времени, когда узнали о похищении, можно было определить только то, что к окну подходил один человек.

– А остальные ожидали в машине, – заключил Сэлмон, хорошо знакомый с сюжетами детективных фильмов.

– Угу, – согласился Ферчайлд. – А как насчет машины? Следы покрышек?

Полковник Рокбрюн засмеялся.

– На стоянке было пятьдесят три машины. Так что там был богатый выбор отпечатков: «Роллс-Ройсы», «Бенкли», «Мерседесы», «Ягуары», «БМВ», «Даймлеры», «Ситроены», «Пежо». В общем, ни малейшего намека на след. Полиция сделала все, что могла, а это у нас немало.

– Что вы имеете в виду? – спросил Ферчайлд.

– Должен вам сказать, что Лазурный Берег – это место, где практически невозможно исчезнуть, если власти вовремя оповещены о совершении серьезного преступления. Во-первых, здесь всего две дороги, которые идут параллельно морю и упираются в итальянскую границу со всеми положенными контрольными пунктами. В маленьких горных деревушках легко узнать любого пришельца. Ни один частный самолет не взлетит ни с частного летного поля, ни из аэропорта в Ницце без серьезной проверки.

– Но ведь в дюжинах ваших портов стоят десятки тысяч яхт, моторок и рыбацких лодок, – ухмыльнулся Ферчайлд. – Что вы о них скажете?

– Их контролировать еще легче, – парировал Рокбрюн. – Начальник каждого порта знает своих клиентов. Наша морская полиция ведет патрулирование на быстроходных катерах и ведет наблюдение с вертолетов. С момента объявления тревоги каждое судно, входящее в порт и выходящее из него, останавливалось и подвергалось досмотру. И даже самые маленькие суденышки, находившиеся в море между Сан-Тропезом и Сан-Ремо, вышедшие в море за несколько часов до похищения, останавливались и проверялись нашей и итальянской полицией. Даже теоретически невозможно было вывезти этого ребенка из Франции. Однако они это сделали.

– А как же об этом узнали?

– Никто и не узнал, – ответил Рокбрюн. – Кроме меня.

– Вы? Но как?

Его собеседники были изумлены.

– В ночь после похищения я видел похитителей с ребенком де Мерсеро. Я видел машину, на которой они выехали из Канн, а потом и из Франции.

Оба собеседника смотрели на полковника в полном недоумении и с некоторым недоверием.

– И что же вы предприняли? – немного насмешливо спросил Ферчайлд.

Полковник не обратил внимания на его тон. Перед тем как ответить, он отхлебнул из своего бокала.

– В то время я не имел понятия о том, что происходит. Слова антиквара и его манера держаться развеяли подозрения Ферчайлда. Этот человек говорил правду.

– А где были вы, когда, увидели похитителей? – поинтересовался он.

Полковник поставил бокал. Легкий мелодичный звон утонул в разноголосом шуме.

– Я сидел на том же месте, где сижу сейчас.

Наступило ошеломленное молчание, которое прервал Сэлмон.

– Брат мой! – сказал он Рокбрюну. – Если вы когда-нибудь решите прекратить продажу оловянных ночных горшков и захотите стать сценаристом, обязательно приезжайте ко мне. Но не томите нас. Они уплатили выкуп? Ребенка вернули? Их поймали?

– Я вижу, вы из тех людей, которые, едва начав читать детектив, смотрят, чем он кончается, – сдержанно улыбнулся полковник. – Выкуп платить не пришлось. И Франсуа де Мерсеро благополучно вернулся к своим родителям. Когда я в последний раз его видел, он прекрасно себя чувствовал.

– Неужели вы думаете, что этого ответа достаточно? – вскричал Сэлмон.

Ферчайлд сделал огромный глоток из своего стакана и вздохнул.

– Господи! И вы заставили меня пообещать, что я не буду ни публиковать эту историю, ни заниматься ею!

Глаза Рокбрюна блеснули.

– Надеюсь, ваше обещание останется в силе?

– Конечно.

– Хорошо, – кивнул полковник. – Тогда я подумаю, как лучше рассказать вам, что произошло и как это было сделано.

Сказав «подумаю», Рокбрюн действительно задумался. Не спеша он достал из кармана пачку Галуаз и предложил американцам, но они оба отказались. Тогда Рокбрюн достал спичечную коробку с монограммой отеля «Карлтон» и с удовольствием закурил.

Перед самым закрытием магазина, когда полковник уже начал укладывать товары в ящики, готовясь к закрытию, колокольчик над дверью зазвонил. Причем так резко, что Рокбрюн даже подумал о неожиданном нападении грабителей и схватил первое попавшееся под руку оружие. Им оказалось старинное испанское короткоствольное ружье XV века с раструбом на конце ствола. Использовать его можно было разве что в качестве дубинки. Но, как оказалось, в подобных предосторожностях не было нужды. В магазин влетел капитан Скубайд. Он был явно чем-то взволнован. Полковник никогда еще не видел своего старого друга в таком состоянии. Рубашка капитана была расстегнута, волосы взлохмачены, а лицо растерянно.

– Полковник! Пьер! Друг мой! Только вы можете мне помочь! – воскликнул капитан Скубайд. – Похищен ребенок де Мерсеро! Его увезли и могут убить. Мы сбились с ног. Это преступление века, совершенно беспрецедентное по наглости и хитрости. Не осталось никаких следов. Вы, конечно, что-нибудь узнаете? Вы или кто-нибудь из ваших… – он на мгновение заколебался, – из наших друзей. Если что-то выяснится, прошу вас, тут Же сообщите мне. Речь идет о жизни и смерти невинного ребенка!

– Возьмите себя в руки, дружище, – сказал Рокбрюн, – и расскажите мне подробности.

Выслушав Скубайда, полковник немного помолчал.

– И почему же вы примчались ко мне? – спросил он.

– Потому что я понимаю, что здесь работала банда, – ответил он. – Блестяще спланированное и проведенное преступление, которое выполнили люди умные, опытные, дьявольски жестокие и не останавливающиеся ни перед чем.

– А вы, – заключил его мысль полковник, – решили, что в этом хитроумном деле участвовали четверо моих друзей…

Несмотря на все свое волнение, капитан Скубайд догадался, какую грозу навлекает на свою голову.

– Нет, нет! – закричал он. – Я только надеялся, что вы могли о чем-нибудь слышать. Мне не раз приходилось обращаться к вам за помощью. Ваши оставшиеся со времен войны связи, ваша проницательность и знание Побережья и… ну… – капитан растерянно замолчал.

Полковник немного смутился. Он знал, что Скубайд намекает на историю с похищением картин, в котором его друзья действовали далеко не законными методами. Но здесь был совсем другой случай. Похищение детей, жестокое преступление.

– До сих пор я ничего не слышал об этом. Ни шепота, ни слухов. Мои друзья, я уверен, тоже ничего не знают, – сказал он. – Расскажите мне подробности. Кто был на этом вечере?

– Кто там был? Я же говорю Вам, что там были все, – схватился за голову Скубайд. – Вы же понимаете, что я не мог допрашивать герцога Валери, маркизу де Белгаро, профессора Лорента или академика месье Холла, Котардов, Флорентов, Бесальеров, Винсентов.

– У вас есть полный список гостей? – перебил его полковник. – Разумеется.

Скубайд достал из кармана лист бумаги. Рокбрюн быстро посмотрел его. Капитан был прав. Ни на кого из них не могла пасть и тень подозрения – ни фальшивых графов, ни неизвестных иностранцев.

– Могу я оставить это у себя?

– Да, конечно. Но банда…

– Возможно здесь сработала банда, – согласился полковник. – Но рано или поздно им придется выйти на поверхность, поскольку речь идет о выкупе…

– О боже, Пьер! – воскликнул несчастный Скубайд. – Разве вы не понимаете, что нет времени ждать. Все должно быть сделано немедленно. Я должен найти их. Они сказали, что убьют ребенка, если об этом узнает пресса. Но неужели вы думаете, что можно долго скрывать такую новость от газетчиков? Слухи, сплетни, болтливые слуги… Они убьют ребенка, но будут продолжать требовать выкуп. И им заплатят, надеясь спасти ребенка. А в обмен получат труп.

Полковник осторожно кивнул. Он подумал, как страдают сейчас родители исчезнувшего ребенка.

– Я все понимаю, Клод, – сказал он. – Я опрошу всех моих друзей.

Скубайд был слишком взволнован, чтобы внятно благодарить.

– Сделайте это для меня, только поскорее! – бормотал он. – Наверное, лучше всего немедленно связаться с ними… С каждым отдельно… Вы их увидите?.. Вы дадите мне знать через час? Я буду…

– Я сейчас запру магазин, и иду на террасу отеля «Карлтон», где встречусь с Джоэлем Говардом, – терпеливо сказал полковник.

Он приехал сюда ненадолго но делам, и мы договорились сегодня поужинать вместе. А попозже вечером я смогу, наверное, поговорить с одним или двумя из моих друзей.

– Но вы сразу сообщите мне, если что-нибудь узнаете? – настаивал Скубайд. – Я прошу не ради себя, ради родителей. Вы не видели их, а я видел.

– Я представляю, что с ними творится сейчас, – сказал Рокбрюн. – Сделаю все, что смогу.

– Это тот самый вечер, – догадался Ферчайлд, когда полковник дошел до этого места в своем рассказе, – когда вы сидели с Джоэлем Говардом за этим же столиком и вы видели, как ребенка де Мерсеро увозили из Франции?

Но прежде, чем полковник успел ответить, их внимание привлекла небольшая сценка. На террасу вошли два типичных ривьерских плейбоя в идеально завязанных галстуках, дорогих костюмах, с аккуратно зачесанными назад ухоженными волосами. Ловко пробравшись по забитому людьми проходу, они остановились возле двух девиц, сидевших за соседним столиком.

– Дамы не будут возражать, если мы к ним присоединимся? – мягко произнес один из них.

– Надеюсь, вы извините нас, месье, – ответила блондинка приятным грудным голосом, – но мы уже заняты.

– Конечно, – сказал один из них. – Извините. Как-нибудь в другой раз.

И они пошли дальше, ничуть не обескураженные. Ферчайлд снова встретился взглядом с блондинкой, увидел ее нежные дрожащие губы и удивленно отметил, что она продолжает игру, хоть он и не обращает на нее внимания. Он решился и снова посмотрел на девушку, явно показывая, что принял предложение.

– У блондинки, Эльзы, есть ребенок, – сказал полковник отрешенно. – О второй, Жанне, говорят, что она отлично готовит.

– Ребенок? – поразился Ферчайлд. – Я думал… ну… что такие девушки знают, как о себе позаботиться.

– Они знают, – ответил полковник. – Но иногда они успевают влюбиться в очередного мужчину. Я думаю, что его отец – богатый латиноамериканец даже не знает, что у него есть ребенок.

Ферчайлд едва сдержался, чтобы снова не посмотреть на светловолосую девушку. То, что рассказал сейчас Рокбрюн, сделало ее еще более привлекательной.

Он был сейчас настолько возбужден, что даже не подумал, откуда полковник все это знает.

– Похоже, вы знаете все обо всех, кто здесь бывает, – отметил Сэлмон.

– Это деревня, – сказал Рокбрюн с той же отсутствующей интонацией. – Фактически весь берег – это одна вытянувшаяся вдоль моря главная улица.

– Это не банда, – сказал Тигр.

– Это не банда, – эхом откликнулся Слон.

– Хм… Пожалуй, все-таки банда. Но необычайно ловкая и умная, – подвел итоги своих размышлений Волк.

В задней комнате бара сидела вся банда, «Зоопарк» во главе со своим бывшим командиром. На столе стояли бутылки перно и бренди.

– Нет банды, – возразил Леопард.

– Допустим, – сказал полковник, – а почему вы считаете, что банды нет?

– Слишком много полиции вокруг, – ответил Леопард. – Ни одна банда не станет действовать, когда вокруг столько мундиров.

– А ты, дружище Слон?

– Не думаю, чтобы у какой-нибудь банды, кроме нас, хватило ума на такое дело. В проделанной работе чувствуется интеллект. К тому же, вы помните, как трудно бывало выбрать подходящий маршрут для бегства с Побережья. Особенно если учесть, что агенты рыщут сейчас как голодные волки.

– А почему ты голосовал за банду? – полковник повернулся к Волку.

Волк лениво указал пальцем на список гостей.

– Не вижу мотивов. Все они хорошо известны. Во всяком случае, мы наслышаны о них – я пока не имел чести принимать академиков в своем баре. Кстати, что это за крестики возле некоторых имен?

– Информация Скубайда, – ответил полковник, – крестиками отмечены все, кто покинул Лазурный Берег в течение двадцати четырех часов после праздника.

– На границе проводился досмотр? – спросил Слон.

– Очень деликатный, но тщательный. Скубайд не дурак, хотя похоже, что он свихнется, если в ближайшее время не нащупает какой-нибудь след.

Полковник повернулся к толстяку.

– А теперь, старина Леопард, остается тебе объяснить, почему ты считаешь, что никакой банды нет.

Леопард долго обдумывал свой ответ. Тишина в задней комнате бара прерывалась только звуком наполняемых стаканов. Когда же он наконец заговорил, то немало удивил всех остальных.

– Вы помните Антилопу?

На лицах друзей появилось выражение недовольства и гнева. В соответствии с существовавшим до сих пор молчаливым соглашением, никто из них не должен был вспоминать имя Антилопы. С ним было связано одно из самых жестоких поражений, которые потерпела банда «Зоопарк». Все пятеро любили этого человека, и он внес немалый вклад в подпольную борьбу.

Антилопа был их шестым другом. Это был двадцатидвухлетний парень, ставший инвалидом еще в детстве после перенесенного полиомиелита. Поэтому он не представлял никакого интереса для немцев. В подполье ему дали кличку «Антилопа» за необычную быстроту мышления. Он был сыном обеспеченных родителей, которые купили для него специально приспособленный автомобиль. Это делало Антилопу незаменимым курьером. Вдобавок, он был красивым парнем и отличным товарищем. Однако даже необычайная сообразительность не спасла Антилопу, когда его предали. Антилопа молчал на допросах, молчал до самой смерти. Отчаянная попытка банды «Зоопарк» спасти его провалилась. Это была одна из тех страшных катастроф, какие судьба рано или поздно обрушивает на людей, которым постоянно сопутствует удача. Юноша погиб, и они не могли простить себе этого. Его имя в них будило щемящее чувство вины, усиливающееся оттого, что они не смогли найти предателя и отомстить.

– Ради Бога! – раздраженно сказал полковник. – Почему ты вдруг вспомнил о нем?

На круглом лице Леопарда появилось упрямое выражение. Некоторое время в тишине комнаты слышалось только его тяжелое астматическое дыхание.

– Извините меня, – наконец высказался он. – Но я заговорил об этом из-за того, что произошло на следующий день. Я об этом никогда не рассказывал.

Друзья молчали, по-прежнему враждебно глядя на Леопарда.

– Вы помните, – продолжал толстяк, – что я был в ресторане Мауро, когда они схватили Антилопу и с ним еще одного незнакомого мне человека. Я сидел за другим столиком, потому что еще не получил сигнала от Антилопы. Вошли вооруженные немцы и схватили его. Я был уверен, что второй парень – предатель.

– Ну и что? – раздраженно спросил Рокбрюн. – Ты еще тогда говорил нам об этом. Твои подозрения выглядели убедительно. Тем более, что гестапо часто повторяло этот трюк – арестовывали и предателя, чтобы отвести от него подозрения. Потом мы повсюду искали парня, которого ты описал. Но так и не нашли его.

– Я был единственным, кто его тогда видел, – прохрипел Леопард, – и я никогда не заговорил бы об этом, если бы не то, что произошло на днях. Примерно неделю назад меня позвали в дом, где внезапно погас свет, и хозяева не знали, что делать. Я быстро нашел неполадку, и свет снова загорелся…

Он на мгновение заколебался.

– Так вот, когда свет загорелся, я увидел или мне показалось… Нет, я могу поклясться, что увидел того парня – предателя, которого взяли вместе с Антилопой.

– Ты хочешь сказать, что я могу им заняться? – мягко спросил Тигр.

Леопард пожал плечами.

– Это было очень давно, но я уверен, что не ошибся. – И ты знаешь его имя? – тихо спросил Рокбрюн.

– Оно есть в этом списке.

Леопард кивнул в сторону листка бумаги, лежащего на столе.

– Вот так дела! – воскликнул Сэлмон, Ферчайлд перегнулся через стол.

– Это имя было отмечено в списке?

– Да, возле него стоял крестик, – подтвердил полковник.

– Значит, вы определили похитителя?

– Нет, – ответил Рокбрюн. – Мы всего лишь установили с определенной степенью вероятности, что один из нашей бывшей группы опознал человека, который, возможно, в войну выдал нашего друга. Но не было никаких доказательств, что бывший коллаборационист, внезапно оказавшийся одним из уважаемых граждан Лазурного Берега, на старости лет занялся похищением детей. Я как сумел объяснил это своим друзьям. Но Слон сказал, что человек, способный выдать мальчика-калеку, способен на любое преступление.

– Ну, и… – нетерпеливо вставил Сэлмон.

– Для начала я отправил своих друзей проверить этих людей. У них это неплохо получилось.

– И что же? – одновременно выдохнули оба американца:

– Похитители допустили оплошность. Они сделали один лишний ход.

– Похитители? Значит, там действовал не один человек?

– Да.

– Так вы все же узнали, кто украл ребенка де Мерсеро?

– Да, мы узнали имена похитителей и место, где был спрятан ребенок, – ответил полковник.

– О, Господи! – сказал Ферчайлд. – И вы ничего не предприняли?

– Мы узнали все, но это ничуть не приблизило нас к спасению ребенка, – объяснил Рокбрюн. – Он неминуемо погиб бы при первом же нашем неверном шаге. Ставкой в этой игре была жизнь ребенка. Кстати, требуемый выкуп равнялся пяти миллионам долларов.

Оба американца надолго задумались.

– А причем тут похищение ребенка Флорента? – прервал молчание Сэлмон. – Как это произошло? Это сработала та же самая банда?

– Нет, – ответил полковник. – Я уже говорил, что ребенка де Мерсеро похитила не банда. А в истории с Флорентом действовала банда. Тут было совершенно классическое похищение, и хотя это произошло днем, ребенок бесследно исчез.

Ферчайлд внимательно посмотрел на него.

– Вы и это похищение видели?

– Если подольше посидите на этой террасе, то и вы Можете стать свидетелем загадочных событий, – ответил полковник.

– Он откашлялся, намекая, что у него пересохло горло, и Ферчайлд тут же подал знак официанту.

– Это случилось вскоре после того, как Флоренты с ребенком вернулись из Лиссабона. У мадам Флорент есть привычка по вечерам заходить к мужу в магазин. Коляску с ребенком она оставляла снаружи. Разумеется, в ювелирном магазине есть множество хитроумных устройств против взломщиков и налетчиков. Но в толпе, которая, как вы видите, постоянно теснится на бульваре перед магазином, похитителю было несложно выкрасть ребенка из коляски.

– Все было так просто? – удивился Сэлмон.

– Для кого как, – усмехнулся Рокбрюн. – Мадам Флорент пронзительно закричала. Поднялась суматоха. Подъехавшим полицейским пришлось выслушать много противоречивых показаний. Тут же собралась толпа зевак. В общем, как я вам уже сказал, это было классическое похищение.

– А где же был ребенок? – голос Ферчайлда впервые прозвучал резко.

– В районе отеля «Карлтон», который полиция обыскивала трижды. Это было похоже на игру в регби, когда по пути к воротам игроки перебрасывают друг другу мяч. Первый похититель заклеил липкой лентой рот ребенка, и тот уже не мог кричать. Потом он спокойно отдал его сообщнику. Тот сунул ребенка в ящик и вышел из гостиницы. Пока полицейские обыскивали машины, второй похититель передал ребенка третьему, а тот – четвертому. Тем временем первый похититель вернулся на машине назад, объехал вокруг отеля и получил последний пас. Ему оставалось только отвезти ребенка на место, где его должны были спрятать.

– О, Боже, – сказал Сэлмон. – Они ведь могли убить его!

– Вы совершенно не представляете себе, насколько дети выносливы, – возразил Рокбрюн. – К тому же, похитители были очень аккуратны и заботливы.

– Вы хотите сказать, полковник, – холодно сказал издатель, – что это ужасное преступление совершили вы и четверо ваших друзей, которых вы называете бандой «Зоопарк»?

Рокбрюн ничуть не встревожился.

– Я не сомневался, что вы догадаетесь об этом.

Эти слова поразили Сэлмона. Он широко открыл глаза и покачнулся, словно земля заколебалась у него под стулом.

– Вы? Вы это сделали? – он стал запинаться.

– Да! – ответил полковник. – Похищение второго ребенка было необходимо, чтобы уладить первое дело. Я ведь говорил вам, что ребенок де Мерсеро был на волосок от смерти. Поэтому мы решили занять газетчиков более сенсационным материалом.

– А почему вы выбрали ребенка Флорента? – пробормотал Ферчайлд.

– Думаю, что вы уже сами догадались, сэр, – улыбнулся полковник. – Это была только временная мера. Согласитесь, что выбор был достаточно удачен, если учесть, что в свое время месье Флорент обрек Антилопу и Бог знает сколько еще французов на мученическую смерть.

– Боже мой! – сказал совершенно бледный Ферчайлд. – Полицейские только суетились. Ребенок все время оставался у них под носом. Вы, кажется, хотите сказать, что…

Полковник осторожно кивнул.

– Теперь вы поняли, почему эта история не подлежит опубликованию?

Рокбрюн снова поднес стакан к губам. Мысли его вернулись к тому далекому вечеру, когда он пригласил к себе капитана Скубайда. Это было через неделю после первого визита детектива.

– Послушайте, капитан, – сказал Рокбрюн. – У меня появился свой интерес к поискам ребенка де Мерсеро.

Было около полуночи. Они сидели за маленьким столиком в дальнем углу магазина, который Рокбрюн при необходимости использовал как офис. Шторы на окнах были опущены, и комнату освещала только маленькая лампа в зеленом абажуре. Собеседники были полностью изолированы от всего остального мира, как если бы вели этот разговор на поверхности Луны.

– Боже! – вскричал капитан детективов. – Неужели вы что-то узнали? Говорите же быстрей, ради всего святого. Я уже схожу с ума.

И без того худощавый капитан потерял за эту неделю восемь фунтов. Лицо его стало серым, глаза покраснели от недосыпания.

– Вам нельзя лишаться рассудка, – Рокбрюн налил гостю полный стакан перно. – Особенно учитывая то, о чем я вас сейчас попрошу.

– Просите меня о чем хотите! – воскликнул Скубайд. – Я готов на все! Если только вы можете мне помочь!

Антиквар с сожалением посмотрел на своего старого друга и подумал, что скорее всего капитан сейчас откажется от своего опрометчивого обещания.

– Я хочу предложить вам стать соучастником преступления. Умоляющее выражение сползло с лица детектива. Он разом отхлебнул с полстакана вина и снова, теперь уже с некоторым подозрением, посмотрел на полковника. Он хорошо знал этого человека.

– Преступления?

– Да. Почти полностью повторяющего то, которым вы сейчас занимаетесь. Замечу, что мы могли бы справиться с этим и без вашей помощи, но опасность гибели ребенка де Мерсеро слишком велика, чтобы можно было испытывать судьбу. Потому я и обратился к вам.

– Опасность для ребенка? – воскликнул Скубайд. – Значит, вы что-то выяснили?

– Мы знаем, что ребенка вывезли из Франции, и мы знаем, где он сейчас, – спокойно ответил полковник.

Забывший об усталости Скубайд засыпал его градом вопросов:

– Как вы узнали? Вы нашли его? И до сих пор ничего мне не сказали, ничего не предприняли! Ради Бога, Пьер, почему же вы…

– Вы ворвались бы, как слон в посудную лавку, и все испортили бы. Неужели вы не понимаете, что это не рядовое похищение, когда вам достаточно найти какой-то домик в горах или в лесу, окружить его и взять нескольких провинциальных идиотов, рассчитывавших, что они смогут получить выкуп и удрать с ним? Здесь дело тонкое. Одно неосторожное действие – и ребенок мертв. Могу в этом вас уверить.

– Т-тогда ч-то же… – начал заикаться Скубайд.

– Нам нужно время.

– У нас нет времени! – резко сказал детектив. – Вы же знаете, что журналисты неизбежно должны вскоре все узнать, и ребенка убьют.

– Именно поэтому мы и должны выиграть время, – хладнокровно продолжал Рокбрюн.

– И для этого нужно совершить еще одно преступление? Это невозможно! – Голос Скубайда сорвался.

– Всего минуту назад вы предлагали мне просить у вас все, что угодно, лишь бы это помогло розыскам.

– Но…

– У вас нет выбора, – перебил его полковник. – Мы выбираем между огнем и раскаленной сковородкой. Ведь мы оба хотим, чтобы ребенок де Мерсеро живым вернулся к родителям. Но чем дольше тянется расследование, тем меньше шансов на его удачный исход. Разработанное мною преступление избавит нас от этой опасности.

– Каким образом?

– Мы подбросим прессе почти такую же сенсационную историю, и, пока газетчики будут в ней копаться, они вряд ли доберутся до настоящего похищения.

– Господи! – прошептал детектив и снова глотнул из своего стакана.

Известно, что перно, особенно в больших дозах, способствует озарениям. А в некоторых случаях этот напиток может придавать смелости.

– Господи, Пьер! – повторил Скубайд и беспомощно посмотрел на полковника.

Рокбрюн понял, что победил. Сработали сложная ситуация, выпивка и тот факт, что, работая шефом детективов в таком районе, как Ривьера, Скубайд не мог оставаться прямолинейно честным.

– Это будет поддельное похищение, – утешил его полковник. – Мы просто ненадолго одолжим ребенка.

– А чьего ребенка вы собираетесь, как вы сказали, одолжить? – печально спросил капитан.

Рокбрюн ответил не сразу. Он поставил стакан и задумчиво постучал по столу пальцем, на котором не было ногтя. Ему уже не в первый раз пришло в голову, что скорее всего его выдал гестаповцам тот же человек, из-за которого погиб несчастный Антилопа.

– Мы решили взять ребенка Флорентов, – наконец сообщил он.

– Флорентов? Ювелира Флорента? Почему именно его?

– Они богаты. Они всемирно известные ювелиры. Их ребенок примерно того же возраста, что и ребенок де Мерсеро. Такого младенца гораздо легче выкрасть и спрятать, чем ребенка постарше. А вообще, – губы полковника сжались в тонкую линию, – я не люблю месье Флорента.

Почему-то именно эти последние слова и то, как они были сказаны, окончательно убедили Скубайда.

– Как вы собираетесь это сделать? Полковник изложил ему свой план.

Невероятная дерзость задуманного вызвала у капитана новые сомнения.

– Я все понимаю, Пьер, – сказал он, – но боюсь, что мы…

– Клод, – прервал его полковник. – Клянусь тебе своей честью француза, что через четыре дня после этой операции ребенок де Мерсеро будет живой и невредимый лежать дома в своей коляске. Ты мне веришь?

Скубайд тяжело вздохнул. Если с ребенком де Мерсеро что-нибудь случится, на его карьере будет поставлен крест, и он вообще лишится работы. Но если когда-нибудь всплывет его участие в авантюре, которую предлагает полковник, ему придется еще хуже. И все же в этом была его единственная надежда.

– Я верю тебе, Пьер, – сказал капитан Скубайд.

Ферчайлд недоуменно смотрел на полковника. Хотя Флорент пострадал, но эта вендетта могла закончиться и убийством. А теперь еще выяснилось, что все это было сделано при попустительстве полиции. Этот полковник и его друзья – опасные типы. Можно представить, что они сделали бы с пособником гестапо, если бы он в сороковые годы попался им в руки.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – пробормотал Ферчайлд. – Оба ребенка благополучно вернулись домой. Никому не пришлось платить выкуп. Все счастливы. Но в вашем рассказе, друг мой Рокбрюн, осталось не меньше дырок, чем в швейцарском сыре. Эта история не закончена, не правда ли?

– Правильно! – возбужденно подхватил Сэлмон. – Ухо! Это проклятое ухо! Об этом вы нам не сказали, полковник, и о многом другом тоже.

Успокоившийся Ферчайлд улучил момент и украдкой оглянулся на девушку за соседним столиком. Блондинка, которую полковник назвал Эльзой, задумчиво рассматривала пузырьки, поднимающиеся со дна ее бокала с шампанским. Ферчайлд подумал, что ему придется под каким-нибудь предлогом заплатить за это шампанское. Но это его нисколько не расстроило, особенно когда девушка подняла взгляд и улыбнулась ему. Она была очаровательна, и Ферчайлд был очарован. Он быстро отвернулся, чтобы его взгляды не заметил Сэлмон. Лучше, чтобы продюсер ничего не узнал.

– Да, да, ухо, – повторил полковник и вспомнил, как едва не провалился весь их замысел.

С полным составом банды «Зоопарк» капитан Скубайд встретился в задней комнате бара «Рыжая шевелюра». Прошло уже два дня после похищения ребенка Флорента. Сейчас капитан выглядел еще более худым и несчастным. Он даже чем-то напоминал голодного терьера. Первая фраза полковника не улучшила его настроения.

– Я пригласил вас, капитан, – начал Рокбрюн, – для того, чтобы вы помогли нам достать ухо.

– Что-о-о? – вопль детектива, наверняка, был слышен в баре, где жена Волка угощала посетителей. К счастью, за общей болтовней и звоном посуды никто не обратил на него внимания.

– Нам нужно детское ухо, – абсолютно хладнокровно повторил полковник.

– Ухо ребенка? – удивление Скубайда уступило место страху. – Ради Бога, объясните мне, кому и зачем оно может понадобиться?

– Мы пошлем его месье Флоренту, – добродушно объяснил ему Слон. – Это поможет ему решиться уплатить выкуп.

Друзьям показалось, что глаза Скубайда вот-вот вылезут из орбит, лицо капитана стало белее, чем его новенькая футболка.

– Ты что, Пьер, совсем сошел с ума? Ты хочешь сказать, что вы потребовали от Флорента выкуп? Ведь мы же договорились…

– Послушайте, капитан, – перебил его Рокбрюн, – что это за похищение без требования выкупа? Нам бы никто не поверил.

– Что вы от него потребовали? – голос капитана стал хриплым.

– То, что месье Флорент не захочет отдавать, пока не получит ухо.

– Пьер, это совершенно отвратительно!

– Это идеальная сенсация, – сказал полковник. – Эта история попадет во все газеты Парижа, Лондона и Нью-Йорка. А вы говорите «отвратительно».

Тут Рокбрюн заметил, что его старый друг впервые в жизни посмотрел на него с отвращением.

– Полковник Рокбрюн, – сказал капитан. – Мой друг. Человек, которым я восхищаюсь, герой, джентльмен, человек чести. И вы хотите причинить невероятные страдания несчастным родителям, прислав им ухо их собственного ребенка? Нет, этого не может быть! Я, наверное, просто схожу с ума!

Он встал и, шатаясь, направился к выходу. Но в дверях уже стоял огромный Леопард.

– Я не говорил о их ребенке, – возразил Рокбрюн. – Нам нужно любое ухо.

– Что вы имеете в виду? Это должно быть настоящее ухо?

– Обязательно! – ответил полковник. – Начинается уикэнд, а в эти дни, тем более летом, французские водители безжалостно калечат друг друга в бесконечных авариях. Ставлю пятьдесят против одного, что в каком-нибудь из этих столкновений будет убит или искалечен ребенок.

– Иисусе! – пробормотал Скубайд и на мгновение закрыл глаза, потом открыл их и твердо сказал:

– Чтобы послать это ни в чем не повинным людям? Я не сделаю этого.

– Я предупреждал вас, что не люблю месье Флорента, – тихо сказал полковник.

Скубайд сидел в перекрестье взглядов членов банды «Зоопарк». То, что он прочел в их глазах, вызвало у него холодный озноб, как от присутствия чего-то смертельно опасного, о чем он и не подозревал. Но в этих беспощадных взглядах была какая-то высшая справедливость.

– Не забывайте, капитан, – сказал Рокбрюн, – что я поклялся вернуть ребенка де Мерсеро невредимым.

Скубайд с огромным трудом взял себя в руки. Он еще раз окинул взглядом комнату и обратился к Леопарду:

– Можешь убрать от двери свой жирный каркас. Я попробую.

– Он это сделает? – спросил Слон, когда Скубайд вышел.

– Кто заплатил пенни, заплатит и фунт, как говорят мои английские друзья, – ответил Лис.

– Вот так вышло, – заключил Рокбрюн, – что Флорентам пришлось вернуть ребенка де Мерсеро невредимым, а в обмен они получили своего, и тоже целёхоньким.

Прошло секунд десять, пока американцы осознали слова полковника. Сначала они решили, что ослышались, а потом, что этот странный антиквар действительно сошел с ума, а вся эта история – плод больного воображения. Но десятки вопросов, которые уже вертелись у них на языке, так и остались незаданными.

На улице послышались три пронзительных свистка, после чего там начали стремительно разворачиваться события. Перед магазином Флорента остановилась большая черная машина, из нее выскочили вооруженные полисмены и быстро окружили здание. Четверо из них вошли в дом. Одновременно вскочили на ноги две немки, сидевшие за соседним столиком. С расширившимися от ужаса глазами они бросились к выходу. Но было слишком поздно. Три высоких человека в штатском выросли на их пути и крепко схватили девушек за руки.

– Будьте добры, – тихо сказал один из агентов, – пройдите с нами. – И не старайтесь показать, что мы вас арестовали.

Вся группа незаметно вышла на улицу к ожидавшей их машине и только Ферчайлд услышал всхлипывание прекрасной Эльзы.

Тем временем события у магазина продолжали стремительно разворачиваться. Четверка полицейских вывела мужчину и женщину в наручниках. Мужчине было на вид лет шестьдесят. Он был высок, атлетически сложен и несмотря на наручники держался с достоинством. Женщина была молода и красива. Ферчайлд почувствовал, что она даже более привлекательна, чем те две девушки, которые сидели возле них.

Арестованных уже заталкивали в черную машину. Полицейские снова зашли в магазин и вывели оттуда толпу испуганных покупателей и продавцов, которых тут же отпустили. Через минуту улица опустела, на углу перед магазином остался только один вооруженный постовой.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Сэлмон смог заговорить.

– Что это было, черт возьми? Полицейский рейд? Проверка?

– Это конец нашей истории, – сказал полковник. – Я же говорил вам, что если просидеть здесь достаточно долго, то можно увидеть много необычного. Как вы уже, наверное, догадались, это были Флоренты.

– Не хотите ли вы сказать, что их арестовали за кражу ребенка де Мерсеро?

– Да, – ответил полковник. – У них были отчаянные финансовые затруднения.

– Но как же они умудрились выехать из Франции с чужим ребенком? – воскликнул Ферчайлд. – Ведь вы сказали, что существуют только два варианта выезда, и оба строго контролируются.

– Существует еще одна возможность выбраться с Побережья. Она очевидна, но обычно никто ее не замечает и не вспоминает о ней, даже умники из нашей полиции.

– Что же это за путь? – спросил Ферчайлд.

Полковник не ответил. Он смотрел вдаль на темневшую за бульваром гавань. Оба американца обернулись посмотреть, что же привлекло его внимание. Огромный трансатлантический лайнер снялся с якоря и неторопливо двигался к выходу из порта.

Сэлмон, наконец, обрел дар речи.

– Скажите, ради Бога, вы действительно их видели?

– Я видел, – ответил полковник, – как «Мерседес» месье Флорента подъехал к магазину. Немного постояв, он развернулся и проехал мимо террасы «Карлтона». На заднем сиденье автомобиля лежала дорожная детская кроватка и еще какой-то багаж. Ничего необычного я не заметил. На рейде перед Каннами стоял итальянский лайнер, точно такой же, как вы сейчас видели. Через некоторое время к нему причалил лихтер, и на борт корабля подняли два автомобиля. Потом подошел катер, который привез пассажиров. Через несколько минут лайнер поднял якорь и покинул Францию, унося на своем борту Флорентов вместе с похищенным ребенком де Мерсеро. Как я вам говорил, мало кто помнит, что в начале порта находится морской вокзал И если вы знаете расписание и заказали билеты, то сможете отправиться на океанском лайнере в Италию или Португалию, где корабль делает последнюю остановку перед тем, как отправиться через океан в Соединенные Штаты. Судно, на котором плыли Флоренты, делало следующую остановку в Лиссабоне, где, как известно, живет мать мадам Флорент.

Ферчайлд потряс головой, как боксер, который поднялся после сокрушительного удара, но еще не пришел в себя.

– И все же я не понимаю, – сказал он. – Наверняка они должны были пройти какие-то выездные формальности – таможенный досмотр.

– Дорожная детская кроватка, – сказал полковник. – Именно она сыграла здесь главную роль и, в конце концов, погубила их. Они слишком много возились с ней.

Леопард не сомневался, что узнал во Флоренте предателя. Это сделало Флорента подозреваемым номер один. Когда мы навели справки в кассе морского вокзала, то выяснили, что месье Флорент попросил, чтобы ему позволили не пригонять автомобиль к морскому вокзалу заранее, когда будет проводиться погрузка, а разрешили приехать попозже, перед самым отправлением грузового лихтера. Иначе им трудно будет добираться в порт с маленьким ребенком, объяснил он. Служащие пароходства, конечно, не возражали. Поэтому, когда Флоренты в последний момент появились на борту лайнера, это ни у кого не вызвало лишних вопросов. Семи или восьмимесячного, завернутого в пеленки мальчика, невозможно отличить от девочки такого же возраста.

Сэлмон сосредоточенно раздумывал над услышанным.

– Но вы, помнится, говорили, что вскоре после того, как Флоренты вместе с ребенком вернулись на машине из Лиссабона, их ребенка украли…

На этом слове он споткнулся.

– Вы украли… Они вывезли ребенка на корабле, а привезли его обратно на машине?

– Опять дорожная кроватка, – сказал полковник. – Она лежала на заднем сиденье машины. Когда шикарный «Мерседес» с дорогими чемоданами и сидящими на переднем сиденье леди и джентльменом проезжал пограничный пост, никому и в голову не пришло заглянуть в детскую кроватку. А там вместо ребенка лежал сверток тряпья.

Ферчайлд с несколько озадаченным видом следил за развитием событий.

– Вы сказали, что обоих детей вернули домой невредимыми, – вдруг спросил он, – а за Флорентами установили слежку. Почему же так долго тянули с арестом?

– Добывали доказательства, – ответил полковник. – Исследовали то, что называется цепью преступлений. Португальская полиция арестовала несколько парней в Лиссабоне. Потом людям Скубайда пришлось проверять все, что мы выяснили. При этом вскрылись и другие делишки Флорента, которые и толкнули его на такой отчаянный шаг.

Общее возбуждение спало. Посетители террасы «Карлтона» вернулись к своим коктейлям.

– Чего я никак не могу понять, – сказал Ферчайлд, – это почему Флоренты не удрали, когда у них был еще шанс спастись. Ведь когда им пришлось обменять детей, было уже ясно, что они на крючке.

Полковник Рокбрюн на минуту задумался.

– Они не решились. Ведь они не знали, кто нанес им это сокрушительное поражение. Они были сбиты с толку. А остальное мы предоставили Скубайду.

– Значит, эти негодяи никогда не узнают, кто их… – начал Сэлмон, но полковник решительно перебил его.

– Узнают. Я пообещал это Тигру. За это он дал мне слово, что его длинный нож останется в ножнах. Антилопа был его лучшим другом. Флоренты узнают все. И у них будет достаточно времени подумать об этом.

Наступило тягостное молчание.

– Значит, эта пара выкрала ребенка, – задумчиво сказал Ферчайлд, – и вывезла его из страны как своего собственного. А через неделю они… Стоп! – воскликнул он. – А куда они в это время спрятали своего ребенка?

Полковник взглядом указал на пустой столик за его спиной.

– Неужели? Вы имеете в виду тех девок? – спросил Сэлмон. Ферчайлд почувствовал неприятный холодок от тона, которым Сэлмон сказал слово «девок». А от воспоминания о том, что он практически Договорился с одной из них о свидании, ему стало еще противнее.

– Да, Эльза… Я ведь говорил вам, что у нее есть ребенок.

– При чем здесь это?

– Вы легко все поймете, если вспомните о детском плаче, пеленках и необходимости как-то скрыть ребенка от посторонних глаз… В доме, где нет ребенка, скрыть его присутствие практически невозможно. А если соседи знают, что ребенок в доме есть, здесь легко спрятать и второго. Никто и не подумает его там искать. Вот и вся история.

– Эй, подождите! – вдруг возмутился Сэлмон. Как профессиональный сценарист, он не мог пройти мимо явного пробела в рассказе. – А как же насчет уха? Ну хорошо, вы говорили, что на здешних дорогах происходит множество аварий, но что бы вы стали делать, если бы уха не нашлось?

– Ах да, ухо… Вы ведь понимаете, что это просто образ, символ. Капитан Скубайд в течение двадцати четырех часов выезжал на все дорожные происшествия в радиусе пятидесяти километров и сам проводил расследование. А если бы не было уха, подошло бы что угодно, например, пальчик.

Ферчайлд сделал большой глоток. Его глаза сверкали.

– Прекрасная история! – воскликнул он.

Сэлмон повернул голову к соседнему столику. На его лице отразилась грусть. Рокбрюн с трудом сдержал улыбку.

– Боюсь, мистер Сэлмон, что вам придется отказаться от мысли купить что-либо у Флорента, – сказал он. – Его магазин надолго опечатан. Но я уверен, что Ван Клиф и Арпель смогут предложить вам ничуть не худшие украшения. Мы можем пройти мимо их магазинов и вы увидите витрину.

Ферчайлд поднял руку, показывая официанту, чтобы тот принес счет.