Нога вдруг соскользнула с обледеневшего следа-стежки, едва удержался на краю мигом открывшегося черного провала. Я сел на край стежки, принялся вытряхивать из сапога сероватый водянистый снег.
Что-то тонко зазвенело в глубине провала, как осколки стекла, сливаясь в еле слышный перезвон.
Прислушался. Да это же голос весны: где-то под толстым еще пластом осевшего снега звенела первая вешняя вода.