Бессердечный

Глава 17

Эриел вытерла пот со лба и продолжала скрести пол в спальне. Леди Хорвик решила открыть для гостей еще несколько спален, до нынешнего дня запущенных, пахнущих плесенью и пылью, комнат, которыми не пользовались много лет, и эта тяжелая работа выпала на ее долю. Как только она закончила скрести пол, ей поручили отполировать потускневшее серебро из большого буфета, а также выбить ковры, сложить белье для стирки и отнести в прачечную. После этого она могла бы… Но ее размышления были прерваны миссис О’Грейди, с улыбкой объявившей:

– Мне жаль вам мешать, моя дорогая, но там, внизу, вас спрашивает какой-то джентльмен. Это один из деловых партнеров лорда Хорвика. Он ждет вас в Белой гостиной. Пожалуйста, поспешите. Я не хочу заставлять его ждать.

Эриел не поверила своим ушам. Джентльмен? Этого не могло быть. Конечно, не могло. Но прошлым вечером Гревилл случайно встретил ее, и эта встреча показалась ей невероятным совпадением. Сердце ее начало биться отчаянно и глухо. Граф не должен был прийти. Он отослал ее прочь, он выгнал ее из дома. Он больше не желал ее. Он ни в малейшей степени не интересовался ее судьбой. Она была ему безразлична. Но кто бы это мог быть, если не он? А если это пришел все-таки он, то почему?

Ее руки дрожали, когда она поставила на место щетку и направилась к двери, на ходу поправляя прическу, заправляя под чепчик выбившиеся пряди волос. Она прошла к недавно отремонтированной черной лестнице и дальше по коридору к Белой гостиной. Как бльшая часть помещений нижнего этажа, эта комната была обставлена элегантно и в ней не было ни малейших признаков запустения.

Эриел остановилась возле белой с золотом двери гостиной, чтобы перевести дух, потом вошла. Гревилл повернулся к двери, как только заслышал ее шаги, и при виде его сердце ее оборвалось. Вместо красивого, спокойного, умеющего держать себя в руках аристократа, который предстал перед ней накануне, она увидела человека, который казался тенью вчерашнего. Его и без того смуглое лицо совсем потемнело, а под запавшими глазами залегли густые тени.

– Благодарю вас за то, что вы пришли, – сказал он. – Я боялся, что вы откажетесь встретиться со мной.

– Я здесь служу и делаю то, что мне велят. Так как вы друг лорда Хорвика, у меня не оказалось выбора.

Он кивнул и отвел глаза.

– Я хочу вам кое-что сказать, хотя понятия не имею о том, что вы подумаете и есть ли у меня хоть крошечная надежда на то, что вы мне поверите.

– Говорите. У меня много работы.

– Мне трудно об этом говорить. – Он опустил глаза, потом взглянул на нее. Она видела, что он нервничает, как никогда прежде. – То, что я собираюсь сказать, трудно было бы выговорить любому мужчине. А мне особенно. – Эриел ничего не ответила. В его глазах была такая тоска, что сердце ее болезненно сжалось. – Я сожалею о том, что причинил вам зло. Вы и не представляете, как сожалею. – Он усталым движением провел рукой по лицу. – Видите ли, я знал, что вы мне солгали в тот вечер, который я собирался провести в клубе с Клэем. Я хотел знать, почему вы это сделали. В тот вечер я вообще не выходил из дома. Я только притворился, что ушел. – Она не была удивлена теперь, когда узнала о его обмане. – Я увидел, как Марлин входит в конюшню, – продолжал он, – я видел, как вы последовали за ним. Когда вы вышли и ваша одежда была в беспорядке, а волосы растрепаны, я… заподозрил худшее. – Он смотрел в сторону. Лицо его было непроницаемым. – Я ошибся. – Он с трудом произносил слова, голос его был хриплым и жестким. Эриел старалась не обращать внимания на его состояние и на то, насколько его слова тронули ее. – Мне хотелось уязвить вас, – продолжал он. – Я хотел отомстить вам за то, что, как я полагал, вы сделали.

Наконец-то все, что случилось, обретало смысл. До этой минуты она гнала мысли о нем. Теперь Эриел почувствовала дрожь в коленках, ноги ее подгибались. Она медленно опустилась на краешек стула.

– Когда я прогнал вас, я верил, что вы пойдете к Марлину. Я знал, что он хочет овладеть вами. Мне и в голову не приходило, что у вас нет пристанища и что о вас некому позаботиться.

– А почему вы должны были думать об этом? – спросила она с горечью. – Вы ведь получили что хотели. Я вам надоела. Вы так и сказали мне в то утро. Вы сказали…

Голос ее прервался, и как она ни старалась удержаться от слез, они хлынули из глаз. Мгновенно Джастин оказался рядом с ней. Он опустился перед ней на одно колено, сжал ее ледяные пальцы. Его пальцы были еще холоднее, чем ее. Эриел отпрянула от него, вскочила и нетвердой походкой направилась к окну. Она слышала его голос, преследовавший ее.

– Вы были правы, когда назвали меня лжецом. Я солгал вам в то утро, но совсем не так, как вы думали. Я солгал, сказав, что был с другой женщиной. Не было никакой другой женщины. Более того, я солгал, сказав, что больше не хочу вас. Я всегда желал вас, Эриел. С первой минуты, как увидел вас. Сейчас, глядя на вас, я хочу вас снова.

Кровь бросилась ей в голову. Она гневно обернулась:

– Я не желаю вас слушать. Ни одного слова больше.

Она рванулась к двери, но он преградил ей дорогу:

– Вам здесь не место. И не важно, что вы думаете обо мне. Вы не должны здесь оставаться. Поднимитесь в свою комнату и соберите вещи. Я забираю вас отсюда.

Эриел пыталась подавить новый приступ гнева:

– Да вы безумец! Я никуда не поеду с вами. С вами я не сделаю ни шагу из этого дома.

– Я понимаю, вы должны меня ненавидеть. У вас все основания питать ко мне ненависть, но…

– Я никуда не поеду с вами, лорд Гревилл. Ни теперь, ни в будущем. – Она заметила, как он выпрямился и будто оцепенел и теперь казался еще выше ростом.

– Послушайте меня, Эриел. Вы не можете жить здесь. Конечно, вы уже знаете, что такое лорд Хорвик. У него репутация совратителя молодых девушек, работающих на него. Его гнусный дворецкий поставляет их ему. Ради всего святого, поедем со мной, и я…

– Вы – что? Вы снова разрешите мне греть вашу постель? Будете заниматься со мной любовью, пока не подвернется кто-нибудь получше? Позвольте, милорд, высказаться начистоту. Мне вовсе не хотелось стать любовницей Филиппа. Но и вашей любовницей я больше оставаться не хочу. – Она смотрела прямо в его пронзительные серые глаза. – С тех пор как я приехала в Лондон, я кое-чему научилась. Быть леди вовсе не значит носить модные платья или иметь деньги. Это значит быть гордой и уметь уважать себя. Я считаю, что почетнее быть горничной, чем вашей шлюхой.

На его щеке задергался мускул, а в глазах его она заметила что-то, похожее на раскаяние. Стараясь вырвать его из своего сердца, Эриел отвернулась и направилась к двери. На этот раз он не пытался остановить ее. Когда она достигла черной лестницы, сердце ее колотилось бешено, а грудь сдавило, и стало трудно дышать. Она достаточно настрадалась по вине Джастина Росса. Какая бы судьба ни выпала на ее долю, она решила навсегда вычеркнуть его из памяти.

Чтобы успокоиться, Эриел работала в этот день до полного изнеможения, а когда стемнело, вернулась в свою комнатку на третьем этаже и упала на узкую кровать, чувствуя свинцовую тяжесть во всем теле. Она не хотела думать о Джастине. Она должна выбросить из головы воспоминание о его отчаянном, затравленном взгляде. Весь долгий день ее спасала работа, притупляя чувства, заставляя забыть о боли. Весь день она могла не думать о нем, но теперь была не в силах изгнать его из своих мыслей. Мучительные образы, видения, воспоминания об этом безжалостном человеке и том утре, когда он овладел ею в своем кабинете, а потом выкинул на улицу, преследовали ее. Она не могла забыть его чужое лицо и исходивший от него холод, казалось, просочившийся сквозь ее кожу. Она не могла забыть ледяного выражения его глаз, и от этого воспоминания до сих пор кровь стыла у нее в жилах. «Вы же знали, что рано или поздно это произойдет… Было бы лучше, если бы вы покинули мой дом сегодня же…»

– Джастин, – шептала она, обращаясь к темноте, и сердце ее разрывалось от отчаяния, а звук собственного охрипшего голоса отгонял это ужасное, неотвязное видение.

Сквозь крошечное окошко над кроватью в комнату проник первый слабый луч солнца. Эриел вздрогнула от холода, перебросила свою длинную белокурую косу через плечо и, усталая, выбралась из-под одеяла. Надев черную юбку и белую блузку, она направилась вниз по лестнице, чтобы снова приняться за свою изнурительную работу.

Она пропустила завтрак, не в силах проглотить ни кусочка. Голова ее болела от недосыпа, а изнуренные мышцы отчаянно ныли. Она проработала пару часов, а день предстоял долгий и представлялся ей бесконечным, когда за ней пришла миссис О’Грейди.

– Вам пришла посылка, дорогая. Ее доставили сегодня утром, всего несколько минут назад. Она лежала на столе в холле в ожидании вас.

Это была всего лишь одна красная роза в изящной серебряной вазе. На приложенной к ней карточке было всего два слова без подписи: «Простите меня». Впрочем, подписи и не требовалось. Она прекрасно знала, от кого подарок. Но Эриел не могла его простить. Она не могла простить ему недоверия, ужасных подозрений на ее счет. Она не могла ему простить безжалостного обхождения с ней, его жестокости и черствости. Она не могла простить своих страданий, того, что он разбил ее сердце. Теперь она физически ощущала его в груди как старую и ненужную вещь.

На следующий день прибыл новый подарок, изящная музыкальная шкатулка, игравшая какую-то мелодию из концерта Баха, который они слушали в парке в Танбридж-Уэлсе. При этом подарке карточки не было, как и при том, что доставили на третий день. Эриел вернула их все. Когда прибыл новый подарок, к которому прилагалось длинное письмо, она вернула его вместе с письмом, даже не потрудившись его вскрыть, как и все последовавшие за ним. Ничто теперь не имело значения. Ни подарки, какими бы дорогими они ни были, ни письма, как бы красиво они ни были написаны. Ничто теперь не могло ее убедить в том, что тот бесчувственный и грубый человек, который предстал перед ней в то ужасное утро, не был подлинным Джастином Россом.

Джастин вошел в маленький отдельный кабинет, который Клэй облюбовал в одном из ресторанов в Ковент-Гардене. Граф не был голоден. Напротив. У него не было ни малейшего аппетита с того самого дня, как он увидел Эриел в униформе служанки и узнал, что она работает на похотливого старика Флетчера Джайлза. Он никогда не любил графа Хорвика, но у старика была недюжинная деловая сметка, и они успешно сотрудничали как партнеры в нескольких доходных предприятиях. Еще меньше Джастину стал нравиться его деловой партнер, когда до него дошли слухи о том, что граф навязывал свое внимание множеству молодых женщин, имевших несчастье оказаться у него в услужении, и что его шалости продолжались много лет.

Теперь и Эриел оказалась в числе этих несчастных, и Джастин отлично понимал, почему ее наняли.

– Ты ужасно выглядишь, – прервал его размышления Клэй. – Тебе лучше сесть. Я опасаюсь, как бы ты не упал. – Он позвал одного из лакеев и сделал заказ за них обоих. – У тебя такой вид, будто ты не ел неделю.

Джастин ответил с усталым вздохом:

– У меня не было аппетита.

Усевшись на мягкий стул, обитый красным бархатом (отдельный кабинет Клэя в этом ресторане был пышно обставлен), в течение следующего получаса Джастин излагал все, что приключилось с Эриел в конюшне, не забыв покаяться в собственных жестокости и бессердечии, которые он позволил себе с ней наутро. Он поделился с Клэем и тревогой по поводу того, что она оказалась в услужении у Хорвика.

Клэй тихонько чертыхнулся.

– Признаюсь, что я многое напутал в своей жизни, но никогда еще я не ошибался так жестоко и глупо.

– Она отказывается видеть меня, не вскрывает мои письма, отослала назад все мои подарки. Что мне делать?

– Может быть, тебе просто сказать ей, как много она значит для тебя? Это же очевидно.

Джастин покачал головой:

– Нет, только не для нее. Она не станет меня слушать. Но даже если бы стала, она никогда мне не поверит.

– Но черт возьми, она не должна оставаться у Хорвика! Рано или поздно этот старый негодяй станет к ней приставать, если, конечно, ты не предупредишь его, чтобы он этого не делал.

– Пока я не имел случая поговорить с ним. Всю прошлую неделю его не было. Он уезжал по делам. К счастью, сейчас здесь его жена. Он будет паинькой, пока она не уедет.

– Насколько мне известно, она уезжает нынче утром. Два дня назад она давала бал по случаю дня рождения своей любимой племянницы. Теперь же уедет за город, в их имение.

– Ты там был?

– Я заглянул на минутку, так как был уверен, что там будет одна премиленькая молодая вдова.

– Ты, случайно, не видел там Эриел?

Клэй покачал головой:

– Увы! Я оставался там недолго. Моя дама и я решили, что можем провести время более приятно, если уедем и не станем слушать, как леди Хорвик восхваляет достоинства и добродетели своей зубастой племянницы.

Принесли еду – толстые ломти оленины в подливке, устрицы, горошек и голубиный паштет с хрустящей корочкой.

– Ешь. Тебе понадобится много сил, если ты собираешься покончить с этой неразберихой, которая тебя угнетает.

Джастин принялся за еду без всякого аппетита, просто сознавая, что не сможет помочь Эриел, если свалится. Клэй отхлебнул глоток вина.

– У Хорвика я не видел Эриел. Зато видел твою сестру.

Джастин кивнул:

– Я слышал, что Барбара в городе. Я думаю, она приехала погостить у леди Кэдбери.

– Она была очень любезна с твоим «добрым другом» Филиппом Марлином. Я подумал, что они хорошая пара.

Джастин поднял голову от еды и посмотрел на него.

– Я вызову его на дуэль.

Клэй очень осторожно поставил на стол стакан с вином.

– Это не лучшая мысль, и дело вовсе не в том, что мерзавец этого не заслуживает. Но если ты убьешь его, ты наживешь себе дополнительные неприятности. Имя Эриел будут трепать и пачкать. Он недостоин такой чести.

– Но я не могу просто так оставить то, что он позволил себе с ней.

– Очень даже можешь. По крайней мере в настоящее время. Ты должен подумать об Эриел. О ней ты и должен думать в первую очередь.

Джастин промолчал. Клэй был прав, прежде всего ему следовало думать об Эриел. Он успеет расквитаться с Марлином позже. Джастин заставил себя съесть еще один кусок мяса, но ему показалось, что у еды был вкус песка.

– Знаешь ли, могло быть и хуже. По крайней мере ты выяснил, что у нее не было ничего с Марлином. И уж конечно, она не влюблена в него.

– Нет, не влюблена, – тихо ответил Джастин. – Она сказала ему, что любит меня.

Устрица, которую Клэй собирался отправить в рот, так и осталась на полпути к месту назначения. Он положил на тарелку серебряную вилку, на которую она была наколота.

– Господи!

– Ты отлично понял мои чувства.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю. Попытаюсь повидать ее снова. Попытаюсь убедить ее покинуть дом Хорвика. Мне надо найти для нее квартиру, такое место, где она будет в безопасности.

– Она подумает, что ты хочешь…

– Я отлично знаю, что она подумает, но это неправда. Я даже близко к ней не подойду. Она не хочет меня видеть, и я ее не осуждаю.

– Все совершают ошибки, – мягко заметил Клэй. – Ты хороший человек, Джастин. И не важно, веришь ли ты в это или нет. У тебя точно такие же чувства, как у всех. Иногда эти чувства мешают жить. Они ослепляют тебя, не позволяют видеть вещи такими, какие они есть. И то, что ты притворяешься, что их вовсе не существует, ничего не меняет.

Джастин ничего не ответил.

– Ты ведь никогда не хотел обижать ее, – продолжал Клэй. – Может быть, со временем Эриел поймет это.

Но Джастин был уверен, что после того, как он столь грубо обошелся с ней, Эриел не поймет. Но это не имело значения. Он должен был помочь ей. Он был обязан сделать для нее хотя бы это. Это и еще больше.

Эриел сняла простыни с большой кровати. Последний бал из тех, что дала леди Хорвик, был два дня назад. И слава Богу! Большая часть гостей уже разъехалась, а немногие оставшиеся должны отбыть сегодня. Она потянулась и зевнула, потом потерла натруженную спину, взяла чистый пододеяльник за концы и расправила, чтобы надеть на перьевой матрас. Она деловито поправляла его углы, когда услышала, как дверь отворилась. Потом тихонько закрылась. Эриел ожидала увидеть миссис О’Грейди или одну из горничных. Поэтому при виде округлого лорда Хорвика, остановившегося в дверях, напряглась как струна.

– Ну, моя дорогая. Теперь-то наконец мы одни.

Эриел замерла.

– Вы хотите сказать, что ваша жена уехала и вы остались одни?

Он плотоядно облизал толстые губы и хмыкнул:

– Я хочу сказать, что мы с вами одни, моя дорогая. Я вижу, что вы не готовы покориться неизбежному, но к тому времени, когда я покину эту комнату, сдадитесь.

Губы Эриел были плотно сжаты. Она была больше разгневана, чем напугана, и страшно устала от смехотворных притязаний лорда Хорвика и от его непоколебимой уверенности в том, что рано или поздно она примет его ухаживания.

– Я ведь уже сказала вам, что я горничная и ничего больше. Если вы не можете этого принять, мне придется оставить это место.

Это было крайне затруднительно, после того как она столь долго и тщетно пыталась найти работу. Возможно, если она проявит твердость, он в конце концов оставит ее в покое.

Хорвик усмехнулся:

– Найти новое место молодой леди без рекомендаций крайне затруднительно. – Он подошел ближе, снял свой сюртук с бархатным воротником и бросил его на еще не вполне заправленную постель. – Зачем городить огород и наживать неприятности, когда достаточно вам уступить мне, и вы займете в моем доме вполне приятное положение.

Она уже готова была дать ему гневную отповедь и попятилась к двери.

– Я не собираюсь уступать ни вам, ни кому бы то ни было. А теперь, будьте добры, разрешите мне выйти.

Он только покачал головой:

– Я был более чем терпелив. Пора вам узнать, кто из нас здесь хозяин, а кто – слуга.

Хорвик бросился на нее, и Эриел с трудом ускользнула от его докучливых объятий. Она добралась до двери и гневно вскрикнула, убедившись, что он запер дверь на ключ. Эриел стремительно обернулась и оказалась лицом к лицу с Хорвиком, и в то же мгновение его короткое жирное тело пригвоздило ее к двери.

– Пустите меня!

Она попыталась высвободиться, но мясистая ручища потянула ее голову вниз, и толстые мокрые губы присосались к ее рту. Гнев ослепил Эриел, и она укусила его в губу. Хорвик взревел от боли и ярости. Он выругался, но не отпустил ее. Она почувствовала, как короткопалая рука принялась блуждать по ее груди, и вся ненависть, которой она успела проникнуться к лорду Хорвику и ко всем мужчинам, вместе взятым, взметнулась в ней.

Уголком глаза Эриел заметила тяжелую китайскую вазу. Изогнувшись, она ухватила ее и изо всей силы опустила на мощную голову графа. Из его груди вырвался вопль ярости и боли. Грязно бранясь, он потирал макушку. Из пореза текла кровь. Должно быть, удар оказался сильным, потому что граф осел на колени, прислонившись разбитой головой к туалетному столику. Моля Бога, чтобы удар ее не оказался роковым, Эриел затравленно озиралась в поисках ключа. Господи! Ведь ключ должен был остаться в его кармане! Его сюртук лежал на постели. Она бросилась к нему и принялась лихорадочно рыться в карманах. Ей удалось найти ключ довольно скоро, но руки ее так сильно дрожали, что она с трудом удерживала его.

– Ты, маленькая сучка! – Эриел круто обернулась на голос Хорвика. Он уже держался на ногах, хотя еще нетвердо, и струйка крови стекала из пореза на голове на жирную щеку. – Ты за это заплатишь! – закричал он. – Богом клянусь, заплатишь!

Эриел бросилась к двери, вставила ключ в замок и трясущимися руками повернула ручку. Ей удалось распахнуть дверь и выскочить, но на помощь графу уже бежали по коридору два дюжих лакея.

– Держите ее! – закричал Хорвик. – Эта женщина пыталась меня убить!

Кровь отхлынула от щек Эриел. О Боже! Она попыталась проскользнуть мимо лакеев, но один из них поймал ее за талию, а второй – за руку и яростно выкручивал ее. Лорд Хорвик, шатаясь, вышел из дверей спальни.

– Зовите констеблей! – потребовал он. – Я восстановлю справедливость. Я хочу, чтобы эта женщина заплатила за то, что сделала!

Эриел подняла на графа испуганные глаза:

– Пожалуйста… Я не хотела причинять вам боль. Я только пыталась защитить себя.

Но весь дом был поднят на ноги: на шум из кухни прибежали поварята, лакеи и мальчишки на побегушках. Несколькими минутами позже по лестнице уже громыхали сапоги полицейских. Хорвик брызгал слюной и бушевал. Он успел сочинить целую историю о том, что девушка пыталась его убить, и требовал, чтобы ее бросили в тюрьму.

– Он лжет! – выкрикнула Эриел, когда полицейский тащил ее вниз по лестнице. – Граф напал на меня! Я только пыталась защититься!

Но никто ей не верил, даже остальные слуги. А если и верили, то не собирались вступаться за нее. Сейчас было нелегко найти работу. Когда ее подтащили к двери, Эриел оглянулась в последний раз в тщетной надежде увидеть миссис О’Грейди, но тотчас же вспомнила, что домоправительница отпросилась на несколько дней, чтобы навестить родственников за городом.

– О Боже! – в ужасе шептала Эриел, когда констебли выволокли ее на улицу и потащили к экипажу, ожидавшему возле дверей.

Она не имела ни малейшего понятия о том, что делать. На мгновение у нее мелькнула мысль о Джастине, но она не была полностью уверена, что он ей поможет, даже если ей и удастся известить его. Но, если бы он и помог, она понимала, чего можно от него ждать в обмен на эту услугу.

Справившись со слезами, Эриел оперлась спиной о кожаные подушки сиденья и посмотрела в непроницаемые лица констеблей, не понимая, как прекрасная жизнь, о которой она мечтала, могла так резко измениться.

Джастин уже второй раз завязывал узел белого галстука, потом оправил манжеты тонкой батистовой рубашки и, оглядев себя в зеркале в последний раз, направился к двери. Он собирался к лорду Хорвику, чтобы наконец решительно поговорить с Эриел и убедить ее переехать в городской дом, снятый им для нее. Он послал графу письмо четыре дня назад и теперь решил повидаться с ним, надеясь внести ясность в их отношения и объяснить Хорвику, что у Эриел есть заступник и что графу следует оставить ее в покое. Но по-видимому, графа не было в городе. Джастин был искренне признателен судьбе за это обстоятельство. Зная, что сейчас Эриел в безопасности, следующие три дня он собирался с силами и призывал на помощь все свое мужество, обдумывая, что ей сказать. В конце концов он решил увезти ее силой, если она откажется прислушаться к голосу разума. Приняв решение, он поспешно спустился с лестницы и сел в экипаж.

Он быстро добрался до дома графа, решительно постучал в дверь медным молотком, и плотный малорослый дворецкий открыл ему дверь.

– Добрый день, милорд. Сожалею, но должен сообщить вам, что лорда Хорвика нет дома.

– Я это знаю, но мне нужно видеть не графа, а мисс Эриел Саммерс.

– Мисс Саммерс?

– Верно. – Джастин прошел мимо маленького человечка в холл. – Мне нужно срочно увидеться с ней. Будьте добры сообщить ей, что я здесь…

– Сожалею, милорд, но мисс Саммерс больше не служит у лорда Хорвика.

Жесткий взгляд Джастина буравил толстенького человечка, лицо которого слегка позеленело под этим суровым взглядом.

– Вы хотите сказать, что ее нет в этом доме?

– Да, милорд.

Джастин весь сжался от скверного предчувствия.

– Где же она?

– Я не… я не вполне уверен, что знаю, милорд.

В манерах дворецкого было что-то уклончивое и трусливое. Джастин потянулся к нему и схватил его за ворот белой рубашки, почти приподняв от пола. Дворецкому пришлось встать на цыпочки, чтобы не быть задушенным.

– В таком случае разыщите кого-нибудь, кто уверен и знает. И советую вам поспешить.

Джастин выпустил его ворот, и перепуганный маленький человечек шмыгнул прочь и исчез в глубине дома. Ожидая разъяснений, Джастин нервно заходил по вестибюлю. В глазах у него помутилось – он просто изнемогал от тревоги. Куда она девалась? Как ее найти? Что случилось? Почему он не приехал сюда раньше? Когда часы в холле начали звонить, а дворецкий все не возвращался, Джастин отправился туда, где он скрылся. Он успел сделать всего пару шагов, когда домоправительница, невысокая седая женщина крепкого сложения, вышла в холл и поспешила к нему навстречу.

– Лорд Гревилл, слава Богу, что вы здесь! Я миссис О’Грейди, экономка лорда Хорвика. Я просто вне себя, с тех пор как услышала это известие, – затараторила миссис О’Грейди. – Я была в отъезде, навещала тетку и вернулась домой только нынче утром.

– Где она? Где Эриел?

– О, милорд, это самое ужасное!

Джастин схватил ее за руки:

– Миссис О’Грейди, пожалуйста, расскажите мне, что случилось.

Ее тревожный взгляд обратился к нему.

– Четыре дня назад произошел инцидент. Лорд Хорвик обвинил Эриел в покушении на его жизнь, сказал, что она пыталась убить его. Приехали констебли и забрали ее. Бедную девочку посадили в Ньюгейтскую тюрьму.

Но Джастин уже не слушал ее. Он направлялся к двери, возле которой его ожидал экипаж.

– Она только пыталась защитить себя! – крикнула ему миссис О’Грейди, следуя за ним до крыльца и спустившись на несколько ступенек вниз. – Слуги скинулись и заплатили сторожам в тюрьме. Так что ее никто не тронет.

Его щека дернулась, но он ничего не ответил. Только стремительно распахнул дверь экипажа. Миссис О’Грейди, еще более обеспокоенная, попыталась удержать его за фалду сюртука:

– Пожалуйста, милорд, ей некому помочь!

Тогда он повернулся к ней и, видя ее отчаяние, ясно написанное на пухлом лице, заставил себя ободряюще улыбнуться.

– Успокойтесь, миссис О’Грейди. С Эриел все будет хорошо. Я обо всем позабочусь.

Она вздохнула с облегчением, расслабилась и смахнула слезинку со щеки.

– Я это знала. Я увидела это по вашим глазам, когда вы пришли повидаться с ней. Я знала, что она может на вас рассчитывать.

Джастин только кивнул. Конечно, она могла рассчитывать на него. Только она не поверила. Черт возьми! Почему он не пришел раньше? Почему он не заставил ее покинуть этот проклятый дом? Если бы он это сделал, ее бы не посадили в тюрьму. Еще одна ошибка. Еще один грех на его совести. Еще один проступок, который она никогда не простит.