Бард

Глава 23 «Праздник»

— В смысле опасность? Ты о чем вообще? — вырвалось у меня.

— Я чувствую…

— Какая опасность? От кого?

— Не знаю, господин. Я обычно просто чувствую угрозу для своего господина. Но сказать, что это конкретно за опасность, не могу.

М-да, весьма информативно. Я пожал плечами и отправился на завтрак. Мин увязалась со мной, будучи настороже. Телохранительница, чего там.

На завтраке традиционно присутствовал мой наставник, Светлана и Уна. Ну и Мин, конечно. Велемир, как оказалось, с утра проводил какие-то мини-учения, ради чего вывел большую часть нашей дружины за стены деревни и там на поле перед ними устроил тренировочные бои. Двое победивших отправятся со мной. Это я уже знал. Как рассказал мне Игнатьич еще несколько дней назад, с собой в академию допустимо брать одну служанку и трех телохранителей. Что ж, одно место телохранителя было занято Мин. Служанкой отправлялась со мной Марфа, тут я даже возражать не стал. А вот места двух оставшихся телохранителей оказались вакантны. Поэтому и устроил мой воевода такое вот своеобразное соревнование.

Также Игнатьич торжественно заявил, что сегодня, то бишь в субботу, состоятся почетные проводы меня в академию. То есть застолье и уличный праздник с накрытыми перед моим домом столами. Вот нафига, спрашивается? Мне почему-то не хотелось участвовать в очередном народном гулянии. Наверняка и петь заставят, а ведь хотелось последние дни провести тихо, что ли… лежать у камина и любоваться игрой пламени в полумраке, покуда девочки доставляют мне удовольствие всеми доступными способами: массажем, танцами и умелыми языками. К тому же усиленное обучение и тренировки меня порядком утомили. Все-таки не фанат я учебы. Ленив по натуре, надо признать. А ведь предстояло еще учиться. Как там говорил лысый вождь пролетариата? Учиться, учиться и еще раз учиться! Вроде слова-то правильные, но на меня они всегда нагоняли скуку.

Однако, судя по всему, только я был скептически настроен по отношению предстоящему празднику. Мои девушки были в предвкушении. Особенно это было заметно по Светлане. Та, кстати, следом за Игнатьичем заявила, что лично занималась организацией и надеется, что мне он понравится. Для Уны же главным было, чтобы действо, в котором она принимает участие, называлось праздником.

В общем, я. конечно же, решил не разочаровывать ни деревенский люд, ни своих девушек. Несмотря на всю мою лень и праздничный день, от учебы отмазаться мне не удалось. Все равно после завтрака меня вытащили на занятия магией, а потом еще заставили в который раз штудировать книгу по теоретической магии. Слава богам, продолжалась это только до обеда.

Светлана на него не пришла, а после обеда перед поместьем стали выставлять столы, которые откуда-то притащили местные. Глядя из окна, я только поражался их скорости. Под руководством наконец появившейся Светланы и ее отца буквально за час пространство перед забором особняка превратилось в большую площадь для праздника под открытым небом. Столы, лавки, небольшая сцена. Разожгли огромные костры, к которым тащили еду, прямо на месте разделывая туши свиней и баранов. И вскоре воздух наполнился ароматами жареного мяса.

— Пойдемте, господин, — сообщил мне Игнатьич, и мы вчетвером — он, я, Мина и Уна — вышли из поместья. Когда мы подошли к лавкам и столам, те уже были наполовину заполнены местными жителями. Увидев меня, народ повскакивал с лавок и начал бить поклоны.

— Здрав будь, барин!

— Долгие лета тебе, барин!

— Славься, барин Морозов!

Со всех сторон в мой адрес неслись пожелания. Интересно, это такая всенародная любовь или народ просто из-за страха… Вот не знаю. Тем не менее мы подошли к отдельно стоявшему длинному столу, возле которого нас ждали Светлана и ее отец.

— Спасибо вам, господин, за предоставленный шанс — первым нарушил небольшую паузу, повисшую в воздухе после нашего появления, Ольдрег, — я искуплю свою вину…

— Надеюсь, — заметил я, — тебе придется постараться, чтобы восстановить нанесенный ущерб.

— Мы все сделаем, — заверила меня Светлана, — садитесь, господин.

Мы устроились за столом. Я в центре, по одну сторону от меня Уна, рядом с ней Мин, по другую Сергей Игнатьич и Ольдрег. И сразу наступила тишина. Все жители деревни смотрели на меня немигающими взглядами и словно чего-то ждали.

— Надо сказать что-нибудь, господин, — шепнула мне Светлана.

— Да, давай, выступи. Зажги, как ты говоришь! — поддержала ее Уна.

Вот же. Оратор из меня точно никудышный. Да и не люблю я особо перед публикой выступать, несмотря на пропавший страх сцены. Но деваться было некуда. Как говорится, назвался бардом — выступай.

— Уважаемые односельчане! — поднялся я с кубком вина в руках.

Не знаю, правильно ли я назвал присутствующих односельчанами, вроде они были моими крепостными. Официально работорговля в цивилизованных европейских странах запрещена и промышляли ей только в Африке и в Южной Америке, но это не мешало иметь крепостных крестьян в просвещенной Европе и России, которые по закону мало чем отличались от рабов.

Хотя вот в Неряхино, например, я что-то не видел забитых и угнетенных крестьян. Наоборот, вполне откормленные и уверенные в себя члены общества. Почитав газеты и книги, я понял что жир было скорее исключением из правил. К тому же «уважаемым» крепостным, которых так распустил прошлый староста, Светлана быстро вправила мозги, и если они и будут отличаться от среднестатистического крестьянина Российской империи, то не слишком сильно!

Для себя я решил, что раз в этом мире так принято, то кто я такой, чтобы выделяться от остальных? Гаремы из услужливых рабынь, почему нет. Для местных абсолютно нормально служить сильным, а я как раз стремился забраться повыше, чтобы не оказаться на их месте. Слабый голос совести я задавил обещанием заботиться о своих крепостных как следует если они, разумеется, не будут меня предавать.

— Я хочу поднять этот кубок, — продолжил я, наконец, поняв, какой тост нужно произнести, — за род Морозовых. И за то, чтобы мы вернули себе свои исконные земли. За Морозовых!

А потом я невольно вздрогнул от слитного крика сотен глоток:

— За Морозовых!

Надо же. Не знал, что тут у меня такая моральная поддержка. Отсалютовав народу кубком, я осушил его. Вино оказалось отменным, правда, с немного странным привкусом. Металлическим, что ли… Но я не обратил на это внимание и опустился за стол.

«Молодец! — похвалила меня в голове Уна. — Коротко и емко».

— Краткость сестра таланта! — проворчал я и посмотрел на сидевшего рядом Игнатьича. — Слушай. Игнатьич, а чего у вина такой вкус странный…

— Что значит странный? — удивленно посмотреле на меня тот. — Это дорогое вино. Сам лично проверял.

— Да мне показался металлический привкус какой-то, — хмыкнул я, — наверное, показалось.

— Странно? — мой наставник пригубил из своего бокала еще раз. — Вроде все в порядке. Разрешите, господин, из вашего бокала отлить вина? Попробую.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами, подвигая бокал к нему.

— Стоп! — я невольно вздрогнул от резкого и строгого голоса Мин, которая одним движением вскочила из-за стола и мгновенно оказалась рядом со мной, буквально выхватив кубок у уже взявшего его в руки Игнатьича.

Девушка понюхала вино, затем что-то пробормотала себе под нос и провела над ним рукой. И, нахмурившись, посмотрела на меня.

— Вы пили из этого кубка, господин? — буквально просверлила меня она взглядом, в котором я, к своему удивлению, увидел панику.

— Пил, — не стал я скрывать очевидное, — а что?

Тем временем Мин, не ответив мне ничего, быстро проделала ту же самую операцию, что с моим кубком, с кубками всех присутствующих за нашим столом, которые растерянно смотрели на сосредоточенную китаянку.

— Это только у вас, — коротко произнесла она, завершив свои пассы изучением объемистого кувшина на столе. — Значит, это положили в кубок до того, как налили вино. Пойдемте со мной, господин. Срочно!

— Что случилось? — взволнованно уставился на нее Игнатьич.

— Да, что случилось? — поддержала его Уна, которая тоже, судя по всему, разволновалась.

— Господина Александра отравили, — коротко ответила она и поспешила добавить: — Мне знаком этот яд, он замедленного действия. Симптомы отравления проявляются через пару часов. Нам повезло, что вы почувствовали вкус яда в вине, господин.

— И что делать? — растерянно посмотрел я на свою телохранительницу.

— Чтобы не поднимать панику, просто уйдем. В ваши покои. Все должны себя вести как ни в чем не бывало! — она строго обвела взглядом нас. — Я найду противоядие, и все будет хорошо.

Так и сделали. Правда, с нами еще увязалась Уна. Нашего исчезновения в шумном празднике, который начал набирать обороты, конечно, никто не заметил. О моем любвеобильном нраве уже давно ходили слухи и никто не удивился моему исчезновению в компании прекрасных девушек.

— Точно все нормально? — нервно поинтересовался я у девушки по пути.

— Не переживайте, господин. Вы вовремя заметили яд, я уже говорила.

А уже перед домом нас перехватил какой-то незнакомый мне мужик в странной форме. Зеленый пиджак, зеленые штаны, зеленая шляпа… не хватало только колпака и остроносых ботинок, сразу получился бы хрестоматийный шут из средневековья.

— Ты кто? — вырвалось у меня

— Доставка писем, — мужик с каменным лицом передал мне большой прямоугольный конверт и быстро удалился.

— Не понял, — повернулся я к Мин, — это что, почтальон местный, что ли?

Как выяснилось, действительно, мужик оказался не шутом, а представителем местной почты. Я быстро разорвал конверт. Ого.

«Александр, отец хочет вас отравить до отправки в академию.

Будьте осторожны,

Ваша Ирина»

Бутурлина написала, надо же. Правда, что-то короткое письмо. Но содержание стоит того, чтобы длинно и грязно выругаться на своем родном языке, что я незамедлительно сделал. Затем отдал письмо Мин. Та невозмутимо прочитала его и, вернув мне, произнесла:

— Почему-то я не удивлена. Бутурлины всегда были тварями.

Во время произнесения фамилии Бутурлиных глаза девушки на миг вспыхнули ничем незамутненной ненавистью.

Надо же. Интересно, чем мои враги ее так достали. Она ведь вроде не местная.

Но дальше мне размышлять уже было некогда. Меня затащили в мои апартаменты, посадили на кровать и начали что-то колдовать. Мин извлекла из своей сумки несколько пузырьков и какую-то небольшую колбу и, смешав в ней жидкость из всех сосудов, стала творить какие-то странные заклинания, периодически окрашивающие жидкость разные цвета.

А вот мне вдруг чего-то резко поплохело. К горлу подступила тошнота, и мир вокруг вдруг начал расплываться.

— Саша? — услышал я голос Уны, и передо мной появилась ее озабоченная моська, — Эй, ты там, как тебя… Мин. Давай быстрее возись. А то он чего-то мне не нравится.

Я хотел успокоить своего фамильяра, похлопав ее по плечу, и заверить, что все будет хорошо, но у меня это не получилось. Руки не слушались, как и язык. А следом за этими весьма неприятными последствиями пропал и слух. И в следующий миг на меня навалилась чернильная тьма, мгновенно унеся все мысли из головы вместе с сознанием. Последнее, о чем я успел подумать, — это то, что все-таки недолго я пожил в этом мире, который мне очень даже нравился.

***

— Он потерял сознание, — растерянно произнесла Уна, глядя на всё возящуюся со своими пробирками Мин, — ты говорила о паре часов. И о том, что все хорошо будет! — возмущенно добавила она.

— Все будет хорошо, я заканчиваю, не мешай. У нас есть время, — спокойным тоном сообщила та, и у феи зачесались кулаки.

Честно говоря, Уна уже настолько сроднилась со своим хозяином, что даже не могла представить, что будет, если Александр… умрет. Хотя предполагала, что вместе с ним исчезнет в таком случае и она. Фея знала, что она фамильяр, но то, что было с ней до появления у Александра в комнате, практически не помнила. Какие-то отрывки воспоминаний, которые и описать было нельзя. Но она все же поняла, что это не первая ее жизнь в виде фамильяра. И что до этого была череда перерождений, но где и с кем — оставалось тайной. Поэтому самым главным оставалось настоящее. А в настоящем фея отдавала себе отчет, что влюбилась в хозяина. Особенно в его голос и запах.

К тому же периодически появлявшийся в голове голос, который называл себя Системой фамильяра и на первых этапах неплохо так помогал, на подобные вопросы не отвечал. Сначала этот голос ее раздражал, потом она привыкла к нему, а в последнее время он вообще исчез. И сейчас, как ни взывала к нему Уна, он молчал.

Фея испуганно смотрела на побледневшего, но пока еще пусть и неровно, но дышащего парня и хотела уже применить силу к этой равнодушной спокойной стерве, но та тем временем выдохнула и радостно выкрикнула:

— Готово!

В следующий миг на глазах изумленной феи Мин оказалась около хозяина и, приподняв его за голову, влила в рот какую-то молочно-белую жидкость. Затем аккуратно, положив голову Александра на подушку, повернулась к Уне.

— Следи за ним. — приказала она, — по идее, через пару часов он должен прийти в себя. — Она еще раз провела слегка засветившимися белым светом ладонями над телом Александра. — Все идет своим чередом. Я предупрежу остальных.

— Может, лучше я? — неуверенно предложила фея, хотя ей страшно не хотелось покидать беспомощного парня.

— Нет уж, оставайся с ним, — вдруг внезапно улыбнулась Мин, — к тому же я чувствую в тебе силу целительницы? — вопросительно посмотрела на фею.

— Да, есть такое дело, — подтвердила Уна, слегка смутившись. Этот самый навык появился у нее недавно.

— Ну вот и подлечи его. Я скоро приду.

С этими словами она покинула комнату. Уна же посмотрела на хозяина и, тяжело вздохнув, легла на кровать, крепко обняв его, и, прижавшись всем телом, попробовала активировать свои новый навык. Она сама не заметила, как в процессе лечения задремала, а потом в комнату вновь заглянула Мин. Китаянка, увидев лежавших на кровати в обнимку Александра и Уну, улыбнулась и осторожно закрыла дверь.

Следующая глава последняя в этом томе.

Больше новинок на http://litres.ucoz.site/

Или на нашем телеграмм канале https://t.me/martin_2015