Амара схватила прибывшее из Крешии послание, во второй раз врываясь в эту королевскую тюрьму.
Карлос всё ещё молчаливой силой маячил за спиной, и она ценила стража больше, чем смела ему об этом сказать. Из всех окружавших её мужчин только ему она доверяла. А доверять в последнее время казалось опасным.
Она ненавидела эту тюрьму. Ненавидела сырой, затхлый запах заключённых десятилетиями.
— Как приятно, что великая и могучая разрушительница царств сама благословила нас, смиренных и жалких созданий, своим присутствием.
Мучительно знакомый голос Феликса Габраса заставил Амару остановиться. Она бросила взгляд влево, увидев, как он склонился над окошком у железной двери, открывавшем чёрную повязку, прикрывающую его левый глаз.
Она прекрасно помнила, как ещё здоровые глаза с желанием смотрели на неё.
— Я бы ответила, но не хочу тратить впустую время.
Феликс фыркнул.
— Но это всё же был ответ. Такому низкому и жалкому мне… О, да, фортуна мне улыбнулась.
Его саркастический тон однажды казался ей самым привлекательным на свете. Теперь он просто напоминал ей о прошлых решениях и о том, как нынче бывший убийца её ненавидел.
Он не должен так к ней относиться. Если б всё пошло по плану, он был бы давно уже мёртв и не создавал бы для Амары никаких проблем.
— Прояви уважение к императрице, — прорычал Карлос, скрестив тяжёлые руки на груди. — Только по её милости ты всё ещё жив.
— По её милости, да? — Феликс прижался лбом к решёткам, холодно усмехаясь. — О, может быть, она думает, что мы всё ещё сможем примириться? Как жаль, что я не сумею разделить ложе со змеёй.
— Вперёд, — сухо ответила Амара.
Феликс усмехнулся.
— Слышали ли вы от своего хорошего друга Каяна, как именно он планирует испепелить этот мир с вашей помощью? Он подаст дымовой сигнал?
— Скажи мне, императрица, — протянул Карлос, — и я сам его убью.
Феликс перевёл взгляд на стражника.
— О, она того стоит, отравившая своего отца и братьев, и не моргнув. Но ты мне не поверишь… Скажи, принцесса, Карлос согревает твою постель? А потом ты отправишь его в пыточную, чтобы прикрыть очередное преступление?
Его слова были единственным его оружием, но он оказался таким талантливым, каждой плетью нанося непоправимый ущерб.
— Возможно, стоит казнить тебя поскорее, — медленно произнесла Амара. — Понятия не имею, почему откладываю неизбежное.
— О, может быть, дело в чувстве вины?
Она проигнорировала его и, опираясь на свою трость, прохромала по коридору к месту назначения, мечтая оставить Феликса Габраса с его обвинениями за своей спиной.
— Знаешь, что я сделаю с тобой, когда выберусь отсюда? — окликнул её Феликс. — Я б сказал, но не хочу бередить ночь кошмарами.
Феликс напоминал осколок стекла, болезненно впивающийся в её кожу.
— Он доставил стражам много трудностей, — спустя несколько секунд молчания промолвил Карлос. — Он жесток и непредсказуем.
— Согласна.
— И они хотят знать ваше решение.
Амара приказала всем своим кошмарам утихнуть.
— Это твоё решение, Карлос.
— Да, Ваше Величество.
Пришло время вырвать занозу из сердца и выбросить её навеки.
Когда они добрались до места назначения, Амара почувствовала, как на неё надвигается странная тьма. Тюрьма в основном была занята повстанцами. И в отличие от тех, что приняли Амару императрицей и избавлением от Гая, эти вообще не желали никакого правительства.
Неблагодарные дураки.
Она была готова с этим покончить. И после того, как колдунья выдернула Гая отсюда, собиралась сделать всё поскорее.
Карлос остановился в конце коридора и кивнул ближайшему стражу у двери.
— Императрица… — начал он.
— Я хочу поговорить со своим братом.
Выражение его лица оставалось неопределённым.
— Не уверен, что это мудро, Ваше Величество. Даже невооружённым ваш брат опасен, как и любой убийцы.
— Я тоже.
Она распахнула плащ, демонстрируя клинок в кожаных ножнах. Бабушка отдала ей его в тот день, когда она вышла за Гая Дамору. Традиционный крешийский свадебный кинжал, который отдают дочери в день свадьбы. Символ силы женщины в мире, которым правят мужчины.
Карлос замялся.
— Как прикажете, Ваше Величество.
Стражник отпер дверь — у этой окон не было, как у Феликса, — и она вошла внутрь. Дверь закрылсь за её спиной.
Амара сразу же увидела своего брата. Ашур так и не поднялся со своего стула напротив двери. Эта камера была больше, чем у Феликса, как минимум в три раза, и меблирована так же прекрасно, как и комнаты королевы. Очевидно, для высокостатусных заключённых…
— Сестра, — мягко промолвил Ашур.
Ей понадобилось мгновение, чтобы вернуть силу в свой голос.
— Уверена, ты удивлён, увидев меня.
Он не позволил себе промолчать.
— Как твоя нога?
Амара поморщилась в ответ.
— Сломана.
— Со временем она исцелится.
— Ты так спокойно говоришь. Я ожидал…
— Чего? Злобы? Возмущения? Шока от того, что ты заперла меня за чудовищное преступление, которого я не совершал? — его голос зазвучал выше. — Что это, последний визит императрицы перед казнью?
Она покачала головой.
— Нет, отнюдь. Я хочу освободить тебя.
В его взгляде обнажилось недоверие.
— В самом деле.
— После того, как Каян похитил тело твоего друга, многое произошло.
В его серо-синем взгляде мелькнула отчаянная боль.
— Два дня, Амара. Два дня я ждал вести, но никто не проронил ни слова! Николо в порядке?
— Понятия не имею.
Ашур вскочил на ноги, и Амара инстинктивно сжала кинжал. Он хмуро взглянул на неё.
— Ты хочешь меня освободить, но боишься.
— Не боюсь. Но твоя свобода требует согласия. Вполне конкретного.
— Нет времени для переговоров! Мне нужна свобода, чтобы найти ответы. Есть магия, способная помочь Николо, но тут я не смогу её найти!
Как знакомо Амаре было это разочарование. Её брат, властвующий, богатый и красивый, влюбился в беспомощного дурака, бывшего подданного короля Ораноса.
Амара была одной из немногих, кто принимал увлечения Ашура много лет подряд, но Николо Кассиан не был достоин её брата.
— Ты думаешь, что сможешь его спасти, да? — спросила она.
— Не за запертой дверью! — Ашур сжал руки в кулаки.
— Ещё неделя, и ты его забудешь, — она проигнорировала мрак, возникший во взгляде Ашура. — Я тебя знаю, брат. Скоро кто-то новый привлечёт тебя. А я могу помочь.
Амара протянула брату пергамент.
Он вырвал бумагу из её рук и бросил на неё яркий взгляд, прежде чем прочесть сообщение.
— От бабушки, — промолвил он. — Революция прекращена, всё в порядке.
— Видишь, — кивнула Амара, — она ждёт меня в Джевеле для коронации.
— Да, тебя прежде просто называли императрицей? Должно быть, Коронация всё изменит, — он позволил сообщению упасть на пол. — Зачем, Амара? Ты ждёшь поздравлений?
— Нет, — она отпустила кинжал и, хромая, шагнула к нему, словно боль могла принести облегчение. — Я пришла сказать тебе, что мне жаль… я сожалею о некоторых своих решениях последних месяцев — о том, как я отнеслась к тебе. Я была ужасна.
— Ужасна? — Ашур уставился на неё. — Ты ударила меня ножом в сердце!
— Ты меня предал! — она почти закричала, прежде чем вновь смогла совладать собой. — Ты выбрал Николо… Клео и Магнуса… Пренебрёг сестрой!
— Всегда одни и те же выводы, — прорычал Ашур. — Ты не позволила мне объясниться. Если б я не нашёл зелье воскрешения прежде, эта смерть была бы настоящей, — он умолк и вздохнул. — А когда ты увидела меня живым, ты обвинила меня в убийстве нашей семьи и швырнула в яму, как еду для монстра. Прошу, сестра, скажи, как мне простить?
— Будущее важнее прошлого. Я — крешийская императрица, и это будет вечным после коронации. Теперь я устанавливаю правила.
— И какие же правила будут для меня, Ваше Величество?
Амара содрогнулась от того, как зло прозвучали его слова.
— Я хочу всё исправить. Мне правда жаль, что я сделала с тобой. Я хочу, чтобы ты был со мной на одной стороне. Я ошибалась, — эти слова давались ей с трудом, но это не преуменьшало их верности. — Ты нужен мне, Ашур. Всё указывает на это. Я хочу, чтобы мы были вместе. Хочу, чтобы вернулись в Крешию, и там я бы официально помиловала тебя за преступления, в которых тебя обвиняют.
Амара вскинула голову и заставила себя посмотреть ему в глаза. И он смотрел на неё с необузданным удивлением.
— Ты обвинила меня в этом!
— Я скажу, что это было планом Гая. Я вынуждена была освободить его, так что, какая теперь уже разница?
— И почему это ты его освободила?
— Потому что прибыла Люция Дамора. И мне показалось, что лучше не возражать колдунье.
Амара ненавидела свой страх Люции, но магия её была невообразимой. В Ораносе Амара лишь имела некоторое представление о мощи Люции, но с той поры принцесса стала в разы сильнее.
Она знала, что не победит её.
И дитя…
Люция не говорила ни слова о малышке, но молва распространялась быстрее лесного пожара.
Карлос слышал, что это дитя Люции — её и бессмертного.
Если это правда, то это очень полезные слова.
Люция и Гай полагали, что Каян где-то тут, ждёт возвращения, чтобы всё сжечь, и Амара была по горло сыта этим приносящим несчастье крошечным королевством.
— Я просто хочу убраться подальше от Митики, — сказала она Ашуру. — Я тут больше не останусь. Я вернусь домой на коронацию, как просит бабушка. Может, ты не веришь, после всего, что я сделала, но ты единственный мужчина из нашей семьи, которого я ценила.
Ашур застыл.
— Мы никогда не подходили, да, сестра?
— Не нашему отцу, — она скривилась, содрогаясь от воспоминаний. — Пойдём со мной.
— Нет, — холодно ответил он.
— Ты ошибаешься, делая этот выбор.
— Ты удивляешься, почему я встал на сторону Николо, зная его лишь жалкие недели? — холодно рассмеялся он. — У него самое чистое сердце на свете. А твоё черно, как смерть. Бабушка манипулирует тобою, а ты даже не осознаёшь этого.
— Ты не знаешь, о чём говоришь! — покраснела Амара.
— Позволь мне быть настолько глупым, Амара, — вздохнул он. — Но я не поверю тебе. Никогда. Ты сделала непростительный выбор. Я лучше был бы крестьянином, чем разделил бы с тобою твою мощь. Зная, что в любую минуту меня ударят в спину…
Амара сражалась со слезами, что жгли ей глаза.
— Ты настолько глуп, чтобы отказаться от того, что я тебе даю?
— Я не хочу больше быть твоей игрушкой. Ты выбрала свой путь, и он — разрушителен.
— Тогда ты сделал выбор, — слова превратились в задыхающийся крик. — Карлос!
Спустя миг распахнулась дверь.
Слова резали её горло ножами, но она решилась:
— Прощай, брат.
Небо было темно от облаков, и Амара прислонилась к каменной стене, пытаясь собраться с мыслями.
Она задавалась вопросом, из-за Клео ли погода ведёт себя так в последние дни. Принцесса была в трауре.
Магнус Дамора мёртв.
Тот, кого она предала бы ради собственной выгоды.
Амара закрыла глаза, пытаясь игнорировать мир.
Амара знала, что должна праздновать смерть Магнуса и сказать спасибо Курту за то, что ещё одним врагом в её жизни стало меньше, когда он вновь покажется на глаза.
Спустя миг она содрогнулась — к ней быстро приближалась Нерисса Флоренс.
Бывшая служанка императрицы, мятежница, по крайней мере, до этого дня, застыла рядом с нею.
Ещё один человек, от которого Амара держалась бы подальше.
— Вы вернулись после поисков? — напряженно спросила Амара.
Нерисса кивнула.
— Остальные вернутся с наступлением сумерек, но мне хотелось побыть с принцессой.
— Как это мило.
— Вы плакали.
Амара сражалась с желанием вытереть глаза.
— Просто пыль.
— Вы навещали брата, да?
Амара резко усмехнулась.
— Да. В той тюрьме, где оказалась бы ты за измену, если б не Клео. Не заставь передумать.
Нерисса проигнорировала её тон.
— Я знаю, что причинила боль.
— Боль? — Амара тихо рассмеялась. — Вот это вряд ли.
Нерисса рассеянно поправила свои короткие чёрные волосы.
— Знайте, Ваше Величество, я восстала против вас, потому что у меня не было выбора. Я всегда была предана принцессе Клео.
— Это уже понятно, Нерисса, — Амара покрепче сжала трость.
Предательство ранило сильнее, чем казалось Амаре. Нерисса была большим, чем служанка, большим, чем подруга.
Нерисса хмыкнула.
— Ведь я видела это, вы знаете.
— Что видела?
— Ваше истинное я. Вы — не жестокая, не жаждущая власти.
Боль в ноге превратилась в боль в сердце — но лишь на миг, и Амара вновь сжала губы.
— Ты видела только притворство, и в этом ошибка.
— Возможно, — тихо ответила Нерисса.
Амара презрительно посмотрела на девушку.
— Я слышала о тебе рассказы, но большинство отклоняла как досужие слуги. Кажется, никто не может соблазнить человека быстрее, чем тебя. Какая прелестная маленькая шпионка…
— Я соблазняю только тех, кто хочет соблазниться, — Нерисса смотрела на неё маленькую вечность, прежде чем опустила голову. — Простите, Ваше Величество, но мне нужно увидеть принцессу.
Амара наблюдала за тем, как девушка шагала к королевской резиденции, и сердце колотилось в груди.
Она уже решилась. Пришло время покинуть Митику.
Пришло время просчитать следующий ход.