Битва за Карелию

Глава 15

Рота уверенно продвигалась к Святозеру. Бойцы залегли в кустах, а политрук Сергей Парамонов наблюдал за организацией переправы через протоку с сильно заболоченными берегами, протекающую между Пелдожским озером и озером Лижменским. Сама протока имела ширину по чистой воде метров двадцать, а длиной была километра полтора. Она пересекала с востока на запад дорогу, ведущую на юг от Красной Пряжи в сторону села Святозеро, являясь естественной водной преградой. Во время своего бегства финны переправились через эту протоку по уцелевшему деревянному мосту, взорвав его за собой. И теперь противник закрепился на берегу Святозера в одноименном селе.

Справа и слева от роты Парамонова разместились остатки других рот 313-й стрелковой дивизии, которые обороняли высоту 168,5 до подхода подкрепления, когда Гиперборейский полк, усиленный тяжелой артиллерией и шагающими каменными танками, решительной атакой сходу выбил противника из Красной Пряжи, обратив финские части в бегство. Теперь линия противостояния южнее этого поселка пролегла вдоль протоки между двумя озерами. И для того, чтобы штурмовать село Святозеро, надо было сначала эту водную преграду форсировать.

К неудовольствию политрука, огромный каменный великан, сверхтяжелый шагающий танк, который гнал финнов до протоки с топкими берегами, расстреляв весь боезапас, ушел в тыл, обратно к Красной Пряже. И бойцы роты, которой командовал Парамонов, вынужденно начали строить из кусков взорванного врагами деревянного моста некое подобие плота, на котором можно было бы переправиться через протоку, за которой засел противник.

Артиллеристы не давали противнику спокойно сидеть в обороне. Со стороны Красной Пряжи по финским позициям лупили гаубицы Гиперборейского полка. И, под прикрытием этого артогня, роте ставилась боевая задача организовать переправу через протоку. Постепенно дело шло, и из бревен, стянутых веревками и сбитых наскоро досками, кинутыми поперек и пробитыми большими гвоздями, саперы соорудили небольшое плавсредство, на котором, отталкиваясь импровизированными шестами из длинных досок от дна, можно будет начать переправляться на противоположный берег водоема.

Убогое подобие плота вмещало не более отделения красноармейцев. И это обстоятельство не обещало быстрой переправы. Ведь, вместе с топкими берегами, двадцать метров открытой воды превращались в серьезную преграду шириной в полусотню метров. Пока первое отделение готовилось переправляться, все остальные бойцы роты залегли вдоль берега протоки, готовые огнем из своих винтовок поддержать тех, кто окажется на плоту.

Противоположный берег, заросший лесом, в котором терялась грунтовая дорога, идущая дальше на юг от разрушенного моста, казался безлюдным, но, такое впечатление обманывало. Финны, все же, иногда постреливали с той стороны из кустов подлеска, а где именно они засели в лесу и сколько их там, никто в роте пока не имел понятия. И Парамонов внимательно высматривал противника через окуляры бинокля.

Но, финские егеря умело прятались в тени деревьев. Стараясь не попадаться на глаза красноармейцам, они довольно метко стреляли в саперов, убив одного из них и ранив еще двоих. Но, плот саперы, все же, сумели доделать под огнем противника. Оставалось лишь переправиться. Вот только, как же переправляться, если противник стреляет из леса, и этих стрелков не видно? Становиться мишенью для финских стрелков никому не хотелось. Но, боевая обстановка требовала переправляться побыстрее.

— Добровольцы в первую группу на плот есть? — спросил политрук. Когда никто не отозвался, он приказал:

— Первое отделение, за мной к переправе! Бегом!

И, поднявшись со своей наблюдательной позиции за кустом на пригорке, Парамонов кинулся к плоту короткими перебежками.

— Веревку возьмите! Если закрепите ее на том берегу, то паром из плота легко получится, — сказал ему раненый сапер, лежащий возле переправы за деревом, подавая политруку веревочный конец.

В этот момент с противоположного берега с правого фланга застрочил финский пулемет. А потом с левого фланга ударил еще один, поливая красноармейцев перекрестным огнем. И первое отделение, уже подтянувшееся к переправе следом за политруком, вынужденно залегло под пулями, так и не достигнув самодельного плотика. Финны за это время, пока саперы строили плот, подтащили свои пулеметы к протоке.

Чтобы подавить вражеский пулемет, никаких средств в роте не имелось. Надежда переправиться до темноты таяла. Значит, скорее всего, придется переправляться ночью. Только и финны ждать не станут. Выставят, конечно, напротив переправы засаду. Сергей Парамонов не знал, что и делать. Можно, наверное, попробовать положить одежду и оружие на плот, а самим поплыть на противоположный берег, чтобы потом подтянуть плот туда за веревку. Но, лезть в топь и холодную воду, чтобы попробовать добраться вплавь до противоположного берега, тоже совсем не хотелось. Да и пулеметы, наверняка, станут бить по плывущим.

Помощь пришла неожиданно. Сначала сзади со стороны дороги послышался тяжелый топот. Потом земля начала ощутимо сотрясаться под великанской поступью с аккомпанементом из звуков камней, стукающихся друг о друга. Политрук Парамонов приподнялся и обернулся. Но, вместо одинокого каменного исполина, вдоль грунтовой дороги, ломая по пути кусты и деревья, двигался целый каменный взвод. Эти представляли из себя не таких высоченных гранитных бойцов, как сверхтяжелый шагающий танк, но все равно выглядели достаточно большими, со свирепыми каменными лицами, с глазами, горящими зеленым огнем и с красными звездами, алеющими на головах посередине гранитных лбов. Каждый боец каменного взвода казался страшным до ужаса. Но, все в роте уже понимали, что к ним пришли на помощь свои.

— Расступись! Задавлю! — прокатилось грозным рыком над лесом. И передний пятиметровый великан сходу вошел в трясину.

Все бойцы роты, преодолев испуг, с интересом наблюдали, как пули пулеметных очередей финских пулеметов с цоканьем отскакивают от каменной поверхности исполина. Попадания лишь бессильно высекали из гранита искры, пока пятиметровый боец входил в воду. Зайдя по колено в трясину, он остановился, выставил вперед перед собой каменные руки с подвернутыми вниз кистями, напоминающими ковши экскаваторов, открыв дульные отверстия на запястьях, после чего прицелился и сделал последовательно два выстрела в направлении финских огневых точек.

Сами выстрелы походили на легкий хлопок, они не впечатляли ни громкими звуками, ни яркими вспышками, ни отдачей. Но, на противоположном берегу в двух местах рвануло так, что вздрогнула земля, а в воздух и в разные стороны на десятки метров разлетелись стволы вековых сосен вместе с тяжелыми ветками и с облаками земли, поднятыми взрывами. На местах попаданий оставались широкие и глубокие воронки. И они оказались гораздо больше тех, что возникали после попаданий снарядов шестидюймовых гаубиц. Словно бы стреляло тяжелое орудие какого-нибудь линкора, калибром дюймов пятнадцати, не меньше.

После этого не только вражеские пулеметчики, но и отдельные стрелки стрелять перестали. Видимо, финны начали отходить от протоки. Наверняка, они испугались такой подмоги, пришедшей на выручку к красноармейцам. А великаны входили в протоку, легко преодолевали прибрежную топь, проходили вброд открытую воду, которая доходила самым низким из них в середине протоки до шеи, и выходили уже на противоположном берегу. Измазанные в тине и иле, они, не останавливаясь, продолжали движение напролом, устремившись к Святозеру.

От переправы до села оставалось пройти чуть более километра. Но, ближе к населенному пункту финны подготовили еще одну линию обороны с опорой на местные высотки. Впрочем, огонь гаубиц Гиперборейского полка, который велся именно по этим позициям, подавляя финскую полевую артиллерию, уже сделал свое дело. Финские орудия вышли из строя и не стреляли. А их расчеты оказались либо убиты, либо сбежали.

Тех врагов, кто замешкался, не покинув позиции, великаны добивали своими каменными кулаками и давили гранитными ступнями. Подполковник Сомов вывел своего каменного исполина на возвышенность и стрелял с обеих рук вслед отступающим финским войскам из своих тихих импульсных анбиляторов, создавая на отдалении в полкилометра среди скоплений убегающего противника мощнейшие взрывы, раскидывающие в разные стороны машины, людей и лошадей. А следом за каменными бойцами Сомова в село уже входили красноармейцы роты Сергея Парамонова, спокойно переправившиеся через протоку на своем самодельном плотике следом за великанами.

Чем больше доступа во внутренний мир Живого Камня получал майор Михаил Синельников, тем труднее становилось ему воспринимать полученную информацию. Настолько много необычных знаний и чужих воспоминаний свалилось на Михаила, что он даже не знал, как такой огромный объем переварить собственным мозгом. А фокусироваться на чем-то одном становилось все труднее. Ведь хотелось заполучить одновременно множество знаний, накопленных кремниевым разумным организмом за миллиарды лет его жизни. Живой Камень был чрезвычайно древним существом, разумной формой, рожденной из сочетания материи и духа еще тогда, когда не зародилось во Вселенной ни одного биологического объекта.

Кремниевые структуры постоянно накапливали и хранили информацию. И они постепенно открывали ее тому разумному существу, которому доверяли. Живой Камень проявлял к Михаилу дружелюбие. И постепенно Синельников получал все больше возможностей доступа к памяти камня. Михаил мог просматривать панорамы неизвестных планет, как совершенно пустынных каменных миров, так и населенных неведомыми существами. Попадались внутри каменной памяти воспоминания о путешествиях в космическом пространстве, когда Живой Камень путешествовал между планетными системами, становясь на это время одним из астероидов. Пробивать порталы в иные миры и в иное время Живой Камень научился не сразу. Но, он постоянно самообучался, сумев с течением времени открыть некие удивительные скрытые свойства Вселенной. И, чтобы овладеть ими, Камню понадобился не один миллиард лет.

Участвовал Живой Камень и в страшных битвах. Сражения бывали такие, когда не только цивилизации погибали, гибли планеты и целые планетарные системы, даже звезды иногда гибли, а Живой Камень всякий раз возрождался вновь. Израненный и оплавленный, но сохранивший хотя бы одно процессорное ядро, он мог, при наличии необходимого количества и качества энергии, возрождаться заново в любом подходящем месте. А сколько было Хранителей, разумных существ различных рас, разной природы и внешнего вида, находящихся с Живым Камнем в прямом симбиозе? Точное их количество Синельников даже не имел возможности пересчитать, настолько много было таких, кому Камень доверял и посвящал в свои тайны за собственную невероятно длинную жизнь. Ведь симбиоз с биологическими разумными существами резко убыстрял все процессы самого каменного организма.

Приняв командование седьмой армией от генерала-лейтенанта Гореленко, Мерецков сразу обнаружил множество недочетов. Мало того, что личный состав находился в деморализованном состоянии по причине постоянных отступлений, так еще никто толком не наладил работу по учету бойцов и оружия. Даже полных списков людей, состоящих в 7-й армии, не имелось. Многие командиры и комиссары плохо вели учет и понятия не имели о точных потерях на переднем крае, отсиживаясь в штабах достаточно далеко от линии боевого соприкосновения с противником. В то же время, ротные командиры на передовой проявляли завидное мужество, потому и погибали первыми. И вскоре младших командиров не хватало в частях повсеместно. Такой раздрай в войсках не позволял организовать действительно серьезный отпор врагу. И потому армии приходилось постоянно отступать. Но, дальше Петрозаводска отступать уже было некуда.

Положение сильно усугублялось еще и тем, что противник прорвался между Ладожским и Онежским озерами, выйдя на этом перешейке к реке Свирь и быстро продвинувшись вдоль нее на восток, создав угрозу Петрозаводску с юга. А шестой финский армейский корпус, который наступал в районе Свири, насчитывал целых четыре пехотных дивизии. К тому же, им помогали союзники-немцы, усилив финские войска на этом направлении своей 163-й пехотной дивизией.

После того, как враги перерезали железную дорогу, оказались под угрозой поставки продовольствия для Петрозаводска. Учет продовольствия тоже заранее не наладили, потому неизвестно было, насколько хватит запасов при длительной обороне. Городские власти пытались формировать ополчение из рабочих и добровольцев, но для них не имелось достаточного количества оружия и боеприпасов. Оборона вокруг города получалась рыхлой и пассивной. Фронт растянулся, а почти исчерпанные резервы не позволяли отогнать противника с флангов.

Командиры некоторых подразделений взяли за правило отступать с позиций без приказа. Иные части и просто разбегались, впадая в панику, что их окружают финны. Такие паникеры забивались в леса, попадая в плен к финским егерям, или гибли в болотах. Даже заградительные отряды мало помогали в сложившейся ситуации. Почти везде, куда ни посмотри, в обороне Петрозаводска зияли бреши.

И в этих условиях генерал Мерецков сильно обрадовался, что неожиданно появился какой-то Гиперборейский полк, который смог отбросить противника от Петрозаводска хотя бы на западном направлении. Получив шифровку от капитана Проскурина, командарм убедился, что майор Васильев ему не соврал ни про взятие важного населенного пункта, ни про гаубицы. А потому генерал решил, что и сам, пожалуй, съездит в этот полк, расположившийся возле поселка Красная Пряжа. Надо бы забрать у Васильева эти гаубицы. Ведь тяжелые орудия можно использовать в обороне самого Петрозаводска.

Аркадий Игнатов руководил многими аспектами жизни нового поселения. Он уже от Хозяйки Живого Камня прекрасно знал, что перед ним не просто какой-то неизведанный мир, а Новая Гиперборея. И получилось так, что именно он оказался гражданским руководителем для всех тех людей, которые начинали заселять эту территорию. Игнатов знал, что все то, что они делают, — это лишь подготовка к чему-то большему, к новой фазе развития. Пока посвященных в тайны Живого Камня можно пересчитать по пальцам, но, чем дальше, тем их станет больше. И не у каждого из подключенных к системе кремниевой жизни одинаковые возможности и способности. У каждого индивидуума свой собственный спектр восприятия и свои собственные таланты. И это уже проявляется. Кто-то может общаться с Живым Камнем напрямую, а кому-то приходится использовать посредника в виде Хозяйки.

Занимаясь налаживанием жизни на новом месте, Игнатову приходилось больше заниматься не научной работой, а самым обыкновенным рутинным менеджментом. Вот только осуществлять ему довелось связь времен и пространств. Он чувствовал большую ответственность, потому что держал под своим контролем поставки продовольствия, необходимых материалов, инструментов и самых обычных товаров для жизни, вроде матрасов, раскладушек, подушек, простыней и одеял. Профессору приходилось не только организовывать закупки и логистику, но и заниматься распределением всего привезенного на месте.

Конечно, один он не справился бы. Но, к счастью, на Игнатова работала целая корпорация. Да и голод на новом месте не грозил поселенцам. Воду, еду и тепло здесь, в сущности, обеспечивала сама природа этого благодатного края. Причем, анализ воды показал, что она очень чистая и по составу близка к родниковой. Еда тоже вся была экологически безопасной. А вот проект с обсерваторией пока полностью проваливался по причине особенностей местного климата. Никак не удавалось понаблюдать ночное небо, потому что каждый вечер на небе по-прежнему собиралась плотная облачность, ночью шел небольшой дождь, а облака рассеивались лишь после рассвета.