Бегство от безопасности

Введение

Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих размышлениях, затем осторожно попробовал подать ее в свои двигатели и посмотреть, что из этого выйдет.

Было несколько выхлопов, одна-две детонации, и я понял, насколько капризной может оказаться моя самодельная философская смесь. Весь в копоти, но поумневший, только недавно я осознал, что работал на этом странном топливе большую часть своей жизни. По сей день я с тщательно выверенным безрассудством капля по капле повышаю его октановое число [1].

Я взялся за создание этого своего топлива вовсе не для забавы, и не потому, что никогда не заправлялся обычным. Страстно ища первопричины бытия и цели существования, я, пилот ВВС, словно подросток, знакомился с религиями, штудировал Аристотеля, Декарта и Канта на вечерних курсах.

И вот последнее занятие закончено, я медленно и тяжело шагаю по тротуару, охваченный странным унынием. При всем моем старании я вынес из классов лишь одно: эти господа еще меньше моего знали, кто мы и почему находимся здесь, а мои представления на этот счет были не более чем редкими проблесками понимания.

Эти мощные интеллекты бороздили стратосферу выше потолка моих армейских истребителей. Я намеревался беззастенчиво позаимствовать их опыт, но, сидя в аудитории, вынужден был сдерживаться от крика: "Кому все это нужно?! "

Практический Сократ восхищал меня тем, что предпочел умереть за принципы, когда этого легко было избежать. Другие были не так требовательны. Такие огромные фолианты мелкого шрифта — и в конце концов единственный их мудрый вывод: «Тебе самому решать, Ричард. Откуда нам знать, что потребуется именно тебе?»

Курс окончен, и я бесцельно бреду в ночи, шаги гулко раздаются в пустоте университетского городка и моей души.

Я пришел на эти занятия в поисках руководства, мне необходим был компас, чтобы пройти через джунгли. Существующие религии казались мне шаткими, плохо скрепленными мостками, готовыми обрушиться при первом же шаге, превращая детские вопросы в неразрешимые загадки. Почему религии цепляются за Вопросы-На-Которые-Нет-Ответов? Неужели непонятно, что «Нет ответов» — это не ответ?

Снова и снова, встречаясь с новой теологией, я задаю себе простой вопрос: могу ли я эту веру претворить в мою жизнь?

И каждый раз под тяжестью этого вопроса причудливые построения начинают шататься и трещать, затем внезапно обрушиваются у меня на глазах.

Я хотел бы спасти мир от подобного обвала. Что чувствует человек, который отдал всю жизнь какой-нибудь религии, гарантирующей конец света 31 декабря сего года, и проснулся в новогоднее утро от пения птиц? Он чувствует себя одураченным.

За моей спиной в темноте послышались женские шаги. Я посторонился вправо, чтобы пропустить незнакомку.

Вот я и закончил курс, изучив два десятка философий, самых ярких в истории человечества, и ни одна не дала мне ответа. Все, чего я у них просил, — это указать, как мне смотреть на мир, чтобы просто жить. Вроде бы не такой уж и сложный вопрос для Фомы Аквинского или Георга Вильгельма Фридриха Гегеля. Их ответы, однако, подходили только им самим и были совершенно бесполезны в моей жизни, такой далекой от них.

— Неужели ты ничему не научился? — сказала она. — Ведь тебе только что дали то, что ты надеялся найти все эти годы, а ты этого не понял?

Вспышка раздражения.

Эта женщина не просто проходила мимо, она прислушивалась к моим мыслям!

— Простите? — переспросил я как можно холоднее.

Темноволосая, с дерзкой светлой прядью, старше меня лет на двадцать, просто одетая. Не подозревает, как я поступаю с незнакомцами, врывающимися в мои раздумья.

— Ты получил то, что пришел узнать, — сказала она. — Чувствуешь ли ты, что твоя жизнь сейчас меняет направление?

Я оглянулся. На тротуаре позади меня больше никого не было, и все же я был уверен, что она принимает меня за кого-то другого. Я никогда до этого не встречал ее — ни на занятиях по философии, ни где-нибудь еще.

— Мне кажется, мы с вами не знакомы, — сказал я ей.

Она неожиданно рассмеялась.

— «Мне кажется! Мы с вами не знакомы!» —Она помахала рукой у меня перед носом. — Тебе показали, что готовых ответов не существует! Ты что, не понял? Только один человек может ответить на твои вопросы!

О Господи, подумал я. Сейчас она сообщит мне, что спасение — в Иисусе, и омоет меня в крови Агнца. Может, отпугнуть ее, начав громко цитировать Библию? Я набрал в легкие воздуха.

— Когда Иисус сказал «Только через Меня придете к Отцу нашему». Он говорил о Себе не как о бывшем странствующем плотнике, а как о воплощении духа…

— Ричард! — сказала она. — Пожалуйста!

Я остановился и повернулся к ней, ожидая, что будет дальше. Она все так же улыбалась, и ее глаза блестели звездным сиянием. А она выглядит вовсе не такой уж бесцветной, как мне показалось вначале.

Неужели раздражительность мешает мне видеть людей?

Пока я смотрел на нее, уличное освещение, должно быть, изменилось. Она не просто привлекательна, она настоящая красавица.

Она терпеливо ждала моего полного внимания. Может быть, меняется она сама, а не освещение? Что происходит?

— Иисус не даст тебе того, что ты ищешь, — сказала она. — Как и Лао-цзы или Генри Джеймс. Если бы ты сейчас всматривался в нечто большее, чем хорошенькое личико, ты бы обнаружил… ну-ну, и что ты обнаружил?

— Я вас знаю, не так ли? — сказал я.

В первый раз за время разговора она нахмурилась.

— Черт возьми, ты прав.

Сколько я помню, так было всегда. Всегда кто-то шел за мной по пятам, сталкивался со мной, когда я поворачивал за угол, возникал в метро или в кабине самолета — чтобы объяснить, в чем суть урока того или иного странного события.

Сперва я считал этих людей фантомами, плодом моего собственного воображения; и первое время так оно и было. Но каково же было мое удивление, когда несколько следующих моих ангелов-учителей оказались такими же явно трехмерными смертными, как и я сам, пораженными не меньше моего неожиданной встречей.

Через некоторое время я уже не мог точно сказать, кем были те, кто следили за мной и моим обучением, — фантомами или смертными, поэтому я решил относиться к ним как к обычным людям — до тех пор, пока они не исчезают посреди разговора или не переносят меня в другие миры, чтобы проиллюстрировать ту или иную идею.

В конце концов, это не так уж важно —кто они на самом деле. Некоторые из них были ангелами, забывшими представиться, и мне потребовались годы, чтобы у видеть их крылья. Других я считал живым Откровением, а они потом оказывались просто дурной вестью.

Эта книга рассказывает об одной из таких встреч на моем скромном пути к истине, о том, чему она меня научила и как эти знания изменили мою жизнь.

Похожи ли ваши уроки на мои? Кто я — ангел с опаленными крыльями, несущийся по той же трассе, что и вы, или один из тех странных субъектов, которые, невнятно бормоча, пристают к вам на улице? Некоторых ответов мне никогда не узнать.

Однако поторопимся, чтобы не опоздать к началу первой главы.