Битва за Кёнигсберг. Восточно-Прусская кампания 1944–1945 гг.

Историография битвы за Кенигсберг

Формирование у россиян знаний об истории боев и сражений в Восточной Пруссии в 1944–1945 гг. началось на завершающем этапе Второй мировой войны. Фронтовые корреспонденты Красной армии достаточно подробно, но с учетом цензурных ограничений освещали разгром группировки противника в восточной провинции Германии. В историографическом плане самым первым и доступным для широкого круга читателей стал выход в издательстве газеты «Правда» фронтового очерка гвардии подполковника В. А. Величко «Падение Кенигсберга»[227].

Материал брошюры был подготовлен в только что взятом советскими войсками Кенигсберге, основывался на личном опыте корреспондента и тех фактах, которые ему удалось получить в ходе наступления в Восточной Пруссии и при штурме города, упоминались имена советских солдат, офицеров и генералов, отличившихся в боях.

Естественно, брошюра не научное издание, в ней есть некоторые неточности, но благодаря своей публицистичности она передавала не только внешнюю, но и внутреннюю, психологическую динамику штурма города. Значительное количество калининградцев в послевоенный период именно из нее почерпнули первые системные знания о боях в Восточной Пруссии. Кстати, в брошюре Величко неоднократно упоминаются немецкие подземные заводы, склады, арсеналы, благодаря чему она могла стать и источником определенной части мифов о бывшей немецкой провинции.

Надо отметить, что содержательная часть очерка Величко до сего времени не потеряла свою актуальность. Именно он первым сообщил о прорыве 91-й гвардейской стрелковой дивизии 39-й армии 2–3 февраля 1945 г. через весь Земландский полуостров к Балтийскому морю. Впоследствии об этом вспоминал командующий армией генерал-полковник И. И. Людников, сам командир дивизии гвардии полковник В. Кожанов. Но только в 2016 г. калининградские исследователи описали подвиг, издав книгу, а ко Дню Победы отважным мотоциклистам и водителям амфибий на месте подвига был установлен памятный знак[228].

Знания калининградцев о Восточно-Прусской операции в конце 1950-х годов пополнила популярная брошюра В. Н. Балязина «Памятники славы»[229]. В очерках о героях войны, отличившихся в боях на территории будущей Калининградской области и именами которых были названы ее города, Балязин кратко, но ярко рассказал об основных событиях в Восточной Пруссии с октября 1944 по май 1945 г. Затем на основе документальных материалов Балязин написал расширенный очерк о боях и сражениях в Восточной Пруссии[230].

В 1959 г. в Калининграде вышел в свет сборник «Штурм Кенигсберга»[231]. Сборник был первой попыткой систематизированного изложения материала о действиях Красной армии по взятию города и крепости Кенигсберг. Последующие издания отличались друг от друга новыми статьями, очерками и материалами. В частности, по просьбе Калининградского книжного издательства вступительную статью ко второму изданию сборника подготовил Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Статья маршала впоследствии публиковалась в последующих изданиях[232].

В третьем издании сборника был помещен ряд новых очерков и воспоминаний, внесены изменения и уточнения в материалы предыдущих изданий, приведены данные о руководящем составе войск 3-го Белорусского фронта, полные наименования частей и соединений, удостоенных почетного наименования «Кенигсбергских» и награжденных орденами, имена Героев Советского Союза, получивших почетные звания за взятие Кенигсберга. При подготовке этого сборника впервые были использованы материалы архивов Министерства обороны СССР. В четвертом издании собраны материалы о действиях советских войск при штурме Кенигсберга с 6 по 9 апреля, публикуются сведения о полных кавалерах ордена Славы, получивших ордена Славы 1-й степени за подвиги при штурме города. Новыми материалами было дополнено и пятое издание сборника[233], хотя оно издавалось в целом по третьему изданию.

В сборниках, посвященных конкретному событию, отразившемуся в их названиях, были опубликованы воспоминания военачальников: маршала А. М. Василевского[234], генерала армии И. Х. Баграмяна[235], генералов Н. М. Хлебникова[236], К. Н. Галицкого[237] и других.

Следует отметить, что в этих же сборниках калининградцы могли познакомиться с материалами многих фронтовых корреспондентов. В первом издании была переиздана работа В. Величко, опубликован очерк корреспондента «Правды» М. Г. Брагина[238]. Автор был профессиональным военным, историком и достаточно подробно рассказал об особенностях подготовки и ведения боев за Восточную Пруссию. Брагин использовал научные методы (анализ, сравнение), сочетая их с необходимостью популяризации подвига советских солдат в Восточной Пруссии. Представляли интерес материалы других авторов — Е. Кригера, М. Шура, воспоминания советского парламентера П. Яновского[239], принявшего капитуляцию коменданта крепости Кенигсберг генерала О. Лаша.

Интерес жителей области вызвали биографические очерки о героях боев в Восточной Пруссии, именами которых были названы населенные пункты области и их улицы: И. Д. Черняховском, С. С. Гурьеве, С. К. Нестерове, С. И. Гусеве, А. А. Космодемьянском, И. М. Ладушкино, П. И. Романове и других.

Необходимым дополнением к популярной историографии истории боев в Восточной Пруссии в последующие годы стал выход в свет биографических очерков о Героях Советского Союза, крупных военачальниках, отличившихся в боях в Восточной Пруссии в 1944–1945 гг.[240].

Следует отметить, что перечисленные публикации носили в основном популярный характер и предназначались преимущественно для жителей Калининградской области.

В преддверии вторжения советских войск на территорию Германии в 1944 г. Военное издательство Красной армии выпустило в свет справочник «Восточная Пруссия», содержащий физико-географический и экономический очерко провинции[241]. Задача была утилитарной — ознакомить офицерский состав с некоторыми сведениями о самой восточной германской провинции, на территории которой предстояло вести боевые действия. После войны этот справочник хотя и в ограниченном количестве, но оказался доступен калининградцам.

Учитывая, что Пиллау, вскоре Балтийск, стал одной из баз советского Военно-морского флота, Калининградцы могли пополнить свои знания о Восточной Пруссии и посредством флотских изданий. На исходе войны для советских моряков был издан очередной номер «Блокнота агитатора ВМФ», где рассказывалось об экономике Германии и ее экономических центрах в Восточной Пруссии[242].

В это же время в популярном и доступном журнале «Огонек» появляется вначале обзорная статья доцента С. Роговича, кратко описывающая, что представляла собой с древности до конца войны Восточная Пруссии[243]. По сути, ее вскоре дополнила статья академика Е. В. Тарле, посвященная победе советских войск в Восточной Пруссии[244].

Первым послевоенным и доступным советским читателям открытым профессиональным изданием стал сборник статей «Восточно-Прусская операция Красной армии 1945 г.», подготовленный военными историками Е. А. Шиловским, Н. А. Таленским и А. В. Васильевым[245].

В статьях первых двух авторов рассматриваются сравнительно-исторические аспекты операций в Восточной Пруссии 1914 и 1945 гг. При этом генерал Е. А. Шиловский делает попытку первой в историографии аналитической оценки Восточно-Прусской операции 1945 г. Естественно, в 1946 г. критически высказываться о планировании, ходе операции, просчетах и неудачах при достижении цели операции было преждевременно.

Значительное место в сборнике занимает статья полковника А. В. Васильева[246]. В 1945 г. он был начальником отдела по использованию опыта войны оперативного управления штаба 3-го Белорусского фронта. Сразу после окончания боевых действий ему была поставлена задача по обобщению опыта участия советских войск в боях в Восточной Пруссии в 1944–1945 гг. Коллектив отдела в течение четырех послевоенных месяцев подготовил отчет о «Восточно-Прусской операции 3-го Белорусского фронта», о котором неоднократно шла речь выше (Конспект).

Статья полковника А. В. Васильева в упоминаемом сборнике подготовлена по материалам Конспекта. Следует обратить внимание на то, что именно в отделе полковника А. В. Васильева была создана основа периодизации всей битвы за Восточную Пруссию.

Сборник «Восточно-Прусская операция Красной армии 1945 г.» был издан небольшим тиражом, широкого распространения не получил, естественно, не переиздавался, однако в библиотеках сохранился. Здесь же можно упомянуть о статье Е. А. Шиловского, вышедшей в журнале «Военный вестник» в том же г.[247], но, как говорилось в художественном фильме «Офицеры»: «’’Военный вестник” в киосках не продается!» — и для калининградцев статья оказалась недоступной.

Следует отметить, что сразу же после войны была предпринята попытка рассказать об истории Восточной Пруссии и победе советских войск школьникам. Академик С. Д. Сказкин в журнале «Преподавание истории в школе» в 1947 г. поместил статью об истории и финале Прусского государства[248]. Этот журнал, ставший библиографической редкостью, сохранился в Калининградской областной научной библиотеке.

После такого вводного курса в историю Восточно-Прусской операции 1945 г. других открытых публикаций познавательного характера долгое время не было. Видимо, мог подготовить свои воспоминания А. М. Василевский, но, как он отметил в предисловии к «Делу всей жизни», его удержало от этого мнение Сталина: «Он сказал тогда, что писать мемуары сразу после великих событий, когда еще не успели прийти в равновесие и остыть страсти, рано, что в этих мемуарах не будет должной объективности»[249].

В послевоенное время одним из основных источников информации буквально обо всех событиях жизни человечества считались тематические энциклопедии и словари. Библиотеки в населенных пунктах, в школах области только-только открывались, формировались их фонды, и, естественно, государство уделяло этому вопросу особое внимание. Тем более что это был один из основных рычагов влияния на формирование исторической памяти. К средствам влияния на мировоззрение жителей следует отнести также радио и печать. Однако центральное радиовещание весьма редко транслировало передачи, посвященные жизни калининградцев, событиям в Калининградской области. Впрочем, то же касалось и центральной прессы.

Корреспонденты местных средств массовой информации не обладали надлежащим объемом знаний о заключительных боях Второй мировой войны на территории новой российской области, да и почерпнуть их было просто неоткуда. В условиях строгих идеологических ограничений о восточно-прусском прошлом территории предпочиталось не говорить вовсе.

И все же публикации о Восточно-Прусской операции, хотя и информативного плана, постепенно стали появляться в открытой печати. Так, в 1947 г. вышел дополнительный том первого издания Большой советской энциклопедии. Там была помещена совершенно короткая заметка, сообщающая о том, что 23 (?) октября 1944 г. войска генерала армии И. Д. Черняховского вторглись в Восточную Пруссию. Затем сообщалось о прорыве Красной армии к побережью Данцигской бухты, изоляции «всей группы» немецких войск от центральных районов Германии и в последующем упоминалось о разгроме Кенигсбергской группировки противника. Эта заметка явилась кратким пересказом событий в Восточной Пруссии из очерка академика И. И. Минца[250]. Сам очерк был настолько небольшим, всего 70 страниц, без библиографического аппарата, что о его научных достоинствах говорить не приходится. Хотя в целом он достаточно объективно отображал официальную точку зрения советского руководства на прошедшую войну.

Затем в 1951 г. во втором издании БСЭ уже с цветной вклейкой плана операции сообщалось, что битва за Восточную Пруссию явилась составной частью общего стратегического наступления, но сама операция пока еще не была названа стратегической. В статье утверждалось, что наступление намечалось на 20 января, но по просьбе союзников началось раньше. Целью же операции был не только разгром группировки противника в Восточной Пруссии (заранее подготовленную оборону в ней занимали немецкие 3-я танковая, 4-я и 2-я армии — всего 35 дивизий и специальные части), но и в последующем нанесение удара на Берлин с северо-востока. Далее конспективно говорилось, что 18 января на северном крыле 3-го Белорусского фронта выявился успех советских войск. Используя его, был осуществлен последующий охват гумбинненско-инстербургской группировки с севера. Затем, уже с рубежа Фридланд — Лабиау, удалось завершить окружение Кенигсберга и «разобщить немецкую группировку в Восточной Пруссии на три части»[251].

Источниками для написания этой статьи стали сборники Совинформбюро[252], Е. А. Шиловского и др. и, конечно, статья И. В. Сталина, в которой излагается как версия Великой Отечественной войны, так и приведена знаменитая пропагандистская формулировка цели операции в Восточной Пруссии: «добить фашистского зверя»[253].

В Малой советской энциклопедии в 1958 г. сообщалось, что операция в Восточной Пруссии была стратегической, ее провели 3-й и 2-й Белорусские фронты и Краснознаменный Балтийский флот. Впервые появляются расширенные сведения о группировке немцев: около 48 дивизий, 630 тыс. личного состава, 1350 танков и штурмовых орудий, более 7 тыс. артиллерии и минометов, более 1 тыс. самолетов. Источники сведений не указывались[254].

На основе 5-го тома «Истории Великой Отечественной войны», о котором речь пойдет ниже, по сути, каноническая версия Восточно-Прусской операции была представлена в короткой статье также в 5-м томе, но уже третьего издания Большой советской энциклопедии. В ней Восточно-Прусская операция характеризовалась как «крупная наступательная операция советских войск в завершающий период Великой Отечественной войны». Целью ее был «разгром стратегической группировки врага в Восточной Пруссии и северной части Польши». Были приведены данные по советским войскам — 14 общевойсковых, 1 танковая, 2 воздушных армии, 5 танковых и механизированных корпусов (1670 тыс. человек личного состава, 3300 танков и САУ, около 3000 самолетов), и по немецким — 41 дивизия и 1 бригада (580 тыс. человек и 200 тыс. фольксштурмистов, около 700 танков и штурмовых орудий, 515 самолетов)[255].

Статья о Восточно-Прусской операции в Советской исторической энциклопедии написана на основе данных все того же 5-го тома, но впервые в советской историографии появляются критические нотки: в статье отмечается, что «попытки ликвидировать с ходу хайльсбергскую группировку противника не имели успеха». Впрочем, операция еще не носит название стратегической — просто «наступательная операция». «Вместе с Висло-Одерской операцией 1945 г…. являлась составной частью стратегического наступления советских вооруженных сил на фронте от Балтийского моря до Карпат».

Операция не имела деления на этапы (периоды), просто сообщалось о расчленении и последующем уничтожении группировок противника. Завершалась разгромом «земландской группировки врага» 25 апреля 1945 г.[256].

В 1976 г. вышел в свет второй том Советской военной энциклопедии. Статью в нем о боях в Восточной Пруссии писал участник операции полковник М. А. Алексеев. Восточно-Прусская операция характеризуется уже как стратегическая наступательная, впервые в справочных изданиях изложена ее периодизация. По взглядам военных специалистов, отныне Восточно-Прусская стратегическая наступательная операция 1945 г. стала включать Инстербургско-Кенигсбергскую, Кенигсбергскую и Земландскую[257]. Это деление сохраняется и поныне[258].

Впрочем, подобная периодизация подвержена критике. И не только потому, что она не согласуется с изначальной периодизацией, предложенной еще полковником А. В. Васильевым в его знаменитом Конспекте (см. об этом выше). Впоследствии пришли к выводу, что Гумбинненская операция 1944 г. — это самостоятельная операция 3-го Белорусского фронта[259]. Скорее всего, по политическим мотивам разгром Тильзитско-Инстербургской группировки, как было намечено Ставкой ВГК (Директива Ставки ВГК № 220277 командующему 3-м Белорусским фронтом на разгром Тильзитско-Инстербургской группировки противника от 3 декабря 1944 г.), был «повышен в значимости» и стал Инстербургско-Кенигсбергской операцией. А вот фронтовые операции по ликвидации Хайльсбергской группировки и по овладению косой Фрише-Нерунг из периодизации Васильева выпали.

Следует заметить, что в энциклопедической литературе полные критические оценки операции появились много лет спустя. Например, в статье из Военной энциклопедии сообщается о затяжном характере Восточно-Прусской операции, что позволило противнику увести 2-ю армию за Вислу, медленных темпах уничтожения окруженных немецких группировок (из-за слабых первоначальных ударов эти группировки не рассекались, а «выталкивались» из оборонительных рубежей), не удалась морская блокада немецких группировок[260].

В середине 1950-х гг. в стране встал вопрос о создании истории Великой Отечественной войны. Проблема нашла отражение в передовой статье журнала «Вопросы истории», № 5 за 1955 г.[261] и была продолжена в журнале «История СССР» в 1959 г.[262]. Как бы отвечая потребностям времени, в 1955 г. увидели свет «Очерки истории Великой Отечественной войны. 1941–1945». Один из очерков был посвящен победе советских войск в Восточной Пруссии[263].

В 1958 г. увидело свет обширное издание под редакцией С. П. Платонова «Вторая мировая война. 1939–1945. Военно-исторический очерк», в котором также был изложен материал о Восточно-Прусской операции 1945 г.[264]. Очерк, хотя и предназначался для офицеров, генералов и адмиралов Советской армии и флота, оказался доступен и для широкого круга читателей.

К этому времени военно-историческая наука смогла сформировать достаточно цельный подход к изучению всего хода подготовки и проведения Восточно-Прусской операции. Кандидат исторических наук полковник И. П. Барбашин при анализе завершающего этапа Второй мировой войны в Европе сумел емко и полно отобразить основные моменты сражения в Восточной Пруссии. Впрочем, отсутствие ссылок на использованные им при написании исторического очерка документы Центрального архива Министерства обороны, периодические издания, отечественную и иностранную литературу и исследования (хотя общий список источников и литературы в издании имеется) не всегда предоставляет возможность понять, проверить, оценить или расширить значимость того или иного события, маневра войск, замысел командующего войсками на проведение операции. В частности, диагональный марш и ввод в сражение второго эшелона 3-го Белорусского фронта — 11-й гв. армии из района Краупишкена в ходе Тильзитско-Инстербургской операции кардинальным образом изменил ход сражения. Однако ни ссылок на документы, в которых мог бы быть отражен ход принятия нового решения командующего войсками фронта генерала армии И. Д. Черняховского, ни ссылок на литературные источники, раскрывающие особенности проведения маневра 11-й гвардейской, в тексте не оказалось[265]. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что автор главы старательно избегает сообщений о численности советских войск в ходе как стратегической операции, так и ее составляющих — фронтовых операций. Инстербургско-Кенигсбергская операция исследуется подробно, а вот ликвидация Хайльсбергской группировки противника описывается весьма кратко. Возможно, в связи с тем, что «наступление наших войск в феврале носило характер «прогрызания» системы неприятельских укреплений». Операция по ликвидации юго-западной группировки немцев (в Хайльсбергском укрепленном районе) серьезным образом «затянула» проведение всей Восточно-Прусской операции, поэтому о ней говорится как бы вскользь. Конспективно описан и штурм Кенигсберга, хотя впервые в советской литературе сообщается о том, что Кенигсберг защищала группировка численностью «до 130 тыс. человек, более 2000 орудий и минометов и свыше 100 танков и штурмовых орудий»[266].

Боям на Земландском полуострове отведено всего два предложения. Одно из них: «К 25 апреля и этот последний (курсив мой. — Г. К.) очаг немецких войск в Восточной Пруссии перестал существовать»[267] — явно ошибочное мнение, так как сопротивление немцев на косе Фрише-Нерунг продолжалось еще почти две недели, до 9 мая.

Обращает на себя внимание полное отсутствие в историческом очерке каких-либо критических замечаний о действиях советских войск в Восточной Пруссии, за исключением, может быть, употребления термина «прогрызали».

Впрочем, учитывая то, что исторический очерк в целом был посвящен всей Второй мировой войне и в основу труда был положен исключительно большой исторический материал, его конспективность становится объяснимой.

В 1960–1965 гг. вышла шеститомная «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945». В пятом томе была изложена вполне подробная государственная (естественно, идеологически обусловленная) точка зрения на политические и оперативно-стратегические особенности планирования, подготовки и ведения Восточно-Прусской операции[268].

Восточно-прусский раздел пятого тома «Истории» лег в основу всех последующих работ и изданий, где рассматривалась Восточно-Прусская стратегическая наступательная операция 1945 г., независимо от того, шла ли речь об истории Второй мировой войны, о Великой Отечественной войне, о борьбе за Прибалтику и т. д.

Через двадцать лет была издана двенадцатитомная «История Второй мировой войны, 1939–1945». В 10-м томе была размещена глава «Разгром гитлеровских войск в Восточной Пруссии»[269]. Необходимо отметить, что для издания такого труда были привлечены почти все специалисты, занимавшиеся историей войны. Были проведены обширные поиски в центральных военных и других архивах страны, для написания глав или описания наиболее значимых операций создавались творческие группы, получившие доступ практически ко всем документам военного и не только военного времени. В тогдашнем Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС периодически проводились творческие конференции и семинары, где обсуждались содержание глав и томов, их наполнение материалом, включение или, наоборот, исключение тех или иных фактов. Очень большое значение придавалось идеологической переработке материалов, употреблению прилагательного «немецкий» (чаще употреблялись слова: фашистский, гитлеровский или просто — противник, враг и т. д.).

Несомненно, четверть века спустя после окончания войны новая ее история стала значимым явлением для населения страны и оказала влияние на последующие исторические исследования.

В 1960-х гг. была предпринята попытка более глубокого научного изучения и обобщения материалов о Восточно-Прусской наступательной операции 1945 г. За этим процессом калининградцы могли следить уже непосредственно. В частности, на страницах «Военно-исторического журнала» они могли познакомиться с публикациями, рассказывавшими об особенностях боевых действий в восточной немецкой провинции, о замысле и характере проводимых стратегической и фронтовых операций, с материалами статистического плана.

Именно тогда калининградцы узнали о том, что бои в Восточной Пруссии не ограничивались 1945 г. Оказывается, существовала предыстория, да еще какая!

К двадцатилетию вторжения войск 3-го Белорусского фронта в Восточную Пруссию (осенью 1944 г.) полковник М. А. Алексеев, видимо, впервые в советской историографии рассказал о Гумбинненской операции. Войскам фронта под командованием И. Д. Черняховского в начале октября 1944 г. частью своих сил пришлось содействовать 1-му Прибалтийскому фронту, осуществлявшему Мемельскую операцию, а остальными силами во второй половине месяца подготовить и осуществить наступательную операцию на гумбинненском направлении[270].

Алексеев вполне обоснованно утверждает, что, несмотря на первоначальные успехи операции, наступление войск фронта протекало в медленном темпе, вторую полосу обороны, опиравшуюся на приграничный укрепленный район немцев, прорвать с ходу не удалось.

Подробнее об октябрьских боях 1944 г. при прорыве мощного приграничного укрепленного района противника и на самой территории Восточной Пруссии калининградцы могли узнать из опубликованной Алексеевым книги «В логове врага»[271].

Дискуссия о Гумбинненской операции была острой. Особенно критично отозвался о ней генерал-полковник А. Покровский, бывший начальник штаба 3-го Белорусского фронта. По его словам, войска 3-го Белорусского фронта во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом получили задачу разгромить тильзитско-гумбинненскую группировку противника и овладеть Кенигсбергом. «Фактически эта операция вылилась в изолированное наступление одного 3-го Белорусского фронта и ограничилась продвижением на глубину до 60 км на фронте в 100 км. Операция стоила больших людских и материальных потерь»[272].

Маршал Василевский негативно высказался о Гумбинненской операции, отметив «неудачные попытки прорваться в пределы Восточной Пруссии», после чего войска фронта перешли «к жесткой обороне»[273]. Особенность этого высказывания заключалась в том, что маршал Василевский осенью 1944 г. как представитель Ставки ВГК координировал действия войск 1-го и 2-го Прибалтийских и 3-го Белорусского фронтов. Не смогли сразу взять Мемель, вторжение в Восточную Пруссию состоялось, но задачи, поставленные перед войсками генерала Черняховского, в целом выполнить не удалось. В результате Ставка ВГК посчитала необходимым сократить его представительские возможности, освободить его «от руководства операциями 3-го Белорусского фронта» (Директива Ставки ВГК № 220259 представителю Ставки, командующему войсками 3-го Белорусского фронта об освобождении А. М. Василевского от руководства операциями фронта, 8 ноября 1944 г.)[274]. О живучести негативной оценки Гумбинненской операции см. выше статью в настоящем разделе.

Новое обращение к истории Гумбинненской операции 1944 г. состоялось на рубеже веков, когда появились статьи, монографии, излагающие более современные взгляды на ее подготовку, ведение и оценку результатов сражения, расширившие представление калининградцев о первых боях Красной армии на территории Восточной Пруссии[275].

Если вернуться к шестидесятым годам, то важно выделить ряд статей о Восточно-Прусской операции 1945 г., опубликованных в «Военно-историческом журнале». В состоявшейся дискуссии приняли участие Маршалы Советского Союза А. М. Василевский и К. К. Рокоссовский, генерал-полковники И. И. Людников и А. П. Покровский.

Видные военачальники впервые в открытой литературе постарались не только высказаться о победных итогах операции, но и критически подойти к оценке действий советских войск в операции по разгрому немцев на приморском направлении. В частности, маршал Рокоссовский весьма убедительно отвечает на вопрос: стоило ли отвлекать силы и средства Красной армии на ликвидацию восточно-прусской группировки противника или сосредоточить основные усилия на берлинском направлении? Для быстрого уничтожения более 40 хорошо укомплектованных немецких дивизий сил 3-го Белорусского фронта было явно недостаточно. Даже при поддержке основных сил фронта Рокоссовского справиться с восточно-прусской группировкой противника удалось не сразу. Маршал видит в этом «результат не совсем удачного планирования Восточно-Прусской операции», плохое взаимодействие 2-го и 3-го Белорусских фронтов[276].

Маршал Василевский указывает, что советским войскам пришлось вести боевые действия по ликвидации противника, прижимая его к морю и заливам. Окруженные группировки пришлось ликвидировать последовательно, изыскивая каждый раз наиболее целесообразные методы действий. Отсюда и значительная протяженность операции по времени.

Если рассматривать процесс освоения калининградцами знания о восточно-прусских боях советских войск, в обзор Восточно-Прусской операции не входил детальный разбор их подготовки и хода. Отметим только, что генерал-полковник Покровский как начальник штаба фронта мог наиболее подробно и весьма обоснованно оценивать и деятельность Ставки Верховного Главного командования, и действия своего штаба и подчиненных войск. Его рассуждения обо всем этом в журнальной статье впоследствии способствовали более полному и, в свою очередь, критичному отношению к написанию последующих научных трудов и мемуаров. Покровский не зря отмечал, что «Восточно-Прусская операция слабо изучена. По ней нет не только монографий, но и даже крупных научных критических статей. То, что вошло в 5-й том «Истории Великой Отечественной войны», носит обзорный характер». И далее: «Она (Восточно-Прусская операция. — Г. К.) дала нам опыт ведения боевых действий с сильным противником, обороняющим хорошо подготовленные позиции и целые укрепленные районы. Большая ценность опыта этой операции состоит и в том, что она велась на приморском направлении. Поучителен также опыт развития успеха и применения второго эшелона фронта в начале операции»[277].

Сама дискуссия иллюстрировалась приведенной в этом же номере журнала подборкой цифровых материалов (документов), осуществленной полковником А. Ф. Рыжаковым. Калининградцы смогли познакомиться с подробным боевым составом советских войск к началу Восточно-Прусской операции, с численным составом фронтов и количеством боевой техники, а также с группировкой и оперативной плотностью войск противника, количеством разгромленных и уничтоженных немецких соединений. Интерес представляют данные о размахе операции (ширина фронта наступления, темпы наступления), оперативном построении, обеспечении материальными средствами и др. Впервые в сосредоточенном виде представлены сведения о командном составе фронтов, армий и корпусов советских войск, участвовавших в операции[278].

После этого вполне естественным стал выход в свет книги К. Н. Галицкого «В боях за Восточную Пруссию». 11-я гвардейская армия, которой командовал генерал Галицкий, приняла участие во всех сражениях в Восточной Пруссии, действуя, как правило, на главных направлениях. В октябре 1944 г. она совершила гумбинненский прорыв, в январе 1945 г. ее диагональный марш-бросок на правый фланг фронта и последующий фланговый удар в направлении на Инстербург и Велау, по сути, «развалили» оборону немцев, а армия, продолжая наступление, к концу января вышла к заливу Фришесс-Хафф и ворвалась на окраины Кенигсберга. Приняла участие в боях с хайльсбергской группировкой противника, блокировала Кенигсберг, а 6–9 апреля сыграла важную роль при его штурме. 25 апреля 11-я гвардейская армия взяла Пиллау и приступила к ликвидации немецкой группировки, укрывшейся на косе Фрише-Нерунг. После окончания войны была расквартирована в Кенигсберге и других населенных пунктах молодой советской области.

Естественно, что Галицкий, имея столь богатый боевой опыт и возможность работать в ЦАМО, подготовил обширнейшую монографию, в которой, по сути, исследовал весь ход Восточно-Прусской операции. Совместно с генерал-полковником И. И. Людниковым, командующим 39-й армией, заложил мемуарную традицию для других военачальников, участвовавших в операции. Причем командарм-39 опубликовал свои мемуары даже раньше К. Н. Галицкого. Несколько позже о боях в Восточной Пруссии писали А. М. Василевский, И. Х. Баграмян, А. П. Белобородов, Н. И. Крылов, Н. М. Хлебников и др.

Впрочем, назвать сочинение Галицкого мемуарами можно достаточно условно. По сути, его воспоминания прошли проверку материалами ЦАМО. Более того, командарму 11-й гвардейской армии удалось использовать в дискуссионных целях и ряд материалов бывших противников, в частности, коменданта Кенигсберга генерала О. Ляша, что существенно повышало ценность и достоверность приводимых сведений. Естественно, в книге не удалось обойтись без соответствующего идеологического влияния, о чем свидетельствуют целые разделы, посвященные партийно-политической работе в войсках. В то же время аппарат политработников в Красной армии существовал, генералы, офицеры, сержантский и рядовой состав были вовлечены в орбиту политического и патриотического воспитания, политработники активно участвовали в боевых действиях, как и представители других родов войск, и не рассказывать об этом было бы просто неправильно.

Мемуаров подобного рода о Восточно-Прусской операции написать больше никому не удалось. Командующие другими армиями создавали свои труды об общем боевом пути подчиненных армий в течение всей войны, в том числе и об участии в сражениях на восточно-прусской земле, а монография К. Н. Галицкого была посвящена одной стратегической операции.

Наконец, следует сказать и еще об одной особенности научного труда командарма 11-й гвардейской. Своим исследованием он, по сути, на несколько десятилетий «закрыл» тему. Создать нечто подобное уже было невозможно. Исследование, базирующееся на личном опыте крупного военачальника и подкрепленное документально, было явлением уникальным. Специалисты это прекрасно понимали, и мемуаристика впоследствии стала формироваться воспоминаниями в основном офицеров — участников операции среднего и старшего звена.

В результате историография Восточно-Прусской операции уже к 30-летию Победы обогатилась значительным количеством исторической литературы и исследований. Для ее систематизации и помощи читателям, специалистам, лицам, интересующимся историей, была предпринята попытка создания специального указателя литературы. Такой указатель еще в 1976 г. составила сотрудница Калининградской областной научной библиотеки Т. И. Горбунова (при участии специального редактора, участника Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. А. И. Петрикина), и он был посвящен штурму Кенигсберга[279].

Через четверть века был подготовлен и издан указатель уже по всей Восточно-Прусской операции. Однако замечание генерал-полковника А. П. Покровского об отсутствии специальной монографии, рассказывающей о сражениях в юго-восточной Прибалтике, в бывшей немецкой провинции в 1944–1945 гг., до сего времени справедливо. Даже с учетом книги Галицкого.

Дело в том, что Галицкий в процессе написания своего труда испытывал ограничения режимного характера. Абсолютно все документы армейского звена являлись секретными, а документы Ставки Верховного Главного командования — совершенно секретными и особой важности. Генерал армии Галицкий имел к ним доступ, но использовать в открытой печати, естественно, не мог. Поэтому в своей монографии ему не удалось раскрыть, например, особенности работы Ставки по подготовке Восточно-Прусской операции, ее руководству, взаимодействию с другими фронтами и т. д.

Отсутствие монографических исследований в некоторой степени могут пополнить знания калининградцев о боях в Восточной Пруссии в 1944–1945 гг. за счет публикации дискуссионных материалов, в том числе и из-под пера участников этих боев. Примером может служить рассказ о боях в Восточной Пруссии генерала армии, президента Академии военных наук РФ, доктора военных и исторических наук Махмута Ахметовича Гареева. Он не просто участник войны. 17 октября 1944 г. тогда еще майор Гареев одним из первых вступил на территорию Восточной Пруссии, участвовал во взятии Ширвиндта, был ранен, затем штурмовал Инстербург, участвовал в других боях[280].

Долгое время калининградцам был недоступен значительный массив литературы о Восточно-Прусской операции 1945 г. Речь идет о служебных изданиях Министерства обороны. Это были периодические издания, справочники, учебная литература, монографии. Их отличала от обычных изданий вполне оправданная закрытость. Публикация для широкой публики тематики исследований, учебной литературы позволяла противостоящей (в холодной войне) стороне делать соответствующие выводы об особенностях подготовки офицерских кадров, оперативной и боевой подготовки штабов, соединений и частей Советской армии. Более того, в учебной литературе Министерства обороны речь могла идти и шла не только о достижениях советской полководческой школы, но и о промахах и ошибках полководцев. Открытая публикация анализа той или иной операции не только вводила в курс дела противостоящую сторону, но и могла неадекватно восприниматься населением, тем самым подрывался бы авторитет советской полководческой школы.

Поэтому издания Министерства обороны предназначались для служебного пользования и были чаще всего закрыты для широкого доступа. Между тем в них подчас содержались исключительно интересные как для исследователей, так и для читателей и любителей истории сведения. Ситуация изменилась в 1990-х гг.

Самой первой научной работой по истории Восточно-Прусской операции 1945 г. следует считать статью гвардии генерал-полковника К. Н. Галицкого «Бой за город». Статья вышла в журнале «Военный вестник» в мае 1945 г.[281].

Галицкий рассказал об особенностях создания оборонительной системы Кенигсберга в историческом аспекте, модернизации оборонительных рубежей и отдельных объектов, превращении их в укрепленные пункты и доты в военное время, о действиях представителей видов и родов войск непосредственно при подготовке и в ходе штурма города. Особое внимание Галицким было уделено действиям соединения и частей своей армии при прорыве внешнего пояса обороны, специфике ведения уличного боя, форсировании рек и каналов.

При написании статьи командующий войсками военного округа мог пользоваться только документами своей армии. В статье рассказывается о действиях советских войск только в южной части Кенигсберга, то есть там, где вела штурмовые действия армия Галицкого. Между тем в полосе действия других армий также было немало поучительного для боевой подготовки войск округа, однако получить недостающие материалы командующему не удалось. Впрочем, Галицкий сполна наверстает упущенное, когда четверть века спустя в полном объеме расскажет о боях за Восточную Пруссию в своей монографии.

В конце Великой Отечественной войны и сразу же после ее окончания управление изучения опыта войны, затем военно-историческое управление Генерального штаба Вооруженных сил СССР издавало сборники боевых документов. Значительное количество документов и материалов в них были посвящены сражениям за Восточную Пруссию.

Уже в первом выпуске «Сборника боевых документов Великой Отечественной войны» второй раздел полностью посвящен кенигсбергской тематике. Он называется «Штурм крепости и города Кенигсберг». В сборнике опубликованы «Указания командующего Земландской группой войск по прорыву Кенигсбергского укрепленного района и штурму города Кенигсберг», «Указания командующего 11-й гвардейской армией по штурму города и крепости Кенигсберг (документ оперативного отдела штаба армии № 076 от 10.2.1945 г.)». Вызывает интерес то обстоятельство, что, используя опыт прорыва Шталлупененского укрепленного района противника и как бы предвидя дальнейшее, в штабе 11-й армии разработали «Указания командующего войсками 11-й гв. армии по подготовке и действиям штурмовых батальонов (декабрь 1944 г.)», опубликованные позднее в сборнике. Практически неизвестной современному исследователю остается «Инструкция командующего 48-й армией по проведению десантной операции (28 апреля 1945 г.) на косу Фрише-Нерунг»[282].

В № 22 «Сборника материалов по изучению опыта войны» опубликовано описание действий танковых корпусов 3-го Белорусского фронта в январе 1945 г.[283]. В «Сборнике военно-исторических материалов Великой Отечественной войны» описывается ход боевых действий 28-й армии на гумбинненском направлении в январе 1945 г.[284] Несколько позже появляются исследования по действиям стрелковых дивизий при штурме Кенигсберга, на Земландском полуострове. Их авторы — бывший военный комендант Кенигсберга, впоследствии редактор журнала «Военная мысль» генерал-майор М. А. Смирнов и полковник И. Г. Капалин[285].

В 1950-х гг. в военных учебных заведениях начинают издаваться тематические сборники статей. Так, в 1957 г. в Военной академии им. М. В. Фрунзе выходит в свет сборник статей, посвященный наступательным действиям стрелковых корпусов и дивизий с прорывом подготовленной обороны противника. Полковник П. С. Матронов и подполковника. М. Арсеньев провели исследование действий 94-го стрелкового корпуса в Восточно-Прусской операции[286].

В 1959 г. издан фундаментальный военно-исторический очерк о Великой Отечественной войне. В его четвертом томе Восточно-Прусской операции посвящена вторая глава с одноименным названием[287]. Очерк издавался в учебных целях, в основном для слушателей военных академий, изучавших историю военного искусства. Именно поэтому его содержание отличает большая объективность анализа ситуации, признание недочетов и неуспехов командования и своих войск, отмечается целесообразность действий войск противника, его настойчивость в обороне и умение маневрировать резервами. Авторы очерка могли писать: «Боевые порядки пехоты (Красной армии. — Г. К.) были недостаточно насыщены артиллерией сопровождения, минометами и саперами, а имевшиеся средства использовались слабо. Орудия сопровождения от передовых подразделений пехоты отставали. Управление подразделениями часто нарушалось. Все эти причины в конечном итоге и обусловили невыполнение задач дивизии».

Для неспециалиста текст этот достаточно сложен, ибо изобилует специфической терминологией, в нем нет каких-либо пояснений, естественным образом подразумевается общение на одном языке со слушателями военных академий и офицеров и генералов, занимавшихся в системе командирской и оперативной подготовки 1960-1970-х гг. В то же время очерк содержит ряд обобщенных статистических сведений, представляющих интерес и для гражданских историков, и для тех, кто занимается исследованием боев в Восточной Пруссии в 1944–1945 гг.

С точки зрения современных знаний глава требует критического переосмысления.

В частности, это касается вопроса об определении временных рамок Восточно-Прусской операции.

Говоря о ее завершении, авторы указывают: «С 10 февраля начался третий этап, в ходе которого наши войска к 25 апреля полностью уничтожили расчлененные и прижатые к морю силы восточно-прусской группировки врага (курсив мой. — Г. К.)», тем самым соглашаясь с официальной точкой зрения по поводу сроков завершения операции. Этот тезис повторяется и впоследствии, когда утверждается, что «разгром противника на Земландском полуострове (Пиллау, южная оконечность полуострова, был взят 25 апреля. — Г. К.) явился заключительным событием всей Восточно-Прусской операции». Однако в предыдущем абзаце утверждалось: «После разгрома немецко-фашистских войск на Земландском полуострове противник продолжал удерживать в своих руках лишь косу Фриш-Нерунг. Боевые действия по освобождению косы продолжались вплоть до 8 мая».

Авторы служебного издания в целом были вынуждены придерживаться сложившейся к этому времени хронологии Восточно-Прусской операции: она завершалась 25 апреля 1945 г. В то же время они нашли возможность (в отличие, например, от военно-исторического очерка под редакцией С. П. Платонова) сообщить о том, что боевые действия на части территории Восточной Пруссии продолжались практически до Победы.

Таким образом, утверждение о том, что Восточно-Прусская операция длилась до 8 мая 1945 г., имеет под собой веские основания, базирующиеся на выводах советских военных специалистов.

Исследования самой протяженной на завершающем этапе Второй мировой войны на европейском театре битвы за Кенигсберг, в целом боев в Восточной Пруссии, Восточно-Прусской стратегической операции продолжаются и в настоящее время. Выходят новые монографии, мемуарные издания, статьи в журналах и сборниках, вводятся в научный оборот боевые документы, переиздаются труды советского периода истории государства. Ведется кропотливая работа по уточнению списков потерь воинов Красной армии в Восточно-Прусской и Гумбинненской операциях, исследуются особенности проведения армейских и фронтовых операций на территории Восточной Пруссии в 1944–1945 гг.

Современные публикации материалов и исследований по истории битвы за Восточную Пруссию не равноценны по качеству их подготовки, уровню профессионализма авторов и составителей, отбору и оценке привлекаемых источников. Появляются дискуссионные материалы, в том числе и концептуального плана.

Казалось бы, значительным вкладом в исследование битвы за Восточную Пруссию должно было стать описание этого события в новом издании «Великая Отечественная война 1941–1945 годов»[288]. Однако создание в его рамках современного военно-исторического очерка об истории Восточно-Прусской операции 1945 г. явно не получилось. Авторы очерка использовали наработки 1950-1960-х гг., сам текст имеет ошибки оперативного характера: например, нас. 546 сообщается, что 43-я армия генерала А. П. Белобородова прорвалась «к заливу Фришесс-Хафф южнее Кенигсберга» (?).

Интерес вызывает работа известного историка А. В. Исаева, в целом посвященная битве за Берлин в 1945 г. Структурно его книга отвечает уже предложенной в нашем очерке идее — описать историю боев в Восточной Пруссии как битву за Кенигсберг. А. В. Исаев считает, что «повествование о битве за Берлин должно начинаться с Висло-Одерской операции»[289]. Автор полагает, и весьма оправданно, что в этой битве сыграла свою роль и восточно-прусская история боев в 1945 г.

Весьма профессионально подобранный и изложенный материал вызывает интерес и одновременно сожаление, что бои в исторической немецкой провинции в трактовке А. В. Исаева обрываются на самом интересном месте: советским войскам предстояло брать Кенигсберг и завершать здесь войну.

Говоря о других публикациях по теме битвы за Кенигсберг, необходимо назвать и несколько работ публицистического характера, авторы которых не всегда обращались к источникам, работали в архивах. Эти книги посвящены в целом событиям или всей войны, или ее важнейших периодов. В них имеются главы о Восточно-Прусской операции 1945 г. Часто с предвзятыми выводами и обобщениями.

В последние годы историография боев в Восточной Пруссии в 1944–1945 гг. пополняется исследованиями, выполненными часто непрофессиональными историками. Наиболее активно в этой области работает С. А. Гольчиков[290]. Интересно и, самое главное, аргументированно, опираясь на советские и немецкие источники, рассказал о боевых действиях в районе Пиллау и косы Фрише-Нерунг В. А. Цветков[291].

Несомненно, умение работать с историческими документами отличает авторов — профессиональных историков. В этой связи уже упоминалась книга В. А. Беспалова и В. П. Савчука[292].

Очень интересное исследование, посвященное заключительным боям на косе Фрише-Нерунг, подготовил М. А. Шмутинский[293].

Наконец, в канун 75-летней годовщины Великой Победы в Калининграде увидели свет две монографии: «Летопись Победы в Восточной Пруссии в 1944–1945»[294] и «В боях за Восточную Пруссию, 75 лет Великой Победе»[295].

С одной стороны, подобный процесс можно расценить как логичное стремление калининградского социума, овладевшего значительным массивом информации о событиях Второй мировой войны на нынешней территории области, расширить этот массив, поделиться новыми сведениями с последующими поколениями и тем самым сохранить накопленную историческую память о прошедшей войне, способствовать ее превращению в культурную память, в память навсегда.

С другой стороны, обращает на себя внимание то обстоятельство, что большинство жителей области, пытавшихся обратиться к теме Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., действуют по собственной инициативе, часто не находя поддержки со стороны власть имущих. Это говорит о том, что политика памяти, которую просто обязано претворять в жизнь государство, имеет определенные изъяны. Самодеятельные авторы вынуждены обращаться к методам, которые уже подзабыты с советских времен. Речь идет об отмеченных работах, изданных методом самиздата, без издательской помощи, без редакторского сопровождения.

Государственная политика памяти нуждается в корректировке.