Билеты на тот свет

Глава 12 Среди неразберихи указателей

Добравшись до трека, Шейн въехал на освещенную прожекторами стоянку, где ровными рядами выстроилось множество сверкающих хромом автомобилей. Он не обратил внимания на настойчивые жесты служителя в униформе, который показывал свободное место в глубине площадки. Вместо этого Шейн развернулся и припарковал «родстер» у самого выхода, где никто не мог помешать ему выехать наружу через ворота.

Служащий поспешно шел к нему, взволнованно выкрикивая: — Здесь нельзя останавливаться, сэр! Это нарушение правил, Шейн засмеялся, положил в карман ключ от зажигания и вместе с Матриксом прошел через вертушку у входа. Девушка-кассир назвала Матрикса по имени, улыбнулась и пропустила их без билетов.

В это время раздался громкий звук сирены. Начался перерыв между третьим и четвертым забегами. Оркестр из десяти человек самоотверженно пытался перекрыть крик тысяч зрителей, обсуждавших результаты третьей гонки.

Вскоре оркестр замолчал, и звонко запели трубы. Потом под ритмичный марш высокие молодые парни, разряженные, как мексиканские генералы, начали выстраивать перед трибунами участников четвертого забега.

Шейн проталкивался через толчею к месту старта, обшаривая глазами толпу.

— Где-то здесь должна быть моя жена, — буркнул он редактору.

— Так вы из-за этого притащили меня сюда? — протестующе сказал Матрикс. — А я-то думал, что вы собираетесь искать фальшивые билеты.

Шейн нетерпеливо кивнул в сторону длинных очередей счастливых обладателей выигравших билетов.

— Потребовалось бы до черта времени, чтобы разыскать в такой толпе фальшивый билет. Нет, — живо добавил он. — Я привез вас сюда, чтобы вы посидели с моей женой, пока я поговорю с Гардеманом. После разговора с ним у меня будет к вам еще несколько вопросов.

— Тогда вперед! — охотно согласился Матрикс. — Я подойду к вашей жене, если она появится. Хм… Дайте вспомнить. На ней было белое спортивное платье и красный шарф, если она не переоделась.

— И белое меховое манто, — Шейн кивнул и ушел от Матрикса, который, стоя на цыпочках, всматривался в море окружающих его лиц.

Детектив протолкался сквозь толпу у окошек оплаты и прошел мимо начавших уже выстраиваться очередей у касс продажи билетов. Буйное, непринужденное веселье этой ночной толпы резко отличалось от чопорной атмосферы, какая всегда бывает на скачках. Ведь собачьи бега — это действительно народный спорт.

Стрелка с надписью «Администрация» указывала под трибуны, Шейн пошел туда и открыл дверь в узкий коридор, по обе стороны которого находились офисы. Просунув голову в первую дверь, он спросил:

— Где можно видеть менеджера?

Светловолосый молодой человек оторвался от калькулятора ровно на столько времени, чтобы сказать:

— Третья дверь налево.

Шейн постучал в третью дверь налево, потом повернул ручку и вошел. Джон Гардеман повернулся во вращающемся кресле и посмотрел на Шейна через большой, заваленный бумагами стол. Менеджер трека печатал одним пальцем, на который был одет резиновый колпачок, на стоявшей перед ним машинке.

— Ах, это вы, мистер Шейн! — раздраженно сказал он и медленно стащил с пальца резиновый колпачок.

Шейн пододвинул себе стул. В офисе Гардемана было сравнительно тихо, хотя через открытое окно долетал монотонный непрекращающийся шум.

— Как ваши успехи? — Гардеман откинулся в кресле, положив ладони на стол. — Надеюсь, вам уже есть что доложить?

Шейн покачал головой.

— Я еще не готов докладывать. — Он закурил и бросил спичку в сторону. — Макс Самуэльсон вас нашел?

— Да. Он… Что это? Мистер Самуэльсон? Ну да. Он недавно был у меня. Я сначала решил, что ослышался. Не думал, что вы с ним знакомы.

— О, да. Мы с Макси старые враги. А что ему было нужно?

— Ну, в самом деле, мистер Шейн… — Джон Гардеман поджал губы. — Я не вижу, какое это может иметь отношение к вашему расследованию.

— Может, и не имеет, — признался Шейн. — Но я работаю по интуиции.

— Конечно, я ничего не имею против того, чтобы вам рассказать. Уже не секрет, что мистер Самуэльсон очень интересовался фотоаппаратом, который изобрел Бен Эдвардс. Несколько недель назад я их познакомил, и мистер Самуэльсон заехал сегодня посоветоваться со мной, перед тем как снова встретиться с Эдвардсом.

— А что это за изобретение?

— Это очень сложно. Я не настолько в нем разбираюсь, чтобы понимать детали. Это — камера для работы на большом расстоянии с новым видом телескопических линз, разработанная Эдвардсом за много лет исследований. Я знаю, что он создал много новых деталей для точной автоматической настройки.

— Эдвардс получал на это какие-нибудь патенты?

— Ни единого. Совершенно удивительная ситуация. Хотя адвокат Самуэльсон уверял его, что это может принести миллионы, Эдвардс отказывался взять патент. Никто из нас не мог понять его позиции. Когда я впервые посоветовал ему связаться с Самуэльсоном, Эдвардс проявил интерес к тому, чтобы получить патент, но после пары бесед решил, без всякой видимой причины, прекратить все хлопоты. Теперь он утверждает, что дело совершенно нестоящее, хотя это явный абсурд. Однажды в редакции Матрикса он показал мне свой аппарат и снимки интерьера комнат гостиницы, сделанные им через улицу. На фотографиях совершенно отчетливо видны мельчайшие детали. Эти образцы его работы произвели на меня такое впечатление, что я сразу же посоветовал ему связаться с мистером Самуэльсоном.

— И это произошло несколько недель назад? — задумчиво проговорил Шейн. — До того, как начали появляться поддельные билеты?

— Да, С тех пор у меня появилось много забот. Я был постоянно занят более важными делами и просто не мог тратить время и силы на дела чудаковатого гения-изобретателя.

— А что понадобилось Самуэльсону сегодня вечером?

— Он хотел обсудить со мной свой новый план. Раз Эдвардс отказался брать патент на свое имя, Самуэльсон готов предложить ему деньги за идею — за действующую модель и чертежи. Он считает, что это довольно сомнительная авантюра, хотя дело может оказаться очень выгодным. Если это изобретение действительно окажется таким перспективным, как нам представляется.

— И что вы ему предложили?

— Я отказался этим заниматься. В конце концов, у меня нет никакой заинтересованности в этом устройстве.

Гардеман встал и посмотрел на часы. Потом нахмурился, раздраженно потер ладонью высокий лоб и принялся нервно расхаживать по комнате.

Шейн задумчиво наблюдал за ним, откинувшись на спинку стула.

— Если я вам мешаю — скажите, не стесняйтесь, — непринужденно предложил он.

— Нет, что вы. У меня назначена встреча с мистером Пейсоном. Он должен был прийти пятнадцать минут назад, — недовольно закончил менеджер.

— Пейсон всегда активно занимается делами трека? — спросил Шейн.

— Обычно нет. Акционеры всегда были довольны тем, как я управляюсь с делами, пока не появились фальшивые билеты. — Гардеман глубоко вздохнул и снова стал ходить по комнате. — С тех пор мистер Пейсон постоянно работает вместе со мной. Сейчас мне хотелось бы выяснить у него, почему сегодня днем не заменили образец билета. Мне пришлось уехать из города, и я надеялся, что он за этим проследит.

— Его тоже не было в городе, — хмыкнул Шейн, — хотя я думаю, что он предпочел бы это не афишировать.

— А-а! — сказал Гардеман, словно что-то понял.

Вдруг через открытое окно донесся дружный рев сотен глоток — ни с чем не сравнимый крик болельщиков, который раздается на старте каждого забега.

— Четвертая гонка — началась точно по графику, — пробормотал Гардеман, взглянув на часы.

Шейн встал со стула.

— Я не стал бы терять время, расхаживая по комнате в ожидании мистера Пейсона. Его, вероятно, задержат на некоторое время.

— Вот как? Он просил вас что-нибудь мне передать?

— Нет, — угрюмо ответил Шейн. — Если шеф Бойл на работе, то сейчас он, видимо, дает показания.

— Бойл? Что…

— Пейсон попал в… В аварию. Он называет это аварией. Я не уверен, что он прав. Во всяком случае Бен Эдвардс мертв, и машина Пейсона переехала через его тело.

— Бен Эдвардс мертв? — голос Гардемана сорвался. Вид у него был совершенно потрясенный. Он долго молча смотрел на Шейна, а потом хрипло сказал:

— Как вы можете здесь рассиживаться и допускать, чтобы людей убивали одного за другим? Ради Бога, сделайте же что-нибудь! Арестуйте кого-то, чтобы прекратить этот карнавал преступлений.

— Кого я должен арестовать? — тихо спросил детектив.

Гардеман остановился перед столом и тяжело облокотился на него дрожащими руками. Он недоверчиво уставился на детектива.

— Вы хотите сказать, что еще не догадались? Да вы что, совершенно слепы и глухи?

— Что вы, черт возьми, имеете в виду? — рявкнул Шейн. — Я занимаюсь этой работой всего несколько часов, и каждый раз, как только у меня появляется какая-то нить, через минуту все разваливается к чертям.

— Но разве вы не знаете? Разве вы не видите, что все указывает на вполне определенного человека?

— Не вижу. До сих пор мне попадались указатели со стрелками, направленными в разные стороны.

— Но я надеялся… — подбородок Гардемана вздрогнул. — Когда вы сказали, что говорили сегодня в Майами с Мэй Мартин, я подумал, что вы получили от нее важную информацию.

— Почему вы так подумали?

— Я не знаком близко с мисс Мартин, — с неожиданной важностью произнес Гардеман — но как-то вечером на прошлой неделе мне случилось подвезти ее на машине. Она была довольно сильно пьяна. Мисс Мартин упорно уверяла меня, что знает, кто подделывает билеты. Она сказала, что располагает фактами, которые позволяют вывести его на чистую воду. Однако она отказалась от дальнейших объяснений. Хотя, признаюсь, у меня осталось впечатление, что она знала, о чем говорит, и могла бы дать важные показания, если бы только удалось убедить ее заговорить.

— Я согласен с вами, — ответил Шейн. — Беда в том, что она хотела получить за свою информацию тысячу баков. Я отказался, потому что тогда ничего еще не знал об этом деле.

— Она требовала тысячу долларов?

— Да. А без денег отказывалась сказать хоть словечко. — Шейн пожал плечами. — Кто-то заставил ее замолчать навсегда до того, как я решил ей заплатить.

Джон Гардеман грустно покачал головой.

— Я склонен думать, что вы были чересчур осторожны, мистер Шейн. Уверен, что у нее действительно была важная информация.

— Ну ладно, — огрызнулся Шейн. — Может быть, я допустил ошибку. Если так, то это не первая из моих ошибок. И плакать об этом бесполезно. Информация Мэй Мартин будет похоронена вместе с ней.

Гардеман, казалось, был глубоко потрясен таким поворотом событий.

— Да, — сказал он. — После того, как я говорил с вами, я слышал о смерти мисс Мартин. Только я считал, что это самоубийство. Тогда я еще не понимал, какое это несчастье, — ведь вы заставили меня поверить, что обсуждали с ней дело до того, как сюда приехали. В то время я считал, что вы просто решили проверить ее информацию и почти сразу будете готовы к решительным действиям.

— А что вы думаете о смерти Эдвардса? — спросил Шейн. — Какое он мог иметь отношение к изготовлению фальшивых билетов?

Гардеман глубоко вздохнул и снова уселся во вращающееся кресло. Казалось, он сильно постарел за эти несколько минут.

— Понятия не имею, — пробормотал он. — Я полагаю, вы знаете, что он работал в «Голосе»? Эта работа и изобретение фотокамеры были единственными увлечениями бедняги.

— Он, конечно, печатник? — продолжил Шейн. — А фальшивые билеты где-то печатались.

— Совершенно верно. Но, мистер Шейн, мне кажется, что ключевой момент дела в том, как эти мошенники ухитряются каждый день узнавать, какие изменения мы внесли в оформление билетов. Кажется совершенно невероятным, что эта информация может просачиваться наружу.

— Матрикс подозревает, — сказал Шейн, — что Бойл передает эти сведения своему шурину, Макферлейну.

— Матрикс! — Гардеман нахмурился и презрительно сказал: — Этот человек просто помешался на Макферлейне. Его газета уже год как ведет крестовый поход против «Рандеву». А сейчас он особенно разозлен из-за того, что сегодня погиб юный Тейлор. Говорят, что его сестра — возлюбленная Матрикса.

— Да, я встречал мисс Тейлор, — Шейн направился к двери. — Мне нужно найти жену и забрать ее отсюда, пока она не проиграла весь гонорар, которого я еще не заработал.

Он кивнул менеджеру трека и вышел.