Биография создателя Гарри Поттера Дж. К. Ролинг, написанная Шоном Смитом

А пока Джоанна каждую неделю ходила на почту на Лейт-Уолк получать денежное пособие. Она никогда не забудет, как ей было стыдно на виду у всех отдавать кассирше депозитную книжку. «Воображаю, что бы говорили у меня за спиной все эти пожилые леди, если бы узнали, за чем я пришла, — «попрошайка», «бездельница», «обуза для общества». Наверное, все они были полностью согласны с Джоном Мэйджором. «К тому времени из меня по капле была выдавлена уже вся гордость», — добавляла Джоанна.

Оказалось, для учительской деятельности в Шотландии одного опыта преподавания в Португалии было недостаточно. Чтобы получить регистрацию в Государственном педагогическом совете, требовалось свидетельство об окончании аспирантуры. Джоанна подала документы в аспирантуру факультета современных языков «Морей Хаус», который сейчас относится к Эдинбургскому университету, а в то время находился в ведении университета «Гериот-Уотт». Она была одной из 120 кандидатов, в день собеседования томившихся вместе с Джоанной в холле в ожидании своей очереди. Четверть из них предстояло «отсеять».

В программу поступления входили групповое задание, сочинение, открытый урок и собственно собеседование, проводившееся на иностранном языке по основной специализации кандидата. Джоанна была во французской группе, хотя владела также навыками португальского и немецкого языков. Собеседование проводилось в конце января 1995 г., а годовой курс начинался в следующем августе. К невыразимой радости Джоанны, ее приняли.

Это можно было считать первым достижением с момента возвращения из Португалии. Она еще не решила проблему с яслями и все так же жила на государственное пособие, но наконец-то, в двадцать девять лет, у нее наметился хоть какой- то прогресс. Одно из любимых высказываний Джоанны о мудрости — буддистская истина: «Жизнь — это страдания». Это означает, что человек, дабы расти, должен страдать. В духовном смысле к тому времени Джоанна выросла, должно быть, футов на десять.

Летом 1995 г. она смогла отказаться от пособия: один друг, имени которого она никогда не называла, предложил ей финансовую помощь, чтобы она могла отдать дочку в ясли и учиться на очном отделении. Кроме того, Джоанна получила дотацию от шотландского Отдела развития промышленности и образования. Но прежде чем начать новую жизнь, нужно было завершить еще одно дело. 26 июня 1995 г. судебный запрет в отношении Хорхе Арантеса обрел постоянную силу. Хорхе не присутствовал ни на одном заседании суда и даже не пытался отстаивать свои права, так что дело его осталось открытым, хотя иск Джоанны был удовлетворен. Чтобы дать ход судебному разбирательству, ей было необходимо представить двух свидетелей поведения Хорхе. Одним свидетелем стала она сама, а вторым — незаинтересованное конфиденциальное лицо. Собрать доказательства для наложения судебного запрета довольно трудно, так что победу Джоанны можно считать редкой удачей.

В тот же день, 26 июня 1995 г., было завершено и дело о разводе. Она больше не была миссис Хорхе Арантес.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Знак судьбы

«На детских книгах, Джо, денег не сделаешь»

Б

райони Эвене разбирала почту в литературном агентстве Кристофера Литтла на Уолем-Гроув в Фалеме. Было морозное декабрьское утро, не предвещавшее погожего дня. После окончания университета Брайони восемнадцать месяцев проработала в пабе и еще полгода в магазине, пока наконец не получила эту незначительную должность в агентстве. «Я была рада, что меня взяли на это место. Платили мне ничтожно мало, зато я пробилась в издательский бизнес. Я не умела печатать, но довольствовалась сортировкой бумаг, а заодно присматривалась и училась». Это было полтора года назад. Теперь Брайони занимала должность офис-менеджера и личного помощника Кристофера. И все так же разбирала утреннюю почту.

Джоанне Ролинг повезло: Брайони любила читать, особенно детскую классику. «Белого Жеребенка» она считала «грандиозной» книгой и была истинной поклонницей «Ласточек и амазонок», «Властелина колец» и избранных приключенческих и любовных романов. Если бы Джоанне предоставили самой выбирать человека, способного оценить «Гарри Поттера», то никого лучше Брайони она бы не нашла. Тогда мисс Эвене было двадцать пять — в том же возрасте у Джоанны родился замысел написать книгу о мальчике- волшебнике.

Большинство присылаемых рукописей обычно отправлялись прямиком в мусорную корзину, там же в то декабрьское утро оказался и «Гарри Поттер». Причем не потому, что Брайони не заинтересовалась рукописью — просто повесть «Гарри Поттер и философский камень» была, судя по всему, книгой для детей, а агентство не занималось такого рода литературой. Кристофер полагал, что на детских книгах денег не сделаешь. «Не было никакого смысла показывать рукопись Крису, — объясняет Брайони. — Мы все равно этим не занимались. Я всегда первым делом разбирала, что пойдет и что не пойдет, как, например, детские книги или поэзия». Для Джоанны было настоящей удачей, что Брайони, прежде чем выбрасывать, всегда просматривала содержимое мусорной корзины. Во время обеденного перерыва она обратила внимание на рукопись «Гарри Поттера»: Джоанна отправила ее в необычной черной пластиковой папке.

«Мне стало любопытно, и я выудила ее из корзины. Внутри было краткое содержание книги и первые три главы как образец — стандартный авторский набор. Первое, что бросилось мне в глаза, — прилагавшиеся иллюстрации. На одном рисунке Гарри стоял у камина в доме Дурели, с взлохмаченными волосами и шрамом в виде молнии на лбу. Я начала читать первую главу (рукописный вариант почти не отличался от впоследствии изданного). Прежде всего мне понравилось, что книга написана с юмором: например, то место, где миссис Дурели сообщает мистеру Дурели, что Дадли выучил «новое слово — «хаччу!»¹⁹. Брайони, закончив первую главу, заинтересовалась настолько, что, отложив пока рукопись в сторонку, решила дочитать остальное на досуге.

В то время в агентстве взяли на работу молодого внештатного рецензента, Флер Хоул, в обязанности которой входило прочитывать отобранные рукописи и, в случае благоприятного отзыва, дорабатывать их вместе с авторами, чтобы они соответствовали издательским стандартам. Когда Флер пришла в офис, Брайони дала ей рукопись Джоанны. «По-моему, стоящая вещь, — сказала она. — Я пробежала только первую главу, остальные две собираюсь дочитать позже, но, если хочешь, можешь просмотреть все сейчас и сказать, что ты думаешь». Флер прочитала все от начала до конца и, как и Брайони, осталась под большим впечатлением от прочитанного. «Если быть точной, — вспоминает Брайони, — я прочитала первую главу, а Флер — сначала вторую и третью. До конца рабочего дня я закончила все три и сказала Крису: «Может, пошлем запрос?» — и он ответил: — «Посылай что хочешь». Вот так все и было».

Кристоферу Литтлу немного за шестьдесят. Ему бы подошло определение «клубный завсегдатай»: обаятельный, всегда безупречно одетый, предпочитает костюмы в тонкую полоску. На самом же деле мистер Литтл, питающий слабость к отборочным матчам по крикету, прежде всего дальновидный деловой человек, буквально из всего умеющий извлекать выгоду. Родом он из Йоркшира, чем, возможно, отчасти и объясняется его завидная деловая хватка, — ротвейлер, замаскированный под пуделя. После недолгой работы на йоркширских фабриках по производству шерсти он много лет занимался морскими перевозками грузов в Гонконге. Когда в конце семидесятых годов дела пошли хуже, Кристофер вернулся в Англию. Открыв в Лондоне небольшое агентство по подбору персонала под названием «Сити Бойз», а затем литературное агентство, он около десяти лет трудился «на два фронта», пока наконец не решил полностью сосредоточиться на книгоиздательстве. Не все, однако, шло гладко. Неудача постигла его грандиозный замысел выпускать в европейском масштабе журнал, рассчитанный на читателей из элитарных аристократических слоев.

К 1996 г. Кристофер наладил партнерство с авторитетным литературным агентом Патриком Уолшем, благодаря которому за последние четыре года значительно разросся список клиентов агентства. Литтл и Уолш — очень разные люди, но тем не менее они хорошо сработались, возможно, именно потому, что были полными противоположностями друг другу. «Крис был прежде всего бизнесменом, — объясняет Брайони, — а Патрик — литературным агентом. Но это было хорошо тем, что они смотрели на все с разных точек зрения, и один видел слабые места другого. Патрик подходил к делу с позиций литературы, а Крис имел перевес в области маркетинга. Патрик был очень неряшливый, а Крис — подтянутый и аккуратный».

«Криса прежде всего увлекала возможность продвижения новых идей. Так, однажды он проявил большую дальновидность, согласившись сотрудничать со звездами спорта, такими как Джинни Ленг, олимпийская чемпионка по конному спорту, которые хотели написать книгу. Крис сразу прикинул, как можно создать рекламу этому литературному проекту, задействуя нетрадиционным образом средства массовой информации. Он ко всему подходил скорее с точки зрения бизнеса, чем литературы».

До восхождения звезды Джоанны Ролинг (ныне — клиента номер один в списке литературного агентства Кристофера Литтла) ее место занимал А. Дж. Квиннелл, автор популярных триллеров, по случайному совпадению, тоже подписывавшийся вместо полного имени инициалами. «А. Дж. Квиннелл» — это псевдоним одного из лучших друзей Кристофера, который предпочитал творить в средиземноморском климате, на острове Гоцо, в условиях, не сравнимых с маленькой съемной эдинбургской квартиркой нищей аспирантки педвуза. Настоящее имя Квиннелла — Филипп Николсон — долгие годы держалось в секрете. Ходили даже слухи, что под этим псевдонимом скрывается сам мистер Литтл.

Агентство прежде всего интересовалось криминальными триллерами, потому что сотрудничало с «Элистер МакЛин» и занималось книгами Симона Гандольфи. Немалый доход приносила менее известная Анна Пастернак, автор «Влюбленной принцессы» — книги, в которой Джеймс Хьюитт рассказывает о своем романе с Дианой, принцессой Уэльсской. Добавьте в этот список старейшину писательского цеха Джеймса Уайтэкера и вы получите полное представление о пестрой клиентуре агентства, которое не чуждалось никаких сделок, если они сулили хорошую прибыль.

Джоанна нашла адрес агентства в ежегодном справочнике «Художники и писатели» в Центральной библиотеке Эдинбурга, и ей просто понравилось его название. До этого она уже обращалась в одно лондонское агентство, которое ответило категоричным отказом и вызвало раздражение Джоанны тем, что ей не вернули черную пластиковую папку, в которой была отослана рукопись. Брайони написала Джоанне от лица Кристофера, попросив прислать остальную часть рукописи. «Это еще ничего не означало», — говорит она, но совсем в ином свете представляла себе это Джоанна. Получив ответ, она пустилась в пляс вокруг кухонного стола в своей квартирке на Саут-Лорн-Плэйс: «Я поначалу решила, что снова пришел отказ, но внутри было коротенькое письмо: «Спасибо. Будем признательны, если вы пришлете остальную часть рукописи на эксклюзивной основе». Это было лучшее письмо в моей жизни. Я перечитала его восемь раз», — вспоминает писательница. Еще не успела закончиться неделя, как остальную часть «Гарри Поттера и философского камня» почтальон доставил на Уолем-Гроув. Джоанна торопилась, опасаясь — вдруг Кристофер Литтл изменит свое намерение. Она даже не подозревала, что в то время мистер Литтл еще не прочел ни слова из ее книги.

Но все поправимо. Брайони первым делом сама прочитала всю книгу до конца: «Я закончила ее быстро, потому что это действительно хорошая вещь и я просто не могла от нее оторваться. Потом передала книгу Крису с самыми восторженными комментариями, он взял ее с собой и прочел за один вечер. Несмотря на целый штат рецензентов, он завел себе правило самолично знакомиться с авторским материалом. Сперва я сомневалась, что Крис одолел весь «Философский камень», поскольку он сказал, что ему хватило для этого одного вечера, но если подумать, это вполне возможно».

«На следующее утро мы обсудили рукопись, и Крис очень воодушевился. Мы собирались указать Джо лишь на несколько моментов. Помнится, я посоветовала ей еще немного поработать над образом Невилла Лонгботтома. Мне он показался забавным персонажем. А Крис заинтересовался квиддичем, которому, он считал, нужно уделить больше внимания. Он рассудил, что мальчики не воспримут квиддич как игру, пока не узнают всех правил. Впрочем, у Джоанны правила уже были готовы, так что она просто сказала «хорошо» и вставила их в книгу. Она даже приложила иллюстрацию — простой лист бумаги с зарисовкой матча по квиддичу: волшебники на метлах, летящие друг на друга».

После троекратного обмена корреспонденцией Брайони, отвечавшая за редакторскую работу и переписку с Джоанной, была удовлетворена. Показали рукопись Патрику Уолшу — на литературного агента, как и на Кристофера Литтла, она произвела сильное впечатление. На этом этапе текст рукописи был уже близок к окончательному варианту.

Кристофер очень скрупулезно относился к документации, поэтому на Саут-Лорн-Плэйс было направлено агентское соглашение, которое Джоанне предлагалось подписать на обычных условиях. Агентство получало 15% валового дохода от продажи книги на британском рынке и 20% дохода от проката поставленной по ней киноленты, а также оставляло за собой право заключения сделок с переводчиками и американскими распространителями. С точки зрения агентства, это был достаточно справедливый, стандартный контракт, обязывающий Джоанну к взаимному сотрудничеству в течение пяти лет, с правом ежегодного продления договора и трехмесячным периодом освобождения от обязательств. В итоге Кристофер Литтл заключил с Джоанной контракт, который нельзя было расторгнуть до 2001 г.

Параграф 1 стандартного соглашения гласит: «Автор назначает агента единственным и исключительным представителем во всех сферах своей литературной деятельности и передает ему право продвижения на рынке своей литературной продукции, включая романы, рассказы, драмы, стихотворения, киносценарии, сценарии телевизионных постановок и мультипликационных фильмов, тексты песен, статей, а также рекламные материалы». Тогда, в начале 1996 г., еще никто не догадывался, насколько удачным и прибыльным окажется проект «Гарри Поттера». Педантичный Кристофер Литтл прилагал письмо, обращающее внимание на пункт, где говорится, что агент настоятельно рекомендует автору, то есть Джоанне, прибегнуть к услугам независимого юридического консультанта, дабы получить четкое представление об условиях соглашения.

Джоанна была вне себя от счастья: ее книгой заинтересовался настоящий агент! Она подписала все страницы контракта, как указывалось в сопроводительном письме, и вернула копию агентству. Вежливая фраза Кристофера Литтла о надежде на «долгосрочное и плодотворное партнерское сотрудничество» была обычным эпистолярным клише. Никто в агентстве и понятия не имел, в какой нищете живет Джоанна. Даже расходы на переписку с ними ощутимо били по ее карману. Чтобы не тратиться на фотокопии, она каждый раз перепечатывала страницы заново. Поистине, Ролинг была самым бедным из всех клиентов Кристофера Литтла.

Пришло время найти издателя. За рассылку рукописей по издательствам отвечала Брайони. Кристофер предостерег ее от излишних затрат на копирование: даже десять фотокопий двухсот страниц рукописи обходились довольно дорого. Брайони подготовила три копии. К каждой прикрепила новый титульный лист со штампом «Литературное агентство Кристофера Литтла», в строке «фамилия автора» проставила: «Джоанна Ролинг».

Теперь Брайони оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Первым рукопись отвергло издательство «Пингвин». В «Трансуорлде» женщина-рецензент была больна, и рукопись пролежала непрочитанной до тех пор, пока Брайони не востребовала ее обратно, чтобы переслать другому издателю. Двенадцать издательств упустили шанс выпустить книгу Джоанны, которую наконец приняли в «Блумсбери» на Сохо-сквер. Этот издательский дом был учрежден в 1986 г. под председательством Найгела Ньютона, и до этого самой удачной его публикацией был «Английский пациент» Майкла Ондаатье, награжденного в 1992 г. премией за лучшую книгу. В «Блумсбери» только что появился отдел детской литературы, который возглавил Барри Каннингем, перешедший в издательский бизнес из сферы маркетинга и, как и Кристофер Литтл, обладавший коммерческим чутьем.

Барри хотел издавать книги, которые «находили бы отклик у детей», и «Философский камень» соответствовал в этом плане всем параметрам: «Ужасно увлекательная книга. Прежде всего меня поразило то, что основные события происходят в полностью вымышленном мире. Создавалось такое впечатление, что Джо сжилась со своими персонажами и их судьбой. Только вот для детской книги рукопись была несколько длинновата».

В то время отдел детской литературы «Блумсбери» состоял всего из четырех человек: самого Барри, Элеанор Бэйгнал, Дженет Хогарт и рекламного агента Розамунд де ла Хэй. Все они приложили руку к успеху «Гарри Поттера». Барри вспоминает, как трудно было заставить сотрудников фирмы обратить внимание на детские книги на фоне прочей литературы. У Розамунд родилась идея прикреплять трубочку из-под «Смартиз» к экземплярам рукописей, передаваемых в редакторский отдел. «Смартиз» — одна из главных литературных премий за вклад в детскую литературу, причем, что интересно, претендентов выбирают сами дети, и поэтому эта премия отражает реальный спрос на ту или иную книгу. Впоследствии награждение Джоанны Золотой премией «Трипл Смартиз» способствовало росту популярности «Гарри Поттера».

Примерно через месяц Барри смог предложить агентству 1500£ (2500$). «Я позвонила в «Харпер-Коллинз», которым тоже в свое время отправляла экземпляр рукописи, — вспоминает Брайони, — и сообщила, что нашим предложением заинтересовалось «Блумсбери». «А вы что скажете?» — спросила я. Они пошли на попятный и ответили, что книга понравилась, но они не уверены, что смогут в срок выполнить обязательства, так что лучше не будут торговаться. После этого отказа нам оставалось только согласиться на условия «Блумсбери». Кристофер самолично продумал все тонкости контракта и посоветовал Джоанне принять это предложение.

«Джо так радовалась, была так нам благодарна», — говорит один из сотрудников издательства. Таким вот образом «Блумсбери» всего за 1500£ (2500$) приобрело права на произведение, ставшее настоящей литературной сенсацией современности. Для самой же Джоанны эта скромная сумма (1,275£ (1,910$), за вычетом комиссионных агентства, была целым состоянием. Деньги выплачивались по частям: одна часть сразу, другая — после публикации, которая была намечена на следующий, 1997 год. «Блумсбери» договорилось с Джоанной о приезде в Лондон и неформальной встрече за ланчем. Вернуться в Эдинбург ей нужно было в тот же день из-за Джессики, а значит, предстояло провести в поезде около десяти часов, но, с другой стороны, это давало возможность поработать над второй книгой «Гарри Поттера». Джоанна, естественно, очень волновалась: это было ее первое знакомство с серьезным миром книгоиздательства. Она еще в глаза не видела ни Кристофера Литтла, ни Барри Каннингема. Один из администраторов издательства вспоминает: «Она очень нервничала, все время дергалась». Джоанна так и не отучилась от студенческого пристрастия к кофе и никотину, что неблагоприятно сказывается на нервной системе.

Ланч был заказан в одной из маленьких пивных Сохо, так что Джоанна успела забежать в знаменитый магазин игрушек «Хэмлис» на Риджент-стрит, чтобы купить подарок Джессике. Барри Каннингем считает, что встреча удалась. «Мне еще подумалось тогда, что она немного стесняется себя, но очень гордится своей книгой и абсолютно уверена в том, что детям понравится Гарри. Я уже знал обо всех ее злоключениях после возвращения из Португалии, поэтому меня поразило ее серьезное отношение к своему творению. Но ее вполне можно понять». После ланча Барри пожал автору руку и сказал: «На детских книгах, Джо, денег не сделаешь». Джоанна любит вспоминать этот эпизод.

Вечером бесконечно длинного дня, валясь с ног от усталости, будущая мультимиллионерша села в автобус, идущий от Принцесс-стрит по Истер-роад в Лейт. Ей было жаль, что она так и не познакомилась с Брайони — та оставалась в конторе на Уолем-Гроув — и не смогла поблагодарить эту замечательную девушку, которая приложила столько сил, пристраивая книгу, но даже не увидела, ради кого старалась. Впоследствии Брайони ушла от Кристофера, решив, что пора зарабатывать больше, три года проработала в агентстве недвижимости, а затем устроилась в издательство «Майкл О’Мара Букс».

До этого только пару раз общавшиеся по телефону, Джоанна и Брайони наконец-то встретились в октябре 1998 г. на Челтнемском литературном фестивале, вскоре после выхода в свет второй книги «Гарри Поттер и тайная комната». На встречу Дж. К. Ролинг с читателями Брайони пришла со своей тетей и двумя «взятыми на прокат» детьми. Она хорошо помнит тот день: «Около десяти утра мы сидели в коридоре, и тут мимо нас процокала на высоченных каблуках молодая женщина. Миниатюрная, со вкусом одетая. Я ничего не сказала, но про себя подумала, что это, наверное, Джоанна. Потом все вошли в аудиторию, дети с книгами в руках расселись, скрестив ноги, на полу вокруг помоста, а взрослые заняли стулья позади них. Появилась Джоанна, стала читать отрывки из «Поттера», отвечать на вопросы. Она зачитала фрагмент из второй книги, из главы «Добби предупреждает об опасности», где Гарри обнаруживает у себя на кровати в доме номер 4 по Тисовой улице домового эльфа Добби. Потом дети снова стали задавать вопросы, и я была удивлена, потому что вопросы были очень умные — такие услышишь только от истинных поклонников. О книгах они знали все, но особенно их интересовали имена. Так все мы узнали, что Дамблдор — это древнеанглийское слово «шмель».

Я подняла руку, чтобы задать вопрос, и Джоанна заметила: «Отлично, вот и взрослые тянут руки». Я спросила ее о правах на кинокартину: «Я слышала, Вы отказались от более выгодной сделки, потому что хотели контролировать процесс съемок. Вы довольны условиями контракта?» Джоанна ответила, что довольна и добавила: «Надеюсь уговорить Робби Колтрана сыграть Хагрида, но в одной газете написали, что Хагрид — огромный жуткий монстр, так что, боюсь, он может отказаться». Тогда я сказала, что, очевидно, написавший это журналист в глаза не видел книги, и Джоанна была польщена этой репликой».

«Потом в большом шатре устроили концерт. У тети был с собой «Философский камень», во взрослом варианте, который только-только появился на прилавках, и Джо сказала, что «еще не подписывала книгу в этом издании». Я показала ей письмо с отзывом о «Поттере», опубликованное в лондонской «Ивнинг Стэндард». Увидев подпись, она застыла, потом подпрыгнула и прямо при всех принялась меня обнимать и рассказывать, кто я такая и что я сделала для Гарри Поттера. Это было чудесно».

Джоанна никогда не забывала, какую роль сыграла Брайони в ее судьбе, и очень расстроилась, когда в одной из газет в июле 2000 г., одновременно с публикацией «Кубка огня», появилась статья, принижающая значение помощи Брайони. В следующую с ней встречу, в день выхода книги, она сделала дарственную надпись в экземпляре Брайони со словами глубокой признательности: «Брайони — истинной первооткрывательнице Гарри Поттера... Дж. К. Ролинг».

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Расцвет мисс Джоанны Ролинг

«Мисс, вы писательница?»

Н

е все в жизни начинающей писательницы было гладко. У Джоанны голова шла кругом, и не только от радости, что ее книгу приняло настоящее литературное агентство, но и от непомерно большой нагрузки в Морэй-Хаус. Во втором полугодии аспирантам приходилось выполнять, по выражению научного руководителя Джоанны Ричарда Истона, «непростые задания». Для начала им было велено заснять себя, ведущими урок, на видео, что должно было помочь выявить слабые стороны и усовершенствовать технику преподавания, чтобы в будущем найти хорошую работу. «Во втором полугодии очень насыщенная программа, — объясняет Ричард Истон. — После рождественских праздников студенты долго раскачиваются, а к концу семестра совершенно выдыхаются». Тем более матери-одиночки и свежеиспеченные авторы. Джоанне предстояло пройти практику в школе,

где за несколько недель она должна была научиться «вести себя как настоящий преподаватель*. Ее распределили в римско-католическую высшую школу Св. Давида в Далкейте, маленьком городке по трассе А68, в восьми милях к юго- востоку от Эдинбурга. Дорога туда и обратно отнимала много времени; хорошо было только то, что школа находилась в парковой зоне, рядом с полем для гольфа «Ньюбэттл» и лесом Бенбучт.

Джоанне приходилось нелегко. Дважды на ее уроках присутствовал куратор из Морэй-Хаус, Майкл Линч, который в первый раз, 19 февраля, за организацию работы в классе и планирование уроков поставил ей «D», самую низкую из положительных отметок. Под «организацией работы в классе» понималось умение создавать «рабочую атмосферу и серьезный настрой на восприятие материала», поддерживать дисциплину, заинтересовывать учеников. По окончании практики у Джоанны были следующие отметки: «Предмет и цели преподавания» — «D», «Общение» — «С», «Методология» — «С», «Организация работы в классе» — «D», «Оценказнаний» — «С», «Школа» — «С» и «Профессионализм» — «В»/«С». Гермиона Грэйнджер была бы в шоке.

Однако два наблюдения, сделанные мистером Линчем, давали некоторый повод для оптимизма. Он считал, что Джоанна очень внимательна к нуждам учеников и хорошо ладит с учительским коллективом. Никто и не ожидал, что она сразу же после практики станет превосходным

педагогом, но полученные оценки были предостережением: если она хочет получить ученую степень, необходимо развивать навыки преподавания. Это возымело свое действие. Через восемь дней отметки Джоанны за практику были куда лучше — на этот раз по всем дисциплинам «В», за исключением «знания школы», и мистер Линч даже похвалил ее, сказав, что она умеет вовремя помочь ученикам и дать полезный совет.

Он также отметил, что она правильно составляет программу преподавания. Это было заслуженным вознаграждением за все те бессонные ночи, когда Джоанна, уложив Джессику, корпела над планом уроков на следующий день. Отдельно Линч упомянул энтузиазм Ролинг, творческий подход к работе и, опять же, чуткость и внимание к нуждам учащихся. В школе тоже считали, что она в короткий срок сумела добиться значительных результатов, особенно в плане изложения учебного материала. Не остались незамеченными и проявленные ею терпение и понимание, несмотря на строгую дисциплину — сказался пример ее любимой учительницы Люси Шеферд и матери, Энн. К преподаванию, как и к написанию книг, Джоанна подходила с душой, основываясь на тех же принципах: тщательном планировании, понимании детской психологии и изобретательности.

Впереди еще был летний семестр, и если бы Джоанне удалось сохранить тот же уровень прогресса, тогда ее карьера в преподавании выглядела бы столь же многообещающе, как и на литературном поприще. На этот раз ее на шесть недель определили в Академию Лейта, что было более удобно: открытая в 1991 г. академия, где училось около тысячи человек, находилась немного в стороне от Истер-роад, всего в 600 ярдах от дома Джоанны. Здание академии — весьма любопытный образчик современной архитектуры, внутри напоминало огромную оранжерею с лабиринтами коридоров и экзотическими пальмами и папоротниками. Совсем не похоже на традиционную школьную обстановку — деревянные парты, чернильницы, исписанные мелом доски. Но самое главное, при академии были ясли для детей персонала и взрослых старшекурсников.

В Академии Лейта Джоанна пришлась к месту. Ей нравились и ученики, и учителя. На своего куратора Элиан Уайтлоу она тоже произвела благоприятное впечатление: «Она вела уроки в нескольких моих классах и проявила себя с самой лучшей стороны. Джоанна была очень организованна и отлично подготовлена и к тому же умела ладить с детьми. Она была хорошим педагогом». За окнами светлых аудиторий, где проходили уроки французского языка, был небольшой парк, и этот вид был куда лучше урбанистических пейзажей, которыми вынуждены любоваться ученики большинства городских школ.

К урокам Джоанна готовилась очень тщательно. Она учила детей всех возрастов — от двенадцати до восемнадцати лет — и не боялась творческих экспериментов. На уроках Джоанны никогда не звучали фразы типа «Откройте учебник на странице 343». Однажды она даже придумала оригинальную карточную игру, хотя и не сравнимую с квиддичем, но тем не менее многое говорившую о ее педагогическом потенциале. В игре могли одновременно участвовать два-три ученика. Изготовленные своими руками карты с рисунками Джоанна разделила на две колоды. Ученик, взяв карту из колоды, должен составить предложение с использованием названий двух изображенных на карте предметов. Игра велась полностью на французском языке. Если ученик мог составить предложение, он оставлял карту себе, если же нет, карта возвращалась в колоду, и ход переходил к другому игроку.

Например, игрок А говорит вытянувшему из колоды карту игроку В: «Qu’est-ce qu’on t’a offert?» («Что у тебя?») Игрок В смотрит на взятую им карту с изображением, скажем, джемпера и бабушки и отвечает: «Ма grandmere m’a offert un pull» («Бабушка дала мне свитер»). Он справился с заданием и может оставить карту себе. Затем он с тем же вопросом обращается к игроку С: «Qu’est-ce qu’on t’a offert?» Игра продолжается, пока в колодах не кончатся карты. Дети с удовольствием посещали уроки Джоанны, потому что играть было интереснее, чем вслед за учителем повторять французские фразы.

Джоанна использовала самый разнообразный материал: карты и схемы, кроссворды, журнальные статьи из «Е11е», а также собственные рисунки. Однажды она дала ученикам задание написать благодарственное письмо кузену по имени Франсуа, приславшему рождественский подарок. Дети сами решали, что это был за подарок, Джоанна же предложила несколько фраз, которые они могли включить в письмо: «J’aime la couleur» («Мне нравится цвет»), «merveilleux» («чудесный»), «amusant» («забавный»), «je l’adore («Я это обожаю»). Уроки Джоанны Ролинг были очень amusant. «У Джоанны было богатое воображение, — вспоминает Ричард Истон. — На мой взгляд, это самое главное качество, каким должен обладать педагог. Многие дают материал из учебника и считают, что этого достаточно. Творческий же человек может построить занятие в игровой форме. Я помню рисунки Джоанны. В подготовке учебного материала она использовала и другие свои таланты. Именно такое отношение к работе мы стараемся прививать своим студентам. У нас во многих школах даже нет учебников: в Шотландии учителя не обязаны следовать единой программе преподавания, принятой в Англии, хотя школьники сдают государственные выпускные экзамены. Наша система образования выгодно отличается тем, что учитель сам может выбирать средства для достижения целей обучения».

Элиан Уайтлоу по всем семи дисциплинам поставила Джоанне высший балл «А» — огромный шаг вперед по сравнению с прежним «приемлемым уровнем». С особой похвалой она отзывалась об умении Джоанны помогать ученикам с разными способностями. В ее классе не было «ряда тупиц». По мнению Элиан, ей всегда удавалось создать в классе хорошую рабочую атмосферу и, что самое главное, привить ученикам уверенность в себе и независимость взглядов. Как педагог Джоанна была прямой противоположностью хогвартскому профессору Снейпу, который унижает и высмеивает своих учеников, особенно несчастного Невилла Лонгботтома.

Академию посетил Ричард Истон, в последний раз перед окончанием курса оценивавший навыки Джоанны, и остался доволен ее умением планировать урок, общаться с учениками и заинтересовывать их учебным материалом. По его мнению, Джоанна достигла высокого профессионального уровня (то же впоследствии говорили и о ее литературном творчестве). «Это миф, что Джоанна не считала нужным подолгу готовиться к урокам. Может быть, на подготовку у нее уходило меньше времени, чем у иных практикантов, но это потому, что она была очень организованной». Всего за каких-то пять месяцев Джоанна из отстающей студентки превратилась в отличницу. Недаром девиз Академии Лейта — «Упорство».

В 1996 г. Джоанна получила свидетельство о педагогическом образовании. Церемония вручения проходила в МакИван-Холл, одном из университетских корпусов. Окончание аспирантуры преподаватели и студенты отмечали в Сиклиффе.

Этот приморский курорт в прошлом имел дурную славу в связи с так называемым делом ведьм из Норт-Бервика. В 1590 г. в Хэллоуин колдуны и ведьмы собрались в церкви Св. Андрея под предводительством «Дьявола», которым на самом деле был Фрэнсис Стюарт, граф Босуэлл. Он рассчитывал совместными усилиями вызвать шторм в Форте, чтобы потопить корабль возвращавшегося из Дании короля Иакова VI. Его замысел не удался, и впоследствии нескольких ведьм арестовали, допрашивали, пытали, а затем казнили. Как показывает история, колдовство — это не всегда веселое развлечение.

С погодой повезло. Студенты Морэй-Хаус устроили купание и пикник. Для Джоанны этот день у моря был одним из редких моментов отдыха, особенно когда рядом не было Джессики. Вечером в лучших студенческих традициях компания отправилась в «Кингс-Балти» на Букклеч-стрит, что к югу от университета. Ричард Истон вспоминает самый долгий за все время учебы разговор с Джоанной: «Она, как обычно, говорила всякие колкости, и я ей сказал: «Не стоит быть такой агрессивной. Никто не собирается на тебя нападать». На что она ответила: «Знаю. Иногда я немного пережимаю...»

К концу нелегкого академического года жизнь Джоанны круто изменилась. Вскоре осуществится ее давняя мечта: она станет опубликованным автором, даже если это не принесет ей денег. И еще у нее теперь есть свидетельство об окончании аспирантуры, и она сможет зарегистрироваться в Педагогическом совете и найти себе работу в Шотландии. Можно устроиться на полставки в какую-нибудь эдинбургскую школу и подождать, пока не найдется более подходящий вариант. Она приступила ко второй части саги о Гарри Поттере, в свободное от уроков время перепечатывая свои записи для будущей «Тайной комнаты» в компьютерном классе Морэй-Хаус.

Джоанна рассчитывала зарабатывать на жизнь преподаванием. Получив гонорар за первую книгу (1500£ — 2250$), она смогла в тот год поправить свое материальное положение. Наверное, нет ничего более волнующего, чем ожидать, когда твоя первая книга появится на прилавках книжных магазинов. «Я испытала самую бурную, самую искреннюю радость, когда узнала, что у меня выйдет собственная книга, настоящая книга, которая будет стоять на полках магазинов» , — вспоминает Джоанна. Но это в будущем, а пока ей нужны были деньги, чтобы кормить и одевать Джессику, тем более теперь, когда она перестала получать пособие. За временное замещение заболевших или отлучившихся по делам учителей платили не много, но все же это было лучше, чем в прежние дни, когда она сидела дома. Джессике было всего три года, так что Джоанна пока не задумывалась над тем, в какую школу ее отдать, хотя одна начальная школа находилась почти рядом с домом.

По счастливой случайности ей удалось получить место в Академии Лейта, где она очень сдружилась с Элианой Уайтлоу. Элиана, уже опытный дипломированный преподаватель, тем не менее была на год или два младше Джоанны. В свободное от преподавания время подруги встречались в кафе, и Элиана помогала Джоанне готовиться к урокам. Академия Лейта требовала от учителей, учеников и родителей соблюдения определенных нравственных норм, что имело немаловажное значение и в Хогвартсе: «Хорошая успеваемость, взаимное уважение и забота о товарищах, внутреннее развитие, честность и справедливость». Однажды в Лейте одна девочка пришла на урок Джоанны без тетради и ручки. Мисс Ролинг велела ей взять листок и ручку на учительском столе. «Она словно застыла у стола, — вспоминала Джоанна в интервью «Гардиан». — Я обернулась и сказала: «Мэгги, возвращайся на место». Мэгги, увидев среди бумаг на столе записи к «Поттеру», раскрыла секрет Джоанны: «Мисс, вы писательница?» — «Это всего лишь хобби», — смущенно пробормотала мисс Ролинг.

Ричард Истон вспоминает, как однажды встретил Джоанну на одной из центральных улиц Эдинбурга и спросил, как у нее дела. Она ответила, что пишет книгу в кафе своего зятя и что ее будут издавать. Это случилось задолго до того, как пресса стала проявлять повышенный интерес к «Николсонс», да и к самой писательнице. Рассказ Ричарда полностью развеивает возникший было миф о том, что издатели сами придумали всю эту историю с записками в кафе для создания некоего имиджа писательницы.

Джоанне нужны были деньги. В то время она работала над «Тайной комнатой», и Кристофер Литтл всячески ободрял ее. Но они с Джессикой не могли питаться воздухом. В первой книге почти не было редакторской правки. Брайони Эвене вспоминает, что даже была удивлена, когда, перечитав изданный «Философский камень», не обнаружила в тексте заметных изменений. По словам Барри Каннингема, они лишь слегка «отточили» стиль. Первый абзац, например, остался в том же виде, в каком его впервые увидела Брайони. Но кое-что все же изменилось: теперь Джоанна превратилась в Дж. К. Ролинг. Со стороны Кристофера Литтла это был стратегический шаг. Он проконсультировался у издателей, специализирующихся на детских книгах, и узнал, что если девочки охотно читают книги мужчин-авторов, то у мальчиков не пользуются популярностью произведения женщин-писательниц. Так что Литтл сказал Джоанне, что на обложке будут значиться только ее инициалы. Просто «Дж. Ролинг» звучало не слишком презентабельно. «Дж. Р. Ролинг» напоминало имя персонажа «Далласа», «Дж. Р. Р. Ролинг» слишком уж граничило с «Дж. Р. Р. Толкиен», так что по некотором размышлении было решено остановиться на инициалах «Дж. К.» Это созвучие было привычно для слуха (буквы «J» и «К» стоят рядом в английском алфавите), а самой Джоанне понравилась эта идея еще и потому, что на букву «К» начиналось имя ее любимой бабушки, Кэтлин. Проблема была только в том, что теперь ей приходилось подолгу сидеть за кухонным столом, тренируясь выводить новый автограф. Раньше она расписывалась «Джоанна Ролинг» или просто «Дж. Ролинг». Теперь же нужно было освоить «Дж. К. Ролинг». Она и не догадывалась, насколько часто ей придется ставить эту подпись.

Джоанна краем уха слышала, что где-то существует некий Шотландский совет искусств, который предоставляет стипендии нуждающимся писателям. Для получения стипендии требовались две вещи: во-первых, жить в Шотландии, во-вторых, иметь опубликованные работы. Строго говоря, Джоанна соответствовала только первому критерию, но она приглянулась Дженни Браун, директору литературного отдела Совета. «Мы решили, что кандидатура Джоанны удовлетворяет обоим условиям, потому что у нее уже был подписан контракт с «Блумсбери», — объясняет она. — Ей нужна была стипендия, чтобы иметь средства к существованию, пока пишется вторая книга «Гарри Поттера».

По совету Барри Каннингема Джоанна отправила заявку, где объясняла, чем занимается, почему ей нужны деньги, и просила Совет учесть расходы на ребенка и тот факт, что у нее нет постоянной работы. Дженни договорилась с Джоанной о предварительном собеседовании, назначив встречу в своем офисе на Мэнор-Плэйс, рядом с Принцесс-стрит. Джоанна рассказала Дженни, что собирается написать серию из семи книг. У нее с собой были первые сорок страниц «Философского камня», и Дженни теперь гордится тем, что одной из немногих ей довелось увидеть фрагменты еще не изданной книги. Под впечатлением от прочитанного она занесла Джоанну в список сорока претендентов, из которых могли рассчитывать на стипендию только десять.

Далее ее заявку рассматривала специальная комиссия, и вскоре она получила письмо, в котором сообщалось, что ей назначили самую большую стипендию — 8000£ (12 000$). Это было своего рода авансом, первым признанием литературного дарования писательницы и самой крупной суммой, которой когда-либо располагала Джоанна. Примечательно, что вторая по сумме стипендия (7000£ — 10 500$) была выделена Джулии Бертанья, будущему автору популярных книг для подростков, в том числе и «Звуковой дорожки». Джоанна до сих пор помнит, какую неоценимую помощь оказали ей Дженни и ее коллеги, и потому с готовностью согласилась присутствовать на ланче в Совете, организованном по случаю выхода «Гарри Поттера и философского камня» в версии издательства «Брэйл». Впоследствии Ролинг была удостоена двух премий Шотландского совета искусств за лучшую книгу года, одну из которых (1000£ — 1500$) в 2001 г. она перечислила в фонд поддержки начинающих писателей. Стипендия стала еще одним знаком судьбы: жизнь Джоанны начинала налаживаться. Этот проект был хорош тем, что, в отличие от студенческих займов, стипендия предоставлялась безвозмездно, какие бы в дальнейшем головокружительные гонорары ни получал автор.

В этот период каждый шаг Джоанны приближал ее к заветной мечте. Она получила приглашение на книжную выставку «Блумсбери* в эдинбургском «Кафе-Рояль*, где издательство представляло новые работы авторов литературному кругу всей Шотландии. Ее рукопись уже получили ключевые фигуры собрания, включая Линдси Фрэзер, исполнительного директора Шотландского книжного концерна. Эта организация, занимающаяся пропагандой чтения среди населения, отбирает и рекомендует лучшие произведения литературы, в частности детские книги. В условиях жесткой конкуренции в издательской среде приглашение на подобное мероприятие было огромной честью для еще не публиковавшегося автора. Линдси специализировалась на детской литературе и была своего рода барометром того, как воспримут читатели новую книгу. «Я нашла повесть оригинальной, остроумной и содержательной, — говорит Линдси. — Но я даже не думала, что ее ждет такая судьба*.

Джоанна была представлена Линдси Фрэзер, что сыграло свою роль два года спустя, когда, Уже в качестве Дж. К. Ролинг, писательница согласилась дать интервью для серии «Беседы» издательства «Эгмонт». Это записи бесед в неформальной обстановке с детскими авторами об их главных произведениях. Линдси, будучи «местной» и уже имея опыт работы над одним из выпусков серии, «Интервью с Терезой Бреслин», автором «Кеззи» и «Повелителя снов», сама беседовала с Джоанной. «Джо не пришлось долго уговаривать, — говорит Линдси, — потому что это делалось для читателей, а она всегда поражала меня своим уважительным к ним отношением». Их беседа стала одним из самых информативных и откровенных интервью Джоанны.

Получив стипендию Совета искусств, Джоанна первым делом приобрела текстовый процессор. Теперь она могла забыть о допотопной печатной машинке, на которой перепечатывала заново страницу за страницей, и спокойно работать дома, а не забившись в уголок где-нибудь в «Николсонс» или других кафе Эдинбурга. Мало кто знает, что Джоанна пишет всю серию о Гарри Поттере одновременно, помимо работы над текущим текстом, делая записи и пометки для будущих книг. Она уже продумала судьбу каждого персонажа, хотя, возможно, это не войдет в окончательный вариант. А хранит свои записи Джоанна старым, испытанным способом — в обувной коробке. «Она ничего не выбрасывает, — объясняет Брайони Эвене. — Вдруг что-нибудь пригодится в будущем. Например, в первой книге Хагрид «сваливается с неба» на мопеде, который он позаимствовал у

«молодого Сириуса Блэка». А позже, уже в третьей книге, снова заходит речь об этом персонаже и его мопеде, который он опять одалживает Хагриду, и сразу вспоминаешь, где встречалось это имя. Не знаю, как ей удается так искусно связывать все сюжетные линии».

«Гарри Поттер и философский камень» увидел свет 26 июня 1997 г., одновременно в твердом и мягком переплетах. Минуло целых семь долгих лет несчастий и лишений с тех пор, как у Джоанны впервые зародился замысел «Гарри Поттера» по дороге из Манчестера в Лондон. Наконец-то ее мечта осуществилась. Тираж в твердом переплете составлял 500 экземпляров. Барри Каннингем лично занимался оформлением обложки. Он хотел, чтобы иллюстрации были доступными и красочными, не смешными, но забавными и отражали бы тонкий юмор «Гарри Поттера». Ему понравился эскиз Томаса Тейлора, где мальчик в круглых очках с толстыми линзами и шрамом-молнией во лбу стоит на фоне ярко-красного поезда с надписью «Хогвартс-экспресс», — самая известная в книжном мире иллюстрация.

Джоанна была так возбуждена, что целый день пробродила по Эдинбургу с книгой под мышкой. Она как-то сказала Барри, что это было «все равно, что родить ребенка». Из ее же Уст Линдси Фрэзер узнала, что первыми словами Джессики были «Гарри» и «Поттер» и что

малышка, причем без всякого принуждения со стороны мамы, выкрикивала их в книжных магазинах: «А, наверное, люди думали, это я заставляю ее это делать».

Вокруг публикации первой книги не было никакого ажиотажа. Неизвестный автор, сюжет, где фигурировала какая-то школа волшебников, не привлекали особого внимания литературных редакторов. Бюджет книги был довольно скромен (настолько мал, что едва удалось заключить контракт с американскими распространителями) и недостаточен, чтобы Барри мог обеспечить книге громкую рекламу. Вместо этого он использовал свои связи с влиятельными литераторами, которые могли бы по достоинству оценить «Гарри Поттера». Тем не менее вскоре в «Скотсмэн» все же появился первый благоприятный отзыв: «Невозможно противиться дерзкому напору свежей, новаторской струи на фоне приевшихся триллеров и приторных любовных романов».

Повесть также удостоилась благосклонного упоминания в «Санди Таймс», где была названа «забавной волшебной сказкой для людей всех возрастов от десяти и старше». В основном, книга была рассчитана на возрастную группу от девяти до тринадцати лет, но главным достижением Джоанны как детской писательницы была доступность «Гарри Поттера» в том числе и взрослому восприятию. В газете кратко излагался сюжет повести: «Гарри Поттера в младенческом возрасте отдают в семью ужасно занудных и злобных родственников ради его собственной безопасности: он из мира волшебников. В день одиннадцатилетия волшебники сообщают ему, кто он на самом деле, и поезд уносит его навстречу судьбе. История полна неожиданностей и шуток; на этот раз, похоже, сопоставление с Дэлом вполне оправданно». По иронии судьбы, Роальд Дэл был далеко не самым любимым писателем Джоанны Ролинг.

Через три дня после выхода в свет «Гарри Поттера» в судьбе Джоанны произошел неожиданный, прямо-таки фантастический поворот. В доме номер 7 по Саут-Лэйн-Плэйс зазвонил телефон. Это Кристофер Литтл звонил ей из Нью- Йорка. Он сказал, что там начался аукцион по продаже прав на распространение книги на американском рынке и ситуация складывается весьма обнадеживающая. Позже в интервью журналу «Салон» Джоанна вспоминала: «Аукцион? — подумала я. — «Сотби», «Кристи»? Антиквариат? О чем это он? Только потом я догадалась, что на продажу выставлена моя книга». Кристофер обещал держать Джоанну в курсе происходящего. Ключевой закулисной фигурой аукциона был Артур А. Левин, директор редакции «Схоластик Букс». По совпадению, незадолго до этого Дженет Хогарт уволилась из «Блумсбери» и, уехав в Америку, устроилась в «Схоластик». Именно она обратила внимание Левина на «Философский камень». Тот прочитал повесть в самолете, пока летел из Нью-Йорка в Италию, на книжную ярмарку в Болонье, и сразу же понял, что в Америке «Гарри Поттер» будет пользоваться неслыханным спросом. На аукционе он был отнюдь не единственным покупателем, но только он предложил за книгу 100 000$ (66 666£). В интервью «Нью-Йорк Таймс» он заявил: «Становится страшновато, когда продолжаешь торговаться, а ставки все растут. Единственное, что я могу сказать: мне нравится эта повесть безвестной шотландской писательницы, и я хочу ее издать. Другое дело, когда речь идет о деньгах. Как вам 50 000$? А 70 000$?»

К счастью для Джоанны, мистер Левин раскошелился на 100 000$, хотя, по его собственному признанию, ни за одну книгу он не давал такой суммы, решаясь при этом пойти «на большой риск». Даже Кристофер Литтл, подсчитав свои 20 процентов, оставил обычно шутливый тон, когда по телефону сообщал Джоанне: мистер Левин из «Схоластик Букс» предложил за ее книгу шестизначную сумму и минут через десять самолично позвонит поздравить ее с успехом. «Я едва не умерла от волнения», — говорит Джоанна. «Мы очень мило побеседовали, — вспоминает мистер Левин. — Я ей сказал: «Только не пугайтесь», — а она ответила: «Спасибо, я уже испугалась». И мы оба согласились, что теперь отступать некуда и надо сделать все, чтобы книга окупилась».

Это стало переломным моментом в жизни Джоанны. Оглядываясь в прошлое, в статье для «Санди Таймс», Дж. К. Ролинг вспоминает: «Я весь вечер ходила взад-вперед по дому в каком-то нервном оцепенении, легла спать только в два часа ночи, а рано утром меня разбудил телефонный звонок. Я не отходила от телефона всю неделю». Пресса любит смаковать подобные сюжеты: «нищая мать-одиночка получает шестизначную сумму» или «крупный лотерейный выигрыш спас жизнь умирающему без дорогостоящей операции ребенку». Каждая газета мечтала заполучить подробную информацию о жизни Джоанны в Эдинбурге, рассчитывая выжать из этой сенсации что только можно.

Чего только о ней не писали. «Недавно разведенная мать-одиночка без гроша в кармане продала первую книгу за 100 000£», — заявляла «Дэйли Мэйл». Во-первых, Джоанна давно уже не сидела без гроша в кармане благодаря стипендии Шотландского совета искусств. Развелась она почти два года назад, а гонорар ее составил сто тысяч долларов, а не фунтов, как утверждалось. Не ошиблись они только насчет матери-одиночки. Все факты биографии Джоанны искажались, упрощались; значение одних событий в ее жизни преуменьшалось, других — преувеличивалось. Газетчики быстро разузнали, что она имела привычку писать в кафе, пока

Джессика спала рядом в коляске, и что жила в неотапливаемой, обшарпанной квартире.

Интересно, как бы публика восприняла феномен «Гарри Поттера», заплати за него «Схоластик» чуть меньше? Конечно, никто не стал бы тратить ни времени, ни средств на «раскрутку», если бы за книгу дали, скажем 5000$ (3333£). Но поскольку в нее было вложено столько денег, она просто обязана была иметь успех. Были ли 100 000$ разумным вложением? Многие так называемые эксперты сомневались, что удастся продать в США первые 50 000 экземпляров — очень большой тираж для книги неизвестной писательницы. В рейтинге бестселлеров «Гарри Поттер» занимал 135 позицию, но, как и в Британии, популярность мальчика-волшебника быстро росла. К концу 1999 г. книги о Гарри Поттере занимали три первые строчки в списке бестселлеров года — литературный эквивалент «Битлз».

Кристофер Литтл заявил прессе, что сделка со «Схоластик» — «беспрецедентный» случай в истории детской литературы. Это возымело свой эффект. Хотя, для сравнения, Линн Рейд Бэнкс получила 670 000$ (446 666£) от продажи прав на издание в Америке ее третьего подросткового романа «Тайна индейца», когда «Макинтош и Отис» в начале 1990-х гг. выставили его на нью-йоркский аукцион. Но сумма, вырученная Джоанной, была необычно крупной для не публиновавшегося ранее автора и достаточно крупной, чтобы вызвать большой ажиотаж.

★

Через две недели после выхода в свет «Гарри Поттера и философского камня» Джоанна отвезла своему издателю рукопись следующего тома о приключениях мальчика-волшебника. Вторую книгу писать было намного труднее, чем первую: Джоанна тяготилась мыслью, что она не будет иметь такого успеха. Она даже убедила «Блумсбери» вернуть рукопись еще на шесть недель, чтобы она могла доработать текст. К тому времени Барри Каннингем ушел из издательства. Срок его трехлетнего контракта истек, и он решил перебраться в провинцию. Теперь у него собственная компания, «Чиккен Хаус», которая издает детские книги в Британии и США. Он очень гордится своей ролью в судьбе «Гарри Поттера» — книги, которая «потеснила Ганнибала Лектера с верхней строчки списка бестселлеров». Вскоре после ухода из «Блумсбери» он побывал на одном мероприятии в местной школе и заметил в руках одной маленькой девочки первое издание «Философского камня». «Мне стало интересно ее мнение, я подошел и заговорил с ней. Никогда не забуду, как она, крепко прижимая «Поттера» к груди, тихо ответила: «Это моя любимая книга».

Джоанна не забыла заслуг Каннингема и всячески поддерживала Барри в его новом начинании.

А тем временем писательницу все больше затягивал стремительный водоворот новой жизни. Ее впервые попросили дать эксклюзивное интервью для государственной газеты. «Блумсбери» организовало встречу Джоанны с Найджелом Рейнолдсом, остроумным светским журналистом, ведущим колонку о новостях искусства в «Дэйли Телеграф», самой многотиражной газете в Соединенном Королевстве. Джоанна в сопровождении агента по рекламе «Блумсбери», Ребекки Уайатт (для подстраховки), явилась в офис «Телеграф» в районе лондонских доков. Рейнолдсу она понравилась: «Мы прекрасно пообщались. Помнится, я предрек, что в дальнейшем ей еще не раз будут задавать подобные вопросы. Она немного нервничала, наверное, внушила себе, что интервью — это сложно. Кроме того, я сказал, что если все пройдет гладко, ее жизнь станет достоянием общественности. Казалось, ее это тревожило. Она вела себя несколько скованно и настороженно».

Найджел и Джоанна обсуждали «поттеризованную биографию» писательницы, которая быстро попала в прессу благодаря рекламной деятельности «Блумсбери». «Создавалось впечатление, — говорит Рейнолдс, — что она жила в маленькой темной каморке и не могла заплатить даже за отопление. Джоанна подтвердила всю нашу предварительную информацию. Казалось, она сговорилась с агентами по связям с общественностью. Она рассказывала и о кафе, и о ребенке в коляске, и о других уже известных случаях из жизни. Еще Джоанна поведала историю появления «Гарри Поттера», всю, с самого начала. Но подробностей личной жизни она избегала. Например, она так и не сказала, почему уехала из Португалии».

Рейнолдс подивился профессионализму писательницы, даже в плане ее первого опыта общения с прессой, однако, добавляет он, «она не показалась мне счастливым человеком. Если человек счастлив, он словно светится изнутри. Я знал, что в Шотландии ей порой приходилось очень нелегко, но казалось, что она вобрала в себя всю мировую скорбь. В ней ощущалась некая надломленность».

«Телеграф», естественно, захотел сделать снимок писательницы в кафе за чашкой кофе, так что все погрузились в такси и поехали на улицу Ковент-Гарден. Джоанна, расслабившаяся после интервью и отдыхавшая от напряженной офисной обстановки, не производила впечатления утомленного славой человека, с неизменно обреченным видом тысячу раз позировавшего для прессы. На фотографии, помещенной в газете, она приятно улыбается; из-под прядей густых каштановых волос кокетливо выглядывает сережка в мочке правого уха. Ей несказанно повезло с Рейнолдсом: Найджел был тем человеком, который мог вместе с ней за компанию курить сигарету за сигаретой, и они, пуская табачный дым под каппуччино, просидели в кафе больше часа.

Первое интервью прошло довольно безболезненно для Джоанны, но Рейнолдс был прав: ей не нравилась роль объекта пристального внимания публики. Однажды она едва не поссорилась с Кристофером Литтлом, когда тот договорился о нескольких общественных мероприятиях, которые она, разумеется, тут же отменила. Ровно через десять дней после издания первой книги интервью Джоанны было опубликовано на третьей странице «Телеграф», и история ее головокружительной карьеры стала основным стержнем официальной биографии легендарной Дж. К. Ролинг: «Она бродила по улицам с Джессикой в коляске, пока та не засыпала, а потом со спящей девочкой шла в кафе, заказывала кофе, раскладывала на столе свои бумаги и лихорадочно строчила, пока дочка не просыпалась». «Романтическая» история о том, как разведенная мать-одиночка без гроша в кармане сорвала банк, была лишь слабым отражением тех бед, которые выпали на долю Джоанны.

Рекламная шумиха давала свои плоды. В своей следующей статье о Джоанне, опубликованной спустя год после первого интервью и через шесть дней после выхода в свет повести «Гарри Поттер и тайная комната», Рейнолдс сообщал, что впервые за всю историю литературы рейтинг бестселлеров в Соединенном Королевстве возглавила детская книга. В обеих статьях упоминалось, что к «Гарри Поттеру» выказывают интерес и ведущие кинокомпании. Но следующим этапом в жизни Джоанны стал не Голливуд, а дом номер 19 по Хейзелбэнк-Террас.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Переезд

«Я был поражен, насколько непринужденно она общалась со своей дочерью»

Гарри Поттер и философский камень» почти сразу попал в списки бестселлеров. Может быть, Гарри и не превратился в культовую фигуру, но только в США в первый год после публикации было продано 70 000экземпляров книги, и Джоанна Ролинг была удостоена премии «Смартиз» за вклад в детскую литературу. Однако, как известно, авторских гонораров приходится ждать довольно долго. Свой первый чек на 800£ (1200$) Джоанна получила только через полгода, но и этому радовалась, как ребенок, потому что «не ожидала вообще что-нибудь на этом заработать». Второй авторский гонорар составил 2000£ (3000$). Так что к тому времени как следующая ее книга, «Гарри Поттер и тайная комната», поднялась до первой строчки в рейтинге бестселлеров, за свой труд Джоанна получила в общей сложности всего 2800£ (4200$).

Однако сделка со «Схоластик» сулила реальные деньги, и Джоанна уже знала, что сделает первым делом со своей долей: съедет с Саут- Лорн-Плэйс. Ее всегда волновал вопрос собственной безопасности, а разбитое окно и попытка ограбления стали последней каплей. Решено: она найдет новый дом. Ее сестра Ди бросила работу медсестры и стала изучать право. Вместе с мужем Роджером они все еще жили на Марчмонт-роад, и Джоанна стала подыскивать жилье либо в том же квартале, либо в радиусе пяти минут на такси. Джоанна так и не научилась водить, но когда на ее банковском счету оказалась приличная сумма, она смогла пользоваться услугами таксистов, а не ходить пешком и не толкаться в переполненных автобусах с четырехлетним ребенком. Она рассчитывала заплатить за дом максимум 40 000£ (60 000$), но самое главное, чтобы рядом с ним находилась приличная начальная школа.

Школа «Крейглокхарт» на Эшли-Террас представлялась хорошим вариантом: в нескольких ярдах от Локхартского моста через канал Юнион, приятное, спокойное место для неспешных дневных прогулок с ребенком. Через два поворота от школы, на Хейзелбэнк-Террас, Джоанна обнаружила выставленную на продажу квартиру. Это была опрятная улочка в рабочем квартале, где ощущался дух добрососедства, а в тихих переулках катались на велосипедах местные ребятишки. Джоанну все устраивало. Дома были двухэтажные, с маленькими палисадниками со стороны фасада. Идеальный вариант на первое время. Публика по соседству обитала разная: кто-то прожил здесь более тридцати лет, но были и молодые семьи с детьми, большинство которых ходило в Крейглокхарт. Джоанна не говорит, как родилась у нее идея дать одному из самых забавных персонажей «Гарри Поттера», тщеславному хогвартскому преподавателю Златопусту, фамилию «Локхарт» (Локоне), но идентичное название ежедневно попадалось ей на глаза.

Джоанна уезжала из Лейта без всяких сожалений. В последующие годы она не раз бывала в дорогих ресторанах и бистро вдоль Берега — заведениях, проходя мимо которых раньше, она лишь завистливо косилась на выставленные в витринах меню. Мама с дочкой переехали на Хейзелбэнк-Террас как раз перед началом учебного года и в сентябре 1998 г. Джоанна отдала Джессику, которой исполнилось пять лет, в начальную школу. Тогда еще никто из соседей и школьных преподавателей не подозревал, что среди них вращается настоящая знаменитость. Мамы, вместе с Джоанной после уроков встречавшие ребят из школы, даже подумать не могли, что любимую книжку их детей написала женщина, с которой они весело болтали у школьных ворот. Одна из родительниц как-то призналась: она никогда бы не осмелилась заговорить с Джоанной, если бы знала, что это «та самая Дж. К. Ролинг». Джоанна не стремилась к известности и уж тем более не желала быть зажатой в тисках славы. В интервью «Санди Таймс» она заявила: «Я не ожидала, что кто-то всерьез заинтересуется моей личной жизнью; пределом моих самых смелых мечтаний было издание «Гарри Поттера», и мне кажется, именно мое творчество должно быть в центре внимания уважающей себя газеты».

Новая квартира Джоанны располагалась на верхнем этаже дома, с отдельным входом со стороны улицы. Прямо за красной входной дверью начинался лестничный пролет. В самой квартире было две спальни, отдельная кухня, гостиная и чердак, где Джоанна устроила первый в своей жизни рабочий кабинет. Сюда иногда допускалась и Джессика — поиграть в «Нинтендо» и другие компьютерные игры. И впервые в жизни у девочки появилась отдельная спальня.

Палисадник у дома был заасфальтирован, что вполне устраивало Джоанну: она не унаследовала склонности матери к садоводству, это спокойное, целенаправленное занятие не соответствовало ее темпераменту. Правда, уступив мольбам дочери, она купила ей кролика, как они думали, карликового. Но малыш быстро превратился в лопоухого монстра, который так и норовил вместе с протянутым куском сахара оттяпать полпальца. Потом, чтобы ему не было скучно, в доме появилась морская свинка. Почти каждый вечер сосед Уильям Форд слышал хлопанье входной двери и возглас Джоанны: «Боже мой, я забыла покормить кролика!» И еще у Джоанны был кот, что характерно, по кличке Хаос.

Мистер Форд тоже не сразу понял, что Джоанна — это Дж. К. Ролинг, но, как и другие соседи, он уважал ее право на личную жизнь. «Она жила очень тихо и скромно, — вспоминает он. — Мы все присматривали за ее дочуркой. Она была такая маленькая, Джессика, совсем крохотная. У нас здесь все помогают друг другу». Джоанна быстро стала частью местной коммуны и, когда забывала ключи от дома, всегда звала на выручку мистера Форда.

Теперь Джоанна стала профессиональной писательницей. Она прикладывала все усилия, чтобы у Джессики, насколько это возможно, была нормальная жизнь, хотя все чаще отлучалась из дома, — то на рекламные мероприятия, то на встречи с читателями. Она обнаружила, что ей доставляет большое удовольствие общение с детьми, которые приходили посмотреть на нее или послушать, как она читает: «Мне, как бывшей учительнице, приятно сознавать, что я не несу никакой ответственности за этих ребят и моя задача — просто развлечь их, и к черту дисциплину». Опять же, как бывшая классная дама, Джоанна не могла понять и одобрить поведение двух учительниц, которые, пока шестьдесят их подопечных слушали ее раскрыв рот, все время болтали друг с другом. Один из самых приятных моментов в своей жизни Джоанна пережила во время рекламного тура по Великобритании в связи с выходом повести «Гарри Поттер и тайная комната». Мама девятилетнего мальчика, страдавшего дислексией²⁰ , сказала ей, что «Гарри Поттер» — это первая книга, которую ее сын самостоятельно прочитал от начала до конца. Однажды утром она даже расплакалась, увидев, что ребенок сам взял в руки книгу, после того как она прочитала ему первые две главы.

Когда в Крейглокхарте узнали, кто такая Джоанна, она предложила провести встречу с учениками, чтобы те перестали терзать Джессику расспросами о матери. «Больше всего были обескуражены старшеклассники, которые читали эту книгу на уроках», — говорит Джоанна. Джессика, которая быстро находила общий язык со своими сверстниками, наверное, единственная не читала книг мамы: Джоанна решила подождать, пока дочери исполнится лет семь. Но Джессика так устала от постоянных расспросов, что Джоанна, немного волнуясь, начала читать ей «Гарри Поттера» вслух. К счастью, дочке книга понравилась.

Чем более знаменитой становилась Джоанна, тем тщательнее она скрывала свою личную жизнь. Иногда она заходила в «Марджиотту», магазин деликатесов на Эшли-Террас, в двухстах ярдах от дома, но чаще предпочитала делать покупки в Стокбридже, модном районе к северу от Принцесс-стрит, в нескольких милях от Хейзелбэнк-Террас. Литературный агент Жиль Гордон, заведующий шотландским офисом Кертиса Брауна, вспоминает, что как-то раз в магазине «Хербис» на Реберн-Плэйс у прилавка с сыром и ветчиной увидел знакомое лицо — молодую женщину с маленькой девочкой. «Она выглядела самым счастливым человеком на свете», — говорит Жиль. Подойдя к кассе, он поинтересовался, на самом ли деле это она — та, о ком он подумал. Кассир сперва не понял о чем речь, а когда Жиль объяснил, что, как ему кажется, у них в магазине только что побывала одна из самых известных жительниц Эдинбурга, равнодушно ответил, что она здесь частый посетитель. Под впечатлением от этой встречи Жиль упомянул о ней в своей колонке сплетен из литературного мира «Агент Провокатор» в «Эдинбург Ивнинг Ньюс». «Хорошая новость, — писал он. — Мои дети, которые считают Дж. К. Ролинг превыше Шекспира, в следующий раз, когда я отправлюсь за яйцами, обязательно пойдут со мной». Но едва ли они застали бы там Джоанну. Через несколько недель Жиль вновь оказался в «Хербис». «Большое спасибо, — сказали ему там. — С тех пор как вы написали ту заметку, больше мы ее не видели. А ведь она была одной из лучших наших клиенток».

Это еще раз доказывает, насколько серьезно Джоанна относится к неприкосновенности личной жизни. Один из эдинбургских журналистов полагает, что Джоанна намеренно афишировала свои посещения некоторых кафе, чтобы ее не донимали там, где она действительно была завсегдатаем. Она продолжала заходить в «Николсонс», но уже значительно реже: кафе превратилось в место паломничества поклонников Дж. К. Ролинг. В любом случае к 1998 г. в «Николсонс» все изменилось: кафе утратило свою неповторимую бесшабашную атмосферу студенческой забегаловки, прежде вдохновлявшую Джоанну, превратившись в роскошный бар-ресторан. Здесь уже нет ни синих с желтым скатертей, ни репродукций Матисса — столы темного дерева, бордовые кресла, паркет на полу и современный минималистский декор. Администрация решила ориентироваться на богатую молодежь, посетителей дорогих ресторанов, разодетых театралов, забегающих сюда по пути в находящийся через дорогу театр «Фестиваль». Это место было уже совсем не в духе Гарри Поттера. Трудно представить себе мать-одиночку, живущую на одно пособие и сидящую здесь за столиком с бокалом дорогой текилы, авторучкой и мирно посапывающим в коляске ребенком.

Про кофе тоже, однако, не забыли: зять Джоанны Роджер занялся осуществлением нового проекта «Черное лекарство», открыв в городе сеть кофеен, составивших серьезную конкуренцию международным компаниям. «Мы стремимся к созданию приятной, комфортной атмосферы за счет натуральных материалов: дерева, камня», — объясняет он. С годами пить кофе стало несказанно модно, и в плане рекламы, которую невольно создала Джоанна нынешнему ресторану, она давным-давно вернула свой долг и самому Роджеру, и его персоналу. В ближайшие годы «Николсонс» непременно войдет во все эдинбургские путеводители и справочники как место, связанное с историей создания «Гарри Поттера». Можно было бы даже повесить снаружи соответствующую табличку. Поэтому неудивительно, что, когда в апреле 2001 г. кафе было выставлено на продажу, за него запросили более 325 000£ (487 500$). Но вряд ли новый владелец когда-либо увидит среди своих посетителей саму Джоанну.

Особое впечатление на Жиля Гордона, стоявшего в кассу позади Джоанны, произвели отношения между матерью и дочерью: «Я был поражен, насколько непринужденно она общалась со своей дочерью, — говорит он. — Очень просто и душевно. Обе чувствовали себя совершенно свободно, и я подумал: надо же, как они привязаны друг к другу, это так мило».

Джессику, похоже, совсем не трогает слава матери. В гостях у «Дезерт Айленд Диске» Джоанна сказала: «Мне кажется, с одной стороны, даже хорошо, что она была еще маленькая, когда в нашей жизни стали происходить все эти перемены. А повзрослев, стала воспринимать это как должное». Однажды Джоанна из интереса включила радио и сказала дочери, что сейчас мама будет рассказывать о своей книге. На девочку это не произвело ровно никакого впечатления: «Но ведь я и так знаю, что ты скажешь, мама».

Да уж. В первые годы Джоанна проводила с Джессикой гораздо больше времени, чем могут себе позволить многие матери, и это, видимо, сыграло свою роль. Джессика до сих пор занимает в жизни Джоанны несравнимо более важное место, чем Гарри Поттер: «Она-то знает, кто главнее, и в этом совершенно права».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Достояние общества

«Я больше не могу писать!»

С

амые худшие опасения Джоанны оправдались 14 ноября 1999 г. Репортеры прознали, что некогда она была миссис Хорхе Арантес. Она предвидела, что когда-нибудь это случится. Однако не ожидала оказаться настолько знаменитой, что газеты будут готовы заплатить ее бывшему мужу за интимные подробности его романа и брака с ней, чтобы потом миллионы людей смаковали их за завтраком. Горькая ирония есть в том, что тогда же американский журнал «Гламур» назвал ее Женщиной года, а «Скотланд он Санди» — самой завидной партией в Шотландии.

Газета «Экспресс» предложила Хорхе 15 000£ (22 500$) за интервью, первая часть которого была опубликована в воскресном выпуске «Экспресс он Санди». Это задание было поручено Дэннису Райсу. Одновременно с ним в Порто вылетел Пол Хендерсон из «Мэйл он Санди», дабы из других, бесплатных источников добыть информацию, которая могла бы «подпортить» триумф конкурентов. Дэннис Райс был разочарован встречей с бывшим супругом Джоанны: «Он показался мне неприятным человеком. В два часа дня он все еще нежился в постели. Мне даже не хотелось с ним общаться».

Взять интервью не составило труда: Хорхе прекрасно говорил по-английски. Репортаж появился в газете под заголовком «Потерянная любовь и Гарри Поттер». Ниже следовала строчка: «Откровения бывшего мужа: писательница начала повесть, будучи беременной», — что уже изначально было неправдой. Рядом поместили общую фотографию Джоанны, Хорхе и Джессики. Надо отдать Хорхе должное: в интервью он отзывался о Джоанне весьма уважительно, расхваливал ее дивные голубые глаза. Он не пытался мстить. Но даже в этом случае Джоанне не особенно улыбалось, что весь мир будет посвящен в детали их непростых отношений.

Еще больше Джоанну расстроила статья в «Мэйл он Санди», где Хорхе заявлял о своем участии в написании «Гарри Поттера». Газета цитировала его слова: «Когда я предлагал Джоанне что-нибудь изменить, она обычно следовала моему совету. Мы читали работы друг друга и вносили коррективы». Хендерсон писал о Хорхе: «Безработный, без гроша в кармане, не- удавшийся журналист местного пошиба, проводит дни и ночи в полутьме за закрытыми ставнями в своем доме в Порто, мечтая о том, как бы извлечь выгоду из брака с известной писательницей».

В утро публикации Джоанне позвонил один друг. «Я даже ни о чем не подозревала, — вспоминает Джоанна. — Он спросил: «Ты в порядке? », — причем таким тоном, будто я только что перенесла сложную операцию. «А что?» —поинтересовалась я, и тогда он воскликнул: «Бог мой, ты ничего не знаешь!» Бедняга не хотел, чтобы Джоанна узнала эту новость от него, и попытался отшутиться, но ему все же пришлось рассказать о статье в газете. «Единственное, что я смогла сказать в ответ: «Да ты с ума сошел — читать «Мэйл он Санди»?!»

В следующем выпуске «Экспресс» была помещена вторая часть интервью: «Почему я выгнал жену из дома через пять месяцев после рождения ребенка и навсегда распрощался с браком и дочерью» — самые сенсационные откровения газетчики приберегли напоследок. Упомянув о пагубном пристрастии Хорхе к наркотикам, репортер с его слов живописал, как в пять утра тот выволок Джоанну на улицу и «дал ей сильную затрещину». Прочитала бы она все сама или узнала от друзей, в любом случае ей пришлось заново пережить неприятные моменты, связанные со скандальными событиями в Порто. Хорошо еще, что Джессике было всего шесть лет и от нее удалось скрыть эту историю. Девочке не пристало читать такие вещи.

Хорхе говорил газетчикам, что хочет увидеться с дочерью, но ни словом не обмолвился о постановлении эдинбургского суда, запрещающем ему любые контакты с семьей. «Мне не нужны деньги Ролинг», — гордо заявлял он, не отказавшись при этом от чека на 15 000£ за интервью. (Кстати, португалец так ничего и не получил. В «Экспресс» ему сказали, что он нарушил эксклюзивное соглашение, дав интервью «Мэйл он Санди» и еще одной ежедневной газете в Порто, «Жорнал де Нотисиас». Так что Хорхе и здесь ничего не выиграл.) В интервью он намекнул, что встречается с другой женщиной: «Я не могу жениться, пока не докажу, что свободен». Хотя, чтобы получить доказательства развода, оформленного 26 июня 1995 г., ему достаточно было обратиться в регистрационную службу в Эдинбурге либо к адвокатам Джоанны, в офис «Блэклок Торли» на Коммершл-стрит.

Для Джоанны, однако, все могло обернуться куда хуже. К счастью, ей не ставили в вину «секс, наркотики и рок-н-ролл» — имидж, не очень-то приличествующий детской писательнице. Но и так все было довольно грустно. Как писал Дэннис Райс, «такое впечатление, что она стыдится своего прошлого». Одно дело, когда ты «мать-одиночка без гроша в кармане», другое — когда тебя выгнал из дома собственный муж.

С того момента Джоанна невзлюбила прессу и с еще большим рвением стала оберегать свою личную жизнь. Стали появляться и другие статьи, причем некоторые откровенно сфабрикованные, и писательница сказала Энн Тренеман из «Таймс»: «В то время я была очень уязвима.

Я не могла писать — самый верный признак того, что я полностью выбита из колеи (а это случалось нечасто). В тот день я собиралась поработать. Но, отправившись в кафе, просидела там без единой мысли в голове. Это еще больше расстроило меня. Ну вот, подумала я, теперь они замахнулись на самое ценное. Я больше не могу писать!»

На этот раз средством от депрессии стал не шоколад, а поход по магазинам. Джоанна зашла в самый крупный в Эдинбурге ювелирный магазин на Принцесс-стрит и купила кольцо с огромным квадратным аквамарином, даже не поинтересовавшись его стоимостью. Она еще никогда не совершала столь экстравагантных поступков. Зато ей было теперь чем защититься в случае уличного нападения. «Печатать с кольцом невозможно: оно такое громоздкое, — говорит Джоанна. — Большое до неприличия. Такие вещи надевают лишь по особым случаям; каждый день носить его просто опасно — можно кого-нибудь и поранить ненароком». Еще она накупила подарков подругам и почувствовала себя гораздо лучше. И это было очень кстати: ей срочно нужно было закончить «Гарри Поттера и кубок огня», а у нее возникли трудности с сюжетом. На половине книги Джоанна заметила, что все как-то не вяжется, построенная цепь событий не ведет логически к задуманной концовке, и пришлось все начинать сначала.

А между тем поднятая газетчиками шумиха вокруг семейной жизни Джоанны еще не улеглась. Летом 2000 г., за две недели до выхода «Кубка огня», появилось еще одно интервью с Хорхе, на этот раз в «Санди Миррор»: бывший супруг утверждал, что «Философский камень» она начала писать в Порто. В статье снова поминалось пристрастие Хорхе к наркотикам, однако сообщалось, что он будто бы вылечился и начал новую жизнь в Париже, в округе Клиши. Через месяц он уже давал интервью «Дэйли Мэйл», заявляя, что решил порвать все связи с Джессикой и Джоанной, снова умолчав о судебном запрете. А еще, по его словам, у него сохранилось несколько рукописей Джоанны, обнародовать содержание которых он якобы не намерен. Правда же в том, что это не имеет ровно никакого значения. Когда Джоанна в спешке покидала его дом, ее больше заботила дочь, чем какие-то записи.

Да, Хорхе Арантес был когда-то мужем Джоанны. Он просто часть ее жизни, и она не в силах помешать газетчикам преследовать людей из ее прошлого или настоящего. А что касается самого Хорхе, возможно, он все же сумеет изменить свою судьбу и вновь станет тем обаятельным человеком, который когда-то покорил сердце Джоанны.

За три года Дж К. Ролинг стала одной из самых богатых и знаменитых женщин в мире, а, как известно, именно знаменитостям публика не склонна прощать ни малейшей слабости. В прессе вовсю муссировались слухи о том, что ее отец с непозволительной поспешностью женился на своей секретарше, и это привело к расколу в семье. Джоанна до сих пор не может привыкнуть к тому, что стала объектом пристального внимания со стороны как серьезных газет, так и желтой прессы. В то время как первые интересуются в основном ее творчеством и литературным феноменом «Гарри Поттера», бульварным изданиям не дают покоя ее богатство и слава. Интерес этот вполне объясним, однако, что характерно, когда сама писательница пожелала обратиться к широкой аудитории от лица Национального совета по делам неполных семей, она поведала историю своих эдинбургских злоключений газете «Сан».

Но, несмотря ни на что, у Джоанны всегда есть надежный тыл — ее книги. Она не согласна с тем, что Рита Скитер (Москита), специальный корреспондент «Ежедневного пророка», — это своего рода месть тем газетчикам, чьи надуманные истории принесли Джоанне немало огорчений, да и Розамунд де ла Хэй подтверждает, что образ Риты «ни в коем, ни в коем случае» не является пародией на какое-либо конкретное лицо. Москита — один из любопытнейших персонажей повести о Гарри Поттере, ведьма в алых одеждах, которая с помощью специального заклинания исторгает из своих несчастных жертв, в частности Гарри, искаженные цитаты. Джоанна рисует ее портрет с особым злорадством: «Ее волосы были уложены замысловатыми и подозрительно тугими завитками, странно контрастировавшими с тяжелой челюстью. Она носила очки в дорогой оправе и красила алым лаком двухдюймовые ногти на толстых пальцах, сжимавших сумку из крокодиловой кожи». Не успел Гарри открыть рот, чтобы ответить на заданный Москитой вопрос, как заклинание уже сделало свое дело, и она уже сама формулирует: «Уродливый шрам, память о трагическом прошлом, обезображивает довольно милое в остальных отношениях лицо Гарри Поттера...»

Рита — собирательный образ, олицетворение бульварной прессы, настоящий шедевр для человека, никогда не имевшего отношения к журналистике. Джоанна говорит, что изначально мисс Москита должна была фигурировать в «Философском камне». Когда Гарри впервые попал в «Протекающий котел», она тут же подбегает к нему, чтобы взять интервью у милашки со шрамом на лбу. Позже Джоанна изъяла этот персонаж из окончательного варианта «Философского камня», так что впервые мы встречаемся с Ритой лишь в «Кубке огня». «Я планировала написать семь книг, — объясняет Джоанна, — и решила, что ей следует появиться на сцене в середине повествования, в четвертой книге, когда Гарри всерьез начинает тяготиться бременем славы». Хотя, по утверждению писательницы, создавая образ мисс Москиты, она не имела в виду ни конкретное лицо, ни конкретные события, определенные параллели угадываются между статьей в «Дэйли Рекорд», где заявлялось, что Ролинг стала «замкнутой, нервной и раздражительной», и эксклюзивным репортажем в «Ежедневном пророке», где говорилось, будто Гарри Поттер «непредсказуем и потенциально опасен».

Кстати, репортер «Дэйли Рекорд» может облегченно вздохнуть: «Кубок огня» была написана еще до публикации статьи. Под конец Рита получает заслуженный нагоняй, когда Гермиона выясняет, что она незарегистрированный зверомаг — превращается в жука и подслушивает чужие разговоры. Гермиона поймала Риту и посадила в стеклянную банку. Но мстительная мисс Москита еще напомнит о себе в будущих книгах.

Сегодня Джоанна обладает уже достаточным влиянием, чтобы контролировать качество поступающей в прессу информации. Перед каждым интервью она, словно командир перед боем, с особой тщательностью продумывает и планирует все свои фразы. «Намечающиеся интервью обычно готовятся в строгом секрете, — говорит один шотландский журналист. — Она уже привыкла быть в центре внимания и следит за тем, чтобы те, кто о ней пишет, не переусердствовали. После презентации новой книги она, обычно обосновавшись в отеле, целый день принимает журналистов и лично отвечает на их бесконечные вопросы».

Прошли те времена, когда Джоанна позировала для прессы за столиком в кафе «Элефант» или «Николсонс». Кто еще не видел, как Ролинг пьет кофе? Журналистов, бравших у нее интервью, она всегда покоряла своим чувством юмора, заливистым смехом, искренностью, прямотой и умом. И несмотря на то что в литературном мире она считается звездой первой величины, ей никогда не изменяло чувство меры. В конце интервью с Симоном Хэттенстоуном из «Гардиан» она, поддавшись на уговоры, согласилась сфотографироваться с метлой. «По правде говоря, — смеясь, сказала она, — я чувствую себя полной дурой».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Голливуд

«Фильм должен быть британским и понятным и близким детям»

В

Голливуде сразу положили глаз на «Гарри Поттера». Одним из первых был Дэвид Хэйман, который в январе 1997 г. вернулся в Лондон, семнадцать лет прожив в Лос-Анджелесе. Сначала он работал на «Уорнер Бразерс», затем сам стал независимым продюсером нескольких кинокартин, в том числе «Juice» и «The Daytrippers» — последняя была названа лучшим фильмом на фестивале в Довилле в 2000 г. Он также принимал участие в съемках нашумевшей «Маленькой принцессы» и знал, как завоевать признание детской аудитории. Но главное, он подписал контракт с «Уорнер Бразерс» на право разработки творческого материала и поисков потенциальных партнеров через собственную компанию, «Хэйдэй Филмз».

«Хэйман был нашими глазами и ушами, — объясняет президент «Уорнер Бразерс» Лоренцо ди Бонавентура, — нашим посредником между Британией и Соединенными Штатами, помогая обеспечивать финансирование определенных проектов и занимаясь разработкой материалов, которые было выгоднее снимать в Соединенном Королевстве, чем в США».

Лестный отзыв в адрес мистера Хэймана не освобождал его от ответственности: он должен был искать и найти те самые «материалы». Ему еще только предстояло выйти на Дж. К. Ролинг и «Гарри Поттера».

Таня Сегатчиан, исполнительный директор «Хэйдэй», первой открыла «Гарри». Именно она посоветовала Дэвиду прочесть книгу. Сюжет ему понравился. Потом повесть прочитали его дети и тоже были в восторге. И все друзья, успевшие ознакомиться с содержанием, давали самые положительные отзывы. Мистер Хэйман присутствовал на званом обеде в доме Коуклы Маклоуз, вращавшейся в среде литераторов, и та тоже настоятельно рекомендовала обратить внимание на «Философский камень». Коукла — лондонский представитель нескольких европейских издательств. Она сразу же разглядела огромный потенциал «Гарри Поттера» и убеждала своего друга Хэймана, да и других своих клиентов, как можно быстрее взять его в оборот. В то время она работала в паре с некой Мелиндой, дочерью венгерского издателя Иштвана Балаша. Коукла посоветовала Мелинде порекомендовать «Гарри Поттера и философский камень» отцу. Иштван сначала засомневался: начальная цена составляла 500$ (333£) — приличная в Венгрии сумма за книгу никому не известного автора, — но затем, по некотором размышлении, согласился издать повесть. После выхода четвертого тома, «Гарри Поттер и кубок огня», Коукла полюбопытствовала, как у Иштвана продвигаются дела. «Уже продали 60 ООО экземпляров», — не без гордости ответил тот.

Дэвид Хэйман спешил получить права на книгу, но Кристофер Литтл не торопился. Прошло почти два года, прежде чем был подписан контракт с «Уорнер Бразерс» — к тому времени «Гарри Поттер» стал мировым бестселлером, и, как следствие, стоимость его существенно возросла. Примечательно, что издательства, в свое время отказавшиеся принять рукопись книги, вскоре после первой публикации были готовы на все, лишь бы перекупить права на следующий том. В наш век модернизации детской индустрии развлечений книгоиздатели недооценили привлекательность простого сказочного сюжета, слитые воедино элементы которого (школа-интернат, мальчик-сирота, волшебство) пробуждают детское воображение.

Дэвид Хэйман сразу же осознал перспективность экранной версии гениального творения Джоанны. Причем не он один. А Кристофер Литтл умело этим воспользовался. Найджел Рейнолдс написал через десять дней после выхода в свет первой книги Джоанны: «За право постановки фильма состязаются две голливудские студии и один американский независимый продюсер»*

На следующий день то же сообщала Таня Томпсон в «Скотсмэн». Кристофер позаботился о том, чтобы все узнали, какой перспективный материал находится у него в руках. Джоанну, сидевшую в своей «обшарпанной» квартирке в Эдинбурге, сперва все это смущало.

Постепенно, шаг за шагом Джоанна вновь обретала уверенность в себе, чему способствовали разные факторы: первое место в списке бестселлеров, получение престижной литературной премии, переезд со съемной квартиры и даже просто автографы, которые она раздавала своим поклонникам. За следующие два года Джоанна набралась мужества и сил, чтобы защищать свое творение и принимать деятельное участие в его судьбе. Например, и речи быть не могло, чтобы Гарри Поттер учился в Школе чародейства и волшебства «Беверли Хиллз». Джоанна так и заявила репортерам «Нью-Йорк Таймс»: «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы портрет Гарри не появился на пакетах с гамбургерами. Для меня это станет худшим кошмаром» .

Феноменальную популярность «Гарри Поттера» в США объяснить трудно. «Это ведь настолько британские книги, — говорит сама писательница. — В них нет ни американских героев, ни американской обстановки. Для меня это загадка*. Тем не менее она не желает идти ни на какие компромиссы ради продвижения «Гарри Поттера» на американском рынке. «Гарри — это не американский студент, приехавший по программе обмена в британский Хогвартс. Мне кажется, что все очарование книги нарушится, если главный герой будет из Техаса или откуда- нибудь еще». Джоанна уже выиграла одну битву с американскими издателями, которые хотели переиначить на американский манер слово «мама». Однако она все же пошла на одну уступку. Оказалось, по ту сторону Атлантики мало кто из детей знает, что такое «философский», поэтому в американский кинопрокат фильм был пущен под названием «Гарри Поттер и колдовской камень».

Чтобы наверняка привлечь интерес детей к кинокартине, существуют два волшебных слова: «Стивен» и «Спилберг». Поскольку это имя упоминалось в связи с «Гарри Поттером», весь мир кинематографа тут же догадался, что речь идет о серьезном проекте. Джоанна уже увлеклась занятной игрой голливудских раутов: подбором актеров для съемок фильма. Она хотела, чтобы Хагрида играл Робби Колтран, полагая, что этот актер, самой известной ролью которого был аналитик-криминалист Крэкер, просто создан для того, чтобы изображать на экране хогвартского лесничего.

К концу 1999 г. были подписаны контракты на съемки. Кристофер Литтл заключил соглашение с Дэвидом Хэйманом и «Уорнер Бразерс», и Джоанна была на седьмом небе от счастья. Это была не самая крупная в мире кинематографа сделка (официально обошедшаяся компании в миллион долларов), но Джоанна не желала бросать Гарри на произвол судьбы из-за трех мешков золота. Она оставила за собой право голоса, могла вносить поправки в сценарий и наложить вето на те или иные формы рекламы, особенно в Британии. В обмен на это «Уорнер Бразерс» получала все права на товарный знак Гарри Поттера, то есть, как поняла Джоанна, на использование его в одежде и играх, упаковках напитков и шоколада, а это были немалые деньги. Фельетонистка Либби Первз уже начинала проявлять беспокойство по поводу текущего курса событий. В статье для «Таймс Эдьюкейшнл Сапплмент» она писала: «Гарри скоро обзаведется блондинистой подружкой и среднеатлантическим акцентом. Потом появятся тематические парки с маленькими аккуратненькими домиками на аллее Диагон и виртуальный квиддич с метлами». Ее волнение за судьбу «Гарри Поттера» вполне объяснимо в свете позорной, по ее мнению, концовки «Маленькой принцессы», где вдруг вопреки всему оказывается, что отец героини вовсе и не умер.

Первым делом нужно было выбрать режиссера. Кандидатом номер один какое-то время оставался Стивен Спилберг, но затем от этой идеи отказались, что породило массу необоснованных слухов, в том числе и о том, будто между ним и Джоанной возникли расхождения по поводу экранного образа Гарри. Спилберг начал работу над другим проектом «Уорнер Бразерс». Среди наиболее вероятных кандидатов называли также Брэда Спилберга, Терри Джиллиама, Джонатана Джемме и Ивана Райтмана. В итоге выбор остановили на Крисе Коламбусе, контракт с которым был подписан 27 марта 2000 г., спустя почти три года после того, как Дэвид Хэйман впервые прочитал «Гарри Поттера». У Коламбуса был внушительный «послужной список»: «Один дома», «Миссис Даутфайр» (кстати, по роману «Мадам Даутфайр» Энн Файн — жительницы Эдинбурга). Но, наверное, большую известность ему принесли сценарии детских приключенческих фильмов в жанре фэнтези, в частности «Гремлины», «Громилы» и «Юный Шерлок Холмс».

«Нам было важно найти режиссера, — говорит Лоренцо ди Бонавентура, — которому была бы близка и детская тематика, и волшебство». Сам Коламбус, не тратя времени на выступления в прессе, вылетел в Лондон на встречу с Джоанной. По утверждению «Вэрайети», именно она, а вовсе не директор студии Алан Хорн, сказала решающее слово в определении стилистической направленности картины. Возможно, продюсеры совершили ошибку, отказавшись от услуг Спилберга, но Джоанна уже заработала денег больше, чем необходимо, поэтому «не было смысла сулить ей золотые горы». Она всегда говорила, что пишет книги «для себя», а уж конечно, не для голливудских кинематографистов, и потому осталась «очень довольна», что режиссером назначили именно Коламбуса.

Проект не ограничивался постановкой лишь одного фильма. Джоанна решила, что напишет семь книг, поэтому, по идее, в экранизированном «Гарри Поттере» должно быть семь серий. В то время три первые книги прочно занимали верхние строчки рейтингов бестселлеров предыдущего года, а интерес к четвертому тому уже достигал критической отметки.

Важное значение придавалось и поиску юного актера на роль Гарри Поттера. Вскоре газеты затрубили о «большой охоте за поттеровским типажом». Сначала на роль утвердили было Хэйли Джоэла Осмента, с блеском сыгравшего мальчика в оскаровском фильме-лауреате «Шестое чувство». Но он сам отказался от участия в конкурсе, ибо считал, что книга должна оставаться книгой, а фильм — это уже не то. Обеспокоенные продюсеры объездили едва ли не все школы страны, призывали заинтересованных детей оставлять свои координаты на веб-сайте «Уорнер Бразерс». Дэвид Хэйман как-то отправился в театр в Уэст-Энде со своим другом, литературным агентом Аланом Рэдклиффом, который, по счастливой случайности, взял с собой своего сына, недавно начавшего актерскую карьеру. «Я смотрел пьесу, — вспоминает Дэвид, — но после того как увидел Дэна, не мог сосредоточиться на спектакле. На следующий день я позвонил Алану. Мне показалось, что Дэн — это именно тот, кто нам нужен».

В конце августа «Уорнер Бразерс» объявили об Утверждении на роль Гарри этого одиннадцатилетнего жителя Фалема, юго-западного района Лондона. И когда в отеле «Найтсбридж» Дэниэл Рэдклифф предстал прессе в очках с круглой оправой, всем показалось, будто он сошел с иллюстрации Томаса Тэйлора.

Дэниэл смущенно признался, что даже заплакал, когда роль дали ему. Тем не менее он не был новичком в шоу-бизнесе. Он уже участвовал в телепостановке Би-Би-Си «Дэвида Копперфильда» и дебютировал на киноэкране в «Панамском портном», фильме Джона Бормана по мотивам бестселлера Джона Ле Карре с Джеффри Рашем и Пирсом Броснаном (Дэниэл играл сына «портного»). Его отец Алан сам некогда был (правда, довольно посредственным) актером, прежде чем сделаться влиятельным литературным агентом, сотрудничавшим с «Уильям Моррис», а позже с «АйСиЭм». Мама, Марсия Грэшем, авторитетный агент по кастингу, тоже в молодости пробовала себя в кино. Так что было кому поторговаться за достойную оплату труда восходящей звезды. В итоге был подписан контракт на два фильма с гонораром 200 000£ (300 000$), и перед «Уорнер Бразерс» возникла проблема: по договору, второй фильм они должны были запустить в производство еще до того, как выяснится уровень популярности первой картины. В каждой книге Гарри становится на один год старше, и то же по сюжету должно происходить в фильме.

Джоанна осталась довольна кандидатурой Дэниэла, равно как и десятилетней Эммы Уотсон и одиннадцатилетнего Руперта Гринта (что ни на есть «поттеровское» имя) на роли соответственно Гермионы Грейнджер и Рона Уизли. «Просмотрев кинопробы Дэна Рэдклиффа, — вспоминает писательница, — я решила, что Крис Коламбус вряд ли мог подобрать для Гарри более подходящий типаж. Я желаю Дэну, Эмме и Руперту всего самого наилучшего и надеюсь, что «первый год в Хогвартсе» доставил им такое же удовольствие, как мне — написание этой книги». А Крису Коламбусу она сказала, что у нее такое чувство, словно она вновь обрела «давно пропавшего сына».

И Хэйман, и Коламбус разделяли опасения Джоанны, что «Гарри Поттер» может стать американизированной, или «диснеефицированной», картиной. «Мы стремились и стремимся во всем следовать оригиналу», — говорит Хэйман. А Коламбус заметил в интервью журналу «Салон», что «фильм должен быть британским и понятным и близким детям». «Дж. К. Ролинг покорила меня с первой же страницы», — добавлял он. Интересно, что с ним сделала бы та же Дж. К. Ролинг, если бы он «опошлил» ее любимое детище?

Еще одной удачей стало согласие Робби Колтрана на роль Хагрида, в то время как леди Мэгги Смит взялась играть профессора МакГонагалл — весьма яркий типаж. А с Аланом Рикманом в роли Снейпа, Ричардом Харрисом — Дамблдором, Джули Уотерс — миссис Уизли и Джоном Клизом — Почти Безголовым Ником (официально было заявлено 300 000£ (400 000$) за три дня работы) фильм стал напоминать «Who’s Who» британского кинематографа. Сценарий написал Стив Клоувз, среди предыдущих работ которого «The Fabulous Baker Boys» с Мишель Пфайффер в главной роли. Он был счастлив сотрудничать с Джоанной, которая помогала ему во всем, несмотря на занятость, — в то время ее торопили с завершением четвертой книги «Гарри Поттера». Она же лично утверждала окончательный вариант сценария.

Затем начались поиски натуры и интерьеров для съемок. Хогвартс и чулан Гарри под лестницей были со всей тщательностью воспроизведены на «Ливзден Студиос» близ Уотфорда в Хартфордшире, но полет фантазии Джоанны значительно осложнял дело. Из множества осмотренных туристических достопримечательностей для внутренних съемок Хогвартса был выбран Глостерский кафедральный собор. Это характерное сооружение уже снимали в телепостановках по роману Джоанны Троллоп «Хор» и пьесе Дэнниса Поттера «Пенни с неба». Декан Глостера, преподобный Николас Бари, как и все другие участники проекта, обязался хранить молчание. «Глостер — один из самых красивых и изящных соборов, — с гордостью заявляет он. — И его аркады должны стоять в одном ряду с величайшими архитектурными шедеврами Европы». Все единогласно признали, что именно эти аркады идеально подходят для внутреннего дворика Хогвартса.

Некоторые сцены в Хогвартсе было решено снимать в уилтширском аббатстве Лэкок, Даремском кафедральном соборе и аббатстве Уитби. «Роль» банка «Гринготтс» получило здание Австралийского Верховного комиссариата в Лондоне. «Уорнер Бразерс» старались по возможности держать в тайне места съемок, потому что никто не хотел, чтобы «зрители показывали на экран и говорили: «Смотрите, да это же Оксфорд!» Наибольшую известность благодаря фильму обрела живописная железнодорожная станция «Готланд» в одноименной деревушке Северного Йоркшира. Здесь уже некогда снималась популярная телепередача «Сердцебиение», но в «Гарри Поттере» она превратилась в станцию Хагсмида. В книге о ней говорится очень немногое — лишь то, что это «маленькая темная платформа», где высаживаются Гарри и его соученики после отправления со станции «Кингс-Кросс».

К началу съемок ни Дэниэл, ни Руперт еще не прочли всех четырех книг. Дэниэл признался, что «когда-то очень давно» читал первые два тома, но уже забыл, о чем они. Юные актеры, согласно законодательству, не имели права прерывать учебу, поэтому к месту съемок вместе с ними прибыл школьный учитель. К сожалению, им приходилось изучать математику и историю «маглов», а не уход за волшебными животными. Суровые зимние холода приостановили съемки, и работа над картиной не была завершена, как планировалось, к марту 2001 г., так что Дэвиду

Хэйману пришлось договариваться о продлении срока отсутствия ребят в школе до самого июня.

Сегодня снять фильм — еще только полдела. Остается едва ли не главная часть — реклама. Надо сделать так, чтобы как можно больше людей захотели посмотреть новую картину. Для начала 1 марта на веб-сайте «Уорнер Бразерс» был запущен первый рекламный ролик — монтаж нескольких кадров фильма: присылаемые через камин письма Гарри, поезд по пути в Хогвартс, уроки заклинаний профессора Флитвика и, разумеется, Робби Колтран в роли Хагрида.

Некоторое замешательство вызвала статья в «Сан», помещенная на первой странице под заголовком «Гарри Поттер в деле о наркотиках», который был намного сенсационнее ее содержания. На «Ливзден Студиос» действительно было найдено несколько шприцев, и полиция устроила обыск на предмет возможных улик. Жаль, что не арестовали Волан-де-Морта, но ведь жизнь — это не кино.

В конце июня в прокате появились еще несколько сцен из фильма, включая кадры с трехголовым чудищем Пушком — собакой, охраняющей философский камень. Потом пришла очередь интервью самого Криса Коламбуса, подтверждавшего, что новая картина не будет иметь ничего общего с его прошлым шедевром «Один Дома»: «Могу вам обещать, нет. Это невероятно интересная история в классическом жанре. Зачем делать из нее комедию?»

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Honoris Causa²¹

«Я была намного счастливее в роли безвестной, нищей писательницы, чем преуспевающей и богатой заурядности»

Н

а четвертом чеке, полученном Джоанной через два года после выхода в свет повести «Гарри Поттер и философский камень», значилась цифра с шестью нолями. В конце июня 1999 г. Ролинг официально стала миллионершей. Какой взлет: за пять лет от депозитной книжки для получения пособий до платиновых банковских кредиток! Теперь Джоанна приобрела достаточный вес, чтобы диктовать издателям собственные условия. Ее авторский гонорар составлял 15—20 процентов с общей прибыли от продажи книг.

Они с Джессикой все еще жили на Хейзелбэнк- Террас. Единственной роскошью, которую позволила себе Джоанна, была новая встроенная кухня, да еще она наняла няню-американку, помогавшую ей присматривать за дочерью. Работа отнимала у Джоанны много времени: каждый день нужно было прочесть сотни писем и по возможности на каждое ответить лично. Писательница никогда не забудет первого письма от поклонницы — девочки по имени Франческа Грэй. Начиналось оно обращением «Уважаемый сэр», что еще раз подтверждало эффективность хотя бы на первых порах стратегии Кристофера Литтла: ввести читателей в заблуждение относительно пола автора.

Жизнь на Хейзелбэнк-Террас шла своим чередом. Джоанна никогда не стремилась блистать в литературных салонах Эдинбурга и крайне редко появлялась в светском обществе. Она, как правило, присутствует на августовском Эдинбургском книжном фестивале и еще не более чем на двух других мероприятиях в год. И домой она приглашает на обед лишь самых близких и преданных друзей. На кухонной стене пришпилена «Ода Посвящение» из «Лирики» Хилари Бэллок, с творчеством которой Джоанна впервые познакомилась в возрасте десяти лет, в значительной степени объясняющая образ жизни Джоанна Ролинг:

Из дома тихого бросаем взгляды

В даль неизведанных стезей.

На свете за труды нам большей нет награды,

Чем смех веселый и любовь друзей.

Обитатели Хейзелбэнк-Террас гордились соседством с именитой писательницей, однако скромно старались не вмешиваться в жизнь Джоанны. Сама она легко сходилась с родителями подруг Джессики, но, заботясь о собственном спокойствии и безопасности дочери, слишком тесных Контактов избегала. На их тихой улочке никогда не происходило ничего необычного. Только один-единственный раз с машины, припаркованной у дома номер девятнадцать, воры сняли все четыре колеса. «Если бы Джоанна не была уверена в безопасности, — говорит сосед, Уильям Форд, — она бы тут же съехала».

И все же Джоанна всерьез подумывала о переезде. Найти подобающий миллионерше дом в центре Эдинбурга гораздо труднее, чем скромное жилище. Джоанна решила не спешить, тем более что в то время она находилась в постоянных разъездах по стране после презентации ее третьей книги, «Гарри Поттер и узник Азкабана», увидевшей свет 8 июля 1999 г.

С выходом «Узника Азкабана» Дж. К. Ролинг из известной писательницы превратилась, особенно в Америке, в настоящую суперзвезду. Джоанна никогда не забудет, как приехала ставить автографы в один из книжных магазинов Бостона, вокруг которого в радиусе двух кварталов собралась огромная толпа. Будучи британкой, она, естественно, решила, что это очередь за книгами, но представители «Схоластик» объяснили, что люди пришли за ее автографами. В тот день Джоанна подписала более 1400 экземпляров. Одна из продавщиц книжного магазина «Политика и проза» вспоминает, что «люди выстраивались в очередь с раннего утра. Как на концерт «Роллинг Стоунз». Как ни странно, подобные мероприятия не всегда приносят прибыль магазину, потому что многие из поклонников приходят с уже купленными книгами.

Одновременно с ростом популярности Джоанна столкнулась в Америке с неожиданной, но, наверное, неизбежной конфронтацией некоторых «обеспокоенных родителей». На специальном заседании Совета образования штата Южная Каролина было заявлено, что ее книги — это «пропаганда смерти, ненависти, неуважения и зла». Но Джоанна на подобные упреки в свой адрес всегда говорила, что Гарри — это отражение современного мира. Он «полукровка»: его отец — потомственный волшебник, а мать — волшебница, «рожденная в семье маглов». Артур А. Левин из «Схоластик» решительно опроверг слухи о якобы планирующейся «санобработке» «Гарри Поттера».

В Австралии в христианском колледже «Аутрич» и частной школе в Квинсленде даже изъяли книги Джоанны из библиотеки, объявив их опасными. Группа школ Христианской общины решила, что следует снабдить их постерами о вреде оккультизма, а директор южно-австралийского колледжа «Кедр» Питер Томпсон заявил, что «книги представляют оккультизм в выгодном свете, и не известно, куда это может нас завести».

В Соединенных Штатах один специалист по вопросам образования утверждал, что «Гарри Поттер» вызывает у детей неверные ассоциации, будто бы мальчики лучше, чем девочки. По словам доктора Элизабет Хейлман из штата Индиана, Гарри всегда вызволяет Гермиону из беды, а сама она при этом выглядит абсолютно беспомощной; получается, что все без исключения девочки «глупые плаксы или хохотушки, которые только и знают что сплетничать», а мальчики «сильные, храбрые и умные». Однако в плане интеллектуального развития Гермиона намного превосходит Гарри и Рона, не говоря уже о морали и нравственности. В каждой книге именно ее несокрушимая логика и аналитические способности помогают Гарри в борьбе со злом. У Джоанны Ролинг на этот счет свое мнение: «Мой герой — мальчик, девочки в его возрасте, как правило, еще не очень развиты. С годами, конечно, они берут свое. Но в одиннадцать лет, как мне кажется, трудно представить себе, чтобы девочка одновременно разбиралась во всем — от математики до автомобилей. Это был бы надуманный образ». И тем не менее в «Гарри Поттере» все же есть три девочки, которые играют в команде по квиддичу за факультет Гриффиндор и ни в чем не уступают ребятам.

В конце концов все эти обвинения в адрес Джоанны нисколько не повредили ее общественному имиджу. Напротив, поклонники «Гарри Поттера» сплотили ряды в борьбе за своего кумира.

А поклонников множество. К моменту выхода «Кубка огня» первые три книги разошлись тиражом в 8 миллионов экземпляров в Великобритании и почти в 24 миллиона в США. Причем в Соединенных Штатах было распродано 55 процентов объема книг, поступивших на международный книжный рынок. Повести переведены на тридцать пять языков, и Кристофер Литтл убежден, что уровень продаж в ближайшем будущем значительно возрастет именно за счет переводных версий. Даже в Китае заинтересовались приключениями мальчика-волшебника: летом 2000 г. издательский дом Народная Литература, некогда выпустивший сборник стихотворений великого Мао, отпечатал 600 000 комплектов из трех книг «Гарри Поттера» в китайском переводе. Это — самый крупный тираж литературного произведения с момента провозглашения там в 1942 г. коммунистического режима.

Джоанна неохотно дала согласие на серию «больших интервью» в целях повышения читательского интереса к четвертой книге, «Гарри Поттер и кубок огня». Никогда еще в газетах не отводилось столько места обсуждению заглавия будущей книги, как будто это каким-то образом могло повлиять на объем продаж. Юные поклонники Гарри с тем же нетерпением, что и прежде, ждали выхода следующей части, как бы она ни называлась. Сначала долго муссировалась информация о том, что книга будет называться «Гарри Поттер и Кубок международного чемпионата по квиддичу». Потом поползли слухи, что в четвертой книге один из героев погибнет. Шок! Неужели Рон или Гермиона? Маленькие читатели заволновались. Оказалось, что это Седрик Диггори, до четвертой книги всего лишь эпизодический персонаж. Но это не умаляло переживаний по поводу его гибели.

Сюжет будущей книги был окутан туманом секретности — самый верный способ подстегнуть интерес читателей. Оригинальная рукопись хранилась в банковском сейфе; против обыкновения, представителям литературных кругов даже не были разосланы копии. Говорят, что руководитель проекта в «Блумсбери», Эмма Мэттьюсон, до смерти боялась, что кто-нибудь похитит бесценный манускрипт. В контрактах указывалось лишь кодовое название книги — «Поттер-IV». Одним из нескольких избранных, кому была вручена предварительная версия повести, был Крис Коламбус. Он оценил оказанную ему честь, но не имел права показать книгу даже своим детям, которые с нетерпением ждали продолжения приключений своего любимца, даже не подозревая, что предмет их вожделения хранится в запертом столе отца.

Публикация книги принесла «Блумсбери» более 2 миллионов фунтов (3 миллиона долларов) — сногсшибательную сумму. Вместо небольшого ажиотажа рекламщикам удалось вызвать настоящую истерию. 8 июля 2000 г. в книжных магазинах было такое столпотворение, будто там давали концерт «Битлз» или проводился финальный матч Международного кубка по футболу с участием сборной Англии. Причем люди приходили не для того, чтобы взять автограф у автора, а просто чтобы купить книгу! Такого размаха не достигал еще ни один литературный проект.

Легкое головокружение вызывают уже одни только цифры. К моменту публикации книжный интернет-магазин «Amazon.com» принял 290 ООО предварительных заказов на нового «Гарри Поттера» . Для сравнения: в среднем тираж популярной детской книги составляет 20 ООО экземпляров. В Британии же было отпечатано более миллиона копий, что вместе с тиражом в Канаде, Австралии и США превысило 5,3 миллиона экземпляров. Только первый тираж в Америке принес Джоанне 7 миллионов фунтов (10,5 миллиона долларов). Когда в США пробило полночь,

9 ООО фургонов с книгами разъехались по всему континенту, где миллионы поклонников уже заждались встречи со своим кумиром.

В Англии «Блумсбери» организовало беспрецедентную рекламную акцию на станции «Кингс- Кросс», оборудовав знаменитую «платформу номер девять и три четверти». Мероприятие началось в одиннадцать часов — именно в это время, как известно всем поклонникам Поттера, отправляется в начале каждой учебной четверти экспресс «Лондон — Хогвартс». На специальном паровозе Джоанна и приглашенные гости совершили путешествие по окрестностям города. К немалому смущению Джоанны, представление на платформе превратилось в настоящий бедлам. Более 500 детей в сопровождении армии газетчиков поджидали Джоанну, которая прибыла на станцию, разумеется, в бирюзовом форде «Англия», и очень огорчилась, что ей так и не представилась возможность пообщаться со своими маленькими поклонниками, которые не могли пробиться к ней через полицейский кордон. На перроне было настоящее столпотворение. Рекламные агенты «Блумсбери» явно перестарались.

Амелия Хилл писала в «Обсервер»: «Два папаши с пищащими детьми на плечах, набили немало шишек, пока пробились сквозь толпу к ограждению». Один из родителей недоумевал: «Ну и где же волшебство?» Его маленький сын расстроился: он-то надеялся, что вокруг будут летать совы. Получить автограф Джоанны удалось лишь полицейским из охраны, стоявшим на страже порядка, а побеседовать с ней смогли только представители прессы под крики фотографов: «Сюда, Джоанна, посмотрите сюда!» На вопрос, довольна ли она акцией, писательница ответила: «Придумайте слово пожестче и помножьте на два».

Для Джоанны всегда на первом месте стояли дети, и она была смертельно оскорблена и обижена. После отправления хогвартского экспресса она, опустив окно, только и смогла, что прокричать толпе разочарованных ребят: «Извините!»

Вполне можно понять недовольство детей и родителей, что отмечала в своей статье для «Индепендент» писательница Пенелопа Лайвли: «А что касается взбунтовавшихся родителей на «Кингс-Кросс», рыдающих детей, семей, дежуривших у вокзала всю ночь... Что это, страсть к литературе или погоня за мыльным пузырем?»

Первое, на что все поголовно обратили внимание, это объем «Гарри Поттера и кубка огня» — 636 страниц, почти вдвое больше, чем в остальных книгах. Роберт Макарам, литературный редактор «Обсервер», свое первое впечатление выразил словами. Вороти Парке: это не та книга, которую можно спокойно положить на место, — ее хочется «швырнуть изо всех сил в угол». Он также добавил, что это «с умом сделанный коммерческий блокбастер». Миссис Лайвли тоже считала, что повествование затянуто, а сюжет строится по шаблонной схеме: загадочная угроза, препятствия, которые приходится преодолевать, триумф добра и разоблачение коварства. Она выразила надежду, что «следующая книга будет более высокого уровня».