39

Флорес молча позволила вывести себя из шатра, при этом она пыталась, несмотря на абсолютную наготу, сохранить остатки достоинства. Оба сцарка, заламывавшие ей руки за спину, тоже не говорили ни слова. Влахака внимательно осмотрела лагерь, но кроме нескольких костров ничего не заметила.

— Хоть один писк, и мы заколем тебя прямо здесь, — прошипел ей на ухо один из них. — Наши воины здесь повсюду, в каждой палатке; так что звать на помощь бесполезно.

Острие короткого меча царапало ей кожу, подчеркивая всю серьезность угрозы. По спине у нее бегали мурашки, так как в любое мгновение она ожидала смертельного удара. Мышцы были напряжены, а дыхание прерывисто. Тем не менее ее дух оставался на удивление спокойным, словно он уже принял вероятность скорой смерти.

Сцарки отвели ее за шатер. Здесь было почти совершенно темно. Шатер загораживал свет луны, и только несколько звезд дарили свой свет. Удар под коленку заставил Флорес упасть на колени. Чья-то рука схватила ее за плечо и пригнула к земле.

— Хочешь первым?

Хотя этот вопрос и дошел до ушей Флорес, но она осталась спокойной, так как услышала позади себя звук меча, который засунули в ножны.

— Это честь, ты знаешь? Сначала марчег, а теперь ты, — заявил один из воинов.

Другой противно захихикал, схватил Флорес за волосы и резко рванул ее голову назад.

— Он больше не марчег. Он предатель!

Оба сцарка уставились на нее с большой ненавистью и не заметили, как Флорес сжала кулаки. Наконец они отпустили ее волосы, и один начал развязывать свои доспехи, в то время как другой держал клинок у горла Флорес. Не медля больше ни секунды, она подскочила и схватила руку с оружием. От неожиданности сцарк отшатнулся, однако Флорес уже схватила его за запястье и резко перекрутила. Лезвие полоснуло ее по предплечью, но потом она услышала хруст костей, когда зажала его руку под мышку и резко надавила на нее в сторону. Оружие выпало из обессиленных пальцев. Однако прежде чем оно успело упасть на землю, Флорес подхватила его. Захват и слабый удар откинули сцарка назад. Он уставился на нее расширенными от боли глазами. Другой с открытым ртом вытащил меч из ножен, однако Флорес уже подскочила к нему и вонзила добытый клинок ему в живот, как раз туда, где открывалось незащищенное место в доспехах. Не обращая внимания на кровь, которая брызнула на ее пальцы, она вытащила оружие, отчего захлебывающийся в крови сцарк упал на землю. До сих пор ее разум сохранял ледяное спокойствие. Потом она услышала шаги поспешно удаляющегося сцарка, прижимающего поломанную руку к груди. Тут он споткнулся о веревку шатра и упал, и Флорес прыгнула на него.

«Нет» было его последним словом, когда клинок вонзился ему между шеей и плечом. Ноги еще дергались, но жизнь его уже покинула, когда Флорес поднялась. Неожиданно все ее чувства вернулись. Сначала на нее нахлынула волна страха, которую сменило облегчение, а потом пришел гнев. Где-то со стороны реки раздался смех, и неожиданно пришла мысль, которая вырвала ее из этого оцепенения: «Тамар! Я должна помочь ему!»

Она поспешно переступила через труп и вонзила меч в полотнище шатра. Быстро разрезав его, влахака вскочила в образовавшееся отверстие.

И еще до того, как ее глаза привыкли к изменению освещения, Флорес побежала к маленькой группе возле ложа, которую ей удалось рассмотреть лишь частично. Кто-то закричал, от группы отделился один из силуэтов, кинулся к ней и споткнувшись упал на пол. Она узнала Тамара. «О духи! Только не дайте мне опоздать!» — в отчаянии подумала Флорес. Одним прыжком она подскочила к группе, отбила один клинок и увернулась в сторону. Её оружие попало в грудь одному из противников, но лишь царапнуло доспехи воина. Затем к ней подпрыгнул другой, замахнулся на Флорес, но она резко пригнулась. Она быстро огляделась; два противника в доспехах в таком ограниченном пространстве представляли собой смертельную ловушку, но она не могла отступать. Она сымитировала удар левой и бросилась вправо. С трудом ей удалось уйти от мощного удара. Пока она правой наносила ответный удар, чтобы обеспечить расстояние, левой схватила чашу с огнем и швырнула ее во врагов.

Краем глаза она увидела Одена, который кинулся на нее с поднятым клинком, но темный силуэт набросился на сцарка и прижал к полу. Флорес перескочила через поваленный столик. Справа она увидела мелькнувший клинок, но удар был плохо нацелен. Влахака пригнулась. И пока противник по инерции своего удара пронесся несколько шагов вперед, ударила его мечом под руку. Ее клинок скользнул под мышку, где доспехи не защищали его, и вонзился туда. Противник со вздохом отчаяния повалился на пол, послышались невнятные обрывки молитвы, и потом он захлебнулся кровью.

Последний враг еще бил себя рукой в перчатке по голове, пытаясь сбить с волос тлеющие угольки. Он увидел приближение Флорес и отшатнулся назад, угрожающе подняв короткий меч. Влахака пошла в быстрое наступление, сбив его меч сбоку. Он медленно парировал удар, клинки скользнули друг по другу. Еще в движении Флорес подпрыгнула вперед, ударила его кулаком в кадык, отчего он содрогнулся и перестал следить за ее оружием. Его глаза широко раскрылись, когда ее клинок вошел ему в живот. Флорес смотрела на него, пока он молча оседал на пол со все так же расширенными глазами, словно не мог понять, что произошло.

Влахака быстро огляделась. На полу на спине лежал Оден, над ним Тамар, который с мрачным видом прижимал кинжал к горлу сцарка. Одену пока еще удавалось удерживать острие на расстоянии от своей шеи, но Флорес видела сильные мускулы рук Тамара, когда тот налегал на оружие и оно опускалось все ниже и ниже.

— Покойся с миром, — наконец сдавленно прошипел Тамар, когда металл дотронулся до кожи.

Лицо сцарка покраснело от напряжения, но все его старания были напрасными. Кинжал опускался все ниже, пока сопротивление неожиданно не ослабело. Клинок под весом Тамара без труда прошел сквозь кожу, хрящи и кости. Лицо Одена расслабилось. Тамар с трудом поднялся, на мгновение ноги его подкосились, но он оперся о стойку шатра и выпрямился. Его взгляд упал на Флорес, однако он словно не узнал ее. И только медленно чувства начали возвращаться к нему, пока он не вдохнул шумно, а потом тихо выругался.

— Проклятый сцарк! Я не могу в это поверить!

— Лучше тебе в это поверить, — сказала Флорес, которая и сама тяжело дышала, сидя на полу.

Неожиданно ситуация предстала перед ней во всей ясности.

Она была голая, залита кровью, и с большим трудом ей удалось избежать смерти. Перед ней стоял Тамар, марчег масридов, который, наверное, еще никогда в своей жизни не был так близок к тому, чтобы потерять корону и жизнь. В полном изнеможении она подняла свои штаны и надела их.

— Палачи Одена сказали, что у них по всему лагерю есть свои воины. Так что, возможно, еще не все кончено.

Тамар устало провел рукой по своим коротко подстриженным волосам и удивленно посмотрел на кровь на руке.

— Будет лучше подвязать его за ноги и оставить на съедение ворон!

— Наверное. Но сначала нам нужно будет пережить эту ночь.

Ее слова, казалось, окончательно вернули марчега в реальность. И хотя его лицо все еще искажала ярость, он кивнул и, последовав примеру Флорес, тоже оделся. Ему потребовалось несколько попыток, чтобы правильно надеть камзол. Флорес тоже дрожала всем телом. Благодаря своему хладнокровию она ушла от верной смерти, однако теперь ощущения и реакции все же догнали ее. Тем не менее она нашла в себе силы, чтобы взять кружку и залить водой места, где тлеющие угольки попали на соломенные подстилки.

— Ты должна перевязать это, — посоветовал ей Тамар, показав на глубокий порез на предплечье Флорес, о котором она совершенно забыла.

Пока она отрывала кусок ткани от своей рубашки и перевязывала им рану, Тамар накинул доспехи через голову и начал закреплять застежки.

Хорошо обработав рану, Флорес натянула рубашку и сняла с одного из трупов доспехи, которые хоть и были велики на нее, но все равно были лучше, чем полное отсутствие защиты.

— Дай я осмотрю твою голову. А то кровь заливает тебе глаза.

Оторвав еще один кусок ткани, она перевязала рану на лбу Тамара.

— Это портит мой внешний вид или нет? — слабо попытался пошутить Тамар, но Флорес и бровью не повела.

— Нам нужно исчезнуть через новую заднюю дверь, — предложила влахака, пытаясь получше подогнать кожаные доспехи. — Мы пойдем в наш лагерь и разбудим несколько влахаков. А потом…

Тут боярыня замолчала, заметив мрачный взгляд Тамара. Марчег сжал кулаки и покачал головой.

— Бежать? От моих собственных людей? От этих мешков с дерьмом?

Он жестом показал на всех мертвых, что лежали на полу шатра. Перевернутый стол, воздух, насыщенный кровью, — все это больше напоминало поле боя, чем обычный шатер.

— Мы не знаем, сколько еще людей Одена снаружи, — заметила Флорес.

— Я не буду бежать, — ответил Тамар и надел свой пояс для оружия. — Но если хочешь, госпожа Флорес, то ты, конечно, можешь уйти.

— Эй! — запротестовала влахака. — Не обращайся так со мной! Мы оба здесь попались, уже забыл? Оден хотел убить меня так же, как и тебя.

Сначала Тамар, казалось, хотел возразить, но потом кивнул. С мрачным выражением лица он вышел из шатра и громко крикнул:

— Кевес! Маиска! Рурьос!

Флорес стала сзади марчега и положила руку на рукоять меча, который просто засунула за пояс. «Трижды проклятый упрямец. Если у Одена достаточно много последователей, то тогда мы здесь словно разоблаченные шарлатаны на сцене!»

Послышался шум, люди начали громко переговариваться в палатках. С правой стороны к ним устремились несколько воинов в доспехах, с оружием наготове. Но когда они увидели Тамара, то замедлили шаг. Марчег выглядел спокойным, почти хладнокровным. Его высокомерный взгляд скользил по воинам, не задерживаясь, словно они все были ниже его. Неуверенно группа попыталась заглянуть в шатер; один прошептал что-то, затем они все-таки вышли вперед, опустив оружие, но все еще держа его в руках.

— Вецет? — раздался сонный голос Кевеса, который вышел из своей палатки, явно одевшись лишь наспех.

Вид полуголого мужчины заставил группу воинов замереть на месте. Их взгляды переходили то к Кевесу, то снова к Тамару, который производил дикое впечатление в одежде, заляпанной кровью, и с повязкой на голове. Когда Флорес заметила, как они шатаются, то широко усмехнулась и едва заметно покачала головой. Из других палаток начало появляться еще больше любопытных лиц, тут и там выходили мужчины и женщины, в замешательстве оглядываясь вокруг. Флорес видела доспехи и оружие, но вроде бы никто из воинов не собирался нападать на Тамара.

— Распорядись, чтобы явилась моя гвардия, — приказал марчег Кевесу. — И Рурьос!

С этими словами он развернулся и зашел назад в шатер, не удостоив больше и взглядом мятежных солдат. Флорес же осталась стоять перед входом и не спускала с них глаз, пока они не удалились, громко перешептываясь и жестикулируя.

— Что теперь? — спросила влахака, вновь присоединившись к Тамару, который ждал со скрещенными на груди руками.

Однако он не ответил. Пожав плечами, Флорес подняла с пола виноград, который был сметен со стола, и положила себе в рот одну из сладких ягод. Вскоре, слегка прихрамывая, в шатер вошла Маиска, а за ней и другие воины гвардии. Когда масридка увидела трупы, то тут же схватилась за оружие, но Тамар поднял руку.

— Они уже мертвы.

— Вецет, что произошло? — спросила Маиска.

В этот момент в шатер вошли Кевес и Рурьос. Дворянин побледнел, но больше не проявил никакого волнения. Тамар с презрением показал на тело Одена.

— Он хотел убить меня, баро. Он продал меня Сциласу.

Взгляд Рурьоса перешел от Тамара к Флорес, но он так ничего и не сказал.

— Вы знали, что он еще жив?

— Нет.

Оба мужчины долго пристально смотрели друг на друга. У Тамара ходили желваки, а Рурьос был спокоен. Наконец марчег отвернулся.

— Хорошо. Унесите их отсюда, когда в лагере станет поспокойнее, и закопайте. Лучше вместе с теми убитыми, которых сегодня оплакивали. Никакого шума, понятно?

Воины гвардии молча кивнули. Очевидно, они все еще были поражены видом трупов. Борьба в лагере между предводителями; переварить такое было сложно для воинов.

Теперь, когда опасность окончательно миновала, напряжение оставило Флорес, и она опустилась на подушки на полу и глубоко выдохнула. Неожиданно рана на руке начала неприятно жечь, и она все еще чувствовала холодное прикосновение острия меча на своей шее. Медленно и осторожно она взяла кружку воды, из которой еще недавно заливала тлеющие угольки, и отпила большой глоток.

— Господин, — медленно начал Рурьос. — Я держу свое слово. Я обещал вам свою лояльность, и мое слово дороже мне, чем моя жизнь. Если вы сомневаетесь в этом…

Тамар устало потер глаза и отмахнулся.

— Нет, Рурьос, это была моя ошибка. Я хочу попросить у тебя прощения. Я устал, и это трусливое нападение поразило меня. Если бы Флорес не было рядом, то сейчас не Оден, а я лежал бы здесь мертвым.

— Предательство может подстерегать везде, — глухо ответил дворянин.

Склонив голову, он повернулся к Флорес:

— Я благодарю вас за то, что вы спасли нашего господина.

«Его чрезмерную восторженность сложно вынести. Эти гранитные головы еще не раз заставят Тамара подпрыгивать на месте». Влахака громко зевнула.

— Я думаю, будет лучше, если я удалюсь сейчас. Завтра наступит очень скоро, а у нас впереди напряженный день.

С этими словами она встала и потянулась. Все взгляды были устремлены на нее, она еще раз зевнула, делая вид, будто не замечает всего этого. Тамар кивнул ей, и в первый раз с момента появления Одена на его лице появилась едва заметная улыбка. Флорес тоже кивнула в ответ и вышла из шатра.

— Отправьте завтра утром гонца на юг, госпожа Флорес, — крикнул ей вслед марчег. — Нам нужно встретиться с солдатами Ионны южнее реки.

Не отвечая, Флорес зашагала через масридский лагерь, который сейчас весь взбудоражился, когда новости начали распространяться от палатки к палатке. Воины стояли между палаток и разговаривали, вновь зажгли костры. На востоке показалась первая серебристая полоска, предвестница наступающего дня. Уставшая, но полная странной ясности, Флорес шла в направлении лагеря влахаков.

Загрузка...