Баттосай Поттер

глава 8 том 3

Вечером Дафна Гринграсс, по уже устоявшейся традиции, поджидала Поттера у туалета Плаксы Миртл (препротивнейший призрак, но Гарри чем–то нравится. Как он сам говорит: «она весело смывается». Иначе тот давно бы эту Миртл упокоил или развеял. При этом, правда, в саму Тайную Комнату он ни одного призрака не допустил и на сантиметр. Даже вход какими–то непонятными барьерами скрыл от них).

Гарри слегка опаздывал. Видно снова играет в прятки с Филчем и его кошкой. Или со Снейпом, вроде бы его нынче дежурство.

Удивительно, как Гарри умеет прятаться. Даже без всякой магии. Они как–то пару дней назад выбрали один участок коридора. Дафна отошла за угол и ровно через десять секунд вернулась. В коридоре не было никого. И негде спрятаться. И только лёгкое чувство, словно обнажённый клинок возле горла. И холодные мурашки по спине. Она там его так и не нашла. Ровно через тридцать минут он осторожно положил ей на плечо руку.

Как у неё тогда сердце не разорвалось, одной Магии известно. Но факт есть факт. Ни Филч, ни кто–либо другой за эти годы ни разу его после отбоя не застукал. При том, что ни одной ночи он за те же годы в своей койке не провёл, за исключением необходимых ему на сон тридцати–сорока минут в сутки.

От таких мыслей она зябко передёрнула плечами, представив себя на месте жителя того города, где он был хитокири. Каждую ночь ощущать сталь меча у горла. И ведь нигде в безопасности себя не почувствуешь: ни в доме, ни в замке, ни за стенами, ни за телохранителями, ни за шинсенгуми. Везде смерть находила.

Дафна кое–что почитала по эпохе Токугава и, особенно, по её падению и гражданской войне Бокумацу.

Про хитокири там сказано было совсем немного. В основном в причинах смерти того или иного политического деятеля. Имён этих убийц не сохранилось. Но примерные цифры, стоящие за этим названием ужасали — тысячи убитых. Зарубленных на улицах городов, убитых вместе со всей охраной и отрядами самураев в собственных поместьях, зарезанных вместе с защищающими их подразделениями шинсенов… Ночью, днём, без свидетелей и в толпе (правда толпа обычно очень быстро разбегалась, либо гибла под мечами обеих сторон — в Японии той эпохи жизнь человека не стоила ровным счётом ничего, цену ветоши, которой стёрли кровь с клинка).

Тут в коридоре послышались тихие шаги. Дафна отступила в ближайшую нишу и затаилась там. Гарри ходит бесшумно. Значит, это кто–то другой. Не Филч. Тот тоже ходит бесшумно, когда не ворчит себе под нос. Чем–то он напоминал Гарри. Чем–то неуловимым, но совсем чуть. Возможно только этими бесшумными шагами в ночи Хогвартса.

Шаги приближались. И вот из–за поворота вывернула фигура в мантии. Свет ближайшего факела осветил копну каштановых волос и гриффиндорскую мантию заучки всея Хогвартса. Мисс высшие баллы по всем предметам. Кроме Зелий. Снейпа она раздражала не меньше, чем учеников. Гермиона Грейнджер.

Рядом с ней бесшумной тенью появился Поттер. Грейнджер вздрогнула и зашипела.

— Гарри! Сколько лет вместе с тобой, а все никак не привыкну к твоим появлениям. Ты же меня когда–нибудь заикой сделаешь! — значит не врали слухи, и эти двое действительно некто большие, чем одноклассники, подумалось Дафне. Осталось понять насколько.

— Прости–прости, Миона! Ничего не могу с собой поделать, привычки такие привычки, — виновато разулыбался он, глупо начав чесать затылок.

— Откуда же у тебя такие привычки–то, — вздохнула девочка. — Прям ниндзя какой–то!

— Нет, какой из меня шиноби? — все так же глупо улыбался мальчик. — Просто из дома на Тисовой с самого раннего детства приходилось очень тихо сбегать. Да и вообще, ночь шума не любит.

— Да, я это уже слышала, — вздохнула Грейнджер, — А всё одно — мороз по коже, словно вот–вот нож под ребро войдёт, — передёрнула она плечами. Дафна, тоже поёжилась, значит не у неё одной такие ощущения от прячущегося Гарри. А ещё это значит, что Грейнджер про «прошлое» Поттера не знает.

— Ладно, к делу, — вздохнул Поттер. — Программа у тебя? — спросил он. Грейнджер кивнула и показала листок бумаги. Поттер достал из ножной кабуры палочку и поднял её.

— Империо! — бросил он в Грейнджер луч непростительного.

Дафна застыла в своём укрытии боясь дышать. Надежда Света Магической Британии раскидывается темными заклятиями! Это же пожизненный срок в Азкабане!

А свидетелей хитокири убирали быстро и качественно. И кто его, этого Поттера, знает, может и ему приходилось?

Дафна взмолилась Магии: только бы он её не заметил… Но тут же сердце рухнуло в пятки: это же, мать его, Поттер. Он наверняка ещё до появления Грейнджер уже знал о её присутствии. Это его самого дементора лысого отыщешь, от него же хрена с два спрячешься! Чем уж он там чует непонятно, но что чует — факт.

— Иди в Выручай Комнату. Не попадись по пути. Переоденься и приступай к выполнению программы. На её выполнение у тебя час времени. Через полтора часа стой здесь чистая и одетая в школьную форму. Выполняй! — тем временем давал инструкции своей марионетке Поттер.

Дослушав, Грейнджер развернулась и ушла. Двигалась она теперь не в пример тише и быстрее, чем до этого. А Гарри отступил и растворился в тени.

— Привет, Дафна! — услышала его голос у себя за спиной девочка. И говорил он как ни в чем не бывало. Словно не он только что применял непростительное на несовершеннолетней студентке Хогвартса.

— Ты знаешь, что за это положен пожизненный срок в Азкабане? — вместо ответного приветствия спросила Дафна.

— Знаю, — пожал плечами Гарри и улыбнулся. — Но ты ведь не станешь об этом никому говорить?

Дафна активно замотала головой. Да кто ей поверит?

— А палочка? — поинтересовалась она, вспомнив про возможную экспертизу.

— Палочка? — улыбнулся мальчик, доставая и показывая её Дафне. — Какая такая палочка? — наигранно удивлённо спросил он, и в его руке вспыхнула палочка, объятая Инферн Фламио. Миг, и никаких следов. Просто и эффективно.

— А от веритосерума, мы сейчас дадим Непреложный Обет, — улыбнулся он. — И об этом маленьком происшествии никто никогда не узнает. А если и узнает — ничего не докажет.

Дафна тяжело вздохнула. Действительно, иногда она забывает про перстень Наследника Слизерина на пальце этого наивно улыбающегося мальчугана. А забывать не стоит! Изворотливость Змея в сочетании с Храбростью Льва, не забывая про Фестрала Поттеров с его вообще непонятно чем — жуткое сочетание. Да и Гримм где–то рядом, но не забыт.

— Повторяй за мной… — не стал откладывать дела в долгий ящик Поттер.

Гермиона Грейнджер никому не говорила, что ночь смерти профессора Квиррела для неё была значительно длиннее, чем для большинства студентов и преподавателей Хогвартса.

Когда Гарри доставили в медицинское крыло и Дамблдор отправил её в спальню девочек Гриффиндора, она ушла и легла спать.

И ей снился сон. Сон, что зовут её Катя. И что она малыш, спящий на руках у мамы в одном из родильных домов пока ещё Советского Союза…

Девочка росла не по годам смышлёной и развитой. А ещё обладала феноменальной памятью.

Ходила в детский садик, потом в школу, дневала и ночевала за книжками, затем поступила в один из университетов теперь уже России, и с отличием его закончила по направлениям физика и информатика…

Ребёнком росла она довольно замкнутым. Ей было скучно со сверстниками. С книгами гораздо интереснее. Учёба давалась легко, родители любили и гордились. Видя такое не слишком полезное для здоровья увлечение, пристроили в школу танцев, которую она благополучно посещала с семи лет и до самого окончания университета. Иногда участвовала в турнирах, даже занимала какие–то места… Но близкого общения не получалось и там. Книги все равно были интереснее.

А в один прекрасный день ей в руки попалась бессмертная книжка Джоан Роулинг о приключениях мальчика со шрамом на лбу. И это был шок.

Ведь она помнила себя Гермионой. Не забывала об этом никогда. Но колдовать без палочки не умела, а в одиннадцать лет сова с письмом к ней так и не прилетела.

С тех пор она наизусть помнила каждую букву из этих десяти книг, пересмотрела все фильмы по ним по. надцать раз, перечитала моря фанфиков и тосковала…

По своей волшебной жизни. По Хогвартсу. По своему первому и, возможно, единственному другу Гарри. Смешному мальчишке, который не дразнил её заучкой, не доводил до слёз и даже не побоялся заслонить собой от тролля.

Но все это осталось там. Где–то за пеленой сна.

Кто ты: мудрец, которому снится, что он бабочка или бабочка, которой снится, что она мудрец, видящий сон про то, что он бабочка?

И однажды она вдруг снова проснулась в своей кровати, в спальне девочек в башне Гриффиндора. И точно помнила всю свою жизнь, как Кати из далёкой России.

А главное все десять книг канона и море фанфиков по ним. Так же прекрасно помнила и содержание сайта писательницы «поттермор» с разъяснениями и дополнениями по миру поттерианы.

И, вернувшись домой, начала действовать.

Вот только с чего начать? В фанфиках про попаданцев все такие крутые и деятельные! Идут к гоблинам или в Лютный. Направо и налево размахивают палочкой, и Министерство ничего не замечает.

Вот и Гермиона пошла к гоблинам. Вот только дальше кассы обмена валют пройти не смогла. Гоблины, как оказалось, говорят только на языке силы или на языке денег. А у Грейнджер ни того, ни другого не было.

В Лютный ей уже хватило ума не соваться.

Реальность оказалась не такой весёлой как в фанфиках. Что вообще может маглорожденная ведьма одиннадцати лет в Магическом мире? Другими словами соплячка–грязнокровка без связей, денег и влияния? Очень и очень мало. Да она на Косую аллею–то без сопровождения пойти не могла!

А «супер–знания» из канона… Тетушка Ро писала детскую книжку! Это значит, что информация о мире там поверхностна, отрывочна, неполна и крайне упрощена. Пользоваться ей для свершения сколь–нибудь серьёзного дела очень опасно.

Из канона Гермиона помнила, в каком ужасном положении был в это время её друг Гарри, но как ему помочь и не сделать при этом хуже не представляла.

Поэтому сосредоточилась на другом: сделать деньги. И в этом оказалась неплоха. Благо биржевыми сводками и финансовым рынком она в той своей жизни интересовалась. И имела идеальную память. А главное история этого и «того» мира практически не отличались.

Некоторых трудов стоило убедить отца, что стоит ей доверять финансовые решения. Но демонстрации её знаний из области математического планирования и анализа рынка, плюс три–четыре мелких сделки, увенчавшихся финансовым успехом, ей в этом помогли.

Но Грейнджеры хоть и были людьми по меркам Великобритании обеспеченными, всё равно не могли выделить сумм серьёзнее двух–трёх тысяч фунтов на игры с финансовым рынком. Так что дело обогащения хоть и двигалось, но с таким стартовым капиталом, миллионы на горизонте ещё не маячили.

А потом написал ей письмо Рон Уизли, в котором рассказал о результатах своей «спасательной» экспедиции к дому Дурслей.

После первого прочтения Гермиона подумала, что разучилась читать по–английски. После второго прочтения — что Рон окончательно рехнулся на почве зависти к Поттеру. После третьего, решила сама съездить и посмотреть.

Вызвала такси, назвала адрес и через сорок минут была на месте. Реальность отличалась от канона разительно. Гарри не был забитым. Он был один в доме и свободно в нем распоряжался. У него в подвале был навороченный по последнему слову магической мысли заклинательный зал, и весь дом накрывала стационарная защита, не позволявшая Министерству отслеживать творимое внутри колдовство. Сам Гарри, казалось, повзрослел за эти месяцы, что прошли с окончания учёбы, лет на пятнадцать.

Он и раньше на каноничного Мальчика–который–выжил походил мало. Точнее походил, но не во всём. Он был спокойнее. Значительно спокойнее того забитого истерика, что описан в первой книге.

Он был спокойнее, намного уравновешеннее и никогда не паниковал, даже в самых сложных ситуациях. Собранный, спокойный и открытый — таким был её друг Гарри на первом курсе.

На подначки Снейпа почти не реагировал (было видно, что они ему неприятны, но при этом совершенно его не задевают), от Филча в ночном Хогвартсе уходил виртуозно, с Малфоем почти не ругался (с Малфоем лаялся Рон Уизли, Гарри просто не позволял его морально и физически задавить), но при этом не любил толпы и сторонился шумных компаний. При всём он оставался ребёнком. Весёлым, любознательным, восхищённым и очарованным Магическим Миром. Но ребёнком.

Тогда же… Он выглядел все тем же ребёнком. Вёл себя почти так же. Почти. Но чувствовался, как взрослый мужчина. Теперь он был не просто спокоен и уравновешен, а надёжен. На него хотелось опереться. Ему хотелось довериться.

В тот раз она не стала ничего спрашивать, просто достала летнее домашнее задание, и они вместе начали его делать.

Работоспособность его поражала. Со всем тем ворохом домашки, что им задали на всё лето, они управились за один день (в этом очень помогло наличие массы книг по основам всех магических дисциплин, которые они изучали в Хогвартсе, в том числе таких, про которые Гермиона и не слышала даже. На вопрос: «откуда?», тот только пожал плечами и сказал, что купил через Гринготс). У них даже осталось время попрактиковаться в заклинательном зале Гарри.

В тот раз Гермиона возвращалась домой счастливая. Ведь её единственный настоящий друг не был в аду дома на Тисовой, как в каноне. Ей удалось ему хоть немного помочь (пусть всего лишь напомнив про домашнее задание). Да и вообще, ей удалось с ним просто пообщаться. Она ведь его чёрти сколько не видела! А ещё магия… То, чего она столько же времени была лишена. Это восхитительное чувство творимого тобой волшебства. И пусть это были всего лишь заклинания с первого курса, но и это было потрясающе.

Она ещё не раз в то лето к нему заглядывала. Они пили чай, болтали ни о чём и практиковались в заклинательном зале.

А потом был поход за учебниками и Локхард. Малфой и Джинни Уизли, ругающиеся по–русски, и Гарри, уходящий в кафе Фортескью под руку с Люциусом…

Стоило девочке попасть после летних каникул в Хогвартс, как она кинулась к Мадам Помфри корректировать зубы (зарок сделать это Гермиона дала ещё будучи Катей, если вдруг каким–то чудом она всё же попадёт обратно в Поттериану).

Второй курс разошёлся с каноном ещё в первый свой день: Гарри не опоздал в Хогвартс, и не было никакой летающей машины Уизли. А были Поттер и Джинни Уизли, добравшиеся через каминную сеть Хогсмида.

И первый урок Локхарда, где Гарри лучше всех написал тест! А после защитил их с Роном и Невилом от разбушевавшихся пикси сферой «протего».

Кошка Филча напомнила Гермионе, что канон всё же есть, а феерическое выступление его на квиддичном матче утвердило в этом мнении (как не был великолепен Поттер на метле, а от больничного крыла и костероста не спасся)

А выступление Гарри и Драко в дуэльном клубе! Гермиона, конечно, чувствовала, что Поттер силён, но что настолько: невербальная магия, две палочки, скорость, точность и разнообразие чар… Драко, кстати, тоже был хорош. Почти на уровне Поттера. Лицо Снейпа в тот момент стоило видеть: шок, это самое малое, что можно сказать про это лицо.

А уж то, что Поттер и Малфой оказывается друзья! За всем этим окружающие даже не сразу осознали, что Поттер парселмут.

А дальше Гермиона вспомнила канон и ужаснулась, ведь следующей после Колина Криви жертвой Василиска должна была быть она!

Как она шарахалась своей тени в те дни… Выпросила у родителей солнцезащитные очки, самые тёмные, какие вообще есть… Она бы и маску сварщика таскала, да в ней по коридорам не побегаешь, сам в угол какой–нибудь влетишь. Передвигалась вечерами только с зеркальцем вперёд себя за угол. За каждый угол. Презабавнейшее, наверное, зрелище собой представляла.

А всё равно не убереглась. Так с зеркальцем, в очках и застыла. Просто однажды вместо пустого коридора два огромных жёлтых глаза. А дальше уже пир по случаю спасения Джинни.

Подробности, как и все, узнавала из газет. И очень корила себя, что не успела сказать Гарри про вход в Тайную Комнату и про чудовище Слизерина. И про владельца дневника Тома Реддла… И много ещё про что.

И ошибку решила не повторять. Летом перед третьим курсом она приехала к Гарри и рассказала про крестражи. А он оказывается уже и так знает про них. И стоило ей только сказать, что именно ими является, как тут же убедилась в правильности такого своего шага. Канон мгновенно полетел к чертям вместе с двумя крестражами. Двумя самыми гадскими и неудобными, если верить Тетушке Ро. И вот тут–то она до конца прочувствовала разницу между возможностями маглорожденной ведьмы и чистокровного Наследника двух Древнейших и Благороднейших Магических Родов. Или, что вернее, своих и Гарри Поттера — Блэка, мага чудовищной силы, знающего, как этой своей силой пользоваться, человека прямого в своих решениях, как удар его пугающего меча, и столь же эффективного, как тот самый удар. Решил — и попробуй встать на его пути: не отскочишь сам, снесёт и не заметит.

Отбросив всякие сомнения, она рассказала Гарри про Петтигрю, а Гарри в свою очередь, начал с ней серьёзно заниматься магией. Так серьёзно, что она иногда до кровати добиралась на его заботливых руках. Но это приносило свои плоды! Сила её, как ведьмы росла! Гарри не учил её заклинаниям, он раскачивал каналы. Он увеличивал её магический потенциал! Сперва это было незаметно, однако уже через два месяца таких занятий она догнала большинство чистокровных сверстников!

А ещё, вскоре после начала этих занятий, Гарри дал ей браслет–портал–пропуск в одну закрытую частную школу для магов–наёмников. И вот там как раз учили заклинаниям и как их правильно применять!

Начался учебный год с безобразной сцены в поезде. Дементоры. Привет от канона.

У Роулинг не было написано, сколько на самом деле этих тварей остановило Хогвартс–экспресс. А их было просто ужасающе много.

Когда Гарри с обнажённым клинком вышел из купе в темноту и холод, Гермионе не хватило храбрости выглянуть вслед за Люпином. Ей хватило одного предсмертного крика дементора, чтобы понять, что происходящее ТАМ не для неё.

Потом был потрясающий свет огромного патронуса и профессор, с заметно прибавившейся сединой на голове, который вернулся в купе бледным до зелени. А так же пришедший вслед за ним Гарри с растрепавшимися длинными волосами, скрывшими его лицо. И, наверное, слава Богу, что скрывшими, судя по фразе Малфоя, сказанной сразу после ухода Поттера.

А потом Гермиона увидела, чего на самом деле стоит её «детская сказка» в руках того, кто знает, как ей надо пользоваться! Шоу, которое устроил Поттер на приветственном ужине, было именно как удар катаны. Неожиданным, красивым и сокрушительным. Десять минут и один приговор отменен, а другой вынесен. Да ещё и кресло Главы Международной Магической Ассоциации улетело из–под одной старой и слишком хитрой задницы.

Через неделю уже Лорд Сириус Блэк забирал Гарри из Хогвартса на заседание Визенгамота по его опекунству на глазах всех студентов, преподавателей и прессы.

Четыре слова. Всего четыре слова она сказала Гарри: «Петигрю это крыса Рона». И эти четыре слова в его руках натворили столько, сколько она за два года после своего «пробуждения» сделать не смогла…

А летом после третьего курса резко изменился ее статус. Разговор в Хогвартс–экспрессе, совершенно шуткой не оказался! Гарри заключил с ней официальное соглашение в тот же день в Гринготсе. Малфой старший со своим сыном — на следующий. А еще через день Невилл привел ее в тот же банк с тем же соглашением. И что удивило ее больше всего, Джинни Прюэтт, со своим дедушкой заключили с ней точно такой же Контракт.

Как вокруг нее крутились гоблины! Общая сумма ставки составила сорок миллионов! При ставках 1:10…

А уж как они её обхаживали, когда ставка сработала! Это же четыреста миллионов! И пусть половину по договорам забрали четыре Старых Семьи (что кстати, только повысило ее вес в глазах коротышек), все равно, она стала богаче большинства чистокровных.

Правда, после обретения титула, Гарри всё время пропадал где–то. Не помогала даже карта Мародёров, чтобы его найти. Но Гермиона не лезла к нему, понимая, что Лорд, это не только права, но и обязанности.