Безрассудная

Глава 17

Пэйдин

— Через пять секунд я задушу тебя подушкой.

Я стону, блаженно игнорируя угрозу принца и зарываясь все глубже в грубые простыни. Это уже третье и предположительно последнее предупреждение, которое он готов мне сделать. Поэтому я с радостью игнорирую требовательный голос Энфорсера рядом с кроватью.

Когда комковатая подушка ударяет меня по лицу, заглушая череду проклятий, извергаемых из моего рта, я поднимаю руку, чтобы показать средний палец. На мои невысказанные мысли он отвечает одним своим. — Вставай.

— Если ты провожаешь меня на верную гибель, — ворчу я под скомканным хлопком, — то, по крайней мере, ты мог бы позволить мне насладиться последним разом в постели.

— У тебя было много часов, чтобы насладиться, не переживай.

Я отодвигаю подушку от лица и заглядываю в полумрак комнаты. За мутным окном виднеется такое же мутное небо, за которым все еще царит темнота. — Солнце еще даже не встало, так что я не вижу причин для беспокойства.

— Убедительный аргумент, — сухо говорит он. — Вставай. Сейчас. Мы не можем проводить слишком много времени в одном месте. Я удивлен, что нас еще не вычислили.

Я вздыхаю через нос, тупо глядя в потолок. Я планировала провести ночь, строя планы побега от Энфорсера, но бороться с волной сонливости, нахлынувшей на меня, как только голова коснулась подушки, было невозможно. Спать так крепко — страшно, когда рядом находится человек, готовый вонзить нож тебе в спину.

Оторвавшись от изношенных простыней, я небрежно сползаю с кровати, морщась от забытой раны на бедре. Глаза Кая фиксируют это движение, прослеживают складку между моими бровями и дыхание. — Как ты себя чувствуешь?

Я усмехаюсь, откидывая с лица пряди серебристых волос. — Не притворяйся, что заботишься о моем благополучии, Принц. Я для тебя всего лишь очередная миссия, которую ты должен выполнить.

Кажется, он слегка напрягся, но его слова не соответствуют настороженности. — Да, и моя миссия должна быть достаточно здоровой, чтобы выдержать путешествие домой.

Домой.

Это слово щиплет глаза, жжет в горле, как дым, когда я бежала из огненных осколков своего детства. Каждый из моих домов исчез — мой отец, моя Адена, мой дом на углу Мерчант и Элм.

Я бездомная. Безнадежная. Пустая.

— Это не мой дом. — Я не хотела, чтобы эти слова прозвучали шепотом, но он смотрит на меня так, будто я их выкрикнула.

— Илья? — медленно спрашивает он. — Илья — не твой дом?

— У меня нигде нет дома. Никто не является моим домом. Больше нет. — Я выдерживаю его взгляд и высоко поднимаю голову, добавляя: — Ты и твой король позаботились об этом.

Мы смотрим друг на друга, его взгляд скользит по моему лицу. — Ты не единственная, кто знает, что такое потеря.

— За это я должна благодарить тебя.

— Как и я, — отвечает он. — Ты забыла, что я тоже остался без отца? Или ты не думала об этом, когда пронзала мечом грудь короля?

— Ты убил отца, — практически рычу я, подойдя достаточно близко, чтобы увидеть бурю, зарождающуюся в его серых глазах. — Я убила монстра.

Его глаза мечутся между моими, в них кипит что-то, что я не могу определить. — Ты забыл все, что он сделал с тобой? — шепчу я, умоляя его вспомнить преступления своего детства. — Все, что он заставлял тебя делать? Не говоря уже о том, что он сделал с этим королевством…

— Хватит. — Его голос прорезает мой собственный, властный и тихий. — Хватит.

— Что? Ты не можешь вынести правду?

Он хватает меня за руку, его хватка становится жесткой, как и его следующие слова. — Я сказал «хватит». Мы уходим.

С этими словами я нащупываю свой рюкзак и спускаюсь за ним по узкой лестнице. Когда мы достигаем ее низа, меня начинают грубо закутывать в платок, заставляя отбиваться от проворных рук принца, когда он обматывает ткань вокруг моего лица и волос. Как только его ноги ступают на скрипучий пол, он бросает монету ворчащему мужчине за стойкой и, не удостоив его взглядом, тащит меня за пределы захудалого трактира.

Я моргаю в слепящем свете восходящего солнца и слегка спотыкаюсь, когда он ведет меня через море людей. Улицы наводнены торговцами, утопающими в хаосе. Энфорсер пробирается сквозь толпу, его глаза перебегают с лица на лицо поверх банданы, прикрывающей нижнюю половину его собственного. Я завидую его способности так легко маскироваться, несмотря на отсутствие узнаваемых волос.

Я выкручиваю запястье в его руке, проверяя множество вариантов, как разорвать его хватку.

— Даже не думай об этом, — бормочет он, не замедляя шага.

Я закатываю глаза, глядя ему в спину. Он становится все более невыносимым.

Он сворачивает в тесный переулок и останавливается, чтобы бросить на меня взгляд через плечо. — Ты там держишься?

— Ты спрашиваешь так, будто остановишься, если это не так.

— Ты действительно так хорошо меня знаешь, — протягивает он, увлекая меня на другую оживленную улицу. После нескольких крутых поворотов я с трудом поспеваю за ним, стараясь не отставать от его длинных шагов. Нога горит, тупая боль перерастает в нечто гораздо более сильное.

Должно быть, он слышит мою одышку, чувствует, как я волочу ноги, потому что он сворачивает в тенистую боковую улочку и останавливается. — Не в форме, Грей?

Я бросаю на него взгляд, прежде чем перевести его на рану на ноге. — Да, мой темп не имеет ничего общего с тем фактом, что я активно истекаю кровью.

— О, не драматизируй. — Его слова легки, но взгляд, путешествующий по моему телу, наконец, останавливается на бедре. А потом он вдруг приседает передо мной, положив руки на мою ногу. Я не могу ничего сделать, кроме как моргнуть, глядя на склоненную голову с копной черных волос. Он возится с повязкой, проглядывающей сквозь рваные штаны, пальцы скользят по моей коже. — Ты действительно истекаешь кровью из-за меня или просто слишком упряма, чтобы признать, что тебе нужен перерыв?

— Может быть, — выдавливаю я из себя с фальшивой улыбкой, — мне нужен перерыв, потому что я истекаю кровью. И это из-за тебя.

Он отвлекается на мою теперь уже открытую рану и издает удивленное «Хм». Я вздрагиваю, когда он промокает горячую кровь, стекающую красными ручейками по моей ноге. Его прикосновения такие нежные, что за ними скрывается что-то похожее на заботу. Я сглатываю, когда его руки скользят по моим бедрам, безмолвно напоминая себе, почему я вообще получила травму. Почему я вообще бегу. Почему я так разбита.

Затем его руки исчезают с моей кожи и задирают нижнюю часть рубашки, оставляя меня в тени, где мне досадно холодно. Он с легкостью отрывает кусок ткани, прежде чем притянуть мою ногу к себе и положить поверх своей, согнутой в колене. Я ловлю себя на том, что запечатлеваю это зрелище в памяти с самодовольной улыбкой.

С принцем, стоящим передо мной на коленях, я чувствую себя совсем не как Обыкновенная.

— Не двигайся, — бормочет он. — Ты покачиваешься, как пьяная.

Я хмуро смотрю на черные волосы, рассыпавшиеся по его лбу. — Ты украл одну из моих ног.

— Да, ногу. Но не равновесие.

Я качаю головой, глядя на стену, о которую оперлась рукой. — Ты невыносим.

Я улавливаю краешек его ухмылки, когда он закрепляет новую импровизированную повязку и осторожно опускает мою ногу на землю. Он поднимается, так неожиданно возвышаясь надо мной, что я неуверенно делаю шаг назад, прижимаясь к грязной стене.

— Лучше? — спрашивает он, заметив мою настороженность и смягчив взгляд.

— Прекрасно, — отвечаю я. — Я дойду до своей гибели, не волнуйся.

Его глаза блуждают по мне, испытующе изучая с чувством неуверенности. — Тогда нам лучше отправиться в путь.