21

В полированном бронзовом диске отражалось худое лицо. И хотя кожа загорела, было заметно общее истощение. Под глазами темные круги, щеки и подбородок покрыты запущенной бородой. С мокрых волос по вискам стекали капли, когда Тамар взял нож для бритья. Тут позади него раздался шорох — кто-то вошел.

— Вецет, я почистил ваши сапоги.

— Спасибо, Кевес, — пробормотал масрид, брея подбородок.

Масло, которым Тамар намазал себе бороду, пахло мускусом. Он тщательно сбрил всю поросль, после чего промокнул лицо сухим полотенцем.

Теперь, без неухоженной бороды его отражение в зеркале выглядело лучше, даже если усталость стала еще заметнее. Высокие скулы выпирали, и лицо казалось осунувшимся. «Мне нельзя появляться побежденным, — мрачно подумал Тамар. — Я — марчег Бекезар, князь масридов. Я предстаю перед влахаками. Они должны увидеть, что я хозяин своего положения». Он провел рукой по коротким жестким волосам, которые ему подстриг Кевес. И только на затылке сцарк оставил один локон, как это принято среди его воинов. «А разве в наше время мы все сейчас не воины?»

Так как при бегстве из Турдуя у него осталась только та одежда, которая была на нем, ему пришлось принять предложение слуг Ионны подать ему соответствующую одежду.

Его доспехи вместе с нательным бельем висели на вешалке для доспехов. Хотя Кевес и постарался привести их в порядок, самое большее, что ему удалось, так это счистить самую большую грязь. И хотя дырки залатали, а грязь почистили, во многих местах кожа пропиталась кровью. «Моя кровь, кровь отца, кровь наших врагов. Пролитая на крепостной стене Турдуя, где сейчас Ласцлар Сцилас пьет вино из наших погребов. А смерть моего отца пока не отомщена».

Новая одежда раздражала кожу, отчего зудели медленно заживающие раны, но Тамар не обращал на это внимания. Когда Кевес поставил перед ним бронзовое зеркало, масрид довольно кивнул. Портные Ионны постарались на славу. Камзол сидел по фигуре, подчеркивая его широкие плечи, а герб с грифом мог вполне быть взят из запасов оружейного склада Турдуя, настолько похожими были цвета и рисунок. Его секира висела в петле на поясе для оружия.

— Хорошо, — сказал масрид сам себе. «Этого будет вполне достаточно».

Тут от входа в шатер послышалось вежливое обращение:

— Марчег?

— Да?

— Воевода Ионна позвала меня сопроводить вас на совет.

— Хорошо. Подожди, — резко ответил Тамар и сел на низкую кровать.

Он махнул рукой Кевесу, и тот принес ему сапоги. Тамар не торопясь обулся и сделал два глубоких вдоха и выдоха. Только после этого он вышел из шатра. Хотя солнце и стояло уже высоко, день был пасмурным. Тучи закрывали небо, отчего краски потускнели. Масрид кивком поприветствовал темноволосого слугу и огляделся вокруг. В лагере было спокойно; большинство солдат и людей из свиты отдыхали в ожидании.

Размеренным шагом Тамар последовал за влахаком, который привел его к роскошному шатру Ионны. Оба охранника почтительно расступились, и слуга откинул полог шатра. Войдя туда, масрид в первое мгновение был ошеломлен, так как изнутри и без того большой шатер казался еще больше. Посредине стояла широкая чаша с огнем, в которой тлело несколько угольков. Еще шатер освещали фонари и открытые люки. Разноцветные знамена свисали с поперечных распорок. Повсюду были расставлены удобные стулья, на которых лежали подушки и меха. Но все присутствующие влахаки стояли, а не сидели.

В этом тусклом свете масрид сразу узнал Ионну, которая сидела в кресле на небольшом возвышении. Слева и справа от влахакской властительницы стояли ее советники и другие дворяне. «Мне тоже нужно было взять с собой пяток людей», — с сожалением подумал Тамар. Неожиданно он понял, что его ладони стали влажными. Он подавил желание вытереть их о штаны и поклонился.

— Добро пожаловать в Садат, марчег Бекезар. Простите за простое размещение, но мы посчитали лучшим перевести солдат к Иамесу.

Голос княгини звучал спокойно и хладнокровно, хотя вчера вечером она узнала о смерти своей сестры. Тамар пытливо посмотрел на ее лицо, но никаких волнений души не разглядел.

— Я благодарю вас, воевода Ионна. Ввиду сложившего положения смотр войск вполне уместен.

— Прежде чем мы продолжим, я должна представить вам нескольких из присутствующих.

Показывая на влахаков, Ионна быстро назвала их имена, но Тамар смог запомнить лишь несколько. Имена таких придворных, как Стен сал Дабран или Истран Оханеску, ему уже были известны. Пока княгиня заканчивала представление, Тамар задержал взгляд на Стене, который, смертельно бледный и небритый, стоял возле трона.

«Неужели это известный мятежник, брат Флорес?» Марчегу показалось, что он и так узнал бы его. Он был очень похож на свою сестру. Такое же худое лицо, такие же темные глаза и волосы. Только сейчас на его лице не было того огня, который так часто появлялся у юной наемницы. «Смерть Висинии Флорес пережила тяжело, но этого мужчину новость совсем подкосила. Я видел воинов, в груди которых торчала дюжина стрел, но в них оыло больше жизни, чем в нем!» Влахакский боярин посмотрел на Тамара, и масрида ужаснула пустота в его глазах. Поэтому он быстро повернулся к Ионне.

— Стен сал Дабран сообщил мне о захвате вашего города. И о падении крепости Зварен. А также о смерти… — здесь княгиня запнулась на секунду, прежде чем продолжить: — … моей сестры.

— Я сожалею о вашей утрате. Боярыня Висиния была сильной женщиной, которая дала беженцам из Турдуя веру и надежду. Ее смерть стала ужасной потерей.

У Ионны подергивалась щека, когда она слушала эти слова Тамара. Масрид заметил, как она вцепилась в подлокотники трона.

— А теперь объясните мне, почему моя сестра на момент нападения была еще в Турдуе. Почему ей не предоставили эскорт, для того чтобы добраться на родину? Почему она должна была умереть в той грязной дыре?

«Княгиня точно вне себя от гнева, она просто хорошо владеет собой», — подумал Тамар. Поэтому он постарался ответить как можно осторожнее, тщательно подбирая слова:

— После нападений троллей, жертвой которых я сам чуть не стая, моему отцу показалось, что от вас исходит реальная угроза, поэтому он не отпустил посланников.

По собравшемуся обществу влахаков прошел гул. Тамар несколько раз услышал слово «тролли». Но другие остались недовольны таким объяснением. Ионна молчала и смотрела на Тамара взглядом, который тот не мог истолковать.

— Я беру на себя полную ответственность за ее смерть.

Члены совета разом замолчали. Даже сам Тамар был удивлен, что сказал такое, но он знал, что это правда. Поэтому продолжил твердым голосом:

— Мой отец был настолько потрясен событиями, что принял неверное решение. Я видел это, но недостаточно настаивал на своем мнении. Если бы мне тогда все-таки удалось переубедить отца, боярыня Висиния была бы сейчас жива.

А вот уже после таких слов поднялось всеобщее волнение. Участники совета кричали все одновременно, перебивая друг-друга, некоторые требовали немедленного взятия под стражу марчега, другие даже хватались за оружие. Посреди всего этого хаоса спокойными оставались лишь Ионна, Стен и Тамар. Даже Флорес, которая до этого держалась в задних рядах, выступила вперед, вступив в яростную словесную перепалку со старым воином, который был весь в шрамах и, казалось, совсем близок к тому, чтобы наброситься на марчега. «Я не должен оправдывать свои действия перед этой влахакской чернью, которая, словно свора собак, дерется за добычу, — гневно подумал Тамар, высокомерно отвечая на исполненные ненависти взгляды. — Моя семья уже несколько столетий властвует на этой земле, и в моих жилах течет кровь самого Аркаса Диммину!»

— Хватит! — крикнула Ионна, которая ни на миг не сводила глаз с Тамара.

Подданные тут же успокоились. Все в ожидании смотрели на воеводу, когда неожиданно откинулся полог и в шатер зашли три человека.

— О, простите, я уже опоздал? — спросил человек маленького роста с рыжими волосами и удивленно осмотрелся вокруг.

Его одежда была роскошной и выдавала в нем чужеземца. Его сопровождали два воина, также одетые в великолепные доспехи.

— Нет, благородный посланник, по крайней мере не совсем, — ответила Ионна нарочито спокойным голосом. — Позвольте мне представить вас: это Сарган, посланник Золотой империи. А это марчег Тамар Бекезар.

— Должен признаться, я представлял вас себе немного старшим, — заметил дириец и склонился в глубоком поклоне.

— Вероятно, вы имели в виду моего отца, — пробормотал Тамар и посмотрел на Ионну.

Молчание княгини сбивало с толку масрида, и он чувствовал себя более чем неуютно. Его инстинкты подсказывали ему, что нужно бежать. «Сдаться на милость влахаков было плохой идеей с самого начала. Я должен был ехать на север и встретиться там со своими отрядами. И вот теперь я сижу словно голодная крыса в западне. В западне у влахаков, святые небеса!»

— Вполне возможно, простите мне мою ошибку, — приветливо ответил Сарган и ступил в круг, внимательно осматривая при этом всех присутствующих. — Я уже много слышал о деяниях семьи Бекезаров.

— Вы слишком любезны.

Присутствие дирийского посла совсем не удивило Тамара. Его делегация проходила через его страну и сообщала о скором прибытии посланника в Турдуй. То, что дириец вел переговоры одновременно с влахаками и масридами, полностью соответствовало представлению Тамара о коварном, строящем козни властителе Золотой империи.

— К какому месту обсуждения мы попали?

— А к месту, когда этот ублюдок масрид признался, что убил госпожу Висинию, — выпалил все тот же старый влахак в шрамах, за что получил от Флорес предостерегающий взгляд.

— В таком он не признавался, — прошипела наемница.

— От его руки или нет — это уже не имеет значения! Он виноват, и в этом он признался!

— Вы были при этом, бояр Микон сал Долеорман? Разве вы присутствовали при всех событиях в Турдуе, как я?

Имя боярина показалось Тамару знакомым. Наконец он понял, кто это был. После победы над Цорпадом в руки Ионны перешли многие земли, которые уже давно не были во владении влахаков. В некоторых случаях они были переданы по наследству, но в большинстве случаев Ионне пришлось раздавать их новым владельцам. При этом, естественно, в основном она полагалась на свое доверие к каждому конкретному человеку. Так некоторые ветераны неожиданно стали боярами. Микон относился к тем воинам, которые долго боролись за дело влахаков и люто ненавидели масридов. В принципе, по отношению к Ионне он был абсолютно лоялен, даже если и не одобрял ее решения искать мира с врагами. «Возможно, скоро он получит то, что хотел, — промелькнуло в мыслях у Тамара. — Если Ионна хочет исключить одного марчега, то сейчас у нее есть для этого возможность и даже весомое основание». Он снова поймал взгляд серых глаз княгини, которая все это время неотрывно смотрела на него.

— Я прошу вас лишь объяснить положение вещей, зачем ссориться? — с улыбкой сказал Сарган, подняв руки.

После этих слов Микону не оставалось ничего другого, как поклониться с кислой миной, в то время как Флорес кивнула Саргану и в знак приветствия коснулась пальцами лба.

— Итак, остается вопрос, какие действия будут разумными для нашего народа, — вновь обратилась княгиня к своим подданным.

В ее голосе больше не чувствовалось гнева, да и выражение лица вновь стало непроницаемым.

— Наши враги убивают друг друга, — поспешно сказал Микон и выступил вперед. — Масриды воюют в открытую. Наконец у нас появилась возможность отвоевать свою страну. В настоящий момент мы сильные, гораздо сильнее наших врагов!

На лицах многих присутствующих Тамар увидел согласие с этими словами. «Кто знает, следуют ли вообще влахаки дворянским правилам? Обладают ли они честью?» Он расправил плечи и поднял голову, так как в любой момент ожидал решения княгини. Вместо этого слово взял Истран Оханеску.

— Наш народ, наша страна нуждается в мире, друзья мои. Вы так же хорошо, как и я, знаете, как обескровила нас эта вечная война. Многие наши сыновья и дочери, братья, сестры, жены и мужья отдали свою жизнь за нашу свободу. Первые побеги потихоньку дают первые плоды. Неужели мы и вправду хотим рискнуть растоптать их копытами наших боевых коней? Война на два фронта, против двух противников? Марчег Тамар Бекезар пришел к нам с добрыми намерениями, так как мы предложили ему мир. Разве мы не должны отдать ему должное?

— Фи! — с презрением воскликнул Микон. — Он прибежал к нам с поджатым хвостом и скулит!

Тамар яростно уставился на старого воина. От такого оскорбления его щеки запылали. «Что я такого сделал, чтобы влахаки решали мою судьбу? Я должен сейчас же заколоть этого старого дурака, я должен…»

— Ничего подобного, — неожиданно сказала Флорес. — Боярин Истран говорит правду. Именно Висиния посоветовала марчегу прийти к нашей госпоже. Она предложила союз.

Эти слова вызвали новые волнения. Тамар воспользовался этим временем, чтобы прийти в себя и подавить гнев. «Его слова не важны. Важно то, что мой народ выживет. И для этого мне нужна помощь Ионны. По крайней мере в этом Висиния была права: поодиночке наши шансы весьма сомнительны. И ни в коем случае мне не нужна еще одна война против влахаков». Тем временем воздух в шатре стал такой, хоть топор вешай. Пот бежал по всему телу Тамара, и он даже вытер тыльной стороной ладони несколько капель со лба.

— До нападений троллей мой отец был склонен принять предложение мира. Но, к сожалению, его доверие было сильно подорвано происшедшими событиями, — заявил юный марчег и вновь привлек к себе всеобщее внимание.

— Вы уже говорили об этих нападениях, — сказала Ионна. — Расскажите, пожалуйста, подробнее.

По ее просьбе Тамар сообщил о происшествии в Барлуи. И хотя он считал это унизительным, он все равно не умолчал ни о количестве убитых, ни об их диком бегстве в ту ночь. После его рассказа воцарилось молчание, которое было прервано Истраном:

— В Садате тоже были нападения троллей. Очевидно, они питают злобу к нам, людям, и при этом не делают разницы между масридами и влахаками. И хотя у нас есть контакты с троллями, я могу уверить вас, что мы от подобных нападений так же пострадали, как и ваш народ.

— Мои сомнения в этом уже были рассеяны Флорес и Висинией.

— Где сейчас стоят ваши войска, марчег? Кто ими управляет?

— По пути сюда мы прошли через лагерь наших солдат, которые расположились на востоке Сиревы. Ими командует сейчас баро Оден. К тому же я отправил гонцов на север. Отряды воинов, размещенные там, попытаются где-то между Иамесом и Илтом соединиться с отрядами Одена. Насколько я знаю, Сцилас не покидал Турдуй, но он разослал лазутчиков. Либо он ожидает нашего нападения на Турдуй, либо выступит нам навстречу, — заявил Тамар.

При упоминании Одена юный марчег вновь задумался о строптивом поведении сцарка. «Кто знает, как долго он еще будет хранить мне верность. Смерть отца усилила его власть. Я должен показать силу, если не хочу потерять титул и жизнь. Но как это сделать, если мне здесь приходится спорить с влахаками?»

Тут неожиданно встала Ионна и скрестила руки на груди. Сразу возникло напряженное молчание, так как все присутствующие с нетерпением ждали слов воеводы.

— Хотя мы ищем мира, к нам идет война. После всех лишений и потерь нам не дали передышки, — начала Ионна.

Почти не дыша, Тамар ловил каждое ее слово. «Будь что будет, я больше не намерен унижаться и больше не проявлю слабости. Я сын своего отца».

— Нам придется вновь выступить в бой. Я выслушала аргументы за и против союза. Я принимаю признание марчега Тамара в том, что он виновен в смерти моей сестры, — продолжила княгиня, отчего желудок Тамара судорожно сжался. — Но не разделяю его мнения.

По толпе прокатился ропот, резко прерванный новыми словами Ионны:

— Я подтверждаю свое предложение о союзе с марчегом Тамаром.

В ответ на это юный масрид кивнул. У него словно гора с плеч свалилась. Напряжение спало, и он задышал глубоко и спокойно.

— Мы выступим против марчега Сциласа. Несмотря на наши потери, мы должны думать о будущем и выполнять свои обязательства. Возможно, после этого похода наконец воцарится длительный мир.

— А что делать с Пардом? — неожиданно прозвучал тихий, но настойчивый голос.

Все взгляды устремились на Стена сал Дабрана, на которого Ионна смотрела так же недоуменно, как и остальные.

— Наш путь определен. Марчег Ласцлар Сцилас представляет большую опасность. Но мы…

— Я обещал им свою помощь, — прервал Стен княгиню, отчего на некоторых лицах появилось беспокойство.

Ионна нахмурила лоб, но не стала указывать ему на его невежливость.

— Они должны пойти к прорицателю, как им было предложено, бояр. Все остальное в их руках.

— Это такой способ с нашей стороны показать свою благодарность? — неожиданно проворчал Стен. — Бросать наших союзников в тот момент, когда им нужна наша помощь?

— Стен, вы забываетесь, — перебил его Истран.

Тамар в замешательстве взглянул на Флорес, которая с печальным выражением лица смотрела на брата.

— Я ни в коей мере не забываюсь. Я не забываю своих обещаний!

— Бояр, я приняла решение. Долг требует…

— Долг! — язвительно воскликнул влахак. — Точно так же, как Висиния думала, что должна выполнить свой долг в Турдуе? Меня этот долг лишил всего, а теперь…

— А мне вы приносили присягу, — холодно перебила воина Ионна. — И я никому не позволю проявлять неуважение по отношению ко мне, даже вам. Я понимаю вашу боль, бояр. Тем не менее мы должны делать то, что должно быть сделано!

— Что должно быть сделано, — шепотом повторил Стен и с окаменевшим лицом опустил голову.

На мгновение Тамар подумал, что дворянин вновь овладел собой и сдался, но тот просто вышел вперед, не поднимая глаз, и заговорил:

— Я отрекаюсь от присяги и обязательств. Я передаю Дабран, мое поместье и мое наследство своей сестре. Пусть будет даровано ей то, в чем мне отказано.

Не веря своим ушам, Тамар оглянулся. Казалось, что никто из влахаков не понял произнесенных сейчас слов или не захотел понять. «Он у них, как легенда, народ складывает песни о нем. Да как он может так разочаровывать своих людей? — возмущенно подумал он. — Влахаки!»

— Я намерен все так же самозабвенно служить своему народу. Если никто больше не хочет помочь троллям, значит, я пойду один.

С этими словами бывший бояр развернулся и вышел из шатра.

Загрузка...