Без границ

Глава 1 Бег на свободе

Год Ложной Сделки

1118 по Летосчислению Долин

— Ты в дурном настроении, друг, — одной необычайной ночью сказал Аратису Хьюну Джарлакс в таверне, известной под названием «Сочащийся миконид».

— Я проделал долгий путь, — ответил уставший и настороженный убийца. — И мне говорят, что вскоре предстоит проделать ещё один такой же. Похоже, каждый третий год в Чед Насаде необходимо кого-то убить.

— Ты в этом хорош, — сказал Джарлакс, поднимая в тосте стакан с крепким грибным бурбоном.

— Скажи это тому, кто наполняет мой кошелёк, — сухо ответил Аратис, и Джарлакс ответил усмешкой на его сарказм… поскольку именно он наполнял кошелёк Хьюна.

— Касательно Города Мерцающей Паутины ничего пока не решили, — сообщил Джарлакс после того, как заказал напиток своему подчинённому.

— Никаких действий со стороны верховной матери Бэнр?

— Никаких. Сомневаюсь, что для неё это настолько важно, чтобы помнить о желании убить там кого-то. Или, скорее всего, она распустила слухи, что приказ на убийство отдан, и этого хватило, чтобы вызвать желаемую смену поведения. Конечно, она… мы поубивали там достаточно народу, чтобы одного слуха от Бэнров хватило…

— Я, — поправил Аратис Хьюн. — Я поубивал достаточно народу. Во всём, что касается Чед Насада, уже несколько десятков лет не было никаких «нас».

Джарлакс откинулся на спинку стула и наградил своего убийцу долгим взглядом, раздумывая над тем, как ухудшилось его и без того скверное настроение, когда Джарлакс сообщил ему, что путешествие в Чед Насад маловероятно. Ассасин помрачнел, и это после того, как он дал понять, что не хочет выполнять такое задание.

Так почему Аратис так раздражён?

Джарлакс и сам был не в духе. В словах убийцы о его малой вовлечённости в недавние миссии было немало правды. Бреган Д'эрт набирал в Мензоберранзане силу, но эта впечатляющая репутация — и возросшее число воинов — заставили Джарлакса практически оставить дороги за пределами города. Бреган Д'эрт был слишком соблазнительной целью для матерей могущественных домов — что, если он отправится в Чед Насада или другое отдалённое место лишь затем, чтобы вернувшись, узнать, что власть над его отрядом наёмников захватила мать дома Баррисон Дель'Армго или другая соперница верховной матери Бэнр? Джарлакс потратил полторы сотни лет, создавая Бреган Д'эрт, чьи казармы протянулись теперь в тоннелях Клорифты, огромной трещины, которая рассекала пещеру с городом дроу, и не собирался его терять.

Нет, он просто не станет так рисковать. Не сейчас. Не сейчас, когда Бреган Д'эрт ещё недостаточно силён, чтобы противостоять подобным попыткам. И поэтому он оставался в городе, пока Аратис Хьюн отправлялся на важные задания далеко в Подземье.

Но одного этого было мало, чтобы объяснить настроение убийцы. Джарлакс доверял Аратису эти критически важные убийства. Он подозревал, что такое доверие должно было радовать Аратиса, поскольку тот пытался стать влиятельным главарём в рядах их скрытной организации. Поэтому оставался вопрос: почему убийца так раздражён?

Может быть, он знает о важности этого случая? Может ли Аратис знать, зачем его призвали на Улицы Вони? Если так, почти не скрываемую гримасу мужчины легко объяснить.

Но это нервировало.

Джарлакс редко жалел о своих решениях, но прямо сейчас он о них пожалел. Сегодня у него была особая ночь, которая значила для лидера наёмников куда больше, чем он ожидал, потому что он должен был встретиться с другим старым другом и помощником, с тем, кого практически не видел в последние тридцать лет. С тем, по кому, понял Джарлакс, он отчаянно скучал.

Однако винить друга за долгое отсутствие он не мог. В качестве оружейника восходящего дома дроу тот играл важную роль, помогая своей верховной матери взбираться по рядам сложной иерархии Мензоберранзана. Он приобрёл значительную репутацию — хотя эта репутация всё равно не могла отдать должное его истинному мастерству — и поэтому Закнафейна До'Урдена в последнее время нечасто видели за оградой дома До'Урден. У оружейника появилось слишком много врагов и он заставил нервничать слишком многих правящих матерей тех домов, очередь которых могла настать следующей, или тех, кто угрожали решительному подъёму матери Мэлис До'Урден к её месту за столом в форме паука в Правящем Совете города.

И ещё реже Закнафейна видели за оградой дома До'Урден в одиночку, и даже реже того оружейник отправлялся в Браэрин, Улицы Вони, бедный район Мензоберранзана — города, в котором даже в хороших районах нередко случались убийства.

Джарлакс дорожил тем фактом, что Закнафейн пошёл на такой риск ради их встречи.

— Я подумал, что тебе не помешает ночь отдыха, — извинился Джарлакс. — Если ты предпочитаешь обойтись без этого…

— Сотня лет, не так ли? — оборвал его Аратис Хьюн.

Джарлакс начал отвечать, но придержал слова. И правда, прошла сотня лет с тех пор, как он впервые вытащил Закнафейна — в то время Закнафейна Симфрея — с поля боя, усеянного трупами воинов враждующих домов.

Аратис Хьюн взглянул на барную стойку в другом конце помещения, где опиралась о стену впечатляющая среброволосая женщина с напитком в руке, а несколько мужчин ловили каждоё её слово, абсолютно очарованные и надеющиеся провести ночь в её постели.

— И сотня лет для жрицы Даб'ней Тр'арах, — заметил убийца.

— Просто Даб'ней, — поправил Джарлакс. — Она отказалась от семейного имени и больше не называет себя жрицей в открытую. Но да, тысяча восемнадцатый был хорошим годом для Бреган Д'эрт. Мы удвоили наше число, набили кошельки и заполучили нескольких очень сильных агентов.

— Нескольких?

— Троих.

— Теперь только одну, — сказал Аратис Хьюн, указав подбородком на бывшую благородную дочь дома Тр'арах.

— Больше одной, — возразил Джарлакс, но не стал развивать эту тему. Дувон Тр'арах, брат Даб'ней, был практически потерян для Бреган Д'эрт, поскольку Джарлакс продал его дому Фей-Бранч, чтобы тот стал их оружейником, пока один из собственных детей матери Биртин не наберёт достаточно умения и опыта для этой позиции. Он сделал так с одобрения самого Дувона и дал понять, что у Дувона по-прежнему будет дом, когда настанет время.

А Закнафейн, очевидно, был слишком занят, выполняя свои обязанности перед матерью Мэлис, и слишком известен, чтобы часто показываться на улицах, учитывая растущий список влиятельных врагов Мэлис, чтобы от него была какая-то польза. Но в Бреган Д'эрт ему всегда будут рады.

И всё равно Аратис Хьюн не ошибся. Джарлакс точно знал, какое именно приобретение сделало 1018 таким особенным.

Как будто прочитав мысли командира, Аратис Хьюн фыркнул и отошёл в другой конец помещения, чтобы присоединиться к Даб'ней и остальным. Джарлакс проследил за ним глазами, хотя мужчина не слишком его беспокоил. Этот парень мог быть весьма обаятельным, смеялся не реже, чем хмурился, занимался любовью не меньше, чем войной, и мог выпить больше, чем следовало любому дроу. Хотя всё это запросто могло взбесить Джарлакса, и иногда даже тревожило его, в конце концов он верил, что понимает мотивацию убийцы достаточно, чтобы не волноваться об Аратисе Хьюне.

— Пожалуй, я был слишком суров с тобой последнее время, — прошептал себе под нос Джарлакс. Командир наёмников кивнул и пригубил свою выпивку. Хотя так было не всегда, Джарлакс наблюдал за нарастающей внутри Аратиса Хьюна тоской ещё с тех далёких дней, когда Закнафейна Симфрея похитили с поля боя — тоской, которая как будто уменьшалась всякий раз, когда Закнафейн подолгу отсутствовал. Конечно же, они были соперниками, эти два великолепных убийцы, и разумеется Хьюн относился к Закнафейну с осторожностью и скептицизмом. Но здесь было нечто большее, такая ревность, которой Джарлакс не ждал.

А Джарлакс не любил удивляться.

Он вздохнул, сделал ещё один глоток и повернулся назад к двери — и едва не выскочил из кресла, когда обнаружил рядом с собой очень опасного дроу. Кивнув, Закнафейн уселся рядом с Джарлаксом, взглянув мимо наёмника в сторону барной стойки, на двух влиятельных членов Бреган Д'эрт.

— Жрица Тр'арах и Аратис Хьюн? Наверняка строят против тебя козни, — сказал Закнафейн.

— Не только они — и они далеко не самые опасные в этом отношении, — ответил Джарлакс и махнул рукой бармену, ещё одному мужчине, которого похитил с поля боя один век тому назад, и которого совсем недавно устроил в «Сочащийся миконид». Он знаком заказал выпивку другу и обновление собственной. — И теперь мы зовём её Даб'ней. Тр'арахов больше нет.

— Даже того, что за стойкой?

Джарлакс просто ухмыльнулся и приподнял стакан, салютуя наблюдательному оружейнику.

— Похоже, ты в хорошем настроении.

— Скоро буду.

— Прямо сейчас.

— Я… расслабился, — пожав плечами, признал Закнафейн.

— Мать Мэлис сгладила углы твоего гнева?

Это вызвало у Закнафейна улыбку.

— Её репутация не врёт?

— Я-то думал, ты сам уже успел проверить.

— Правда? — спросил Джарлакс и схватился за грудь, как будто оскорблённый в лучших чувствах. Закнафейн начал отвечать, но замолчал, когда подошёл бармен и поставил перед ним стакан, а затем наполнил стакан Джарлакса. Мужчина встретился с Закнафейном взглядом, и оружейнику показалось, что он увидел там скрытую злость.

— У глупых дроу такая долгая память, — сказал Закнафейн, когда бывший воин Тр'арах отошёл.

— Мне кажется, это хорошо.

— Было бы, помни они при этом, что я по-прежнему запросто могу их убить — и с радостью это сделаю, — заметил Закнафейн, и в ответ на удивлённый взгляд Джарлакса закончил: — Да, да, я предложу тебе компенсацию за потерянного солдата.

— На самом деле ты не хочешь убивать его или любого другого — иначе сделал бы это в тот далёкий день, когда они напали на дом Симфрей. Что касается этого, — сказал наёмник, указывая на бармена, — Харбондейр был на мосту между башнями — лёгкая цель. Но Закнафейн его не прикончил.

— Он ехал верхом на ящере, — отозвался Закнафейн, кивнув. Он не помнил воина лично, но помнил, как сбросил ящера и всадника с моста.

— Его любимое животное, которого он растил с самого детства. Твои товарищи-Симфреи выпотрошили ящера над ним. По длинным кишкам зверя он спустился на землю.

— Это объясняет его вонь, — сухо ответил Закнафейн. Он поднял стакан к губам, но замер. — Может, сначала выпить противоядие?

Джарлакс рассмеялся.

— Харбондейр не сможет позволить себе выплатить за тебя компенсацию, и не посмеет вызвать гнев матери Мэлис. И нет, отвечая на твой вопрос про Мэлис, я не стал бы наставлять рога своему драгоценному другу.

— Ты, наверное, единственный дроу в Мензоберранзане, кто не стал бы этого делать — да и я бы так этот поступок не расценил.

Оружейник сказал это, смеясь, и осушил стакан одним огромным глотком, затем поднял его так, чтобы увидел Харбондейр Тр'арах.

— Она такая, как ты и заявлял, — продолжал Закнафейн. — Ненасытная… и безумная. Если бы Мэлис умела бы драться так же неистово, как совокупляется, она стала бы лучшей оружейницей Мензоберранзана.

— Что ж, всегда пожалуйста.

— Судя по тому, что я видел, мне не нужно было присоединяться к её дому, чтобы выяснить правду.

— А что тогда с мальчишкой? — спросил Джарлакс.

Подошёл Харбондейр с бутылкой, но Закнафейн просто взял её у бармена и жестом отослал его прочь.

— А что с ним? — ответил оружейник.

— Дайнин, да? Он..?

— Он что?

Джарлакс тяжело вздохнул и откинулся на стуле, пристально глядя на собеседника.

— Нет, — ответил Закнафейн. — Он не мой сын.

— Ты часто бывал с матерью Мэлис. Откуда ты знаешь?

— Не мой, — настаивал Закнафейн. — Скорее всего, Риззена. Я думал, не ты ли отец, но ты уже сказал, что нет.

Лицо Джарлакса приобрело любопытное выражение.

Закнафейн пожал плечами.

— Он достаточно неплохой парень, и после посредственности Нальфейна может заставить Риззена гордиться. Я тебе говорил, что Нальфейн и в самом деле бросил мне вызов за место оружейника дома До'Урден?

— Правда? Значит, у матери Мэлис снова только один сын?

— Я не стал его убивать. Я толком с ним и не дрался — просто обезоружил, прежде чем он успел хотя бы достать свой меч, — Закнафейн снова выпил. — У него упали штаны. И снова, как и ожидалось, я был не впечатлён.

— Ах да, — отозвался Джарлакс. — Я слышал слухи, что Нальфейн До'Урден вернулся в академию, хотя не потрудился их проверить.

— Но в Сорцере, не в Мили-Магтир, — сообщил Закнафейн. — В нашем одностороннем соревновании я, похоже, наконец-то убедил его испытать удачу в волшебстве.

— И?

Закнафейн пожал плечами.

— Магия даётся ему лучше, чем поединки. Впрочем, будь это не так, он уже превратил бы себя в ящерку.

— За волшебников-неумех, — сказал Джарлакс, поднимая стакан, чтобы чокнутся с Закнафейном.

— За мёртвых волшебников, — согласился тот.

— А второй паренёк? — спросил наёмник, снова наполнив стакан. — Тот, который не твой. Он тоже направится в запутанные коридоры Сорцере?

— Мили-Магтир.

— Как Закнафейн, — ехидно заметил Джарлакс, и Закнафейн покачал головой.

— Он достаточно умён, чтобы стать бойцом, но предпочитает одну руку. Скорее, как Аратис Хьюн — или как Джарлакс.

— Я много раз предупреждал — не стоит меня недооценивать.

— А я много раз предупреждал тебя — не думай, будто тебя недооценивают.

Закнафейн осушил стакан и быстро наполнил его.

— Думаю, Дайнин — сын Риззена, — продолжил он. — И если так, значит, это лучшее, что получит от него Мэлис.

— А от Закнафейна?

Оружейник молча уставился на него поверх стакана, осушив его в третий раз, затем налил четвёртый.

— Кто знает? Даже с Дайнином нельзя сказать наверняка. Может, он камбион, или дитя какой-нибудь тёмной магии. Мэлис провела почти две сотни лет, седлая партнёров по двадцать раз за декаду, и не произвела на свет ничего, кроме орды истощённых любовников.

— Она уже родила двоих, — напомнил Джарлакс. — Она не бесплодна.

— А жаль, — пробормотал себе под нос оружейник, и если бы Джарлакс не носил крохотную волшебную серёжку, обострявшую его и без того острые чувства дроу, то не уловил бы эту ремарку или её продолжение: — Жаль, что они все не бесплодны.

На этом Джарлакс предпочёл закрыть тему и замолчал, разглядывая друга. Закнафейн пришёл в «Сочащийся миконид» в весёлом расположении духа, но под натиском суровых реалий Мензоберранзана его настрой всегда легко менялся.

Единственным решением, знал Джарлакс, был вызов. Он схватил Закнафейна за руку, когда тот снова потянулся за выпивкой.

— Пещерные прыжки? — спросил он.

Закнафейн посмотрел на него поверх стакана, поначалу — с недоверием.

Но на его лице начала расцветать усмешка, и эта усмешка вывела его из таверны и провела через половину города, пока оружейник не оказался с Джарлаксом на высоком выступе на Западной стене пещеры, неподалёку от балконов дома До'Урден. Прямиком к востоку от них виднелся часовой обелиск Нарбондель, сейчас тёмный, ведь стояла глубокая ночь.

— Рискованно, — хмыкнул Закнафейн, качая головой.

— В том-то и веселье, — ответил Джарлакс с собственной хитрой усмешкой.

Они сняли с себя оружие, волшебные предметы и доспехи, сложили их в тайник. На двух дроу остались лишь простые штаны, рубахи и сапоги с мягкой подошвой, какие они обычно носили. И вот они оказались совсем одни в мензоберранзанской ночи, в двух полных милях от «Сочащегося миконида».

Друзья переглянулись, затем одновременно пожали плечами, и Закнафейн спрыгнул. Он пролетел всего несколько футов до нового выступа, бесшумно приземлился, низко присев, чтобы поглотить энергию падения, затем прыгнул дальше, сделав сальто, чтобы на бегу приземлиться на крышу ближайшего здания. Он схватился за верхнюю ставню выступающего окна охранной башни, колесом перелетел через это окно, приземлился на противоположной стороне башни, позволив ногам подвернуться и скатившись с дальней стороны крыши на крышу пониже. Он приземлился, перекатился раз, другой, вскочил и оттолкнулся, выполнив заднее сальто, чтобы погасить свою инерцию и приземлиться на улицу внизу.

Джарлакс упал справа от Закнафейна, приземлившись перекатом, который увёл его на восток. Он оказался правее крупного сталагмита, а Закнафейн бегом обогнул внушительный выступ слева.

Они встретились, Закнафейн опережал наёмника на шаг, впереди виднелся другой сталагмит. Закнафейн взбежал прямо на него, оттолкнулся от выступа, потом от второго, ухватился за третий рукой, развернулся, сменив хват и оказавшись спиной к стене. Он подтянулся, подогнул ноги и перевернулся через голову, преодолев этот участок камня и спрыгнув с другой стороны. Он прошёлся на руках, чтобы удержать равновесие, потом бросил себя вперёд и побежал дальше.

Он перемахнул через низкую ограду малого дома, не обращая внимания на крики стражников в темноте справа. Он оттолкнулся от берега небольшого декоративного пруда, описав сальто и вытянув ноги далеко перед собой, чтобы поймать край противоположного берега. Он замахал руками, едва не рухнув назад в воду, затем выругался, восстановив равновесие, поскольку мимо промчался Джарлакс.

— Ты как раз успел поймать их арбалетные болты, — поддразнил его наёмник.

Закнафейн воспринял это скорее как разумное предупреждение, а не насмешку, и побежал по следующей открытой улице, ныряя, перекатываясь и описывая зигзаги. Ему показалось, что над головой свистнула стрела, но он не был уверен — и оружейнику было всё равно.

В этой игре, в которую играли они с Джарлаксом, в него и раньше попадали болты.

Когда они пересекли открытое пространство, преодолели ещё одну стену и ещё один естественный холм, Закнафейн начал идеально повторять движения Джарлакса, прыгая, кружась, подскакивая, кувыркаясь, с необычайной точностью подражая лидирующему бегуну. Он помнил маршрут достаточно хорошо, чтобы знать, где может попытаться обогнать своего противника.

Попасть к дверям «Сочащегося миконида» первым было не критично и не определяло победителя, но это был вопрос гордости.

Они продолжали бежать, мимо Нарбондель, через участок города, известный под именем Нарбонделлин — прыгая, вращаясь, карабкаясь, перетекая из прыжка в кувырок и взбираясь по-паучьи по ближайшей отвесной стене. Они миновали длинный двор и здания дома Фей-Бранч, один раз даже взобрались на его стену, промчавшись по ней, как пара огромных крыс, спасающихся от погони голодного зверя-обманщика.

Они приблизились к северовосточному краю комплекса, где стена сворачивала под прямым углом. Как только стражники начали кричать, Джарлакс согнулся на бегу, положил правую руку на верхушку стены, бросил себя через голову, приземлился ногами на восточной стене, лицом во двор, чтобы помахать потрясённым часовым Фей-Бранч, прежде чем сделать заднее сальто на восток.

Закнафейн сам оказался в воздухе прежде, чем Джарлакс коснулся земли, развернувшись в своём падении, как и Джарлакс, чтобы сразу броситься бегом. Наступая старому другу на пятки, оружейник запрыгнул на стену в узком переулке, вытянувшись горизонтально — его ноги продолжали двигаться, а руками он перебирал по противоположной стене, чтобы удержаться в воздухе, пока не свернул за угол.

Там, по-прежнему повторяя движения Джарлакса, он снова спрыгнул на землю и побежал на северо-восток по изгибающейся улочке. Оружейник не сдержал улыбку, когда услышал, как щёлкнул по стене за только что преодолённым поворотом арбалетный болт. Он держался сразу за наёмником, когда они влетели в Браэрин, где за ними наблюдали и бесшумно болели некоторые из тех, кто знал об этом соревновании и выглядывал из «Сочащегося миконида».

Чистый участок земли заставил их мчаться бок о бок, и Закнафейн чуть-чуть обогнал Джарлакса, двигаясь справа от него. Путь к таверне ему преграждали только две стены — первая по шею, вторая по грудь — и Закнафейн прибегнул к своему новому приёму. Он шагнул правой ногой вперёд, но развернул её вовнутрь, налево. Твёрдо упёршись подошвой, он наполовину развернулся, затем забросил левую ногу за правую, поднимаясь, поднимаясь как можно выше. Он взлетел в воздух, преодолев первую стену, приземлился по другую сторону лицом к Джарлаксу, который воспользовался более привычным манёвром обратного хвата и переворота через голову.

Совсем не сбавляя ход, Закнафейн снова прыгнул, развернувшись в воздухе над второй, более низкой стеной. Приземлившись на бегущие ноги, он промчался по последнему отрезку и ввалился в дверь «Сочащегося миконида» навстречу одобрительным возгласам.

Неподалёку, в Нарбонделлине, внутри того самого комплекса, по стене которого пробежали двое друзей, молодая верховная мать одного из старейших домов города лично заинтересовалась посланцем из «Сочащегося миконида».

— Он сейчас с Джарлаксом, — объяснил мужчина, бездомный бродяга, кровь которого была слишком густой от наркотических грибных спор, жевательной плесени и алкоголя, чтобы он мог быть кому-то полезен — кому-то, кроме матери Биртин.

Её оружейник, Авинвеса Фей, стоял рядом с посланцем, кивая и ухмыляясь.

— Моя сестра тоже там, — сказал Авинвеса своей матери, которая купила его у Джарлакса за внушительную сумму в золоте и магических предметах.

— У тебя нет сестёр, — напомнила ему мать Биртин. Формально прошлое этого мужчины было мертво, и любые подобные замечания были просто недопустимы. Авинвеса промолчал.

Биртин откинулась на спинку своего удобного трона, обдумывая новости, и со своего возвышения махнула двум мужчинам.

— Почему мать Мэлис позволила ему выйти сейчас наружу? — спросила она жрицу Эффин, её третью, но, возможно, самую многообещающую дочь, которая сегодня стояла рядом. — Она сплела множество сетей, и так открыто повесить в паутине своё самое ценное приобретение…

— Если мать Мэлис вообще об этом знает знает, — ответила Эффин. — Ей зачастую… недосуг, а её прославленный оружейник весьма своеволен, если верить сплетням.

— И при этом закадычный друг Джарлакса, — согласилась Биртин. Она снова села прямо и второй раз махнула рукой Авинвесе и гостю, позволяя им удалиться.

— Это может быть хорошим поводом избавиться от Закнафейна, мать, — сказала Эффин, когда они остались одни.

Биртин кивнула, обдумывая свои варианты. Амбициозные и агрессивные манёвры дома До'Урден пока что не поставили их в прямое противостояние с домом Фей-Бранч, но это казалось просто вопросом времени — если, конечно, дом До'Урден не потеряет такого ценного члена, как Закнафейн. Были здесь замешаны и личные счёты, ведь Авинвеса — в прошлом Дувон Тр'арах — по-прежнему хранил нездоровую обиду на Закнафейна, которого винил в падении своей семьи и дома.

Несмотря на тот факт, что единственной причиной выживания Дувона были усилия Джарлакса и его весёлой банды проходимцев — злость на Закнафейна оставалась. Биртин прямо сейчас видела её в глазах оружейника — жажду крови при одной лишь мысли, что его враг сейчас уязвим и может быть убит.

Мать Биртин потратила немало ресурсов на Дувона — не только на то, чтобы приобрести его у Джарлакса, но и на его обучение, снаряжение, даже на зачарования его скорости и силы, которые дорогостоящие волшебники сделали постоянными. Она превратила его в настоящего оружейника, возможно даже, достаточно сильного, чтобы победить Закнафейна До'Урдена — с небольшой помощью.

— Как дела у Гелдрина? — спросила она.

Этот вопрос застал Эффин врасплох, и Биртин была разочарована. Они говорили про Закнафейна, про опасные и значительные дела дома, что включало в себя потенциальную потерю их текущего оружейника. Почему бы Биртин не поинтересоваться успехами своего младшего сына, недавно вернувшегося из Мили-Магтир? В конце концов, он был логичным наследником Авинвесы, который не принадлежал по крови к дому Фей.

— Его обучение идёт хорошо, — ответила Эффин, взяв себя в руки.

Мать Биртин кивнула и потёрла подбородок.

— Он совсем ещё не готов к тому, чтобы занять настолько ответственную позицию, — добавила Эффин с обеспокоенным видом.

И снова Биртин кивнула, но вместе с тем — улыбнулась.

— Может ли он победить Закнафейна? — спросила она, скорее обращаясь к самой себе, чем к дочери.

— Нет, — всё равно ответила Эффин. — Гелдрин? Оружейник До'Урденов просто…

— Не Гелдрин, дура, — упрекнула её Биртин. — Ты думаешь, я бы отправила собственного многообещающего сына против дроу с такой репутацией?

— Ах, значит Авинвеса, — догадалась Эффин. — Судя по слухам о последних завоеваниях матери Мэлис, я даже не знаю, на кого поставила бы в поединке с Закнафейном — даже если бы тот дрался с Дантрагом Бэнром или Утегенталем Армго. Хотя, — признала она, — может быть, на Утегенталя.

— Сильно сказано, и если мать Бэнр услышит от тебя такие слова, она убьёт Закнафейна просто назло, и убьёт тебя за то, что нанесла подобное оскорбление её возлюбленному сыну Дантрагу.

— Но с матерью Биртин я могу говорить честно, — с трудом сглотнув, отозвалась девушка.

— Да, однако такие вещи следует говорить только мне, дочь. Я не хочу, чтобы верховная мать Бэнр или эти жестокие создания Баррисон Дель'Армго разозлились на нас. Но ты подняла интересную тему: ставки. Есть два вопроса, которые следует задать, прежде чем совершить любую ставку. Во-первых, можешь ли ты тайно помочь тому, на кого поставила? И во-вторых, есть ли способ уменьшить возможные потери?

— Звучит так, как будто ты считаешь важными эти новости о Закнафейне из стен дома До'Урден, мать.

Биртин не стала отвечать — только наклонила легонько голову, глубоко задумавшись. Она знала, что у неё не так много шансов победить мать Мэлис До'Урден до тех пор, пока ей не придётся защищаться от этого амбициозного создания. Может ли мать Биртин сегодня же обострить ситуацию и получить за счёт этого преимущество?

И, более важно, сможет ли она сделать это издалека, не выдавая дом Фей-Бранч?

Закнафейн, конечно, остановился, но он ещё не выиграл гонку. Прямо перед ним стояли два стола и пять больших кубков с густым тёмным элем на каждом.

Когда Джарлакс влетел в помещение, уставший оружейник уже поднял первый к губам. Он запрокинул кубок и глотнул, опустошив его за один приём. Он потянулся ко второму.

Как и Джарлакс, который выпил свою первую чашу быстрее.

К третьей чаше Джарлакс получил небольшое преимущество, но ни один из них не смог опустошить третий кубок так же быстро, как первые два.

Закнафейн схватился за край стола, чтобы удержаться, и усмирил свои внутренности. Нужно было выпить все пять и не блевануть.

Когда Закнафейн снова поднял свой кубок, Джарлакс уже наполовину выпил четвёртый.

Но этот Закнафейн осушил первым, поскольку Джарлаксу пришлось несколько раз прерваться ради очень осторожной отрыжки.

Не моргая, двое глядели друг на друга, поднимая последние кубки.

Джарлакс пил быстрее — слишком быстро, и едва успел закончить, одной рукой опуская кубок назад на стол, а другую поднимая в победном жесте, как упустил победу вместе с содержимым своего желудка.

Закнафейн шагнул назад и стал пить медленнее — больше не было нужды торопиться. Он несколько раз рыгнул, не отрывая кубок от губ, и дождался, пока живот успокоится.

И тогда закончил победителем. Он одолел Джарлакса.

— Двадцать два-двадцать два, — сообщил оружейник другу.

— Ты запомнил? — изумлённо отозвался тот.

— Десятки лет я скрипел зубами из-за того, что ты ведёшь на одну гонку в нашем соревновании. Я всегда думал — как это удобно, что после сорок третьего забега Джарлакс покинул Мензоберранзан почти на два года.

В ответ Джарлакс рассмеялся, признавая правоту Закнафейна, хотя, конечно же, его отсутствие в Мензоберранзане не имело ничего общего с их соревнованием. Просто открывающиеся на поверхности возможности были слишком заманчивыми, чтобы он мог их игнорировать.

— Ты знаешь, что это значит? — спросил он Закнафейна.

— Я скоро вернусь для новой гонки, — заверил его оружейник. Посетители радостно закричали, услышав эту новость.

— Жду с нетерпением… особенно теперь, когда знаю твой новый приём, — предупредил Джарлакс, вызвав серию многозначительных «ооо!» вокруг.

— И наверняка попытаешься овладеть им, — парировал Закнафейн с несколькими «ааа!» от зрителей.

Джарлакс покачал головой.

— Я изобрету приём получше.

— Тогда я использую более эффективные приёмы, которые изобрёл для других препятствий нашего маршрута.

В ответ на обещание Джарлакса раздались крики «ура!», но после незамедлительного ответа Закнафейна они стали просто оглушительными.

Джарлакс щёлкнул пальцами и высоко поднял руку, чтобы поймать жезл, который бросил ему бармен. Вместе с Закнафейном он подошёл к пустому столику у стены, нацелил на него жезл и произнёс серию команд, убирая надпространственный карман, в котором спрятал все свои и Закнафейна вещи, кроме поясного кошеля и переносной дыры, которые отдал Харбондейру и Даб'ней.

Было бы крайне неразумно помещать в надпространственный карман один из этих предметов!

Глава 2 Незваный гость

Используй свои чудесные глаза, бродяга. Пускай никто не погибнет. Всегда ищи прибыль.

Волшебный шёпот, предназначенный только Джарлакса, удивил командира наёмников — но лишь на мгновение. Он немедленно попытался опознать отправителя — очевидно, могущественную жрицу — но голос был искажён.

Его разум быстро заработал, пытаясь решить головоломку. Кто знает про его «чудесные глаза», под которыми почти наверняка имелась в виду волшебная глазная повязка? Разумеется, это заставило его вспомнить о доме Бэнр, поскольку верховная мать Бэнр сыграла ключевую роль в приобретении самой полезной магической вещи Джарлакса.

Но нет, он понял, что она или одна из её дочерей не могла отправить это послание. Бэнры никогда не стеснялись называть себя — магически или иным способом. Да и главная верховная мать города никогда не говорила загадками с Джарлаксом, равно как и со всеми остальными.

Верховная мать Бэнр была не из тех, кто позволяет достойным разговора событиям зависеть от правильной интерпретации загадочного послания.

Джарлакс поднял свой стакан с выпивкой, используя его, чтобы скрыть глубокий вздох, в котором наёмник крайне нуждался. Он мысленно повторил послание.

Поверх своего стакана Джарлакс осмотрел многочисленных посетителей, расположившихся в большом общем зале «Сочащегося миконида». Он прикрыл свой свободный глаз и начал раскачиваться и напевать себе под нос, как будто погрузившись в мелодию, раздающуюся из заднего угла комнаты, где один бард играл на лютне, другой — на флейте, а третий тихонько пел.

Однако те, кто хорошо знал Джарлакса, поняли в этот момент две вещи. Во-первых, Джарлакс никогда не закрывал глаза в многолюдном месте, и значит, во-вторых, глаз под волшебной повязкой наверняка был широко открыт и видел так же ясно, как без всякой повязки вовсе. Джарлакс казался уязвимым, но был полной тому противоположностью.

С каждым движением головы влево он сосредотачивался на двери, поскольку таверну всегда пересекал оживлённый поток клиентов: посетители покидали комнату с партнёрами для коротких сексуальных встреч или ради более крепких наркотических веществ, которые можно было найти в кладовых бара.

Он знал, что большинство клиентов были завсегдатаями, включая многих членов его собственного отряда.

Всякий раз, когда он поворачивал голову направо, его взгляд уходил ещё дальше — наёмник сильнее раскачивался в такт мелодии. Он заметил Закнафейна, идущего к бару, чтобы взять выпивку.

Джарлакс сумел скрыть свою усмешку, заметив оружейника. Последние тридцать лет он не так уж часто видел Закнафейна, но сейчас его друг снова начал заходить в таверну. За последние двадцать дней после их гонки от Западной стены, Закнафейн посещал «Миконид» по крайней мере трижды. Казалось, что всё как в старые-добрые времена, а те времена, подумал Джарлакс, были весьма приятными.

И он не смог сдержать улыбку, когда вспомнил их путешествие в Чед Насад. Именно тогда, убегая от городской стражи, Закнафейн хитро отрезал край высокого пролёта из паутины и использовал его как верёвку, спустившись на ярус ниже. Такой дерзкий манёвр мог запросто превратить оружейника в простое пятно на дне пропасти.

Джарлакс позволил воспоминаниям угаснуть и снова сосредоточился, но не на оружейнике. Вместо этого он получше присмотрелся к Харбондейру Тр'араху, чьё лицо становилось кислым всякий раз, как тот смотрел в сторону Закнафейна — по крайней мере, когда Закнафейн не смотрел на него в ответ.

Джарлакс отправил Закнафейна взять два стакана, но Харбондейр поставил на стойку лишь один, затем устроил целое представление, протирая второй, растягивая время, пока, заметил Джарлакс, Закнафейн не пригубил из первого. Затем бармен почти сразу же наполнил второй и поставил его на стойку.

Любопытно.

Другая выжившая из дома Тр'арах снова стояла у дальней стены бара. Даб'ней смеялась и флиртовала с довольно известным негодяем, одним из лучших бойцов и грабителей на Улицах Вони, который не принадлежал к Бреган Д'эрт.

Дальше справа за круглым столом сидела другая группа жалких неудачников, скорее без сознания, чем в нём — трое из пяти полегли жертвами многочисленных наркотиков, а оставшиеся два выглядели так, будто вот-вот рухнут. И сразу за ними стоял Аратис Хьюн, полностью поглощённый очень молодой женщиной очевидных достоинств.

Джарлакс кивнул, сделав это движение частью своего «танца», когда заметил, что его лейтенант, помимо привлекательной женщины, по-прежнему следит за происходящим вокруг. Глаза Аратиса постоянно обшаривали помещение незаметными движениями, которые Джарлакс увидел лишь потому, что хорошо знал Хьюна. Аратис Хьюн не терял бдительности, и это была одна из главных причин, по которым Джарлакс поставил его так высоко в иерархии отряда наёмников.

Джарлакс продолжил разворачиваться, рассчитывая описать полный круг и вернуться к двери, когда его внимание снова привлекло движение слева.

Молодой мужчина прошёл мимо Даб'ней, очень близко, ко внутренней двери.

Она отреагировала, незаметно — практически незаметно — как будто не хотела, чтобы кто-то знал, что она отреагировала.

Затем молодой мужчина исчез за дверью.

Джарлакс продолжил поворачиваться налево, заметив, что к столу с двумя стаканами в руках вернулся Закнафейн. Джарлакс уселся обратно в кресло, спиной к двери, продолжая разглядываться собравшихся.

Он начинал злиться. Он мысленно повторил волшебный шёпот.

Используй свои чудесные глаза.

В таверну вошла пара мужчин. Закнафейн сел на своё место и поставил стакан перед Джарлаксом. Тот открыл видимый глаз и с отсутствующим видом взял свой напиток, но продолжал смотреть сквозь волшебную повязку на дверь.

Наконец, повязка показала ему: один из двух мужчин-дроу, которые только что вошли, был не тем, кем казался!

Его длинные волосы были выкрашены синим, и это был обман внутри обмана, поскольку волосы сами по себе были париком. Повязка Джарлакса могла определять такие вещи и показала ему настоящие волосы мужчины: подстриженные очень коротко по бокам и сзади, чуть длиннее сверху. Кроме того, он был более стройным и молодым, чем казался, поскольку под курткой на плечах лежали прокладки и под ней же скрывались изящные доспехи.

Это был не бездомный мужлан.

Его лицо изменили с помощью грима обычного и волшебного, но глазная повязка видела сквозь все эти уловки, и Джарлакс узнал мужчину.

Раньше он знал его под именем Дувон Тр'арах.

В этот миг хитрый Джарлакс понял, кто отправил волшебное послание.

И зачем.

— Напился у всех на виду? — спросил Закнафейн, опуская свой напиток обратно на стол.

Джарлакс заметил, что оружейник слегка смазывает слова. Он смотрел, как Закнафейн снова поднимает стакан, глядит на него, потом пожимает плечами и подносит ко рту.

Джарлакс поднял бровь, и Закнафейн замер со стаканом у губ.

— Немного жгучий, — сказал Закнафейн. — Не из лучшей партии.

Он снова пожал плечами и выпил, и Джарлакс посмотрел на собственный напиток.

— Твой, наверное, получше на вкус, — сказал Закнафейн, неожиданно заплетающимся языком.

Джарлакс подыграл и улыбнулся другу, поднимая стакан в тосте, прежде чем сделать большой глоток.

Он снова окинул взглядом комнату, пока пил, заметив Дувона на некотором отдалении. Тот бросил взгляд в сторону Закнафейна.

— Мой слишком слабый, — сказал он оружейнику. — Моча.

Наёмник облизал губы с демонстративным отвращением и встал, покачав головой, потом подошёл к бару, как будто собираясь заменить выпивку. Но он не стал этого делать, и вместо этого стал так, чтобы Даб'ней ясно видела его руки, сложенные чашечкой вокруг стакана на стойке.

— Рисковать лучше с подходящей ставкой, — просигналили ей пальцы наёмника, и любопытное выражение женщины сказало ему, что она заметила сообщение и что он застал её врасплох.

— Все благородные отпрыски должны это понимать, — безмолвно и незаметно добавил Джарлакс.

Глаза Даб'ней расширились, несмотря на заметную попытку женщины остаться бесстрастной. В конце концов, он имел в виду не только её, но и того, кого (и о ком) она знала, того, кто только что вошёл в бар.

Джарлакс осушил свой стакан и сделал Харбондейру знак наполнить его. Он взял стакан и отошёл от стойки, пытаясь прикинуть, сколько может стоить ему игра, в которую играют здесь сегодня ночью, и кто будет компенсировать эти затраты. Наёмник отправился к их с Закнафейном столику не по прямой, а выбрал кружной путь, пройдя рядом с Даб'ней и жадными юношами, которые надеялись закрутить с ней сегодня интрижку.

— В последнее время мне одиноко, госпожа, — сказал Джарлакс. — Я оставлю место для вас на своей кровати.

Один из дроу, молодой мужчина, который по всей видимости знал про Браэрин слишком мало, чтобы прожить долгую и здоровую жизнь, резко повернулся и встал перед Джарлаксом, как будто угрожая ему.

— Друг мой, я слишком ценю это заведение, чтобы пачкать его твоей кровью, — спокойно произнёс Джарлакс и бросил быстрый взгляд на Даб'ней — приглашение.

— Будет лучше, если сегодня ночью в «Микониде» никто не умрёт, — сказала та юному ухажёру со всей тяжестью голоса жрицы Ллос.

Джарлакс пошёл дальше, усмехнувшись при мысли о ночных играх с Даб'ней — он давно этого не делал, — и довольный тем, что его наёмница из Бреган Д'эрт так легко прочла настоящий смысл в его загадочных посланиях на языке жестов.

Не в первый и не в последний раз Джарлакс порадовался, что сто лет назад приказал пощадить Даб'ней Тр'арах.

Он взглянул на свой стакан, огорчившись, что придётся его растянуть. Сейчас Джарлакс не мог позволить себе притуплять чувства.

— Мог бы захватить один и для меня, — сказал Закнафейн, когда он сел за столик. Оружейник снова растягивал слова и даже немного в них запутался.

— Похоже, тебе уже хватит, дружище, — ответил Джарлакс. — Тем более, в таком опасном месте.

Закнафейн фыркнул и рывком встал на ноги, потом зашагал к бару. Но он споткнулся и сделал несколько шагов в сторону, врезавшись в другого посетителя.

Спутник этого посетителя немедленно оскорбился.

Сверкнул клинок — и в самом деле сверкнул, ярче, чем кто-либо ожидал. Внезапная ослепительная вспышка вызвала стоны и крики ошарашенных, ослеплённых и злых тёмных эльфов.

Ещё прежде, чем заклинания мрака снова сделали свет привычно тусклым, Джарлакс (который, конечно же, бросил в толпу глиняную горошину с волшебным камнем света) запустил второй такой же шарик и занимался третьим фокусом, призывая слабое заклинание из кольца, которое носил на правой руке.

За мгновение до того, как дюжина дровских заклятий мрака погасила волшебный свет и заполнила весь участок таверны темнотой, Джарлакс увидел, что у нападавшего посетителя, Дувона, в руках оба меча. Дувон выбросил один вперёд, а вторым ударил сверху вниз, целясь в ямочку на шее Закнафейна.

Закнафейн, только сейчас выхвативший оружие, отправил свой левый клинок наискосок и наружу, принимая им прямой выпад, и правый поднял горизонтально, исполняя второй блок — безупречная и прекрасно-молниеносная двойная защита, которая едва не заставила Джарлакса рассмеяться вслух от восхищения Закнафейном и ещё сильнее — рассмеяться над собой из-за боязни, что оружейник действительно мог опьянеть.

Однако смех угас, когда свет сменился абсолютной чернотой, поскольку сила удара Дувона пригнула меч Закнафейна книзу и даже подкосила колени оружейника.

Что-то пошло не так.

В моргающем свете Даб'ней сосредоточилась на колдовстве. Она попыталась отбросить страх того, что Джарлакс знает больше, чем ему следует, и ещё больший страх, что сейчас она подведёт его и потом придётся дорого за это заплатить.

Когда наступила вторая, более непроницаемая темнота, ошеломляющая волна исцеления Даб'ней уже хлынула наружу, захлестнув сражающихся — и как раз вовремя, ведь оба вскрикнули, как будто получив рану!

Последовали другие крики, в основном протестующие, в сопровождении злобных воплей и скрежета лезвия по металлу.

Даб'ней готова была запаниковать. Она начала второе заклинание группового исцеления, решив бросить его примерно в сторону бойцов и надеяться, что магия найдёт нужные цели. Но прежде, чем бывшая жрица успела это сделать, вернулся свет, привычный для таверны свет, и Даб'ней пришлось поторопиться, пытаясь оценить обстановку.

Она изумилась, увидев, что там, где началась драка, висит волшебная паутина, в которой запутались три дроу, включая того, что начал бой, и Закнафейна, который пытался освободиться, с краю.

Однако в таверне засверкали множество новых клинков. Полукруг дроу с обнажённым оружием нацелил его на драчунов. Даб'ней узнала их и быстро расслабилась. Это были бойцы Бреган Д'эрт, и в центр их круга вышел Джарлакс.

— Довольно! — приказал командир наёмников. — Сегодня ночью крови здесь не прольётся.

— Слишком поздно, — процедил сквозь зубы Закнафейн. — Это не твой бой.

— Как ты посмел нас остановить? — сказал второй боец, очистив от паутины рот, но не слишком пытаясь высвободиться.

— Я просто отложил ваш бой, — поправил его Джарлакс. — Вы получите свою честную схватку — через три ночи, в переулке за эти заведением. Договорились?

— Сейчас, завтра, послезавтра, в любой другой день, — сказал Закнафейн.

— Согласен, — ответил второй.

— До первой или до последней крови? — спросил Джарлакс.

— До последней, — ответили оба.

Даб'ней втянула в себя воздух. Важный для неё дроу через три дня, скорее всего, будет мёртв.

Теперь просто нужно был решить, чей труп принесёт ей больше выгоды.

А может и нет, подумала она, когда Джарлакс объявил:

— Ошибаетесь. До того, как проигравший попросит пощады и будет подобающе унижен этим.

— Это хуже смерти.

Глава 3 Эти странные существа Облодра

Джарлакс оказался в растерянности, попытавшись понять, кто подстроил вчерашний конфликт. Разумеется, в такой ситуации первым вопросом всегда было «Кому это выгодно?»

Но в Мензоберранзане, где каждый искал способ извлечь какую-то выгоду, такой вопрос очень редко помогал сузить список подозреваемых. В данном случае список Джарлакса включал некоторых самых важных его агентов, верховную мать одного из самых старых и уважаемых правящих домов города, и даже участников поединка — причём обоих.

Он не собирался отыскать ответ до поединка, но разгадка могла быть единственным способом сохранить жизнь двум его ценным воинам.

— Я могла бы спросить тебя, о чём ты думаешь, но если бы действительно хотела это знать — то уже залезла бы в твои мысли, — раздался голос, вырвавший командира наёмников из задумчивости. Он повернулся к хрупкой, невысокой женщине, которая пугала Джарлакса, вероятно, сильнее любого другого дроу в городе, включая великую и могущественную верховную мать Бэнр собственной персоной.

— Приветствую, верховная мать К'йорл, — ответил он, пытаясь взять себя в руки — и приготовиться дать отпор странному ментальному вторжению, которыми были знамениты мать К'йорл и её дом Облодра. Они были псиониками, магами разума, подобно жуткому народу иллитидов (также известных под весьма уместным именем пожирателей разума). Джарлакс знал, что дом Облодра тайно ненавидят больше всех прочих домов в городе, но никто не смеет выступить против них — даже дом Бэнр.

К'йорл усмехнулась — она всегда носила эту усмешку превосходства!

— Когда я позволила тебе выстроить твой комплекс здесь, в Клорифте, я предупреждала, что буду заходить в гости, — сказала она. Мать К'йорл всегда напоминала об этом в тех случаях, когда без предупреждения появлялась в естественных коридорах дома Бреган Д'эрт.

— Собираешь рабов-кобольдов? — спросил Джарлакс.

— Возможно.

— Значит, хочешь заручиться моими услугами, — заявил он, отчасти вернув себе привычный гонор.

— Только не тогда, когда на тебе эта повязка, — напрямик заявила верховная мать. — Я не веду дел с теми, кто прячет от меня свои мысли.

— Мы уже вели дела раньше, великая госпожа.

К'йорл снова усмехнулась, и Джарлакс захотел снять свою глазную повязку. Его рука рефлекторно поднялась и он едва так и не сделал, одёрнув себя в самый последний момент.

Смех женщины издевался над ним. Джарлакс знал, что дьявольски умная матрона находит путь сквозь его защиту.

— Не бойся, Джарлакс Бэнр, — сказала она, и наёмник вздрогнул, когда его настоящую фамилию произнесли вслух. Немногие знали правду о происхождении Джарлакса, как и том, что жертвоприношение третьего сына матери Бэнр, которого требовала традиция, было фарсом, испорченным при помощи странных магических сил разума самой К'йорл Одран.

— Я считаю тебя полезной и достаточно ценной игрушкой, — продолжала К'йорл. — До тех пор, пока ты держишься в стороне от событий в Мензоберранзане, тебе незачем меня бояться. Говорят, что Джарлакс знает всё, что происходит в городе — включая знание, когда ему не следует лезть в чужие дела.

— Я стараюсь, верховная мать.

— Я поверю тебе, когда смогу убедиться, что ты действительно так думаешь, а не только говоришь.

Джарлакс поднял руки и пожал плечами.

— Значит, скоро?

— Раньше, чем ты думаешь, — ответила К'йорл.

Джарлакс сверкнул собственной усмешкой — широкой ухмылкой, в которой было слишком много радости и света для глубоких теней Мензоберранзана.

— Мне пора уходить, — сказала К'йорл. — Я пришла по другому поводу, но решила, что будет невежливо не навестить… хозяина?.. этого пещерного владения.

Ты пришла, чтобы доказать, что сможешь пройти сквозь новейшую защиту моих комнат, подумал Джарлакс, но не сказал об этом вслух, надеясь, что его глазная повязка не позволила верховной матери «услышать» эту мысль.

Тело К'йорл странным образом замерцало, но Джарлакс уже видел это прежде и не удивился. Затем верховная мать просто исчезла, растворилась, и Джарлакс задумался — а присутствовала ли женщина здесь вообще? С любым другим дроу он мог передвинуть повязку на другой глаз и получить преимущество истинного зрения, но в присутствии К'йорл не смел снимать свою защиту от псионического вторжения.

Теперь Джарлакс должен был понять, зачем мать Облодра пришла к нему сегодня — как будто у него и без этого мало было проблем!

Он подозревал, что К'йорл — не единственный член дома Облодра, который спустился сегодня в Клорифту из дворца наверху.

— Я могу предугадать каждое твоё желание, — Кувайлин Облодра, старшая и самая важная дочь К'йорл, сказала Аратису Хьюну, лежа на нём сверху. Они обливались потом. — Я точно знаю, чего ты хочешь. Я знаю, что ты чувствуешь, и могу чувствовать это с тобой. Поэтому мне нравится делить с тобой постель.

Потом она ответила — прежде, чем Аратис смог задать вопрос, пришедший в его голову:

— Потому что ты такой осторожный и сдержанный. Прятаться от всех должно быть так утомительно. Но от меня ты спрятаться не можешь, и твоё удовольствие выходит наружу, как огромное озеро, освободившееся из тесных стен пещеры. Я безумно наслаждаюсь этой скачкой.

Осознав, что женщина, которая разбиралась в божественной магии Ллос и в мысленной магии Облодра, залезла к нему в разум, Аратис Хьюн начал искать способ отвлечься. Он выбрал то, что и так всегда его интересовало.

— Потому что мы так делаем, — ответила Кувайлин на его незаданный вопрос. — Одран и Облодра — одна и та же фамилия, из общего источника. Некоторые, как верховная мать, используют Одран — таким было имя нашей семьи, прежде чем мы приняли Паучью Королеву как наше божество, — поскольку это позволяет ей похвастаться своим практически полным безразличием к религиозному устройству города и самой Паучьей Королеве.

— Ты первая жрица дома Облодра, — заметил Аратис Хьюн. — Жрица Ллос. Значит, Одран не подходит для этой роли?

— Да. Возможно, когда я стану верховной матерью, я изменю фамилию на Одран.

— Ты жрица, первая жрица старшего дома, но кажешься не такой уж набожной, — осмелился сказать он. — Разве это не злит Ллос?

Кувайлин усмехнулась и поцеловала его голую грудь.

— Облодра — дом древний, а мать К'йорл Одран, которую нельзя назвать преданной жрицей Паучьей Королевы, правит им вот уже два века. Никто не сомневается, что вскоре мы займём место в Правящем Совете. Остаётся единственный вопрос — какой дом мы заменим. Похоже, госпожа Ллос довольна нами и той неуверенностью и хаосом, которые мы можем принести её городу.

Аратису Хьюну было нечего возразить. Он любил делить постель с Кувайлин, но не мог отрицать, что она всегда выводила его из равновесия и заставляла нервничать. Да и как иначе, раз она так часто проникала прямо в его мысли?

Но эта странная магия разума однажды может оказаться для него крайне полезной — причём, возможно, скоро. И, подумал он, есть и другие чудесные преимущества.

Кувайлин улыбнулась, когда он подумал про оба нюанса, и Аратису не нужно было быть псиоником, чтобы понять — женщину тоже радует возможность извлечь ещё большую выгоду из их взаимопонимания.

— Поле готово? — позднее в тот же день спросил Джарлакс Аратиса Хьюна, когда они покинули Клорифту.

— Ставки уже начались.

Джарлакс кивнул.

— Потрать как можно больше золота, но без шума и небольшими порциями. Давай не будем привлекать слишком много внимания.

— К кому?

Джарлакс резко остановился и обернулся к своему спутнику. На его лице отразилось изумление.

— Кровь, пролившаяся в той потасовке прежде чем волна исцеления затянула раны, принадлежала Закнафейну, — напомнил ему Аратис.

— Рана была несерьёзной — рука, задетая в практически безупречном парировании, и только.

— Кровь есть кровь.

— К Закнафейну, — сказал Джарлакс, на что Аратис Хьюн просто пожал плечами. — Ты ведь знаешь личность его противника, не так ли? — спросил Джарлакс.

— Думаю, он не просто уличный бродяга.

— Да. Возможно, его послали, чтобы затеять драку с Закнафейном.

Аратис Хьюн кивнул — такая мысль действительно приходила ему на ум. Закнафейн был хорошо известен в Браэрине, и немногие могли отважиться бросить вызов оружейнику по собственной воле.

— Это был наш бывший соратник, Дувон Тр'арах, — сообщил ему Джарлакс.

— Оружейник дома Фей-Бранч? Но зачем матери Биртин..? — он замолчал, когда понял ответ. Мать Биртин наверняка будет довольна, нанеся удар амбициозному и восходящему дому До'Урден, а разве нужен был Дувону Тр'араху повод, чтобы попытаться убить мужчину, который практически в одиночку уничтожил его семью — даже сотню лет спустя?

— Он стал опаснее, чем раньше, — сказал убийца.

— Хорошие доспехи, хорошее оружие, хорошее обучение и хорошие чары обладают подобным эффектом, — сухо отозвался Джарлакс.

— Откуда он знал, что Закнафейн будет в таверне именно той ночью?

— Хороший вопрос. Кто сообщил о прибытии нашего дорогого друга?

— Даб'ней?

— Может быть. Но той ночью Закнафейн был слегка не в форме, — сказал Джарлакс. — Подозреваю, в его выпивке было слишком много грибов.

— Значит, Харбондейр?

— Оба?

— А может, и кто-то другой? — ехидно поинтересовался Аратис, намекая, что он подозревает, что Джарлакс подозревает… его.

Но Джарлакс пожал плечами, как будто это было неважно.

— Это город пауков, — сказал он. — Созданий, которые известны тем, что убивают после спаривания. Созданий, которые берут в плен и медленно истязают своих жертв до самой смерти. Если Закнафейн не может оставаться начеку, он будет убит. Я бы сказал, что это справедливо для всех нас. Таков наш путь.

Аратис Хьюн задумался над этим заявлением.

— Я собираюсь нанести визит верховной матери, — продолжал Джарлакс. — Отправляйся в «Сочащийся миконид», проверь, как продвигается подготовка, и начинай играть со ставками. Не трать за сегодня больше двух сотен золотых и не ставь больше пяти за раз.

— И треть от этой суммы поставить на противника — так, чтобы заметили? — Аратис прекрасно знал эту тактику. Скрытные ставки на того, кто по мнению Джарлакса победит, открытые ставки на предположительно проиграющего.

Аратис Хьюн подумал, что ему и самому следует сделать несколько таких громких ставок. Потенциальная выгода была слишком велика, чтобы просто так упустить этот счастливый случай — он незаметно завербовал достаточно агентов, чтобы тайно отфильтровать поставленные на противника деньги. Даже от Джарлакса. Несмотря на все интриги командира наёмников, на Закнафейна До'Урдена в битве с неизвестным противником поставят много золота — и ещё больше поставят те, кто понял, что неизвестный дроу на самом деле Авинвеса Фей-Бранч, бывший Дувон Тр'арах.

В честном бою победитель очевиден.

Однако этот бой честным не будет.

Аратис Хьюн решил сделать его ещё менее честным. Возможность разбогатеть манила его слишком сильно, а самое главное — может быть, Аратису повезёт раз и навсегда избавиться от Закнафейна.

В «Сочащемся микониде» кто-то пытался отравить Закнафейна не для того, чтобы убить оружейника, а чтобы замедлить его достаточно для победы Дувона. Разумеется, попытка оказалась неудачной! Идея изначально была дурацкой. Закнафейн был истинным мастером своего воинского ремесла. Сколько сотен раз он сам принимал яд, чтобы сделать тело невосприимчивым для подобных дешёвых трюков?

Нет, яд на Закнафейна не подействует, как и заклинания, тайно брошенные на ринг, чтобы одолеть его.

Но Аратис Хьюн подумал о Кувайлин Облодра и задумался, не нашёл ли он эффективный и незаметный способ преодолеть любые предосторожности оружейника.

Глава 4 Оттачивая грани

Важность этих молниеносных движений заставляла Закнафейна повторять их снова и снова, по сто раз каждый день. Обычно они были очень простыми и прямолинейными, а выигрыш в скорости на втором развороте таким ничтожным, что большинство бойцов уделяли им лишь беглое внимание.

Но только не Закнафейн. Поединки, о которых пели барды, почти всегда были долгими, с огромными прыжками и пируэтами, с контрударами для контрударов от других контрударов, но правда выживания была проще, хотя, может, и не стоила длинного куплета; большая часть боёв заканчивалась сразу после того, как оружие вылетало из ножен.

Поэтому он тренировался.

Он подбросил перед собой небольшой резной диск из грибного стебля, закрутив его в воздухе, полностью расслабился и закрыл глаза, пока не услышал, как диск упал на пол.

Он открыл глаза. Он посмотрел. Он увидел изображение на той стороне диска, что лежала кверху, левую руку, и сделал внезапное движение руками наискосок, чтобы схватить рукояти висевших на поясе мечей, правое запястье над левым — нужно было делать именно так, чтобы победить надвигающегося противника, как указывала монета, и сосредоточиться сначала на нём, а не на другом противнике слева.

В мгновение ока мечи вылетели из ножен, рассекая воздух в двойной обратной защите. Он повернул правое запястье, взмахнув мечом вертикально, затем укоротив его размах, а левая рука ударила горизонтально, идеально ровно, с полным доведением до конца и даже шагом левой ногой в ту сторону. Этот левый взмах должен был помешать любым помощникам в атаке, а правый был укороченным парированием, чтобы отвести выпад в сторону и внезапно контратаковать смертельным колющим ударом.

Чтобы убить, едва выхватив мечи.

Чтобы закончить поединок прежде, чем тот успеет начаться.

Закнафейн трижды исполнил этот приём, двойное парирование и укол, правая рука над левой, а затем — три раза в обратном направлении, левая над правой, левый меч поднимается и наносит укол вперёд.

С оружием в ножнах он подобрал грибной диск, размял шею и плечи, и снова подбросил его в воздух.

Потом — снова шесть повторений.

Базовые движения, извлечение мечей, которое Закнафейн проделывал тысячи раз в своей жизни.

После этого он приступил к серии прямых извлечений, когда левый меч доставала левая рука, а правый меч — правая. Обычно это была техника обратного извлечения, с перехватом рукояти, доставанием меча и разворотом клинков, поворачивая локти внутрь. Мечи скрещивались, как ножницы между вытянутыми руками и наносили удар наружу коротким и быстрым взмахом. Это движение было куда более неловким, чем первое, но с помощью повторений, бесконечных повторений, можно было натренировать мускулы начинать безопасный разворот клинков, как только острия мечей покидали ножны.

Закнафейн в совершенстве освоил три разных исполнения этой техники — два из них были похожи на более привычное извлечение наискосок, одно с продолжением налево, другое — с продолжением направо, но без шагов. И в сражении с несколькими противниками он бы провёл двойную защиту обратными взмахами, укоротив оба, и сделал выпад вперёд обоими клинками после резкой остановки. Он так хорошо научился этому, что мог даже изменить угол атаки этих ударов, использовать любую комбинацию — клинки впереди, оба меча высоко, оба низко, по одному сверху и снизу, попеременно.

Немногие воины-дроу стали бы выхватывать мечи таким образом в настоящем бою. Слишком просто было зацепиться за край ножен или просто достать оружие слишком поздно, чтобы успеть отразить атаку к тому времени, как парирующий клинок окажется на месте. Однако Закнафейн мог выполнить это движение так же гладко, как более типичное извлечение с руками наискосок, и его крайне забавляло выражение на лице неудавшихся убийц, когда он мгновенно побеждал их таким образом.

Он практически слышал изумлённое «Как?», прежде чем они падали замертво.

Клинки несколько раз вылетели вперёд, разворачиваясь, парируя, нанося удары, затем возвращаясь в свои ножны.

Удовлетворённый, Закнафейн кивнул, вытер ближайшим полотенцем вспотевшие руки и сделал глубокий, успокаивающий вздох.

Теперь настала очередь прямого извлечения — он просто брал рукояти обратным хватом и поднимал руки вверх, выхватывая мечи остриём вниз для двойного вертикального блока.

В этом приёме извлечение было первым движением, только первым движением, и после блока один или оба меча нужно было быстро перехватить более привычным, удобным и практичным способом.

В этом отношении в первые мгновения боя Закнафейн отличался практически от всех остальных. Извлечение мечей таким образом было самым быстрым и чистым — не нужно было менять направление — и могло оказаться крайне эффективным, чтобы в самый последний миг отразить встречный рубящий или колющий удар.

Кроме того, это движение, когда оба меча держались обратным хватом, было самым трудным для импровизации, самым ограниченным в отношении развития.

Закнафейн представлял себе много способов это изменить, хотя, конечно, в мыслях они всегда оказывались проще, чем на самом деле.

— Тысячу раз по тысяче раз, — прошептал он себе, снова и снова повторяя собственное продолжение этого приёма. Это была его мантра — тысячу раз по тысяче раз — которая напоминала ему, что повторение тренирует мускулы, и что короткого пути или другого способа тренировки не существует.

— Тысячу раз по тысяче раз, — сказал он, когда потерял контроль над левым клинком и тот вылетел из его хватки.

Не смущаясь, он подобрал меч и вернул его в ножны, затем сделал глубокий вздох и снова выхватил оба меча.

Поднимая меч справа, он немного разжал ладонь, позволяя весу клинка потянуть оружие вниз, чтобы Закнафейн поймал его тем же обратным хватом, но теперь его рука нанесла удар вниз и назад.

Это была лёгкая часть.

Когда он выхватил меч слева, он обхватил рукоять только указательным и средним пальцем. Безымянный и мизинец были прижаты вдоль рукояти над гардой. Клинок пошёл вверх, и тогда Закнафейн разжал большой палец и надавил двумя нижним пальцами, изменяя инерцию подъёма, чтобы клинок повернулся внутрь и вверх, затем вверх и наружу, и оказался остриём вниз, когда он опустил руку за плечо.

Клинок ударил вниз, чтобы парировать атаку сзади, а затем пошёл через плечо наискосок вправо в рубящем ударе.

Для постороннего наблюдателя это было красивое и быстрое движение, но Закнафейн зарычал от недовольства, остановившись на завершающих моментах, и позволил мечу упасть из его руки и зазвенеть по полу.

Он не смог перехватить рукоять достаточно крепко, чтобы блокировать даже удар ребёнка, а до завершения контрудара оставалось ещё три движения.

Ещё раз.

Джарлакс и молодой Дайнин До'Урден увидели Закнафейна, когда тот был повёрнут к ним спиной и совершал свою тренировку в оружейном зале дома. Его левая рука высоко поднялась, меч оказался за плечом остриём вниз вдоль спины, потом продолжил подниматься, оказавшись впереди; правый меч неожиданно нанёс укол назад сразу за прошедшим мимо левым мечом.

Джарлакс придержал Дайнина и дал ему знак молчать, наблюдая за тем, как оружейник закончит. Закнафейн подбросил свой левый клинок, чтобы сменить хват и ударить назад так же, как ударил правым, затем сделал достаточно неловкий разворот, обернувшись с явно заметным выражением недовольства на лице.

Он увидел посетителей и немедленно выпрямился.

— Что вы здесь делаете?

— Я пришёл по делу к матери Мэлис, — ответил Джарлакс, и это была правда, — и решил посмотреть, как идут дела у моего друга в возможно последние дни его жизни.

Это вызвало у Закнафейна усмешку.

— Сгинь, щенок, — приказал он Дайнину.

Юноша, младший сын Мэлис, выпрямился и втянул в себя воздух, заметно оскорблённый.

Закнафейн рассмеялся над ним.

Джарлакс приобнял молодого До'Урдена за плечи.

— Никогда не стоит показывать свой гнев тому, кто смог тебя разозлить, — прошептал он на ухо Дайнину. — А тем более — если он может разрезать тебя на кусочки, не успеешь и глазом моргнуть.

— Мать Мэлис приказала мне сопровождать тебя, — возразил Дайнин.

— И ты выполнил её приказ.

— Я не позволю тебе свободно расхаживать по нашему дому, бродяга, — заявил Дайнин.

Джарлакс коротко поклонился. Он уважал храбрость Дайнина (хотя решил, что юношу она погубит).

— Тогда подожди меня в зале, — предложил он. — Я поговорю с другом наедине.

— Выметайся, — добавил Закнафейн от боковой стены, где взял сухое полотенце, чтобы вытереть пот.

Дайнин вышел обратно за дверь, но не стал её закрывать.

— И сколько воображаемых врагов ты только что прикончил? — спросил Джарлакс, подходя к другу.

— Ни одного. Боюсь, он по-прежнему жив.

Джарлакс вспомнил движения, которые видел.

— Значит, ты мёртв, — заметил он.

— К сожалению.

— Оттачиваешь навыки извлечения и удара?

Закнафейн кивнул и вытер полотенцем лицо.

— Ты же понимаешь, что вы оба начнёте бой уже с оружием в руках? — спросил наёмник.

— И что?

— Тебе не потребуется доставать мечи.

— И?

— Не будь таким тупицей. Зачем ты тренируешь то, что тебе не понадобится?

— Я часто этим пользуюсь.

Джарлакс хотел было вздохнуть, но Закнафейн сразу продолжил:

— Не в том бою, который состоится через два дня, нет, но неужели ты действительно хочешь, чтобы я пожертвовал своими тренировками из-за Дувона Тр'араха? Может быть, мне заниматься бегом — на тот случай, если по пути на твою пьесу мне повстречается канализационная крыса?

— Мою пьесу?

— Тебе следовало просто позволить мне убить его в таверне, сразу же и на месте.

— Он оружейник влиятельного и древнего дома, — напомнил Джарлакс. — Какие последствия грозили бы дому До'Урден, если бы ты так поступил?

— Те же самые последствия, что наступят после того, как я разделаюсь с ним на дуэли, — без колебаний ответил Закнафейн.

— Вовсе нет, — ответил Джарлакс, хотя он и сам не знал, какая на самом деле разница. Так или иначе, Дувон — или Авинвеса — похоже, затеял это по собственной воле, а значит, его смерть от рук Закнафейна — в барной драке или на дуэли — могла вызвать определённые вопросы в адрес матери Мэлис.

— Ты не должен его убивать, — добавил Джарлакс.

— Говорит дроу, которого Дувон не выбрал своей целью. Он искал меня. Он подстроил всё так, чтобы прикончить меня, а не тебя.

На это Джарлаксу нечего было ответить. Вместо ответа он сказал:

— Тебя убили бы, знаешь? — указав подбородком назад в центр помещения, где Закнафейн работал на своими техниками извлечения клинков. — Разворот был неловким и слишком долгим.

— Всё, что больше двух движений — глупость, — сухо ответил Закнафейн, повторяя мантру из Мили-Магтир, касавшуюся самого важного начального элемента любого поединка с оружием ближнего боя. Извлечение оружие и единственное движение были классикой. Выхватываешь и наносишь удар, больше ничего — и оказываешься на равных с противником, у которого раньше была инициатива.

— Я насчитал третье и четвёртое, хотя они у тебя не получились. Ты намного превосходишь удовлетворительный уровень. Блок за спину, как всегда, был безупречен, а укол назад выиграл бы тебе время, чтобы разорвать дистанцию и справиться с тем, кто хочет тебя убить. Зачем пытаться достичь чего-то ещё, если это ставит тебя в такую невыгодную позицию?

— Хочешь, чтобы я играл с противником на равных?

— Тебя так учили.

— Воины, которых я могу убить, — возразил Закнафейн.

В ответ Джарлакс мог только беспомощно рассмеяться.

— Зачем ты здесь? — спросил оружейник.

— Я же сказал.

— Ты сказал, что у тебя дела с матерью Мэлис. Зачем ты пришёл сюда, в эту комнату?

— Поприветствовать старого друга?

Закнафейн скрестил руки на груди.

Джарлакс оглянулся на открытую дверь, затем подошёл ближе, чтобы не мог видеть юный Дайнин, которых их подслушивал, и просигналил руками:

— Тебе нужно устроить отлучку из дома До'Урден в ночь поединка?

— Только если ты сумеешь сделать это так, чтобы не выдать своё участие, — просигналил в ответ Закнафейн.

Джарлакс как-то слишком хитро улыбнулся.

Закнафейн не стал спрашивать.

Вскоре после того, как он покинул дом До'Урден, но прежде, чем командир наёмников возвратился в Клорифту, Джарлакса отыскал посыльный Бреган Д'эрт, протянувший ему свиток.

Любопытно. После магического осмотра, чтобы убедиться в отсутствии ловушек, Джарлакс развернул его и увидел список ставок на предстоящий бой с запиской от Аратиса Хьюна, где сообщалось, что он уже потратил всю сумму.

Джарлакс свернул пергамент и задумался. Меньше чем за полдня все ставки на Закнафейна были перекрыты? Сначала он подумал, что это Тр'арахи. Даб'ней и Харбондейр были не единственными выжившими из этого дома, кружившими на орбите Джарлакса. Конечно, все они знают истинную личность обидчика Закнафейна и втайне порадуются, если Дувон отомстит Закнафейну за убийство их дома.

Но станут ли они ставить на Дувона? Они знали Дувона лучше всех, а значит — знали пределы его способностей. В конце концов, желать кому-то победы и поставить деньги на такой исход — разные вещи.

— Скажи ему поставить сегодня вполовину больше золота, и ещё столько же — завтра, — проинструктировал молодого посыльного Джарлакс. — Равные суммы на каждого бойца.

Юноша кивнул и умчался прочь.

Джарлакс снова задумался над содержимым пергамента, даже развернул его снова, чтобы проверить, не дадут ли записанные там суммы ставок какой-то ключ к ответу на вопрос, кто же считает, что Дувон — Авинвеса Фей-Бранч — победит. В первую очередь, конечно же, Джарлакс решил, что кто-то решил, будто может повлиять на исход боя. Джарлакс был уверен, что в первой стычке Закнафейну пришлось бороться не только с Дувоном, но и с ядом. Кто сможет подстроить такое снова?

Или кто-то из этих дроу действительно считает, что Дувон в силах победить Закнафейна? Наверняка у Дувона будет превосходная экипировка и помощь волшебных чар, но неужели они надеются, что этого хватит?

А кроме того, станут ли они пытаться снова ослабить Закнафейна? Снова яд? Магия? Конечно, он будет защищён от всего этого.

Если не…

Намёк на улыбку — он не стал бы смеяться вслух, когда, как подозревал — а он всегда подозревал — за ним следят, исказил губы Джарлакса, пока он вспомнил того, кто очень обрадуется смерти Закнафейна До'Урдена, и неортодоксальные методы, доступные этой персоне для достижения подобной цели.

Джарлакс резко сменил курс, направившись к поднятому над великой пещерой алькову, известному как Тир Бреш, где находилась знаменитая академия Мензоберранзана.

Меч вылетел из-за правого плеча, поднимаясь перед ним в ударе. Он отпустил оружие, чтобы сменить хват, и начал свой удар назад, разворачиваясь.

Закнафейн остановился и поморщился.

Движение было слишком неловким. Мастера Мили-Магтир всегда учили мантре одного движения — в неожиданной стычке у тебя есть только одно движение после того, как ты выхватил оружие, только одно. После этого возвращайся в боевую стойку и начинай обычный бой.

Оружейник покачал головой. Он был так близко — не только ко второму, но и к третьему с четвёртым движениям, и все они не оставляли противнику другого выбора, кроме отступления, и делали врага уязвимым, если тот был недостаточно умён, чтобы немедленно сбежать.

Слишком близко.

Но баланс был неправильным. Он мог развернуть свой левый клинок, мог перехватить и нанести укол, но этим не добьётся ничего такого, чего не делает первоначальный взмах. Это была тактика затягивания, которая задерживала бой ещё на одно мгновение, ещё на один ход.

Он не может успешно выполнить этот разворот. Приём не работает.

Закнафейн обдумал движения меча и свою работу ног. Может быть, если он добавит шаг влево…

— Смешное предложение — даже для тебя, — ответил архимаг Громф Бэнр Джарлаксу. Они сидели в удобных креслах перед пылающим очагом в палатах великого волшебника, внутри надизмеренческого особняка, в который можно было попасть из обычных покоев Громфа в Сорцере, школе дроу для магов.

— Но это возможно?

Громф вздохнул и пригубил вино — очень хорошее вино — которое принёс ему Джарлакс, цена, назначенная Громфом за каждый визит командира наёмников.

— Возможно всё, — ответил он. — Но не всё следует совершать.

— Почему не следует совершать то, о чём я прошу? Это, вроде бы, не самый сложный из двеомеров, и последствий у него мало.

— Потому что он не стоит трудов.

— Это всего лишь разновидность малого заклинания, — настаивал Джарлакс.

— Тогда сделай это сам.

Настала очередь Джарлакса вздыхать.

— Почему бы мне не попросить величайшего в городе мага?

— Так, может, и мне следует обращаться к Джарлаксу всякий раз, когда нужно избавиться от крысы?

— Если это необычайная крыса — то, полагаю, да, — ответил Джарлакс, а потом ехидно добавил: — Или даже обыкновенная крыса, если ты готов заплатить цену Джарлакса.

Громф фыркнул.

— Тогда расскажи, зачем.

— Потому что слишком много верховных матерей знают свойства простой версии заклинания.

— Ты хочешь сказать, что их знают Облодра, — заметил Громф. — Продолжаешь вести дела с этими странными созданиями?

— Они живут у меня на чердаке, если можно так выразиться.

— Так найми крысолова и избавься от них.

Джарлакс поднял бровь в ответ на это замечание. Громф пожал плечами и снова выпил. Джарлакс знал, что так архимаг показывает своё раздражение, ведь даже могучего Громфа беспокоили чуждые силы матери К'йорл Одран и её семьи псиоников.

— От заклинания тебе будет мало толку из-за ограниченного срока действия. Значит, активировать его должен ты сам, и это будет не такая незначительная магия, как ты заявляешь. Если, конечно, ты не хочешь сделать его постоянным, но я предупреждаю…

— О нет, не постоянным, — вмешался Джарлакс. — Лишь на короткое время.

— Лучше выбрать алхимика, а не мага, — пояснил Громф. — Слышал о масле дневного света?

— Конечно.

На самом деле, Джарлакс использовал это масло, которым были покрыты камешки внутри керамических шариков, чтобы прервать драку в «Сочащемся микониде».

— Пожалуй, требуется нечто подобное, — сказал Громф. — Временный двеомер, который помещается внутрь предмета, чтобы не перетекать на всё, к чему прикасается. Это не так просто, как ты мог подумать, но, скорее всего, возможно.

— У меня есть неплохие алхимики, — заметил Джарлакс.

— Но мои алхимики лучше, — сказал Громф.

— И дороже.

— Ты в любом случае заплатишь мне, бродяга, — сказал архимаг. — Идея была моя.

Джарлакс кивнул и качнул свой бокал в сторону Громфа.

— Когда?

— А когда тебе нужно?

— Через два дня.

— Удвой мою плату.

Джарлакс начал спорить, но прикусил язык и кивнул. Он хотел предложить Громфу обычную оплату и рассказать архимагу, как можно легко удвоить её самостоятельно, но сдержался, не желая вовлекать кого-то из Бэнров в устроенный им поединок. Может быть, он просто поставит эту сумму сам.

Так или иначе, это было неважно. Он получит полезный предмет, приобретёт полезного союзника и в процессе выручит немало золота.

Глава 5 Честно, но не на равных

Надев глазную повязку, которая не делала ничего, кроме того, что закрывала один глаз, Джарлакс смотрел вдаль. Назначенное время давно миновало. Поддавшись нетерпению, он зашёл в «Сочащийся миконид», где обнаружил такого же раздражённого Аратиса Хьюна, облокотившегося на барную стойку и катающего в руках пустой стакан.

— Где он? — спросил убийца Джарлакса, когда тот устроился рядом.

— Противник ждёт в переулке за таверной.

— Вместе с парой дюжин зрителей, ещё сотней тех, кто наблюдает из ближайших окон, и ещё несколькими сотнями тех, кто ожидает сведений от этих наблюдателей.

— Поединков между такими впечатляющими противниками уже давно не случалось. Подозреваю, просочился слух, что враг Закнафейна — на самом деле оружейник дома Фей-Бранч.

— Ходили такие разговоры, — негромко подтвердил Аратис Хьюн.

Джарлакс не сдержал улыбку, делая знак бармену Харбондейру подать ему стакан любимой выпивки. Он заключил множество пари почти на шесть сотен золотых на улицах, почти ни разу — от собственного имени, и ожидал получить около девяти сотен монет прибыли, поскольку шансы противников стали оцениваться неожиданно равными. По правде говоря, Джарлакс даже не ожидал найти столько готовых принять его ставку на Закнафейна, ведь кто отважится поставить против Закнафейна До'Урдена, если противником знаменитого оружейника будет не Утегенталь Армго или Дантраг Бэнр?

— Он в переулке, и наверняка нервно расхаживает из стороны в сторону, — сказал Джарлакс.

— Наверняка.

— Расходует свои силы. С каждым шагом его конечности становятся тяжелее…

— Думаешь, это такая тактика? — спросил Аратис Хьюн. — Скорее всего, верховная мать Мэлис просто не позволила своему игрушечному солдатику пойти поиграть на улице.

— Сегодня она его отпустит, — заверил его Джарлакс. Пригубив свой напиток, Джарлакс заметил, что убийца смотрит на него с явным подозрением.

— Где твоя глазная повязка? — просигналили пальцы Аратиса.

— У меня на голове, — вслух ответил Джарлакс, вызвав скептический взгляд своего товарища.

Джарлакс немного повернулся, чтобы лучше продемонстрировать задний ремешок повязки, который по-прежнему оставался заметен, хотя весь остальной предмет был невидим.

На лице Аратиса возникло настоящее любопытство.

— Наши друзья Облодра узнали, какой глаз даёт мне защиту от их вторжений, а какой — силу истинного зрения, — объяснил Джарлакс. — Будет лучше, если они не смогут увидеть повязку — или если не поймут, что я ношу её тайно, и будет лучше, если они не смогут так просто различить, какой глаз она прикрывает. Они действительно прекрасно управляются со своей магией разума — но даже их придворный волшебник не так уж и хорош с магией обыкновенной.

— Вроде чар невидимости.

В задней части бара прозвенел колокольчик, Харбондейр бросился к особому месту у винного шкафа, убрал оттуда бутылку и на мгновение прижал ухо к открывшемуся отверстию.

— Идёт Закнафейн До'Урден, — сообщил он Джарлаксу и Аратису Хьюну. Джарлакс осушил свой стакан одним большим глотком, а Аратис Хьюн толкнул свой назад по барной стойке, собираясь покинуть помещение вместе с командиром наёмников.

— Как у тебя это получилось? — спросил Аратис. — Никогда о таком не слышал.

— Я знаком с могущественными волшебниками — самыми могущественными — и безупречными алхимиками, — ответил Джарлакс. — И у меня есть золото. Просто изумительно, на какие волшебные или алхимические творения может вдохновить золото.

Аратис Хьюн глубоко вздохнул.

— Но зачем ты вообще оставил видимым ремешок? — недоумённо спросил он.

Джарлакс пожал плечами и хмыкнул.

— При первом использовании мази исчезновения я сделал невидимым и его, но потом уронил повязку, и мне потребовалась куча времени, чтобы её найти!

— Мазь исчезновения? — повторил Аратис Хьюн, но затем просто тупо уставился на командира и наконец беспомощно покачал головой, признавая своё поражение.

Как и хотел Джарлакс.

Закнафейн поднял руку и поправил глазную повязку — та немного соскользнула, пока он её пристраивал, и оружейнику стало щекотно. Ничего существенного, разумеется, просто кожаный ремешок, но любая помеха, любой шум, любой отвлекающий фактор в это конкретное время представлял для него серьёзную угрозу.

Всё должно быть безупречно. Он сам должен быть безупречным.

Его ничто не должно отвлечь, а этот подарок Джарлакса, даже правильно надетый, отвлекал его.

Он хотел стянуть повязку с головы и убрать её куда-нибудь подальше.

Но не стал. Несмотря на все свои претензии к наёмнику, Закнафейн должен был признать — но только про себя, — что не просто полюбил общество Джарлакса, он начал доверять этому странному дроу.

На несколько шагов он закрыл глаза и собрался с духом, прокручивая в голове свои упражнения, собирая свою мышечную паять. Он чувствовал, как будто его сейчас вырвет — и это было хорошо.

Он был на грани.

Он был готов к битве.

Закнафейн знал, что за ним следит множество взглядов — ещё до того, как вышел из-за угла «Сочащегося миконида». Дроу, и среди них — множество благородных, выстроились по обе стороны открывшегося перед ним переулка, некоторые взобрались высоко на стены таверны, другие устроились на крыше. Здание с другой стороны было вырезано внутри сталагмита, как и большинство построек дроу, предлагая множество естественных опор вдоль своих неровных стен, и все они были заняты наблюдателями.

Он увидел своего противника, Дувона — по-прежнему под ложной личиной — дальше по переулку, за незнакомой женщиной-дроу, которая привлекала к себе немало внимания. Она высоко подняла правую руку, большим пальцем прижала средний к ладони, демонстрируя брешь между безымянным и указательным. Она поднесла пальцы к лицу и посмотрела сквозь них на юго-запад.

Закнафейн всё понял, когда сам посмотрел в ту сторону. Женщина указывала на большой обелиск Нарбондель вдалеке, волшебные часы Мензоберранзана, измерявшие дни своим сиянием, которое поднималось от основания к вершине, от полночи к полудню, а затем спускалось по огромной колонне вниз, когда день заканчивался. Обозначенное расстояние между её выпрямленными пальцами показывало, сколько пройдёт времени, сколько сияния угаснет, прежде чем она запретит принимать ставки.

И действительно, по всему переулку за таверной начали переходить из рук в руки монеты.

Закнафейн задумался, не притвориться ли ему неуверенным, чтобы те, кто ставит на него в эти последние мгновения, получили лучший коэффициент.

Он посмотрел в другой конец переулка на противника и понял, что не сможет пойти на такое притворство. Там стоял Дувон, который пытался его убить, который подстроил так, чтобы в напитке Закнафейна оказался яд, решив, будто грибной наркотик способен замедлить оружейника достаточно, чтобы можно было прикончить его быстро и чисто.

Любое сочувствие, которое мог ощущать Закнафейн, любое чувство братства, которое он мог испытывать к другому мужчине-дроу, не могло пересилить эту истину.

Закнафейн подошёл к ближнему концу переулка и стал ждать там. Другая женщина-дроу, которую Закнафейн не знал по имени, но часто встречал на Улицах Вони, показалась из ниши сбоку с тонким синим жезлом в руках.

Она подняла руку, призывая к молчанию, и зрители действительно смолкли.

— Убрать монеты! — объявила она. — По правилам Браэрина ставки больше не принимаются.

Закнафейн услышал звон вокруг и в окнах наверху — последние ставки. Он слышал о таких организованных поединках, но сам на них раньше не присутствовал. Теперь он понял, что женщина, которая стоит между ним и Дувоном, должна обладать немалой властью на Улицах Вони, чтобы вот так успокоить разношёрстную толпу.

— Кто назначил этот бой? — спросила она.

— Я, добрая госпожа, — ответил Джарлакс, выходя из теней справа, сквозь заднюю дверь «Сочащегося миконида».

— А это участники? — спросила она, указав на Закнафейна, затем на Дувона.

— Так и есть, — ответил Джарлакс.

— Ты уверен?

— Уверен.

— И какими именами они пользуются?

— Закнафейна в Браэрине знают, — ответил Джарлакс. — Что же касается второго…

Он замолчал и посмотрел на Дувона, который в ответ прищурился.

— Нам следует звать его Синим, поскольку сам он никак не представился.

Закнафейн услышал вокруг шёпот «Авинвеса Фей-Бранч» и даже «Дувон Тр'арах». Другие даже утверждали, что Джарлакс точно должен знать этого мужчину.

Может быть, Джарлакс оказался не так умён, как считает сам, подумал Закнафейн. Если те, кто делали ставки, знают, что Джарлакс близко знаком с обоими бойцами, тогда кто принял его пари?

Закнафейн не позволил мыслям свернуть на этот извилистый путь. У него не было лишнего времени или сил. Джарлакс казался вполне довольным, хотя это тоже приводило Закнафейна лишь к противоречивым теориям и лишнему беспокойству.

— Синим? — спросила женщина.

— Имя необходимо только для того, чтобы сделать ставку, — вмешался Джарлакс. — Закнафейна знают. Кто второй — неважно.

— Будет ли это по-прежнему неважно, когда Закнафейн умрёт? — вмешался другой голос, принадлежащий самому Дувону.

Это вызвало у Закнафейна улыбку.

— Убрать монеты! — снова закричала женщина. — А вы, воины, подойдите на пять шагов.

Закнафейн не отводил глаз от Дувона и на каждом шагу встречал ответный взгляд, пока не подошёл примерно на пять шагов к женщине. Дувон стоял напротив него примерно на таком же расстоянии.

— Оружие, что при вас — ваше, — сказала женщина. — Доспехи, что на вас — ваши. Фокусы, что есть у вас в запасе, тоже ваши, не считая…

Она замолчала и посмотрела на Джарлакса.

— Они оба воины.

— Тогда без двеомеров, — провозгласила женщина, — не считая чар, которые уже лежат на вашем снаряжении, и ваших благородных способностей. Все согласны?

Закнафейн провёл ладонями по рукоятям мечей. Это оружие они с Джарлаксом давным-давно украли из сокровищницы дома Баррисон Дель'Армго. Хорошие клинки, и скорее всего не хуже тех, что взял с собой Дувон. Закнафейн считал, что их снаряжение должно быть примерно одинаковым.

— Согласны, — практически в унисон откликнулись дуэлянты.

Женщина указала жезлом на Закнафейна и произнесла волшебное слово. Оружейник почувствовал слабый порыв ветра, волну снятия чар. Любые заклинания, которые могли на него наложить, или защиты, или увеличение силы и скорости, не пережили бы этого волшебного развеивания.

Женщина повернулась и проделала то же самое с Дувоном, потом подняла крупную и чистую хрустальную сферу, чтобы все могли увидеть её.

— Если на этих воинов или где-то в переулке будут наложены двеомеры, я об этом узнаю, — пообещала она.

Закнафейн хотел покончить с этим и приступить к бою, но решил, что всё дело в «честной» битве, насколько вообще могла быть честной битва дроу в Городе Пауков.

Правда, он совсем не был уверен, что поединок действительно будет честным, и надеялся, что противник не знает о том, что знает он сам. Закнафейн понятия не имел, как союзники Дувона могут наложить на него заклинание, но по какой-то причине Джарлакс передал оружейнику предупреждение и глазную повязку.

Закнафейну хотелось сплюнуть от отвращения. Он предпочёл бы бой в неприметном зале, с одинаковым оружием или без него, без посторонних зрителей. Бой, основанный лишь на мастерстве, его мастерство против мастерства Дувона — и пускай победит сильнейший.

Ладно, решил Закнафейн, взявшись за мечи. Сильнейший всё равно победит.

— До пощады или до смерти, — объявила женщина, отступая в свою нишу, и толпа подалась назад, насколько было возможно. — Начинайте!

Закнафейн оказался внутри магического мрака, как только слова сорвались с её губ. Вполне допустимая атака по правилам боя, поскольку это являлось врождённой благородной способностью, но то, что Дувон использовал её настолько быстро, застало оружейника врасплох.

Он знал, что сейчас Дувон устремился к нему — более слабый боец надеялся на быстрое убийство. Риск казался Закнафейну чрезмерным, и его разум лихорадочно пытался обдумать все возможные варианты. Сумеет ли Дувон верно оценить ответный ход Закнафейна и приблизиться с верной стороны?

Если Закнафейн двинется налево или направо, а Дувон не угадает, его заклинание мрака пропадёт впустую. Если Закнафейн пойдёт вперёд, и Дувон опять не угадает, тьма обернётся против него самого — причём, возможно, с фатальным исходом.

Это была загадка, способная одолеть менее опытного воина, или даже ветерана, который не мог справляться с переменами на поля боя так же быстро, как Закнафейн До'Урден. Закнафейн немедленно осознал, какому риску подвергает себя Дувон, начав поединок с призвания сферы мрака — тактика, которую один дроу использовал в поединке с другим только от отчаяния, в момент неудачного парирования или пропущенного укола, чтобы остаться с оппонентом на равных. В конце концов, не так уж и много было дроу, способных сражаться в кромешной темноте.

Дувон не пойдёт налево, не пойдёт направо и не пойдёт прямо, ведь любой из этих выборов может принести ему небольшое преимущество, если он угадает верно, но в то же время приведёт к абсолютной катастрофе, если Дувон угадает неправильно.

Нет, он призвал тьму, чтобы использовать весь свой репертуар трюков в единственном смертоносном движении.

Закнафейн не видел его, но Закнафейн знал, где он.

Поэтому Закнафейн приготовил себя и свои мечи — и не пошевелился.

Не издал ни звука.

Он ждал, потому что разгадал игру Дувона и понял, что оружейник дома Фей-Бранч сейчас находится у него над головой. Дувон использовал левитацию — вторую врождённую способность благородных дроу. Он не мог летать и не мог набирать высоту, вместо этого просто стал невесомым и подпрыгнул в воздух, воспарив вверх до конца действия своих чар.

Или до тех пор, пока не достигнет выступа, на котором сможет выжидать.

Дувон был наверху, ожидая, пока не покажется враг, чтобы броситься на Закнафейна с высоты.

Закнафейн ждал.

Закнафейн бросил прямо перед собой собственную сферу мрака, надеясь, что сферы наложатся друг на друга и ещё сильнее запутают Дувона.

И Закнафейн ждал, оставаясь абсолютно неподвижным и прислушиваясь. Он не тратил сил, но его противнику наверху приходилось держаться за узкий выступ. Долго он не протянет.

Он услышал слабый скрип сапога по камню у себя над головой, и тогда прыгнул, левитируя — вверх и назад направо, размахивая мечами впереди и над собой, на случай, если Дувон окажется слишком близко.

Закнафейн покинул верхний край сферы мрака в тот самый миг, когда Дувон в неё вошёл — в нескольких футах перед оружейником, за пределами досягаемости — за пределами досягаемости его мечей, поскольку оба противника воспользовались своими волшебными способностями и очертили друг друга безвредным волшебным огнём, фиолетовым у Закнафейна и синим у Дувона.

Закнафейн ударился о край крыши «Сочащегося миконида» и бросил себя назад, в обратном направлении, внутрь сферы, приземлившись вместе с вихрем ударов — большая часть которых рассекала только воздух, пока один, затем второй, не встретился с мечом, устремившимся к нему с другой стороны.

Глядя на происходящее сбоку, Джарлакс про себя поаплодировал храбрости и находчивости Дувона, но совсем не удивился быстрой и методичной реакции Закнафейна. Теперь, когда битва началась по-настоящему, глубоко внутри магического мрака зазвенели мечи, раздавались удары и скрежет.

Наблюдатели кричали и охали; кто-то жаловался, что не может увидеть игру клинков.

И это действительно была настоящая потеря, понял Джарлакс по одной лишь скорости звенящих мечей. Оба дроу сражались яростно, каждый использовал знакомые приёмы, адаптируя их и меняя в попытке застать противника врасплох.

Джарлакс был уверен, что Дувону здесь не победить. Он не сможет одолеть Закнафейна в темноте или даже на свету — но по крайней мере на свету у Дувона, скорее всего, найдётся ещё один хитрый трюк.

Джарлакс сосредоточился на звуках, которые продолжали удаляться в одном и том же направлении. Закнафейн атаковал, Дувон отступал.

Теперь Джарлакс понял, зачем Закнафейн бросил второй шар темноты — тьма была его союзником против пока что неизвестной уловки Дувона! Закнафейн хотел разделаться с Дувоном прежде, чем волшебный мрак рассеется.

Но сейчас Дувон полностью отступил во второй шар, продолжая двигаться через него к свету. Наконец он показался с дальней стороны шара, навстречу возгласам тех зрителей, что сидели в дальнем конце переулка.

Теперь замечательные доспехи Дувона были открыты взгляду, поскольку Закнафейн рассёк его плащ и рубаху. И было видно, что первая кровь, по крайней мере — какое-то существенное количество крови, принадлежала Закнафейну, который вопреки защите Дувона сумел нанести в темноте больше одного удара.

Джарлакс одобрительно кивнул, когда снаружи показался Закнафейн — ведь Дувону тоже удалось поразить соперника.

— Ты стал лучше, — про себя поздравил наёмник бывшего сына дома Тр'арах. Он задумался, когда же дом Фей-Бранч и верховная мать Биртин закончат с Дувоном. Может быть, этот дроу ещё может представлять для него ценность. — Надеюсь, Закнафейн тебя не убьёт.

Закнафейн сдерживал свои уколы и укорачивал косые режущие удары — его мечи всегда были готовы к защите. Он знал, что сейчас начнётся что-то необычное. Дувон серьёзно рисковал, использовав и темноту, и левитацию в попытке сразу же закончить битву.

Но сейчас, когда все эти трюки оказались напрасны, Дувон не ударился в панику — судя по выражению лица, он был раздражён, а не встревожен.

Он хотел победить Закнафейна самостоятельно, с помощью собственной хитрости и отваги.

Но это не значило, что Дувон считает, что может проиграть.

А следовало бы, знал Закнафейн. Оба его меча ударили вперёд, затем он убрал их так быстро, что защита Дувона не успела даже коснуться их. Эти мечи снова устремились к туловищу Дувона — сначала параллельно, потом разошлись под широким углом. Таким образом, левый клинок прервал широкий рубящий удар правого меча Дувона, размашистую защиту, которой оружейник Фей-Бранч надеялся сбить оба меча противника в сторону. Его второй клинок поднимался для другого блока, и Дувону пришлось отскочить назад и быстро опустить меч вниз перед собой, просто чтобы избежать укола Закнафейна.

Но всё-таки его ранило — и болезненно, если судить по его возгласу — в левое бедро.

Дувон отступил ещё на шаг и развернулся вправо, собираясь описать полный круг, чтобы восстановить равновесие и стать боком к противнику.

Но Закнафейн был для этого слишком быстр, и заставил Дувона прервать поворот на середине и броситься к естественной стене сталагмита, очерчивающей переулок.

Он взлетел вверх с удивительной грацией и скоростью, опережая клинки Закнафейна. Он оттолкнулся и сделал сальто — движение, которое должно было закончиться на земле за спиной у Закнафейна. Но не на сей раз, поскольку Дувон использовал взмах своих клинков, чтобы притвориться, будто готов преодолеть такое расстояние, но резко оборвал свой полёт, вместо этого приземлившись на то самое место, откуда прыгнул, только теперь — лицом к противнику.

Закнафейн успел оставить быстрый порез на лодыжке Дувона. Доспехи защитили дроу от слишком серьёзной раны.

Но Дувон быстро пришёл в себя, и его клинки обратились вниз, обороняясь. Закнафейн, хотя и стоял ниже, подыграл — ведь у него была инициатива. Он заставил Дувона метаться из стороны в сторону, заставил действовать клинками под неудобным углом.

Наконец, Дувон сумел взобраться ещё выше по сталагмиту, и Закнафейн последовал за ним.

Но только на шаг, после чего оттолкнулся и развернулся в прыжке, приземлившись посередине переулка, лицом к противнику. Оружейник поманил Дувона к себе.

Дувон быстро взглянул в сторону, но Закнафейн это заметил.

Дувон прыгнул на него с высоты. Закнафейн почувствовал щекотку, как будто по его лбу провели пёрышком.

И всё.

Как и обещал Джарлакс.

Закнафейн резко выпрямился, с отсутствующим видом заморгал и опустил мечи.

Дувон обрушился на него, мечи описывали круги по бокам, назад и вверх, наискосок и вниз. Он завершил этот яростный ритм, как только преодолел последние шаги — клинки застыли в идеальном согласии и разделились, устремившись к груди беспомощного Закнафейна. Оружейник дома Фей-Бранч, бывший принц и оружейник дома Тр'арах, издал победный клич…

Слишком рано.

Ведь внезапно Закнафейна не оказалось на месте, и мечи Дувона пронзили воздух.

И по его ведущей ноге ударила чужая голень, другая нога с силой подсекла его под заднее, а потом и под ведущее колено, когда его ноги скрестились.

Дувон полетел головой вперёд по переулку, кувыркаясь, затем перекатился и обернулся, отчаянно поднимаясь на колени, рубанув оружием, чтобы отразить ожидаемую атаку.

Но Закнафейна снова не оказалось на месте — по крайней мере там, где пытался защититься Дувон.

Нет, он был в воздухе, высоко подпрыгнул и развернулся, его мечи были подняты перед грудью остриём вниз. Он оказался за спиной у Дувона, сразу позади, и продолжил падать. Его вес тащил эти клинки прямо вниз, инерция и сила Закнафейна боролись с превосходным доспехом. Острие меча справа от головы Дувона развернулось, но всё-таки вскрыло Дувона от шеи до груди.

Меч с левой стороны вонзился глубже, и Закнафейн быстро перенёс свой вес, чтобы надавить на него, наконец протолкнув лезвие сквозь упрямую броню в мягкую плоть в ложбинке на ключице противника.

Клинки скользнули вниз, на правой стороне груди обречённого дроу возникла яркая красная линия, из раны слева забила фонтаном кровь.

Зрители заверещали, радостно взвыли, завопили в отчаянии из-за потерянных ставок, и Закнафейн услышал перекрывший их всех голос Джарлакса:

— Тьфу!

Глава 6 Плата по счетам

— Он сдаётся! — закричала жрица Даб'ней, бросаясь к брату и уже начиная читать заклинание исцеления.

Закнафейн повернулся к ней навстречу, злобно усмехаясь. Его лезвие рассекло артерию Дувона, хотя с могущественной жрицей поблизости рана, скорее всего, не станет смертельной. Но Дувон не мог защититься, и Закнафейн знал — остриё меча уже проникло в его лёгкое, и легким нажатием оружейник мог протолкнуть клинок сквозь лёгкое прямо к сердцу, убив противника прежде, чем ему на помощь придёт магия.

Он немного надавил, и Дувон охнул.

Даб'ней резко остановилась и прекратила читать свои молитвы.

— Нет, пожалуйста, умоляю, — обратилась она к Закнафейну. — Он больше не станет бросать тебе вызов. Ты победил. Я клянусь тебе! Прошу.

Она подалась вперёд.

Закнафейн посмотрел на неё, затем неожиданно вскинул свободную правую руку с мечом, приставив острый клинок к мягкому горлу Даб'ней.

— Может быть, мне следует убить тебя вместо него, — сказал он и с ядом в голосе добавил: — Жрица.

Она с трудом сглотнула, но промолчала.

— А может, обоих, — сказал Закнафейн.

Даб'ней просто пожала плечами, признавая своё полное поражение.

Закнафейн вытащил меч из тела Дувона. Тот рухнул. Из раны по-прежнему хлестала кровь. Улыбаясь, другим мечом Закнафейн приподнял подбородок Даб'ней.

— Я редко встречал подобную преданность, — сказал он. — И не ожидал её от тебя.

Даб'ней промолчала.

— И твоё слово ничего не стоит.

— А как насчёт моего? — спросил подошедший Джарлакс.

Закнафейн опустил меч.

— Твори свою магию, — сказал он Даб'ней, не убирая далеко меч. — Ну давай, попробуй.

Она пристально посмотрела на него, но упрямо стала читать заклинание.

Закнафейн рассмеялся.

Джарлакс задержал дыхание — жрица Ллос приняла вызов Закнафейна, который больше всего любил убивать жриц Ллос!

— Закнафейн, — сказал он, и когда оружейник посмотрел в его сторону, легонько покачал головой, умоляя друга проявить сдержанность.

Закнафейн сверкнул в ответ улыбкой, которая давала понять, что ничего ещё не кончилось, но отошёл прочь.

Джарлакс снова нашёл оружейника практически на другом конце города. Но замедлил шаг и нырнул и ближайший переулок, когда понял, что за ним и Закнафейном следят.

Он решил, что это дело рук матери Биртин Фей. Возможно, она хотела убедиться, что Закнафейн не вернётся к матери Мэлис, каким бы ни был исход поединка. Джарлакс бросился в конец переулка и швырнул вперёд свою переносную дыру, затем нырнул в открывшийся проём и забрал дыру, снова оставляя за собой прочную стену. Он оказался в тренировочном зале, где присутствовала лишь пара воинов, недоверчиво уставившихся на гостя.

Он весело отсалютовал им и бросился через зал, снова использовав дыру и исчезнув с другой стороны.

Он бежал и бежал вперёд, срезая углы сквозь здания, изумляя многих жителей города, пока наконец не оказался на главной улице, ведущей из Браэрина.

Где из-за угла прямо перед ним вышел Закнафейн.

— Что? — спросил захваченный врасплох оружейник. Но в конце концов это был Джарлакс, и Закнафейн быстро взял себя в руки, признавая, что ему не следовало удивляться.

— За мной, быстро, — сказал Джарлакс, бросил волшебную дыру на ту же стену, откуда только что вышел, и нырнул внутрь, взмахом приказав Закнафейну следовать за ним.

Закнафейн не послушался.

— Быстро! — резко прошептал Джарлакс. — Ты в опасности.

Закнафейн скрестил руки на груди, но не сделал ни шага. Позади него, на низкой крыше, Джарлакс заметил движение — ручной арбалет, который поднимал снайпер-дроу.

— Ложись! Ложись! — завопил Джарлакс и быстро бросился обратно в дыру, под прикрытие стены.

— Ты в порядке, оружейник? — услышал наёмник с крыши.

— В порядке, — сказал ещё один незнакомый голос. — Это просто Джарлакс, как мы и ожидали.

Сбитый с толку Джарлакс выглянул за край волшебной дыры. Там стоял Закнафейн с по-прежнему скрещёнными на груди руками и намёком на улыбку на лице. Дроу позади него опустил ручной арбалет.

Джарлакс выпрямился и переступил обратно через дыру, затем снял её со стены, закрывая отверстие.

— Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы выйти сегодня ночью на улицу без прикрытия? — спросил его Закнафейн.

— Это До'Урдены?

— Конечно.

Хитрец Закнафейн, подумал про себя Джарлакс, но не стал говорить это вслух — не хотел увеличивать и без того раздутое после боя эго товарища. Он хотел улыбнуться, но не смог сохранить улыбку, когда заметил, что в их сторону направляется ещё одна До'Урден, довольно неприятная и жестокая дочь Мэлис Бриза. Джарлакс почувствовал себя очень уязвимым и практически голым, ведь жрица могла воспользоваться магией, чтобы увидеть его мысли или обнаружить ложь, а привычной магической повязки на командире наёмников не было — только этот фальшивый кусок самой обыкновенной кожи!

— У тебя чешется голова, — незаметно просигналили Закнафейну пальцы Джарлакса.

— Что?

— Голова чешется! — отчаянно повторил Джарлакс.

Закнафейн хмыкнул, но поднял руку, чтобы почесать голову. И с этим движением он незаметно стащил с себя повязку, осторожно скрыв видимую её часть, задний ремешок, в своём кулаке. Он опустил руку между собой и Джарлаксом, выронив предмет, который Джарлакс поймал.

Незаметным движением Джарлакс опустил волшебную повязку в свой второй кошелёк, который наполнил жидкостью снятия чар, удалившей мазь невидимости с предмета.

Жрица Бриза подошла к ним, и Джарлакс отвесил низкий и грациозный поклон, используя это движение, чтобы поднять руку к лицу, где как будто сдвинул повязку на другой глаз, как часто делал. Используя свои быстрые руки и наклонившись ещё ниже, он на самом деле полностью заменил обычную повязку волшебной.

— Мать Мэлис хочет поговорить с тобой, — сообщила Джарлаксу массивная старшая дочь и первая жрица дома До'Урден, когда оказалась рядом с ним и оружейником. — Кажется, она недовольна.

Затем Бриза с любопытством взглянула на него, и Джарлакс решил, что она пытается использовать какое-то зондирующее заклинание.

— Насколько я слышал, мать Мэлис бывает довольна только в определённые моменты, — отозвался он.

Лицо Бризы напряглось при очевидном намёке на сексуальный аппетит матери.

— Мужчин убивали и за меньшую дерзость, — напомнила она наёмнику.

Джарлакс лишь улыбнулся и ответил:

— Сообщи ей, что я вскоре приду с визитом.

Он ещё раз вежливо поклонился и собрался уходить, но обнаружил, что со всех сторон к нему устремились солдаты-дроу.

— Скажешь ей это сам, — ответила Бриза, и они двинулись в путь.

— Ты действительно считаешь, что мог поставить под угрозу ценного оружейника матери Мэлис и не навлечь на себя её гнев? — спросила Бриза командира наёмников, пока они шли к Западной стене пещеры, где располагался дом До'Урден.

— Бой был против Авинвесы Фей-Бранч, — ответил Джарлакс. — Ты думаешь, что Закнафейну угрожала опасность?

— Среди зрителей было много агентов дома До'Урден, — сказала Бриза. — Так что нет, мы бы такого не допустили.

А многие другие были агентами дома Фей-Бранч, который сильнее дома До'Урден, подумал Джарлакс, но снова промолчал.

Что за странная игра, эти свары домов и вечная враждебность! По крайней мере Джарлакс всегда мог найти способ получить выгоду в подобных битвах. Ему нужно было только понять, как суметь провернуть это сейчас с матерью Мэлис.

— Ты уже забрал выигрыш? — спросила мать Мэлис До'Урден Джарлакса, когда он положил тяжёлый мешок с золотом и серебром у подножия её роскошного трона в главном зале дома До'Урден.

— О, едва ли, — ответил он. — Но нельзя заставлять верховную мать дожидаться её прибыли.

— Мудрый выбор.

— Меня учили этому с тех пор, как только я стал достаточно взрослым, чтобы понимать, кто находится на другом конце змееголовой плети, — ответил Джарлакс и низко поклонился.

Мэлис фыркнула.

— Я пошла на огромный риск, позволив моему оружейнику покинуть дом ради маленькой игры, которую ты устроил, — сказала она.

— Вовсе не такой огромный, — заверил её Джарлакс, но когда Мэлис в ответ нахмурилась, умолк и решил изменить свой курс.

— Определённая опасность присутствовала, это правда, — сказал он. — Но я пристально следил за боем, и без постороннего вмешательства Закнафейн всё равно не смог бы потерпеть поражение от рук более слабого оружейника дома Фей-Бранч. И я уверяю вас, как и тогда, когда мы заключили этот… побочный договор, что множество моих агентов делали всё, чтобы предотвратить такую возможность. Ставка была надёжнее, чем предлагаемый коэффициент.

— Два к трём? — спросила она.

Джарлакс немного напрягся и пожал плечами.

— Скорее три к четырём, — признал он.

— Недопустимо, — ответила мать Мэлис. Слишком спокойно.

— Я не могу контролировать…

— Недопустимо, учитывая, на какой риск пошёл дом До'Урден.

Джарлакс кивнул.

— Я знаю, верховная мать.

Он хитро улыбнулся.

— Вы обнаружите, что в этом мешке я покрыл ваши затраты один к одному.

Это застало её врасплох, понял Джарлакс, когда Мэлис выпрямилась и на мгновение показалось, что она может рухнуть со своего трона. Ради чего, в конце концов, Джарлакс ей и солгал. На самом деле, коэффициент ставок не изменился — точнее даже, переместился ближе к равным шансам, но Джарлакс хотел заручиться расположением верховной матери, а Мэлис не станет тратить свои ресурсы, копаясь в грязи, чтобы выяснить, какой коэффициент на самом деле предлагали тогда, когда один из тайных агентов Джарлакса совершил её весьма существенные ставки.

— Оружейник матери Биртин мёртв? — спросила Мэлис.

— Жив, насколько я знаю. По крайней мере, им занималась жрица, когда я ушёл, и его раны как будто затягивались.

Мэлис заворчала.

— Это всё равно неважно, — быстро добавил Джарлакс, не желая обсуждать этот чувствительный момент. — Авинвесе недолго осталось служить матери Биртин в таком качестве. Он просто греет рукояти мечей для настоящего сына Фей-Бранч.

— Но она всё равно сохранит хорошего бойца.

Джарлакс пожал плечами, потом покачал головой.

— Если она не убьёт его сама, думаю, я его выкуплю. Мать Биртин наверняка потеряла хорошую сумму в этом бою, и пользы от Авинвесы ей не будет.

Джарлакс с радостью заметил, что это немного утихомирило свирепую маленькую мать. Он опять понадеялся, что Мэлис не станет проверять правдивость его заявлений — или, по крайней мере, что он создал достаточную почву для правдоподобных отрицаний, чтобы ложное заявление можно было принять всего лишь за ошибочное, хотя и логичное, предположение.

— Это могло плохо кончиться для Закнафейна — а значит, и для тебя, — сказала Мэлис.

Джарлакс пожал плечами.

— В конечном итоге, не так уж и плохо.

— Тебе пришлось бы отдать свой отряд другому. Ты дал слово. Мать Бэнр не стала бы за тебя заступаться.

Джарлакс издал смешок.

— Дорогая мать Мэлис, если бы Закнафейн пал, уверяю вас — я исполнил бы своё обещание служить дому До'Урден в качестве оружейника. Я не хотел этого, нет, но с лёгкостью предложил вам такой обмен, поскольку знал, что Закнафейн проиграть не может. Он великолепен — не знаю, поставил бы я против него в схватке с любым противником.

Он надеялся улучшить настроение собеседницы своим искренним восхищением и одобрением талантов Закнафейна, но Мэлис нахмурилась лишь сильнее.

— Ты этого не хотел? — повторила она низким и угрожающим голосом.

Джарлакс на миг растерялся, пока не понял, что мать Мэлис имеет в виду не официальную роль Закнафейна, а другие услуги, которые текущий оружейник дома До'Урден предоставлял ей.

— Только часть оружейника, — прямолинейно выпалил он.

— Тебе придётся это доказать, — ответила Мэлис, очень похожая на кошку, которая загнала в угол мышь.

Джарлакс хотел пожать плечами, но был достаточно умён, чтобы в этот деликатный момент придержать любые жесты, которые можно было принять за проявление равнодушия. Он не мог отрицать, что женщина перед ним весьма привлекательна, и тем более — учитывая её репутацию, но не мог и забыть о том, что Закнафейн — его друг. Впрочем, это не имеет значения, решил Джарлакс, поскольку сейчас он действительно был в роли загнанной мыши.

— Правда, верховная мать? — радостно и с нетерпением спросил он. — Вы окажете мне такую честь?

Не отрывая глаз от наёмника, мать Мэлис начала сбрасывать с себя одеяния.

Какое-то время спустя растрёпанный и уставший Джарлакс — репутация Мэлис была не преувеличена, как он наконец убедился, — прибыл ко двору матери Биртин Фэй и положил у подножия её трона мешок с серебром и золотом почти такой же крупный, какой достался матери Мэлис.

Он сказал Мэлис, что Биртин огорчит неудача её оружейника, поскольку скорее всего она потеряла значительную сумму по итогам боя, но на самом деле всё было совсем не так. Прислушавшись к совету Джарлакса, мать Биртин сделала крупную ставку против собственного бойца.

Но сделала это неохотно и по-прежнему оставалась не в восторге от исхода битвы — зато её гнев был направлен не на Джарлакса, который умолял её смягчить любую потерю репутации или возможную утрату оружейника, воспользовавшись преимуществом вероятного итога.

Тем более, что Джарлакс пообещал покрыть её расходы, если Авинвеса каким-то образом победит.

— Я уже распустил слухи, что битва была нечестной, — заверил её Джарлакс. — Какая-то странная сила оглушила Авинвесу Фей-Бранч, а рядом с «Сочащимся миконидом» видели агентов дома Облодра.

— Никто по-настоящему не поверит в это.

— И не надо, — ответил Джарлакс. — Достаточно заронить зерно сомнения, чтобы дом Фей-Бранч избежал потери лица. Это зерно как раз садят по всему Мензоберранзану, как мы и договаривались.

— Тебе следовало дать ему погибнуть, — с нескрываемым отвращением сказала мать Биртин.

— Я сам поразился тому, что его сестра из дома Тр'арах сохранила достаточно преданности, чтобы использовать исцеляющие заклятия, — солгал он. Он делал это — лгал — сегодня довольно часто, и при этом лгал весьма могущественным женщинам. Как рад был Джарлакс, что волшебная повязка вернулась к нему!

— Он опозорил мой дом, — сказала Биртин.

Джарлакс достал новый мешочек с золотом из своей волшебной сумки, чудесного кошеля, который мог вместить целую гору предметов. Он поднял мешочек и слегка встряхнул.

— Тогда продайте его мне. По той же цене, которую за него заплатили.

Мать Биртин наклонила голову.

— Сегодня ты неплохо заработал на ставках, — сказала она.

Джарлакс не стал отрицать.

— Совсем неплохо. Может быть, Джарлакс убедился, что не сможет проиграть?

Наёмник тяжело сглотнул.

— Я никоим образом не нарушил правил поединка, — сухо заявил он. — И готов подтвердить это под действием заклинания правды.

Она дала наёмнику знак снять повязку и стала читать заклинание. Джарлакс подчинился, но не смог сдержать вздох. Все верховные матери начали понимать силы этой волшебной повязки, и он боялся, что эту просьбу — нет, приказ — придётся слышать в будущем неоднократно.

Через несколько мгновений Биртин Фей замолчала и пристально уставилась на него.

— Я никоим образом не нарушил правил поединка, — с уверенностью повторил он.

Она жестом приказала наёмнику продолжать.

— Равно как и мои подчинённые.

Верховная мать ещё какое-то время с недоверием смотрела на него. Но Джарлакс, ради разнообразия, не лгал. Всё, что он сделал — обеспечил Закнафейна защитой от жульничества, что само по себе жульничеством не являлось.

Мать Биртин наконец почти незаметно кивнула, хотя всё равно выглядела недовольной. Джарлакс вернул повязку на место.

— Ты играешь в опасные игры, Джарлакс, — заметила она.

— Опасные игры — самые выгодные.

— Одна ошибка — и тебе конец, — пообещала верховная мать.

— Тем больше причин быть осторожным.

Мать Биртин Фей была преданной последовательницей Ллос, а её дом — одним из старейших и наиболее уважаемых в городе. Но её улыбка рассказала Джарлаксу всё; хоть она и смотрела на него свысока, она любила его игры. Интриги, риск, высокие ставки, хаос. Да, хаос. Она считала Джарлакса агентом хаоса, и ни одна верховная мать не могла сделать большего комплимента любому дроу, тем более — мужчине.

Именно в этот момент Джарлакс впервые осознал истинный потенциал Бреган Д'эрт, отряда, которого он создал просто в целях самосохранения. Теперь он смог полностью оценить эволюцию своего гамбита. Верховные матери, могущественные верховные матери, знали о его повязке, но редко приказывали снять её в их присутствии. Мать Мэлис доверилась ему и пошла на невероятный риск — потеря Закнафейна поставила бы крест на её амбициях.

Или нет, если она считала Джарлакса не менее ценным, и эта мысль тоже его пугала.

Джарлакс продолжал вести свои игры преимущественно в Браэрине, на Улицах Вони, но вовлекал в них самых могущественных женщин Мензоберранзана, самых могущественных дроу во всем Подземье.

— Я оставлю его, — неожиданно заявила мать Биртин, резко вырвав Джарлакса из задумчивости.

— Верховная мать? — Джарлакс не понял, о ком она сейчас говорит, таким ошеломительным было его прозрение.

— Я оставлю его.

Авинвесу, понял Джарлакс.

— Пока что, — продолжила мать Биртин. — Пока более надёжные информаторы не подтвердят мне некоторые подробности боя.

— Конечно, — ответил Джарлакс, низко кланяясь. — А потом? — осмелился спросить он, когда выпрямился.

— Я убью его, или поставлю охранять стену до конца его жалкого существования.

Джарлакс встряхнул мешочек с золотом.

— Дорогой Джарлакс, ты напомнил мне, что в конце концов ты всего лишь мужчина, — сказала она. — Как это будет выглядеть, если благородный дом Фей-Бранч продаст его тебе назад и окажется так неразрывно связан с бандой бездомных бродяг?

— Я выкуплю его назад, когда у меня в следующий раз будет поручение от верховной матери Бэнр в Город Мерцающей Паутины, — немедленно ответил Джарлакс. — Путешествие в Чед Насад уберёт Дувона Тр'араха из Мензоберранзана по меньшей мере почти на год, а когда он вернётся, кто разберёт — был ли он в том караване или не посещал Чед Насад вовсе?

— Его живые сородичи, которые служат в твоём отряде.

— И они будут молчать, чтобы не потерять языки самым страшным способом из всех возможных, — ответил Джарлакс. — Ну правда же, мать Биртин, кого вообще будет это волновать через год, особенно если за это время должность оружейника займёт ваш собственный благородный сын Фей-Бранч?

Мать Биртин усмехнулась, но промолчала и указала бродяге на дверь, давая знак уходить.

Джарлакс был рад покинуть её, поскольку был уверен, что действительно сможет выкупить назад Дувона Тр'араха за ту же цену, которую она заплатила за воина. Только Дувон вернётся лучше обученым, более опытным и зрелым.

Да, вскоре всё так и будет. Всё, что нужно было сделать Джарлаксу — придумать, как заставить Закнафейна не убивать вернувшегося в Бреган Д'эрт солдата.

Прошло больше десяти дней, прежде чем Закнафейн снова появился в «Сочащемся микониде», но его уже ждал неизменно терпеливый Джарлакс. Наёмник взял выпивку у бара и двинулся к Закнафейну, когда тот уселся в своей излюбленной части общего зала. Он поставил стакан на стол перед другом, затем уселся напротив, поднимая собственный стакан в тосте.

— За хорошую битву и заслуженную победу, — сказал он.

Закнафейн пристально уставился на него, но в конце концов поднял стакан.

— Они атаковали, как ты и ожидал, — тихо сказал он. — Без твоей маски, я бы…

На этом он умолк, вздохнул и сделал глоток.

— Скорее всего, ты бы отразил ментальное нападение и всё равно победил бы. Я просто не мог так рисковать.

— Значит ты — мы — сжульничали.

— Вовсе нет, — возразил Джарлакс. — Мы просто помешали сжульничать им. Это большая разница, друг мой. Разве ты сомневаешься, что в честном бою одолел бы Авинвесу — Дувона?

— В ста случаях из ста, — ответил Закнафейн. И Джарлакс знал, что это не пустое бахвальство, поэтому и поставил такую большую сумму на Закнафейна и даже осмелился посоветовать двум верховным матерям поставить через его посредничество деньги на того же бойца.

Какое-то время двое сидели молча и размышляли за выпивкой.

— Я знаю, что ты планируешь, — наконец сказал Джарлакс.

— Неужели?

— Ты хочешь найти Дувона и добить его, а может быть, незаметно прикончить ещё и Даб'ней.

Закнафейн улыбнулся и поднял стакан в ответ на заявление наёмника, но Джарлакс заметил кое-что. Он не мог толком понять, что именно, но ему показалось, что его догадка может оказаться неправильной, по крайней мере — не до конца.

— Они очень ценные воины, — сказал он, прощупывая собеседника.

— Он коварный глупец, и если я снова его увижу…

— Ты ничего не сделаешь, — настойчиво вмешался Джарлакс, поскольку почувствовал в этой угрозе искренность. Может быть, он ошибся насчёт Даб'ней? Но да, он был уверен, что Закнафейн хочет убить Дувона, и не собирался позволить оружейнику сделать это.

— Я — оружейник благородного дома, чья верховная мать вскоре может занять место в Правящем Совете, — напомнил ему Закнафейн.

— А я — единственный, кто может безопасно вытащить тебя из этого дома на такую экскурсию, как сегодня. Сколько протянет Закнафейн в Браэрине без моего покровительства?

Закнафейн фыркнул и осушил стакан, затем дал знак обновить ему выпивку.

Джарлакс пить не спешил. Он хотел сохранить чистый разум этой ночью, чтобы наблюдать и делать заметки. Потом он пошёл на рассчитанный риск, позволяя Закнафейну пить всё больше и больше. Он знал, что за Закнафейном следят и другие. Может быть, настало время раскрыть все карты и обнажить бурлящие интриги.

Глава 7 Обнажившееся

Немного позднее Закнафейн вышел из «Сочащегося миконида», пошатываясь.

За его уходом наблюдал от края бара Джарлакс, понимающе улыбнувшись, когда Закнафейн шагнул слишком далеко вбок и врезался в дверной косяк, о который не так уж и незаметно опёрся.

Командир наёмников, не торопясь, прикончил свою выпивку, прежде чем уйти. Снаружи он обошёл здание, оказавшись в переулке, где произошёл поединок. Там в особом месте он использовал свою переносную дыру и вошёл обратно в таверну, в комнату, которая была пуста, как он знал, и забрал со стены дыру. Он использовал заклинание из кольца на левой руке, а потом, став невидимым, выскользнул через открытую дверь, бесшумно прошёл по коридору и через общий зал вдоль стены, чтобы снова покинуть «Миконид».

Он ускорил шаги, следуя по маршруту, который должен был избрать Закнафейн. Сегодня ночью на крышах не было агентов дома До'Урден, защищавших оружейника.

Логика подсказывала Джарлаксу, что ему незачем волноваться. С его навыками и приёмами пещерных прыжков Закнафейн мог избежать встречи с кем угодно, даже когда в его жилах плескалось значительное количество алкоголя. В конце концов, сколько раз Закнафейн в одиночку приходил в Браэрин? Однако по какой-то причине, возможно чисто подсознательной, у Джарлакса покалывало кожу на бритом затылке.

Он со всех ног мчался вперёд. Волшебные сапоги делали его бег абсолютно бесшумным. Наёмнику показалось, что он приближается к Закнафейну, когда он заметил кого-то ещё — того, кто читал заклинание, стоя лицом к переулку, в который должен был свернуть Закнафейн.

Джарлакс бросился к ближайшему зданию, дотронулся до эмблемы своего дома, которую верховная мать Бэнр лично вручила ему, и оттолкнулся от земли, взлетев на крышу. Он медленно пересёк крышу и осторожно выглянул в переулок.

Там неподвижно застыл Закнафейн.

Абсолютно неподвижно. Он не моргал и даже как будто не дышал.

К нему шла женщина, которую Джарлакс прекрасно знал. Она приблизилась к оружейнику, перекатывая в руках кинжал.

— Ох, Даб'ней, — прошептал Джарлакс, качая головой и думая о такой напрасной потере.

— Ах, оружейник, твоя глупость так изумительна, — сказала Даб'ней, стоя прямо перед мечником дома До'Урден. — Враги не могут тебя отравить, зато ты сам травишься выпивкой!

Она покачала головой и вздохнула.

— Не ожидала, что ты так легко утратишь бдительность. Неужели ты думал, что не будет никаких последствий после поединка с моим братом, никакой вражды? Сколько зловещих личностей потеряли деньги в это битве?

Она катнула кинжал в руке и медленно приблизила его к лицу Закнафейна.

— Следует быть особенно осторожным, если ты — главный игрок в игре расходов и прибыли, не так ли? — спросила она. — Или ты ненавидишь себя так сильно, что тебе просто всё равно?

Она засмеялась.

— Сам великий Закнафейн утратил осторожность и попал под действие моего заклинания — чар, которые я никогда бы не осмелилась наложить на тебя, не будь ты так пьян. Кажется, я переоценила твои навыки, твою ментальную дисциплину и твоё стремление к совершенству. Это меня разочаровывает.

Даб'ней снова вздохнула.

— Сегодня тебе повезло, Закнафейн До'Урден, — сказала она, опуская клинок. — Поскольку у меня нет желания вредить тебе. Никакого.

Сверху на крыше, с готовым сразить Даб'ней нацеленным жезлом в руках, Джарлакс чуть не рассмеялся от облегчения.

Тогда рука Закнафейна шевельнулась — одним движением вытаскивая меч и разворачивая его для удара, почти мгновенно, как он тренировался каждый день. Клинок завершил свой разворот прямо у шеи Даб'ней, прежде чем Закнафейн, секунду посмотрев женщине в глаза, перехватил его и вернул в ножны практически так же быстро.

— Это мне следует испытать разочарование, если ты считаешь, что сумела хотя бы просто приблизить этот кинжал к моей шее, — спокойно ответил Закнафейн потрясённой жрице, которая выглядела так, будто готова рухнуть в обморок.

— Пойдём со мной, — взяв себя в руки, произнесла Даб'ней и повела Закнанфейна прочь.

Джарлакс испытал облегчение, огромное облегчение — практически такое же огромное, как и изумление от этих неожиданных событий. Он не знал, что и думать обо всём этом, включая совместный уход этих двоих.

Был ли кто-нибудь, кого Даб'ней хотела убить больше, чем Закнафейна, учитывая что оружейник сделал с её братом, с родственником, с которым она сохранила необычайно крепкую связь?

Был ли кто-нибудь, кого Закнафейн хотел убить больше, чем жрицу Ллос — любую жрицу Ллос?

Джарлакс ничего не понимал.

Поэтому пошёл следом.

Он отследил их до гостиницы, в которой Даб'ней останавливалась, когда не ночевала в помещениях Бреган Д'эрт в Клорифте. Он тайно наблюдал за их перемещениями снаружи, выжидая, пока зажгутся свечи в угловой комнате верхнего этажа, которая, как он знал, принадлежала Даб'ней, и перебрался на крышу над эти местом. Он прождал достаточно, чтобы они успели устроиться, затем осторожно установил свою переносную дыру, сделав её маленькой, чтобы заглянуть внутрь, не привлекая их внимания — по крайней мере, так наёмник надеялся.

Джарлакс услышал их ещё до того, как закончил устраивать дыру, но не понял, что слышит, и когда он посмотрел вниз, увидев голую пятку, затем вторую, поднятую вверх, его изумление было абсолютным. Ноги Даб'ней… и Закнафейн между ними.

Потрясённый Джарлакс убрал дыру и побрёл прочь. Он чувствовал себя так, будто земля под ногами превратилась в зыбучие пески. Его мнение об этих двоих разбилось вдребезги.

Очень многое нужно было переосмыслить: иерархию его наёмного отряда, позиции его лейтенантов, само его существование. Почему Закнафейн решил поиграть со жрицей Ллос по собственной воле, если эта игра не включала в себя смертоносное оружие?

На протяжении всего пути в свои покои в Клорифте непоколебимый Джарлакс не мог перестать качать головой.

— Я благодарна за то, что ты не убил его, — сказала Даб'ней, лёжа рядом с Закнафейном на боку, опираясь на локоть.

Закнафейн не мог не замечать её красоту, её деликатные черты и изгибы, её грациозную шею и спадающие по ней длинные волосы. Ему пришлось неоднократно напомнить себе, что она — жрица Ллос, и эта красота была скорее приманкой, нежели истинным сокровищем.

Однако Даб'ней считала, что поймала его в переулке беспомощным, и всё равно не нанесла удар. Почему он сомневается в ней сейчас?

Потому что она жрица Паучьей Королевы, и оставив оружейнику жизнь, сможет использовать его ради какого-то более великого зла? Или чтобы поиграть с ним перед тем, как убить?

Закнафейн не собирался расслабляться, как бы ему этого — поразительно! — не хотелось.

— Я не привык, что жрицы заботятся о своих братьях, — ответил он. — Или о любом другом мужчине.

Даб'ней пожала плечами, потом покачала головой. Волосы упали ей за спину, полностью открывая Закнафейну обнажённое тело перед ним.

— Или вообще о ком угодно, раз уж на то пошло, — продолжил Закнафейн.

Это вызвало смех.

— Хотела бы я поспорить, но увы — похоже, мы считаем, что превосходим всех и вся. Так учит нас госпожа Ллос.

— Но ты с этим не согласна?

— Я такого не говорила.

— И не надо.

Закнафейн усмехнулся, потянувшись, чтобы нежно провести тыльной стороной ладони по щеке Даб'ней. Она закрыла глаза, когда он погладил её ухо, лёгким, похожим на ветерок прикосновением, потом перешёл к боковой части шеи.

— Но да, ты так и сказала.

Красные глаза Даб'ней резко распахнулись, и в них вспыхнул гнев — хорошо знакомый Закнафейну, который всю свою жизнь провёл под пятой жриц Ллос.

Но гнев очень быстро прошёл.

— Это почему же?

— Дувон — или мне следует сказать Авинвеса Фей? — больше не обладает для тебя какой-то практической ценностью и не будет обладать ею даже в будущем, — пояснил Закнафейн. — Когда Джарлакс продал Дувона матери Биртин, он предлагал на продажу и тебя.

Лицо Даб'ней напряглось.

— Ты, конечно же, знала об этом, — продолжал Закнафейн. — И знала, почему Джарлакс пытается это сделать. Наличие жрицы Ллос в его наёмном отряде заставляло Джарлакса выделяться сильнее, чем ему бы хотелось. И неудивительно. Благородная Даб'ней Тр'арах могла стать погибелью для Бреган Д'эрт.

— Но не стала.

— Нет, — согласился Закнафейн. — И мать Биртин не захотела тебя — даже по цене ниже, чем у твоего брата, простого мужчины. Я удивлён, что это не повергло — и не повергает — тебя в ярость.

Даб'ней просто пожала плечами.

— Это беспокоило меня сильнее, чем тебя, — говорил оружейник. — Но потом я понял, что на то есть весомая причина, которую ты прекрасно осознаёшь.

Он снова погладил лицо и шею женщины.

— Ты в немилости у Ллос. Ты была в немилости тогда, когда продавали Дувона, и остаёшься сейчас.

— Она по-прежнему даёт мне свои дары. Мои заклинания не отказывают.

Закнафейн пожал плечами, как будто это не имело значения — хотя, конечно же, имело. Чтобы потерять заклинания, тем более — меньшие чары, которыми ограничивались возможности Даб'ней, жрица должна была совершить нечто большее, чем просто лишиться благосклонности богини. Требовалось разъярить Ллос до такой степени, чтобы богиня оставила жрицу беспомощной перед лицом исполнителей её гнева.

Паучья Королева играла в свои игры иначе.

— Я часто плохо относилась к Дувону, когда он был ребёнком, — призналась Даб'ней. Её взгляд миновал Закнафейна, и он понял, что женщина не смотрит в какое-то конкретное место в комнате. Её мысленный взгляд был обращён очень далеко, в прошлое дома Тр'арах.

— Даже больше, чем следовало. Мне это нравилось: удары плети, власть, которую я имела над ним. Она ударяет в голову, эта власть. Мне сказали не беспокоиться о его боли, его криках, его сердце, я хотела в это верить — и поверила. И всё стало таким простым.

— Но вы сблизились, — предположил Закнафейн.

— Едва ли. Я ожидала, что он погибнет на поле боя, когда мы напали на дом Симфрей. Я ожидала, что он умрёт от твоего клинка, Закнафейн.

Она посмотрела оружейнику прямо в глаза.

— Я даже надеялась на это.

— А теперь благодарна за то, что я его не убил?

Даб'ней снова пожала плечами. Закнафейн видел, как ей тяжело. И женщину можно было понять. Сердце вело её в направлении, диаметрально противоположном всему, во что её учили верить и практиковать — знакомая Закнафейну ситуация.

— Что-то изменилось после той катастрофы в доме Симфрей, — призналась она.

— Я не считаю случившееся такой уж катастрофой.

Это заставило Симфрей встретиться с Закнафейном глазами.

— Полагаю, я тоже — оглядываясь назад спустя все эти сто лет, — согласилась она. — Я многому научилась в Бреган Д'эрт. Хотя, наверное, точнее будет сказать, что я многому разучилась. К моему удивлению, Джарлакс держал Дувона в узде, и дело было не только в том, что брат боялся Джарлакса.

— Он был счастлив, — догадался Закнафейн.

Даб'ней кивнула.

— А теперь он снова Дувон, — признала она. — И у тебя было полное право его убить. И до сих пор есть — может быть, это будет самым разумным вариантом.

— Но ты не хочешь, чтобы я это сделал.

— Умоляю тебя.

— И снова я должен спросить «Почему?»

— Потому что нечто большее изменилось внутри меня, — сказала она. — Оказавшись без моего дома, без ежедневных ритуалов Паучьей Королевы и постоянных напоминаний о неполноценности мужчин, без постоянного подкрепления эгоистичной природы дроу, я стала иначе смотреть на мир — не только на Дувона, но и на весь мир вокруг.

Настала её очередь потянуться и ласково погладить Закнафейна по лицу.

— Я нахожу мужчин куда более приятными, когда они ложатся со мной по собственной инициативе и желанию.

Закнафейн схватил её за запястье и отвёл руку, не отпуская.

— И снова я не могу забыть от том, что ты сохраняешь великую силу госпожи Ллос.

— Не такую уж и великую, — скромно признала Даб'ней. — Совсем нет. У меня никогда не было достаточно могущественных заклинаний, требующих божественного разрешения или внимания. Но да, она по-прежнему даёт мне магию, — призналась жрица. — Почему должно быть иначе?

— Ты только что объяснила, почему.

— Не надо себя обманывать, вечно гневающийся Закнафейн, — сказала она. — Джарлакс тоже пользуется милостью Паучьей Королевы — и всегда пользовался.

— Я никогда не видел, чтобы он молился ей или кому-то другому.

В ответ Даб'ней только пожала плечами.

— Обещаешь, что мне не грозит расплата от рук Даб'ней? — напрямик спросил Закнафейн.

Ещё одно пожатие плеч.

— Это зависит от того, разгневаешь ты меня или нет, — игриво сказала она. — Или от того, сумеешь ли ты удовлетворить меня, когда мы наедине.

— Значит, я опять твой слуга?

— По собственной воле!

Закнафейн обнаружил, что отвечает на её ухмылку собственной.

— Но ты всё-таки пыталась схитрить в моём поединке с Дувоном. Сдержала бы ты его клинок, если бы жульничество принесло свои плоды?

Казалось, она искренне изумлена.

— Жульничество?

— Ты не признаешь, что предпочла бы победу Дувона?

— Я предпочла, чтобы вы вовсе не сражались — и не только потому, что я потеряла целый мешок золота.

— Ты поставила на Дувона.

— Да.

— Но ты хорошо его знаешь, и знала, что он не мог меня победить.

— Это тоже правда.

— Потому что ты сжульничала?

— Я ничего не делала.

Закнафейн с сомнением посмотрел на неё, потом понял, в чём хитрость.

— Потому что ты знала, что кто-то другой пойдёт на уловки.

Даб'ней пожала плечами и не стала отрицать.

— Кто?

— Нападение на тебя в бою не было ни божественным, ни волшебным, — заявила она.

— Кажется, оно было похоже на то, что ты пыталась проделать сегодня ночью в переулке.

— Нет. Это было не заклинание, дарованное Ллос, и не заклинание, прочитанное магом.

Когда Закнафейн не понял, она объяснила яснее.

— Кто среди нас буквально спит с Облодра? — спросила Даб'ней.

— Магия разума, — прошептал оружейник, скорее обращаясь к себе, чем к Даб'ней. Он даже не рассматривал возможность псионической атаки — дом Облодра обычно не интересовался такими вещами, как дуэли в Браэрине.

— Кто же? — снова спросила Даб'ней.

Закнафейн мог только пожать плечами — он понятия не имел.

— Ах да, разумеется. Ты десятилетиями не был в Клорифте, — сказала она. — Тогда спрошу проще, любовничек. Кто среди Бреган Д'эрт получит наибольшую выгоду от гибели Закнафейна До'Урдена?

— Я больше не из Бреган…

— Ты ошибаешься, — настаивала Даб'ней. — Ты по-прежнему любимчик Джарлакса, сам знаешь. И кое-кто не может с этим смириться.

Закнафейн постарался сохранить спокойное выражение лица, обдумывая её аргументы. Но ему пришлось не раз и не два поморщиться, пытаясь переварить зловещий итог. Это могло стоить ему жизни, но что по его мнению было ещё хуже, это могло заставить его оставаться внутри дома До'Урден!

— Почему ты сказала мне об этом? — спросил он.

— Потому что я потеряла целый мешок золота, — её выражение было мрачным, таким, которое Закнафейн привык видеть у жриц Ллос, и в это мгновение, если бы при нём был меч, он мог бы убить Даб'ней.

Но секунду спустя она просто пожала плечами в очередной раз, напомнив ему, что таков был путь дроу — даже среди союзников, и Закнафейн невольно обрадовался, что у него в руке нет меча. Он не собирался злиться на Даб'ней из-за того, что она пыталась извлечь выгоду из внутренней информации. Разве поступил бы он иначе, поменяйся они?

Джарлакс удивился, когда Закнафейн вернулся в «Сочащийся миконид» той же ночью, но заметив мрачную гримасу оружейника, когда тот подошёл к столу, сумел догадаться о причине.

— Ты знал, — прорычал Закнафейн, стоя перед командиром наёмников и демонстративно не садясь.

— Я много чего знаю.

— Хватит игр, Джарлакс.

— Друг мой, всё вокруг — игра. Не мог бы ты сузить горизонты своего вопроса?

— Мне хочется выйти с тобой в переулок и разрезать тебя на кусочки.

— А мне что-то не очень.

— Джарлакс!

Джарлакс показал Закнафейну пустые руки, потом медленно встал.

— Давай отойдём.

Закнафейн начал спорить, но потом дал знак Джарлаксу идти вперёд и последовал за ним в комнату рядом с общим залом. Наверняка кто-то попытался приложить ухо к двери, но Джарлакс достал свою переносную дыру и жестом показал Закнафейну пройти в неё.

Оружейник замешкался, глядя на Джарлакса с нескрываемым подозрением.

Тот тяжело вздохнул, отложил свой кошель и вошел внутрь, а когда следом прошёл Закнафейн, потянул за края, создавая надизмеренческий карман.

— Побыстрее, — сказал наёмник. — Я не хочу, чтобы мой кошель украли.

— Ты знал — ты знаешь, — кто сделал это, — заявил Закнафейн.

— Сделал что?

— Атаковал мой разум в бою с Дувоном Тр'арахом, — сплюнул Закнафейн. — Аратис Хьюн.

— Скорее, Кувайлин Облодра.

— Нанятая Аратисом Хьюном, — процедил оружейник сквозь стиснутые зубы.

— По всей видимости, — подтвердил Джарлакс.

— Где он?

— Там, где тебя не касается, оружейник дома До'Урден.

Закнафейн с отвисшей челюстью уставился на него.

— Прости, что я так формален, но ты не оставил мне выбора. Если ты нападёшь на Аратиса Хьюна, тогда дом До'Урден нанесёт серьёзный удар Бреган Д'эрт, и в таком случае верховная мать Бэнр скажет словечко-другое — или, скорее отвесит пару ударов плёткой — матери Мэлис.

— Не играй в эти игры!

— Всё вокруг — игра.

— Заткнись! — раздражённо зарычал Закнафейн. — Просто заткнись. Почему ты его не наказал? Почему он ещё жив?

— Потому что он представляет для меня ценность.

— Он пытался меня убить.

Пожатие плечами Джарлакса заставило Закнафейна поникнуть.

— Мы дроу, дружище Закнафейн. Мы все дроу. Ты дроу. Таков наш удел, таков наш путь. И значит, мы всегда начеку, и только так мы выживаем.

— А если его коварство раскроют?

— Кто? Перед кем? Хочешь, чтобы я передал твоё обвинение Правящему Совету? Уверен, верховные матери как следует им займутся.

— Не будь глупцом. Он пытался меня убить, а значит, я сам его убью.

— Нет.

— Нет?

— Мы это уже проходили. Он представляет для меня ценность, сейчас, когда ты проводишь свои дни на службе матери Мэлис, он мне нужен. Ты не можешь его убить.

Закнафейн пристально уставился на него.

— Ты собираешься прикончить каждого дроу, который может использовать твою гибель ради собственной выгоды? — спросил Джарлакс. — Если да, ты будешь мёртв или будешь один.

— Речь и о Джарлаксе тоже?

— Хорошо подмечено, друг мой. Ты будешь один, не считая моей прекрасной компании.

— Потому что ты делаешь это, чтобы выжить, не так ли?

— Ах, Закнафейн, обещаю тебе — если мы двое окажемся заперты в пещере и будем голодать, я тебя не убью. Но если ты погибнешь первым, не могу обещать, что не буду тебя есть.

Закнафейн просто покачал головой, не в силах сдержать зарождающуюся улыбку.

— Если будешь гнаться за своей желанной кончиной, ты не найдёшь союзников, даже меня, — со всей серьёзностью предупредил Джарлакс. — Забудь об этом.

Джарлакс встал и шагнул в сторону общего зала, зная, что Закнафейн смотрит ему вслед.