Бедная Настя

14. Тайное явно

Две недели я избегала Максима, как могла. Не отвечала на его сообщения, уходила, когда он приближался, просила Лену сказать, что я занята. Я видела недоумение и боль в его глазах, но не могла заставить себя объяснить. Как сказать человеку, что твоя мама работает у него дома горничной?

Мама возвращалась с работы усталая, но счастливая. Рассказывала, какой огромный у них дом, какая современная техника, какая дорогая мебель. Как хорошо к ней относится хозяин — тот самый Алексей Соколов, гений программирования.

— А его сын такой вежливый! — восторгалась она. — Всегда здоровается, спрашивает, как дела, предлагает помочь, если я что-то тяжелое несу. Замечательно воспитан.

Я только кивала, испытывая странное чувство. Максим, вежливый с моей мамой? Тот самый Максим, который еще недавно называл меня "деревенщиной"?

Конечно, наша игра в прятки не могла продолжаться вечно. Однажды он зажал меня в углу библиотеки.

— Ты можешь, наконец, сказать, что я сделал не так? — требовательно спросил он. — Я думал, мы... начали все заново.

Я смотрела в сторону, не в силах встретиться с ним взглядом.

— Моя мама работает у вас, — тихо сказала я. — Домработницей. Убирает твой дом, стирает твои вещи, иногда даже готовит тебе еду.

Тишина. Я наконец подняла глаза. Максим смотрел на меня с непонятным выражением.

— Я знаю, — просто сказал он.

— Что?

— Я знал с первого дня. Папа сказал, что нанял новую домработницу — маму девочки из моей школы. Ну а после мы и с твоей мамой познакомились, пообщались.

Я пошатнулась.

— Так все это время...

— Нет, — твердо прервал он. — Не думай, что я сблизился с тобой из-за этого. Или что мои извинения были неискренними.

— Но моя мама работает на твоего отца! — я почти кричала шепотом. — Ты не видишь, что это... унизительно?

— Почему? — он выглядел искренне удивленным. — Моя мама тоже работала горничной, когда приехала из своей деревни в Москву. Там они с отцом и познакомились.

Я замерла.

— Твоя мама?

— Да. Она умерла, когда мне было десять. Рак. Но она была из обычной семьи. Папа всегда говорил, что полюбил ее за ум и характер, а не за происхождение или деньги, которых у нее не было.

Я не знала, что сказать. Все мои представления о нем, его семье внезапно пошатнулись.

— Поэтому я и был таким придурком с тобой, — вдруг сказал он, глядя в пол. — Ты напомнила мне маму. По фотографиям. Такая же... настоящая. И это пугало. Я хотел оттолкнуть тебя, чтобы не... - он не закончил.

— Не привязываться? — тихо спросила я.

Он кивнул, все еще не глядя на меня.

— Но то, что случилось в классе... когда ты начала расстегивать блузку... Я увидел, на что я стал похож. Каким монстром. И мне стало противно от самого себя.

В тот момент я увидела его по-настоящему. Не богатого мальчика. Не сына знаменитого отца. А обычного парня, который потерял мать и выстроил вокруг себя стену, чтобы больше не чувствовать боли.

— Я не знала, — сказала я. — Прости.

— Тебе не за что извиняться, — он поднял на меня глаза. — Это я должен просить прощения. И я прошу. Дай мне шанс показать, что я могу быть другим.

Я колебалась. Потом кивнула:

— Хорошо. Но без твоих фокусов, Соколов.

Он улыбнулся:

— Без фокусов, Веснина.

С того дня началась новая глава. Мы с Максимом стали... друзьями? Или чем-то большим? Я сама не понимала. Мы проводили вместе много времени — в школе, после школы, иногда даже на выходных. Он показывал мне город с той стороны, которую я никогда не видела. Водил в музеи, в театры, в хорошие кафе. И никогда не упоминал о деньгах или их отсутствии.

А дома мама продолжала восхищаться своей новой работой и хозяевами.

— Знаешь, Алексей Викторович такой интеллигентный, — говорила она за ужином. — Совсем не как другие богатые. Всегда спрашивает, как у меня дела, помнит, что у меня дочь твоего возраста.

Я улыбалась, не рассказывая о моих отношениях с Максимом. Почему-то мне казалось важным сохранить это в тайне. Как будто, рассказав, я сделаю нашу дружбу... менее настоящей.

Но, как оказалось, невозможно скрыть что-то в мире, где все связаны.

Однажды, когда мы с Максимом сидели в парке, к нам подошла Кира. Такое ощущение, что она каким-то образом выслеживала нас, иначе отчего снизошла до прогулки в парке вместо модного ресторана или бутика.

— Так вот почему ты с ней общаться, — протянула она, глядя на нас с презрительной усмешкой. — Решил приударить за дочкой вашей горничной? Как это... экзотично.

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Максим рядом со мной напрягся.

— Завидуешь, Кира? — холодно спросил он. — Что я предпочел общество умной и интересной девушки твоему пустому щебетанию о шоппинге и курортах?

— Не смеши меня, — она делано засмеялась. — Я просто думаю, что твой отец будет в восторге, узнав, что его сын встречается с дочерью прислуги.

— А ты проверь, — вдруг сказал Максим с такой уверенностью, что даже я удивилась. — Можешь прямо сейчас позвонить ему и рассказать. Он будет рад.

Кира на мгновение выглядела сбитой с толку.

— Ты блефуешь, — наконец сказала она.

— Ничуть, — Максим достал телефон. — Хочешь, я сам ему позвоню? Включу громкую связь.

Она посмотрела на него с недоверием, потом на меня, затем резко развернулась и ушла. Я впервые видела, как Кира не нашлась с ответом.

— Ты уверен, что твой отец был бы рад? — тихо спросила я, когда она скрылась из вида.

Максим взял мою руку — первый раз так открыто, не случайным касанием.

— Мой отец женился на горничной, которую любил, — просто сказал он. — И был с ней счастлив. Он знает цену настоящим чувствам.

Я смотрела на него, не зная, что сказать. Чувствам? Он говорит о чувствах?

— Максим, я...

— Не надо, — он мягко прервал меня. — Я знаю, что ты мне не доверяешь. Еще не полностью. И это нормально. Я заслужил твое недоверие. Но я хочу, чтобы ты знала: мне плевать, кем работает твоя мама или сколько у вас денег. Мне важно то, какая ты. И ты можешь стать лучше, чем все эти — он обвел рукой вокруг, будто показывая, что все остальные девочки, однотипные и скучные, мне в подмётки не годятся.

В тот момент что-то изменилось. Будто последний барьер рухнул. Я позволила себе признать: я влюбилась в Максима Соколова. Правда, на один лишь этот короткий миг.