Битва за Ленинград 1944. Первый Сталинский удар

Заключение

Ближайшая задача по окружению Петергофского-Стрельнинской группировки, одновременным ударом с Ораниенбаумского плацдарма и района Пулковских высот была выполнена только частично. За 6 дней упорных боев удалось разгромить 9-ю, 10-ю апд (л) и 170-ю пд, уничтожить значительную часть осадной артиллерии. Вместе с тем 126-й пд и остаткам 9-й апд удалось в самый последний момент вырваться из окружения.

Умелыми и решительными действиями советских войск была прорвана и преодолена сильно укрепленная долговременная и глубоко эшелонированная оборона, создаваемая противником в течение 2,5 года. Оборона состояла из нескольких укрепленных полос, была построена по принципу узлов сопротивления и опорных пунктов с большим количеством дзотов и дотов и хорошо применена к местности. Устойчивость обороны повышалось крупной группировкой тяжелой артиллерии, насчитывавшей свыше 200 орудий.

Выполнив ближайшую задачу, широко применяя обходной маневр в сочетании с фронтальными ударами, войска Ленинградского фронта выбили противника из сильных опорных пунктов и городов Пушкин, Павловск, Гатчина.

Продолжая преследование отходящих частей 18-й армии, войска Ленинградского фронта выбили ее части с нескольких промежуточных рубежей между Ленинградом и Лугой. В ходе преследования войска фронта вышли к 30 января к Луге.

Успеху наступления в значительной степени способствовал выгодный для советских войск маневр, заключавшийся в выигрыше всего фланга на Приморском направлении. Захват возвышенного Копорского плато создал войскам Ленинградского фронта господствующее положение, заставив противника вести бой в условиях болотистой местности.

Выполнив последующую задачу — полное снятие блокады (освобождение Октябрьской ж/д) — и отбросив противника на р. Луга, войска фронта приступили к выполнению второго этапа. В ходе этого этапа была форсирована на ряде участков р. Луга, освобожден г. Кингисепп, войска 2-й Ударной армии вышли на рубеж р. Нарва. Таким образом, войска Ленинградского фронта расширили фронт прорыва до 200 км на глубину 100–180 км.

Командование Ленинградского фронта заявило, что за период 14 января — 14 февраля 1944 г. уничтожены основные силы 18-й армии, в том числе: 11-я, 24-я, 58-я, 61-я, 126-я, 170-я, 212-я, 215-я, 227-я пехотные дивизии; 9-я, 10-я и 13-я авиаполевые дивизии, дивизия полиции СС, дивизии СС «Нидерланд», «Нордланд», «Фельдхерн-халле», а также 12-я танковая дивизия. Также, по оценке командования фронта, была разгромлена мощная группировка резервов главного командования: 37-й, 84-й, 802-й, 814-й полки тяжелой артиллерии, 20 тяжелых артиллерийских дивизионов, семь тяжелых артиллерийских батарей[966].

На результат наступления Ленинградского, а также Волховского фронтов повлияли успехи советских войск на других участках советско-германского фронта. За вторую половину 1943 г. противник вывел из состава 18-й армии более 10 дивизий, три из них в канун советского наступления. Прибывшие соединения III тк СС могли компенсировать вывод этих частей только частично — как в численном, так и в качественном отношении.

Также на успех наступления Ленинградского фронта повлияли решения немецкого командования — в первую очередь Гитлера. Услышав от командующего ГА «Север» Кюхлера то, что он хотел услышать, Гитлер отказался отводить войска. Проведенные на уровне командования ГА «Север» и 18-й армии мероприятия — вывод в резерв 61-й пд и ряд других — запоздали и не отвечали серьезности момента. Также командование неверно оценило как резервы советского командования, так и его планы. Вместе с тем место, срок и размер первого эшелона был немцами определены верно.

Несмотря на то, что противник знал, где, когда и как будет вестись наступление, мощь первых ударов сломала все его расчеты отсидеться за сильными укреплениями. Уже в первые дни 9-я апд (л) и 170-я пд были разгромлены. Вводимые для запечатывания резервы были недостаточны и запаздывали, перемалывались советскими войсками. Хотя ввод подвижных групп 2-й Ударной и 42-й армии не удался, танкисты 1-й ктбр и 220-й тбр смогли уничтожить значительное количество реактивных минометов, штурмгешутцев и тяжелой артиллерии.

Нужно отметить, что немцы в первые дни сражения имели проблемы с боеприпасами. Артиллерия являлась становым хребтом немецкой обороны, но в данном случае не смогла в полной мере оказать свое влияние. Потом уже немцам пришлось ее эвакуировать. Тем не менее ежедневный расстрел боеприпасов L ак до 29 января превышал 1000 тонн, а всей 18-й армии — 3000 тонн! Исключением стало 16 января, когда L ак было расстреляно 936 тонн боеприпасов.

Что касается советской артиллерии, то ЖБД 18-й армии отмечает, что использование артиллерии русскими неожиданно слабое. Ураганный огонь велся только в начале наступления. Немцы оценили, что огонь артиллерии значительно слабее, чем в обоих последних сражениях на Ладоге. И это несмотря на значительное массирование артиллерийских частей! Частичной причиной этого немцы считали недостаток боеприпасов[967].

Интересно отметить, что командующий артиллерией Ленинградского фронта генерал Одинцов 20 января личным наблюдением установил: «По всем дорогам от ВЕРХН. КОЙРОВО до выс. 112, 0 и от БОЛ. ЛАГЕРЬ до ПУЛКОВО разбросаны десятки тысяч боеприпасов: боеприпасы без охраны, укупорка сжигается, на минах дополнительные заряды, машины втаптывают их в снег». Боеприпасы было приказано собрать[968].

В приказе 42-й армии от 27 января командиру 23-й адп приказывалось руководствоваться лимитами расхода боеприпасов, устанавливаемыми командующим артиллерии армии на каждые сутки. В зависимости от конкретной обстановки следовало сокращать расход 76-мм дивизионных и 122-мм снарядов, 120-мм мин, максимально используя огонь полковой артиллерии. Перерасход суточных лимитов допускался только личным распоряжением Масленникова или командующего артиллерией. Командующий 42-й армией предупреждал, что за неоправданный перерасход боеприпасов виновные будут привлекаться к ответственности[969].

Отмечались случаи несвоевременного снабжения войск продовольствием. Так, бойцы 125-й сд в течение четырех дней не получали еды[970].

Командование было недовольно темпами наступления. Приказ 42-й армии от 24 января сообщает, что в боях 21–22 января войска армии медленно развивали прорыв и задач дня не выполняли.

Приказ отмечал, что командиры корпусов не руководят своими войсками. Задачи войскам ставились поздно, в результате чего наступление на следующий день возобновлялось поздно и велось неорганизованно. Войска наступали общим фронтом, не концентрировали силы и огонь на важнейших направлениях.

Части были равномерно распределены по фронту и не применяли обходных маневров. Таким образом, части оказывались слабыми и, ввязываясь в линейные бои, несли большие, ничем не оправданные потери.

В приказе от 25 января командующий 2-й Ударной армией указывал, что, «несмотря на отданные ранее указания и напоминания, темпы наступления войск армии продолжают быть недопустимо медленными, не обеспечивающими выполнения в срок поставленных задач».

Отмечалось, что противник перед фронтом действует остатками разбитых частей и соединений, а также большим количеством отдельных подразделений. Многочисленные стыки и фланги, по мнению командующего армией, создавали возможность для широкого применения различных маневров.

На практике решения командиров сводились к нарезанию прямолинейных полос для наступления. Это приводило к применению линейной тактики, снижению темпов наступления и излишним потерям.

Командующий фронтом отмечал, что «плохо обстоит дело в 122 СК и особенно в 43 СД. Стремление наступать всем фронтом, отсутствие ясно выраженного направления главного удара, незнание противника, недостаточная забота о материальном обеспечении боя привели к тому, что противнику дали оттеснить наши части с участка железной дороги ГАТЧИНА, ВОЛОСОВО»[972].

Введенные резервные дивизии не в полной мере оправдали надежды командования 42-й армией. В приказе от 27 января указывалось:

Советские командиры не учитывали этого намерения противника, действовали вяло, безынициативно и нерешительно. Избегали дерзких охватов и обходов. Как пример в приказе приводились действия командиров 201-й и 123-й сд — полковников Якутовича и Иванова.

Дивизии должны были энергичным наступлением в обход Гатчины с востока выйти в район Сиверского, Выры, Рождественно, отрезать пути отхода противника из Гатчины. 201-я и 123-я сд в течение 25–26 января действовали настолько нерешительно, что противник беспрепятственно выводил живую силу и технику из Гатчины и Выры[973].

Приказ Ленинградского фронта отмечал низкую бдительность бойцов и офицеров при совершении марша и в охранении. Войска часто шли без соблюдения уставных требований об организации марша и охранения. Это неоднократно приводило к неоправданным потерям и замешательству, не принимавшим больших размеров из-за недостатка сил у противника для развития успеха[974].

Недостаточно активная разведка 67-й армии не смогла своевременно установить отход немецких войск на Ульяновском, Мгинском и Тосненском направлениях. Утром 20 января командование Ленинградским фронтом решило изменить первоначальный план — наносить удар в юго-западном направлении на Кингисепп в пользу удара в тыл Мгинско-Тосненской группировке. Это решение было одобрено Ставкой ВГК.

Запоздало установив отход на Ульяновском, Мгинском и Тосненском направлениях, командование фронтом вновь обратилось в Ставку с изменением планов — нанести удар на Кингисепп и далее на Нарва.

Сложно оценить, как развивались бы события в случае выполнения первоначального плана — нанесения удара на Кингисепп. Смогли бы советские войска взять Нарву в январе — начале февраля? Силы для этого были. Состояние стрелковых дивизий 2-й Ударной армии на 20 января было удовлетворительным. Процент укомплектованности к штату 6500 равнялся 89 %. Три дивизии — 90-я, 168-я и 196-я насчитывали 6400–6600 человек[975].

По факту, ведя обеспечивающие действия, войска 2-й Ударной армии за 21–25 января потеряли 1008 убитыми и 2936 ранеными. Несмотря на давление советских войск, противник смог усилить оборону ст. Волосово. Попытка взять станцию лобовым ударом 27–28 января привела к тяжелым потерям в 30-й гв. и 152-й тбр. Немцы смогли погрузить технику, в т. ч. танки «Тигр», на ж/д-транспорт и эвакуировать. Остатки танковых бригад были отведены в тыл.

Приказ Ленинградского фронта отмечал, что «командование всех степеней не ведет по настоящему борьбы с излишними потерями войск, совершенно не оправданными обстановкой». Несмотря на постоянные указания Военного совета Ленфронта и Сталина И.В. — «воевать малой кровью», бойцы фронта в больших количествах выбывали из строя главным образом потому, что этот вопрос никого не беспокоит и не волнует[976].

По мнению Военного совета, «бойцы несут потери из-за излишней запальчивости и отваги, а также и оттого, что их не учат искусно вести бой. Офицеры пренебрегают маскировкой, ведут управление и ходят вдоль боевых порядков во весь рост, не носят маскировочных халатов. Офицер должен заботиться о сохранении своей жизни, потому что это нужно для сохранения возможности руководить боем, а не щеголять излишним молодечеством»[977].

Число потерь в ряде частей были очень велико. Так, на 28 января 131-я сд потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 3942; 224-я сд — 3692; 72-я сд — 3907. По сути дела, более 50 % личного состава и главным образом из числа активных штыков, т. е. пехоты, несущей главную тяжесть боя и являвшейся наиболее ценной для успешного ведения дальнейшего наступления[978].

Не лучшим было состояние и других стрелковых дивизий. Имеются примеры, что уже к исходу третьего дня наступления дивизия была переформирована по штату 4000 человек. Командование фронтом, не имевшее достаточного количества пополнения, приказывало поддерживать численность боевых частей за счет перевода личного состава из тыловых подразделений. Это давало определенный эффект. Так, во 2-й Ударной армии средняя укомплектованность стрелковых дивизий в % к штату в 6500 человек к 20 января составила 89 %, а к 31 января — 78 %[979].

Остаются вопросы к качеству пополнения. Учитывая то, что в канун наступления на учения не выводились роты в полном составе 90 бойцов, можно предположить, что тыловики не были охвачены боевой подготовкой. А ведь в условиях наступления потери стрелковых дивизий нередко восполнялись за счет тылов.

Интересно отметить шифротелеграмму 2-й Ударной армии от 24 января в адрес 109-го ск:

Не совсем понятно, при каких обстоятельствах это происходило, поскольку 109-й ск был предан 2-й Ударной армии 24 января и в течение дня дивизии 109-го ск двигались на исходный рубеж Черымикино — Бол. Жабино. Немецкие документы, в частности L ак, не показывают увеличения количества перебежчиков в период наступления по сравнению с предыдущими.

Вообще то, что упоминают немецкие документы довольно примечательно. 24 января командующий ГА Кюхлер направил командующим 18-й и 16-й указания, от которых ожидался моральный эффект. В указаниях сообщалось:

Все эти примеры представляются значительным преувеличением. Находившиеся на грани коллапса немцы искали малейшие признаки истощения советских сил, преувеличивая советские потери и обобщая частные случаи. Хотя сообщения о снижении боеспособности пехоты могут иметь под собой основания.

В свою очередь, немцы стремились восстановить организацию соединений, частей и подразделений, многие их которых были раздерганы в начале сражения. Речь в частности об 11-й, 61-й, 225-й и 227-й пехотных дивизиях, полки и батальоны которых пытались ликвидировать советские прорывы в различных местах фронта, зачастую на удалении в десятки км от «родных» частей.

Так, 22 января 18-я армия отдала приказ:

Одновременно были отданы указания о том, чтобы каждый солдат (излечившийся от ранений, прибывший из отпуска, отставший от части и т. д.) направлялся в свою прежнюю часть. Приказ сообщал, что прибывавшего пополнения было недостаточно. Поэтому это незначительное пополнение следует использовать верно, вместо того чтобы направлять его по разным частям. Считалось, что солдат может свой боевой опыт в большей степени проявить в привычной обстановке[984].

Одной из важнейшей причин того, что немецкий солдат сражался до последних дней войны, считается militaerische Kameradschaft — боевое товарищество в подразделениях. Поэтому монолитности и сплоченности частей и подразделений немецкое командование уделяло значительное внимание, пытаясь по возможности сохранить ядро подразделений. Так, остатки 170-й пд были выведены до полного разгрома. В конце января — начале февраля немецкие дивизии восстановили свою организационную структуру.

К концу января, несмотря на все усилия, немцам не удалось остановить наступление. Фронт 18-й армии был разбит советскими войсками на две группировки — Нарвскую и Лужскую. Кроме того, была разорвана локтевая связь между 18-й и 16-й армиями в районе Уторгош — Медведь. В течение февраля 18-я армия, ведя отчаянную борьбу за свое существование, пыталась ликвидировать эти разрывы. Описание этой борьбы — тема следующей книги.