Бесценный приз

Глава 8

— Наконец-то все закончилось. — Адам вслед за Оливией сел в сияющий лимузин и с облегчением выдохнул. Его одолела неожиданная усталость. Он потянулся, затем откинулся на сиденье машины и ослабил галстук.

Два часа он вращался в толпе гостей, которые выражали ему свое сочувствие и поздравляли с удачным выступлением, и теперь чувствовал себя опустошенным. Его будто вывернули наизнанку. Он пытался корректно отвечать на очень личные вопросы, пытался просто говорить о своей матери, о том, какой он ее запомнил.

— Ты сожалеешь о том, что сказал?

Он обернулся, чтобы посмотреть на Оливию, чей силуэт виднелся у противоположного окна, приглушенный свет в машине отбрасывал тени на ее прекрасные черты.

Его сердце наполнилось тяжестью при мысли о том, как хорошо было бы, если бы она действительно была его девушкой. К этому добавилось чувство невероятной признательности при воспоминании о том, как она пыталась поддержать его.

— Нет, — ответил он. — Я не жалею, потому что хочу, чтобы о ней помнили.

— Наверняка тебе было совсем не просто о ней говорить, — продолжала Оливия; тепло в ее голосе согревало его. — Но у тебя все замечательно получилось, Адам, правда. Мария гордилась бы тобой. Ты рассказал о ней как о прекрасной женщине и матери. Я понимаю, как тяжело тебе было потерять ее.

— Это было действительно тяжело, и я понятия не имел, что мне делать.

Подвинувшись к нему, она повернулась так, чтобы он мог видеть ее лицо. Серебристое платье блестело в тусклом свете.

— Я думаю, что это вполне естественно.

— Я злился, — сказал он. Так сильно, что до сих пор, спустя столько лет, он чувствовал в себе отголоски этого гнева. Он был беспомощным и испуганным маленьким мальчиком и злился на это. — Злился на судьбу, на жизнь. Даже на нее за то, что она умерла. На то, что никто не пытался бороться с ее болезнью и смертью. Можно сказать, я принимал все очень близко к сердцу.

— Мне не кажется, что такую ситуацию можно воспринимать как-то по-другому, — заметила Оливия.

Он посмотрел на нее.

— Ты так же воспринимала поступок своего отца?

— Да. — Она пожала плечами. — Разум говорит мне, что он отказался бы от любого ребенка. Но сердце и душа знают, что он отверг меня. Разница в том, что у моего отца был выбор. У твоей матери выбора не было.

Адам кивнул.

— Я знаю. Сейчас мне стыдно, тогда я больше переживал из-за того, что будет со мной, чем из-за того, что не будет ее. — Чувство вины еще больше усилилось с приездом Зеба. Его матери пришлось умереть, чтобы сбылось то, о чем он так долго мечтал. Угрызения совести до сих пор мучали его.

Оливия покачала головой:

— Даже не думай казниться.

Она нежно дотронулась до его руки, прядь ее волос коснулась его щеки, и его окутал ее аромат. Близко, она была так близко — и он больше не хотел разговаривать. И думать. Он хотел только чувствовать.

Взгляд ее ореховых глаз, в которых мерцали зеленые искорки, встретился с его, Оливия пристально вглядывалась в его лицо. И вдруг придвинулась вплотную к нему. Она взъерошила ему волосы, погладила шею, и ее ласки вновь возбудили его. Он расстегнул заколку, державшую ее волосы, и запустил пальцы в нежные шелковые пряди.

Губы Оливии раскрылись, и она произнесла его имя, то ли со стоном, то ли с мольбой. Он опустил голову, чтобы встретиться с ней губами, околдованный ее ароматом, весь во власти желания. Когда их языки встретились, она тихонько застонала и прижалась к нему.

Адам обнял ее за талию и посадил к себе на колени, длинный подол платья сковывал ее, тогда Оливия приподняла руками юбку и села на него верхом. Адам провел руками по обнаженной гладкой коже ее бедер, и она задрожала. Ее дыхание участилось, когда его пальцы коснулись тонкой полоски ее трусиков.

Он приподнялся на сиденье. Прервав поцелуй, она выпрямилась. Он посмотрел на нее. Она была великолепна. Красивее любой из женщин, которых ему прежде доводилось видеть. Волосы в беспорядке рассыпались, ореховые глаза потемнели от возбуждения.

— Адам, пожалуйста… — пробормотала она прерывающимся голосом.

Его пальцы скользнули под резинку ее трусиков, он сгорал от желания увидеть, как она забьется у него в руках.

— Я здесь.

Но выражение ее лица вдруг изменилось. Возбужденное сияние угасло, она посмотрела на него взглядом полным ужаса, соскользнула с его коленей и дрожащими руками поправила платье. Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла лицо руками и тихонько выругалась.

Адам глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Оливия, — начал он.

Она покачала головой:

— Пожалуйста, не говори ничего. Прости меня. Я хочу хотя бы притвориться, что ничего не происходило.

— Опять? — разочарованно произнес он. — Невозможно притвориться, Оливия. Это произошло. Снова.

— Прости меня, Адам. Я веду себя как идиотка. — Она опустила руки и отодвинулась от него. — Кажется, у меня что-то вроде гормонального срыва. Но я не хочу поддаваться.

Несмотря на свой гнев, он улыбнулся:

— Влечение не так устроено. Ты не можешь просто отключить его.

— Я могу. Я должна. — Ее голос вибрировал в отчаянной убежденности. — Влечение — это просто химическая реакция, и больше ничего.

— Вот именно. Ты не можешь изменить химическую реакцию.

— Нет, но могу не способствовать.

— Лучше насладиться взрывом, — парировал он.

— А потом собирать осколки? Не в моем стиле.

Это было и не в его стиле. В любых отношениях он предпочитал обоюдное кратковременное удовольствие, после которого оба участника шли каждый своей дорогой. Он уже достаточно наломал дров, чтобы продолжать в том же духе и дальше. Воспоминание о заплаканном лице Шарлотты было достаточным тому подтверждением.

Так что же он делал сейчас? Он не только не дал себе труда подумать о своих правилах, он еще и не потрудился выяснить взгляды Оливии на подобные отношения.

Ну что же, значит, не получилось. Ничего, будут другие женщины, но не такие. Нет, не такие, как она.

— И не в моем стиле тоже.

— Тогда можно считать, что мы поняли друг друга, — объявила она и посмотрела на него. — Так что давай двигаться дальше. Я выполнила свою часть нашего договора, теперь твоя очередь. Ты должен отвезти меня к Зебу.

— Ах да, это.

— Да, это. Только попробуй взять свои слова обратно.

— Я и не пытаюсь. Просто сделать это окажется немного сложнее, чем я думал.

— Почему?

— Зеб в Таиланде.

Губы Оливии, припухшие от его поцелуев, раскрылись и снова закрылись.

— В Таиланде? Он за тысячи километров отсюда, а ты и не подумал сказать мне об этом?

Адам ощутил ее гнев и порадовался ему; по крайней мере, он разрядит сексуальное напряжение, все еще царившее в воздухе. К тому же гнев был неплохим способом погасить в себе разочарование, а он догадывался, что Оливия была сильно разочарована. Она буквально не позволила довести себя до оргазма. Если вспомнить об этом, он и сам был не так уж спокоен.

— Я не посчитал нужным. Свою часть договора я выполню. Я отвезу тебя в Таиланд.

— Вот так просто?

— Конечно. До него можно всего за несколько часов долететь на самолете. Мы соберемся и полетим.

— Я не могу просто так собрать вещи и улететь в Таиланд. Когда он вернется?

— Он не вернется.

— Что ты хочешь этим сказать? Что он живет в Таиланде?

— Зеб нигде не живет.

Оливия нахмурила брови:

— Так он — как ты? Он живет в отеле?

Этот невинный вопрос резанул его, словно лезвие бритвы. Если бы Оливия только знала, насколько он был похож на своего отца.

— Зеб — современный кочевник.

В глазах Оливии мелькнуло сомнение.

— Но ведь у него же есть… база? Где-нибудь. Отвези меня туда, Адам.

— У него нет ничего подобного, — просто ответил Адам. — Вообще никакого адреса. Зеб считает дом обузой. Он редко где остается дольше чем на пару недель и едет куда ему вздумается.

— Но ему же надо где-то оставлять свои вещи? Свое имущество?

— Он все возит с собой.

— Ты что, издеваешься? — Она прикусила губу. — Это не совсем то, на что я рассчитывала.

А она конечно же уже напридумывала полный набор: мужчину, который будет счастлив иметь ребенка, жить с семьей в симпатичном домике с беленьким заборчиком.

Он подавил в себе прилив жалости; лучше Оливии знать правду.

— Зеб — кочевник. Он не будет меняться, даже ради кого-то. — Он провел рукой по лицу. — Это фамильная черта Мастерсонов, Оливия, — добавил он, стараясь спрятать прорывавшуюся наружу горечь. — Мы не осядем.

Зеб не сделал этого, и Адаму тоже не удалось. Он пытался — да, он действительно пытался. Он женился на Шарлотте, надеясь на тихое семейное счастье. Но его надежды разрушились спустя всего два года, а тихая оседлая жизнь превратилась для него в пытку. Для него. Но не для Шарлотты. Она была явно в своей стихии, вила гнездо, в то время как вся эта тихая жизнь доводила Адама до тошноты.

— Это невозможно. Но не важно. Кем бы он ни был, ему нужно сказать о ребенке. Так что нам лучше отправиться в Таиланд.

Нужно было разобраться во всем этом, чтобы жизнь снова стала нормальной.

— Не так-то все просто.

— Конечно, просто. Я все устрою, — ответил Адам, когда лимузин плавно остановился у внушительного фасада его отеля.

Низкий гул двигателей самолета отдавался у Оливии в ушах. Прошло всего двадцать четыре часа с момента их разговора, а они уже летели в Таиланд. Если точнее — в Ко-Ланту. Посмотрев на свой планшет, она почувствовала, как растет ее желание оказаться там: перед ней было изображение белоснежного песчаного пляжа, обещавшего отдых. Если верить рекламе, остров был настоящим райским уголком, на котором соединились лес, холмы и коралловые пляжи.

К сожалению, Оливия летела туда не для того, чтобы любоваться красотами природы или наслаждаться солнечным теплом. Ей нужно было встретиться с Зебом. И все-таки она не могла подавить в себе радостное предвкушение. Хуже того, она подозревала, что причиной была не только жара в пункте их назначения, но также и привлекательность ее спутника.

Она посмотрела на Адама, сидевшего в кресле с видом на крыло его личного самолета, и почувствовала, что ей становится жарко; она все еще была смущена после вчерашней страстной прелюдии в его лимузине. Правда, ее немного успокаивало, что она все это прекратила.

Так и надо было. Она буквально сгорала от стыда, вспоминая, как села на него верхом, как его руки оказались у нее под юбкой, и мольбу в своем голосе.

Это безумное влечение смущало ее. Впрочем, последние несколько часов Адам был совершенно неприступным, улаживая все дела, пока она искала для себя замену на неделю. А мужчина, который доверял ей, который самозабвенно целовал и почти лишил ее остатков самоконтроля, исчез.

Она вздохнула, наверное, слишком громко; Адам оторвал глаза от экрана своего ноутбука и посмотрел на нее:

— Что-то случилось? Тебе что-то нужно?

— Нет. Я в порядке.

— Хорошо.

Компьютер снова безраздельно завладел его вниманием, а она вдруг почувствовала, что раздражена. Как он мог сидеть рядом так равнодушно, в то время как она вновь и вновь переживала сцену в лимузине?

Она снова глубоко вздохнула и еще громче, чем в первый раз, постучала ногтями по столу.

— Оливия, если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, скажи, не стесняйся.

— Я просто размышляла о том, зачем ты настаивал, чтобы мы улетели на неделю. — Этот вопрос она выдумала, но неважно. Ею почему-то овладело детское желание привлечь его внимание.

— Потому что так разумнее. Зеб приезжает и уезжает, когда ему вздумается. Он приехал в Ко-Ланту всего пару дней назад, так что должен быть еще там. Но если это не так, нам нужно будет поехать за ним. Мы не можем рисковать снова потерять его.

На этот раз ее вздох был уже искренним; Зеб оказывался совсем не таким человеком, какого она себе представляла, начиная поиски.

Хотя, если подумать, Адам до сих пор на самом деле не слишком-то много рассказал ей о нем. Бросив на него украдкой взгляд, она убедилась в том, что он снова вернулся к компьютеру и явно считал их разговор оконченным. Его лицо выражало сосредоточенность, на лбу залегла морщина.

Оливия набрала в грудь побольше воздуха. Ну что ж. Они все равно скоро будут в Таиланде, и она встретится с Зебом. Может быть, все-таки он расскажет ей что-нибудь об этом человеке?

— Адам?

— Да?

Весь его вид выражал нетерпение, и Оливия напряглась.

— Ты не мог бы рассказать мне что-нибудь о Зебе?

— Еще? — Он в удивлении поднял темные брови, как будто уже снабдил ее подробной биографией Зеба. — О нем больше нечего рассказать.

— Я уверена, что есть еще что-то. Насколько я поняла, он — человек, который бродит по миру и не собирается осесть.

— Так что же ты хочешь узнать еще?

Оливия пожала плечами:

— Например, какой он отец? — Она колебалась. — Ты не упомянул его в своей речи, и… — Ох, какой же она была идиоткой. Теперь-то она поняла. — Так вот почему твоя мама растила тебя одна. Его просто не было рядом.

Адам искривил губы в невеселой улыбке, выдохнул, откинулся на спинку кресла и отодвинул ноутбук.

— Все верно, его не было.

Она ощутила одновременно жалость к нему, растерянность и гнев.

— И ты не подумал сказать мне об этом раньше?

— Не видел в этом смысла.

— Может быть, объяснишь почему?

— Конечно. Зеб ушел, когда моя мать сказала ему, что беременна. Тридцать лет назад. Но это не значит, что он точно так же поступит и сейчас. Когда мама узнала о своей болезни, она наняла частного сыщика, чтобы разыскать его. Через несколько недель после ее похорон Зеб вернулся и забрал меня путешествовать с собой.

Он говорил слишком уж спокойно; Оливия чувствовала, что он мог бы рассказать гораздо больше, но по выражению его лица поняла, что больше рассказывать он не собирался.

— И каким же он был отцом?

Адам пожал плечами:

— Он был непредсказуемым, завораживающим, смешным. Он научил меня играть в покер и следить за собой.

При этих последних словах на его лицо словно набежала тень, и Оливия готова была поклясться, что почувствовала в воздухе горечь.

Как будто угадав ее настроение, Адам поднял руки и улыбнулся.

— Он сделал из меня человека, каким я сегодня являюсь, и я рад этому. — Самолет начал снижаться, и Адам закрыл ноутбук. — А тем временем мы, кажется, прибываем.

Оливия посмотрела в иллюминатор и на минуту пожалела о том, что прилетела сюда не в отпуск — о таком месте она могла бы только мечтать.

Она восхищенно вздохнула, когда они оказались под горячим тайским солнцем. Она сняла свой легкий кардиган и подставила лицо солнечным лучам. С прикосновением этих лучей ее окутало приятное тепло.

— Невероятно, — пробормотала она, следуя за Адамом через аэропорт к ожидающему их такси. — Значит, через два часа мы уже будем в Ко-Ланте? — спросила она.

— Даже раньше. Я уже заказал такси и скоростную моторную лодку. Если тебе нужно, у меня есть таблетки от морской болезни.

— Все в порядке. Я не так уж часто плавала на лодках, но от морской болезни не страдала.

Остаток пути они проделали молча. Надежда теплилась в ее душе, пока она вдыхала соленый морской воздух, а моторная лодка разрезала носом сверкающие голубые волны. С каждой минутой они были все ближе и ближе к Зебу.

Как только они высадились в Ко-Ланте, к ним подошел мужчина.

— Адам, как я рад тебя видеть!

— Гэн, я тоже рад видеть тебя. — Адам повернулся к Оливии. — Оливия, это Гэн. Он много-много лет назад научил меня нырять.

Маленькое морщинистое лицо мужчины сморщилось еще больше, когда он улыбнулся.

— Добро пожаловать на Ко-Ланту, Оливия.

— Спасибо, Гэн.

— Сможешь отвести нас прямо к Зебу? — спросил Адам.

Улыбка исчезла с губ пожилого мужчины, и он покачал головой:

— Извини, Адам. Твой отец уже не здесь.

Сердце Оливии наполнилось разочарованием, но Гэн быстро продолжил:

— Он вернется. Он отправился в круиз. Вернется через пять-шесть дней. Он взял лодку, я никак не могу с ним связаться. Мне очень жаль, Адам. Я не мог его остановить.

— Все в порядке, Гэн. Ты не виноват, и все могло быть намного хуже. По крайней мере, мы знаем, что он вернется. Все, что нам нужно делать, — ждать, пока он снова окажется здесь.

Все? Оливия прикусила губу и постаралась подавить приступ паники. Снова ждать. И снова быть в обществе Адама. На прекрасном, залитом солнцем острове, на котором ничто не сможет отвлечь их друг от друга.

Адам посмотрел на нее сверху вниз, и по его губам пробежала печальная улыбка, словно он думал о том же.

— Прямо сейчас, — сказал он, — я бы не отказался чего-нибудь выпить.

— Я с тобой. — Было бы неплохо хотя бы ненадолго запить ее разочарование.

Гэн кивнул на их сумки, а затем на джип, припаркованный на обочине.

— Где вы остановитесь, Адам? Я могу отвезти ваши вещи в отель и подвезти вас, если хотите.

— Гэн, ты — настоящий друг, — сказал Адам; его лицо выражало искреннюю признательность.

Очевидно, эти двое были в очень хороших отношениях, и это означало, что Адам довольно часто бывал на Ко-Ланте. Может быть, он летал сюда на каникулы и в отпуск. Сколько других женщин он уже привозил сюда?

Не то чтобы Оливии был так уж важен ответ на этот вопрос. Даже совсем не важен.

Через пятнадцать минут она выпрыгнула из джипа, помахала Гэну и вслед за Адамом направилась к хижине из бамбука, служившей пляжным баром. Деревянные столы и скамейки стояли на золотистом песке, отражавшем лучи закатного солнца. Музыка в стиле регги смешивалась с рокотом волн, создавая такую расслабляющую атмосферу.

Адам указал столик, и она со вздохом опустилась на нагретую солнцем деревянную скамейку, когда к ним подошел голый по пояс официант с небольшим барабаном, висевшим у него на поясе, и принес на подносе две кружки ледяного пива Поставив их на стол, он подал Адаму руку:

— Адам, рад видеть тебя здесь!

— Привет, Сару, как ты поживаешь? Где твой отец?

Молодой человек сиял.

— Он уже практически вышел на пенсию. Сейчас его нет, он в круизе, можешь себе представить? Ты надолго сюда?

— Примерно на неделю. — Адам указал на Оливию: — Это Оливия.

Сару, улыбаясь, пожал ей руку, а затем отправился встречать прибывшее семейство, отбивая на барабане бойкий ритм.

— Сару — отличный барабанщик, — пояснил Адам. — Мы с ним когда-то вместе бродили по старому городу.

Она немедленно представила себе Адама с обнаженной мускулистой грудью гуляющим по темным улицам.

— Ты можешь играть регги? Ты бродил вот так по городу?

— Не так я прост, как кажусь. — Адам ухмыльнулся.

Оливия подняла кружку.

— Здесь так замечательно, — сказала она, отхлебнув крепкого напитка и глядя на море, которое светилось всеми оттенками зеленого и голубого. — Я понимаю, почему ты так часто приезжал сюда. — Ей вдруг страстно захотелось быть здесь в качестве его девушки.

— Прекрасное место, чтобы расслабиться, — продолжил за нее Адам. — Так что расслабься, Оливия.

— Я уже расслабилась.

Кончики его губ приподнялись в улыбке, и она снова почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.

— Неправда. Ты качаешь ногой, ты слишком крепко держишь кружку, и у тебя на лбу морщинка.

Она посмотрела на него:

— Ну хорошо. Я не расслаблена. Я так рассчитывала встретить здесь Зеба, а его не оказалось на месте, и его здесь не будет еще несколько дней.

Адам вытянул свои длинные ноги.

— Именно.

Гнев и возбуждение охватили ее из-за его невозмутимости, она сделала еще один глоток.

— Что именно?

— Нам остается только ждать, так почему бы не воспользоваться этим? Когда ты в последний раз была в отпуске?

Она была в отпуске, нет, провела выходные со своей лучшей подругой Сьюзи, но Адам не это имел в виду. Да и те выходные были уже год назад.

Она пожала плечами:

— Я не хочу просто так тратить деньги. Мне нужно оплачивать ипотеку и счета, и моя мама… — Оливия осеклась.

— Что твоя мама?

Почему бы ей не сказать ему? Здесь нечего стыдиться.

— Я плачу моей маме содержание. Она многое пережила, пока растила меня, теперь моя очередь заботиться о ней.

Адам поднял брови:

— Значит, твоя мать отдыхает на Гавайях, а ты остаешься дома?

— Меня это вполне устраивает.

Она хотела еще что-то сказать, но передумала и просто покачала головой.

— Ты даже не можешь вспомнить, когда в последний раз отдыхала. А теперь ты здесь. В Таиланде. Погода прекрасная. Никакой работы. Так что вперед, отдыхать! Расслабься. Наслаждайся отпуском.

— Отпуском? — эхом повторила она. — Я здесь, чтобы найти Зеба, а не для того, чтобы лежать на пляже.

— Но Зеба здесь нет, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Должен быть какой-нибудь способ связаться с ним. Может быть, по радиосвязи?

— Гэн уже пытался и не смог.

Он пожал широкими плечами, его синяя футболка натянулась на мускулистой груди, и Оливия сглотнула.

— Смирись, Оливия. Знаю, это непросто, но мы застряли на этом прекрасном острове.

— Да, именно в этом-то и проблема, не так ли? — Оливия попыталась сдержаться, но было уже поздно. Она была так заворожена картиной его мускулов, что говорила не думая.

— Что именно?

— Что мы оказались здесь вдвоем. Ты. Я. Уверена, застрянь я здесь одна, расслабиться для меня не составило бы никакого труда. Но ты… Ты волнуешь меня.

— Не волнуйся. Мы оба согласились, что не дадим своим гормонам управлять нами, так что нам, конечно, удастся преодолеть влечение и как следует отдохнуть, немного повеселиться. Ведь ты же можешь, правда?

Взгляд, которым он ее наградил, был настолько вызывающим, что ей захотелось дать ему пощечину.

— Конечно, могу, — ответила она сквозь плотно сжатые зубы.

— Я тебе не верю. Я думаю, что ты забыла, как нужно отдыхать, если вообще когда-то это знала.

— Вот глупости. Я — эксперт по отдыху. — Она сделала еще один глоток, пиво приятно холодило горло.

Адам последовал ее примеру, и она жадно следила за ним, приковав свой взгляд к его стройной шее. Она преодолеет влечение, и если Адам смог это сделать, то она тем более сможет.

— Я окончательно убила в себе это идиотское влечение. — Она победно вскинула руку. — И я — Снежная королева!

Его губы расползлись в ухмылку — волчью ухмылку.

— Отлично. Значит, с этим мы разобрались. — Он поднял кружку. — За наш отпуск.

— За это я выпью, — ответила она и выпила все до дна.

Голос внутри ее предупреждал об осторожности, но Снежная королева не прислушалась к нему. Конечно, у нее слегка кружилась голова. Конечно же потому, что сегодня она не спала и слишком мало ела. Но все это можно исправить. Она только выпьет еще немного.

Будто прочитав ее мысли, Адам поднялся.

— Я закажу тебе еще, а заодно принесу воды и еды.

— Превосходно.

Взяв пустые кружки, он направился к бамбуковой барной стойке. Он был таким высоким, таким красивым и таким ужасно привлекательным. С каждым его шагом у нее все больше кружилась голова. Да помогут ей небеса!