Битва за Ленинград 1944. Первый Сталинский удар

Краткие выводы советского командования

В период подготовки и проведения наступления войска Ленинградского фронта выполнили сложные задачи: сосредоточение войск, в том числе с использованием морских перевозок, прорыв сильно укрепленной немецкой обороны и захват опорных пунктов в оперативной глубине обороны, преследование противника, в ходе которого войска фронта форсировали крупные водные преграды и преодолели промежуточные рубежи на реках Луга, Ижора, Тосна и т. д. Форсировать реки пришлось в тот период зимы, когда на реках еще не было полного ледостава.

Успех операции был обеспечен хорошо подготовленными и скоординированными планами наступательных действий по направлению, месту и срокам.

Фронтом и армиями была проведена большая работа по боевой и моральной подготовке войск, изучена оборона противника, созданы исходные рубежи для наступления, организовано достаточное материальное обеспечение соединений в начале и в ходе операции — это оказало огромное влияние на успешный ход операции[915].

Так, на участке 42-й армии инженерная подготовка плацдарма с учетом размещения в вынесенных траншеях всех войск, предназначенных для прорыва сил, была закончена 8 января 1944 г. К этому времени уже были отработаны во всех частях вопросы взаимодействия родов войск, установлены и доведены до войск сигналы артподготовки и атаки, артиллерия получила конкретные задачи[916].

При прорыве обороны боевые порядки 2-й Ударной и 42-й армий имели двухэшелонное построение. Первый эшелон 42-й армии состоял из шести стрелковых дивизий, четыре из них на направлении главного удара. Наличие второго эшелона обеспечивало командованию возможность в случае необходимости влиять на ход операции[917].

Вторые эшелоны корпусов и армий были умело применены как для расширения прорыва в сторону флангов, так и для наращивания силы удара в период развития успеха и преследования.

Главные силы 2-й Ударной армии в ходе операции были умело перегруппированы. Так, при прорыве обороны главные силы были в центре армии, в развитии прорыва главные силы были использованы на левом фланге. Затем в период преследования, после поворота армии на 180 градусов, основная группировка в центре армии[918].

Быстрый темп преследования противника потребовал наладить подвижное управление и связь. Гибкость управления и координации действий родов войск в быстро меняющейся обстановке потребовала максимального приближения командных пунктов армий к действовавшим войскам. Командование 2-й Ударной армии указывало, что широкое использование радио, подвижных средств связи и умелая работа офицеров связи в период развития успеха сыграли положительную роль в управлении войсками.

Штаб 42-й армии отметил, что наступление с большим количеством танков, сконцентрированных на направлении главного удара со средствами усиления и обеспечения, требовало надежных средств связи. Штатные средства — одна радиостанция РСБ в полной мере связи не обеспечивала[919].

Командование 67-й армии резко высказалось об умении штабов, проявленном в ходе наступления, управлять войсками при преследовании в условиях лесисто-болотистой местности. Штабы полков отрывались от штабов дивизий, те, в свою очередь, от корпусов — последние иногда сутками не знали положения частей и соединений.

Главным и почти единственным средством связи в ходе наступления было радио. Оказалось, что офицерский состав не умел рационально использовать радиосредства в бою. Для офицеров штабов оказалось новостью, что лес глушил передачу и сокращал расстояние передачи в два раза, причем как ключом, так и микрофоном.

Самым уязвимым, слабо подготовленным звеном для обслуживания наступательных операций оказалось корпусное. Были случаи перебоев в питании, что выводило из строя радиосеть иногда на сутки. Офицерский состав в использовании радиосредств многословен, нарушает СУВ (Скрытое управление войсками), не всегда пользуется разговорными таблицами, ориентирными схемами и кодированными картами. Так, штаб 268-й сд в первые два дня преследования вел переговоры открытым текстом[920].

Войска в ходе преследования противника широко применяли ночные действия. Скрытно совершая маневр и сосредоточение, под покровом темноты войска внезапно атаковали противника. В ходе ночных действий было освобождено значительное количество населенных пунктов и ликвидирован ряд опорных пунктов немцев.

В этой связи можно отметить действия танковой группы 42-й армии (две тбр, два сап), в 16.50 19 января выступившей в направлении рубежа Красное Село — Русско-Высоцкое — Кипень, имевшей задачу встретиться в Русско-Высоцком с частями 2-й Ударной армии. В районе Телези группа встретила колонну врага, которую в свете фар разгромила своим огнем. Противник был деморализован и разбежался, оставив на поле боя 10 танков, 50 орудий и до 2000 солдат[921].

В период преследования усиленные разведывательные и передовые отряды, нередко усиленные танками, стремились не терять соприкосновения с противником. Догоняя и уничтожая группы прикрытия, перерезая коммуникации, захватывая узлы дорог и опорные пункты, эти отряды удерживали их до подхода основных сил[922].

В ночных действиях 220-й отбр был допущен существенный недочет. Бригада атаковала опорные пункты по пути движения вдоль дорог, не применяя флангового маневра и выхода в тыл гарнизонам. Таким образом, противник не уничтожался полностью, его остатки отходили и оказывали сопротивление на новом рубеже. При подобной тактике в дальнейшем бригада в районе Войсковиц понесла большие потери[923].

Части противника в условиях обороны часто не имели локтевой связи, причем на значительных по протяженности участках. Советские войска умело использовали это обстоятельство, небольшими группами просачиваясь в глубокий тыл противника и внезапно нанося удары по гарнизонам. Так действовал лыжный разведывательный отряд 2-й Ударной армии: 27 января незаметно проник в расположение противника, ворвался на ст. Медуши, уничтожил гарнизон и закрепился, удерживая станцию до подхода главных сил.

Штаб 67-й армии сообщает, что передовые отряды не всегда выделялись, выделенные же недостаточно обеспечивались артиллерией, действия их носили неуверенный и медленный характер. Командиры частей армии зачастую не понимали задачи передовых отрядов, и поэтому главные силы были вынуждены разворачиваться в боевые порядки перед прикрытием и заслонами врага, неся значительные потери. Некоторые части довольно успешно применяли ночные действия, например, при атаке на Вырицу, но в целом ночные действия применялись армией недостаточно[924].

Артиллерийская разведка и наблюдение за противником велись не только с наблюдательных пунктов, но и группами разведчиков стрелковых частей. Эти группы включали артиллеристов для изучения отдельных объектов противника, плохо просматриваемых с наблюдательных пунктов, а также для изучения его системы огня. Тесное взаимодействие артиллерии и пехоты дало возможность с большой точностью выявить оборонительные сооружения и огневую систему. В период артиллерийской подготовки огневая система была в основном подавлена. Это позволило пехоте с относительно небольшими потерями прорвать передний край обороны[925].

Для взаимодействия с танками была отработана таблица сигналов. Также артиллерийские командиры имели радиостанции, постоянно работавшие на волне радиостанций танков.

При быстром продвижении вперед стрелковых частей вслед за ними выдвигалась в первую очередь легкая, а затем вся остальная артиллерия. Этим стремились оказать непрерывную поддержку пехоты артиллерии.

Несмотря на то, что вопросам взаимодействия пехоты с артиллерией, танками и авиацией было уделено значительное внимание в ходе подготовки, в течение операции оно ухудшалась с продвижением войск в глубь обороны врага. Это было вызвано отставанием артиллерии от пехоты как из-за отсутствия развитой сети дорог, так и из-за разрушения имеющейся врагом[926].

Дороги оказались «узким местом» при продвижении вперед. К восстановлению дорог и мостов параллельно с разминированием привлекались все наличные силы инженерных частей, которые не всегда справлялись своевременно со своими задачами. Характер разрушений был редкий, но значительный. Например, разрушения от взрывов на Лужском шоссе доходили до 20–30 метров в длину[927].

В первые дни преследования части 67-й армии из-за отставания артиллерии полагались на носимые 50-мм и 82-мм минометы. Минометы сыграли важную роль, являясь основной огневой поддержкой пехоты. Отмечалось, что полковая артиллерия не вся была поставлена на сани и не имела конной тяги, посредством чего ее можно транспортировать вне дорог. После занятия 67-й армией Ульяновки ее артиллерия всех систем при овладении крупными населенными пунктами, важными оборонительными рубежами вводилась в бой[928].

Штаб 42-й армии отмечал слабость взаимодействия артиллерии и танков. Орудия сопровождения танков из-за задержки последних на исходном положении и плохой их маневренности в ходе боя часто находились впереди танков и действовали самостоятельно. Из-за маломощности раций корпусные полки потеряли связь с танками и не могли их своевременно обеспечить огнем.

Самоходно-артиллерийские полки, как при артиллерийском сопровождении пехоты на поле боя и в глубине, так и в качестве ПТО на флангах наступающих частей, вполне оправдали свое применение. Полки показали хорошую огневую силу и маневренность при выполнении поставленных задач[929].

Особое внимание было уделено использованию орудий прямой наводки. На них, в частности, возлагались большие задачи по проделыванию проходов в проволочных и минных заграждениях, а также по уничтожению огневых точек на переднем крае. В полосе наступления каждой стрелковой дивизии первого эшелона 2-й Ударной армии с этой целью выдвигалось до 26 орудий полковой и дивизионной артиллерии, вплоть до 122-мм гаубиц[930].

На участке наступления 42-й армии артиллерией прямой наводки за время артподготовки было сделано до 130 надежных проходов в заграждениях и минных полях (по 2 на стрелковую роту), расход боеприпасов был мал (до 120 снарядов на проход)[931].

В ходе операции легкие пушечные батареи стремились сопровождать стрелковые части, быстрым и энергичным маневром выезжали на линию цепей и, занимая открытые позиции, огнем прямой наводки уничтожали огневые точки и живую силу.

На направлении главного удара 42-й армии была создана наибольшая плотность артиллерии — 147 стволов на 1 км фронта, что способствовало нанесению мощного удара по огневым средствам противника и его живой силе. Плотность артиллерии на разрушение траншей составила 140 орудий на 1 км. Этого оказалось достаточно, чтобы основные участки, подвергшиеся обстрелу, были сровнены с землей[932].

Для усиления ПТО на всем пути наступления, и особенно на флангах, при захвате важных пунктов и выгодных рубежей немедленно создавались противотанковые опорные пункты — ПТОП. Эти пункты не снимались до тех пор, пока задача не была выполнена. Каждый ПТОП имел 12–20 орудий калибра 45–76 мм, занимавших круговую оборону. Нужно отметить, что ПТОП оправдали свое создание. Так, 17 января в районе Кожериц (участок 2-й Ударной армии) противник предпринял контратаку силами до батальона при поддержке танков и САУ. Встреченный огнем прямой наводки противник, понеся значительные потери, откатился на исходные рубежи.

Значительная насыщенность обороны противника взрывными заграждениями и труднопроходимая для артиллерии, танков и транспорта местность требовала особого внимания к организации дорожных отрядов и отрядов заграждения. Накануне наступления было проведено массовое разрушение инженерных препятствий подрывом удлиненных зарядов. За два дня до наступления было проведено сплошное разминирование советских минных полей.

Боевой опыт свидетельствовал, что следование саперов на танке или непосредственно перед или за ним неизбежно ведет к гибели саперов, так как танки обычно привлекали на себя основную часть огня. При прорыве обороны был принят порядок следования саперов за танками на дистанции 150–200 м. Только при необходимости они приближались к танкам. Только при преследовании саперы размещались на танках.

Для оказания помощи танкам, севшим на пни, провалившимся в ямы, застрявшим в болотах, требовались особые навыки и приемы. В подготовительный период на тренировку сопровождающих подразделений было затрачено значительнее время, что вполне оправдало себя[933].

Для обеспечения продвижения транспорта и артиллерии в ходе наступления применялись стандартные мостики, заранее подготовленные и установленные на путях движения через воронки, канавы и рвы.

На участке 2-й Ударной армии неоднократно использовались части 16-го УР для закрепления и удержания захваченных рубежей. Сменяя полевые части и прикрывая фланги армии, эти части обеспечивали свободный маневр и перегруппировку полевых войск на решающем направлении. Заслуживал внимания также опыт наступления отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов на вспомогательных направлениях[934].

Штаб 42-й армии отметил еще ряд негативных моментов в действия войск. В частности, недостаточная организация взаимодействия родов войск в ходе боя приводила к слишком медленному продвижению войск, это давало возможность противнику оказывать организованное противодействие.

Многие командиры неправильно понимали характер и организацию современного боя, это приводило к тому, что мелкие группы противника на ряде направлений заставляли советские войска принимать бой в невыгодных условиях. Подобные действия замедляли темпы советского наступления и давали противнику возможность выиграть время для отвода своих главных сил и техники.

Командование 42-й армией отмечало, что войска в ходе преследования забыли требования пункта 586 второй части Боевого устава: «Большая часть сил последовательно свертывается в колонны и ближайшими путями направляется для параллельного преследования». Немцы, в свою очередь, препятствовали подобным действиям.

Штаб 67-й армии отмечал, что первоначально ее части недостаточно широко применяли обходы, охваты и окружения. Впоследствии в боях по освобождению Вырицы и Сиверского эти формы применялись более активно. Но в силу нерешительности они не давали должного эффекта — враг ускользал. При освобождении Вырицы 26 января 56-я сд была пущена в параллельное преследование с востока, не учтя условий погоды и местности, дивизия забрела в болото, потеряла целые сутки и была вынуждена вернуться в исходное положение[935].

Что касается использования танков и САУ, то командование 42-й армии считало, что при наличии танкодоступной местности их целесообразно применять в большом количестве в ночное время с целью овладения основными дорогами в оперативной глубине противника.

Боевые порядки артиллерии следовало проводить только после тщательной разведки путей, назначая определенное время для передвижения, строго контролируемое штабом, организующим передвижение[936].