Банхар (СИ)

Глава 11

Тропа вентиляции тянулась вдоль дюн пустыни будто мыльный пузырь, вытянутый искусным фокусником. Она оказалась очень узкой, савдаки еле умещались в ней и потому бежали цепочкой. Бодон долго не мог ее найти, пустыня изменилась, дюны сдвинулись к Мглистым горам. Когда все уже отчаялись, легкий ветерок пробился к ним сквозь завесу густого запаха тлена. Они пошли на этот запах, и увидели Чапу. Она юркнула в норку у подножия дюны, но Коля успел поймать ее за хвост.

— Не отставай, — хрипел время от времени Коля.

Бежали они довольно долго, по меркам мира людей дня три, может даже больше, и все время быстрым галопом, без передышек. И никто их не видел, никто не пытался им помешать. Воздух, что шел по тропам, явно придавал савдакам сил.

— Меру, — передал по цепочке Бодон.

Володя присмотрелся и увидел белые пики, они уже виднелись где-то впереди.

— Всегда бы так, — подумал Володя, и ощутил, как пепел под его лапами слегка задрожал.

— Быстрее, это Хорхой, — крикнул Бодон.

Савдаки побежали еще быстрее, но и пепел уже не просто дрожал, сотрясался. Слипшийся под воздействием воздуха в корку, он начал рассыпаться в пыль.

Нечто огромное, похожее на исполинского червя вырвалось из пепла под самым носом Володи. Коля, бежавший впереди, подлетел как пушинка и приземлился на вершину дюны. Володя попытался вцепиться в чудовище клыками, но будто дерево укусил. В следующее мгновение он взмыл над пустыней и увидел отряд всадников, это были сущности с огромными клювами на мордах. С таким же клювами были и сущности под ними, которых они использовали как лошадей. Увидев Володю странный отряд перешел в галоп.

Володя упал прямо в пасть чудовища, огромные челюсти сомкнулись, и дальше он ощущал только кромешную темноту, и чудовищный гул, будто ехал во тьме на грузовом поезде со скоростью самолета.

Чудовище выплюнуло его как крошку, застрявшую в горле. Володя прокатился кубарем по полу, устланному каменными плитами, вскочил на лапы, и упал снова. Со всех сторон на него навалились барнаки, спутали ему лапы толстыми веревками.

Он оказался в зале подземного замка, освещенной фонарями из чего-то, похожего на фосфор. Холодный свет от этих фонарей был похож на излучение бактерицидных ламп в больнице. Даже запах от них исходил примерно такой же.

В свете этих фонарей Володя увидел огромный монумент, изображающий максара на каменном троне, каменные колонны вокруг и множество статуй. У трона стояло большое зеркало.

— Здравствуй, Володя!

В отражении зеркала Володя разглядел сущность с синей кожей, похожую на исполинов из книги «Герои Эллады», в богатой мантии и с короной на голове.

— Здоровее видали, — огрызнулся Володя.

— Вот мы и встретились! — Максар в изображении присел на трон. — Мне кажется, или раньше ты был крупнее?

— Я не разговариваю с отражениями! — съехидничал Володя.

— Нет, ты еще не Банхар.

— Вы тоже не царь, так, пустое отражение. Не впечатляет.

— Отпустите его.

Барнаки распутали лапы Володи и отступили, склонив головы. Они явно мучились, свет ламп постепенно лишал их сил.

— Можете идти, — Максар махнул рукой.

Барнаков словно ветром сдуло.

— Не боитесь? — Володя пригнулся для прыжка.

— А чего мне бояться?

Володя прыгнул на зеркало, отлетел как футбольный мяч от хорошего удара, прилип к каменной стене и сполз по ней как мокрая тряпка.

— Ты уже не повелитель черных савдаков, — Максар хрипло засмеялся. — Что они сделали с тобой? Лучшее мое творение, великого монстра превратили в шавку. Ты голоден, кстати?

Максар хлопнул в ладони. Жирный барнак с поварским колпаком на башке занес в зал блюдо, на котором извивался детеныш с кожей синего цвета.

— Угощайся.

Володя потянул носом, заглянул в полные ужаса глаза младенца.

— Издеваетесь?

— Унеси, — Максар махнул ладонью, и барнак убежал, смешно шлепая лапами. — А мне нравится твое нынешнее состояние. С тобой можно говорить. Как монстр ты тоже был неплох, но думал только о жратве, и не всякой, гурманом был, младенцев тебе подавай.

— Хорошо, что я не помню об этом, — перебил Володя.

— Вспомнишь. И когда это произойдёт, ты будешь мечтать о том, чтобы снова превратиться в бездушного монстра. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Да что вы знаете? Кто вы вообще?

— Хочешь расскажу, почему тебя заключили в камень? Ах да, ты же не помнишь ничего. Я тебе расскажу. Когда ты стал Банхаром, память черного савдака начала выжигать тебя изнутри. Чем больше деяний ты совершал, тем сильнее жгла память. И ничем невозможно было эту боль унять. Просто представь себе, ты сейчас вдруг вспомнил о том, как пожирал младенцев? А ты их очень много съел. Представил?

— Воображения не хватает.

Ты не выдержал, и Драгоценный из сострадания заключил тебя в камень. Ах, какой сострадательный Драгоценный. Да, он заключил тебя в алмаз. Но, алмаз — это камень. А потом тебя выкинули из него, как младенца из утробы, и отправили искать то, что снова заставит тебя — страдать! Поверь, ты не хотел покидать этот камень. Но кто тебя об этом спросил? А память черного савдака никуда не делась! Не веришь? У дружка своего савдака спроси, если увидишь его когда-нибудь. Тебе все еще весело?

— Нет.

— А теперь ответь мне на такой вопрос: почему ты считаешь, что быть Банхаром лучше, чем повелителем черных савдаков? Ну да, любовь, сострадание, Драгоценные, законы их, которые типа мир делают лучше!? Их вековая мудрость хранится в алмазах!

— Это лучше, чем превратиться в горсть пепла.

— Уверен? Да, пепел — это плохо, воняет. Ты же хорошо в школе учился? А ну-ка вспомни, из чего появляются алмазы?

— Ну не из пепла же?

— А из чего?

— Из угля.

— А уголь это что? — Максар мило улыбнулся. — Раньше меня знали как Хухэ. Я был обычным максаром, служил при дворе, следил за чистотой свитков в библиотеке. Однажды один из высших максаров забыл второпях свой ключ в читальный зал. Я его спрятал, начал читать свитки, и однажды прочел об источнике Вечной жизни. Вода с этого источника дарует сущностям Срединного мира особую силу, с этой силой ты можешь существовать во всех мирах одновременно. И я подумал тогда, а почему бы и нет? Это же так здорово, никаких тебе библиотекарей и высших максаров. Только ты, и этот мир. Он твой!

В библиотеке была тайная комната, заходить в нее имел право только библиотекарь, старый противный максар. Он меня как-то ремнем отхлестал за то, что я свитки плохо протер. В этой комнате хранилась вода из Вечного источника. Но это и так все знали. Мало кто знал, для чего она. А я знал. И я убил этого библиотекаря, проник в комнату, и получил эту воду, всего одну каплю в крохотном флаконе из синего алмаза. Я выпил ее, но испытал не силу, нет, бесконечный страх. Но страх вскоре улетучился, перерос в ненависть ко всему, что меня окружало. Я собрал все свитки, и бежал в Мертвую пустыню.

В свитках говорится, что алмазы в библиотеках Драгоценных — это сгустки знаний. И тогда я задумал создать алмаз ненависти, черный алмаз. Я собрал тысячу самых сильных черных савдаков, накормил их ненавистью и заставил биться между собой. Единственный выживший стал повелителем. Так я создал тебя, и твой алмаз. Но, ты посмотрел на себя в отражении этого камня, и он рассыпался. Ты отказывался подчиняться мне, делал что хотел, начал истреблять барнаков.

Но я продолжал читать свитки, и узнал: чтобы создать алмаз, нужна вода из Вечного источника. Такую воду носили при себе Драгоценные и аватары, в своих оберегах. Я вычислил, когда должен был прийти очередной Драгоценный, и отправил тебя убить его и аватара, и добыть их обереги. А дальше все пошло не по плану. Ты сохранил в себе каплю человечности. Эта капля сделала тебя повелителем. Она же и разрушила тебя, ты обратился в Банхара, и обрек себя на вечные страдания. Знаешь, что самое смешное в этой истории?

— Что?

— Тебе не сказали, что есть другая сторона луны. Ты хочешь увидеть ее?

— Сомневаюсь. Хотя нет, заинтриговали. Хочу.

Максар вытянул руку и разжал ладонь. Володя увидел черный алмаз.

— Вот, что избавит тебя от страданий. Ты снова станешь повелителем, если захочешь. Ты будешь вечен! И ты никогда не будешь страдать! Ты хочешь этого?

— Я так понимаю, вы добыли каплю?

— Да! Я убил Драгоценного. Видишь эти статуи? — Он показал на статуи, что стояли вокруг трона. — Это мои трофеи. Драгоценный, аватар, максары, асуры. Я был обычным максаром, Володя. А теперь все властители Срединных земель вздрагивают при одном упоминании обо мне. Но давай подумаем вот о чем. У меня огромная армия. Будет еще больше. С тобой мы сможем подчинить не только Срединные земли. Мы сможем завоевать Чистые земли. Вечный источник будет наш, Володя. И этот мир станет таким, каким мы с тобой захотим его видеть!

Для тех, кому ты сейчас служишь эта пустыня — совершенно бесполезная свалка нереализованных знаний. А для меня — источник, бесконечный, бездонный. Ты просто подумай, кем бы ты был без меня? Простым бурым савдаком, шакалом Мертвой пустыни. Это я тебя создал! А они теперь используют тебя, против меня!

Вместе мы можем свернуть горы, оба хребта. Мы можем разрушить все границы. И не будет больше темного и светлого, только свобода, бесконечная, абсолютная…

Володя ощутил запах Коли, и еще какие-то запахи, незнакомые, но живые.

— Эка вы махнули? — Володя почесал за ухом.

— Как некрасиво, — Максар поморщился. — Поверь, тебе не идет быть собакой.

— Я пару лет назад решил сбежать в Чару, туда, где вырос.

— Я знаю, где ты вырос.

— Не перебивайте, пожалуйста? Так вот: еду я в поезде до Тынды, в купе со мной подсели одна бабушка и дурачок, он называл себя черным колдуном. Этот колдун говорил, что мечтает попасть в ад, чтобы мучить там грешников, в котлах их варить, на сковородках жарить. А бабушка ему говорит: а ты подумай, кто там стоит у этих котлов и сковородок? И зачем они там стоят? И почему вообще грешники туда попадают?

— Ой, — Максар махнул рукой.

— А вы слушайте. Я вас слушал. Они там грехи искупают, вот зачем, сказала эта бабка. Разрешат ли тебе варить и жарить, пока ты сам в этих котлах и сковородках не посидишь? Везде, даже там, есть порядок. Пока не поймешь каково это, вариться и жариться, никто тебя к этим котлам и сковородкам не подпустит. Там тоже опыт нужен. И так везде, родненький мой.

А я сидел подумал: каково это, вариться и жариться, живьем? Там, наверное, долго надо сидеть? Пока не поймешь, за что ты туда попал? А вы мне, товарищ Максар, или как вас там, предлагаете вариться и жариться бесконечно!?

— Как примитивно ты мыслишь, слушать противно, — лицо Максара потемнело, стало почти фиолетовым.

— А почему вы думаете, что только вы правы? Я вот так не думаю. И не хочу, чтобы все было только так, как вы хотите.

— Что ж, по-хорошему не вышло. Подойди!

— Не буду я к вам подходить. Слишком много чести, для отражения в зеркале.

Максар хлопнул в ладони. Появились двое барнаков, вцепились в Володю с двух сторон и подвели к зеркалу. Рядом с Максаром Володя увидел чудовище, похожее на помесь гиены и черного волка. Монстр смотрел на Володю и скалил желтые клыки.

— Узнаешь? — Максар погладил чудовище по массивной голове.

Володя попробовал вырваться, но лапы его будто окаменели.

— Это ты, Володя! И тебе не уйти — от себя!

Где-то наверху что-то ухнуло. Пепел посыпался с потолка залы. Барнаки присели от испуга. От второго взрыва стены закачались, одна из колон наклонилась, зависла на секунду, и рухнула на зеркало, прихлопнув словно мухобойкой одного из барнаков. Второй барнак бросился наутек.

Володя сбросил с себя оцепенение и успел увернуться от обломков второй колонны. К лапам Володи из обломков каменного ларца выкатился черный алмаз. Он схватил камень и кинулся к двери, которая приоткрылась от взрыва.

Володя мчался по каким-то коридорам, тоннелям, туда, где взрывы раздавались один за другим, и никого не встречал на своем пути. Вокруг рушились каменные строения, визжали барнаки под обломками. Почуяв поток свежего воздуха с запахом Коли, он запрыгнул в тоннель вентиляции, и вскоре оказался на поверхности пустыни.

***

— Все, кажется, кирдык этому червю!? — Коля навострил ухо и прислушался. Из проема пещеры под дюной раздавался грохот. Там громко рушились каменные строения дворца Максара.

— Еще одну, на всякий случай, — прогудел всадник с клювом, достал из сумки на седле связку то ли динамитных, то ли еще каких-то шашек, подпалил фитиль факелом, и закинул бомбу в пещеру. Раздался взрыв. Пепел под ногами всадников начал оседать. Отряд во весь опор помчался в сторону хребта Меру, преследуемый обвалом, из которого время от времени успевали выскочить уцелевшие барнаки. Тянулся этот обвал до самой границы.

— Как близко подобрался, — Коля тяжело дышал, вывалив язык.

— Как ловко ты придумал с этой вентиляцией, — Володя выплюнул из пасти алмаз и игриво ткнул лапой Колю в бок.

— Собака ты в конце концов или нет? — Коля оскалился.

Всадники сняли маски и предстали рослыми, стройными воинами. Они отличались от сартов, были выше и, как говорил в подобных случаях отец Володи — тоньше в кости, изящнее.

— Я Орхан, — представился предводитель всадников, — разведчик Первого дозора. Для нас честь видеть Банхара.

Воины дружно ударили луками по доспехам.

— Вы онгоны? — спросил Володя.

— Да, мы онгоны.

— Мы от Миснэ, — Володя толкнул носом черный алмаз. — А еще там в подземелье я успел тиснуть этот камень. Похоже, его нужно показать вашему библиотекарю.

Увидев алмаз, Коля попятился. Орхан осторожно дотронулся до камня древком лука.

— Черный алмаз? — Он вынул из ножен меч, замахнулся и ударил по камню. Володя ощутил гул в ушах.

— Эй, аккуратнее? — возмутился Коля.

— Значит, это правда, — камень лежал целым, ни единой трещины не появилось на его гранях. — Максар все-таки его создал.

— Как вы поняли, что мы идем к вам? — спросил Володя.

— Мы не знали об этом, — Орхан указал древком лука на края возникшей впадины. — Это сарты. Они пытались к нам прорваться. Почти дошли…

На склонах виднелись статуи сартов. По жестам, в которых они застыли, было видно, что они страдали в пути. Но все же шли. Их было много, не одна сотня, прорывавшихся в разное время.

— Мы перестали делать рейды в пустыню, — Орхан снял шлем, остальные всадники последовали его примеру. — Нас все меньше и меньше. Раз они шли сюда, значит, тасов у них не осталось.

— У Максара появились крылатые савдаки, — сказал Коля.

— Да, мы видели, — Орхан посмотрел на луну. — Мы следили за савдаками, они приходили сюда по этим маленьким тропам, пили воду из ручьев. Сначала просто следили, а потом поймали одного из них. Он оказался говорящим, и рассказал о подземном дворце Максара, здесь, недалеко, у самых границ. Наш предводитель Модэ научил нас делать бомбы, которыми можно уничтожать подземелья.

— Он жив? — Володя вскочил.

— Нет, — Орхан вздохнул. — Но законы Драгоценных еще действуют. Иначе мы не встретились бы. Нам пора.

Орхан осторожно закатил алмаз в сумку, повесил ее на луку седла и погнал лошадь к хребту.

— Я думал все, кирдык всем нам, — рассказывал на бегу Коля. — Когда эти появились, гаврики разбежались, испугались. А я остался, подумал, хуже уже не будет. А они меня спрашивают: «ты говорящий?»

— Молодец, сообразил, — гавкнул Володя.

— Я им рассказал, что червь тебя в пепел утащил. Они меня поставили у этой вентиляции, и давай плащами махать. А потом бомбы начали кидать в пещеру. Я думал накроет тебя там. А они: «если закон Драгоценного еще в силе — не накроет». Представляешь? В это же самое время они ехали бомбить пещеру. А тут мы. Чудеса.

Отряд долго мчался от заставы к заставе в ущельях, вдоль горных рек и ручьев. Вся эта живительная влага с хребта Меру шла к пустыне, и служила естественной преградой на пути смертоносного пепла. Воинов на заставах было немного, некоторые и вовсе пустовали. И чем дальше двигался отряд, тем хуже становилось Коле.

Заставы стояли у огромных ворот-шлюзов, которые перекрывали ущелья, очевидно, на случаи вторжения из Мертвой пустыни.

— Погоди, давай передохнем, — Коля присел, вывалив язык. — Плоховато мне чего-то.

— Мы приближаемся к долине, — сказал Орхан. — Его убивает озон.

— А зачем тогда эти стены, если савдаки не могут здесь находиться? — спросил Володя, и кивнул на ворота-шлюзы.

— Шлюзы мы открывали, чтобы пропустить озон в пустыню в дни активной луны. Так появляется корка, корм для копытных Мертвой пустыни. Но сейчас он им не нужен. Они сами его добывают.

— Ну и гадость же этот ваш озон, — прохрипел Коля.

— Может, ты назад пойдешь? — спросил Володя.

— Дойду ли? — Коля попробовал подняться и рухнул без сил.

— Его нужно вернуть в пустыню, — сказал Володя.

— Оставь его, — сказал Орхан. — Отдохнет, доберется сам.

— Его пристрелит первый же патруль, — уперся Володя.

— Такова участь савдака.

— Хорошо, поезжайте без нас. Я останусь с ним.

Орхан склонился с седла, поднял обессилевшего Колю, укутал его в плащ и помчался дальше.

Вскоре показалась долина. Володе показалось, что его отец мог бы написать здесь свои лучшие картины, настолько красивые пейзажи открылись перед ним. Вдали уже виднелся город онгонов, крепость из белого камня с высоченными пиками сторожевых башен.

Но воздух в долине онгонов был едким, как в больничной палате после обработки кварцевыми лампами. Володя обогнал отряд и схватил за узду лошадь Орхана.

— Наденьте ему вашу маску, — настоял он.

Коля под воздействием озона окончательно обессилел, висел вниз головой вывалив язык. Орхан натянул маску на морду савдака. Коля начал оживать.

Жители города почтительно расступались на пути отряда и, увидев Володю начинали шептать: «неужели это Банхар?»

— Банхар вернулся! — крикнул кто-то, и толпы онгонов потянулись за отрядом к дворцу в центре города. С крыш домов посыпались лепестки цветов и капли белой жидкости, похожей на молоко. Онгоны ликовали, а Володя не знал, куда смотреть и как себя вести от смущения.

Старая женщина онгон, присев на колени, протянула к Володе свои иссохшие руки, когда он пробегал мимо, и тихо, по-старчески заплакала.

— Как им объяснить, что я еще не Банхар? — гавкнул Володя, поравнявшись с лошадью Орхана.

— Им ничего не нужно объяснять, — ответил Орхан. — Они видят, кто ты.

***