Библиотекарь государя

Глава 3

Я стоял в центре зала. Прямо между двух невысоких стеллажей. Здоровяк отворил дверь, мельком осмотрел помещение, и, не увидев больше никого, кроме меня, спросил:

— Ты кто такой?

Чтобы дать упырю подсказку, я снял капюшон.

Лицо здоровяка тут же вспыхнуло от злости. Он бережно потрогал своё перебинтованное ухо, поиграл желваками, и медленно пошёл в мою сторону.

— Белеет парус одинокий… — Я не двигался с места. Ждал, пока противник подойдёт первым.

— Какой нахрен парус? — На лбу здоровяка вздулась вена. — Ты мне барабанные перепонки порвал. Сука. Ты за это ответишь…

— Белеет парус одинокий… — Продолжал я.

— Ты меня инвалидом сделал. — Он медленно подходил всё ближе и ближе.

— Белеет парус одинокий… — Я не двигался ни на миллиметр. — Ну, продолжи.

— Надо мной парни смеются. Говорят — «в одно ухо влетело, да там и застряло…»

— Играю волны, ветер свищет… Продолжи…

— У нас же движение левостороннее. Это мне теперь только ветер за окном слушать…?

— Под ним струя светлей лазури… Продолжи… — Нас со здоровяком друг от друга отделяло всего несколько метров.

— Меня же теперь на вторые роли поставят…сука…это всё из-за тебя!

Он резко заносит руку за спину и выхватывает пистолет.

Стреляет в меня с расстояния около двух метров. Я делаю кувырок в сторону и скрываюсь за стеллажом. Пронесло. В ту же секунду вдавливаю большим пальцем кнопку на макпе и рисую «ЁП». Две светящиеся золотые буквы вышли хорошими. Большими, ровными, чёткими. Они зависли в воздухе и медленно начали подниматься к потолку.

Энергия током пробегает по телу, наполняя его силой. Я концентрирую свет в правой кисти и выставляю её вперёд. Когда здоровяк минул стеллаж и выскочил прямо на меня, то золотой луч тут же пронзил его руку.

— АЙ! — Вскрикнул он и выронил пистолет. Раскалённый поток энергии вонзился ему в кисть и знатно поджарил её. Пистолет, лязгнувший об пол, заметно расплавился.

Только сейчас здоровяк заметил мои буквы, парящие в воздухе. Он вылупил на них испуганные глаза и быстро попятился назад. Стал судорожно шариться в карманах. Видимо, в поисках своего макпа.

Но я не дал довершить ему начатое, и вдогонку подтолкнул ударом ноги в грудь. Здоровяк рухнул на пол.

Возвысившись над лежащим телом, я воссоздал у себя в руках золотой лук, и натянул тетиву, готовясь пустить в здоровяка энергетическую стрелу.

— Над ним — луч солнца золотой.

Стрела вонзается в прикрытую ладонями голову. Мгновенная смерть.

— Зря ты стихи не любишь…

К этому моменту снизу успели подняться остальные. Возле кассы столпились сразу пятеро. Они дружно смотрели на «ЁП», левитирующее над стеллажами.

— Сука…

— Как это…

— Что за…

Вот так улов. Сразу пятеро ублюдков, стоящих в одном месте. Просто идеальная мишень.

Среди них я узнал и тех, кого видел вчера вместе со здоровяком.

Я выскочил на них и встал ровно напротив. Поднял скрещенные руки, собирая энергию у себя в солнечном сплетении, и резко выплеснул её, дёрнув руки вниз. Мощный столп света вонзился в толпу. Энергия, соприкоснувшись с первым попавшимся человеком, произвела мощный взрыв.

Те трое, что стояли в центре, взорвались в то же мгновение, и куски их тел разлетелись по сторонам. Оставшихся двоих нехило подпалило и отбросило в стороны.

На всякий случай я всадил по солнечной стреле в уцелевшие головы.

После использования этих способностей мне снова поплохело. Я ощущал себя как во время похмелья. Но расслабляться было нельзя, так как я ещё не со всем здесь покончил. Было необходимо проверить и тот нижний этаж, где эти уроды находились.

Держась за стену, я сбежал по лестнице и оказался в полуподвальном помещении. Лишь тусклая голая лампочка освещала его. Здесь было грязно и воняло по́том.

На столе в углу стоял включённый ноутбук. Я нажал пробел и видео, стоявшее на паузе, воспроизвелось. С экрана на меня смотрел голый ребёнок лет девяти. Мальчик. Возле него стояло несколько мужиков. Я снова нажал на пробел.

— Сука.

Гори оно всё жёлтым пламенем.

Я пронзил ноутбук лучом и, больше ничего здесь не обнаружив, поднялся наверх. Выглянул в окошко и увидел, как метрах в ста от меня, с закусочной возвращается кассир.

Накинув на голову капюшон, я вышел из магазина. На улице было темно, поэтому моего лица он не мог разглядеть. Максимум — одежду.

Я обошёл магазин и вышел с другой стороны улицы. Пару минут понаблюдал за тем, как парень нервничает, выхаживая из стороны в сторону, глядя на пылающий магазин комиксов.

Лишь через минуты две он додумался и достал из кармана телефон. Стал кому-то звонить. Очевидно — пожарным.

Я тем временем пошёл домой.

Мне больно было думать о том, сколько зла сотворили эти ублюдки. И я понимал, что они — лишь небольшая ячейка, занимающаяся этим, а за ними стоят люди покрупнее.

Беда состояла в том, что я ничего не мог с этим поделать. Нет, конечно, можно избрать следующий вариант: выслеживать подонков и без конца убивать, убивать, убивать. Но… это лишь капля в море. Меня одного не хватит для того, чтобы истребить всю эту погань.

Чтобы навести порядок, нужно получить рычаги управления. Власть. Только дорвавшись до неё, я смогу исправить положение. И рациональнее было бы двигаться в этом направлении, тем более, учитывая весь мой огромный опыт.

И поэтому, как бы тяжело не было осознание того, что от моего бездействия страдают, и будут продолжать страдать люди, нужно сжать кулаки и не поддаваться апатии. Рано или поздно я исправлю положение. Чего бы мне это не стоило. Терять то — нечего.

Перед тем, как зайти в дом, снял с себя одежду, и выкинул её в ближайшую мусорку. Потом, когда тщательно вымылся, уселся на диван и включил телевизор. Но отрубил его уже через несколько минут. Было невыносимо это слушать.

Несмотря на то, что информационное поле было полно бахвальством, дела, тем не менее, у государства шли отвратительно. Западный альянс во главе с Францией мутил воду на Балканах. Отожравшиеся американцы тормошили японцев и корейцев. Очевидно, что враги наступали со всех сторон.

Но что при этом делал наш доблестный император?

Да ни черта он не делал. Бездействовал. И своим бездействием подталкивал страну к распаду. Рано или поздно нас начнут кусать, и кусать больно. И что тогда?

В общем, денёк сегодня подкинул немало грустных размышлений. Этот мир катится в тартарары. И кто, если не я, спасёт его?

Вообще, Соня уже несколько лет как жила отдельно. Но как только она узнала, что у брата рак, вернулась обратно. Она помогала по дому, потом нашла ту самую работу. Учится она на вечернем отделении в не особо престижном месте. Но, тем не менее, учится. Кажется, на третьем курсе.

Мама, по имени Светлана — работает. Бухгалтером, или что-то вроде того. Мужа нет.

Если послушать всё вышесказанное, можно сделать вывод, что данная семья — из числа бедных простолюдинов. Ведь не могут же родовитые люди жить в таком дерьме. Не могут же, верно…?

Как оказалось, могут.

Андрей (то есть теперь — я), Соня и Светлана имеют довольно звучную, аристократическую фамилию. Они принадлежат к хоть и не самому древнему, но к одному из относительно старых родов, который берёт своё начало ещё со времён становления московского государства.

Воронцовы.

Но почему же Воронцовы живут так плохо?

Всё дело в их отце. А именно, в Николае Воронцове. До того, как он взял в свои руки бразды правления родом, жизнь шла прекрасно.

Роду Воронцовых принадлежало несколько крупных портов в Чёрном и Каспийском морях. Через эти порты каждодневно проходили многотонные грузы. Торговали с Ираном, с османами, с румынами.

Воронцовы половину платили государству, а всё остальное оставляли себе. Бизнес процветал. Процветал ровно до того момента, пока Николай не совершил непоправимое.

Он связался с французами. А как известно, именно французы сейчас владеют всей Европой. И, надавливая на османов, суют свои ручонки к Чёрному Морю.

Торговля в Чёрном Море приносила Воронцовым девяносто процентов дохода. И когда Николай чересчур обнаглел, выдавая космические скидки и огромные преференции французам, то даже такой слабохарактерный государь, как наш, не выдержал, и отобрал к чертям собачьим все порты.

По итогу осталось лишь Каспийское Море и торговля с Ираном. И всего десять процентов от того дохода, что был раньше.

Казалось бы, что даже и на эти деньги, несмотря на все потери, можно жить припеваючи, но… беда не приходит одна, и в Иране случается революция. К власти приходят профранцузские силы, и торговля накрывается окончательно.

Воронцов старший — молодец. Так бездарно профукать доставшееся в наследство богатство — надо уметь. По-моему, за настолько чудовищный провал нужно медаль какую-нибудь выдать.

Ах, да… кому её выдавать-то теперь? Ведь Николай не выдерживает, прыгает с корабля прямо в злосчастное Чёрное Море, и тонет. Скорее всего — специально.

Произошло это примерно в тот момент, когда Соне было около пяти лет, а Андрею — два годика. То есть, дети почти с самого начала жили в не особо благополучной атмосфере.

После себя Николай оставил семье несколько поместий. Но и их пришлось продать, дабы расплатиться с долгами…

На оставшиеся деньги Светлана купила небольшой четырехкомнатный домик и с того момента жизнь не менялась.

Вот таким образом когда-то богатейший род превратился в пустое место. Нашу семью возненавидели почти все, кроме дяди Олега и его близких. Из всех членов рода более-менее приемлемое общение оставалось только с ними. Остальные же затаили на нас обиду.

Всё, что лично для меня осталось в наследство от Николая — это титул. Я был князем. Молодым, восемнадцатилетним князем. Как бы смешно это не звучало. Князем, во владении которого спортивные штаны да кофта.

Впрочем, это хорошо. Потому что, если бы государь-император лишил нас ещё и дворянского титула — пришлось бы совсем худо. А так… я ещё попытаюсь копнуть в этом направлении.

Когда Светлана с Соней вернулись домой, с порога их встретил приятный запашок с кухни. Я специально встал пораньше, сбегал до рынка, и купил картошку с… осьминогом. Согласен, сочетание необычное, но ужасно вкусное! Приготовленная еда была великолепна.

Меня тут же попытались расспросить по поводу произошедшего вчера, но я лишь молча сопроводил родных до стола и усадил обедать.

Наша кухня была соединена с гостиной, поэтому, когда женщины кушали, то обыкновенно включали и ящик. По новостному каналу показывали всякую ерунду — самое то под еду.

Один из сюжетов сильно заинтересовал сестру. Она перестала жевать осьминога, не отрываясь от экрана нащупала пульт, и прибавила звук.

Рыжеволосая женщина с микрофоном стояла напротив сгоревшего дотла магазина и бубнила дикторским голосом. О погибших ничего не сообщалось. Судя по всему, для широкой общественности их не было.

К рыжеволосой подошёл молодой парень, которого я сразу же узнал. Это был кассир магазина комиксов. Он рассказывал о том, что когда вышел выбросить мусор, то по возвращении увидел пылающий магазин. По итогу всё списали на короткое замыкание.

«Ну и отлично».

Конечно, у остальных людей нет причин сомневаться в официальной версии. Но моя сестра не идиотка и она сразу поняла, что это дело рук её братца.

Соня глядела на меня, как на привидение. А я улыбался, с расслабленным видом сидя на диване.

Уже ближе к ночи сестра зашла ко мне в комнату. Села рядом и после недолгого молчания произнесла:

— Ты меня спас. Спасибо.

— А разве я мог поступить как-то иначе?

— Обычно так поступала я…

— Пора меняться местами. Не находишь?

— Скажи, как ты это сделал? — Сестра пристально уставилась на меня.

— Разве это так важно? Главное ведь, что проблема решена.

— Но я… я не понимаю. Что с тобою стало? Ты… точно мой брат? Андрей бы никогда на такое не пошёл. Но ты…

— Привыкай, сестрёнка. И хотя я всё тот же Андрей, но жизнь наша теперь изменится. Или ты думаешь, что я поступил неправильно?

— Что ты… нет! И хотя это…жестоко. Но, какие бы варианты я не прокручивала у себя в голове. Оставались только два. Их смерть, или моя. И теперь — я буду жить. Благодаря тебе. — Сестра обняла меня. — Спасибо…

— Не стоит, не стоит. — Успокаивал я Соню. — Ложись лучше спать. Утро вечера мудренее. Теперь всё будет хорошо. Обещаю.

Сестра вытерла слёзы, улыбнулась мне, и вышла из комнаты.

Вчера, после возвращения из магазина комиксов, я вернулся уставший. Почти сразу уснул. Сегодня весь день убирался в квартире, и парился с приготовлением осьминога. Лишь теперь появилось время изучить телефон реципиента.

Для чего мне это нужно? Ну… мало ли, чего важного удастся выяснить. Всё-таки, теперь Андрей — это я, и для большего удобства я должен всё о нём узнать.

Долго я читал всякие переписки, смотрел фотографии, просмотренные сайты. В целом, ничего интересного.

Общение реципиент почти ни с кем не поддерживал. От картинок веяло бесконечной безнадёгой и отчаянием. Про фильмы и музыку и говорить нечего.

Но когда я случайно ткнул на значок с заметками, то обнаружил кое-что интересное. В них был единственный файл с каким-то списком.

Список этот…

Ну точно. Это же список дел, которые необходимо выполнить. Правда вот, предназначался он не для Андрея, а для меня.

Что за…?

Читаем:

«…Спасти сестру. Её насильно заставляют работать. Адрес — …»

«…Дядя Олег что-то скрывает. Это касается наших денег…»

«…Если не найти денег, то к октябрю нас выселят из дома…»

«…Пожалуйста, помоги моей семье, если ты это читаешь. Я сдохну, но буду благодарен тебе с того света…спасибо…»

«…П.С. — прости, что похерил будущее. У меня просто не было сил заниматься чем-то ещё…»

Ага. Интересно.

Выходит, реципиент знал, что я собираюсь в него вселиться. Что странно, потому что я не давал ему себя обнаружить. Наверное, он как-то почувствовал это. И, судя по всему, прямо перед самой смертью.

Он оставил мне это послание в надежде, что я его увижу и решу описанные проблемы. Андрей не прогадал. Я и вправду всё прочитал, и даже успел выполнить первый пункт — спасти сестру. Адрес в заметках совпадал с адресом магазина комиксов. Значит, всё верно.

Что там у нас ещё…

Выселение из дома. Вот чёрт. Выходит, семья настолько погрязла в долгах, что может лишиться жилья. Нехорошо. Я этого не позволю.

Как можно сделать это быстрее всего?

Следующий пункт — дядя Олег, скрывающий какие-то наши деньги. Кхм…

Насколько мне известно, это чуть ли не единственный человек из Воронцовых, кто продолжил общение с семьёй реципиента после неудач отца Николая. Но Андрей написал мне, что он что-то утаивает.

Один из самых близких — и так поступает? Надо точно выяснить, в чём там дело и вернуть деньги семьи.

Никакой дополнительной информации реципиент не оставил. Значит, у него уже не было возможности её добыть. Но раз он об этом написал — значит, догадки имеют под собой какую-то почву.

А вот извиняться за то, что ничего не делал в последний год — не стоило. Никто бы с такими головными болями не смог — даже я.

На следующий день я проснулся пораньше, дабы всё успеть. Снова позаимствовал у спящей сестры макп и вышел из дома.

Перед тем, как разбираться с дядей Олегом, сегодня я должен заехать в академию. С этим тянуть не следует. Так как приём документов и так закончился, но я мог надеяться на какие-нибудь обходные пути.

Скорее всего, придётся подключать свою харизму для обольщения тёток из администрации…

А это дело тонкое!

То ли дело, когда ты столетний Верховный Библиотекарь, и совсем другое — когда ты восемнадцатилетний нищий пацан. Из-за этого сложность возрастает многократно.

Мелочиться я не стал, и сразу поехал в лучшую академию города. Ну а чего? С моими амбициями и опытом по-другому никак.

Автобус высадил меня на остановке, я прошёл ещё несколько километров и оказался перед гигантскими воротами.

«Внушительно. Я бы не прочь здесь поучиться. Главное, чтобы побольше красивых однокурсниц…»

Так как приёмная комиссия была уже закрыта, пришлось соврать охраннику, что я пришёл починить кулер для воды в кабинете директора. Посмотрев на моё добродушное лицо, дед ничего не ответил и просто махнул рукой.

Я посмотрел на указателе местоположение кабинетов администрации и пошёл туда. Минув длинный коридор, оказался в просторном помещении с высокими окнами и несколькими кабинетами.

Возле подоконника увидел разодетую в дорогой синий костюм девушку. Длинные чёрные волосы, выдающаяся фигура, светлая кожа, склонённая к полу голова. Кажется, девушка была чем-то расстроена.

— Ты тоже запоздала с поступлением? — Я подошёл к подоконнику и заговорил с незнакомкой.

— …? — Девушка, не ожидавшая, что я с ней заговорю, подняла на меня голову. — Да… — Я увидел её красные щёки и ещё мокрые от недавнего плача желтые, как у кошки, глаза. — В кабинете мне сказали, что уже поздно… но я так хотела именно сюда… представляешь, просто потеряла документы, а пока восстанавливала их, время уже ушло… что теперь делать…?

«До чего же красивое, ещё не испорченное влиянием наглых ублюдков личико. Ангел в синем костюме!»

— А если я сделаю так, что тебя всё-таки примут в академию, сходишь со мной куда-нибудь?

— Что… — Лицо девушки мгновенно наполнилось кровью. — Но как ты собираешься это…

— Так ты согласна на моё предложение?

Смущённая девушка долго думать не стала и ответила мне согласием.

— Жди меня здесь. — Сказал я и направился к кабинету.