Баварская советская республика

Белый террор

1 мая, когда независимые призывали к мирной и безоружной демонстрации в честь интернационального дня солидарности, а коммунисты организовывали остатки вооруженных сил для борьбы с белогвардейцами, контрреволюционные силы вступили в город. Началась отчаянная партизанская борьба отдельных групп рабочих, руководимых коммунистами. Защищаясь у каждой баррикады и крупного здания, истребляемые огнем пулеметов, аэропланов и бомбометов, рассыпанные и действующие без всякого руководства, кучки бойцов оттеснялись к предместьям. К 4 мая последние очаги сопротивления были раздавлены, и безраздельным хозяином Мюнхена стала контрреволюционная белогвардейщина во главе с “социалистическим” министерством Гофмана.

Красноармейцы, охранявшие Луитпольдовекую гимназию, где помещался штаб и находились арестованные контрреволюционеры-заложники, в возмездие за зверства белой гвардии и возмущенные гибелью советской республики, расстреляли 10 заложников, в числе которых находились два пленных офицера и члены контрреволюционного общества “Тулэ” из высшей аристократии и белой профессуры Мюнхена. Будучи актом стихийного возмущения, этот расстрел послужил для белой гвардии, буржуазии, социал-демократов поводом к самой разнузданной и зверской травле бойцов и участников советской республики.

Замалчивая и тщательно обходя ужасы белого террора и издевательского уничтожения борцов пролетарской революции, белогвардейщина, буржуазия и социал-демократическая пресса изливали потоки клеветы и грязи на мюнхенских рабочих, на коммунистов, изображая их “зверями”, “садистами”, “палачами” и т.д.

Описывая историю Баварской советской республики, фашистские буржуазные и социал-демократические литераторы до сих пор расписывают всяческими красками “ужасы” убийств заложников в Луитпольдовской гимназии, рисуя коммунистов и рабочих Мюнхена бандой “убийц”, “грабителей”, и т.д. Скорее всего, в чем следовало обвинить советскую республику, – это в излишнем великодушии и доверчивости к врагам пролетариата, слабости борьбы с предателями и {143} будущими палачами мюнхенского пролетариата – слабости, которая дорого обошлась баварским рабочим.

Белый террор в Баварии. 20 000 марок за поимку коммунистов М. Левина и Евг. Левине. Начало мая 1919 г.

“Войска социалистического правительства Гофмана приходят не как враги рабочего класса, не как белогвардейцы, но как охранители общественного спокойствия и безопасности, без которых невозможно социалистическое строительство”, – успокаивало пролетариат в первомайские дни воззвание социал-демократов большинства. “Товарищ Гофман, – говорилось в воззвании, – не реакционер и не контрреволюционер, – он – радикальный передовой боец социалистического движения”.

Разгул белого террора показал мюнхенскому пролетариату всю правоту коммунистов, предостерегавших его от всяких иллюзий относительно руководимой социал-демократами контрреволюции. Торжествующая белогвардейщина и буржуазия организовали теперь кровавую расправу. Вое захваченные с оружием в руках красногвардейцы расстреливались на месте. Эгльгофер, анархист Ландауэр, десятки коммунистов были расстреляны без суда озверелыми белогвардейцами. Террор не пощадил ни женщин, ни непричастных к борьбе людей. 50 русских военнопленных, освобожденных советской республикой и не принимавших никакого участия в событиях, были расстреляны “военно-полевым судом” одной белогвардейской части. Официальная сводка жертв белого террора, павших 1–8 мая в одном только Мюнхене, исчисляла 577 погибших, среди них 135 красногвардейцев, 355 штатских, 42 неизвестных. Расстреляно военным судом 186 человек. На самом деле количество погибших было значительно больше. Белогвардейский главнокомандующий фон Овен удостоился за свою работу следующей телеграммы от Носке, кровавой собаки немецкой буржуазии: “За осмотрительное и успешное руководство операциями в Мюнхене выражаю вам свое полное признание, а войскам – сердечную благодарность за их усердие. Верховный главнокомандующий Носке, военный министр”.

Приняв собрание подмастерьев-католиков за коммунистическое собрание, белогвардейцы арестовали собравшихся и устроили резню, убив 21 человека. Социал-демократы поспешили замять этот “конфузный” случай белогвардейского террора и призывали теперь к прекращению “самовольных расправ”. {145}

Но и “судебные расправы” показали также с достаточной яркостью лицо социал-демократического белогвардейского террора. Активные деятели советской республики – коммунисты были приговорены к 20, 15, 10 годам тюремного заключения. Вождь же коммунистов Левине пал жертвой открытой политической расправы. Арестованный 12 мая, Левине предстал перед военным судом буржуазии.

С необычайной силой вырисовывалось на суде идейное мужество коммунистического вождя т. Левине. В своей речи Левине пригвоздил к позорному столбу истории врагов рабочего класса и “социалистических” предателей и поведал мюнхенскому пролетариату опыт его борьбы. Несмотря на полную невозможность юридического обоснования смертного приговора, суд все же приговорил Левине к расстрелу. На суде с полной ясностью была установлена провокационная роль социал-демократов в провозглашении первой советской республики. Цинизм предательства социал-демократов достиг апогея, когда социалистическое министерство Шнепенгорста и К⁰ утвердило смертный приговор за “преступления”, в которых они сами были главными виновниками. Несмотря на бурный протест пролетариата всей Германии, 4 июля Левине был расстрелян. Он умер с последним возгласом: “Да здравствует мировая революция!” В ответ на это позорное политическое убийство “по суду”, первое после судебного убийства Роберта Блюма в 1848 г., в Берлине и ряде других городов Германии вспыхнули всеобщие стачки пролетариата. {146}