Безответные

Глава1 Акт об экстрадиции за номером 12

Резные решётки раскрылись, и приветливый Белл-бой, жестом, пригласил внутрь лифта.

Петр зашёл, и стал с интересом наблюдать за манипуляциями с закрыванием дверей.

«Странно…» - подумал он. «У нас давно уже всё автоматизировано… Конечно – просто хромированный ящик, с кнопками, проигрывает – красному дереву, золотым ручкам, чугунным решеткам и отдельному колориту персонала… Но, зато ООО “Могилёв” – не в пример быстрее!»

Удивлялся срочно откомандированный.

- Наверх? – Вежливо осведомился Белл-бой по-японски. И, после одобрительного кивка уточнил – что по пути они сделают ещё одну остановку. И заберут гида, который уже закреплён за Петром, и будет находиться с ним до конца выполнения миссии в стране Восходящего Солнца.

Черт только пожал плечами. Видимо без традиций, здесь было ни куда не деться.

Лифт тронулся, но через этаж Белл - бой снова потянул рычаг. Остановка была произведена плавно, но двери и решётки остались закрыты.

- Корпоративная этика не позволяет раскрывать нам все принципы работы. – Со спокойствием удава на лице пояснил служащий Дзигоку.

Прошло уже пять минут, и черт уже начал недоумевать, не сломалось ли, что ни будь в эдакой рухляди. В следующий момент сквозь чугун и красное дерево просочился Рейко. Лисы призраки могли себе позволить роскошь растрат эфирного плана, благо план японской преисподней был древен, и не истощаем.

«Отлично! Они ещё и женщин на работу берут…» - расстроено подумал Петр.

Оборотень сверкнула глазами и парировала:

- Только Рейко-кицуне обладают возможностью выслеживать добычу для Дзигоку! Нет хитрее, изворотливее и скрытнее охотника во всем подлунном мире. Веками хранится, и оттачивается мастерство единственных, из клана псовых, ловцов во имя зла.

По-охотничьи, женщина прижала уши, а хвост, спрятала под длинный плащ.

Лифт тронулся, а Петр не поведя и бровью, молча, погрузился в размышления: «Вот собака! Кто тебя только мысли читать научил – это ведь моё изобретение! Рыжая сссобака! А я ещё оспаривал с издателями сказку "одноногое чудище и бочар". Что, мол, в стране Ин-Яна демоны не проникают в головы посторонних».

Черт приветственно протянул руку для рукопожатия:

- Петр, можно просто – черт.

Рейко скривила губы. Этот орешек был не прост. Женщина ответно протянула лисью лапу:

- Рейко-кицуне – призрачная лиса – охотник за беглыми 4й дан. «Как так получилось, что я перестала читать мысли этого варвара?» - Задала мысленно вопрос кицуне сама себе.

«Как так получилось, что я виноград сбродил, а ваш Дзигоку имеет эфирный план на 27 дантовых кругов? Вот вопрос – морда лисья». – Петру нравилось, что баба морщит нос и ничего не может понять из того, что он думает.

Лиф остановился возле поверхности.

- Осторожно, у нас зима! – Хрипло хохотнула лиса и растворилась.

Черт скептически смерил взглядом пласт земли, нависавший теперь вместе открытого люка аварийного входа. Смерил недовольным взглядом обслуживающий персонал, тот только пожал плечами.

Взъерошив проявившуюся шерсть, с воем «мы тоже не лыком шиты*», огромный черный волк сиганул в земляную гущу.

Посыпалась земля.

Черт отряхивался, и во все стороны, летели свежие комья глины, земли и подмерзшего дерна. Стоявшая рядом Рейко, заливалась от смеха, и качала головой, дивясь на северного варвара.

«Зараза такая! Нет – здесь есть какая-то недоработка» - Злился Петр.

- У вас плазму придумали! Весь мир мужской теперь только о ней и мечтает. Я сам лично, вместо нимфеток предлагаю бонусом к договору диагональ «105см». Какого рожна лифт на поверхность не выходит? Так трудно замаскировать, а?

У меня лифтер в общежитии, при жизни могилевский цех так на поток поставил! Летают на них. Чего ты скалишься! – Распинался волчара. – Смешно тебе собака рыжая. Да, может мы и варвары! (Лиса подняла бровь. Не ужели черт мог читать её мысли) Но, мысли я твои читаю, как ты Космополитен!

На кой, эта вся показуха? – не унимался Петр. Надела джинсы, и вперед – за добычей.

Женщина оскалилась в ответ и тявкнула:

- Передовые технологии отнимают часть эфира у плана. Поэтому вы и не можете, часто становится бесплотными. А ваши неприкаянные - оттягивают эфир ещё больше.

Так, что… - завершила кицуне ехидно, - лучше продолжать дарить нимфеток.

Петр уже отряхнулся и стоял в обычном обличии.

- Ладно, - лениво проговорил он, - веди, давай к клиенту. Раньше поймаешь – раньше посадишь. – И раскатисто захохотал.

Ночные облака на славу постарались, постелив пушистую шкуру горного барса

Низкорослые кусты «печальной смородины» были запорошены снегом. И в свете луны, их багряная листва, торчащая то-тут, то - там, напоминала шевелюру вылезающих из недр Сикигами - злобных клыкастых и рогатых человекоподобных демонов, с лицом, походящим на нечто среднее между мордой льва и дракона.

Случайно заплутавшие по чертовым следам макаки, поднимали необычайный гвалт, ровняясь с замаскированными кустами.

- У вас тут так всегда во время охоты шумно? – Презрительно спросил Петр, проверяя следы женщины, идущей впереди, серебряной тростью. Мало ли.

– Развели – зоопарк на островах. Наши зайцы, когда пугаются, делают это хотя бы молча.

- Зайцы у нас тоже есть… - ответила кицуне, специально повернувшись в профиль, освещаемая лунным ликом. Изо рта у женщины торчало длинное, окровавленное, пушистое ухо.

Черт только закатил глаза. «Что за каменный век. Куда я попал? Я мясо в супермаркете покупаю»

- Пришли. – Воспользовалась Рейко, умением Петра читать её мысли, и, продолжая бесшумно живать, добавила про себя же: - Вон он – Кумо - у подножия храма!

Черт сверкнул глазами, и молниеносно обернувшись волком, повел носом воздух.

Тень у подножия, почуяв неладное, пауком метнулась вверх по лестнице.

Петр было уже начал травлю, как вдруг был отброшен в сторону планом Рейко, услышав в голове лисий лай:

- Стой идиот! Ты его не догонишь, а в храм нам не войти!

Вход в храм и правда преграждали статуи Кома-ину («Корейских псов») - двух собак друг напротив друга, у левой - пасть была закрыта, у правой открыта.

Паук же – исчез.

- Что за напасть такая! – Злился черт, бешено крутясь от бессилия за собственным хвостом. – Макаки, бабы, собаки! Вернусь и сгоню Миху с должности вахтера - пусть он вместо меня послом идёт… Или Ефима - он языки тоже знает!

- У вас, что монополии на постройки храмов нет? – Задал он риторический вопрос коллеге.

- Ну какого черта, на вашей земле Кома-ину?

- Если Кома-ину стоят на земле… - отвечала невозмутимая Рейко. – Значит это уже земля их «дома». Я не знала, куда идет Кумо, а он знал.

С этими словами, женщина, не обращая внимания на Петра, скинула плащ, оставшись в человеческом обличии. Из одежды на Рейко остались только рыжий хвост и уши. Их кицуне не сбрасывали ни в каком обличии.

Петру уже порядком всё надоело, и ничего не понимающий, он просто организовал для себя шезлонг, запалил папиросу и стал ждать, чем всё кончится.

«Извращенцы вы тут все» - думал он. «Кого ты хочешь выманить? Кумо – редкое существо, оборотень – паук – в человеческом обличии, как и ты, дура: баба! Или вы тут все, хм… того…».

- Хватит курить! – Отрезала кицуне. – Будь готов – это тебе не хентайчик в стиле юри. Жди!

Внезапно поменяв внешность, женщина плавно стала подниматься босыми ногами по ступеням, напивая какую-то очень знакомую мелодию.

У черта выступил холодный пот, когда он увидел как рыжие волосы, плавно меняли оттенок на «блонд», а детская фигурка японки, оформлялось, в нечто родное, скорее средне - русское…

Зайдя в зенит, луна пробивалась сквозь набежавший туман кровавым светом. Окрашивая нег цветом тревоги.

Черт поднял голову к светилу, и тут же заметил. От входа в храм, неестественно длинными, приставными шагами, боком, через три ступеньки к кицуне подкатывалась, худая человеческая тень Кумо.

Тень, скосив плечи, словно вместо рук у неё была оглобля, скачками приближалась к женщине, всё также спокойно идущей на встречу. Кицуне даже развела руки в приветственных объятиях.

- Интересно, - подумал Петр, превращаясь обратно в волка… - а эта выскочка знает, что паучиха и демонов ловит, если те предстают перед ней в человеческом обличии?».

- Молчи, гайдзин[2]!– Рявкнула Рейко, и совершила рывок вперед, к скачущей тени! Тень с каким-то тошным, больным и пронзительным визгом рванулась навстречу… и провалилась сквозь лису.

- ХВАТАЙ! – Взревела кицуне, и бросилась вслед за оступившимся Кумо.

Петр взвыл и бросился на встречу.

С невероятной ловкостью, тень сделала кульбит через голову Петра, и, оседлав волка – повалила его.

Черт взвился над кедровником, растущим у подножия горы, и, перевернувшись загривком вниз, ударился со всей силы, специально, оземь, вместе сидевшим на нём Кумо.

Рыча, кусаясь, и царапаясь, черт орал:

- Чтобы меня! Какая-то японская баба в оборот взяла, и не подумаю доставлять на место!!!! Втопкуууууууууу!

С последними словами, Петр принял свою истинную бесовскую личину, перехватил тень за шею и прижал к земле русской осиновой дубинкой.

Но тень упавшая ничком и не подумала сдаться. Голова её неестественно перекрутилась, как у совы. Тело втянуло в себя осину, и так же развернулось к обидчику.

Откинув с лица капюшон, Коки-тэно[3] произнес:

- И тут меня достали! Суки!

Забыл как я вас по дороге на Жареный Бугор. Останавливал? Я и сей час могу. Дурилка ты… - По-отечески потрепал мужик, Петра за шею, отбрасывая в сторону осиновый дрын.

- Я ведь на осинке тогда и повесился!..

Мужик сидел с печальным видом, за столом на кухне общежития. И вместе с чёртом Михой глушил водку.

- И главное, понимаешь… - вещал бессменный вахтер, с пьяным ожесточением. – Система – проворонил тогда договор со мной?

- Ну, опять ты! – Завыл черт, давясь пельменем. Мужик только рукой махнул:

- Проворонил! - Мужик хлопнул стакан и утерся ватником. – Я вашу систему, уже дважды поставил, этим… как бишь… На колени короче. И Японию тоже! – Хмыкнул, хрустя огурцом висельник.

У них там по реинкарнации положено – зверюшками быть… - мужик вздохнул.

-Ну, я и стал. Только у системы все равно завсегда, свербит… Есть ты? Плохо! Нет тебя – тоже… НЕПОРЯДОК! Вот и выслали за мной Петьку. Только не сказали ему ничего.

Звякнули стаканы.

Мужик тоскливо посмотрел на немытое окно.

- Я ведь и у них, Мишк, не прижился. Тут храм такой, тут сякой. Здесь не ешь, тут не испражняйся… Ети в душу мать!

А ведь кицуне ихняя… - задумался мужик. – Похожа была на мою…