Беатрис

12

Большой белый коттедж Пальмгренов располагался на холме. За деревьями в огромном саду угадывалась гладь воды озера Венерн. С двух сторон от входа высились две колонны, а перед ними – терраса, где утром и стояла коляска. Когда они подошли ближе, Чарли заметила колыбельку, подвешенную к ветке дуба. Перед двойным гаражом стояли две машины: городской внедорожник и «Тесла».

Чарли нажала на кнопку звонка. Дверь открыла женщина лет тридцати пяти. Она представилась как Шарлотта Юландер, близкая подруга семьи.

– Ваши коллеги сидят там, наверху, – сказала она. – Мы только и ждем, чтобы похититель позвонил и сказал, что она у него, что она жива и… если речь о деньгах, то все устроится. Иначе просто быть не может.

Чарли огляделась по сторонам, пока Шарлотта вела их через комнаты с тяжелыми портьерами натуральных цветов, светлой деревянной мебелью и картинами приглушенных тонов.

Коллеги спустились вниз и кратко представились. Это были мужчина и женщина, оба с серьезными лицами.

Фрида Пальмгрен сидела за кухонным столом. В руке она сжимала игрушечное одеяльце с мягкой головой кролика на уголке. Она вовсе не походила на фотографии счастливой молодой матери в социальных сетях, но, хотя косметика размазалась и волосы растрепались, была убийственно хороша собой.

Рядом с мойкой стоял мужчина, в котором Чарли узнала делового партнера Густава Пальмгрена. Он шагнул вперед, поздоровался за руку и назвался Давидом Юландером.

Шарлотта подошла к Фриде и осторожно сказала, что приехали полицейские из Стокгольма.

Не дожидаясь вопросов, Фрида начала сбивчиво рассказывать: она поставила Беатрис на веранду, как обычно делала в первой половине дня, и потом пошла в дом прибираться, а позже, когда выглянула в следующий раз… Она затрясла головой.

Давид поставил перед ней стакан воды. Чарли задалась вопросом, где же Густав, и в ту же секунду он вошел в кухню. Высокий, хорошо одет. Рука у него чуть заметно дрожала, когда он протянул ее для приветствия.

– Я выставила ее ненадолго, чтобы она поспала, – снова начала Фрида. – она обычно спит на веранде… и потом… потом, когда я вышла, коляски на месте не было, и ее не было. Она пропала.

Андерс попросил Шарлотту и Давида подождать в другой комнате. Им требовалось поговорить с родителями наедине.

Чарли отметила, что кухня начисто лишена индивидуальности. Никаких бумажек с напоминаниями на холодильнике, ни календаря, ни фотографий. Единственное, что наводило на мысль о том, что в семье ребенок, – несколько слюнявчиков, лежащих на столешнице, да высокий детский стульчик у торца стола.

Фрида снова начала рассказывать, что произошло. Она ничего не видела, ничего не слышала, Беатрис была там, а потом пропала.

«Ей надо дать успокоительное, – подумала Чарли. – Ей срочно надо что-нибудь дать, чтобы заглушить этот шторм ужаса, вины и паники, пока она совсем не сошла с рельсов».

– Фрида, – проговорил Андерс. – Мы понимаем, что все это ужасно, что вам сейчас трудно четко мыслить и…

– Что мы будем делать, если она не вернется? – спросила Фрида, словно эта мысль пришла ей в голову только сейчас. – Что мы будем делать, если…

– Мы сделаем все, чтобы разыскать вашу дочь, – сказала Чарли, обращаясь к обоим сразу. Слова казались совершенно неуклюжими.

Густав положил руку на плечо Фриды. Лицо у него напряглось, под кожей проступили желваки.

– Я должен идти искать, – проговорил он и обернулся к Чарли. – Я не могу просто сидеть на месте.

– Людей отправили на поиски, – ответила Чарли. – Сейчас лучший способ помочь – это ответить на наши вопросы.

Густав кивнул и сел.

– Вы помните, сколько было времени, когда вы увидели, что Беатрис нет на месте? – спросила Чарли Фриду.

– Полдесятого, – ответила Фрида.

– А в котором часу вы положили ее спать в коляску?

– В полдевятого.

– А потом?

– Что?

– Что вы делали потом? – уточнила Чарли.

– Я прибралась после завтрака, поставила кофе и…

– За это время никого не видели возле дома?

– Нет.

– Слышали что-нибудь?

Фрида покачала головой.

– Ничего. Потом я немного почитала, а когда взглянула на часы, то было уже полдесятого, и на всякий случай я решила проверить, не проснулась ли Беатрис, хотя обычно она спит дольше. Так что я вышла, чтобы посмотреть, и…

– Вы обычно слышите, когда к дому подъезжает машина? – спросила Чарли.

– Да, это слышно, – ответил за нее Густав.

– Вы тоже слышите? – спросила Чарли, глядя на Фриду. Та кивнула.

– И вы не слышали машины?

– Нет, я ничего не слышала. Она просто была – и пропала.

«Это еще не означает, что у похитителя не было машины, – подумала Чарли. – Он мог припарковаться в стороне от дома, подойти к веранде и укатить коляску с ребенком».

– И вы ничего не заметили, когда вышли на веранду?

– Я увидела только, что коляски нет.

– И что вы сделали? – спросил Андерс.

– Я закричала, – ответила Фрида, – то есть, я точно не помню, но мне кажется, что я закричала.

Она приложила руку к горлу.

– И потом я посмотрела вокруг, но ничего не увидела, и… Я не должна была оставлять ее без присмотра. Я не должна была…

Фрида замолчала и поднесла ладони к лицу.

– Все отнимается, – пробормотала она. – Щеки жжет.

Она поднялась.

– Куда ты? – спросил Густав.

– Не знаю, – ответила Фрида. – Не знаю, куда бежать. Просто… невыносимо больно.

– Думаю, будет лучше, если ты сядешь на место, – сказал Густав. – Полиции нужна наша помощь.

Фрида сделала, как он сказал, и Густав взял инициативу в свои руки. Он рассказал, как Фрида позвонила ему и стала кричать в трубку, что Беатрис пропала, и он набрал 112. Затем он застрял в деталях – что именно ответил оператор и сколько минут потребовалось, чтобы добраться домой.

– И в течение дня с вами никто не связывался? – спросила Чарли. – В смысле – до того, как прибыли наши коллеги?

– Нет.

– Я просто хотела убедиться, что вы не стали ничего предпринимать без нашего участия, – объяснила Чарли, пытаясь истолковать при этом выражение лица Густава. Он без сомнений из тех, кто привык брать на себя командование и действовать по своему разумению. В глубине души она очень надеялась, что он не будет сейчас применять эти свои качества.

– Есть ли у вас враги? – продолжала Чарли. – Возникали ли в последнее время какие-нибудь конфликты?

– Обо всем этом нас уже расспрашивали ваши коллеги, – ответил Густав. – Вы что, не общаетесь друг с другом?

– На некоторые вопросы вам придется ответить снова, – сказала Чарли.

– У нас нет врагов. Во всяком случае, мы о таких не знаем.

– Мой муж очень успешный человек, – проговорила Фрида, словно Густава в помещении не было. – Он… он со многими рассорился.

– Не думаю, чтобы моя работа имела отношение ко всему этому, – заметил Густав.

– Это правда? – спросила Чарли. – Что вы со многими рассорились?

– Всего лишь сделки, – ответил Густав. – Ничего серьезного.

Очевидно, ему хотелось сменить тему.

– Вы не могли бы рассказать о своей работе? – попросил Андерс.

– Я управляю компаниями совместно с Давидом. Наш последний проект – создание сайта в России, где можно было бы продавать и покупать подержанные вещи. Но полгода назад мы его продали. Тогда мы и вернулись из Москвы.

– Вы долго прожили в Москве?

– Около года, – ответил Густав.

– И там ничего не произошло? Я имею в виду – когда дела пошли не так или чего-нибудь такого…?

– Дела шли отлично, – ответил Густав. – А что значит «чего-нибудь такого»? Что вы имеете в виду?

– Не знаю, – ответил Андерс. – Просто пытаюсь узнать как можно больше, чтобы помочь вам.

Его прервала Фрида, которая разрыдалась.

Чарли положила руку на плечо Фриды и заглянула ей в лицо.

– Фрида, – сказала она. – Мы сделаем все, чтобы найти Беатрис. Я понимаю, что этот страх и эта боль невыносимы, но…

– Я не должна была оставлять ее спать на улице, – пробормотала Фрида. – Я должна была…

– Многие оставляют детей спать на улице, – сказала Чарли, хотя понятия не имела, так ли это.

– Я… мне холодно, – пробормотала Фрида.

– Густав, – сказал Андерс, – вы не могли бы принести кофту или плед?

Густав кивнул и исчез.

– Она не спит, – прошептала Фрида, когда Густав удалился. – Она не спит по ночам и только урывками днем, если не дать ей спать в коляске на улице. Поэтому я оставляю ее там. Я так устала. Я…

Густав вернулся назад с кофтой, которую накинул на плечи Фриды.

– Я не выдержу, – прошептала Фрида. – Это невыносимо.

– Понимаю ваши чувства, – кивнула Чарли, – но…

– У меня больше нет детей, – проговорила Фрида. – У меня нет семьи кроме нее. Больше мне не для кого жить.

Чарли хотела сказать что-нибудь утешительное, но все, что приходило на ум, казалось таким плоским. «Нет семьи», – подумала Чарли. Фрида имела в виду ту семью, в которой родилась – умерших родителей и брата, идущего по тому же пути? Но ведь у нее есть Густав… или как? Разве она не считает мужа своей семьей?

У Чарли зазвонил телефон – неизвестный номер. Извинившись, она сказала, что должна ответить. Выйдя из комнаты и приняв вызов, она поняла, что это реклама, но вместо того, чтобы сразу положить трубку, как обычно делала, стала слушать и отвечать «угу» на предложение о каком-то выгодном кредите. Она прошла мимо стены, увешанной черно-белыми свадебными фотографиями в рамке – счастливая улыбающаяся Фрида и серьезный Густав рядом с ней. А затем – шутливый снимок, видимо, призванный изображать озорство и импровизацию: Фрида запахнулась в фату, как в плащ, а за ней Густав в позе просителя.

Пройдя дальше по дому, Чарли заглянула в детскую комнату. Обстановка была выдержана в тех же тонах, что и весь дом – бежевый, белый и серый, с небольшими вкраплениями розового. В одном углу стояла треугольная детская палатка, в другом – качалка-лошадка, везде большие мягкие звери и игрушки. Чарли оглядела плакаты на стенах – цифры и буквы в виде забавных зверюшек, а также рамка с текстом. Подойдя ближе, девушка увидела, что это то самое стихотворение, которое она видела в Инстаграме Фриды, но только все целиком: