33

Долина просто поражала своим видом. На расположенных друг против друга холмах предводители выставили свои войска, и их вымпелы и знамена развевались на свежем ветру, который веял прохладой с Соркат, принося с собой снег с ледяных вершин. Армии выстроились на косогорах, все разных цветов, среди которых поблескивал металл, когда солнечный луч попадал на оружие. Между холмами текла маленькая речка, которая, однако, после такой длительной засухи уже давно превратилась в тоненький ручеек.

Влахакское дворянство собралось возле Тамара и Ионны, под тентом, который разбили воины воеводы. Среди них также была Флорес, которая с заговорщицким видом посмотрела на марчега, прежде чем снова повернуться к своему собеседнику, влахакскому боярину: бремя лет уже согнуло его, а седые волосы обрамляли лысину. Сама воевода стояла возле Тамара, показывая всем присутствующим прочность их нового союза. Ионна казалась спокойной и уверенной в себе, почти равнодушной, хотя сегодня ей предстоит скакать на поле битвы и сражаться с врагом.

— А! — радостно воскликнула Ионна, увидев, как к ним через долину приближается всадник. — Марчег Ласцлар хочет вести переговоры.

Тамар недоверчиво глянул вниз, однако посланец скакал с опущенным знаменем, традиционным знаком просьбы предоставить ему безопасный проезд. Прежде чем марчег успел что-то сказать, Ионна приказала:

— Подайте ему сигнал. И подготовьте шатер!

— Сцилас — настоящая змея, — прошептал Тамар воеводе, которая холодно смотрела на него своими серыми глазами. — Он велел убить наших последних посланников.

— Я хочу посмотреть ему в глаза, — тихо ответила Ионна. — Я хочу, чтобы он увидел, что его конец близок.

С этими словами воевода развернулась так резко, что длинная белая мантия взвилась позади нее, и позвала свою лошадь. Тамар тоже подал Кевесу сигнал, чтобы тот немедленно привел ему Сцега. «Может, она и права. Он должен увидеть, что мы разобьем его!»


Вскоре все приготовления к встрече были завершены, и посредине долины был сооружен павильон, который казался совершенно лишним между войсками двух армий. К удивлению Тамара, Ионна взяла с собой Флорес, которая совсем не рассчитывала на участие в этой дипломатической процедуре и смущенно теребила края доспехов. Пока Тамар раздумывал над тем, о чем, собственно, Сцилас хотел поговорить, во вражеских рядах открылся коридор и из него появилась дюжина воинов. Во главе этого маленького отряда скакал сам Сцилас, камзол которого был глубокого зеленого цвета. На груди марчега красовался знак его дома, золотой дракон, изображенный также на его знамени, который позади вез знаменосец. Еще в юности Тамар несколько раз встречался с этим человеком, когда отец отсылал его вместе с делегацией к марчегу в знак его доброй воли. Уже тогда марчег был человеком, который слишком большое значение придавал своему виду. Вот и сейчас он тщательно подготовился к этой встрече. Когда Сцилас приближался, Тамар смотрел только на него, не замечая пятерых полностью вооруженных воинов, сопровождавших марчега.

Появление марчега было достаточно импозантным: он, гордо выпрямившись, скакал на своем жеребце и на полном галопе перепрыгнул через узкий ручей. Вместо традиционной короткой стрижки масридов его светло-русые волосы были очень длинными, почти до середины спины. «Конечно же, золото его дракона точно подходит по цвету к его волосам», — презрительно констатировал Тамар. Сцилас продолжал скакать галопом и натянул поводья только в самый последний момент, перед шатром. Если же он надеялся на какую-то реакцию с противоположной стороны, то был разочарован. Что Ионна, что Тамар остались стоять неподвижно, и только чуть слышны были чертыхания Флорес. С широким жестом Сцилас соскочил с жеребца и пошел в тень павильона, где изящно поклонился. На простом его лице была видна язвительная улыбка, а голубые глаза сверкали. То ли от веселья, то ли от ярости, Тамар не понял.

— Воевода. — Сцилас начал разговор обращением к предводителям: — Марчег.

Сцепив зубы, юный марчег тоже поклонился. Уже сама очередность обращения была настоящим вызовом, которым Сцилас показал, что для него ранг Тамара был сейчас ниже ранга Ионны. Таким образом он хотел посеять раздор между ними, потому что очень хорошо знал, что союз между масридами и влахаками был слишком узкой дорожкой, с которой можно было легко сбиться. И хотя Тамар прекрасно видел цель этой тактики, злой ответ так и готов был сорваться с его губ. Возможно, Сцилас почувствовал это, так как его рот искривился в злорадной усмешке. Он задумчиво потер тщательно подстриженную окладистую бороду и сказал:

— Мои сожаления по поводу смерти вашего отца, марчега Бекезара. Его, несомненно, любили многие.

— Ваши солдаты нанесли ему смертельный удар, марчег, — зло ответил Тамар. — Так что позвольте мне не поверить в искренность вашего сожаления.

— О, его смерть была совершенно ненужной. Если бы он сам сдал крепость, мы бы точно пришли к какому-то соглашению. Я совсем не был намерен убивать его, но такие вещи нередко случаются на войне. Тем не менее я хотел бы поздравить вас с вступлением в ваше наследство.

Тамар в ярости сжал кулаки и попытался успокоиться. «Он всего лишь хочет раздразнить меня, чтобы я совершил ошибку, — подумал марчег. — О Божественный свет, как же хорошо это делает эта крыса!»

— Я не думаю, что мы встретились здесь для обсуждения семейных дел, или я ошибаюсь? — Ионна пришла на помощь Тамару. — Вы направили посланника, марчег. Согласно традиции вы должны первым выдвинуть свои пожелания и требования.

Сцилас почти милостиво склонил голову. Он все еще улыбался, перечисляя свои требования:

— Я желаю, чтобы вы, воевода Ионна сал Сарес, и вы, марчег Тамар Бекезар, сложили оружие и преклонили предо мной колени. Признайте меня королем Ардолии, и я приму вас как своих вассалов. Объединенная Ардолия, где буду править только я, с вами в качестве правой и левой руки, — вот мое предложение.

После этих слов возникла напряженная пауза, потом Тамар с усмешкой качнул головой.

— Но вы же не думаете в самом деле, что мы согласимся с таким требованием, Сцилас.

— Марчег Сцилас, — поправил его масрид, слегка склонив голову. — Так как вы не захотели увидеть во мне зятя, воевода, я предлагаю вам в последний раз свою руку для дружбы. А ты, марчег Тамар, подумай над тем, откуда идут твои корни и с кем ты собираешься идти в бой.

— Я очень хорошо знаю свои корни, — почти прорычал в ответ Тамар, которого такое фамильярное и снисходительное обращение Сциласа просто вывело из себя. — Ты уже забрал себе Турдуй, завязав войну!

Прежде чем Сцилас успел что-то ответить, вмешалась Ионна. Внешне абсолютно спокойно она сказала следующее:

— Моя сестра погибла в Турдуе, марчег, вместе с Гиулой Бекезаром.

Это были первые слова, которые хоть как-то вывели марчега Ласцлара из равновесия.

Ионна невозмутимо продолжила:

— Ваши поступки сожгли все мосты, которые еще когда-то, возможно, между нами были. У меня есть только одно требование: отошлите своих воинов назад к себе на родину и сдавайтесь. Предстаньте передо мной во власянице и надейтесь на мою пощаду. Любые другие действия приведут к тому, что я просто уничтожу вас, марчег, и ваш дом исчезнет!

И хотя Тамару совсем не по душе было притязание воеводы на то, что она сама хотела начать войну, он был рад тому, какое действие возымели ее слова на Сциласа. С большим трудом ему удавалось держать себя в руках, в глазах полыхал гнев. Однако затем на его лицо вернулась улыбка и он сказал как бы мимоходом:

— Это совершенно невозможно, воевода, даже если я и очень сожалению о смерти вашей сестры. Но это вы за моей спиной создали союз, вбили клин между драконом и грифом, который теперь для всех вас будет означать лишь гибель. Ваши политические интриги вынудили меня начать войну, прежде чем Садат и Сирева успели объединиться против меня.

— Какая чушь, — вне себя от ярости проговорил Тамар. — Ваши фантазии о титуле короля найдут на этом поле свой кровавый конец. У нас больше отрядов, чем у вас; мы будем гнать вас словно шелудивого пса!

— Для начала, марчег Тамар, вам стоит поостеречься объявлять выигранной битву, которая даже не началась. Первая ласточка не делает весны, и только то, что вы называетесь марчегом, не означает, что вы можете им быть.

Сжав кулаки, Тамар сделал шаг в сторону марчега, бросающего ему вызов. Солдаты Сциласа тут же подскочили вперед и положили руки на оружие. Также и масриды, и влахаки, которые сопровождали Ионну и Тамара, приготовились к борьбе. Достали мечи, нахмурились, и Тамар уже внутренне приготовился к схватке, как вдруг почувствовал руку Флорес у себя на плече. И прежде чем ситуация накалилась до предела, она покачала головой и почти беззвучно сказала:

— Послушайся своих влахакских друзей, марчег, — язвительно сказал Сцилас. — То, что я вижу вас всех здесь вместе, — еще одно доказательство того, что вы с самого начала планировали сговориться против меня. Масриды помогают влахакам против масридов, Тамар, вот, значит, как далеко все зашло!

— Вы сами вынудили нас заключить этот союз, — спокойно заявила Ионна, которая во время всего этого конфликта даже не сдвинулась с места. — До сих пор у нас было лишь перемирие. И только ваша война сделала нас боевыми соратниками.

— Рассказывайте свою ложь тому, кому это интересно. Ваши намерения были ясны мне с самого начала, и только сейчас они открылись всем, кто может видеть.

Сцилас помолчал. После этого он адресовал Ионне и Тамару сдержанный кивок:

— Ну что ж, воевода, марчег, увидимся с вами на поле боя.

С этими словами Сцилас отвернулся и с развевающимся плащом пошел к своему жеребцу. Солнце сверкнуло в русых волосах марчега, когда он вскочил в седло и ударил шпорами в бока жеребца. Словно оглушенный, Тамар неподвижно стоял еще несколько мгновений и смотрел вслед удаляющемуся силуэту, прежде чем с мрачным видом повернулся к Ионне:

— Как бы я хотел сбить с его лица эту проклятую ухмылку.

— Всему свое время, марчег, всему свое время. Пойдемте отсюда. А то еще, чего доброго, Сцилас запланировал какую-то хитрость.

Пока делегация шла к своим лошадям, Тамар выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Этот трижды проклятый ублюдок! Он остался таким же надменным, как и раньше!

— Он очень хитер, — предостерегла его Ионна, садясь на свою лошадь. — Он сразу же попытался посеять раздор между нами. Он всегда хорошо продумывал свои преимущества, так же как и во время господства Цорпада.

Они молча скакали назад, к линиям своих армий. Колкости марчега Ласцлара задели Тамара гораздо больше, чем он готов был признать перед этими влахаками. Укор, что его собственный народ предал его в пользу влахаков, был горьким, даже если он и был произнесен тем, кто своим подлым нападением вообще сделал возможным этот союз. Не обращая внимания на вопрошающие лица солдат, которые надеялись услышать новости с переговоров, он повел Сцега снова на вершину холма, где Ионна кратко информировала своих подчиненных о проведенных переговорах.

— Мы должны наступать в соответствии со своим планом, — предложила воевода, и Тамар кивнул.

Махнув рукой, он позвал к себе Маиску, которая после падения Турдуя находилась в его гвардии.

— Скачи к Одену и Рурьосу и сообщи им, что мы скоро пойдем в атаку. Они должны подготовиться и ждать моего приказа.

Юная воительница подтвердила приказ и поскакала галопом позади рядов влахаков на север, где вышли на позицию воины Тамара.

— Марчег, — обратилась к нему Ионна. — Я хочу попросить вас принять Флорес сал Дабран в качестве связной между нами.

Юный марчег удивленно посмотрел на воеводу, Флорес тоже озадаченно наморщила лоб. Тогда Ионна добавила:

— Вы уже боролись бок о бок и знаете друг друга.

— А как же солдаты из Дабрана?

— Здесь их совсем немного; мы сможем легко перевести их под командование другого командира. Если борьба пойдет не на жизнь, а на смерть, нам понадобится надежная связь, марчег. Я не знаю никого, кто подходил бы для этого лучше, чем Флорес.

— Я тоже, — согласился с ней Тамар и с удивлением обнаружил, что он действительно так чувствовал.

Юная влахака, несмотря на свое сомнительное происхождение и родство, неоднократно доказывала свою ценность в бою. Она сохраняла холодную голову и спокойные руки, даже если удары сыпались на нее градом. Все эти качества Тамар очень ценил в воинах, которые были рядом с ним.

— Тогда решено, — объявила воевода и направила свой взгляд на долину, которая уже совсем скоро должна будет стать свидетельницей кровавой битвы. — Сейчас мы увидим, что планирует Сцилас.

Тамар тоже посмотрел на вражеские группы внизу, которые медленно задвигались. Целые подразделения меняли свое расположение, а за пехотой марчег выставил кавалерию. Расстояние между ними было все еще большое, но, тем не менее, Тамар смог рассмотреть несколько знамен подданных Сциласа.

— Такое впечатление, что он укрепляет свой центр, — заметил юный марчег, но ему никто не ответил.

Немного дальше позади него несколько бояр тихо переговаривались, однако большинство дворян уже готовились к битве, каждый по-своему. Некоторые тихо молились вечному свету или духам, другие еще раз проверяли посадку доспехов и шлема, наблюдая при этом за врагом. И лишь немногие уже отправились к своим воинам.

В армию Ионны тоже пришло волнение, когда воины поняли, что битва начнется уже совсем скоро. Длинные копья качались, когда те, кто их держал, укрепляли ремни на своих доспехах или выпивали еще один глоток воды. Тут и там зазвучали влахакские песни, темные, грустные, которые сразу же подхватило множество других глоток. По левую сторону Тамар видел лишь небольшую часть своих войск, остальные находились вне поля видимости.

Неожиданно из-за холмов появился всадник, который на большой скорости мчался к марчегу. Прикрыв рукой глаза от солнца, Тамар узнал во всаднике Маиску, которая скакала в его направлении с развевающимися волосами. Марчег озадаченно смотрел на нее, в то время как бояре, ругаясь, отскакивали в сторону, чтобы освободить масридке дорогу.

— Вецет! — едва переводя дух, прокричала воительница и резко осадила коня перед марчегом.

— Что случилось?

— Оден, вецет. Он хочет вести кавалерию в наступление, — поспешно сообщила Маиска и вытерла рукой пот со лба, в то время как ее конь сильно фыркал и кусал удила.

Сначала до Тамара не дошел смысл этих слов, а потом он, еще не веря услышанному, переспросил:

— Сейчас?

— Да, они как раз сейчас готовятся!

Тамар разразился потоком ругательств, прежде чем сесть на своего жеребца. Он в спешке подбежал к Ионне, которая, естественно, видела всю эту картину.

— Я не знаю, что случилось с сцарком, — заверил ее Тамар. — Но я собью с него эту спесь.

— Не беспокойтесь, марчег. Первой жертвой войны всегда становится ее планирование. Мы ускорим свое выступление и в любом случае выполним свою часть работы. Вы только проследите за тем, чтобы ваши люди выполнили свою часть.

Тамар кивнул с мрачным видом, потом вскочил на Сцега. «Благодаря Одену мне пришлось выслушать еще порцию влахакских нотаций. Как будто встречи со Сциласом не было достаточно. Ну, ничего, пусть мне только сцарк попадется в руки, я лично поколочу его». И, не дожидаясь, пока к нему присоединится гвардия, Тамар погнал своего жеребца как можно быстрее к своим солдатам.

Подъехав к ним, он тут же заметил, что тяжелая кавалерия уже выстроилась в позицию. Воины были в полном обмундировании и держали оружие в руках.

— Что здесь происходит?

Все обернулись к нему, заслышав грозный голос юного марчега. Не останавливаясь, он повел коня в ряды кавалерии. Некоторые выстояли под его горящим взглядом, но большинство неуверенно посмотрели в начало отряда, где стояли Оден и другие командиры. С каменным выражением лица Тамар повел Сцега через ряды воинов, пока не оказался рядом с Оденом.

— Что здесь происходит? — повторил Тамар, только на этот раз не по-доброму тихо, обращаясь к своему вассалу.

Сцарк склонил голову и показал в сторону врагов.

— Вецет, мы готовимся к битве.

— Вы хотите выступать в атаку без моего приказа?

В поисках помощи Оден посмотрел на Рурьоса, который позади него сидел на широкой спине буланой лошади. Ветеран тоже уважительно склонил голову. Он пристально смотрел на Тамара, пытаясь объяснить ему их действия:

— Мы не хотим удостоить влахакских крестьян чести первой атаки, господин. Что будет с нашей честью и достоинством?

От таких слов баро весь гнев Тамара сразу испарился. Напряжение ушло. Но все равно он покачал головой.

— Мы приняли такой план битвы, баро. Изменить его прямо сейчас чревато катастрофой.

Ветеран ничего не ответил, но Тамар увидел, как в Рурьосе борются противоречивые чувства. «Он хочет быть верен мне, но при этом не хочет потерять свою честь в глазах влахаков. Да ослепи меня небесный свет, почему я не подумал об этом во время обсуждения плана?»

Наконец Рурьос сказал:

— Мы боремся на нашей земле за нашу страну. Как мы можем позволить влахакам идти в атаку впереди нас?

Сигнал горна со стороны линий влахаков сообщил о выступлении их союзников. Настоятельно, почти умоляюще Рурьос смотрел на Тамара, однако Оден заговорил первым:

— Вецет, мы не хотели противиться вам. Но наша честь…

— А как быть с моей честью? — резко перебил его Тамар. — Почему я должен, словно беглец, мчаться из лагеря влахаков? И вот теперь я стою здесь — марчег, которому не повинуются его воины.

Командиры понурили головы. Некоторые посмотрели на линии Сциласа, которые также пришли в движение и устремились потоком вниз по склону в долину. По громкому топоту копыт позади них Тамар понял, что это подоспела его гвардия.

— Ионна пошла в атаку, — сообщила Флорес.

Влахака с поднятым забралом сидела на жеребце, который возбужденно фыркал.

— Вецет, — еще раз умоляюще обратился к нему Рурьос, и Тамар достал свою секиру.

Он посмотрел на ветерана и кивнул ему. Юный марчег явственно увидел облегчение на лице старого воина. С криком Тамар поднял оружие над головой. Он почувствовал, как взгляды всех воинов устремились на него, и прокричал приказ:

— Скачите за мной, воины Сиревы! Боритесь за свою землю! Боритесь за меня! Бекезара!

Последнее слово прогремело над головами воинов, было подхвачено другими и прошло волной по всему войску. Тамар опустил забрало, надел на руку щит и пришпорил Сцега. Никакое другое животное не могло сравниться с ним, когда Тамар во главе отряда вел своих воинов в бой, неудержимо несясь навстречу врагу. Он знал, что за ним следуют все, он чувствовал колебание земли, которая содрогалась от множества копыт. Прорезь в шлеме ограничивала Тамару вид до узкой полоски, но больше ему и не надо было, чтобы зафиксировать взглядом своих врагов и скакать прямо на них. Сцег почти летел над травой, земля слилась под Тамарой в пестрое полотно. В мощном прыжке он перелетел через ручей, неотрывно глядя на вражеских воинов, которые неслись ему навстречу.

Против него выставили копья, однако Тамар увидел, что некоторые воины при виде наступающей кавалерии сбежали. В рядах образовались бреши, тут и там они зияли среди леса копий. В последний момент Тамар направил Сцега немного в сторону.

Жеребец тут же повиновался давлению его бедер и сделал скачок вправо. Множество дней, проведенных в таком упражнении, оправдали себя, и жеребец и его всадник въехали в один из этих пробелов.

Столкновение было бы смертельным. Тамар почувствовал, как завибрировало все его тело от удара секирой, он почувствовал, как оружие разбивает мясо и кости. Под копыта Сцега попало много воинов, которых он затоптал до смерти. Жеребец понес его сквозь ряды, давя всех на своем пути. Сила атаки пробила брешь в рядах врагов, словно смерть вырубила просеку в лесу.

Тамар наносил удары секирой направо, отгоняя от себя врагов, в то время как его левый бок был защищен щитом. Металл царапал его доспехи, однако юный марчег отбил копье и вонзил острие секиры прямо в череп копьеносца. Но врагов было слишком много. И хотя Тамар благодаря силе наступления попал в середину и немного потеснил врагов, они целым потоком напирали сзади, грозя задавить просто своей массой.

Несколько человек промелькнули перед узкой прорезью шлема Тамара. Он слышал воинственные крики своих воинов, которые скакали за ним. Потом они оказались уже рядом. Оружие поднималось и опускалось, люди кричали в панике и от боли. Вокруг Тамара в полную мощь развернулась увлекающая и одновременно отталкивающая картина боя. Его мысли отступили на задний план, остался лишь один инстинкт, который и заставлял его пригибаться, защищаться, нападать. Натренированные рефлексы управляли им, пока он наконец не выбрался немного в сторону от основной линии боя, которая проходила совсем рядом.

Постепенно опьянение боем рассеялось. Тяжело дыша, Тамар снял шлем, чтобы жадно вдохнуть воздух, насыщенный запахом крови. Он привстал в стременах и огляделся. За кавалерией на поле боя подоспела и пехота. Ряды сцепились друг с другом в смертельном бою. Атака отбросила врагов назад, было убито очень много вражеских воинов, но их фланг все еще держался.

— И как вы, масриды, смогли завоевать тогда эту землю с такими скромными представлениями о военном деле? — неожиданно раздался голос Флорес позади юного марчега.

Широко улыбаясь, он повернулся к ней, но его дыхание еще не восстановилось и он не смог ничего ответить.

— Хотя, должна признать, ваша безумная скачка впереди войска была достаточно впечатляющей. Я уже подумала, что вы самостоятельно хотите прорвать ряды врагов.

— Марчег ведет в бой, — наконец смог выдавить Тамар и попытался успокоиться. — Как вообще проходит битва?

— Сложно сказать, — призналась Флорес. — Последнее, что я видела, — как воины Ионны теснили центр Сциласа.

— Мне нужен другой наблюдательный пункт, — констатировал Тамар, который находился слишком близко к полю битвы, чтобы оценить положение вещей.

В этот момент к ним присоединились несколько воинов из его гвардии. Маиска и Кевес тоже выжили в первой атаке, хотя юная воительница была тяжело ранена в ногу.

Вокруг них лежали те, кому не так сильно повезло. Убитые и раненые покрывали взрытую копытами землю, их кровь пропитала траву. Тамар заставил себя отстраниться от стонов и вздохов тех, кто в данный момент умирал на этом месте, и направил Сцега подальше от линии битвы, наверх на косогор, с которого перед этим спускался. Бока его жеребца были мокрыми от пота. Передняя нога была ранена, но тем не менее он верно нес своего хозяина даже в самой гуще схватки. Тамар с благодарностью похлопал Сцега по холке и прошептал ему на ухо успокаивающие слова.

Только поднявшись на середину косогора, он получил хороший обзор поля битвы. На южном фланге влахакские отряды явно натолкнулись на сильное сопротивление и с большим трудом удерживали свои позиции. На севере, где войско повел в бой Тамар, фланг армии марчега Ласцлара был отброшен назад, но затем снова восстановил свои позиции, и теперь приходилось защищаться отрядам Тамара. Однако центр Сциласа начал отступать от объединенного напора масридов и влахаков. Бросив взгляд назад на позицию Ионны, Тамар увидел, что воевода со своими резервами еще не вступила в борьбу.

— Странно, — пробормотал Тамар скорее сам себе, чем обращаясь к спутникам. — Ведь Сцилас укрепил свой центр лучшими людьми и ослабил фланги.

Тем не менее сомнения не было: ряды армии Сциласа шаг за шагом отступали назад. Казалось даже, будто в задних рядах началась паника, потому что Тамар увидел, как отдельные воины бросали свои позиции и бежали назад, мимо шатра марчега Ласцлара, и скрывались за ближайшим холмом.

— Превосходство нашей силы сломало их, — язвительно заметила бледная Маиска, а потом стиснула зубы и застонала, когда Кевес крепко перевязал ей рану.

— Возможно. Но эта победа кажется мне слишком быстрой. Ведь мы боремся не против крестьян, а против масридской армии, — задумчиво возразил Тамар.

Он прошелся взглядом по линии битвы, которая в центре все больше смещалась не в пользу Сциласа. Между тем центр явно отступал больше, чем северный фланг.

— Они отступают слишком уж организованно, — понял марчег и широко раскрыл глаза. — Сцилас что-то планирует. Да, мы получили превосходство, это очевидно, но что-то здесь не стыкуется…

— Кажется, влахаки собираются идти в новую атаку, — сообщил Кевес, прикрыв рукой глаза от солнца и посмотрев в сторону кавалерии Ионны.

— Ионна хочет послать в бой свои резервы. Но пока слишком рано, ведь мы еще не знаем, где слабые места в защите Сциласа. Госпожа Флорес, — Тамар официально обратился к влахаке, — пожалуйста, скачите к Ионне и передайте ей мои слова.

— Я знала, что я немного больше, чем просто гонец на лошади, — пожаловалась ему боярыня полушутя, но потом внимательно посмотрела на Тамара.

— Передайте, что я советую ей быть осторожнее. Прорыв по центру еще не настолько стабильный; будет лучше пока придержать наши резервы.

— Знамя Сциласа исчезло! Он бежит! — в этот момент возбужденно прокричала Маиска.

Тамар озадаченно посмотрел на холм вражеского полководца и увидел, что его воительница была права. Марчег Ласцлар вместе со своей гвардией покидал поле битвы, обратившись в бегство.

— Мне это совсем не нравится, — прошипел Тамар. — Этот дракон — трижды проклятая змея. Он задумал какую-то хитрость. Поспешите, боярыня Флорес. Сообщите своей госпоже о моем предостережении.

Согласно кивнув, Флорес резко повернула своего жеребца и поскакала к Ионне. Одной рукой она надвинула шлем на лоб и понеслась во весь дух за линией битвы, вдоль холма, чтобы вовремя подоспеть к Ионне.

— Каковы будут ваши приказания, вецет?

Тамар задумчиво посмотрел на бывшую наемницу, затем повернулся к Кевесу.

— Что бы там, внизу, ни происходило, мы не сможем изменить это, находясь здесь. Нам нужно самим выиграть свою битву.

С этими словами Тамар пришпорил Сцега и поднял свой потрескавшийся щит. «Пришло время расколоть парочку черепов. Жаль только, что Сцилас пытается обезопасить свое бесполезное брюхо».

Загрузка...