Белый князь (СИ)

Глава 22

Проводив девушку взглядом, я двинулся дальше и вскоре был возле дома. Матвей сидел на плетёном кресле, выстругивая из маленького бруска какую-то фигурку — была у него такая привычка. Предавался он ей нечасто, по крайней мере, на моих глазах, но успел собрать за несколько лет немалую коллекцию. Теперь, правда, она осталась в России.

— Что это? — спросил я камердинера.

— Пока ничего, ваше благородие, — отозвался тот. — Но должна быть лисица.

— С чего это ты решил выстругать лисицу? — удивился я.

— Поболтал с вашей гостьей, Юшен. Она отлично осведомлена о местной мифологии. Рассказала про нескольких китайских существ, обитающих в Пустоши. Особенно её интересуют хули-цзин, оборотни, которые могут оборачиваться лисами. Вернее, наоборот, — сделав паузу, добавил Матвей и аккуратно снял с деревяшки очередную стружку. — Она вам не рассказывала?

— Нет. Мы мало успели пообщаться.

Камердинер поднял на меня взгляд.

— Юшен утверждает, что эти создания способны здорово помочь тому, кому удастся их пленить.

Я пожал плечами.

— Вполне возможно. Но кому придёт в голову это делать, верно?

— Вот уж не знаю, ваше благородие. Девушка рассказала пару историй, в которых хули-цзин чуть ли не правили Китаем. Исподволь, разумеется. Вот только ничем хорошим для тех, кому они помогали, это не кончилось.

— Это она так сказала?

— Ну, Юшен выразилась несколько иначе. Но смыл был именно такой.

— Я рад, что вы нашли общий язык, старик. Как она тебе, в целом?

Матвей снова взялся за брусок.

— Смотря, в каком качестве, господин. Девушка она, конечно, обаятельная. Даже слишком. Я почти попал под её чары.

— Почти? — насмешливо переспросил я.

Камердинер кивнул.

— Именно. Словно в какой-то момент она передумала… кокетничать со мной.

Умница. Вспомнила запрет соблазнять мужчин в поместье триады.

— Нужен ты ей, — сказал я, улыбнувшись. — Старый развратник.

— Вы несправедливы, господин, — покачал головой Матвей. — У меня и в мыслях не было приударить за ней. Она мне в дочери годится. На вид.

— Не было, значит?

— Не было, пока в какой-то момент я друг не понял, что не столько слушаю, что она говорит, сколько любуюсь ею. Где вы её нашли?

— Вроде, я уже сказал, что тебя это не должно интересовать.

Камердинер вздохнул.

— Меня интересует всё, что с вами происходит, господин.

— Ладно, я это ценю. Но с Юшен лучше особо не треплись.

— Почему? Она опасна?

— С чего ты взял?

Старик пожал плечами.

— Ваше благородие, вы ведь не в Пустоши её встретили? Скажите, что не притащили в дом существо, изменённое кровью титанов.

Он говорил спокойно, однако в его голосе чувствовалось напряжение.

— Например, кого? — спросил я.

— Не знаю. Мутанта? Или хули-цзин?

Однако! В проницательности старику не откажешь. Правда, и Юшен хороша — завести разговор о лисицах-оборотнях.

— А если и так? — спросил я, оглядевшись, чтобы убедиться, что наш разговор никто не слышит.

— Будьте осторожны, ваше благородие, — ответил камердинер, бросив на меня быстрый взгляд. — Не играйте с огнём.

Я вздохнул. Большую часть жизни я именно этим и занимался.

— Не беспокойся, старик. И ни с кем не делись своими предположениями.

Матвей кивнул.

— Как прикажете. Просто… В общем, не лучше ли мне присматривать за вашей гостьей?

— А ты уверен, что сможешь устоять перед её чарами?

Камердинер задумался. Рука с ножиком замерла над недоделанной фигуркой.

— Не знаю, — ответил он, наконец.

Я положил руку ему на плечо.

— Не забивай себе этим голову, дружище. Это моя забота. Тебе не о чем беспокоиться.

Взглянув на меня, Матвей нехотя кивнул.

— Как скажете, ваше благородие. Как скажете, — чиркнув по фигурке, он глухо выругался и отбросил заготовку в сторону. — Снял лишка. Этого уже не исправить. Придётся начинать заново.

Я уже собирался зайти в дом, как меня окликнул знакомый голос. Обернувшись, я увидел спешившего от большого дома Пенгфея.

— Господин, вас зовут! — крикнул он, приближаясь. — Мне велено вас проводить.

— Кто, господин Ма?

Парень кивнул.

— Ну, пойдём.

Мы двинулись к дому и вскоре оказались в холле, а затем прошли через небольшую анфиладу комнат и остановились перед приоткрытой дверью.

— Секунду, господин, — шепнул Пенгфей и заглянул в комнату.

Я услышал, как он говорит, что я пришел. Затем обернулся и отступил в сторону.

— Входите, господин.

Переступив порог, я увидел Ма, стоявшего возле камина, опершись на мраморную полку с расставленными на ней фигурками, вырезанными из слоновой кости. Кажется, они называются окимоно и производятся в Японии. Большая часть из них представляет немалую ценность для коллекционеров. В России тоже имелись любители этого восточного вида искусства. Некоторые собирали просто огромное их количество. Даже у моего отца имелось штук двенадцать в одной из гостиной, оформленной в азиатском стиле. Но он им никакого значения не придавал, считая просто элементом интерьера.

Справа сидел, положив ногу на ногу, Аничков в коричневом двубортном костюме и белоснежной рубашке, расстёгнутой на две пуговицы. В пальцах у него был зажат стакан с тёмной золотистой жидкостью на дне. Ну, да, Азия — основной потребитель импортного коньяка, который во Франции почти и не пьют.

Возле окна со скучающим видом стоял Рапира. Между его пальцами скользил маленький узкий ножик, похожий на брелок.

— Господин Белозёров, садитесь, — указал мне на свободное кресло, поставленное напротив Аничкова, босс триады. — Мой гость просветил меня насчёт того, кем вы были в прежней жизни, если можно так выразиться. Хоть я его об этом и не просил. Он заверил меня, что у него есть к вам разговор. Поэтому я вас и пригласил. Вы не против уделить соотечественнику немного времени?

— Благодарю, — кивнув Ма, я прошёл к креслу и сел. Взглянул на Вождя. — Как ваш груз, господин Аничков? Всё в порядке?

— Полном, — улыбнулся тот. — Вашими стараниями.

— Я вас оставлю, — сказал Ма, отходя от камина.

Хм… Как интересно. Похоже, Вождь пользовался у триад большим влиянием, чем хотелось бы Ма. Ладно, послушаем, что скажет.

— Не обращайте внимания на Антона, — проговорил Аничков, поболтав коньяк на дне стакана. — Он здесь потому что думает, будто вы намерены меня убить и именно для этого прибыли в Китай.

— Ваш помощник совершенно прав, — ответил я, жестом отказавшись от предложенной Вождём бутылки. — Именно это мне и поручил сделать Его Величество.

Брови моего собеседника приподнялись.

— Правда? И почему вы медлите? Вам ведь уже удалось подобраться ко мне достаточно близко. И, если верить моим людям, ваш… необычный Дар куда сильнее моего.

— Ну, это не факт, — ответил я. — А что касается, почему я вас не пытаюсь убить, то, уж конечно, не из-за того, что вы ходите с телохранителем.

Мои слова вызвали у Вождя смешок. Он сделал большой глоток коньяка и поставил почти пустой стакан на круглый мозаичный столик слева от себя.

— Так в чем же дело, господин Белозёров? — спросил он, сцепив пальцы в замок. — Почему враг империи всё ещё жив?

— Гораздо интересней, по какой причине вы, такой всегда осторожный, второй раз предоставляете мне возможность вас убить, — ответил я, откинувшись на спинку кресла. — На вас совсем не похоже.

Аничков улыбнулся одними губами. Глаза его оставались холодными и сосредоточенными. Явно он был готов дать отпор. И про то, что мой Дар превосходит его, конечно, упомянул, чтобы мне польстить: ни секунды он в это не верил. Мальчишка вроде меня не может быть магом более высокого уровня, чем опытный чародей, какими бы способностями он ни обладал. К тому же, Аничков считался весьма талантливым боевым колдуном, ещё когда находился в России, а за годы изгнания, конечно, многократно усовершенствовал свои навыки. Поэтому он и чувствовал себя так уверенно, разговаривая со мной. И всё же, параноидальная подозрительность заставляла его нервничать. Наверняка держал всё это время наготове защитную технику.

Аничков слегка подался вперёд, глядя мне в глаза.

— Вы правы, господин Белозёров, но лишь наполовину. Да, я жив и свободен, потому что мною движет страх. Нет лучше защиты от врагов, чем ужас, что тебя могут застать врасплох и убить. Но вы меня врасплох не застали. Кроме того, есть и вторая стороны медали. Я стал тем, кем являюсь, потому что научился преодолевать страх. Ради дела, в которое верю всей душой.

— Видимо, вы говорите о революции, — вставил я.

— Разумеется! — откинувшись на спинку кресла, ответил мой собеседник. — О чём же ещё? И вы, как мне кажется, не так уж далеки от того, чтобы признать, что монархия изжила себя как вид правления. России нужна республика! Конституция, равные права для всех, свобода слова и так далее.

— Не могу с вами согласиться, — качнул я головой.

Сколько я слышал подобных разговоров! Конечно, при мне их не вели, но, служа в Охранке, узнаёшь многое из того, что люди предпочли бы скрыть. У нас имелась целая фонотека записей с крамольными рассуждениями — в частности, лиц, которым этого по чину и занимаемому в обществе положению совсем не полагалось. О, как бы они наложили в штаны, если бы услышали собственные голоса! Но оружие хорошо тогда, когда его обнажают к месту. Так что коллекция хранилась и тщательно охранялась до поры до времени.

— Я и не ждал, что вы ответите что-то иное, — махнул рукой Аничков. — И всё же, интересно узнать, почему вы поддерживаете монархию? Вас же не просто отправили сюда выслеживать меня. Вы сосланы. Преданы своим братом и Его Величеством, которому так старательно служили. Неужели вы из тех, кто сохраняет слепую верность, несмотря ни на что?

— Ответ у меня очень простой, господин Аничков. По моему мнению, вне зависимости от формы правления единственной реальной проблемой любого государства является коррупция. Как доказывает история, чиновники крадут всегда и везде, как только могут. Собственно, мне кажется, они для того и становятся чиновниками. Вот только, когда они воруют при республике, они крадут у народа, который с этим ничего поделать не может. Когда же они крадут при монархии, то воруют у царя. А ему это вряд ли понравится, согласитесь. И, в отличие от народа, он вполне может что-то предпринять.

Аничков смотрел на меня с удивлением секунд десять, а затем вдруг расхохотался.

— Ну, вы и фрукт! — воскликнул он. — Серьёзно⁈ И это вся ваша… теория? Ради неё вы служите?

— Почему бы и нет? — ответил я спокойно. — Она ничем не хуже любой другой.

— Это верно, — кивнул Вождь. — Тут даже и возразить нечего. Только… хлипковат фундамент-то. А как же «за веру, царя и отечество»?

— Могу этот вопрос вам переадресовать, — сказал я. — Вы такой же дворянин.

— Ну, нет! — решительно покачал головой Аничков. — Меня к этой братии не причисляйте! Я с себя все регалии сложил. Да и не было их особо. Мой флаг — свобода!

— Ваш флаг — бунт, кровопролитие и власть, — ответил я. — Не держите меня за дурака. Я не один из наивных студентиков, которых ваши люди обращают в красную веру.

— Это не вера, господин Белозёров. А искренняя убеждённость в том, что миру пора измениться. Мы ведь, по сути, живём в средневековье! Аристократы всем заправляют, а простолюдины… Даже имея миллионы, они ничего не решают. Им просто не дают. А ведь их большинство!

Я поморщился.

— Избавьте меня от пафосных речей, господин Аничков. На меня они не подействуют. Вы не на митинге, а я не простолюдин, которому охота дорваться до власти.

— Хорошо, — тут же изменил тон Вождь. — Будь по-вашему. Тогда, по крайней мере, ответьте на вопрос: вы собираетесь помешать мне вернуться в Россию?

— Не собираюсь.

— Так я и думал, — кивнул Аников. — Но и в Китае вы ведь не планируете задерживаться надолго? Батрачить на босса триады — это совсем не ваш уровень.

— Не пытайтесь мне льстить.

— И не думал. Что вы намерены предпринять?

— Вряд ли это вас касается, господин Аничков.

— Справедливо. Но позвольте попытаться угадать: вы хотите вернуться в Россию. Теперь, когда вас считают погибшим, вы вполне можете это сделать.

Так, отлично! Вот мы и подошли к сути.

Я пожал плечами.

— У меня есть там незаконченные дела, — словно нехотя признал я. — Но… Впрочем, как разница?

— Разница есть, — тут же подхватил Аничков. — Почему бы вам не отправиться со мной?

Я приподнял брови.

— Зачем вам это нужно?

— Хороший боевой маг не помешает.

— Я не собираюсь вам помогать.

— Но и мешать не станете, так?

Ещё одно пожатие плечами. Давай, почувствуй азарт. Заглоти наживку.

— Я могу доставить вас в Россию, господин Белозёров, — сказал Вождь. — У меня есть такая возможность. И никто не будет знать, что вы там. Закончите свои дела, а там — сами решите, что делать дальше. Как вам такое предложение?

— И никаких гарантий взамен? — сделав паузу, спросил я.

— Никаких!

— Это… интересно. Но мне нужно подумать.

Мой собеседник кивнул.

— Разумеется. О большем я не прошу. У меня ещё есть, что сделать в Китае. А затем я напомню вам о своём предложении. Времени не очень много, но вы успеете определиться.

Я встал, давая понять, что разговор окончен. На сегодня хватит.

— Всего доброго, господин Белозёров, — проговорил Аничков. — И до скорой встречи. В каком-то смысле, мы с вами связаны. Недаром же судьба привела вас ко мне, хотя изначально найти меня здесь у вас почти не было шансов. Поразмыслите об этом.

— Непременно.

Вернувшись в гостевой домик, я застал Матвея с Пенгфеем играющими в го. При моём появлении оба поднялись и поклонились. Я плюхнулся на диван и сделал им знак садиться.

— Продолжайте. Какая партия?

— Шестая, — ответил Матвей.

— Какой счёт?

— Четыре два.

— В чью пользу?

— Мою, — сказал камердинер, передвигая белый камень.

— Я прервал ваш разговор. О чём шла речь?

— Юный Пенгфей интересовался, как привлечь девушку, если она не воспринимает его всерьёз.

При этих словах парень залился краской и метнул в старика гневный взгляд.

— Ну, прежде всего, — сказал я, — следует перестать стесняться говорить о своих чувствах. Ведь с них нет ничего постыдного. Женщинам нравятся мужчины, которые свободно заявляют о своём интересе к противоположному полу.

— Совершенно с вами согласен, господин, — кивнул Матвей, отвечая на ход соперника. — Но не об интересе к конкретной особе.

— И ты прав, — сказал я. — Важно учитывать, что женщины ничем не интересуются так, как любовью. Эта тема мгновенно затмевает все другие, как только бывает затронута. Но не нужно показывать, будто тебе без разницы, к кому подкатывать. Это опасная территория, ведь девушка может решить, что она ничего особенно для тебя никогда не будет значить.

— Что же вы предлагаете, господин? — не отрывая взгляд от доски, поинтересовался Матвей.

— Создать интригу. Пробудить в сердце избранницы любопытство. Например, подбрасывать ей три дня подряд знаки внимания. Но никаких записок!

— Никаких записок! — кивнул камердинер. — Слова должны звучать, лишь когда объект готов ответить на них «да».

— Именно так. Победа любит подготовку.

— А что после трёх дней? — вдруг спросил, хмуро взглянув на меня, Пенгфей.

— Пауза.

— Нарушить привычный ход вещей, — добавил Матвей, вертя в пальцах камень. — Создать тревожное ожидание. Опасение, что приключение закончилось. А затем выйти на новый уровень.

— Как⁈ — жадно спросил парень.

Явно игра его уже не особо интересовала.

— Назначить свидание, — сказал я.

— Рановато, — покачал головой старик. — Я бы с этим повременил. Лучше отправить стихотворение. С полупризнанием в любви. Но без подписи, разумеется.

— Да, это лучше. Как у тебя со стихосложением? — спросил я Пенгфея.

— Стихосложением? — растерялся парень. — Никогда не пробовал.

Я вздохнул.

— Похоже, тебе придётся прийти на помощь пылкому сердцу, старик.

Матвей усмехнулся.

— Для этого ещё рано.

— Вы умеете сочинять стихи? — с надеждой спросил Пенгфей.

— В молодости немного получалось. Ты будешь ходить?

Я поднялся.

— Ладно, мне пора отдохнуть. Передай Киан и Лан, что я жду их в спальне, старик.

С этими словами я отправился в свои скромные покои. К счастью, мне не нужно писать стишков, чтобы получить любовь.