Беспечные

Глава 19 ВОЗВРАЩЕНИЕ ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ

На следующий день у группы была запланирована съёмка клипа в звуковом павильоне в Лос-Анджелесе. Водитель автобуса, Бёрни, ехал всю ночь, чтобы мы смогли приехать вовремя.

Это был первый раз, когда мы с Джаксом спали вместе в автобусе после того, что случилось в Вегасе, и поэтому мы убрали подушку, которая нас разделяла. Однако мы не нарушали правило о том, что у нас не будет секса в его кровати. После огромных апартаментов, которыми мы наслаждались в Вегасе, автобус казался маленьким до такой степени, что мог вызвать приступ клаустрофобии, и, к тому же, мне не хотелось афишировать наши с Джаксом отношения перед остальными участниками группы.

Приехав в Лос-Анджелес, группа большую часть утра готовилась к съёмкам, а я же пыталась разобраться с завалом работы. Если даже кто-то из них и заметил, как много времени мы с Джаксом провели в Вегасе, никто об этом и словом не обмолвился.

Ближе к полудню цифры в моём ноутбуке начали расплываться, и я решила отправиться в студию, чтобы посмотреть, как снимают музыкальный клип. Я ожидала изрядного количества действа, как во всех фильмах Хичкока, но совсем не предвидела этого.

Девушка-зомби с отвратительной физиономией заглядывала в мои глаза и протягивала свои гниющие руки к моему лицу. Она с шипением проговорила:

— Мооооооззззззззггггггииииии…

Я рассмеялась, в знак одобрения кивнув гримёру, который накладывал на пальцы финальные штрихи.

— Клип будет потрясным, — сказала я.

Зомби улыбнулась — и это было бы жутко, если бы не её дружелюбный голос.

— Я хочу сделать фотку для своих детей. — Она бросила взгляд на смартфон, лежащий на гримёрном столике. — Не возражаешь?

— Конечно нет. — Взяв телефон, я постаралась найти нужный ракурс, чтобы запечатлеть её «во всей красе».

Только я собралась сделать фото, как в кадре оказался Джакс, глядя на зомби с притворно-перепуганным выражением лица. Я засмеялась, а он уселся обратно в свой стул перед зеркалом. Стоило отдать Джаксу должное, он знал, как сделать так, чтобы такой напряжённый процесс как снятие клипа оказался для всех развлечением. Всё послеобеденное время мы не испытывали нехватки в еде и напитках, и было здорово знакомиться с массовкой и тусоваться в самой настоящей лос-анджелесской студии.

Невзирая на то, что я была так далеко от дома, а может быть, именно из-за этого — я не знала — но мне уже целую вечность не было так хорошо. Уже несколько дней мне не приходилось пользоваться своими спасительными пилюлями, а я даже вспомнить не могла, когда такое вообще было возможным. Джакс делал так, что всё казалось чуть легче, чем было на самом деле. И находиться тут, в Лос-Анджелесе, было до странного просто — в каком-то смысле я даже чувствовала себя свободнее, чем когда-либо в своей жизни.

Незнакомый голос с сильным бостонским акцентом ворвался в мои мысли.

— Эй, ягодка, о чём замечталась?

Я повернулась и увидела небольшого роста мужчину с бородой и полдюжиной серёжек. Я впервые видела его лично, но в представлении не нуждалась: это был Торренс Хендерсон, режиссёр. Он снял не одно видео к хитам номер один, среди которых был и последний сингл Леди Дады, а фотографии этого селебрити с оригинальной внешностью появлялись в каждом глянцевом журнале. Хендерсон был постоянной фигурой на красных дорожка, и успех того или иного дизайнера во многом зависел от того, на чьём показе Хендерсон побывал на очередной Неделе моды.

— Прошу прощения? — сказала я, не совсем понимая, что ему от меня нужно.

Он коснулся кончиков моих волос и зажал их между пальцами.

— Неважно. Что это за краска? Выглядит великолепно.

Я ощутила, как вспыхнуло моё лицо.

— Это не краска.

— Натуральный. Мне нравится. Шикарно, — сказал он, оглядывая меня с головы до ног, отчего мне стало некомфортно. — Есть вопросы к своему наряду? Я так понял, ты следующая в очередь на грим.

О. Он не вёл себя неприлично, а просто подумал, что я буду сниматься.

— Я не актриса, вы, должно быть…

— Сошёл с ума, чтобы прятать такую внешность под гримом зомби? Согласен, — сказал он, театрально пожав плечами и вздохнув. — Но этот клип весьма концептуален. Если это поможет, то подумай обо всех тех актрисах, которые получили награды за то, что играли уродов. Николь. Шарлиз. Хэлли…

Я покачала головой и прервала его:

— Я весьма польщена, но вы ошиблись. Я здесь не потому, что снимаюсь в клипе.

Я не играла с тех пор, как облажалась посреди своей реплики в постановке «Сна в летнюю ночь» в средней школе — и уж тем более не собиралась пытаться, когда на карту была поставлена карьера Джакса.

— Тогда какого чёрта ты делаешь на моей съёмочной площадке? — Несмотря на эти слова, он не казался разгневанным, скорее озадаченным.

— Я здесь с Дж… — начала я, но быстро исправилась и протянула ему руку. — Прошу прощения. Я Райли Хьюитт, тур-бухгалтер «The Hitchcocks».

Он нахмурил брови.

— Мне ещё никогда не приходилось видеть таких бухгалтеров.

Я приняла свою самую лучшую эффектную позу, обхватив лицо руками.

— Там, где я работаю, так выглядят все бухгалтера, — проговорила я обольстительным голосом, а потом ухмыльнулась.

— Тогда позволь сказать тебе, что моими налогами занимаются не те люди, — сказал он. — Слушай, солнышко, если честно, для массовой сцены нам не помешает ещё несколько человек. Ты точно не хочешь принять участие в съёмках?

— Я большей частью из тех, кто за кулисами.

— Но выслушай внимательно мой отличный план. Смотри, медсестра-зомби, в руках у которой вот этот огромный шприц, преследует группу, к тому же ты будешь в форме медсестры… — Он выхватил из одной из вешалок плечики с формой. Я могла лишь представлять себе, что скажет Палмер, когда увидит, как я трачу время компании, снимаясь в клипе для рок-группы в обтягивающей униформе медсестры.

— Уф. — Я ущипнула латекс, их которого была сделана микро-мини-юбка костюма зомби. — Ну а какое у всего этого действа творческое заявление?

— Дорогая, это всё о славе.

— О славе? — При других обстоятельствах я бы устроила ему разнос по поводу использования словечек вроде «солнышко» и «дорогая», но мне не хотелось злить режиссёра «The Hitchcocks» прямо перед съёмками клипа.

— Когда такая группа, как «The Hitchcocks», становится знаменитой, эта слава запирает их внутри них самих, — сказал он, внезапно куда более оживлённо и быстро. Как если бы его включили на полную катушку. — Клип начинается с того, что вся группа находится в смирительных рубашках, каждый из них — в своей собственной камере, но даже когда им удаётся сбежать из своих камер, зомби пытаются им помешать. Это типа критики, а ещё пиявки, которые живут за счёт знаменитостей...

Я только и хочу, чтобы Джакс представлял меня, думала я, как пиявку или медсестру с разложившимся лицом зомби, которая преследует его с огромным шприцом.

Я уже было начала придумывать, как вежливо отказаться, но услышала, что кто-то зовёт меня по имени где-то за моей спиной.

— Райли?

Я осмотрелась, но никого не увидела. В следующий раз голос прозвучал громче:

— Райли, эй! Это ты?

Я посмотрела в сторону массовки и увидела, как сквозь толпу пробирается фигура. Высокая, светлокожая…

У меня внутри всё опустилось.

Нет. Не может быть, чтобы это был он. Не здесь. Не так и не сейчас.

— Райли? Охренеть, да это и правда ты! — Он подошёл ближе, проводя рукой по своим тёмно-рыжим волосам. — Как дела? Что ты делаешь в Эл-Эй[37]?

Я уловила блеск сверкающих белых зубов, когда он растянул губы в фальшивой улыбке.

— Коннор. — Несмотря на мой шок, мне удалось произнести его имя ровным тоном, и я скрестила на груди онемевшие руки. — Откуда ты здесь?

Он улыбнулся ещё шире.

— Здесь в Лос-Анджелесе или здесь в студии?

Я хочу знать, не преследуешь ли ты меня, подумала я, но не сказала этого вслух.

— Оба варианта.

Он засмеялся.

— А знаешь, могу задать тебе тот же вопрос.

Я прищурилась.

— Ты первый.

— Ну что ж, начнём с города. Я переехал сюда из-за работы. — Он говорил с прилизанным южно-калифорнийским акцентом, от его старого нью-йоркского говора не осталось и следа. — А что касается твоего второго вопроса, то я здесь для съёмок рекламы моей компании в соседнем павильоне. Я увидел твои волосы, и мне стало любопытно, ты ли это.

По крайней мере, он не следит за мной. Я оглянулась на съёмочную площадку и поняла, что Джакс и остальные члены группы уже занимают свои места в павильоне. Последнее, чего бы мне хотелось, так это чтобы Джакс встретился с Коннором. У Джакса, возможно, были свои секреты, но и я была не готова поделиться с ним своим прошлым, одной из частей которого был Коннор; и это означало, что мне нужно было закончить разговор и не устроить сцену. Заставив звучать себя вежливо, я сказала:

— Столько времени прошло. Ты по-прежнему в юриспруденции?

— Точно. «Макдоналд и Риттер». Право в сфере развлечений. Большей частью моя работа касается фильмов, но есть и немного музыки. А ты чем занимаешься?

— Бухгалтерией.

Коннор пытался вести разговор ни о чём, но мне не хотелось в нём участвовать.

— Ты хочешь сказать, что до сих пор занимаешься этим, даже после того, как мы расстались? — Из-за того, что он говорил почти надменно, я ощутила себя сантиметров на тридцать выше. И стиснула зубы. — Я думал, ты выбрала эту специальность только для того, чтобы мы могли ходить на одни и те же занятия.

— Мои родители оба бухгалтеры. Я выбрала эту специальность не ради тебя. — Мне не хотелось позволять ему задеть меня, но этого я не могла ему спустить. — И сейчас именно бухгалтерией я и хочу продолжить заниматься. Счастливо оставаться.

Лицо Коннора помрачнело.

— Эй, Рай, ты чего? Слушай, я понимаю, что мы не очень-то хорошо расстались, и мне жаль. Я просто... я увидел тебя здесь и не смог оставить всё как есть. Прошло уже много времени, Рай-Рай.

Я посмотрела на него, не желая верить в то, что услышала. В первый раз за всё время он вроде как искренне извинялся.

— Да. Так и есть, — сказала я, но уже мягче.

— Так чем ты всё-таки занимаешься?

Я позволила себе чуток расслабиться. Если Коннор хотел немного поболтать и притвориться, что у нас не было никакого прошлого… отлично.

— Работаю. Главным образом, в Нью-Йорке, — сказала я не без гордости. — У меня отличная работа в финансовом районе города, но на этой неделе я в командировке.

— В Нью-Йорке. — Коннор поднял брови и покачал головой. — Я был рад выбраться из той крысиной возни. Чёрт, да даже Эл-Эй куда спокойнее. Во время моей первой стажировки в Нью-Йорке, мы втроём каждый день просыпались в половину пятого утра, чтобы узнать, кому быстрее всех удастся принести кофе старшим партнёрам.

Я не смогла удержаться от маленького тайного чувства удовлетворения — я смогла остаться в городе, от которого он сбежал.

— Думаю, многим просто тяжело на Манхэттене, — самодовольно улыбаясь, сказала я.

Я ожидала, что он рассердится, но Коннор лишь рассмеялся.

— Вот та самая улыбка Райли, которую я хотел увидеть, — сказал он. — И характер. Я скучал по этому.

— Это исчезло не просто так.

— Я знаю. — Он шагнул ещё ближе, его голос звучал мягко. — Просто, знаешь, в последнее время я часто думаю о тебе.

— Мне это не интересно. — Я сделала шаг назад, глядя вниз, чтобы не споткнуться об один из проводов, разбросанных по всему павильону. Джакс и остальные члены группы были уже в смирительных рубашках, режиссёр снимал, как они извиваются на съёмочной площадке — и я была рада, что Джакс не смотрел в мою сторону.

— Есть кое-что, что я давно хотел тебе сказать. Я много думал об этом, и ты заслуживаешь это знать.

Я ещё крепче прижала руки к груди.

— Послушай, что бы это ни было, я не хочу знать. Было приятно увидеться с тобой, Коннор.

— После того, как мы расстались, я обнаружил, что являюсь сексоголиком, — выпалил он, причём достаточно громко, и мне даже пришлось оглянуться, чтобы удостовериться, что его никто не услышал.

Сексоголик? И как это, чёрт побери, со всем соотносится?

— Нет, Коннор, — сказала я, повышая голос от злости. — Ты эгоцентричный, манипулирующий людьми лжец.

Он вытянул руки, сдаваясь.

— Эй, да, я это заслужил. — Он сделал паузу, а потом сказал: — Я лишь хотел, чтобы ты знала, что я записался в программу. Я уже на Девятой ступени.

Я закатила глаза — не удержалась.

— Перестань.

— Ух ты, Райли, я ожидал от тебя чего-нибудь получше. — Его голос звучал насмешливо.

Он хочет поговорить о том, чтобы я вела себя получше? Я ошарашено посмотрела на него.

— Что?!

— Можешь злиться на меня, если тебе так хочется, — сказал он, слова плавно соскальзывали с его языка. — Но та Райли, которую я знал, по крайней мере, позволила бы мне извиниться. Да ты хоть знаешь, что представляет из себя Девятая ступень?

Я уставилась на съёмочную площадку, отвернувшись от Коннора.

— Нет.

— Девятая ступень означает, что я должен по возможности загладить свою вину перед теми, кому причинил боль. — Он шагнул в поле моего зрения, нахмуренный, что делало его похожим на грустного щенка. — Рай, я обидел тебя. Я знаю, что обидел.

Я понизила голос, надеясь, что он сделает то же самое.

— Коннор, тебе не нужно этого делать

Мне было плевать на то, что он хотел извиниться. Я не хотела его прощать. Меня до сих пор трясёт, когда я вспоминаю, как закончились наши отношения.

На съёмочной же площадке режиссёр кричал членам группы:

— Отлично, теперь прорывайтесь через двери!

И в это же мгновение все камеры открылись, каждый член группы выскочил со своим инструментом, оставив позади смирительные рубашки. Зомби тут же пустились за ними в погоню. Я демонстративно наблюдала за всем этим, лишь бы не смотреть на Коннора.

— Райли, серьёзно, выслушай меня, — сказал он. — Я же пытаюсь извиниться. Я лгал тебе. Я изменял тебе. Из-за своей зависимости я творил ужасные вещи, и я сожалею о каждой частичке боли, что причинил тебе мой недуг.

От отвращения я сморщила нос. Даже его извинение звучало как увёртка, отчаянная попытка избежать ответственности. Мне так и хотелось сказать ему, что это не его «недуг» причинил мне боль — это были его поступки. Но ещё больше мне хотелось, чтобы он просто убрался отсюда.

— Извинения приняты, — без всякого выражения сказала я. — Тебе что, не нужно работать?

— Выслушай меня, — сказал он, протягивая руку к моему плечу. — Как раз на прошлой неделе я думал о тебе, мечтая о том, чтобы у меня был номер твоего телефона, и тогда я смог бы загладить свою вину. И вот, на тебе, я встречаю тебя здесь. Это вроде как судьба.

Громкий голос с бостонским акцентом, принадлежавший режиссёру, прервал наш разговор:

— Эй, Джакс, удели внимание съёмкам, — говорил он. — Рыженькая никуда отсюда не денется.

Внезапно я почувствовала себя в замешательстве. Джакс, казалось, смотрел на сцену, но на самом деле наблюдал за мной? Что он подумал — и видел ли он, как Коннор пытается коснуться моего плеча и встать поближе?

Я в негодовании сбросила руку Коннора.

— Это не судьба, Коннор. Это к несчастью. И в любом случае, ты слишком опоздал — я продолжаю жить дальше.

Он сморщил нос и поднял бровь.

— О, неужели? И кто же он?

Дерьмо. Я слишком много ему сказала, и мне совсем не хотелось разбалтывать Коннору, что я переспала с будущей рок-звездой Америки. Я сжала губы.

— Это не твоё дело.

— Готов поспорить, он не может дать тебе то, что могу я. Помнишь, как ты всегда хотела поехать на Ибицу?

Не смей, Коннор. Только не нужно вот этого.

— Ну да, — сказала я, мои глаза начали наполняться слезами. — В то Рождество я была в полной готовности отправиться туда, но ты порвал со мной. Спасибо, что напомнил.

— Что ж, не расстраивайся так, мы ещё можем поехать, — сказал он, его грудь прямо-таки раздувалась от его эго. — Я еду туда по работе, чтобы заполучить контракт с одним из самых лучших режиссёров — но не могу сказать тебе, с кем. Никогда не знаешь, кто может услышать.

Я ответила ему своей самой лучшей «а мне насрать» улыбкой.

— Мне плевать. С этими мечтами покончено, Коннор.

Развернувшись на каблуках, я тронулась в сторону выхода.

— Райли, не уходи от меня, — взмолился он. — Я до сих пор ношу вот это. Помнишь, когда ты мне его подарила?

Он держал в руках серебристый брелок для ключей с Эйфелевой башней — настоящая безвкусная безделушка для туристов, но я купила её ему как раз перед тем, как всё полетело в тартарары. Я тут же остановилась на месте и, охваченная воспоминаниями, опустила взгляд.

— А помнишь, что я подарил тебе? — Он подошёл ближе ко мне, наши лица были совсем рядом. — Мы ещё можем всё наладить.

Я ощутила волну паники и сунула руку в карман, чтобы взять свои таблетки, но тут же вспомнила, что оставила их в автобусе. Везёт как утопленнику — особенно если учесть, что я начала их принимать именно из-за Коннора.

Я в ярости резко повернулась к нему.

— Позволь мне внести ясность, — сказала я, чувствуя, как затряслись мои руки. — Убирайся из моей жизни, Коннор. Мне плевать, куда ты ездишь, плевать, что ты делаешь. Просто отстань от меня, чёрт побери.

Его рот искривился в злой усмешке.

— Боже, хоть ты во многом изменилась, но по-прежнему остаёшься такой же невменяемой, как я тебя помню.

Я сдержала рвотный позыв.

— А ты стал ещё большим самовлюблённым нарциссом.

— Мило. Очень мило, Райли. — Его голос зазвучал громче от негодования и ярости. — Я хотел извиниться, а ты начала двигать свой параноидальный психотрёп. Ты всегда была первоклассной су…

БАМ! В череп Коннора сбоку врезался кулак, и тот упал на пол.

— Какого хера? — прокричал он, хватаясь руками за голову.

Татуированная загорелая рука, которая его ударила, могла принадлежать лишь одному человеку.

— Джакс! — испуганно произнесла я.

Он появился незаметно для меня — а это значило, как в замешательстве осознала я, что мы с Коннором устроили ещё большую сцену, чем я представляла.

Тёмные глаза Джакса изучали меня.

— Ты в порядке?

Меня трясло, и я была на грани панической атаки, но мне не хотелось, чтобы Джакс узнал, что на меня так мог повлиять кто-то типа Коннора.

— Я… я в порядке.

— Хорошо, — сказал он, потом повернулся и позвал охранников, находившихся рядом с местом съёмки.

— Уберите это чмо с моей площадки. Он нарушил границы владения и домогался до нашего тур-бухгалтера.

Коннор стонал от боли на полу, когда подоспели охранники и подняли его за руки, чтобы утащить прочь. Он потряс головой, словно для того, чтобы чётче видеть, и закричал на Джакса:

— Что за херь? У меня была дружеская беседа со старой подругой. Ты знаешь, кто я?

Джакс поднял руку, и охранники перестали тащить Коннора. В направленном на него взгляде Джакса был опасный блеск, которого я никогда раньше не видела.

— Срать я хотел на то, кто ты и на то, что, по-твоему, ты делал. Ты расстроил Райли. Это всё, что мне нужно знать. — Он махнул охране. — Уведите отсюда этого козла, ради его же пользы.

Коннор же продолжал громко возмущаться:

— Что ж, я вижу, она запустила в тебя свои коготки. Если уж быть откровенным, то потом не говори, что я не предупреждал тебя: она грёбаная психанутая!

Даже после стольких лет его слова по-прежнему могли меня ранить.

Джакс напрягся, но я положила ладонь на его руку, мои глаза зажгло от слёз:

— Нет, Джакс. Прошу тебя. Пусть он уйдёт. Я… прости меня, что я испортила вам съёмки.

Несмотря на то, что Джакс всё ещё был напряжён, он не сделал ни шагу в сторону Коннора. Он наблюдал за ним до тех пор, пока охранники не оттащили его из нашего поля зрения, а затем повернулся ко мне.

— Не переживай из-за этого, — сказал он, по-доброму и нежно глядя на меня, но в то же время в его взгляде проскальзывало беспокойство. — Поговорим позже.

Когда он вернулся обратно на площадку, где его ждали остальные участники группы, я нашла стул и рухнула на него. Джакс сказал мне не переживать, но это было невозможно — после всего, что случилось сегодня, он захочет услышать нашу с Коннором историю. Но если он узнает правду, то что подумает обо мне? Джаксу и без меня хватало скандалов в жизни. А что подумают остальные участники группы? Когда Джакс уговорил меня спать в его кровати, он сказал, что группе будет всё равно, но это было до того, что случилось в Вегасе, и до того, как из-за меня прервалась съёмка их видеоклипа.

И вот теперь, вместо того, чтобы, как раньше, с нетерпением ждать наступления вечера, я боялась этого — и всё из-за Коннора.

Я сделала один глубокий вдох, потом другой, но это не помогло. Борясь со слезами, я свернулась калачиком на своём стуле и стала ждать, когда закончатся съёмки. Уже не важно было, что принесёт с собой вечер, я знала лишь одно: мне нужны мои таблетки.