Бесцветный

Глава 6

Сознание вернулось толчком — только что я качался на волнах забвения, а теперь разом почувствовал бренность тела. Раны, ещё не зажившие до конца. Постель подо мной, с влажным покрывалом. И раскалывающуяся на части голову.

Во рту поселилась дикая сухость, из охрипшей глотки вырвался сип. Я открыл глаза и, зашипев, прищурился: дневной свет резанул больнее, чем нож отморозка.

С трудом перекатившись на бок, я вцепился пальцами в край кровати, заставил тело подняться. Коснувшись босыми ступнями пола, ощутил простреливший меня холод. Бр-р! Где обувка?

Глаза с трудом ворочались, каждое лёгкое движение отзывалось взрывом в затылке. Ругаясь сквозь зубы, я сделал шаг, затем ещё один… Туфли нашлись в углу, возле шкафа. Обувшись, я почувствовал себя гораздо лучше. Теперь бы ещё водички отыскать.

Взгляд зацепился за лежавшую на постели Клариссу. Девчонка была одета только в рубаху, и то не застёгнутую до конца, отчего мне открылся замечательный вид. Если бы не одно «но».

Рубаха была моя.

— А и друлль с ней, — буркнул я, поразмыслив. Если уж мне так плохо, то каково девчонке? Проснётся злая, как свора демонов, изобьёт почём зря — а удар у неё отменный, вчера сам убедился. Кажется, после третьей. Или позже?

Я снял с крючка куртку, выбрался из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Пошатываясь, спустился по лестнице на первый этаж убежища. Как выяснилось, на втором находились жилые помещения для членов бригады. Правда, не все бойцы жили здесь, к примеру, у Пайка дом в пригороде, с женой и ребёнком…

Я поморщился, схватился за голову. Откуда мне всё это известно?

Воспоминание обухом ударило по макушке: Кларисса обещала избавить меня от хандры по поводу моей обострившейся жестокости. Мы отправились в ближайший трактир, где сначала чинно выпивали и беседовали, а потом…

Я застонал. Потом мы сорвались. Устроили драку, разбили пару носов, после чего нас задавили количеством и общими усилиями вышвырнули на улицу. Но на этом пьянка не закончилась. Отсмеявшись, мы потащились в другое заведение, но по дороге наткнулись на знакомого Клариссы, у которого выпросили бутыль с настойкой. С ней мы и вернулись в убежище, глубокой ночью, когда все уже спали. Поднялись ко мне в комнату, выпили раз. Другой. Третий.

А потом…

Я охнул, присел в кресло в гостиной, почувствовав, как всего прошиб пот. Мы увлеклись. И пьянка закончилась тем, чем обычно заканчиваются посиделки с девчонкой. Вот почему на Клариссе моя рубаха.

Молодец, Касс, в первый же день оприходовал соратницу. Боевую подругу, кломс тебе за душу! Как теперь ей в глаза смотреть?

Сушняк поскрёбся в горле, напомнив о себе и прервав моральные терзания. Отодрав себя от кресла, я поплёлся на кухню. Там сидел Пайк, пил что-то из кружки, задумчиво листая книгу в потёртом переплёте. Услышав шаги, лысый боец оторвал взгляд от страницы, задержался на моём лице и едва заметно усмехнулся.

— Похоже, ночка удалась, — спокойным тоном заключил он. Я плюхнулся на соседний стул, сокрушённо вздохнул.

— Ещё как. А теперь у меня, видимо, проблемы.

— Ты о Клар? — он фыркнул. — Она не из тех, кто беспокоится о таких мелочах. Вы уже не дети, всякое случается. Тебе это было нужно, ей тоже, вот и всё. Не забивай голову.

— Наверное, ты прав, — вынужденно согласился я. Принюхался. Пахло травами и чем-то терпким. — А ещё кружечки не найдётся?

Пайк хмыкнул, поднялся, умело заварил вторую кружку настоя, подвинул мне. Отхлебнув, я почувствовал, как приятное тепло прокатилось по горлу, снимая усталость и немного заглушив головную боль. Благодарно кивнул.

— А где остальные?

— Гарм отправился по делам, прихватив с собой Рамира. Несс снова заперлась в мастерской, что-то чинит. Малёк убежал по моему поручению. Ну а мы с тобой…

Он залпом допил настой, отложил книгу в сторону. Смерил меня оценивающим взглядом.

— Нам с тобой придётся прогуляться.

— Задание? — обрадовался я. Лучше уж шататься по городу, проветривая мозги, чем быть здесь, когда проснётся Кларисса. Несмотря на слова Пайка, мне отчего-то кажется, что девчонка будет не в духе. Зашибёт ещё сгоряча.

— Важное, — кивнул Пайк. — Заодно проверим тебя в деле. Парень ты, конечно, не промах, вчера здорово вписался за Клар. Но уличная драка — это одно, а дела клана — совсем другое.

— Я понимаю.

Допив настой, я с готовностью взглянул на старшего товарища. Он окинул недовольным взглядом мою одежду, покачал головой.

— Идём, подберём тебе что-нибудь. Выглядишь, как оборванец, а не боец клана.

В одном из шкафов в подсобной комнате нашлось много запасных вещей. Я быстро выудил оттуда рубашку и плотный жилет, сверху надел свою куртку. В таком виде не страшно и в драку ввязаться — толстый слой тяжелее пробить.

Выбравшись со склада, Пайк молча повёл меня переулками куда-то в сторону делового района. Несмотря на раннее утро, улицы были полны спешащих по своим делам людей. Кричащий на углу парнишка с газетами, груженые подводы, разъезжающие по дорогам, вечно недовольные грузчики в магазинах, визгливые дети с усталыми родителями — город всегда жил своей жизнью. Иногда казалось, что стоит тебе исчезнуть — и ничего не изменится. Городу, по большому счёту, плевать на людей.

Утренняя прохлада немного выветрила из головы хмель, слегка уняла боль. Я почувствовал, что вновь могу соображать.

— Куда мы идём? — спросил у Пайка. Лысый задумчиво взглянул на небо, затем на меня.

— Надо найти кое-кого. И поговорить.

— И это важное дело? — удивился я. Пайк лишь загадочно усмехнулся. Ну, раз не хочет делиться подробностями, пытать не буду. Всё равно скоро сам увижу.

Мы миновали пару улиц, прошли вдоль ряда питейных заведений, где даже поутру околачивалось много забулдыг, разносящих аромат перегара на целый квартал. Я невольно скривился, когда кровь снова застучала в висках. Никакой больше выпивки! Мне нужен трезвый и расчётливый ум, а не ноющая от боли кочерыжка. Вчера я расклеился, проявил слабость после драки с Падальщиками. Так делать не стоит. Улицы не прощают слабости — я должен быть сильным и безжалостным. Особенно к тем, кто против нашей бригады. Как ни крути, теперь я в клане и придётся думать не только за себя.

За перекрёстком Пайк свернул налево, мимо различных контор, нырнул в подворотню и остановился. Я застыл рядом, огляделся. Отсюда открывался хороший вид на здание по ту сторону улицы — с вывеской «Грейс и Глони».

— Кого мы ищем? — уточнил я, скрывшись в тени так, чтобы с улицы меня не было видно. Пайк одобрительно хмыкнул.

— Одного из работников этой конторы, — он кивком указал в сторону «Грейс и Глони». — Это молодой парень, чуть старше двадцати, одет хорошо, вид доброжелательный, на лице рыжая борода.

— И зачем он нам?

Лысый достал из кармана маленький бумажный свёрток, потряс, развернул. Я почувствовал запах табака. Пайк взял немного двумя пальцами, сунул между губой и нижней челюстью. Принялся жевать.

Пагубная привычка. Помнится, один из соседей в нашем доме любил заниматься тем же. Всё время ходил, жевал, плевался. Потом у него раздуло часть щеки и лица, и от этой самой опухоли он скончался. Скверная смерть.

— Этот человек влез куда не следовало, — наконец, ответил Пайк. — Перешёл дорогу клану Хейн. Нам поручили с ним разобраться.

— Поговорить, или…?

— Посмотрим по обстоятельствам, — лысый сплюнул, прислонился спиной к стене. — Насколько мне известно, он часто работает по ночам, и в это самое время уходит домой. Проследим, зажмём где-нибудь в переулке и передадим привет от клана.

Я кивнул. Звучит несложно, однако выбивать из людей дерьмо… не то, к чему я стремился. Впрочем, есть ли у меня выбор? Клан дал мне новую жизнь и мизерный шанс отомстить за прошлую. Надо быть полнейшим дуллем, чтобы его проморгать. Тем более, я дал клятву — и связал себя, по сути, крепкими узами.

Клан — это навсегда.

Дверь в контору открылась, прерывая мои размышления, наружу выскользнул невысокий крепкий парень в добротном костюме и с медного цвета бородой. Я тихонько свистнул, привлекая внимание Пайка. Лысый глянул, сплюнул комок под ноги и поманил меня за собой.

Рыжий запер дверь конторы, спустился по лестнице и направился вниз по улице. Мы шагали поодаль, молча, стараясь выглядеть обычными прохожими.

— А если он не пойдёт через переулок? — тихо спросил я. — Не думаю, что он дурак, наверняка должен понимать, что клан примет меры. На его месте я бы не уходил с улицы.

— Он всегда сворачивает с Речной на Генеральскую через один и тот же проулок, — ответил Пайк. — Не переживай, всё идёт по плану.

— В прошлый раз мне тоже так казалось, — прошептал я, вздрогнув от воспоминаний. Да, я прилежно следовал плану Вэлса — и он привёл меня к смерти. Правда, есть разница — теперь я не просто мальчишка с улицы, а член клана, пусть и низший. И Пайк, вроде бы, не похож на мужика, который будет действовать нахрапом. Он выглядит очень спокойным и уверенным в себе.

С таким товарищем любое дело кажется по плечу.

Рыжий шёл неторопливо, но, стоило ему свернуть с просторной улицы в переулок, ускорил шаг. Принялся озираться. Мы вовремя спрятались за металлическим ящиком, выждали пару вдохов, припустили следом.

Пайк побежал первым, с размаху ударил парня по ногам. Рыжий запнулся, врезался в стену дома. Лысый придавил его рукой поперёк груди, не позволяя вырваться. На лице жертвы появился почти животный страх.

— К-кто в-вы? Ч-что в-вам н-нужно? — пролепетал рыжий. Колени его заметно дрожали. Я встал левее, перекрывая путь. Во взгляде парня появилась обречённость.

— Ты же Шим Крейт, так? — резким тоном уточнил Пайк. Рыжий кивнул.

— Д-да. А ч-что..?

Удар под дых выбил из него воздух и оборвал на полуслове. Парень согнулся, кашляя и хрипя. Пайк схватил его за воротник пиджака, вздёрнул, приблизил лицо.

— Ты перешёл дорогу могущественным людям, Шим. Влез не в своё дело. Ты и правда думал, что никто не придёт за тобой?

Рыжий сглотнул. Губы его тряслись, лицо казалось бледнее мела. Того и гляди — упадёт в обморок. Мне даже стало его жалко. Не знаю, что там натворил этот бедолага, но действительно ли нужно действовать так жёстко? Он совсем не похож на злобного врага. Наверное, я даже мог бы быть на его месте, если б вырос в нормальной семье, закончил училище и пошёл работать в какую-нибудь конторку…

— Я н-не зна-ал, — прохрипел Шим. — Меня поп-просили н-найти кое-ч-что на л-людей из к-клана. Я л-лишь исполнитель!

Пайк покачал головой, надавил сильнее.

— Кто? Кто просил?

— Я н-не знаю имени, — сбивчиво пробормотал рыжий. — Он сделал з-заказ от частного лица. Пож-желал остаться н-неизвестным.

Пайк досадливо цокнул, ударил ещё раз — в лицо. Шим охнул, схватился за разбитую губу. По подбородку потекла кровь.

Бил Пайк крайне умело.

— Как он выглядел? — каким-то совсем шипящим тоном спросил мой напарник. От его голоса меня прошиб пот, мурашки волнами пробежали по спине. Да уж, не хотел бы я быть его противником.

Рыжий и вовсе затрясся ещё сильнее, сдавленно пискнул.

— Высокий, хорошо одет. Кажется, на щеке у него был шрам, небольшой. И жутью от него веяло…

— Яснее, — потребовал Пайк. Шим сглотнул.

— Н-ну, как о-от в-вас, т-только ещё сильнее. С-словно от з-зверя.

Пайк хрипло рассмеялся.

— Понятно. Бывай.

На лице рыжего возникла робкая улыбка. Он подумал, что Пайк отпускает его, оставляет в живых. Обрадовался.

Я тоже так решил.

Лезвие широкого ножа с силой впилось в живот Шима, затем справа, чуть ниже рёбер. И в довершение Пайк резанул по горлу. Парень рухнул, как подкошенный, заливая землю кровью. В глазах застыло искреннее изумление.

Я отшатнулся, согнулся пополам, исторгая вчерашний ужин. Выпрямившись, утёр рот, бросил на напарника хмурый взгляд. Сердце билось быстрее, в висках стучала боль. Слишком уж резко всё случилось. Такого я не ожидал.

— Зачем так? Он был не опасен!

Лысый наклонился, вытер клинок, сунул в едва заметные под курткой ножны. Насмешливо покосился на меня.

— Идём, быстрее. Нас не должны видеть рядом с трупом.

Повинуясь приказу, я поспешил за Пайком, не оглядываясь на тело рыжего. Лёгкость, с которой напарник прикончил паренька, пугала. Это не беспризорники из «интерната», не охрана и даже не одуревшие от крови Падальщики. С таким хищником нужно быть настороже. Неверный шаг — и ты сам окажешься на кончике ножа.

Выбравшись на улицу, я сделал глубокий вдох, поравнялся с Пайком. Лысый выглядел собранным и деловитым — поглядывал по сторонам, затем быстро свернул на соседнюю улочку, и уже здесь замедлился, пошёл обычным шагом. Я молчал, пытаясь понять, для чего нужно было убивать Шима — и не находил других ответов, кроме как чтобы избавиться от свидетеля. Рыжий знал, зачем мы пришли, и мог сдать нас заказчику. Но в итоге мы ведь всё равно не выяснили, с кем он работал. Или выяснили?

Да и Пайк удивил — вместо опытного старшего товарища я теперь видел матёрого зверя, убийцу со стажем. И в груди поселился невольный страх, опасение.

— Я жопой чую, что у тебя слишком много вопросов, — сказал вдруг Пайк. — Задавай.

— Зачем было его убивать? Он сказал что-то важное?

Лысый вздохнул.

— Вопрос не в том, что он сказал, Касс, а в том, что натворил. Мальчишка следил за дочерью одного из важных для клана людей, пусть и не высшего эшелона. Ему надо было узнать у неё информацию, но вместо этого пацан сорвался, зажал девчонку в тёмном переулке — и изнасиловал. Как думаешь, заслужил он после этого наказание?

Я невольно скрипнул зубами и сжал кулаки. Заслужил, кломса ему в зад! Насильникам не место на земле, и рыжий трус ещё легко отделался. Такие твари должны быть раздавлены.

Несколько лет назад в нашем доме жила девчонка моего возраста, с немолодыми родителями, которые честно работали, были крайне вежливыми и доброжелательными. Так же воспитывали и дочь. Она часто играла с нами, ребятами с улицы, угощала пирожками и делилась тем, что узнавала в училище. Мы не переходили черту, но всё же считали её товарищем.

А потом девчонку изнасиловал какой-то выродок, когда она шла из булочной к дому. Помню её лицо — серое, исхудавшее, безжизненное. Через месяц после этого девчонка исчезла. Никто не знал, что с ней стало. Её родители погоревали с полгода, а потом умерли, друг за другом.

Мы с ребятами пытались найти того насильника, хотели отрезать яйца и скормить ублюдку. Но он как в воду канул. С тех самых пор я ненавижу тварей, что считают себя вправе издеваться над женщинами.

Пайк мазнул по мне взглядом, понятливо кивнул.

— Вижу, согласен. Будь на моём месте кто другой, ублюдка бы ещё и оскопили, но я не любитель крови. Достаточно того, что мальчишка мёртв. Позор стёрт, и никто больше об этом не узнает.

— Ты прав, — признал я. Теперь мне уже не было жалко рыжего Шима — он получил то, что посеял сам. — Но кто сделал ему заказ? И кем вообще работал этот парень?

— Нюхачом, — хмыкнул Пайк. — Ходил, вынюхивал, выуживал слухи, сплетни, и проверял их на достоверность. А насчёт заказчика… Лично я с ним не знаком, но слышал об этом человеке. И, поверь, это не нашего полёта птица. Я доложу Гарму, а от него узнают те, кто выше. Дальше уже их работа.

Он замолчал. Некоторое время я шёл, обдумывая услышанное. Затем спросил:

— Выходит, наша обязанность — избавляться от мусора, заступившего дорогу клану Хейн?

— Примерно так, — кивнул Пайк. — И следить за порядком на вверенной нам территории. В нашем случае — это Рабочая улица и пара близлежащих домов. Жители района знают о нас, и, если появляется кто-то достаточно смелый, чтобы устроить беспредел, они обращаются к нам. Мы решаем проблему. Вот и всё.

Я поджал губы. Да уж, это мало чем отличается от банды. Отчего-то мне казалось, что даже низшее звено клана будет заниматься чем-то более… благородным. Я, как всегда, ошибся.

Клан зиждется на крови. Мы — кирпичи в его фундаменте, скреплённые этой самой кровью. Своей — и врагов, посмевших пойти против семьи Хейн.

Только сейчас я действительно понял, что мой путь к правде будет устлан отнюдь не лепестками роз…

Пайк повёл меня не в убежище, а на ту самую улицу с питейными заведениями. Толкнув дверь забегаловки с крайне звучным названием «Печень скрула», напарник зашёл внутрь. Я скользнул следом.

В зале было тепло, одуряюще пахло чем-то съестным, а по углам ютились работяги. Их было немного — видимо, те, кто возвращался с ночной смены или отмечал выходной. Все они казались крайне увлечены едой и, главным образом, выпивкой, ничуть не обращая на нас внимание.

Пайк сел за стол в стороне от входа, я устроился напротив. Буквально через полминуты к нам подскочила молоденькая служанка в короткой юбке и с очень смазливым личиком, на котором выделялись большие чёрные глаза.

— Ания, ты как всегда прекрасна, — с усмешкой сказал Пайк. Девчонка мило улыбнулась.

— Врёшь и не краснеешь! Тебе как обычно?

— Пожалуй, — кивнул лысый.

— А что молодому дану? — служанка обратила внимание на меня, чуть наклонилась, выставив на обозрение глубокий вырез рабочей блузы. Я едва не поморщился. Воспоминания прошлой ночи всё ещё сильны, так что откровенное заигрывание девчонки вызвало у меня лишь головную боль. И называть меня даном…

— Мне то же, что и моему другу, — тихо попросил я. Ания кивнула и быстро удалилась на кухню. Я поймал чуть насмешливый, но, вместе с тем, сочувствующий взгляд Пайка.

— Всё ещё болит?

— Не так сильно, — покачал я головой. — Но от возлияния в ближайшее время воздержусь.

— Так не пойдёт. Сейчас Ания принесёт нам пива, и уж от него-то тебе сразу полегчает. Готов поспорить на пару сейнов!

Я с сомнением покосился на шагающую к нам девчонку с двумя полными кружками пенного. Она поставила кружки на стол, наградила меня выразительным взглядом и, вихляя бёдрами, направилась к другим посетителям.

— Похоже, ты ей понравился, — хмыкнул Пайк. — Хорошая девчонка, правда, вольная чересчур. Родители у неё померли от болезни, в тот год многих выкосило, помнишь, наверное.

Я кивнул. Да, мне тогда было лет двенадцать, и я видел, как выносили трупы из нашего дома. Больше половины жильцов не пережили лихорадку. Как и многие в городе.

— Она живёт с тёткой, та тоже работает здесь, — Пайк кивнул на стоявшую за стойкой дородную женщину средних лет. — Хорошая женщина и много чего знает почти обо всём, что в городе происходит. С ней полезно дружить.

— С Анией или тёткой? — усмехнулся я. Напарник рассмеялся.

— С обеими.

Первая кружка пошла хорошо — в голове сразу полегчало, слегка зашумело, боль ослабила нажим, и я смог вздохнуть с облегчением. За первой Ания принесла вторую, затем третью. Пайк, казалось, вообще не пьянел, а вот меня начало немного штормить. Настроение поползло вверх, душевные терзания отступили на второй план, утонули, залитые алкоголем. Заигрывания служанки выглядели уже не раздражающими, а, скорее, наоборот — весьма привлекательными. Я подумывал было подняться и поговорить с девчонкой с глазу на глаз, когда в забегаловке вдруг стало тихо.

Следом за хлопнувшей дверью, на пороге раздались громкие голоса. Бросив взгляд в ту сторону, я заметил троицу бандитской наружности — злые лица, крепкие фигуры в не самом хорошем тряпье, и украшения из маленьких косточек на шеях.

Падальщики.

Обведя взглядом зал, и остановившись на нас, самый высокий и жилистый направился в нашу сторону. Моё чутьё глухо заворчало. Краем глаза я отметил, как подобрался Пайк, явно поняв, к чему идёт дело.

Живодёр замер в нескольких шагах, склонил голову набок, тихонько фыркнул.

— Это вы, крысы из клана Хейн, убили вчера троих наших? — скрипучим голосом спросил он. Я заметил на шее Падальщика старый шрам — вот, почему у него такой странный голос, похожий на старческий. Кто-то явно пытался вскрыть отморозку глотку. Судя по всему, неудачно.

— Во-первых, они напали первыми, — спокойно отозвался Пайк. — Убили нашего пса, хотели прикончить ребёнка. А во-вторых…

Его взгляд стал невероятно острым, иглой впившись в Падальщика. Отморозок побледнел, отступил на шаг, но сзади стояли приятели, а показать перед ними слабость он не мог.

— Кто дал право тебе, отброс, называть нас, преданных воинов клана Хейн — крысами? — прошипел Пайк.

Падальщик сглотнул. Открыл было рот…

— Да чего с ними говорить! — рявкнул тот, что стоял справа. — Бей гнид!

Выхватив из-за пояса длинный нож, он бросился на выпрямившегося Пайка.

Мигом протрезвевшее сознание заработало на высокой скорости. Я вскочил на ноги, ударил ближайшего Падальщика ногой под колено. Отморозок пошатнулся, но выстоял. Облизнул сухие потрескавшиеся губы, нырнул вбок, ударил кулаком мне под рёбра. Я отбил удар, сделал шаг навстречу, атаковал прямым. Кулак врезался в лицо Падальщика, хрустнул нос. Брызнула кровь. Отморозок закричал, выцепил из-за голенища нечто уродливое, похожее то ли на нож, то ли на серп, замахнулся. Я уклонился, ударил мыском сапога по пальцам. Нож выпал из руки Падальщика, и, моё колено врезалось ему в грудь. Бандит согнулся, хватая ртом воздух. Я вцепился пальцами в его грязные спутанные волосы, оттянул, открывая лицо. Ударил сверху вниз, сильно, безжалостно, и отшвырнул бессознательное тело. Оглянулся.

Двое Падальщиков прижали Пайка. Тот, что с ножом, зажимал окровавленное плечо, а его оружие валялось на полу, чуть в стороне. Переговорщик обрабатывал Пайка ударами с дистанции, и, судя по напряжённому лицу моего напарника — ему приходилось непросто. К тому же, левая штанина пропиталась кровью — видимо, первый отморозок всё же успел зацепить, прежде чем потерял оружие.

Всё это я ухватил за пару мгновений, устремившись на помощь. Удар по почкам швырнул заводилу на пол, а мой сапог отправил его в отруб. Последний, видя ситуацию, оскалился, метнулся к ножу. Но я оказался быстрее.

Тонкое заклинание-нить вонзилось отморозку в плечо, отшвырнуло к стене. Пайк шагнул ему навстречу, рубанул своим клинком наискось, вспарывая глотку. Затем повернулся ко мне, быстро оглядел поле боя. И устало упал на стул.

За время драки забегаловка опустела — рабочие сбежали, как только запахло жареным. Тётка спряталась за стойкой, где-то там же была Ания. Поняв, что всё кончилось, женщина выглянула, сходу оценила ситуацию, гаркнула на племянницу:

— Тащи тёплую воду и тряпки! И поживее!

Чуть погодя девчонка обрабатывала рану Пайка, пока тот ругался сквозь стиснутые зубы. Я стоял рядом, краем глаза поглядывая на Падальщиков — не ровен час очнутся.

— Кломсовы яйца, пришли средь бела дня! В нашем районе! Урою тварей! — разорялся всегда спокойный Пайк. Затем вдруг замолчал, взглянул на меня с лёгким уважением.

— Ты молодец, Касс. Прикрыл мою задницу.

— Отчасти я виноват в том, что они напали на нас, — пробормотал я. — Если бы я не убил тех троих…

— Тогда бы они нашли потом тебя или Клариссу — и закончили бы начатое! — неожиданно рявкнул Пайк. — Или, не дай светлые боги, схватили бы Малька! Это Падальшики, чтоб их всех кломс драл! Они — дикари, которым не место в нашем городе. Давно пора избавить улицы от этих тварей.

— Я думал, банды боятся кланов, — тихо сказал я. Пайк скривился.

— Верно. Но мы — бригады, низшая ступень. Для них это как развлечение — прощупать нас на прочность. Покусать и посмотреть — выживем или нет. Разумеется, стоит щёлкнуть гадов по носу, и они становятся шёлковыми. Но эти же — полные отморозки, им обычные правила не писаны.

Он сплюнул, заслужив неодобрительный взгляд тётки. Звали её, к слову, Цура. Судя по всему, они и впрямь были с Пайком старыми товарищами, поскольку женщина без лишних слов вызвалась помочь.

Когда Ания уже заканчивала с перевязкой, в дверь ворвались двое носачей.

— Вовремя вы, — язвительно процедила Цура. — А если бы нас тут всех поубивали?

Тот, что помоложе, открыл было рот, чтобы возмутиться, но носач постарше поднял руку, виновато покачал головой.

— Прощу прощения, Цура. Не успели.

Женщина с важным видом кивнула, принимая извинения. Похоже, её уважает не только Пайк, но и стражи порядка. Любопытно.

Подойдя к бессознательным бандитам, носач наклонился, проверил пульс. Глянул на нас с Пайком.

— Разве Падальщикам не запрещено ходить в этот район? — словно высказывая мысли вслух, пробормотал он. — Куда смотрит клан Хейн…

— Разберёмся, — хрипло ответил Пайк. — Вон того, посерединке, оттащите-ка к нам в контору. Надо бы с ним побеседовать. Других можете забирать.

Носач понятливо кивнул, свистнул с улицы ещё парочку подопечных. Те ловко сграбастали убитого и бессознательного Падальщиков, потащили к замершей через дорогу карете. Заводилой носач занялся лично.

Глядя ему вслед, я невольно зауважал клан, на который мне выпала честь работать. Носачи славятся жестокостью и злобой по отношению к бандитам, но против кланов они не способны вякнуть ни слова. Вряд ли их это устраивает, но в действиях конкретно этого носача я не заметил ни недовольства, ни скрытого раздражения. Он, казалось, выполнял привычную работу. Подчищал следы за кланом Хейн.

— Идём, Касс, — тихо бросил Пайк, поднимаясь. — Надо обсудить это всё с Гармом. А вам, девушки, спасибо.

Он положил на столешницу несколько монет. Я поймал грустный взгляд Ании, подмигнул. Кто знает, может, как-нибудь наведаюсь сюда ещё раз.

На улице пиво окончательно выветрилось из головы, вернулась ноющая боль и желание с кем-нибудь поквитаться. Судя по плохо скрываемой злости со стороны Пайка — он чувствовал то же самое.

— Падальщики вконец обнаглели, — тихо процедил напарник. — Похоже, пора уже вломить им так, чтобы выродки не смогли больше оправиться. Гарм наверняка будет не против…

Я согласно кивнул. Непохоже, что такие нападения тут — в порядке вещей. Отморозки явно перешли незримую черту и объявили нам войну.

Нам?

Слишком быстро я принял правила чужой игры, слишком легко втянулся в дела бригады. Всего день прошёл, как я очнулся в гостинице, вернувшись с того света. И уже готов рвать глотки за своих. Хорошо ли это?

Не знаю. Но впервые за последний месяц я чувствовал себя на своём месте. В окружении тех, кому, вроде как, можно доверить спину. С кем можно поговорить и спросить совета.

Я будто бы обрёл семью.

И горе тем, кто посмеет её у меня отобрать.