Бестиарий

ГЛАВА 17

— Я просил полицию оттеснить их еще на сто ярдов назад, но мне сказали, что это невозможно, — сердито проворчал Гандерсон, глядя из окна на улицу.

Пикетчики, выкрикивая призывы, с боем барабанов двигались по бульвару Уилшир.

— Улица — это общественная собственность, — заметил Картер.

— Но не тротуар перед входом в этот чертов музей!

Картер проследил за направлением взгляда Гандерсона и увидел, что напротив остановился фургон передвижной телестудии. Вне всякого сомнения, в вечернем выпуске новостей появится еще одна душераздирающая история о трагической гибели безымянной жертвы, которую они нарекли «человеком-загадкой», американского индейца, вынужденного применить насилие при виде того, какое оскорбление наносится останкам его предков. Со времени этого инцидента местные программы новостей не уставали изощряться на эту тему, описывали также и поиски (пока что безуспешные) тела погибшего. А участники различных ток-шоу и ученые мужи всех мастей дискутировали об антропологии вообще, обсуждали все «за» и «против». «Где кончается наука, — с трагическим видом вопрошал один из известных комментаторов, — и начинается уважение к усопшим?»

Картер устал слушать всю эту ерунду. Он извлекал из земли лишь кости, не людей. Окаменелые останки — не души, не священные сосуды. Какими бы бессмертными элементами они ни были наделены прежде — если наделены вообще, в чем он сильно сомневался, — все это давным-давно ушло, исчезло, испарилось. Нет на свете ничего мертвее окаменелых костей и прочих останков.

— Пришло еще одно предложение взять у нас интервью, — сказал Гандерсон и отъехал в кресле на колесиках от окна с таким видом, точно не мог более выносить всего этого беснования. — Для программы «Беседы с Ворхаусом».

Это было довольно популярное среди интеллектуалов шоу, которое показывали по кабельному телевидению. Такое серьезное и заумное, что обычный зритель его почти не смотрел.

— Я им сказал, что ты согласен.

— Что вы сказали? — так и вскинулся Картер.

— Я сказал, — холодно начал Гандерсон, — что глава нашего отдела палеонтологии, ученый, не только обнаруживший останки Мужчины из Ла-Бре, но и непосредственно находившийся на месте раскопок, когда этот несчастный упал в колодец, будет счастлив представлять на телеканале наш музей и объяснить, в чем состоят наши интересы.

— Но зачем вы это сделали? — воскликнул Картер.

Он ненавидел репортеров, все эти интервью, даже микрофоны, которые бесцеремонно суют тебе прямо в лицо, что происходило на протяжении всех последних дней, стоило ему подъехать к музею и выйти из машины.

— Да затем, что просто устал принимать весь удар на себя. К тому же, если уж честно, это была твоя вина.

Картер тут же прикусил язык, понимая, что если даст себе волю, то наговорит такого, что потом самому тошно будет. Он хорошо понимал, что здесь в действительности происходит. Понимал, что во многом виноват сам Гандерсон, который просто обожал стоять перед камерами — чем и занимался в самом начале — со скорбным лицом и торчащим из нагрудного кармана красиво сложенным шелковым платочком. Но именно Гандерсон все и испортил. Он вообразил, что подобная история лишь прибавит ему популярности, возвысит в глазах общественности, позволит сделать собственные имя и лицо неким синонимом музея, а на деле вышло совсем не то, что он ожидал. У истории выросли «длинные уши», за которые каждый был не прочь подергать, и чем больше говорил Гандерсон, тем больше неприятностей навлекал на себя и музей. Он наконец понял это и теперь хотел выставить перед общественностью нового козла отпущения, то есть его, Картера.

— Но я не за тем тебя позвал.

Картер молча ждал продолжения.

— Хочу знать, что происходит сейчас в колодце номер девяносто один. Когда вы собираетесь найти наконец тело этого несчастного, этого Джеронимо?

Никто не хотел называть его Джеронимо — и в эфире, и в прессе, и просто на людях его предпочитали называть «жертвой» или «человеком-загадкой». Так было эффектнее.

— Делаем все, что можем, — лаконично ответил Картер. — Это очень сложно по причинам, о которых я вам уже докладывал.

И о которых Гандерсон почему-то постоянно забывал.

Тело «человека-загадки» с непостижимой скоростью засосало в черную жижу, прежде Картеру не доводилось видеть ничего подобного, и объяснения этому он пока что найти не мог. Обычно колодец так быстро не засасывает, ничего похожего не наблюдалось на протяжении десятков тысяч лет. Возможно, это было обусловлено применением мощных насосов (по настоянию все того же Гандерсона); или же секционных стальных пластин, которые распорядился установить Картер; или же какими-то иными причинами. Существовала даже теория, что это было вызвано масштабными строительными работами вблизи Курсон-стрит — якобы произошло смещение подземных геологических пластов. Как бы там ни было, но колодец вдруг повел себя совершенно аномально. Причем как раз в тот момент, когда он, Картер, собирался извлечь на поверхность одну из самых потрясающих и важных своих находок — кости второго человеческого существа, обнаруженного в районе Ла-Бре. Но вместо того чтобы заниматься этим, теперь Картеру предстояло прежде извлечь из колодца тело человека, ставшего, по несчастному стечению обстоятельств, его современной «добычей».

— Нет, хоть убейте, я этого не понимаю! — воскликнул Гандерсон. — Почему нельзя применить землечерпалку или экскаватор? Какая там глубина? На какой глубине может находиться тело?

— Этого мы не знаем, — постарался ответить Картер как можно спокойнее. Раздражение его нарастало. — Там все идет не так, как положено. Смола бурлила в колодце с такой силой… никогда прежде не наблюдалось ничего подобного. Возможно, хоть и маловероятно, что тело сместилось в боковую пазуху.

— Что, черт побери, это означает?

— Это означает, что тело могло затащить в сторону, в подземный карман или щель, о существовании которых мы не подозревали.

Гандерсон провел ладонью по безупречно уложенным седым волосам.

— Так как же тогда мы его найдем?

Картеру и самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

— Возможно, — начал он, — нам следует попробовать применить особый локатор для подземных работ. — Он уже всерьез начал рассматривать эту возможность на тот случай, если остальные средства не помогут.

— Господи боже, — пробормотал Гандерсон, — в какую же сумму нам это обойдется?

В большую, подумал Картер. Очень большую. Но нет смысла пока что вдаваться в подробности. Он узнал, что пожарный департамент Сан-Бернардино вызвал срочную спасательную команду. Именно сегодня они должны начать работать в колодце, а сам он будет помогать и направлять их действия. Картер нетерпеливо взглянул на часы. Он и без того уже опоздал.

— Мне надо быть там, немедленно, — сказал он Гандерсону.

— Только смотрите, будете выходить из здания, старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания, — предупредил тот.

«Что дальше? — покидая кабинет, подумал Картер. — Маску, что ли, прикажете надевать?»

Стоило ему выйти из замкнутого кондиционированного пространства музея, как бой барабанов стал громче. Выдался еще один жаркий и душный день, а в колодце наверняка еще градусов на десять выше. Картер был далеко не в восторге, что ему придется до вечера проторчать там.

Он прошел мимо кучи свежего черного гудрона перед входом в музей, где красовались экспонаты, двойники семейства мастодонтов в натуральную величину, и тут кто-то крикнул ему:

— Расхититель гробниц!

Каких еще гробниц, подумал Картер. Мужчина из Ла-Бре умер мучительной смертью, вероятнее всего в одиночестве. Он или застрял в смоле и медленно погибал от обезвоживания, или же был разорван на куски хищниками, которые, скорее всего, вскоре погибли вместе с ним. На его месте Картер только радовался бы, если бы его нашли.

Лос-анджелесская полиция установила ограждения и пропускала посетителей только в музей, но блокировала все подходы к тому месту, где в парковой зоне находился колодец № 91. Картеру пришлось показать пропуск — ламинированную карточку с фотографией, что висела на шее на шнуре. Только тогда полицейский, дежуривший возле ограждения, пропустил его.

Теперь издали колодец походил на съемочную площадку. Там, где раньше стоял один трейлер, где они мылись и переодевались, появилось сразу несколько предназначенных для координации работы различных агентств: средств массовой информации, представителей общественности и надзорных организаций. Здесь также обосновалась служба коронера, они находились тут все время и должны были проследить за тем, когда тело «человека-загадки» извлекут наконец на поверхность, чтобы никто не смел прикоснуться к нему без перчаток. Картеру все это представлялось ярким примером массового умопомешательства.

Внизу, возле колодца, находилось сейчас около дюжины рабочих, и ни одного из членов группы Картера среди них не было. Розали и Клода освободили на неопределенное время от исполнения обязанностей. А Миранде, образцово-показательной студентке университета, и вовсе запретили приближаться к месту раскопок. Теперь здесь работали только профессиональные дипломированные палеонтологи, были среди них даже два профессора на пенсии, видимо, лишь им было известно, как следует извлекать человеческие останки. Работу эту следовало проводить с особой осторожностью и умением, с учетом всех обстоятельств. Но делать это было практически невозможно в условиях, когда кругом толпятся, заглядывают тебе через плечо пожарные, копы и коронеры, суетятся спасатели, пытающиеся понять, в каком именно квадрате следует искать недавно погибшего и как его лучше оттуда извлечь.

Уже спускаясь в колодец по лестнице, Картер понял, что никаких подвижек в этом деле нет. Спасатели из Сан-Бернардино установили некое сооружение из полиспаста и веревок, на одном из деревянных мостков был установлен генератор, сидевший рядом с ним на корточках оператор весь исходил потом и снял с себя все, кроме майки и комбинезона. Картеру стало дурно при мысли о том, какой ущерб может нанести все это оборудование тем еще не обнаруженным хрупким останкам, что покоились внизу.

Оператор поднял глаза на Картера и, похоже, сразу понял, кто он. Картеру следовало привыкать к этому, на улице его начали узнавать совсем незнакомые люди.

— Пока ничего! — выкрикнул мужчина, стараясь перекрыть шум ревущего мотора.

Картер кивнул.

Возле соседних секций находились мужчины и женщины с различными инструментами и приспособлениями. Большинство стояли на коленях и с помощью стамесок, небольших заостренных палочек и специальных широких кистей очищали найденные окаменелости от грязи. Другие аккуратно наносили на уже очищенные находки марлевые полоски, пропитанные гипсовым раствором; как только гипс затвердевал, из него доставали ископаемое в целости и сохранности и передавали в лабораторию, где проводилась более тонкая работа.

Двое мужчин подняли головы при приближении Картера. Но поскольку на головах у них красовались шляпы, под шляпами — платки, а глаза закрывали большие очки, узнать, кто это, было трудно. Впрочем, своего друга Дела Картер всегда узнавал сразу. Это был мужчина средних лет с роскошной гривой преждевременно поседевших волос (правда, сегодня он предусмотрительно стянул их резинкой в конский хвост). Он сидел на корточках и, завидев Картера, сдвинул очки на лоб.

— Привет, Боунс![16] — сказал он, используя давнишнее прозвище Картера. — Где пропадал? А мы нашли материнскую жилу.

Картер выдавил улыбку. Знакомы они с Делом были давно, еще с колледжа. Уже тогда Дел получил должность ассистента профессора и не раз помогал Картеру в его изысканиях. Теперь же он был «полным» профессором, работал в университете вблизи Такомы[17] и, узнав, какая ситуация сложилась в Лос-Анджелесе, одним из первых вызвался помочь.

— Черт! — заявил он сразу по прибытии. — У меня все равно годичный отпуск, а писать свою книгу так до сих пор и не начал.

Между ним и Картером существовала расхожая шутка, что будто бы Дел работает над книгой — некой революционной теорией вымирания видов в последний период палеозойской эры — всю свою жизнь.

— Так что же именно нашли?

— Извлекли упаковку наконечников для шнурков — знаешь, как трудно найти нечто подобное в наши дни? И еще коробку для завтраков семейства каких-то Патриджей.

Картер засмеялся и заметил:

— Не забудь внести в каталог. — Потом опустился на корточки рядом с другом и сказал: — Похоже, вы делаете успехи.

Предмет размером в несколько квадратных футов покрывал толстый белый слой гипса.

— Да, мы туда добрались. Но в такую жару работать с гипсом — сущее наказание!

— С пеной было бы еще хуже.

Это был более современный метод, который Картер напрочь отвергал. Заключался он в нанесении полиуретановой пены на алюминиевую подложку.

— Зато отделяется легче гипса, — заметил Дел.

— Да эти пары нас всех здесь просто поубивали бы.

— Что верно, то верно, — кивнул Дел. — Но согласись, это совсем небольшая плата…

Картер снял рубашку, перекинул ее через ступеньку лестницы (той самой, по которой спустился сюда Джеронимо) и одолжил защитные очки у одного из рабочих: тот счел, что здесь слишком жарко, и ушел. Затем взял в руки стамеску и принялся расчищать поверхность находки от гипса в той ее части, где могла находиться лопаточная кость. Стоило только начать, как он почувствовал себя гораздо лучше. Картер снова был самим собой — ученым, занятым полевыми работами, а не жалким бюрократом, направо и налево раздающим интервью. Опустив голову, со стамеской в руках, он мог забыть обо всем на свете и целиком сосредоточиться на том, что любил… И что получалось у него лучше всего.

На протяжении часа Картер просто работал, время от времени перекидываясь словом с тем или другим из копателей, регулярно отпивал глоток из бутылки с водой, сбрасывал ошметки смолы в тяжелые черные ведра. Словно по безмолвному уговору, все остальные участники раскопок оставили самый интересный и многообещающий участок с черепом и верхней частью торса Мужчины из Ла-Бре именно ему, Картеру. Вскоре выяснилось, что кости сохранились довольно хорошо, были до сих пор скреплены друг с другом — и это несмотря на то, что мужчина, по всей видимости, бешено сопротивлялся гибели. Должно быть, медведи, волки, львы и другие хищники на мили вокруг слышали его отчаянные крики, может, даже видели его попытки выбраться и сбежались со всех сторон. Обычно они норовили отхватить одну из конечностей и утащить добычу в укромный уголок, чтобы там ею насладиться. Но здесь был не тот случай — попытка поживиться не могла закончиться для них ничем хорошим. Смола была густой и сильно нагретой, искушение поживиться свежей человечиной слишком велико, а потому схватка за добычу развернулась нешуточная, о чем свидетельствовало множество окаменевших останков, скопившихся в этой части колодца. Сражение тут состоялось поистине эпическое.

Тогда почему, удивлялся Картер, кости этого человека расположены почти горизонтально? Нет, конечно, есть вероятность, что они постепенно, на протяжении свыше тысячи лет, приняли именно это положение из-за смещения пластов почвы, но ведь хищники должны были растащить их в разные стороны. Кости были обглоданы, сломаны, раздроблены. Однако не это показалось Картеру особенно странным. Уголком глаза он покосился на купол из белого гипса, под которым находился теперь череп. Он избегал глядеть на него прямо, черепа до сих пор вызывали у него особые чувства — точно он боялся сглазить находку. Но даже при беглом взгляде у Картера создалось впечатление, что лицо первобытного человека в момент смерти было обращено к небу, что лежал он на спине, безвольно сдавшись неумолимой силе, которая не отпускала его. Лежал так, словно предлагал себя собравшимся вокруг хищникам.

Может, он просто обессилел, понял, что обречен, что это страшное место никогда его не отпустит? Просто сдался, покорился своей участи? Или же, руководствуясь некими примитивными атавистическими чувствами, принес свои тело и душу в жертву?

— А вот это может быть интересно, — растягивая последнее слово, произнес Дел.

Дел, неофициально признанный вторым человеком в команде, теперь работал от Картера слева, на расстоянии вытянутой руки.

Картер сдвинул очки на лоб, чтобы лучше разглядеть.

На взгляд человека неопытного и несведущего, это было похоже на камень, густо облепленный загустевшей смолой, но Дел и Картер видели в нем нечто большее. У него была специфичная форма, форма орудия человека, и он так уютно и ладно помещался в ладони.

— Похоже, эта штука что-то для него значила, — заметил Дел, и Картер с ним согласился.

Сощурившись, он вгляделся внимательнее. Это могло быть оружием, которое несчастный использовал в последней схватке. Или же камень попался под руку в последнюю секунду и человек чисто автоматически схватил его, сжал в слабеющих пальцах.

А может, предмет этот был особенно дорог погибшему?

У Картера не было времени рассмотреть все версии, поскольку с другой стороны колодца послышался крик:

— Эй! У нас что-то есть!

Картер обернулся и услышал, как с натугой взвыл мотор генератора, установленного на деревянных мостках. Цепи драги натянулись.

Все присутствующие прекратили работу, сняли очки и ждали.

Цепь со стальными «когтями» на конце была погружена на глубину футов в двадцать пять, если не больше. Оператор в прилипшей к телу пропотевшей майке махнул рукой члену своей команды.

Генератор взвыл, цепь снова натянулась и медленно поползла вверх.

— Мы что-то подцепили, точно вам говорю, — сказал оператор, не сводя взгляда с черной бурлящей поверхности. Над ней с треском лопались пузырьки метана.

Обойдя рабочих, Картер приблизился к той части колодца, где утонул Джеронимо. «Коготь» явно подцепил что-то, цепь тащила наверх, и Картер, к своему стыду, вдруг подумал, что, возможно, это некое бесценное ископаемое, теперь безнадежно испорченное всеми манипуляциями. К счастью, подумал он, средствам массовой информации ни за что не догадаться, что происходит у него в голове.

— Придержи на секунду! — крикнул оператор. — Застрял или за что-то зацепился!

Парень наверху дал отмашку, генератор перестал тарахтеть. Оператор низко наклонился над колодцем, потряс тяжелую цепь, затем снова включил мотор генератора. Из клапана в верхней его части вырвалось маленькое облачко дыма или пара.

— Неужели дедовский способ помогает? — спросил Картер, стараясь перекричать шум.

— Как всегда, — весело заметил оператор, перед тем как снова посмотреть в колодец.

Картер проследил за направлением его взгляда и увидел, что цепь, погруженная в густую черную жижу, снова начала выходить наверх. Член пожарной команды был доволен, как рыбак, которому удалось подцепить на крючок большую рыбу. Чувства Картера описать было сложнее. Облегчение и одновременно страх — вот что он испытывал, ожидая, что за ужасное зрелище предстанет сейчас у него перед глазами.

— Внимание, всем приготовиться! — крикнул оператор, не сводивший глаз с бряцающей цепи.

Она была целиком погружена в смолу, и Картер мог лишь предполагать, как эти люди поняли, что конец уже близок. По другую сторону колодца он увидел Дела — седые волосы распущены, их раздувает ветер, на лице любопытство и нетерпение.

Вот из жижи что-то показалось. Нечто, попавшееся в «когти» драги.

Какой-то небольшой зауженный предмет, он был зажат между двумя зубцами. Картер всем телом подался вперед. Что же это?

Цепь медленно выползла еще на несколько дюймов, и теперь Картер видел — это нога. В какой-то туфле. В мокасине…

Оператор покосился на Картера, тот кивнул — можно продолжать.

Еще несколько зубцов подцепили края штанин Джеронимо.

И вот постепенно показалось тело, казалось, что вязкая смола цепляется за него до последней секунды, никак не хочет отпускать; куски массы стали отрываться и шлепаться вниз, в колодец. Труп завис над поверхностью вверх ногами, точно освежеванное животное на бойне. Он с головы до пят был вымазан черным и блестел, безжизненно свисали руки в рукавах замшевой куртки с бахромой. И еще он медленно поворачивался на крючьях, пока не оказался лицом к Картеру. На уровне его глаз.

Пожарный быстро и ловко обмотал вокруг талии покойника нейлоновый шнур, чтобы тело не соскользнуло с крюка, не сорвалось в колодец снова.

Длинная косица Джеронимо с узелком на конце свисала вниз и походила на черный восклицательный знак. Лицо было сплошь залеплено смолой, которая начала «подтаивать» и медленно стекать с кожи. Картер, точно завороженный, наблюдал за тем, как постепенно проступают человеческие черты. Подбородок, нос, щеки. Горячая смола сверкала в жарких лучах солнца.

В колодце стояла мертвая тишина, если не считать завывания генератора. Все были потрясены открывшимся перед ними ужасным зрелищем.

А когда пожарный протянул руку, взялся за цепь и начал осторожно подтягивать труп к мосткам, еще один черный кусок соскользнул с лица. И стали видны глаза с плотно сомкнутыми веками.

Картеру они напомнили щелеобразные глаза мумии.

Вдруг, возможно под действием стекающей смолы или просто от силы тяжести, глаза открылись…

На фоне черного неподвижного лица белки, казалось, светятся. Картер смотрел прямо в глаза Джеронимо, не в силах заставить себя отвернуться. У него возникло странное ощущение, что он не вправе отвести от него взгляда. Что он его должник.

Он стоял в напряженной жаркой тишине колодца и вдруг почувствовал, как по спине пробежал озноб. Картер понимал, что это невозможно, но никак не удавалось избавиться от ощущения, что Джеронимо смотрит на него. Видит его.