Без границ

Глава 14 Если только

Год Ложной Сделки

1118 по Летосчислению Долин

Даб'ней потянулась, просыпаясь от глубокого сна, перевернулась на густых, тёплых мехах. Она не открывала глаз, потому что хотела целиком сосредоточиться на мягкости и уюте. Она знала, где находится, на тихом выступе в восточной стене Мензоберранзана, в безопасном месте, где редко бывали другие дроу — прежде всего потому, что вся эта область провоняла рабами-чудовищами. Здесь были гоблины и кобольды, но они оставались внизу, в своих грязных норах, и никто бы не осмелился вскарабкаться наверх, чтобы бросить вызов жрице и оружейнику.

Иронично, но именно здесь Даб'ней и её любовник могли найти мгновения покоя.

Наконец она потянулась и открыла глаза, и когда они приспособились к тусклому свету этого тёмного уголка Мензоберранзана, она различила силуэт Закнафейна, сидящего на краю, свесив ноги и рассматривая город. Она подползла к нему и оплела руками его шею и плечи.

— Да, он красив, — сказала жрица. Очень далеко, почти в полутора милях, огромная колонна Нарбондель сияла ранним утренним светом — оранжево-красный оттенок среди моря волшебных огней, украшающих сталактиты и сталагмиты, в основном синих и фиолетовых, хотя представлен был каждый из цветов спектра. Вся огромная пещера казалась живым, дышащим существом, цвета меняли оттенки и яркость, чтобы соответствовать эстетическим требованиям верховной матери каждого дома. Самими прекрасными узорами из огней обладали великие дома в Ку'элларз'орле.

Такой спокойный облик для всегда суматошного Города Пауков, города, посвященного Госпоже Хаоса. Даб'ней пришло в голову, что любой, кто входил в пещеру с этой стороны, не зная хорошо дроу, получал такое первое впечатление о Мензоберранзане, какое приводило его к смерти или порабощению.

Как и хотели верховные матери.

Никогда раньше Даб'ней не задумывалась, что такой облик может быть тактическим выбором, а не просто красивыми декорациями. Но теперь, здесь, всё стало понятно.

— Должен быть красивым, — не особенно весело отозвался Закнафейн.

— Подумай о сосредоточенной здесь власти, среди этих огней и сумрака, — сказала Даб'ней, придвигаясь ещё ближе. — Кто кроме богов и великих владык нижних планов может пойти против нас и уцелеть?

— Власть создавать всё, что мы пожелаем, — согласился Закнафейн. — Только вместо этого мы так заняты убийством друг друга, что не смеем выглянуть за собственные стены. Стены, которые мы возвели, защищаясь друг от друга, а не от чужаков.

— Так заняты убийством друг друга, — насмешливо повторила Даб'ней, усмехаясь. — Насколько я помню, Закнафейн весьма в этом преуспел.

Оружейник пожал плечами и оглянулся на женщину.

— Иначе я давно был бы мёртв. И какая разница? Если их не убью я, уверен, они найдут кого-нибудь другого, чьи клинки возьмутся за эту задачу.

— Интересно, сколько дроу считают точно так же? — спросила Даб'ней.

— Недостаточно, — отозвался он. — И так всё и будет продолжаться, пока, быть может, мы не убьём достаточно других дроу, чтобы позволить какому-то другому народу прийти и отплатить нам за нашу жестокость.

— Нашу жестокость? Это из-за их жестокости мы оказались здесь!

Короткий ответный смешок Закнафейна был таким смиренным, что заставил Даб'ней на какое-то время замяться.

— Нас предал Кореллон Ларетиан, — напомнила ему жрица. — Кореллон, бог эльфов с поверхности, который отдал нас Ллос — отдал нас, как будто рофов!

— Но ты же любишь Ллос, — парировал Закнафейн.

Даб'ней знала, что её замешательство, скорее всего, говорит само за себя, но она была застигнута врасплох и не смогла отреагировать достаточно быстро. «Любовь» была не тем словом, которым она могла бы описать свои чувства к Паучьей Королеве. Она боялась Ллос и понимала свой долг перед Ллос, и была предана Ллос, поскольку иное в Мензоберранзане означало, что тебя бросят и скоро убьют.

— Разве большая часть представителей любой расы не любит своих богинь? — спросила она, пытаясь как-то избежать этой неудобной темы, тем более с таким грубым и циничным собеседником, как Закнафейн До'Урден.

— Разве? Или они просто любят успокаивать свой страх смерти?

— Преданность — это не только страх, — настаивала она.

— Может быть, но когда дело касается богов и жизни после смерти, подозреваю, что дело именно в этом, — ответил Закнафейн. — Страх смерти слишком силён, как и страх никогда не увидеть тех, кого мы любим.

Он издал свой очередной беспомощный смешок, сочащийся фатализмом и ядом.

— Но при этом мы так боимся, что не осмеливаемся любить, правда?

Даб'ней зарылась лицом в волосы Закнафейна и ничего не ответила. По крайней мере — не словами, но он наверняка почувствовал её всхлипы, и этого было достаточно.

— Мы все пойманы, — прошептал он, обращаясь к себе и городу, а не к ней — Даб'ней знала. — Нами так долго правил страх, что мы боимся бояться.

— Ллос учит нас, что мы выше всех остальных, — сказала тогда Даб'ней, поскольку в этот миг действительно боялась, боялась, что даже такой разговор лишит её благосклонности Паучьей Королевы. Жрица без этой благосклонности — даже не обладавшая более официальным званием — будет поистине уязвимой. — Ты предпочёл бы, чтобы мы унижались перед злыми эльфами или горбатились в шахтах вонючих дварфов, или умоляли о принятии у короткоживущих, глупых людишек?

— Нет, конечно нет, — ответил он, и Даб'ней показалось, что она услышала нотки сарказма. — Лучше будем держаться за обиду, которая передаётся через поколения, по поводу события, которое могло иметь место на самом деле, а могло и не иметь, и может быть, было таким, как нам рассказывают, а может — и нет.

— Богохульство, — прошептала она предупреждение.

— Разве? Неужели изменение самой истории эльфийского народа ради личной выгоды противоречит заповедям, которые оставила Паучья Королева верховной матери Бэнр или любой другой? — отозвался Закнафейн.

Даб'ней и сама не раз задумывалась над этим, и подозревала, что практически каждый дроу много раз задавался тем же вопросом.

— Пленники, — прошептал Закнафейн. — Мы все пленники в темнице, которую построили сами.

— Разве твоя жизнь так плоха, Закнафейн? — спросила она, сжимая его крепче и прижимаясь лицом к шее. — Думать об этом сейчас, именно в этот момент… что ж, ты действительно меня уязвил.

Это вызвало у него улыбку, которую она рада была видеть. Оба замолчали и принялись смотреть на пляшущие и сверкающие волшебные огни Мензоберранзана, наслаждаясь прекрасным спокойствием.

Хотя знали, что это ложь.

Всего несколько дней спустя Закнафейн нырнул в тёмный переулок в Браэрине. Он считал себя дураком, раз пришёл сюда только из-за слов Даб'ней, и решил, что идёт навстречу собственной гибели.

Однако награда была слишком велика, чтобы просто о ней забыть.

В конце прямой улочки между двумя зданиями он аккуратно обогнул сталагмит, который служил правым углом поворота, и выглянул вперёд. Второй отрезок тоже пустовал, ширина прохода колебалась, но была достаточной, чтобы вместить тайные ниши. Это место было незнакомо Закнафейну, но он уже обошёл здания и сталагмиты этой паутины переулков и был уверен, что если его действительно ожидает награда, то она находится за этим вторым поворотом.

Он крался вперёд, бесшумный, как смерть. Он выглянул за угол.

Аратис Хьюн стоял всего в десяти шагах, прислонившись спиной к дальней стене переулка, слева от него была дверь — быстрый выход.

Закнафейн знал, что судя по позе мужчины может превратить это в засаду. Аратис Хьюн не держал в руках оружия. Он кого-то ждал, но не Закнафейна. Нет, он ждал Даб'ней, и поэтому у него не было особых причин осторожничать.

Если броситься вперёд на полной скорости, вся инициатива достанется Закнафейну. Оружейник превосходил Аратиса Хьюна и скорее всего мог закончить бой ещё до его начала. Но вместо этого Закнафейн покачал головой и в открытую вышел из-за угла, с мечами в ножнах, чтобы встретить своего врага.

По лицу Аратиса было видно, что он удивлён. Он оторвался от стены, выпрямился, опустил руки по бокам.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты ожидал кого-то другого? — отозвался Закнафейн.

— Или вообще никого не ожидал.

— Ты пришёл сюда поразмышлять о смысле жизни?

Аратис Хьюн бросил на него злобный взгляд.

— А может быть, подумать о коварстве, которое управляет каждым твоим шагом? Предательстве, которое наполняет твоё сердце? Неспособности различать врагов и друзей?

Закнафейн продолжал идти, остановившись лишь в трёх шагах от другого мужчины.

— Что за чушь ты несёшь, оружейник? — гневно спросил Аратис.

— Ты отрицаешь?

— Возможно, — со смешком отозвался убийца. — А что я отрицаю?

— Ставки в бою с Дувоном Тр'арахом, — сказал Закнафейн, — были неравными.

— Ставки? Ставки были открытыми и принесли выгоду многим из нас.

— Другие ставки, — подчеркнул Закнафейн. — Либо Дувон жульничал, либо кто-то прибегнул к обману вместо него.

— Не особенно удачно, в таком случае, — сухо отозвался Аратис.

— Насколько я слышал, Аратису Хьюну со ставками не так уж повезло, — сказал Закнафейн.

— Спроси Джарлакса о мешках золота, которые я отдал ему.

— Золото Джарлакса. А что насчёт твоего собственного?

— А при чём тут Закнафейн?

— При том, что кто-то сжульничал в пользу Дувона.

— Ты меня обвиняешь?

— Да.

— Ты же знаешь, как устроен Мензоберранзан, оружейник. И сейчас, как твой друг, я прошу тебя об осторожности. Подобные обвинения нельзя выдвинуть без…

— Не пытайся изображать снисходительность и учить меня обычаям нашего народа. Я уверен в том, что говорю. Но знай вот что: я выдвигаю обвинения только перед тобой, в открытую, в одиночестве, стоя прямо перед тобой.

— И я их отрицаю.

— Конечно отрицаешь, но по моему опыту большинство жуликов ещё и лжецы.

Аратис Хьюн хмыкнул.

— Сотни глаз следили за этим боем. Что я мог такого провернуть…

— Кувайлин Облодра, — оборвал его Закнафейн.

Выражение лица Аратиса Хьюна серьёзно переменилось, и внезапно показалось, что он совсем не хочет что-то отвечать.

Оба понимали, что говорить больше не о чем.

Оба дроу достали своё оружие — два меча Закнафейн, меч и длинный кинжал — Аратис Хьюн.

Закнафейн быстро шагнул вперёд, вынудив противника поднять клинки. Он быстро резанул справа и прыгнул на стену переулка, затем немедленно оттолкнулся в другую сторону, перевернувшись в воздухе и приземлившись на спружинившие ноги, метнулся вперёд, чтобы закончить свою атаку.

Только теперь Аратис Хьюн был с ним не на равных. Он вынужден был последовать за рывком противника взглядом и телом.

Ему пришлось блокировать своим мечом наискосок, справа налево, чтобы перехватить рубящий удар сверху правого меча Закнафейна, затем сделать небольшой разворот, чтобы перехватить меч Закнафейна, быстро скользнувший с другой стороны.

Однако затем убийца смог удивить оружейника, не доводя до конца второй блок против колющего удара Закнафейна. Вместо этого его рука скользнула между скрещёнными клинками, его кинжал ловко захватил меч противника, и Аратис вывернул его вовнутрь и наискосок, разворачивая бёдра в другую сторону.

Аратис Хьюн избежал первых ударов и теперь пробежал два шага, чтобы прыгнуть на заднюю стену переулка под таким углом, чтобы вторым прыжком угодить на стену слева от Закнафейна, а оттуда третьим прыжком с быстрым сальто приземлиться рядом с противником, только сбоку, чтобы перехватить инициативу.

Вот только Закнафейна не было на месте.

Поскольку когда Аратис Хьюн начал своё отступление, Закнафейн мгновенно оценил вероятные углы и прыжки, запланированные противником, и поэтому бросился вперёд, оттолкнулся от правой стены, высоко подскочил, ухватившись за край крыши и оттуда взметнувшись ещё выше, высоко подбросил свой правый меч, ухватившись за верхнюю часть дверного косяка правой рукой, чтобы начать разворот, который отправил его к задней стене, где он оттолкнулся и закрутил заднее сальто.

Выполнив этот манёвр, он увидел движения Аратиса Хьюна и подобрал ноги, чтобы приземлиться точно в нужное мгновение.

Он приземлился через долю секунды после Аратиса Хьюна, возникнув абсолютно внезапно перед озадаченным убийцей. Закнафейн подхватил свой падающий меч, в то время как его левая рука быстро заработала, чтобы увести блокирующий меч и кинжал противника вниз, слишком низко, чтобы отразить удар сверху.

И вот так Закнафейн его достал.

— Оружейник До'Урден мог бы получить огромное преимущество, если бы сразу же атаковал, а не занимался с врагом болтовнёй, — сказала гостье верховная мать Соулез Армго. Две женщины смотрели на поверхность неподвижной воды прорицательного источника, видя там события, развернувшиеся в назначенном переулке.

— Закнафейн не стал бы так поступать, — ответила могущественной матери Даб'ней Тр'арах. Она нервно поёрзала, не впервые задумавшись, не совершает ли ужасную ошибку. — Он слишком благороден.

— Слишком глуп, ты хочешь сказать. Проживёт он недолго. Мать Мэлис получила себе прекрасного бойца, но если он не станет прекрасным убийцей, то скоро превратится в очередной гниющий труп.

Даб'ней начала отвечать, но сдержалась и просто кивнула. Она пыталась не вздрагивать, чтобы не выдать своих эмоций по отношению к Закнафейну, но внутри у женщины всё узлом скрутилось от беспокойства. Когда она приняла сделку, предложенную матерью Соулез и незаметно устроила этот бой, боль была такой, что жрица и представить себе не могла.

Она сосредоточилась на изображении в волшебной воде, уже второй раз за последние десять дней наблюдая за своим прекрасным любовником в свирепом поединке с умелым противником.

Как бы ни был хорош Закнафейн в бою с Дувоном, сейчас, в месте попросторнее и с меньшим количеством зрителей, она увидела его во всём великолепии. Он прыгал, вертелся и приземлялся для новой атаки. Она задышала чуть-чуть посвободнее, уверившись, что Аратис Хьюн не может одолеть Закнафейна.

Но затем изображение неожиданно сменилось темнотой.

Закнафейн собирался нанести смертельный удар. Его меч был нацелен прямо в череп убийцы.

Но потом оружейник сам получил удар — как будто его лягнул крупный роф. Чувства покинули его, мысли смешались и разлетелись в стороны. Он попытался поднять свои мечи в защитную стойку — лишь затем, чтобы понять, что оружия в руках больше нет.

Осознание поразило его, и он понял, что безнадёжно, беспомощно уязвим. Он сделал неверный шаг вбок, к задней стене переулка, но не смог даже удержать равновесия и осел, ожидая, что сейчас Аратис Хьюн налетит на него и порежет на кусочки.

Лишь замерев в сидячем положении у стены, оружейник понял, что противник тоже был поражён. Аратис Хьюн шатался, делая неровные шаги в сторону входа в переулок, пытаясь устоять на ногах, но тщетно — он рухнул на камни.

Закнафейн услышал громкий удар, когда лицо Аратиса столкнулось с полом пещеры. Он не понимал, что здесь происходит, пока не посмотрел мимо Аратиса Хьюна, увидев, как в переулок спокойно входит знакомая фигура.

Джарлакс наклонился к Аратису и забрал его оружие, затем швырнул его назад ко входу. Потом Джарлакс забрал мечи Закнафейна и крутанул их в руках, приготовив к драке.

У Закнафейна по-прежнему кружилась голова, он всё ещё пытался осознать происходящее, в чём бы оно ни заключалось.

— Это не… — услышал он голос Аратиса, хриплый и смазанный, поскольку убийца тоже не пришёл в себя после этого загадочного удара.

— Мне всё равно, — резко ответил Джарлакс. — Своё мнение по этому поводу я высказывал вам обоим.

— Закнафейн напал на меня, — ответил Аратис Хьюн уже более крепким голосом.

— Забирай своё оружие и уходи, — приказал Джарлакс. — Прочь из переулка, прочь из Браэрина. Встретимся с тобой завтра, когда снова загорится Нарбондель.

Аратис Хьюн начал отвечать, но Джарлакс оборвал его резким «Иди!»

Закнафейн сумел подтянуть себя в сидячее положение, посмотрел в конец переулка, глядя, как уходит его враг и выходит другой, незнакомый ему дроу, который разминулся с убийцей без единого знака узнавания, насколько мог судить оружейник.

— А ты, — сказал неизвестному дроу Джарлакс. — Что мне делать с Закнафейном?

— Ты уже всё сделал, — напомнил ему Закнафейн. — Потому что Закнафейн теперь До'Урден, а не Бреган Д'эрт.

Джарлакс вздохнул.

— Ты король ставок, — сказал ему Закнафейн. — Заключим новое пари. Поставь этого мерзкого Хьюна в переулок и не ставь против меня. В этот раз — обещаю. Не ставь против меня.

— У нас уже был этот разговор, — парировал Джарлакс.

Закнафейн посмотрел на незнакомого дроу, очень молодого с виду мужчину, который стоял в нескольких шагах позади Джарлакса и, казалось, скучал.

— Вы оба представляете для меня ценность, — сказал Джарлакс, снова привлекая его внимание. — Большую ценность, чем несколько мешков золотых монет. Нам предстоит долгие годы наращивать своё влияние, друг мой, а ваши попытки убить друг друга серьёзно мешают моим планам.

— В Бездну твои планы! Он пытался подстроить мою смерть. При помощи обмана. Если бы у Аратиса Хьюна всё получилось, я погиб бы от рук Дувона.

Джарлакс пожал плечами.

— Мы дроу. Таков наш путь. Мы убиваем, если видим выгоду. Но выгоды не будет, если один из вас умрёт. Может, Аратис Хьюн пока что и не осознал истинную силу Бреган Д'эрт, но рано или поздно он поймёт, что нам всем куда выгоднее иметь Закнафейна на нашей стороне.

— Ты хитрый дурак, — сказал Закнафейн. Он не пытался скрывать свой гнев. — И считать себя самым умным — самая большая твоя глупость.

— Мы дроу, как я уже сказал. Разве ты не понял, что это значит?

— Ну так объясни мне, Джарлакс, что это значит. Что мы должны ожидать обмана и предательства? Что доверять не стоит никому?

— Да, оба раза!

— Но ты просишь доверять тебе, — сказал Закнафейн, и Джарлакс в кои-то веки не нашёл, что ответить.

Молодой мужчина за спиной у Джарлакса захихикал.

— А ты ещё кто? — гневно поинтересовался Закнафейн.

— Это Киммуриэль, — ответил Джарлакс.

— Никто не хочет тебя злить, — услышал Закнафейн у себя в голове, и тогда всё понял. Он уже слышал имя Киммуриэль в связи с домом Облодра, известным своей магией разума.

Магией разума, как тот незримый удар, отправивший на землю Закнафейна и Аратиса.

Как та атака, которую Хьюн использовал против него в поединке с Дувоном.

Закнафейн снова устремил взгляд на Джарлакса, на этот раз уставившись на глазную повязку командира наёмников и размышляя, нет ли способа её позаимствовать — на достаточное для единственного удара время.

Даб'ней продолжала оглядываться на тёмные воды источника, выдавая свою нервозность. Она действительно устроила этот бой, чтобы оказать услугу матери Соулез, которая пыталась защитить Утегенталя. Огромный оружейник дома Баррисон Дель'Армго по слухам уже давно присматривался к Закнафейну. Даб'ней знала Утегенталя только издалека, но даже этого поверхностного знакомства ей хватило, чтобы понять, почему Соулез так хочет избавиться от Закнафейна. Это не только повредит честолюбивой матери Мэлис, замедлив её восхождение, но ещё и не позволит ценному Утегенталю сразиться с другим оружейником в бою, где Утегенталь скорее всего — но не гарантированно — победит.

Какой катастрофой станет для Соулез Армго поражение Утегенталя от рук Закнафейна!

Даб'ней посмотрела на верховную мать, которая тоже с недовольным видом вглядывалась в потемневшую воду.

— Как вы думаете, что случилось, мать? — осмелилась спросить Даб'ней.

Мать Соулез хлестнула своим взглядом по жрице. Даб'ней казалось, что Соулез, несмотря на её положение, не намного старше. Но вопросов о том, кто из них сильнее, не возникало. Самые элементарные основы религии давались Даб'ней с трудом, а Соулез была могущественной старшей жрицей и теперь стала верховной матерью. И Соулез играла в игру Мензоберранзана почти лучше всех — её дом был не так нескрываемо амбициозен, как дом До'Урден, но Армго скорее всего посадят свою мать в Правящий Совет намного раньше, и наверняка Соулез назначено более высокое место в совете, чем когда-либо может надеяться занять мать Мэлис.

Если два дома однажды начнут войну, скорее всего Мэлис будет мертва уже через час.

Если из уравнения пропадёт Закнафейн.

Он может добавить лишний час.

Наконец, вода снова замерцала, и опять возникло изображение переулка.

Пустого переулка.

— Крови нет, — заметила Даб'ней.

— Ты отправишься туда и узнаешь, что произошло, — сказала ей Соулез. — Немедленно.

Даб'ней нервно переминалась с ноги на ногу. Она понятия не имела, кто из двух остался в живых, если не оба. Она понятия не имела, вмешался ли кто-нибудь в их драку — может быть, тот, кто узнал о её визитах в дом Баррисон Дель'Армго и вычислил её роль в организации этого поединка.

Аратис Хьюн наверняка убьёт её, если узнает об этом. Закнафейн может не убить, подумала она, но каким-то образом это будет даже больнее.

Потому что, поняла Даб'ней, она любит его.

И всё-таки устроила этот бой, в котором оружейник вполне мог погибнуть.

Даб'ней перевела взгляд с изображения в прорицательном источнике на мать Соулез. Верховная мать предложила ей так много — слишком много, чтобы можно было отказаться. Кто бы ни выиграл бой, Даб'ней поднимется в иерархии Бреган Д'эрт просто за счёт убийства вышестоящего, но Соулез также пообещала ей место в доме Баррисон Дель'Армго.

Она станет жрицей влиятельного дома, который Даб'ней не могла не уважать, в основном из-за того, как умело мать Соулез оберегала его от внимания, которое могло привести семью к краху.

Одна из причин, по которой этот дом так затаился — а ещё причина, стоящая за большей частью его влияния — заключалась в том, как Соулез использовала мужчин, черпая силу в волшебниках и воителях, а не в жрицах. Последних было мало и они не особенно впечатляли. Высокомерные матери других домов не могли осознать, или не готовы были признать силу Баррисон Дель'Армго без подобающего соотношения жриц.

И всё же, несмотря на как будто бы невысокое положение среди домов, другие матери не обращали внимание на угрожающий им дом Баррисон Дель'Армго.

Учитывая всё это, предложение было крайне заманчивым. Если бы её приняли в семью, предстоящее соперничество в алтарном зале напоминало бы то, что она уже знала в доме Тр'арах, ещё более незначительном доме. Кроме матери Соулез, и возможно её многообещающей юной дочери Мез'Баррис, здесь было не так много божественной силы, чтобы противостоять ей.

Да, Даб'ней могло бы это понравиться. И впервые после падения дома Тр'арах она будет в безопасности.

Она оглянулась на прорицательный источник. Какая-то часть её надеялась, что Закнафейн выиграл бой, а Аратис Хьюн погиб.

Но ещё большая часть надеялась, что эти двое убили друг друга.

Даб'ней не хотела этого признавать даже наедине с собой, но постоянно повторяла себе, что в Мензоберранзане нет места для любви и ещё меньше места для чести. Даже если бы Закнафейна не сгубило её вмешательство, сколько он смог бы прожить?

И сколько смогла бы прожить она, задумалась Даб'ней, покинув дом Баррисон Дель'Армго — вопрос, который скоро возник снова после того, как она зашла в «Сочащийся миконид» и узнала от бармена Харбондейра, что и Закнафейн, и Аратис Хьюн вышли из того переулка живыми благодаря вмешательству самого Джарлакса.

Даб'ней немедленно ретировалась в одну из своих многочисленных комнат, разбросанных по городу, и оставалась там несколько дней, даже призывая пищу и питьё с помощью собственной магии, чтобы не оказаться рядом с потенциальными убийцами. Она проигрывала в голове каждый сценарий, который только могла вообразить, учитывая катастрофические последствия неудачи в переулке. Захочет ли Закнафейн убить её? Аратис Хьюн? Мать Соулез? Следует приготовиться к первым двум, но не к последней. А ещё оба покушения (или все три) не могли произойти одновременно. Это несколько успокоило её нервы, поскольку двое мужчин подходили к мести совершенно по-разному.

И кто знает, как вершила месть хитроумная верховная мать.

Однако сейчас мысли Даб'ней занимали эти двое мужчин, особенно когда она рассмотрела вероятность, что оба поймут её роль и догадаются, почему она так поступила, и таким образом придут за ней одновременно.

Немногие из обитателей города могли пережить покушение от этих двоих.

Не раз за следующие пять дней Даб'ней говорила себе, что она зря переживает, что её роль в поединке не так уж и велика, и скорее всего, вместо того, чтобы обвинять, Закнафейн и Аратис поблагодарят её за шанс убить друг друга.

Но когда на пятый день её самопровозглашённого домашнего ареста раздался тихий стук в дверь, бедная Даб'ней чуть не выскочила из штанов.

Она подкралась к двери и прислушалась.

— Можешь не открывать, — раздался голос у неё за спиной, и она резко обернулась, чтобы увидеть Джарлакса, усевшегося на край кровати. — Я постучал просто чтобы дать понять, что у тебя гости.

— В таком случае, добро пожаловать, — отозвалась Даб'ней, пытаясь сохранять спокойствие. — Я как раз собиралась поужинать — я неплохо наловчилась создавать не только сытную, но и приятную на вкус трапезу. Присоединишься?

— Как я могу отказать? — спросил всегда осмотрительный наёмник.

Даб'ней не солгала о своём растущем умении призывать еду и питьё, и наколдовала пир, достойный высокого гостя. Джарлакс внёс свою лепту, достав из бездонной сумки бутылку выдержанного фейского вина.

— В последнее время тебя не было видно, — заметил Джарлакс, как только они приступили к трапезе. — Я начал волноваться, что потерял могущественного союзника. В Бреган Д'эрт не так много носителей божественных сил.

— Конечно же, дело именно в этом, — ответила Даб'ней немного более скептически, чем намеревалась. Когда она задумалась над своим непроизвольным ответом и недоумением Джарлакса, то поняла, что её всё равно. Может быть, настала пора кому-то поставить этого самовлюблённого пройдоху на место.

— Ты хочешь заявления об общих интересах и выгоде? — спросил Джарлакс.

— Я даже не знаю, что это значит, — ответила она. Она знала, чего на самом деле хочет, но не собиралась этого говорить. Заявление, которого Даб'ней отчаянно хотела, было о дружбе и преданности.

Однако она знала, что не получит и не может его получить. Дроу в Мензоберранзане редко оставляли себя такими уязвимыми.

— Я рад, что ты в порядке, жрица Даб'ней. Правда, — он поднял бокал с вином в её сторону.

Она это приняла, даже чокнулась с ним, и сказала себе, что тем и удовлетворится, поскольку это уже было больше, чем стоило ожидать от любого тёмного эльфа. Кроме того, она поверила Джарлаксу и поверила бы ему, назови он её другом на самом деле — точно так же, как верила, что Закнафейн дорожит ею.

Пригубив вино, Даб'ней порадовалась, что бокал скрывает её лицо, поскольку осознала, что маленькая жестокая женщина, с которой она заключила договор, мать Соулез Армго, никогда не будет так к ней относиться.

Никогда.

— Как дела у двух твоих лейтенантов? — спросила она.

— Трёх.

Это удивило Даб'ней — на секунду у неё даже зачастило сердце. Неужели он предлагает ей занять такую же должность?

— Я нашёл третьего, — продолжал Джарлакс. — Нового товарища для всех нас, ценность которого невозможно переоценить.

Даб'ней тупо уставилась на него.

— Думаю, вы скоро с ним встретитесь.

— С кем?

Джарлакс поднял руку и покачал головой.

— Раз его здесь нет, не буду пока его представлять.

Даб'ней сделала ещё глоток вина, на этот раз — чтобы скрыть недовольную гримасу.

— Что же до Закнафейна и Аратиса Хьюна, — говорил Джарлакс, — у них всё хорошо. Закнафейн вернулся к матери Мэлис и пока что побудет дома, я думаю. Она не станет рисковать им в ближайшее время. Ходят слухи, что Мэли… мать Мэлис готовится занять очередную ступеньку в городской иерархии.

Даб'ней знала, что эта оговорка в отношении матери Мэлис была способом Джарлакса оценить её. Она была жрицей Ллос, и ни одна истинная жрица Ллос не допустит, чтобы подобное пренебрежение этикетом прошло незамеченным.

Но Даб'ней оставалась бесстрастна.

— Аратис Хьюн покинул город, — продолжал Джарлакс, очевидно удовлетворённый её молчанием. — Его миссия ведёт к самому Чед Насаду.

Даб'ней искала в красных глазах Джарлакса намёк на ложь. Эта история была слишком удобной, чтобы заставить жрицу расслабиться и позволить Аратису Хьюну легко прикончить её.

Он продолжал:

— Когда ты собираешься вернуться в «Сочащийся миконид»?

— Чтобы познакомиться с твоим новым лейтенантом? — холодно ответила она. — Ожидаешь, что я буду кланяться?

— Ни за что! — быстро ответил Джарлакс. — Конечно же нет. О дорогая Даб'ней, я слышу гнев в твоих словах. И понимаю его. Но я удивлён, что приходится тебе объяснять: ты никогда не займёшь положение среди верхушки Бреган Д'эрт. По крайней мере, не в открытую. Думаешь, верховная мать Бэнр и другие из Правящего Совета позволят такое жрице Ллос? Насколько они знают, насколько они должны знать, ты просто внештатная сотрудница, которая иногда работает на Бреган Д'эрт и всегда получает достойную компенсацию.

— По моим роскошным апартаментам это особенно заметно, — саркастично заметила Даб'ней.

Джарлакс встал, собираясь уходить. Он замер и окинул взглядом просторную и не так уж плохо обставленную комнату, которая, как они оба знали, была одной из нескольких, принадлежавших жрице.

— Лучше так, чем как в тот раз, когда Даб'ней обнаружила себя после катастрофической атаки дома Тр'арах на дом Симфрей.

— В той битве мой дом победил.

— Ту битву вы проиграли, — поправил её Джарлакс. — Из-за смерти матери Хаузз.

— Только потому… — начала возражать она со вспыхнувшим жаром.

Джарлакс остановил её поднятой рукой.

— Это была война домов дроу, — сказал он. — В таких делах не бывает «только потому…» Дом Тр'арах постигла катастрофа потому что против него объединились силы крупнее, чем дом Симфрей.

— Включая тебя.

— Включая меня. И это единственная причина, по которой ты выжила. Как и твой брат, раз уж на то пошло.

Двое ещё долго смотрели друг на друга, потом Джарлакс коснулся лба в полусалюте и покинул комнату через дверь — закрытую, но отворившуюся в ответ на его устный приказ ещё прежде, чем наёмник коснулся её!

Даб'ней ещё долго сидела, не поднимаясь, чтобы закрыть дверь, обдумывая их разговор. Джарлакс открыто поставил ограничение на её карьеру в его отряде, но как ни странно, она не злилась и даже не радовалась тому, что связала судьбу с матерью Соулез. Потребовалось какое-то время, чтобы она разобралась с этим кажущимся парадоксом. Если она не может подняться в рядах Бреган Д'эрт, разве не логично будет желать присоединиться к дому Баррисон Дель'Армго?

Но Даб'ней не могла отрицать аргументы Джарлакса. Если бы он повысил её или любую другую жрицу в отряде до командирской должности, особенно теперь, когда Бреган Д'эрт стал весьма силён, некоторые из верхновных матерей могли бы увидеть в них угрозу — может быть, даже потенциальный новый дом, и тем более опасный, что он был мобилен, даже бесплотен, и обладал деловыми связями среди величайших домов города.

Она не смогла в этом разобраться. Сейчас не смогла.

Равно как и не была уверена в своих чувствах по поводу того, что Закнафейн оказался заперт в доме До'Урден. Она скучала по его ласкам и поцелуям, но может быть, это к лучшему. По крайней мере, когда он рядом с Мэлис, жестокая Соулез нескоро сможет подстроить его гибель.

Даб'ней встала и подошла к двери, осторожно проверив коридор снаружи.

Она надеялась, что Аратис Хьюн действительно покинул город, а ещё надеялась, что его путешествие займёт много, очень много времени.

Глава 15 Каждый угол

Молодой воин-дроу выглянул за край балкона, стараясь не показываться на глаза. Он не хотел, чтобы мужчина в практически пустом помещении внизу знал о его присутствии. Для него это было всё равно, что подсматривать за раздевающейся женщиной или молящейся жрицей. Нельзя надеяться получить такое же удовольствие — или такие же сведения — если цель знает о твоём присутствии.

Дайнин До'Урден, второй сын, пошёл на большие усилия, обустраивая эту часть балкона, окружавшего тренировочный зал дома До'Урден, чтобы наблюдать за происходящим внизу, оставаясь незамеченным.

Наконец-то его усилия оправдались.

Внизу стоял Закнафейн, дроу, который пользовался немалой известностью среди петляющих улочек Мензоберранзана. Обнажённый по пояс, с блестящими от пота натянутыми мускулами, мужчина уже завершил более энергичную часть своих ежедневных тренировок.

Теперь он стоял спокойно, чуть в стороне от позиции Дайнина. Его руки свободно висели по бокам — он принял расслабленное положение, обычное в безопасной ситуации. Перед ним, правее, сидела на задних лапах крупная крыса, жующая какой-то огрызок.

Дайнин не понимал. В доме До'Урдена не должно быть крыс; как одна из них могла сюда проникнуть?

Грызун взвизгнул и поплёлся прочь, и тогда Дайнин понял, что это создание каким-то образом участвует в тренировке, поскольку Закнафейн взорвался действием.

Руки вылетели вперёд, по пути вытаскивая мечи из ножен. Его левый клинок перевернулся, поднимаясь прямо над плечом, чтобы уколоть остриём за спину и немедленно ударить наискосок через правое плечо.

В то же самое время оружейник уколол назад своим правым клинком. Вместе с этими ударами он разворачивался, и левый клинок оказался перед ним.

Воинские инстинкты сообщили Дайнину, что Закнафейн устремит этот клинок направо, завершая режущий круг, когда он развернулся и отступил, расходясь с воображаемым убийцей, который пытался заколоть его в спину.

Но нет!

Закнафейн остановил дугу клинка, перехватил рукоять и ударил мечом назад, как поступил с правым, и развернулся, возвратив правый клинок, который совершил широкий и свирепый рубящий удар сверху.

Дайнин видел Закнафейна сотни раз и даже тренировался с ним.

Но такого ему видеть не приходилось.

Закнафейн вернул мечи в ножны и бросил крысе пригоршню крошек.

Грызун снова уселся и начал есть, а Закнафейн снова принял расслабленное положение, в точности как раньше, только теперь Дайнин видел его больше спереди.

Крыса пискнула и шевельнулась, и клинки оружейника просто возникли в его руках — левый пошёл вверх и назад с пугающей и прекрасной плавностью. Взгляд Дайнина был прикован к левой руке Закнафейна, к сложной работе пальцев оружейника в этом великолепном и точном перехвате рукояти.

Ни одного лишнего движения. Ни одного.

Дайнин пытался уследить за последовательностью движений: перехват, укол; второй, неожиданный укол; и последний, сокрушительный рубящий удар. Каждое движение перетекало в следующее. Каждый поворот, скручивание или смещение центра тяжести при завершении одного движения помещало Закнафейна под верным углом и в верной позиции для выполнения следующего.

Ещё один кусок полетел к крысе. Закнафейн использовал живое существо, потому что его поведение нельзя было предсказать. Крыса, а не Закнафейн, заставляла оружейника начать свой яростный вихрь.

Дайнин считал, что это просто гениально. Вместо того, чтобы самому определять начало своего упражнения, что, разумеется, не вариант для бойца, защищающегося от настоящей засады, этот непревзойдённый оружейник позволил делать это существу — абсолютно хаотичному созданию. Ещё более выдающимся было то, что очерёдность приёмов перед Дайнином была разработана для единственной конкретной ситуации, для неожиданного удара под единственным углом.

Сколько сотен часов Закнафейн трудился, доводя до безупречности эти несколько движений? Сколько похожих комбинаций он разработал и отточил для реакции на другие угрозы?

Там, на балконе тренировочного зала, Дайнин До'Урден начал понимать, что на самом деле представляет из себя Закнафейн. Дайнин считал себя многообещающим воином-дроу и наблюдал в деле многих лучших фехтовальщиков Мензоберранзана, два раза даже становился свидетелем настоящего поединка между мастерами. Он понимал воинское искусство и красоту танца клинков.

Но это? Это было нечто большее. Это был такой уровень опасности и совершенства, которого Дайнин даже представить себе не мог.

Закнафейн снова повторил свой приём, а потом ещё раз.

Дайнин понял, что он будет делать его ещё дюжину раз. Может быть, две дюжины. Может быть, сотню раз!

Дайнин покачал головой и бесшумно ускользнул, покинув зал сквозь обустроенную им небольшую потайную дверь. В одиночестве пересекая коридоры дома, он мог лишь качать головой — потерявшись в мыслях где-то между чистой красотой увиденного и неожиданной и сильной неприязнью к оружейнику Закнафейну. Один раз он остановился, закрыл глаза и повторил про себя последовательность движений: перехват меча, укол, укол, разворот, рубящий удар.

Сколько ему понадобится принести в жертву, чтобы хотя бы приблизиться к такому уровню точности и скорости? Сможет ли он вообще достичь подобного мастерства, даже если посвятит этому каждый час своей жизни?

Дайнин восхищался Закнафейном.

Дайнин благоговел перед Закнафейном.

Дайнин ненавидел Закнафейна.

Даб'ней чуть не охнула, когда Закнафейн вошёл в «Сочащийся миконид». Прошло больше семидесяти дней с того дня, когда он сражался с Аратисом Хьюном в переулке. Она не могла скрыть своего счастья при виде его, но не могла и не обращать внимания на свой страх.

Сердце тянуло её к оружейнику.

Голова говорила ей бежать.

С Даб'ней — да и с любым тёмным эльфом — сердце побеждало не так уж часто, но на этот раз она не прислушалась к предупреждению разума и не сбежала, вместо этого оказавшись перед усевшимся оружейником.

Закнафейн поднял взгляд и улыбнулся, тепло и гостеприимно, и она решила, что улыбка искренняя. Он жестом пригласил её сесть рядом, что она и сделала.

— Я надеялся встретить тебя здесь, — признался он.

— Разве ты пришёл не по просьбе Джарлакса?

Даб'ней подняла два пальца и показала Харбондейру.

— Я не видел Джарлакса и не получал от него вестей… с того дня в переулке, когда он украл у меня победу.

— Победу?

— О да, — заверил её оружейник. — Аратис Хьюн знает об этом. Мне сообщили, что он покинул Мензоберранзан.

Скорее всего, временно, подумала Даб'ней, но не стала говорить этого вслух.

Подошёл Харбондейр с парой стаканов, поставил их перед посетителями. Как только он отвернулся и направился обратно к барной стойке, Закнафейн отодвинул свой стакан.

Даб'ней недоумённо посмотрела на него.

— Ты ведь не думаешь…

Закнафейн потянулся, взял её стакан и заменил им свой. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки в привычной для Закнафейна позе силы, подняв одну из них достаточно, чтобы жестом пригласить её угощаться.

Даб'ней посмотрела в клубящуюся янтарную жидкость в стакане, потом перевела взгляд на Харбондейра, который не смотрел в их сторону.

Она пожала плечами и пошевелила пальцами над выпивкой, прочитав мелкое заклинание, потом взяла стакан, подняла его в тосте, и поднесла к губам.

Как только жрица его опустила, Закнафейн толкнул к ней второй стакан и жестом попросил очистить и эту выпивку.

— Это был мой, — запротестовала она. — Думаешь, Харбондейр собирается отравить меня?

Закнафейн поднял брови и хитро усмехнулся, но не стал убирать руки с груди и забирать стакан.

Даб'ней чуть не засмеялась, но прикусила язык, осознав, что именно следует из опасений Закнафейна. Он знал, что Харбондейр не станет отравлять Даб'ней, но может быть бармен ожидал подмены стаканов, возможно даже при участии Даб'ней?

Женщина засмеялась и прочитала новое заклинание, обратив внимание, как пристально смотрит на неё Закнафейн, пока она совершает точные жесты и шепчет нужные формулы. Закончив, она толкнула стакан к нему, но к изумлению жрицы, Закнафейн встал.

— Давай уйдём отсюда.

Даб'ней потянулась к выпивке, но передумала, заметив полный ненависти взгляд, брошенный Закнафейном в сторону барной стойки. Она тоже встала и решила, что так даже лучше. Слишком давно Закнафейн не сжимал её в объятиях.

Какое-то время спустя они лежали рядом, и на их телах в мягком свете свечей блестели капли пота.

— Я скучала по тебе, — сказал Даб'ней.

— Надеюсь, ожидание того стоило.

— Ты того стоил, — поправила она и игриво провела пальцем по его носу.

— Я трижды в день покидал дом До'Урден после того боя. Но увы, ты куда-то запропастилась.

— Я не знала — до сих пор не знаю! — что случилось в переулке, — ответила она. — И когда ты сразу же не вернулся, я испугалась. Я решила, что лучше будет заняться другими делами.

— Меня кое-что интересует, — сказал Закнафейн. — Скажи, как ты заманила туда Аратиса Хьюна?

— Так же, как и тебя, — ответила Даб'ней, почти не задумавшись над ответом, хотя это была не совсем правда. Закнафейн пришёл, ожидая поединка с Аратисом, но Аратис рассчитывал встретиться там с Даб'ней и другим оружейником, которого многие считали величайшим воином в городе.

Она заметила след сомнения в устремлённом на неё взгляде Закнафейна. Всего лишь мимолётную искру, которая исчезла сразу же, как только появилась — или была погашена, прежде чем выдать владельца.

Много дней спустя поздней ночью Даб'ней сидела в одиночестве в своих покоях, читая историю Мензоберранзана, которую дал ей Джарлакс. Ей было одиноко, и более того — ей было скучно.

Она надеялась, что Закнафейн вскоре возвратится. Она надеялась, что Джарлакс затеет какую-нибудь новую проказу — что угодно, чтобы привнести немного волнения в её жизнь.

Но больше всего она хотела, чтобы мать Соулез признала её заслуги и старания, приложенные, чтобы заставить сойтись в битве Закнафейна и Аратиса Хьюна, и выполнила своё обещание, приняв Даб'ней в свой перспективный дом. Да, это было бы прекрасно, подумала жрица. В доме Баррисон Дель'Армго было полно мужчин, и обладание столькими мужчинами, которые могли бы выполнять каждую её прихоть, казалось куда более приятным, чем это одинокое существование, в котором она всегда должна была оглядываться через плечо.

Резкий и настойчивый стук в дверь испугал её. Жрица знала, что Закнафейн стучит не так.

Даб'ней бесшумно положила книгу рядом, потом встала и оглядела комнату, проверив пути к отступлению. С огромной осторожностью она подкралась к двери и прислушалась.

— Не заставляй меня ждать, жрица, — раздался голос снаружи, женский голос, который был знаком Даб'ней.

Она втянула в себя воздух, чуть не поддавшись панике, мысли наполнились надеждой и страхом. Что мать Соулез делает за её дверью в такой час? Откуда она вообще знала, где искать Даб'ней?

Разум говорил ей бежать, покинуть помещение через один из тайных выходов, сквозь узкие стены тоннеля и прочь из здания. Она едва не поступила так, даже сделала шаг к очагу, рядом с которым стоял фальшивый шкаф.

Однако сдержалась и покачала головой, удивляясь собственной глупости. Здесь была верховная мать, причём весьма могущественная. Соулез не стала бы стучать в дверь, если бы вся местность вокруг небольшой гостиницы не кишела её агентами. Бегство — не вариант.

И даже если бы у неё как-то получилось сбежать, было не так уж много мест, где мать Соулез не смогла бы её найти — стук в дверь её тайных апартаментов служил тому достаточным доказательством.

Ещё один резкий стук, как будто по расписанию, практически заставил её выпрыгнуть из мягких тапок. На этот раз Даб'ней не стала медлить и широко отворила дверь.

— Прошу прощения, верховная мать, — сказала она и принялась расправлять смявшуюся ткань своего платья.

Мать Соулез прошла мимо неё в комнату. Даб'ней успела посмотреть в оба конца коридора и с облегчением заметила, что верховная мать по крайней мере на первый взгляд казалась одна.

— Что ты узнала? — нетерпеливо спросила Соулез. Она быстро оглядела комнату, затем уселась в самое большое и удобное кресло.

— Джарлакс вмешался, — ответила Даб'ней, затворяя дверь.

— Да, конечно. Но что ты узнала? Ты видела Закнафейна До'Урдена, да?

Даб'ней кивнула.

— Да, и сохранила его доверие.

Взгляд Соулез был скорее хмурым, чем заинтригованным.

— Если бы кто-то, пользующийся доверием Закнафейна, нашел способ воспользоваться этим, чтобы избавиться от него, — сказала она. — Что за подарок это был бы!

Даб'ней попыталась это переварить.

— Завтра Аратис Хьюн возвращается в Мензоберранзан, — сказала Соулез.

— Вы хотите, чтобы я устроила новую… встречу между ними?

— Ты думаешь, что Аратис Хьюн тоже продолжает тебе доверять?

— Я… я… — Даб'ней не знала, как расценивать этот вопрос.

— Ты просто дала Закнафейну то, чего он желал, глупая девчонка, — упрекнула её Соулез. — Аратис Хьюн не мог победить его в том переулке, учитывая, как ты организовала встречу. Закнафейн пришёл, зная о предстоящем бое, а его противник — нет.

— Но Закнафейн не воспользовался этим преимуществом.

— Потому что не нуждался в нём, — отрезала Соулез. — Аратис Хьюн лучше работает за спиной у врага. Он не мог победить Закнафейна в устроенном тобой бою. Он это знает, Закнафейн это знает, и ты тоже это знаешь.

И тогда Даб'ней вспомнила взгляд Закнафейна, когда она ответила на его вопрос о том, как убедила Аратиса Хьюна прийти тем вечером в переулок, этот миг удивления проницательного оружейника.

— Если и так, то по крайней мере Джарлакс потерял бы своего самого опытного лейтенанта, которому доверял ещё со времён войны между Тр'арах и Симфрей, — сказала Даб'ней.

— Меня радуют потери Джарлакса, да. Но Аратис Хьюн меня не волнует. Я хочу задушить амбиции матери Мэлис До'Урден. Её действия затрудняют мой собственный подъём.

— Что вы хотите сказать, верховная мать?

— Твоя задача — избавить меня от Закнафейна любым способом. Новый поединок с Аратисом Хьюном? Да, было бы неплохо, если на этот раз бой не будет честным. Я бы не рассчитывала на то, что клинок Аратиса Хьюна способен победить великого Закнафейна.

Даб'ней с трудом сглотнула. Ответить ей было нечего.

— Закнафейн снова вертится в округе, а Аратис Хьюн скоро вернётся в город. Я наделена огромным терпением, дитя, но прошло уже много месяцев. Когда ты будешь готова, я предоставлю необходимые для выполнения твоей задачи ресурсы.

— Да, верховная мать, — сказала Даб'ней, поскольку, в конце концов, что ещё она могла ответить?

— Что ж, вот и мы, — сказал Джарлакс Закнафейну и Аратису Хьюну. Они втроём сидели в его покоях в Клорифте под домом Облодра. — Надеюсь, прошло достаточно времени, чтобы сгладить края вашей общей ненависти.

— Ты недооцениваешь мою решительность, — сказал Закнафейн, покосившись на врага.

— Ты переоцениваешь количество времени, — добавил Аратис, встретив его взгляд.

— И вы оба не думаете о стоимости вашей вражды, — сказал Джарлакс. Он сделал жест в сторону коридора, и в помещение вошёл четвёртый дроу, невысокий мужчина, одетый с достойным благородного дома изяществом. Его лицо было чисто выбритым, волосы — коротко подстриженными и плотно уложенными.

— Из-за вашей… упрямости я счёл необходимым пригласить ещё одного участника, — пояснил Джарлакс. — Того, кто — я уверен — быстро обойдёт в иерархии отряда вас обоих.

— Рад за него. По требованию Джарлакса я теперь принадлежу дому До'Урден, — сказал Закнафейн, как будто это объясняло, а значит оправдывало, его невнимание к разговору.

— Может быть, это временно, и может быть, ты снова будешь нуждаться во мне, Закнафейн.

Оружейник пожал плечами.

— Ты хочешь полностью покинуть Бреган Д'эрт?

Закнафейн уставился на Джарлакса, но не ответил.

— Если да, и если я это позволю, тогда ты будешь преследовать Аратиса Хьюна исключительно как агент дома ДоУрден, — объяснил Джарлакс. — Последствия будут серьёзнее, чем кажется, так что я дам тебе время всё как следует обдумать.

— Чего ты хочешь от меня, Джарлакс? — потребовал Закнафейн.

— И от меня? — добавил Аратис.

— Вы друг друга не любите, — сказал Джарлакс. — Я понимаю. Просто не надо друг друга убивать! Вот и всё. Никаких ссор.

— Так держи нас порознь, — потребовал Аратис Хьюн. — Твои многочисленные замыслы наверняка простираются достаточно далеко, чтобы мне больше не пришлось встречаться с такими, как Закнафейн.

— А мне — с такими, как он, — согласился оружейник.

— Невыносимо, — заметил Джарлакс, взглянув на Киммуриэля, которому, похоже, происходящее казалось невероятно скучным.

Командир наёмников тяжело вздохнул и взмахом отослал всех прочь.

Даб'ней знала, что ей необходимо быть очень аккуратной. Дела приобрели опасный оборот. Она боялась, что вышла далеко за пределы своих способностей с матерью Соулез, не говоря уже о Закнафейне и Аратисе Хьюне.

Сложно было игнорировать эту мысль, лёжа рядом с Закнафейном. Она посмотрела в основание кровати, где Закнафейн повесил свой пояс с оружием, и на свету блестели прекрасные рукояти мечей.

Она наклонилась, прислушиваясь к дыханию Закнафейна. Такое ровное и ритмичное. Он наверняка спит. Даб'ней могла легко со всем покончить. В конце концов, мать Соулез хотела его смерти.

И теперь Даб'ней могла с лёгкостью исполнить это желание и избавиться от оружейника. Даб'ней примут в дом Баррисон Дель'Армго как полноправную жрицу, и может быть, однажды ей даже откроется путь к должности старшей жрицы. Кроме того, она снова станет знатной дамой, а не бездомной бродяжкой. Учитывая бесконечную ненависть Закнафейна к Паучьей Королеве, Даб'ней решила, что госпожа Ллос тоже наверняка одобрит такой поступок!

Нужно только взять один из этих мечей и вонзить его в сердце спящему.

Она смотрела на оружие.

Она ненавидела оружие и то, что оно могло совершить.

Если она возьмёт меч, то нанесёт удар в сердце не только Закнафейну, но и самой себе.

Но какой у неё выбор? Она оказалась в безвыходной ситуации и скорее всего погибнет, если дела пойдут наперекосяк.

Даб'ней зарылась лицом в волосы Закнафейна.

Меч звал её.

Она не оглянулась на оружие. Не могла.

Глава 16 Смерти заслуженные и незаслуженные

Трое воинов-дроу выскочили за угол с арбалетами в руках. Оружие поднялось, и двое нажали на спуск, хотя третий дроу крикнул им не стрелять, увидев приближающуюся фигуру.

Эта одинокая фигура исполнила великолепный и быстрый танец, развернувшись кругом, его плащ-пивафви взметнулся, чтобы безопасно поймать болты. Он вышел из этого вращения, бросившись в атаку на троицу, одинокий храбрец против трёх противников сразу.

Навстречу ему взметнулись четыре меча двоих, а третий, всё ещё отстающий на несколько шагов, закричал: «Нет! Нет! Закнафейн!»

Двое впереди в унисон нанесли удар своими клинками, и в безупречной гармонии каждый сделал косой взмах другим мечом — устрашающая отработанная защита, которая могла убить или по крайней мере остановить практически любого воина-дроу.

Но их противник не подходил под это описание.

Он скользнул вниз на колени, приняв их удары поднятыми клинками, которые увели мечи этих двоих достаточно высоко, чтобы перехватить их собственные взмахи.

И атакующий вскочил на ноги, безупречно ударив своими клинками, каждый из которых замер под подбородком цели, выдавив кровь и заставляя дроу подняться на цыпочки.

— Ваше оружие или ваша кровь, — сказал нападающий. — Мне всё равно.

Четыре меча упали на камни.

— Идиоты, — выругался дроу позади них, благородный второй сын дома До'Урден. Потом он добавил, обращаясь к нападающему: — Закончил свои игры, оружейник?

Закнафейн посмотрел на Дайнина промеж двух пойманных солдат. С довольной усмешкой он повернул запястья, заставляя эту парочку отступить на шаг, расширяя поверхностные раны, а когда он их отпустил, то поднял свой пивафви, показывая повисшие в нём дротики.

— Ты мог просто остановиться в том конце зала, — сухо заметил Дайнин До'Урден.

— Я не полагаюсь в жизни на неопределённости вроде «мог бы», — ответил Закнафейн.

— Ты не узнал нас?

— Разумеется, узнал. Но это не значит, что я вам доверяю.

Дайнин тяжело вздохнул.

— Дом почти чист, — сказал он, чтобы сменить тему. Четверо До'Урденов в сопровождении целого войска напали на дом Бен'Зарафез, слабый дом, чьё высокое положение было основано на памяти о давно минувших днях славы, а также на том, что его верховная мать мудро пропускала наверх любые восходящие дома, которые того желали. Это отчаянное положение подошло к концу, когда эта верховная мать, Деклиз Бен'Зарафез, втайне решила заручиться услугами войска наёмников — жалкая попытка вырвать настоящую власть её слишком переоценённому дому.

Итог был суров и быстр — дом Бен'Зарафез остался без наёмников и с уничтоженной внешней шпионской сетью.

И стал лёгкой мишенью для матери Мэлис.

Возможно, в войне и не было необходимости, поскольку и без того пострадавшая мать Деклиз наверняка позволила бы дому До'Урден подняться выше собственного, но подобная возможность показать свою силу была слишком соблазнительной для Мэлис, чтобы та могла принять такие условия.

Кроме того, как она сказала войску дома До'Урден, это станет хорошей тренировкой перед войной с более грозными домами, вроде дома Де Вир, который должен был стать одной из будущих жертв.

И так они оказались здесь, зачищая средние ярусы центрального и самого крупного сталагмита из тех троих, что составляли главные здания дома Бен'Зарафез, встречая минимальное сопротивление и пока что обходясь без единой потери.

— Дом был практически чист ещё до нашего прихода, — едко заметил в ответ Закнафейн, и он действительно думал, что их ожидало бы большее сопротивление даже при нападении на «Сочащийся миконид».

— Мы рядом с покоями матери Деклиз, — заметил Дайнин.

Закнафейн вряд ли услышал его, поскольку сосредоточился на воине справа, который прижимал ладонь к горлу, чтобы остановить кровь, и таращился на Закнафейна с открытой ненавистью.

— Бей, если хочешь, — сказал ему Закнафейн.

Полный ненависти взгляд стал испуганным.

— Нет, оружейник, конечно нет, — пробормотал воин, отступив на шаг и покорно подняв руки.

— Если ты ещё хоть раз посмеешь взглянуть на меня так, тогда бей — и бей на смерть, — предупредил его Закнафейн. — Потому что если ты не убьёшь меня, я убью тебя.

Испуганный солдат выглядел так, будто готов упасть в обморок.

Когда Закнафейн перевёл взгляд обратно на Дайнина, тот смотрел на него недоверчиво, даже изумлённо. Как и второй солдат слева. Задумавшись, Закнафейн понял причину их удивления, поскольку слова, сказанные им несчастному дроу, были грубыми и чересчур резкими.

Ему это было несвойственно.

Пускай будет так, решил оружейник. Это неприятное дело оставило у него мерзкий привкус во рту.

— Мать Деклиз серьёзно ослабела, — сказал он Дайнину. — Её защита наверняка будет минимальной.

Он хотел приказать Дайнину взять двоих солдат и заняться ею, и едва так не поступил. Но потом подумал, что мать Мэлис не слишком обрадуется. Конечно же, она не хотела, чтобы её младший сын вступал в битву с любой верховной матерью. Она специально поручила эту роль Закнафейну — отчасти поэтому она так дорого заплатила за него, а кроме того, мать Мэлис желала, чтобы слухи о подобных событиях просочились на улицы города, создавая репутацию Закнафейна и увеличивая статус дома До'Урден.

Кроме того, сам Закнафейн не имел ничего против такой задачи. Убийство жриц Ллос осталось одной из редких радостей в его жизни.

Но увы, он знал, что мать Деклиз будет не одна.

— Идите за мной, досчитав до двух сотен, — приказал он Дайнину и вернулся обратно к ступеням, которые должны были привести его на верхний ярус полого сталагмита.

Он уже нашёл и обезвредил две ловушки на винтовой лестнице, так что теперь Закнафейн взбежал наверх, перескакивая через три ступеньки за раз. Он оказался на лестничном пролёте с тяжёлой дверью.

Он поднёс к глазу монокль, который вручила ему Мэлис, и осторожно изучил края и замок. Не обнаружив ловушек, он поднял руку и прошептал командное слово в кольцо из оникса.

Он услышал, как щёлкают механизмы, но дверь не отворилась. Закнафейн покачал головой и фыркнул, подумав, что мать Деклиз просто пытается отсрочить неизбежное.

Он прошептал новую команду кольцу, на этот раз выбросив волну развеивающей энергии, чтобы победить заклинание, удерживающее дверь. Затем он снова повторил первую команду, израсходовав последнее из трёх заклинаний, которые Мэлис вложила в кольцо — ещё один двеомер, открывающий двери. На этот раз дверь распахнулась, обнажая изгибающийся коридор.

Закнафейн не мешкал; бросившись вперёд, он взлетел на стену за поворотом, закрутив себя, вернулся на пол, сделал кувырок и бросил тело вперёд, прямо на двух стражников, что стояли перед покоями матери.

Он видел страх на их лицах, видел промедление, с которыми они подняли мечи в последние, как они знали, мгновения своих жизней.

Поскольку знали и то, что даже если победят этого противника, за ним последует целое войско.

Закнафейн метнулся влево, чтобы вступить в бой с врагом с этой стороны, бросив правый меч в другую сторону, чтобы принять укол второго. Стражник перед ним использовал комбинацию укола и рубящего удара, которую оружейник легко блокировал, пригнулся, потом блокировал снова. Перехватив второй укол, Закнафейн обернул свой клинок вокруг клинка солдата Бен'Зарафез, затём ещё раз, и ещё, каждое движение выворачивало руку солдата ещё сильнее, пока несчастный дроу пытался освободиться.

Ведь клинок Закнафейна двигался слишком быстро, чтобы стражник мог опередить его, так что, предсказуемо, солдат просто попытался попятиться.

Но правая рука Закнафейна перехватила укол другого солдата, поднялась на перехват и остановила рубящий удар вниз и хлестнула под этим клинком, чтобы противник отлетел к стене, позволяя оружейнику продолжить преследование первого врага.

Мужчина упёрся спиной в дверь верховной матери, и место для отхода закончилось. Он попытался сманеврировать, когда Закнафейн налетел на него с неожиданной свирепостью, но оружейник загнал его в угол, и каждое движение меча стражника встречало звенящий отпор.

Закнафейн неустанно атаковал его, заставляя руки врага онеметь под весом его ударов. В эти первые яростные мгновения оружейник увидел по меньшей мере три возможности провести клинок мимо неуклюжей отчаянной защиты и убить солдата Бен'Зарафез, но не воспользовался ими.

Другой солдат оттолкнулся от стены, выставив мечи перед собой.

Закнафейн видел каждое его движение.

Оружейник бросился вниз и наискосок, на колени, прямо под колющие мечи стражника справа. Он мог вскрыть живот и ему, но вместо этого вскочил вплотную, продолжая разворачиваться и завершив разворот резким ударом рукоятью меча в лицо, отбросившим назад голову бедолаги. Тот ничком рухнул на пол.

Закнафейн бросился в другую сторону ещё прежде, чем потерявший сознание стражник ударился о камни.

Его клинки превратились во вспышку, отражая каждый удар и в каждом блоке ударяя мечи противника дважды или трижды, ошеломив его просто за счёт невероятной быстроты.

Бедный стражник просто отшвырнул своё оружие и поднял руки. Он упал на колени, умоляя о пощаде.

Закнафейн исполнил его просьбу… по-своему. Он пнул его ногой в лицо, голова стражника ударилась о стену, и этот солдат тоже скользнул на пол. В отличие от товарища, он не потерял сознания, но в ближайшее время им обоим будет не до прогулок.

Закнафейн пинком распахнул дверь.

Это был тронный зал, внутреннее святилище, место величайшей силы дома Бен'Зарафез. Но силы дома настолько истощились, что здесь в полном одиночестве сидела только мать Деклиз, которая явно была испугана. Её не окружали другие жрицы или знать. Она была совсем одна.

И верховная мать не стала пытаться поразить его заклинаниями или змееголовой плетью, которая безжизненно валялась на столе перед нею.

Закнафейн осмотрелся по сторонам, бросил взгляд назад, убеждаясь, что два стражника в ближайшее время не вернутся в бой. Удовлетворённый, он осторожно ступил в комнату и подошёл к столу.

— Ты, без всяких сомнений, то существо, которое зовут Закнафейном, — сказала она.

Он не отвечал, двигаясь с осторожностью и выискивая ловушки или потайные двери, пытаясь почувствовать присутствие в комнате существ, которые могли оставаться невидимыми, ожидая, пока он утратит бдительность.

— Давным-давно я просила правящий совет лишить мой дом своего положения, — сказала мать Деклиз и пожала плечами, когда Закнафейн снова обратил на неё внимание. — В конце концов, каждый восходящий дом и так быстро понимал правду.

— Какую ещё правду, верховная мать?

— Что дом Бен'Зарафез — немногим больше, чем просто иллюзия.

— И поэтому ты позволяла им обойти себя, принимая понижение в иерархии.

Она кивнула.

— Я знала, что это лишь вопрос времени, пока кто-нибудь, слишком сильно жаждущий победы, не отбросит этот обман и не положит конец дому Бен'Зарафез. Я даже предсказала, что это будет мать Мэлис — она вечно голодна, судя по всему, что я о ней знаю.

Закнафейн оставался бесстрастным. Он не собирался выдавать себя.

— Где твои дети, мать Деклиз? — спросил он.

— Я убрала их из дома. Я забрала их фамилию, — она слабо и жалко пожала плечами, но Закнафейна это тронуло. Она заботилась о детях достаточно, чтобы отправить их в безопасное место? Такой поступок в Мензоберранзане был в диковинку.

— А твои жрицы?

— Никого не осталось. Только я.

— И ты думаешь, я в это поверю?

Она фыркнула.

— Я думаю, что ты убьёшь меня. Для этого ты здесь, не так ли?

— Бери своё оружие. Собирай свои заклинания.

Верховная мать встала и посмотрела на плеть, но оставила её лежать, вместо этого выйдя из-за стола.

Закнафейн задумался. Он вспомнил про Даб'ней — может быть, Джарлакс захочет приобрести ещё одну жрицу вместе с несколькими солдатами?

— Поднимай мечи, оружейник, — сказала ему мать Деклиз.

— Ты просишь о быстрой смерти?

Она засмеялась, резко и издевательски.

— Мне пора отправляться к госпоже Ллос, — сказала она, и Закнафейн обнаружил, что его сочувствие куда-то улетучилось. — Я с нетерпением жду этого путешествия. Если хочешь пытать меня перед убийством, тогда можешь заняться этим, грязный мужлан. Паучья Королева любит меня. Я молилась.

— Тогда почему твой дом так жалок и слаб?

— Ллос восхищается тем, как долго смог выживать дом Бен'Зарафез, — пояснила верховная мать. — Она одобряет мою хитрость. Она передала мне это через своих прислужниц.

— Какая преданность, — саркастично отозвался Закнафейн.

— Разве есть что-нибудь другое?

— Но ты же прогнала своих детей, — парировал оружейник в попытке опровергнуть её смехотворные заявления.

Но мать Деклиз рассмеялась ещё громче.

— Я отдала их Ллос, дубина, — сказала она.

Это стало последним словом матери Деклиз Бен'Зарафез, ведь прежде чем новое успело сорваться с её уст, прежде чем она успела хотя бы охнуть, Закнафейн оказался рядом, прямо перед ней, и его меч умело рассёк её горло.

Когда женщина осела на пол, он уставился на свой окровавленный клинок. Она даже не использовала защитные заклинания. Удар был так прост!

Он покачал головой, пытаясь найти во всём этом какой-нибудь смысл. Что за бог может ожидать таких поступков от преданной паствы? Какой бог будет требовать принесения детей в жертву? А ведь Закнафейн знал, что сыну матери Деклиз было всего десять.

Звуки в коридоре заставили его обернуться и обнаружить ужасную Бризу, которая игралась с двумя оставленными им стражниками. Она прижала одного к стене, и несчастный пытался укрыться, пока её плётка, живые, ядовитые змеи, шипели и кусали его. Другой стражник снова и снова пытался встать, но Бриза сбивала его обратно и смеялась, впечатывая мужчину в пол.

Закнафейн знал, что весь остальной дом почти наверняка очистили, и знал, что Бриза будет мучить этих двоих всю ночь. А потом она убьёт их — не будет пощады для дроу из дома Бен'Зарафез. Их не обменяют на рабов и не продадут Джарлаксу в Бреган Д'эрт. Во имя Ллос никто из дома Бен'Зарафез не переживёт эту ночь.

Таковы были правила Мензоберранзана, когда один дом вступал в войну с другим: свидетелей быть не должно, поскольку отсутствие свидетелей означает, что не было никакой войны.

Но Закнафейн не мог стерпеть издевательских змей Бризы. Стоны боли несчастной жертвы проникли в сердце оружейника. Причиной этой предсказуемой ситуации стало милосердие, которое он проявил к этим двоим.

Закнафейн подошёл к дверям.

— Кажется, мать Деклиз ещё не совсем мертва, — сказал он Бризе. Её красные глаза сверкнули, и она бросилась мимо оружейника, желая как можно быстрее заполучить главный приз.

Как только она шагнула в комнату, Закнафейн занял её место в коридоре. Он посмотрел на трёх жриц, сопровождавших Бризу, при помощи своей гримасы предупредив их не приближаться, затем неожиданно и свирепо заработал мечами с умелой точностью, оборвав мучения обречённых стражников Бен'Зарафез.

Жрицы охнули, одна взвизгнула, и Бриза позади него в комнате резко обернулась, чтобы уставиться на него практически со звериным оскалом. Закнафейн медленно развернулся и встретил этот взгляд, не моргая.

Бриза повернулась обратно и бросилась вперёд — разгадала его замысел, понял оружейник. Лужа крови под телом матери Деклиз широко растеклась по залу, и было очевидно, что женщина погибла ещё до того, как Бриза устремилась к ней. Первая жрица дома До'Урден метнулась обратно к двери с плёткой в руках.

— Она мертва, — заявила Бриза.

— Мне показалось, что в ней ещё теплится жизнь, — ответил Закнафейн, пожав плечами с рассчитанной неуверенностью.

Бриза свирепо уставилась на него, затем посмотрела на лежащего у стены стражника, потом — на стражника на полу. Оба покинули эту жизнь.

— Ты играешь в опасные игры, оружейник, — прошептала она, как будто верила, что понизив голос, сможет подействовать ему на нервы.

Закнафейн постарался сдержать улыбку. Он надеялся, что в этом приступе ярости она нападёт на него, и решил, что если так и будет, он убьёт Бризу и покончит с этим, а затем для ровного счёта убьёт всех трёх жриц из её свиты. Потому что это сделали они — они все. Все жрицы, что слушали кровожадный зов Паучьей Королевы, самой ужасной богини. Стражники не заслуживали смерти, а тем более пыток — это была не война.

Нет, это было убийство, и теперь он стал убийцей, наёмником, сражающимся не из благородных побуждений, не ради высшей цели, и не из необходимости защищать себя и любимых.

Закнафейн всю свою жизнь учился быть воином, великим воином.

Но в этот мрачный момент он не чувствовал себя таковым.

Через два часа Закнафейн сидел за столиком в «Сочащемся микониде», баюкая стакан с очень крепкой выпивкой. Он знал, что после возвращения в дом До'Урден Мэлис накажет его — следовало сделать это сразу же, после того как Бриза объявила дом Бен'Зарафез уничтоженным.

Ну и пусть.

Ему нужна была передышка, которую предлагало это место — грязная маленькая таверна с ужасной едой и ещё худшими напитками, зато лишённая правил злобных матерей и их омерзительной богини. Правда, оказавшись здесь, он обнаружил, что облегчение было недолгим, поскольку его встретили новостями о грядущем возвращении некоего агента Бреган Д'эрт.

Он задержался дольше, чем рассчитывал, до раннего утра, когда наконец в таверну вошёл Джарлакс.

— Мать Мэлис будет довольна, — заявил командир наёмников, усаживаясь напротив. — Я слышал, что победа досталась вам без потерь.

Закнафейн едва ли мог согласиться с этим утверждением, но не стал утруждать себя ответом.

— Почему ты здесь? — надавил Джарлакс. — Разве она не захочет собрать свой дом полностью, опасаясь возможной расплаты после такого налёта?

Закнафейн поднял стакан в тосте.

— Будем надеяться, что многих из них перебьют, — сказал он и выпил до дна.

Лицо Джарлакса выражало искреннюю обеспокоенность, но Закнафейн подумал, как же здорово будет ему врезать.

— Что? — переспросил наёмник.

— Ты вернул его.

— Кого?

Лицо Закнафейна превратилось в камень.

— Да, — признался Джарлакс, пожимая плечами.

— И, полагаю, убить его я не могу.

— Я бы очень хотел, чтобы ты этого не делал. Я не так уж мало монет потратил, чтобы вернуть Дувона Тр'араха. Верховная мать Биртин Фей торгуется без всякой пощады.

— Тогда почему ты не позволил ей оставить этого придурка?

— Она закончила с Дувоном, и я опасался, что она принесёт его в жертву Ллос. А это, по моему мнению, напрасная трата материала. Он не лишён таланта.

Закнафейн фыркнул.

— Он сражался с тобой лучше, чем ожидал ты сам! Признай это, друг мой.

— В Мензоберранзане второй по мастерству фехтовальщик обычно погибает так же, как и самый худший среди своры, — сухо отозвался Закнафейн.

— Я не хочу, чтобы он погиб, — признался Джарлакс.

— И поэтому ты вернул его, чтобы он снова попытался убить меня?

— Он не будет этого делать, — настаивал Джарлакс.

— Ах, ну да. Джарлакс из Бреган Д'эрт. Дергает за ниточки, не зная сомнений.

Он жестом попросил налить ещё выпивки, затем развернулся назад, чтобы скрестить взгляды с Джарлаксом.

— До тех пор, пока танец марионеток не испортится и не прольётся кровь.

— Дувон не будет искать мести, — повторил Джарлакс.

— Если будет, плакали твои денежки, даже не сомневайся.

— Не сомневаюсь.

Закнафейн рассмеялся, и вовсе не для того, чтобы успокоить товарища напротив.

— А что насчёт тебя? — спросил Джарлакс.

— Я хочу, чтобы ты заплатил за мою сегодняшнюю выпивку.

— Справедливо. Но что насчёт тебя, Закнафейн? — повторил он.

— А что насчёт меня?

— Дувон возвращается. Может быть, это Закнафейн пожелает закончить то, что начал Дувон в тот далёкий день.

— Не такой уж далёкий.

— Закнафейн?

Разговор замер, когда подошёл Харбондейр и поставил перед ними стаканы, бросив быстрый и не особенно дружелюбный взгляд на Закнафейна.

— Я не буду убивать Дувона, — пообещал Закнафейн, и Джарлакс поднял свой напиток, чтобы выпить за это.

Но Закнафейн не договорил.

— Мне будет достаточно второго, — добавил он.

Неожиданная просьба заставила Джарлакса медленно опустить стакан и перестать улыбаться.

— Второго?

Закнафейн оглянулся через плечо на уходящего бармена, который пытался отравить его той ночью, когда Дувон напал на оружейника.

— Харбондейра?

— Харбондейра Тр'араха, — напомнил ему Закнафейн.

— Он хороший бармен.

— Когда не пытается отравить посетителей, ты имеешь в виду. А кроме того, неужели подавать это пойло настолько сложно?

— Но ты доверяешь ему достаточно, чтобы приходить сюда и пить то, что дают, — заметил Джарлакс.

— Потому что он боится меня, и если я разозлюсь — никто его не поддержит. Возможно, это изменится, когда вернётся Дувон.

— Нет, не изменится. Я не…

— Я даю тебе выбор, — вмешался Закнафейн и поднял стакан к губам. После небольшого глотка он сухо продолжил: — Если не выберешь ты — выберу я. А может быть, я просто убью обоих.

— Ты забыл своё место в Бреган Д'эрт.

— Я ничего не забываю. Ты мне должен.

Джарлакс перевёл взгляд с Закнафейна на Харбондейра и обратно. Он покачал головой, но потом тяжело вздохнул. Его лицо выражало чудовищное разочарование.

— Это по-прежнему кажется напрасной тратой.

— После победы над домом Бен'Зарафез мать Мэлис затаится, и я буду чаще бывать рядом с тобой.

— Если я разрешу, тебе придётся научиться готовить коктейли, — предупредил Джарлакс.

Закнафейн не улыбнулся этой слабой попытке пошутить.

— Не убивай Дувона, — сухо приказал Джарлакс, резко встал и покинул помещение.

Закнафейн кивнул, глядя, как за командиром наёмников закрывается дверь. Потом он вернулся к выпивке, которая — он знал — не была отравлена.

Он оставался в «Микониде» всю ночь, и сидел, просто сидел спиной к стене. Когда все посетители ушли, он нацелил взгляд на Харбондейра, который начинал заметно нервничать.

— Хочешь ещё выпивки?

— Нет.

— Перекусить?

— Нет.

— Уже утро, — сказал Харбондейр. — Мне нужно уходить.

— Кто тебя останавливает?

— Мне нужно запереть…

— Ты знаешь, кто я такой; ты знаешь, кому я, кому мы служим.

— Да, но…

— Уходи.

Мужчина двигался решительно, не отрывая взгляда от Закнафейна, пока не оказался за дверью.

Закнафейн поднял и осушил стакан — тот же самый, из которого пил вместе с Джарлаксом несколько часов назад. Он встал и набросил пивафви, затем подошёл к двери.

Взгляд налево, взгляд направо — и он бросился бегом, вверх по склону сталагмита, прыгая, вращаясь, делая сальто, чтобы коснуться земли в безупречном равновесии и уже на бегу. На следующем повороте он взлетел по склону другого сталагмита, затем оттолкнулся, разворачиваясь, чтобы приземлиться на крыше более низкого здания. Три шага привели его на соседнюю улицу, и там, даже не глядя, он прыгнул и снова скрутился, легко приземлившись на землю лицом в сторону «Сочащегося миконида».

Лицом к Харбондейру.

— Доставай оружие, — сказал ему Закнафейн.

— Я…

Мечи Закнафейна вылетели наружу.

— Сейчас же! Или я развлекусь с твоей тушей.

Харбондейр трясущимися руками достал меч и длинный кинжал.

— Я не хочу с тобой драться, — сказал он.

— Правда? — насмешливо поинтересовался Закнафейн и широко развёл свои мечи в стороны.

Как он и ожидал, Харбондейр клюнул на наживу и бросился в атаку. Он нанёс сильный укол, причём с удивительной точностью, но Закнафейн каким-то образом смог утечь в сторону, завалившись на бок, опираясь на странно изогнутую ногу. Он выпрямился, сделав прыжок и переворот, приземлился лицом к противнику, припав к земле, а оттуда бросился вверх и вперёд, его левый клинок яростно заработал, ударив плашмя по мечу Харбондейра и закрутив его, вырывая из хватки бармена и отбрасывая прочь, а правый клинок нырнул под руку с кинжалом и поднял её вверх.

Закнафейн развернулся под ней, бросил свой правый меч и и ударил освободившейся рукой по кулаку Харбондейра. Оружейник с огромной силой согнул руку бармена у запястья, выворачивая её вниз — и это было так больно, что кинжал выпал из хватки.

И в это мгновение Закнафейн рванул руку противника выше, нырнул под неё и оказался лицом к лицу с испуганным дроу, его меч прижался к шее Харбондейра, разрывая нежную кожу. Этим клинком и свободной рукой Закнафейн направил Харбондейра через дорогу и с силой ударил его о стену здания.

— Прошу, прошу, — задыхался Харбондейр.

— Не умоляй, — сказал ему Закнафейн.

Харбондейр закрыл глаза.

— Ты отравил меня той ночью, когда Дувон впервые вернулся в таверну, — сказал Закнафейн.

Глаза Харбондейра широко распахнулись.

— Нет, нет!

— Признайся, — спокойно, слишком спокойно сказал Закнафейн, и бармен начал оседать, и даже упал бы, если бы оружейник не держал его так крепко.

Закнафейн знал, что Харбондейр пытается сдержать слёзы. Бармен смотрел на Закнафейна, пытаясь покачать головой, только осторожно, чтобы его собственные движения не сделали за клинок всю работу.

— Я терпелив, — прошептал Закнафейн.

— Отравил, — выпалил бармен. — Просто чтобы замедлить тебя. Я боялся за Дув…

Закнафейн оторвал его от стены и снова ударил о неё — сильно.

— И отравил меня снова этой ночью, — сказал он.

— Нет! — выдохнул бармен.

— Почему? Разве ты не хочешь меня убить? Или боялся, что не сработает?

— Я не стал бы. Не было повода, — промямлил бармен.

— Сегодня ночью я убил двух дроу, которые не заслуживали смерти, — объяснил Закнафейн, его голос неожиданно протрезвел, и оружейнику на самом деле было больно даже говорить об этом. — И поэтому…

Он шагнул назад, убирая меч и отпуская Харбондейра.

— Они этого не заслуживали, а ты — заслуживаешь, — сказал Закнафейн.

Харбондейр просто смотрел на него, замерев от неопределённости.

Закнафейн покачал головой.

— Но нет. Я не могу их вернуть. Так что я дарую тебе пощаду, и больше не стану тебе угрожать… если ты меня не заставишь.

Харбондейр не шевелился, как будто даже не дышал, и было очевидно, что он не верит своим ушам.

Однако Закнафейн просто наклонился, поднял брошенный меч, а затем вложил его и второй клинок в ножны.

— До свидания, Харбондейр Тр'арах, — сказал он и пошёл прочь.

Призраки мёртвых солдат Бен'Зарафез следовали за ним по практически пустынным улочкам Мензоберранзана. Вскоре свет Нарбондель позади него возвестил о наступлении нового дня, а впереди нависла Западная стена и дворец Дармон Н'а'шезбернон, дома До'Урден.

Преодолевая последние шаги к логову матери Мэлис, он задумался о разнице между Джарлаксом и остальными, между Бреган Д'эрт и теми, кто следовал эдиктам злобной Ллос. Он вспомнил судьбоносную битву с домом Тр'арах сто лет назад. Он пытался оставить жизнь как можно большему числу врагов. Одним из них был Харбондейр!

На сей раз, тем не менее — и во всех этих новых битвах, в которых оказывался Закнафейн — он не мог себе позволить проявлять милосердие. Поступить так — значило оставить свидетелей агрессии матери Мэлис. В приключениях с убийством врагов и нейтрализации высших домов, дом До'Урден не мог брать пленников.

Закнафейн никогда не чувствовал себя настолько застрявшим в паутине отчаянья Ллос.

Он подумал, что может быть поэтому не убил сегодня ночью Харбондейра. Может быть, ему просто нужно было проявить милосердие к кому-нибудь, кому угодно, и знать, что рядом нет никого, кто испортил бы этот поступок.

Даже если это означало пощадить того, кто однажды пытался его убить.

Глава 17 В ловушке

— Моё терпение тает, — сказала мать Соулез, обращаясь к Даб'ней почти через год после того дня, как дом До'Урден уничтожил дом Бен'Зарафез. — Мать Мэлис затаилась уже достаточно давно, чтобы снова начать мутить воду, а я предпочитаю, чтобы этого не произошло.

Даб'ней кивнула, но ничего не ответила. Дом До'Урден приближался к верхним местам иерархии — скоро он станет пятнадцатым, по её расчётам. Впечатляющий подъём наступил после пополнения рядов дома Закнафейном сто и один год тому назад. Даб'ней знала, что эта позиция обладает особым значением, поскольку в этом промежутке мать Мэлис станет привлекательной союзницей для правящих домов, в первую очередь для того, чтобы она выбирала свои завоевания для восхождения среди врагов. Когда дом До'Урден войдёт в число первых пятнадцати домов города, планы матери Соулез касательно него станут куда более запутанными.

— От смертей этих двоих ты получишь немалую выгоду — как в моём доме, так и в маленькой банде Джарлакса.

— Это непростая задача, — отозвалась Даб'ней.

— Только не сейчас, — возразила Соулез. — Сделай свою часть, жрица, а я исполню свою. Тебе посчастливится называть Соулез Армго своей верховной матерью.

— Я буду счастлива как никогда, мать, — ответила Даб'ней, и это был искренний ответ.

Но она удивилась, насколько тяжёлым оказалось её задание с эмоциональной точки зрения. Поскольку здесь было замешано нечто — некто — другой, кого она желала, желала более, чем сама считала возможным.

Однако выбор был сделан за неё. Даб'ней знала, что не переживёт следующий год, если не выполнит приказ матери Соулез.

— Вы будете следить за ними, — сказала трём своим детям сморщенная, древняя верховная мать Бэнр. — Пристально.

— За Армго? — спросила Триль, старшая дочь матери Бэнр и вторая по старшинству среди отпрысков великой женщины, уступавшая лишь Громфу. Сегодня она стояла рядом с матерью — редкий случай. — Разве это имя принадлежит им? Считаются ли они вообще единой семьёй?

— Считаются, — коротко ответила мать Бэнр, и её морщинистые губы изогнулись, обнажая старые, стёршиеся зубы. Когда она была моложе — Ивоннель Вечная, верховная мать дома Бэнр и всего Мензоберранзана со времён, которых не помнили самые старые среди дроу, — она считалась красавицей, не меньше чем Квентл, её третья дочь, которая сегодня также стояла рядом. Другие старшие матери и жрицы часто замечали, что Квентл очень похожа на Ивоннель в молодости.

Триль часто жалела, что Квентл не может быть такой уже умной, как Ивоннель, однако ни с кем, кроме Громфа, не делилась своими мыслями. Квентл была главной советницей Триль, в основном потому, что хитрая Триль легко ею манипулировала. Квентл служила отличной посредницей между Триль и двумя другими сёстрами, Бладен'Кёрст и Вендес — парой жестоких и самых опасных жриц в городе.

— А эти Армго вообще обладают каким-то положением среди домов?

— Сорок третьи, — ответил Громф. — Хотя многие считают их сорок седьмыми.

— И всё же в городе не наберётся пятнадцати домов, которые выстояли бы перед легионами дома Баррисон Дель'Армго, — добавила мать Бэнр. — Возможно, не набёрется и десяти.

— И вы хотите, чтобы я следила за ними?

— Я хочу чтобы вы — все трое, с любой необходимой поддержкой — следили за ними, — поправила её старая верховная мать.

— Что мы ищем?

— Мать Соулез Армго скоро выступит против кого-то из могущественных домов — не с полноценной войной, а просто чтобы показать, что она может, — ответил Громф.

— Для мужчины ты весьма умён, — с нескрываемым одобрением похвалила мать Бэнр своего сына. — Да, так и есть.

— Она выступит против матери Мэлис До'Урден, — добавил Громф.

— Я тоже так считаю.

— А кроме слежки, что ещё вы от нас хотите? — надавила Триль.

— Войны не будет, — ответила её мать. — Не будет ничего столь монументального или привлекающего внимание. Мать Соулез скорее всего попытается помешать планам матери Мэлис. Она недовольна тем, что дом До'Урден добил дом Бен'Зарафез. Мать Соулез рассчитывала на мать Деклиз в своих интригах. Ходили даже слухи, что мать Деклиз Бен'Зарафез пригласит дом Баррисон Дель'Армго объединиться с ней вместо того, чтобы просто позволить им подняться выше места матери Деклиз, как поступили многие. И если всё на самом деле было так, может ли какой-то дом, уступающий дому Бен'Зарафез, представлять угрозу матери Соулез?

Слева от Триль Квентл закивала, а справа Громф изо всех сил пытался показать свою скуку, как будто он уже давно сам всё это понял.

— Она наверняка нацелилась на ручного оружейника Мэлис, — заметила Триль. — Того, что путается с Бреган Д'эрт.

Верховная мать Бэнр пожала плечами — интересный для неё жест, от которого старые суставы громко затрещали.

— Уверенность ослепляет. Никогда не будь такой уверенной.

— Да, моя верховная мать, — сказала Триль с глубоким уважительным поклоном. — Хотите ли вы, чтобы мы помешали планам матери Соулез, если раскроем их?

— Пускай ей будет сложнее их исполнить. Пускай успех дорого ей обойдётся.

Ивоннель Вечная взмахом отпустила трёх своих детей, и они отправились в великий дворец Бэнров, прочь от любых любопытных ушей.

— Это будет оружейник, — сказал Громф, когда они оказались наедине.

— Ты мне льстишь! — ответила Триль, хватаясь за сердце, как будто готова упасть без чувств. — Сам великий архимаг?

Громф бросил хмурый взгляд сначала на неё, потом на Квентл, когда та захихикала в ответ на саркастичную насмешку сестры.

— Самая дорогая игрушка матери Соулез Армго не слишком отличается от игрушки матери Мэлис, — объяснил Громф.

— Утегенталь, — кивнув, согласилась Триль. — Это чудовище.

— Разве что, по слухам, Соулез не играет с ним так, как Мэлис со своим, — добавила Квентл.

— Когда говоришь о верховных матерях, не смей опускать титул, — приказала ей Триль. — Если тебя услышит Сос'Ампту, она потребует сурового наказания.

— Но Сос'Ампту здесь нет, не так ли? — отозвалась Квентл. Они говорили о другой сестре, самой преданной последовательнице Ллос среди них, которой скорее всего однажды суждено было возглавить Арах-Тинилит, академию жриц дроу. По меньшей мере. Из всех дочерей верховной матери Ивоннель Бэнр Сос'Ампту реже всего видели дома. Она лучше всего знала учение Ллос и обладала наибольшей духовной силой. Она была одной из самых младших дочерей, но многие шептались, что именно она, а не Триль, станет наследницей верховной матери.

— Зато ей могу сказать я, — предупредил Громф, и выражение его лица, обычно скучающее и злобное, предупредило, что он не разбрасывается пустыми угрозами.

Предмет их разговора недвусмысленно напомнил Триль, что ей не следует относиться к этой задаче легкомысленно. Верховная мать Бэнр испытывает её, а значит последствия неудачи будут суровыми.

— Я разошлю наблюдателей по всему городу, — сказала она своим сообщникам. — Я разузнаю всё об этом оружейнике и обо всём, что касается Армго. Нам следует совещаться ежедневно.

— Мои дни заняты выполнением обязанностей архимага — важных для города, а не для дома, — напомнил Громф.

Две сестры нахмурились.

— Да, я знаю, — с тяжёлым вздохом отозвался он на эти гримасы. — Когда случится ожидаемый инцидент, его исход определять буду я.

Он снова вздохнул.

Триль хотела возразить ему, но на самом деле подозревала, что архимаг прав. Однако она была первой жрицей дома Бэнр и старшей дочерью. Конечно, в отношении Громфа это было неважно, поскольку даже младшая из дочерей превосходила его по положению, каким бы званием он не обладал. Действия архимага действительно могут оказаться решающими, но ими будет руководить Триль, и она не собиралась позволить брату забыть об этом.

— Ты не можешь отличить ложь от правды, — перегнувшись через стол тихо-тихо прошептала Даб'ней, но Закнафейн услышал каждое слово.

Оружейник покатал стакан в ладонях, переваривая новости. Джарлакс заверил его, что Аратис Хьюн выучил урок и похоронил любые прежние чувства, и хотя он доверял Джарлаксу — насколько наёмнику вообще можно было доверять — сведения Даб'ней не вызвали у него сомнений. Её брат Дувон теперь покинул дом Фей-Бранч и вернулся в Бреган Д'эрт. И он, оставаясь упрямым глупцом, скорее всего не забыл взбучку, которую устроил ему Закнафейн в переулке за этой самой таверной.

Дувон наверняка пытался нашёптывать в ухо Даб'ней и обнаружил, что она вовсе не горит желанием прислушиваться к нему. С его стороны было крайне разумно обратиться к Аратису Хьюну за поддержкой.

— Они неожиданно подстерегут тебя, и когда всё будет готово, ты встретишь врага там, где ожидал друга, — сказала ему Даб'ней.

— А потом? — спросил он, когда Даб'ней опустилась обратно на стул.

— Оставайся в живых, мой единственный друг, — попросила она. — Я хочу, чтобы ты был жив.

Закнафейн уставился в стакан и ничего не ответил — даже не поднял взгляд, когда Даб'ней встала и покинула «Сочащийся миконид». Он просто сидел там, погрузившись в безмолвную горечь.

Его наконец выпустили из дома До'Урден после нескольких месяцев того, что оружейник посчитал заточением, и он пришёл в таверну в поисках компании — лишь затем, чтобы обнаружить, что интриги с его участием на улицах Мензоберранзана стали ещё более опасными.

Как он устал от всего этого, как хотел просто достать клинки и сразиться со всеми и каждым, пока его милосердно не прикончат.

Он закрыл глаза и позволил приступу гнева — этого первобытного внутреннего вопля, который, хоть и на мгновение, мог погасить любую радость — миновать.

С успокаивающим вздохом он откинулся назад на стуле, прихлёбывая выпивку. Он подумал, что не рискнёт пить слишком много, и эта мысль заставила его взглянуть туда, где протирал стойку Харбондейр. Мужчина заметил взгляд Закнафейна и ответил кивком, поднимая бутыль.

Закнафейн покачал головой, и Харбондейр кивнул, изобразив щелчок пальцами, чтобы дать знать, что оружейнику стоит только намекнуть — и ему сразу же нальют.

Закнафейн был рад, что не убил его, и не только из-за превосходного обслуживания, которое с тех пор обеспечил ему Харбондейр. Нет, чувство облегчения Закнафейна было намного глубже. Он поднялся со стула и уселся за барную стойку, которая была почти пуста.

— Ещё что-нибудь? — спросил Харбондейр.

Закнафейн поднял ладонь.

— Мне нужно возвращаться в дом До'Урден. Будет плохо, если я взлечу на балкон, шатаясь.

— Или в спальню матери Мэлис, ага? — с хитрой усмешкой отозвался бармен, и Закнафейн с радостью ответил собственной ухмылкой.

— За мать Мэлис, — сказал он, поднимая стакан. — Необузданную.

Харбондейр чокнулся с ним бутылкой.

— Она действительно такая, как рассказывают?

— И даже больше, — ответил Закнафейн. — Она оставляет больше ран, чем зверь-обманщик.

— Царапины или засосы?

— Всё! — ответил Закнафейн, и оба рассмеялись.

Когда смех затих, два бывших врага посмотрели друг на друга через барную стойку — очень близко.

Закнафейну нравились эти новые отношения, которые у него появились. Он удивился, когда понял, что доверяет Харбондейру, но это было действительно так. Оружейник был уверен, что в том заговоре, о котором предупреждала его Даб'ней, Харбондейр не участвует.

— Как поживает Дувон Тр'арах? — рискнул спросить Закнафейн.

Вопрос удивил бармена.

— Он во всех отношениях стал лучшим дроу, чем был тогда, когда попал в дом Фей-Бранч, — наконец ответил тот.

— Почему ты так считаешь?

Харбондейр пожал плечами.

— Он увидел благородный дом, с постоянными интригами, ударами в лицо и в спину, изнутри — но без катастрофы, что настигла его собственный старый дом. Думаю, этот опыт заставил его взглянуть на вещи по-новому и оценить Бреган Д'эрт по достоинству.

Закнафейн кивнул. Он понимал, о чём идёт речь. Как он хотел, чтобы Мэлис освободила его, как мать Биртин освободила Дувона!

— А что насчёт Харбондейра? — спросил Закнафейн.

— Ты всё ещё сомневаешься?

— Я этого не говорил.

— Но подразумевал, — ответил бармен. — Что насчёт меня? Я доволен — может, даже больше, чем когда-либо за те века, что я трудился в доме матери Хаузз.

— Жрицы назвали бы это богохульством.

— Жрицам хорошо знакомо богохульство, тут я с тобой согласен.

Ответ был прост, но многозначителен. Закнафейн узнал, что Харбондейр хорошо это умеет. Этот мужчина мог вложить целую пропасть раздражения и угнетения и огромную груду презрения вдобавок всего в четыре слова: «Жрицам хорошо знакомо богохульство».

Закнафейну нравился этот талант.

Он был по-настоящему рад, что решил пощадить этого дроу.

Вскоре Закнафейн оказался на улицах города, направляясь обратно в дом До'Урден к матери Мэлис, и оставался там, пока дни скользили мимо.

Каждый день он вставал с постели и думал, что стал на ещё один день ближе к смерти.

По крайней мере это было хорошо.

— Где твой друг? — несколько месяцев спустя спросила его мать Мэлис.

Вопрос был внезапным и загадочным, но Закнафейн сразу понял, что Мэлис имеет в виду Джарлакса, который не появлялся в доме До'Урден уже много месяцев, возможно больше года.

— Последнее, что я слышал — он не в Мензоберранзане.

— Он вернулся двадцать дней назад, если верить слухам, но не вернулся к Закнафейну, — заметила Мэлис с заинтригованным видом.

— Он знает, что ты меня не выпустишь, и поэтому я для него бесполезен.

— Часть твоей ценности для меня состоит в том, чтобы ты оставался ему полезен. Я хочу, чтобы Бреган Д'эрт по-дружески относились к дому До'Урден.

Закнафейн беспомощно пожал плечами.

— Закончишь свои уроки с Дайнином и ночь можешь быть свободен, — согласилась Мэлис. — Одну ночь.

— Одну ночь и больше, если у Джарлакса будет для меня работа?

Мать Мэлис нахмурилась, и Закнафейн скрыл ухмылку, зная, что она уступит.

Кьйорли казался очень похож на обычную крысу, но его шерсть была намного чище, чем следовало ожидать от грызуна, бегающего по сточным канавам, грязи и свалкам Мензоберранзана. Однако для Громфа Бэнра Кьйорли представлял собой нечто куда более важное. Он был его фамильяром, можно даже сказать — его спутником. Он служил архимагу глазами там, куда сам Громф не мог попасть, или там, где тот не хотел быть замеченным.

Во втором переулке за Нарбондель, неподалёку от собственного особняка Громфа, Кьйорли в очередной раз доказал архимагу свою полезность. Как только крыса заметила приближающихся дроу, она телепатически связалась с великим волшебником, который затем немедленно телепортировался на место. Громф молча кивнул в знак одобрения Триль, которой здесь не было. Его сестра многое разузнала за время, прошедшее с момента их аудиенции с верховной матерью Бэнр, включая — самое важное — это конкретное место.

Наедине верховная мать Бэнр сообщила Громфу, что если он собирается помешать планам Армго, как они обсуждали, ему не следует забывать о своём звании архимага Мензоберранзана. Громф будет недвусмысленным напоминанием от матери Бэнр дому Баррисон Дель'Армго и этой выскочке, матери Соулез, что для великих Бэнров они не представляют угрозы.

Узнав об этом месте, Громф запомнил каждый проход, каждое укрытие, каждый выступ на стенах трёх зданий, что образовывали этот переулок. У любого нападающего было четыре способа попасть в широкий конец переулка; один с улицы и ещё три — из каждого здания сквозь потайные двери.

Вот только Громф знал об этих дверях и уже начертил на них свои глифы и руны.

Теперь, скрытый невидимостью, он ходил по переулку, активируя магию. Раз, два, три — это всё, что он мог сделать, чтобы не рассмеяться от того, какими дьявольски коварными и оскорбительными могут быть его маленькие надизмеренческие тоннели.

Закончив с третьей дверью, он услышал движение ниже по переулку и обернулся, чтобы увидеть приближавшегося мужчину, незаметно и осторожно крадущегося в тенях. Громф знал его, хотя и не по имени.

Он видел его с Джарлаксом.

Наживка, догадался он, и когда убийца вошёл в тупик, Громф скользнул мимо него и направился в противоположную сторону, по практически естественному изгибающемуся проходу с открытым верхом, и дальше на улицу, неподалёку от Нарбондель и рядом с его домом.

Он телепатически приказал Кьйорли оставаться поблизости, чтобы архимаг смог наблюдать за развлечением глазами крысы.

Несколько дней спустя после неожиданного и удивительно удачного разговора с матерью Мэлис Закнафейн получил свой шанс и отправился в город, в Браэрин и в «Сочащийся миконид». Но он разочаровался, обойдя таверну и узнав, что ни Джарлакса, ни его лейтенантов, ни даже Дувона Тр'араха нет поблизости. Оружейник подошёл к барной стойке и дождался спокойного мгновения, когда можно было поговорить с Харбондейром наедине.

— Я слышал, что Джарлакс вернулся в город, — сказал он.

— Да, — тихо ответил бармен. — Я тоже это слышал, а ещё слышал, что он ждёт тебя. Незадолго до твоего появления здесь ко мне пришёл тайный посланник и сообщил, что ты покинул дом До'Урден и скорее всего направляешься сюда.

— Джарлакс искал меня?

Харбондейр пожал плечами.

— Он сообщил мне, что Джарлакс ждёт тебя во втором переулке за Нарбондель, — объяснил бармен. — Знаешь это место?

— Это он сказал тебе?

— Не сам Джарлакс, — уточнил Харбондейр. — Посланник. Я не видел Джарлакса и этого странного парня-Облодру, который часто его сопровождает, да и Аратиса Хьюна тоже, уже несколько месяцев.

— Тогда кто сказал тебе? Кто это посланник?

— Наёмник, думаю.

У Закнафейна встали дыбом волоски на затылке. Джарлакс редко назначал тайные встречи и обычно просто ждал в таверне, приглашая Закнафейна присоединиться к ним за столиком.

— А гдe Даб'ней?

— Она почти всё время проводит в доме матери Соулез Армго. Её я тоже не видел по меньшей мере дней десять.

— Когда вернулся Джарлакс?

Очередное пожатие плеч.

— Я слышал, что он в городе уже двадцать дней.

— И ты до сих пор его не видел?

— Джарлакс вечно занят. Может быть, в постели у какой-то матери. А то и у десятка.

Закнафейн кивнул и благодарно улыбнулся Харбондейру. Тот отошёл, чтобы обслужить другого посетителя. Оружейник ещё долго сидел за барной стойкой, медленно потягивая выпивку и переваривая информацию. Что-то казалось ему неправильным — что-то на самой границе сознания. Почти всё того, что ему сообщили, было просто… странным.

Он следил за Харбондейром, пока тот занимался своими делами, и решил, что бармен ничего не скрывает.

Но он всего лишь передавал то, что ему сказали, а правда за этим стоит или обман — было неясно.

— Второй переулок за Нарбондель, — прошептал себе под нос Закнафейн, используя устную подсказку, чтобы лучше запомнить это место, в котором давным-давно уже встречался с Джарлаксом и другими солдатами Бреган Д'эрт.

Он вышел из таверны, ведомый скорее подозрениями, чем чувством долга.

Приблизившись к назначенному месту, он обошёл местность кругом, высматривая агентов. Он знал их укрытия, особенно в таких местах, где Бреган Д'эрт часто устраивал встречи. Он никого не нашёл. Волосы на затылке снова вздыбились. Он вспомнил свой последний разговор с Даб'ней, в котором она предупредила его о ловушке, хотя и довольно расплывчато.

Но Закнафейн всё равно направился в переулок. Проход был заставлен ящиками и большими мешками по сторонам, обеспечивая прекрасное укрытие для засады. Закнафейн молча пообещал убить Харбондейра, если это окажется ловушкой, но сразу же передумал. Он был уверен, что бармен говорил искренне и просто передал то, что ему сообщили.

Он не станет убивать посланника. Но определённо обдумает убийство посланного к посланнику.

Оружейник помнил, что переулок продолжается дюжину шагов, изгибается налево, потом направо. Но так и не достал оружие.

Он был Закнафейном — мечи в его ножнах были всё равно, что мечи в его руках.

Он прошёл изгиб, затем резко бросился за последний поворот, чтобы наконец обнаружить конец тупикового переулка пустым.

Только вот тупик не был пуст.

— Я знал, что это будешь ты! — раздался знакомый голос, и сверху спрыгнул Аратис Хьюн с оружием наголо, приземлившись всего в нескольких шагах от Закнафейна, который легко развернулся и блокировал — клинки возникли в его руках, как будто находились там всё это время.

Закнафейн мог бы двинуться направо, наступая на убийцу, поскольку защита оставила его в более выгодном положении. С его навыками он мог бы загнать Аратиса Хьюна в глухую оборону и держать там до самого конца.

Но… что-то здесь было не так.

Он не стал нападать.

Это была ещё не ловушка.

Глава 18 Знакомые слова

Жрица Мез'Баррис Армго смотрела на запад с балкона обширного семейного дворца. Не считая надпространственных карманов в некоторых других могущественных домах, в основном — Ксорларрин и Бэнр, дом Баррисон Дель'Армго обладал самым крупным дворцом в городе, намного большим, чем можно было предположить по рангу дома в городской иерархии.

Однако несмотря на весь этот простор, Мез'Баррис продолжала сидеть в том самом кресле, из которого наблюдала, как отправляются на задание боевые отряды Армго. Сейчас она с нетерпением разглядывала Нарбондель, свет которой угасал за тем самым бульваром, на котором исчез из виду Утегенталь.

Ей больно было видеть, как он уходит туда, нацелившись на опасного Закнафейна До'Урдена, а рядом — эта неумеха Даб'ней. Как могла мать отправить её с оружейником? Почему не Мез'Баррис?

Конечно, Парснальви, придворный волшебник, тоже сопровождал Утегенталя, причём с зачарованным предметом, у которого была лишь одна конкретная цель, но всё-таки…

Иногда молодая и перспективная Мез'Баррис просто не понимала поступки матери.

Поразмышлять об этом не вышло — мысли продолжали возвращаться к Утегенталю, оружейнику дома. Он не был Армго по рождению. Мез'Баррис могла лишь догадываться о его предках, хотя была уверена, что он не полностью дроу. Наверняка нет! Рост этого мужчины превосходил шесть футов — а ведь редкая женщина-дроу могла достичь такой отметки. Кроме того, он был сильнее женщин — ещё одна аномалия — и скорее всего был самым сильным тёмным эльфом в городе. Другие мужчины не могли одолеть его даже при поддержке магии и даже при помощи благословлённых заклятий Ллос, увеличивающих силу. Другие женщины не могли одолеть его тоже.

И в нём было что-то ещё помимо размеров и силы. Мез'Баррис дрожала от одной лишь мысли о нём в красивых чёрных доспехах и с этим могучим чёрным трезубцем — облачении, подобающем оружейнику благородного дома.

Даже дома Бэнр, поскольку мать Соулез ожидала, что Баррисон Дель'Армго вскоре достигнут сравнимого положения.

Все знали, что Утегенталь, такой быстрый, красивый и непобедимый, должен стать важной частью этого восхождения. Присутствовало в нём нечто особенное, и даже растущая репутация Закнафейна До'Урдена блекла перед реальностью Утегенталя. Утегенталь обладал слишком большой энергией для его смертного тела, и Мез'Баррис казалось, что при движении он рассыпает вокруг себя искры самой жизни — маленькие молнии, которые дразнят и щипают кожу. Несмотря на большую грудь и плечи, толстые руки, бугрящиеся мышцами, этот мужчина двигался с грацией танцора и всегда оставался очень текучим.

Да, он был не просто мужчиной, не просто смертным, и Мез'Баррис была крайне рада, что мать приняла его в семью. Рада и потрясена, ведь мать Соулез потребовала, чтобы никто в доме Армго не седлал этого жеребца, кроме Мез'Баррис. Да, разумеется, иногда она сдавала его внаём для оказания услуги продолжения рода, как было с матерью Мэлис До'Урден, родившей в результате это чудовище Бризу, но Мез'Баррис не беспокоилась по этому поводу. Она не чувствовала ревность к тем, кто платил золотом за эту великолепную особь.

Мез'Баррис относилась к этому спокойно, как и к подколам от остальных жриц, которые она получала дома и в городе.

— Как ты можешь быть с мужчиной, который сильнее тебя? — спрашивали большинство женщин, искренне ужасаясь подобными мыслями. — Это неестественно! Ты уверена, что не предпочитаешь в постели компанию женщин?

Мез'Баррис была уверена. Да, это необычно, практические неслыханно, чтобы женщину-дроу привлекал мужчина, который настолько превосходит её физически, но Мез'Баррис не могла игнорировать дрожь, которую испытывала, когда Утегенталь так легко подбрасывал её на своих бёдрах, держа на весу, пока брал её, и никогда не утомляясь. Он подбрасывал, её, как ребёнка, но уж что-что, а подбрасывать он умел!

Она принимала их уколы и просто улыбалась, никогда не позволяя другим узнать силу её любовника и наслаждение, которое он даровал ей и которое превосходило всё, что они когда-либо знали — в этом Мез'Баррис была уверена.

Прежде чем Аратис Хьюн надел маску ярости, Закнафейну показалось, что он заметил промелькнувшее изумление.

Двое погрузились в боевой ритм. Зазвенели клинки, каждый воин быстро скользнул в сторону, чтобы осмотреть поле боя в поисках преимущества.

— Они неожиданно подстерегут тебя, и когда всё будет готово, ты встретишь врага там, где ожидал друга, — крикнул ему Закнафейн, разворачивая левую руку внутрь, чтобы резко опустить клинок, блокируя выпад Аратиса Хьюна.

Его противник резко отскочил, как будто ожидая контратаки, но её не последовало. Закнафейн подумал, что это может объяснить странное выражение на лице Аратиса, но может быть и нет — и поэтому повторил:

— Они неожиданно подстерегут тебя, и когда всё будет готово, ты встретишь врага там, где ожидал друга.

— Оставайся в живых, мой единственный друг, — ответил Аратис Хьюн, в красных глазах которого блеснуло узнавание.

Закнафейн кивнул, и вместе они продолжили:

— Я хочу, чтобы ты был жив.

Они всё поняли.

Движение сбоку заставило бойцов неожиданно броситься друг на друга, затем резко остановиться и пройти мимо, совсем близко. Они сцепились руками, инерция заставила их развернуться, и Закнафейн прыгнул на правую сторону переулка, напрягшись и сделав сальто, в результате которого приземлился на ноги прямо напротив тайной двери, которая внезапно отворилась перед ним.

Закнафейн услышал характерные щелчки и ушёл разворотом в сторону, широко взметнув свой плащ, чтобы поймать арбалетные болты. Он успел бросить взгляд через плечо и увидеть, как возле другой потайной двери, расположенной прямо напротив той, что открылась перед ним, точно так же увернулся Аратис Хьюн. Оттуда высыпал отряд воинов-дроу.

Из обеих дверей, понял оружейник, возвращаясь к собственному проходу.

Но нет…

Закнафейн замер с отвисшей челюстью, поскольку отряд, бросившийся ему наперехват, просто исчез, растворился, как будто простая иллюзия. Он снова развернулся на месте, собираясь броситься на подмогу своему временному союзнику, но увидел, как открывается третья дверь — в стене в конце переулка — и оттуда появляется ещё один отряд. Или тот же самый? Он не мог понять!

Но потом и эти нападавшие исчезли, растворились, и более того — Аратис Хьюн тоже неожиданно оказался в одиночестве.

— Покончи с этим жалким До'Урденом и возвращайся ко мне, — прошептала в ночь Мез'Баррис. Жрица неуютно поёжилась и покачала головой, всё ещё удивляясь тому, что мать Соулез позволила Утегенталю принять участие в этой миссии. Конечно, задание было не таким опасным — даже близко не таким опасным — как многие другие битвы, которые вёл в последнее время дом Баррисон Дель'Армго. Сегодня ночью все шансы были на их стороне. Но Мез'Баррис знала, что в этой игре всё иначе.

В этом бою участвовал Закнафейн До'Урден, мужчина, за которым Утегенталь следил более века, намереваясь сразиться с ним — ещё с того времени, как Закнафейн был единственным примечательным членом младшего дома по имени Симфрей. Мез'Баррис хорошо понимала любовника. Если у него и было какое-то слабое место, то этим слабым местом была гордость. Он ни за что не станет держаться в стороне, позволив остальному отряду убить Закнафейна — не было ни малейшего шанса, что он вообще позволит кому-то принять участие в битве с оружейником До'Урденов.

Утегенталь желал совершить это убийство сам, в присутствии свидетелей, чтобы весь мир мог узнать о его собственной славной победе.

После того, как с Закнафейном будет покончено, между Утегенталем и его желанием зваться неоспоримым чемпионом Мензоберранзана останется только сам Дантраг Бэнр.

— Покончи с этим жалким До'Урденом и возвращайся ко мне, — снова прошептала она, и как будто в ответ появился воин-дроу, затем второй, третий, четвёртый и пятый, возникнув на полушаге из воздуха прямо перед дворцом Армго. Она напряглась, решив, что на них напали, когда два воина упали на землю с арбалетами, а остальные трое с безупречной точностью бросились вслед за двумя выстрелами в битву.

Именно так, как их и обучали… в доме Баррисон Дель'Армго.

Все пятеро резко остановились и огляделись в смятении, которое полностью повторяло её собственное.

Вскочившая с кресла Мез'Баррис узнала их, воинов собственного дома, одну из трёх команд поддержки, которые отправились с отрядом Утегенталя из семерых воинов.

— Что такое? — спросил рядом голос, и она оглянулась, увидев жрицу Альм'виэлль, её кузину.

— Что? — отозвалась она.

— Ты охнула. Громко, — ответила Альм'виэлль.

Мез'Баррис указала вниз на ударный отряд, все солдаты которого встали и возвращались во дворец, качая головами.

— Что-то не так.

— Один из отрядов вернулся? — недоверчиво спросила Альм'виэлль, но быстро отбросила любое беспокойство.

— Их по-прежнему семнадцать против двух, — сказала Мез'Баррис, чтобы успокоить себя.

Альм'виэлль погрозила пальцем и покачала головой, поправив сестру:

— Восемнадцать против одного.

Мез'Баррис хотела согласиться, но замолчала, когда краем глаза увидела, как появляется второй боевой отряд Армго — и снова точно так же, как будто они вступили в битву, но выбрали неправильный измеренческий поворот.

Затем к двум другим присоединился третий отряд, всего пятнадцать воинов Армго, растерянных и оказавшихся вдали от поля боя.

Мез'Баррис перегнулась через перила, высматривая четвёртую команду, команду Утегенталя.

— Восемь против одного, — прошептала она, пытаясь успокоить настоящий поднимающийся страх.

Прозвучало не очень убедительно.

— Обман! — крикнул Закнафейн, завершив разворот и увидев нескольких воинов, наступающих по переулку. Закнафейн узнал одного из них, огромного дроу с торчащими белыми волосами и золотыми булавками в щеках. Да, он знал Утегенталя — в Мензоберранзане все знали о чудовищном оружейнике дома Баррисон Дель'Армго — и это всё ему объяснило.

Ведь он догадался, что Даб'ней сыграла во всём этом не последнюю роль… а может, использовала свои связи с домом Баррисон Дель'Армго, чтобы предупредить его и Аратиса Хьюна.

Но зачем? Какой смысл предупреждать их обоих таким способом, чтобы они едва не убили друг друга ещё до начала засады?

У него не было времени думать об этом, поскольку четверо воинов бросились в атаку, пока Утегенталь ждал сзади. Двое налетели прямо на Закнафейна и Аратиса Хьюна, другие двое зашли слева и справа, чтобы взять предполагаемых жертв в клещи.

Закнафейн и Аратис Хьюн стали спиной к спине — они много раз отрабатывали эту технику, как все в отряде Джарлакса — забыв о вражде… на время, во всяком случае.

В результате разворота Закнафейну пришлось перехватить двух противников сзади, тех, что зашли с флангов, поскольку двумя своими длинными клинками он мог лучше парировать атаки врагов с обеих сторон. Он услышал за спиной лязг металла, прежде чем блокировал — Аратис Хьюн орудовал мечом и кинжалом, чтобы остановить натиск пары посередине.

Меч оружейника пошёл наружу, направо. Пошёл наружу налево его второй меч, и он продолжил парирование быстрым шагом и разворотом, толкнув Аратиса Хьюна, подавая ему сигнал.

Аратис Хьюн тоже пошёл налево, и пара закружила, так что воин, преследующий Закнафейна справа, должен был остановиться и нарушить темп, чтобы поднять клинки навстречу новому врагу. Точно так же воин Армго, преследовавший Аратиса Хьюна справа, был вынужден встретить Закнафейна. Сначала оружейник сделал глубокий укол, чтобы заставить отступить первого нападающего, затем со всех сил обрушился на нового оппонента. Закнафейн бешено орудовал клинками, направляя уколы вниз, чтобы ещё сильнее вывести врага из равновесия. Он почти достал его, но вынужден был чуть развернуться в другую сторону, чтобы принять атаку предыдущего противника.

Их пара кружилась дальше и дальше, создавая ритм, замкнув круг и вернувшись в изначальное положение спиной к спине — почти, но не совсем, потому что они неожиданно поменялись местами, и на этот раз резкий сдвиг Закнафейна застал его первого противника врасплох. Оружейник был уверен, что нанесёт смертельный удар.

Но услышал за спиной шум и вскрик Аратиса Хьюна, и был вынужден прервать атаку, чтобы помочь союзнику. Закнафейн отвёл вражеский клинок как раз вовремя, чтобы убийца Бреган Д'эрт кувырком вышел из рукопашной. Аратис Хьюн вскочил обратно на ноги с оружием наготове, но никто из четырёх противников его не преследовал.

Закнафейн сразу же это понял — и хорошо. Он оттолкнулся и прыгнул прямо в воздух, высоко-высоко, подбирая ноги, чтобы избежать двух уколов и опасного рубящего удара. Высоко над клинками троих противников — четвёртый по-прежнему не пришёл в себя после резкой смены ситуации — Закнафейн выбросил ноги влево и вправо. Одна из его целей быстро подняла меч, оставив царапину на голени оружейника, но тот с готовностью принял эту рану, поскольку оба его сапога ударили в лицо двум противникам.

Один из них полетел на землю, где его голова громко треснула, ударившись о камни, и немедленно потекла кровь. Другой отшатнулся, оглушённый. На его мече осталась кровь Закнафейна, но из носа текла его собственная.

Третий из группы остался один против Закнафейна, его друг быстро возвращался. Но недостаточно быстро. Закнафейн сделал обманное движение вправо — очевидный поступок, когда другой противник так быстро приближается слева, но уверенный в своих силах Закнафейн с ошеломительной храбростью пошёл вместо этого налево, яростно размахивая клинками, отбивая удары и выпады изумлённого врага, подавляя его с неожиданной и бешеной свирепостью.

Он глубоко ранил врага грудь, пока другой, его первоначальный противник, напал на него со спины.

Не останавливаясь, Закнафейн отпустил свои клинки, схватил их снова обратным хватом и начал быстро и яростно колоть себе за спину.

Несчастный противник у него за спиной никогда не видел подобной техники или подобного натиска, и был вынужден парировать и уклоняться так же тщательно, как если бы оружейник стоял к нему лицом.

Так сильна была хватка Закнафейна, такими быстрыми и отточенными его удары за спину, что ни один блок не мог отвести клинки достаточно далеко, чтобы замедлить его ритм. И наконец, дроу Армго неизбежно пропустил удар и поймал меч в живот.

Закнафейн резко обернулся. Парень с разбитым носом быстро приближался, чтобы присоединиться к раненому в живот товарищу. Но прежде чем он успел оказаться рядом, дроу Армго оказался в одиночестве, поскольку Закнафейн повёл правый клинок наружу и вниз, уводя оружие пострадавшего дроу. Над этим опускающимся клинком мелькнула правая рука Закнафейна, оружейник шагнул вперёд и полностью вложил свой вес в тяжёлый удар эфесом в лицо.

Минус три.

Закнафейн прыгнул вперёд и перекатился, развернувшись лицом к последнему оппоненту, когда вскочил обратно на ноги. Он заметил, что Аратис Хьюн сошёлся в схватке с Утегенталем — убийца изогнулся, припав к земле и потащив за собой вниз этот могучий чёрный трезубец.

Поэтому Утегенталь ударил его задним концом оружия. Закнафейну удар показался не таким уж мощным, но Аратис Хьюн отлетел назад и рухнул на землю. Он попытался встать, задрожал и просто упал обратно.

Закнафейн сосредоточился на дроу рядом, не желая сражаться одновременно с ним и этим грозным оружейником. Однако воин Армго, из носа которого всё ещё текла кровь, отступил, опасаясь иметь дело с Закнафейном.

Он отступал к выходу из переулка. Закнафейн заметил там ещё двух врагов и понял, что обречён. Ему следовало сосредоточиться на стоящем там мужчине, понял он, но не мог — потому что знал вторую дроу.

Даб'ней Тр'арах.

Она действительно его предала.

Разберусь с ней позже, подумал Закнафейн, но всё равно вздрогнул — мало того, что к нему приближался Утегенталь, ещё один воин-Армго мог встать и присоединиться к битве, и что самое худшее — мужчина рядом с Даб'ней определённо был магом, судя по его роскошной мантии, и практически наверняка — волшебником высокого уровня из дома, известного своими заклинателями.

Жриц Ллос Закнафейн ненавидел всеми фибрами души, зато любил с ними сражаться.

Сражаться с волшебниками он ненавидел.

Волшебники жульничали. Они могли расплавить его, поджарить до смерти молниями, заморозить или отправить на какой-то далёкий и жуткий план бытия прежде, чем он сумел бы подойти для удара.

Совсем плохо — он не мог напасть на этого противника, получив (и — в лучшем случае — избежав) одно заклинание, прежде чем окажется достаточно близко для рукопашной.

Нет, у Закнафейна была проблема посерьёзнее в виде самого крупного дроу, которого он когда-либо встречал.

Закнафейн удивился тому, как приближался Утегенталь, поскольку это был совсем не бездумный натиск. Великан подошёл к Закнафейну тщательно отмеренными шагами, в правой руке, как короткое копьё, сжимая трезубец, широко отведя левую в сторону, чтобы сохранить равновесие в низкой стойке. Закнафейн вскоре понял, почему могучий дроу держит вторую руку свободной, поскольку Утегенталь провёл серию вращений и перехватов трезубца. Длинное оружие превратилось во вспышку, создавая защитную стену перед ним.

За несколько мгновений, которые потребовались Закнафейну, чтобы разобрать этот неортодоксальный приём, здоровяк чуть не достал его, резко прервав вспышку в идеальном положении, чтобы быстро ударить этим трёхзубым оружием прямо в середину торса.

Не было времени уклоняться, Закнафейн не мог отступить достаточно быстро, чтобы избежать длинного оружия, и был просто недостаточно силён, чтобы надёжно блокировать трезубец. Опытный оружейник, всю жизнь изучавший боевые искусства, осознал всё это, даже не задумываясь. Его мышцы понимали это; каждая его частичка понимала ситуацию. Его мечи — оружие, украденное из оружейной именно того дома, к которому принадлежал Утегенталь — взлетели перед ним вертикально в идеальной позиции, чтобы попасть трезубцу между зубцов, и пока невероятно сильный Утегенталь нажал на древко, пробивая блок, Закнафейн остался стоять, но согнул ноги в коленях, прогибаясь назад.

Он опускался ниже и ниже — так низко, что его лопатки почти касались земли. Утегенталь отвёл оружие, очевидно для того, чтобы перенацелить трезубец вниз на согнувшегося оружейника, но прежде чем он успел, Закнафейн резко выпрямился, сделал быстрый шаг, и с помощью идеального контроля над своими мускулами перевёл инерцию полностью в ноги, отскочив назад.

И, наклонившись вперёд, он вернулся в бой с ослепительной скоростью, подпрыгнув вверх и наступив на трезубец, чтобы пригнуть его к земле. Его левая нога поднялась и нанесла удар Утегенталю в лицо.

Массивный оружейник Армго отшатнулся на шаг, но выдержал удар. Судя по виду, он больше удивился, чем пострадал, и с невероятной ловкостью и проворством Утегенталь поднял трезубец как раз вовремя, чтобы отразить последовавший вихрь мечей Закнафейна.

Но у Закнафейна теперь было преимущество, и он начал беспощадно давить на противника. Вынужденный отступать Утегенталь провёл могучее парирование двумя руками, затем оставил трезубец в правой, а левой рукой схватил висящую на поясе сеть.

Закнафейн слышал об этом втором оружии. Сеть укрепили с помощью магии и зачаровали так, чтобы она самостоятельно атаковала цель.

Утегенталь хлестнул наискось левой рукой, и Закнафейн почувствовал сеть, как будто она была одушевлённым животным, кусающим его. Но он не поддался — он не мог уступить. Оружейник продолжил атаковать, мечи звенели о трезубец, и Закнафейн надвигался на Утегенталя.

Тот снова хлестнул сетью и на этот раз отпустил её.

Закнафейн ударил её дюжину раз, его клинки были нацелены идеально, чтобы помешать волшебной сети запутать его. Сеть пролетела мимо, не нанеся урона, и Закнафейн набросился снова на великанского дроу, продолжая бешено рубить и колоть — всё что угодно, лишь бы держать противника в глухой обороне.

Но потом… он промахнулся, Утегенталь хитро бросил трезубец вниз и завёл его под левую руку Закнафейна, чтобы нанести сильный укол.

Правый меч Закнафейна метнулся к трезубцу, чтобы отразить выпад, а он сам отчаянно развернулся, отставив левую ногу назад, и снова, сохраняя безупречное равновесие, возвратил себе преимущество.

— Довольно! — услышал он из переулка, от волшебника.

Ожидая смертоносное заклинание, Закнафейн бросился в сторону, подобно щиту взметнув вокруг себя плащ-пивафви.

Но волшебник не бросил молнию или снаряд магической энергии — он даже не целился в Закнафейна. В он поднял перед собой небольшой жезл, сжав в обеих руках, а затем переломил его напополам, высвобождая заключённый там двеомер.

Утегенталь протестующе взревел, но его голос исказился, а тело задрожало, затрепетало, как сохнущее бельё на сильном ветру.

Волшебника тоже скрутило, как пустую ткань, и они оба исчезли — пуф! — оставляя Закнафейна, четверых раненых солдат Армго, Аратиса Хьюна (по-прежнему распростёртого на земле), а также потрясённую и заметно испуганную Даб'ней, стоящую на выходе из переулка.

Жрица медленно покачала головой, глядя на него и произнося какие-то слова, которые он не слышал — но Закнафейн был уверен, что она не пытается прочесть заклинание. Её плечи слабо дрожали — возможно, от всхлипов.

— Что ж, мы победили, а тебя бросили, — сказал ей Закнафейн, перехватив свои окровавленные мечи, ловко вытерев их об одежду на ближайшем трупе, а затем проворно вернув в ножны. Он покосился на одного из раненных Армго, ползущего к одному из выходов. — Ты правда считала, что добьёшься успеха, жрица?

— Да, Даб'ней Неразумная, — заговорил Аратис Хьюн. Закнафейн спрятал улыбку, но не удивился. — Ты ожидала иного исхода? Думаешь, Джарлакс берёт себе в помощники дураков? Мы знали. Конечно мы знали! И если ты надеялась возвысится в Бреган Д'эрт, следовало предвидеть, что мы с Закнафейном всегда будем на три шага впереди любых твоих замыслов.

— Во-первых, — продолжал он, — я знал, что ты давно занимаешься любовью с Закнафейном, но только ради собственной выгоды. Во-вторых, эта выгода — результат уничтожения, удаления нас обоих у тебя с пути. Как удобно, что Джарлакса здесь нет! Будь он поблизости, мы бы не могли вступить в бой. А где сегодня ночью Джарлакс?

Даб'ней не отрывала взгляда от Закнафейна, глядя ему прямо в глаза.

— В-третьих, — довольно уверенно продолжал Аратис, — ты пользовалась благосклонностью особенно жестокой Соулез Армго. Какую выгоду может получить Даб'ней от убийства одного из нас, если убийство обоих сделает её помощницей самого Джарлакса в Бреган Д'эрт? Джарлакса, который, кстати, покинул город по заданию от самих Армго!

Закнафейн увидел слабое движение головой Даб'ней, но было ясно, что женщину победили — эмоционально, целиком и полностью. Проницательный Закнафейн видел, что у неё не осталось сил даже возразить.

— На три шага впереди, — насмешливо повторил Аратис Хьюн. — А теперь твоя жертва сама предаст тебя мечу.

Закнафейн заметил вспышку смятения в красных глазах Даб'ней.

Его это не удивило.

Её главным чувством была вина, а не страх. Даб'ней ожидала, что может погибнуть — слабый репертуар заклинаний жрицы никоим образом не смог бы защитить от любого из этих умелых убийц, а тем более — от двух сразу.

Но она была почти рада. Всё это так долго отравляло ей душу, разрывало на части изнутри. Она не хотела, чтобы Закнафейн погиб! Она даже не хотела убивать Аратиса Хьюна. Но положение было безвыходным.

Так что она сделала выбор. Единственный выбор, который у неё был.

Но выбор оказался неправильным, и настала пора платить.

Она увидела, как дальше по переулку, за спиной у Закнафейна поднимается на ноги Аратис Хьюн. Она заметила, как он приближается, стараясь остаться незамеченным, и нашла это занятным — и ещё более занятным, когда он устремился не на неё, а к спине Закнафейна — с обнажённым кинжалом в руке!

А Закнафейн смотрел на жрицу.

— Шесть шагов, — поправил оружейник Аратиса Хьюна. Даб'ней охнула, когда руки Закнафейна с невероятной скоростью поднялись, сжимая обратным хватом мечи. Сначала она подумала, что он подбросил левый клинок, но потом поняла, что оружейник просто перехватил его во время подъёма за плечо, в то время как правый меч с силой нанёс укол за спину.

Она увидела, как Аратис Хьюн ушёл чуть в сторону, но всё-таки бросился на оружейника.

Но этот левый клинок Закнафейна! Каким-то образом он перехватил его, опустил за плечо и теперь взмахнул позади себя, чтобы перехватить кинжал убийцы.

Даб'ней едва могла уследить за движениями Закнафейна. Его меч поднялся обратно над правым плечом, высоко над головой и по кругу, пока сам дроу начал разворачиваться влево. Она ожидала, что этот клинок сверху проделает полный круг — Аратис Хьюн тоже этого ожидал, судя по его движениям — но нет! Вместо этого Закнафейн перехватил его снова, когда клинок проходил перед ним, и ловко развернул, чтобы сделать выпад назад обратным хватом, как сделал ранее другим клинком.

И продолжал разворот, и на этот раз поднялся меч в правой руке, а затем обрушился с ударом вниз, когда оружейник завершил движение, великолепное движение, которое должно было опоздать на два действия, но было исполнено так точно, так быстро, что даже необычайно умелая жертва казалась загипнотизированной.

Аратис Хьюн сумел отпрянуть назад, направо и вниз, спасая себя от обезглавливания.

Но он покачнулся под ударом клинка и схватился за шею, из которой уже ударил фонтан крови.

— На шесть шагов впереди, — повторил Закнафейн. — Ты забыл назвать первый: что это Аратис Хьюн использовал магию Облодра, пытаясь позволить Дувону Тр'араху победить и прикончить меня. Поступок Джарлакса, вручившего мне свою глазную повязку, позволил мне различить правду.

— Пятый шаг — ты хотел убедить меня, что это последнее запланированное покушение — дело рук только Даб'ней.

Оружейник засмеялся, как будто само предположение было абсурдным.

— Ты знал о попытках Даб'ней сойтись с домом Армго, потому что она не единственный участник Бреган Д'эрт, который недавно имел с ними дело. Ведь ради чего им убивать Аратиса Хьюна? Что они получат? И если ты, по твоим собственным словам, знал, что это они, это Армго устроили так, чтобы Джарлакса не было в городе — значит ты знал, что Джарлакс не сможет вмешаться. Тогда зачем ты сюда пришёл?

— И наконец, этим ты полностью выдал себя, убийца. В нашем бою с четвёркой противников. Потому что Аратис Хьюн не ошибается.

Аратис Хьюн таращился на него широко распахнутыми глазами. Он опустился на одно колено, затем вынужден был упереться рукой в землю, ведь как сильно он ни сжимал рану, полностью остановить кровь не получалось.

Даб'ней могла спасти его. Она нервно потёрла большие пальцы об остальную ладонь, задумавшись об исцеляющем заклятии. Но она продолжала смотреть на Закнафейна, пытаясь оценить его настрой.

Она начала заклинание, но остановилась, когда Закнафейн подошёл, нацелив клинок в её горло.

Она готова была умереть.

— Сети в сетях, а те в других сетях, — сказал он, прижимая кончик меч к нежной коже её шеи.

Даб'ней с трудом вздохнула. За спиной у Закнафейна Аратис Хьюн скользнул на землю. Кровь начала скапливаться в лужу.

Закнафейн убрал меч и крутанул его, бросив оба клинка в ножны.

— Я не могу заплатить цену за твою голову, — сказал он. — Джарлакс продаст тебя Армго — скорее всего, он занимается этим прямо сейчас во время других его дел с матерью Соулез. Мне интересно, не выкупит ли она тебя лишь для того, чтобы обвинить в понесённых этой ночью потерях.

— Тогда убей меня, — прошептала жрица.

Закнафейн хотел ответить, но промолчал и просто покачал головой с ничего не выражающим лицом.

— Прости, — прошептала она едва слышно. — У меня нет твоей храбрости.

Жрица увидела, как вздрогнул Закнафейн, но не знала, что за этим стоит.

Оружейник бросился мимо неё, вниз по переулку и наружу в мензоберранзанскую ночь.

Даб'ней сделала глубокий успокаивающий вдох, затем потёрла пальцы, собираясь исцелить Аратиса Хьюна.

Но было уже слишком поздно.

Глава 19 Когда высохла кровь

— Он умер, — упрекнула мать Соулез Даб'ней, которая теперь официально стала Даб'ней Армго, жрицей дома Баррисон Дель'Армго, и больше не работала на Бреган Д'эрт, формально или как-то иначе.

Легче ей от этого не стало.

Даб'ней облизала губы, но ничего не ответила вслух, не зная, что хочет услышать мать Соулез. Один из четырёх воинов в отряде, к которому она была приписана, действительно погиб от ран, поскольку когда Даб'ней проверила умирающего Аратиса Хьюна, оказалось, что для воина Армго тоже было слишком поздно.

Однако Даб'ней дали явные и недвусмысленные инструкции: она должна была лечить только Утегенталя. Мать Соулез несколько раз повторила жрице, что её ограниченный набор заклинаний предназначен только для драгоценного оружейника. Другие воины были расходным материалом, и теперь одного из них израсходовали.

— Наш великий оружейник смог оценить Закнафейна, а один из лейтенантов Джарлакса погиб, — слабо ответила Даб'ней на упреки недовольной матери Соулез.

— Никогда не говори про этой бой, — приказала ей мать Соулез тоном, не подразумевающим возражений и обещавшим суровое наказание в случае ослушания.

Даб'ней опустила глаза в пол и кивнула. Она, конечно же, понимала. По всем показаниям Закнафейн начал одолевать Утегенталя. Если бы не произошло какой-то драматичной перемены, Закнафейн До'Урден выиграл бы тот поединок. Мать Соулез, разумеется, не хотела, чтобы все об этом узнали.

— Оставь нас, — сказала она Даб'ней, когда в помещение вошла другая жрица, Мез'Баррис.

— Он злится из-за отступления, — сообщила Мез'Баррис матери, как только Даб'ней ушла.

— Ну разумеется. Тебе следует позаботиться о твоём партнёре и проследить, чтобы он не погиб из-за собственной гордости. Если верить пяти свидетелям поединка, он легко мог проиграть. Мы недооценили этого оружейника До'Урденов. Надеюсь, это не касается и матери Мэлис.

— Утегенталь молод, — возразила Мез'Баррис. — Закнафейн закончил Мили-Магтир ещё до его рождения. У него нет такого же опыта в настоящем бою.

Мать Соулез рассмеялась и взмахом заставила её замолчать.

— Однажды мой прекрасный Утегенталь разделается с Закнафейном, — согласилась она. Она заметила, что дочь хочет ответить, но что-то мешает высказать ей свои мысли.

— Ты считаешь, что мы должны избавиться от Закнафейна сейчас — любым способом, который только подвернётся, — предположила мать Соулез.

— Он превращает семью матери Мэлис в грозного противника, — ответила Мез'Баррис.

— Перспектива, дочь моя. Мы не готовы к войне с домом До'Урден.

— Но ведь мы бы могли их уничтожить!

— Разумеется, но поступив так, мы раскроем верховной матери Бэнр и другим из правящего совета нашу настоящую силу. Многие считают, что напугают врага, показав свою истинную мощь. Но они ошибаются. Не забывай об этом, дочь моя. Показав огромную силу своего войска ты также показываешь границы этой силы, позволяя другим выяснить, как можно навредить тебе. Пока что мы позволим матери Мэлис сохранить свою игрушку, но дадим понять Закнафейну, что его друг Джарлакс ничего не сделал, чтобы помешать западне, хотя и знал о ней.

— Джарлакс узнал, когда всё уже закончилось, — ответила Мез'Баррис, но вздох и недовольная гримаса матери Соулез напомнили ей, что правда состоит в том, во что они заставят поверить остальных, а не в том, что произошло в действительности.

В этом прежде всего и заключался путь дроу.

— Джарлакс и его банда бродяг слишком хорошо устроились с верховной матерью Бэнр, а личная дружба Джарлакса с Закнафейном… может стать проблемой. Я не хочу, чтобы мать Бэнр вмешалась в любое возможное противостояние между нами и домом До'Урден.

Она замолчала и фыркнула, стиснув губы и сощурив глаза.

— И мы обе понимаем, как сильно мать Бэнр, мать этого жалкого Дантрага, хочет, чтобы Утегенталя убрали из уравнения.

— Тебя давно предупреждали, что будет цена, — сказал Закнафейну недовольный Джарлакс несколько десятков дней спустя, когда вернулся в город, чтобы узнать, что его самый давний спутник и доверенный лейтенант мёртв.

— Его тоже, но он не отвёл свой клинок, — ответил Закнафейн, баюкая в руках кружку с элем. — Только мой собственный меч сделал это. А ещё он напал со спины, как настоящий трус.

— Думаешь, твоё чувство чести сослужит тебе здесь хорошую службу? Я удивлён, что ты до сих пор жив.

— Чувство чести и тщательная подготовка против тех, кто его не разделяет, — прояснил Закнафейн.

Джарлакс сдержал отповедь и вспомнил тот раз, когда стал свидетелем поразительной тренировки Закнафейна, во время которой оружейник безустанно трудился над единственной, слишком длинной на первый взгляд комбинацией, включающей в себя блок через плечо, за которым следовало несколько уколов за спину, прикрывающих убийственный рубящий удар.

— Однако я предупреждал вас, вас обоих, что такой поединок обойдётся победителю недёшево, — настаивал Джарлакс.

— Вычти это из золота, которое ты получил за Даб'ней Тр'арах, — был саркастичный ответ. — Прошу прощения, я имел в виду жрицу Даб'ней Армго.

Джарлакс не нашёл, что сказать. Но Закнафейну знать об этом было необязательно.

— Мы не можем вступить в войну с домом Баррисон Дель'Армго, — наконец произнёс он. — Они намного сильнее…

— Мы? — просто оборвал его Закнафейн, и вопрос прозвучал обречённо для них обоих.

Оружейник осушил свой стакан одним огромным глотком, затем оторвался от стула и покинул «Сочащийся миконид», чтобы никогда больше не вернуться.