Битва за Смоленск

Глава девятая. Пылающая застава

Забежав в избу, я первым делом нашёл свою кольчугу, натянул её, нахлобучил на голову шлем. Не думал, что он так быстро может мне пригодиться. Но защита от стрел будет хорошая. Повертел в руках подаренную Чарген алую накидку — пропадёт ведь, если тут оставлю, а жаль! Махнул рукой и нацепил её поверх кольчуги. Пока бойцы, следуя моему примеру, переоблачались, я мысленно их пересчитал. Звено почти в полном составе — не было только Саида и одного из тех троих, что до сих пор оставались для меня безымянными. Моё упущение. Я решил исправить это немедленно.

— Как зовут? — сначала я подошёл к вертлявому парню с растрёпанными волосами, небольшой бородкой и усами.

Кольчуга на нём была чёрного цвета. Наверное, выкрасил для фасону. А может, на огне коптил. Кто его знает.

— Ярл, — представился он.

— Что-то знакомое, — задумался я.

— Это, типа, мелкий барон в средних веках, — скромно пояснил Ярл. — В Англии.

— А чего кольчуга чёрная?

— Драконья сталь, — стрельнув глазами в сторону, сообщил боец. — Непробиваемая.

— Ага, непробиваемая, — передразнил его товарищ, невысокого роста брюнет с короткой стрижкой. — Не слушай его. Он немного т-того. Выдумщик.

Ярл демонстративно поджал губы и скрестил руки на груди.

— Так, а тебя самого как зовут? — спросил я.

— К-кольцем кличут, — слегка заикаясь, ответил боец.

Времени для подробного знакомства не было. Отложим на потом.

— Слушай мою команду, — я обвёл взглядом звено.

Все молча смотрели на меня с непривычно серьёзными лицами. Даже вечно ироничный Федя. Даже кокетливая Агнешка. Надо же, как быстро может все меняться в нашем мире. А уж в виртуальном — тем более.

— Ситуация всем ясна, не будем зря тратить время, — отрывисто сказал я. — После артподготовки обычно следует атака пехоты. Мы теперь в броне и вооружены, нам надо спешить нашим на подмогу. Будем прорываться к избе сотника за дальнейшими указаниями, там наверняка штаб. Вопросы?

— Два вопроса, командир, — Макарыч переложил арбалет прикладом на левую руку.

— Давай.

— Что будем делать, если заставу придётся сдать?

— Уйдём в лес, а потом в Смоленск, — немного подумав, ответил я. — А второй вопрос?

— Зачем ты накидку нацепил? — лицо Макарыча было непроницаемым.

— Чарген подарила, — решил не юлить и не придумывать ничего я.

— Чарген? — удивлённо протянул Макарыч. — Что ж… Она зря не подарит. Тогда носи!

— Спасибо, — я мысленно перекрестился, сильно и резко выдохнул воздух. — За мной, ребята!

Сизый едкий дым стелился над землёй, запах гари забивал ноздри. Впереди полыхало зарево пожара. По-прежнему звонил колокол, но появился также и новый звук — ударов металла о металл. Где-то там уже вовсю шла драка. Я хотел скомандовать что-то типа «оружие к бою», но увидел, что мои бойцы и так ощетинились кинжалами и топориками. Потому мы просто молча неслись по направлению к избе Рексомана, не останавливаясь и стараясь ни на что не отвлекаться.

Один раз прямо навстречу нам выскочили два бойца в одинаковых длинных кольчугах, наколенниках и налокотниках. Довершали обмундирование рогатые шлемы. В руках каждый из бойцов держал длинный кинжал и небольшой круглый щит. Первый споткнулся и упал, сражённый наповал болтом из арбалета Макарыча. Второй получил сходу два удара топориком от Вакса, но оба пришлись на щит. Тогда в дело вступил Мельник, свалив противника прямым попаданием кистени по рогатому шлему.

— Это гандарийцы! — крикнул мне Макарыч. — Их дружина!

— Точно не Шкипер? — переспросил я.

— Да ты что, командир! — подбежал ко мне Федя. — Ты посмотри на амуницию! Это их регулярная армия!

— Ладно, разберёмся потом! — скомандовал я. — Вперёд!

Краем глаза я заметил, что бойцы подобрали у гандарийцев и деньги, и кинжалы, и щиты. Это правильно, зачем добру пропадать.

Пробиваться к штабу пришлось с боем — на него наседал целый отряд гандарийцев. Мы пришлись очень кстати, с разбегу врезавшись в их тылы, и заставив их воевать на два фронта. Бойцы работали кинжалами с ожесточением, которого я вовсе не ожидал увидеть. Я вдруг с удивлением понял, что и для меня эти рогатые шлемы стали символом чего-то омерзительного. У нас в «Рыцарях» таких называли беспредельщиками. Ведь они спланировали циничную бойню! Как ещё можно было назвать их шоу с горящими стрелами, которыми они выкашивали людей во время отдыха. Все могу понять: да, это игра, да, военная, но все это подло выглядело, и за всем стояла какая-то необъяснимая хладнокровная жестокость. Ну что ж, жалости к беспредельщикам у меня не будет. За нами правда, а значит, мы должны победить. Это чувство наполнило незнакомой прежде силой мышцы, и рука с твёрдостью стального рычага наносила точные удары по рогатым захватчикам.

Рядом со мной споткнулся и упал, пронзённый кинжалом насквозь, Жека. Вскрикнул от боли и схватился за плечо Вакс. Кольц с Ярлом работали, как машины, и вокруг них уже собралась небольшая горка оставшейся после обнулённых гандарийцев амуниции. Время от времени возле уха свистели стрелы и болты — это Агнешка с Макарычем прицельно били по врагу с некоторого расстояния от схватки. Под нашим напором гандарийцы дрогнули и отступили по направлению к крепостной стене, освободив нам путь к избе сотника.

— За мной! — крикнул я и первым устремился в образовавшийся проход.

Державшие оборону дружинники расступились перед нами. На первый взгляд, защитников было не более нескольких десятков человек. Я сразу увидел Мамая — в полном боевом облачении, с перепачканным сажей и копотью лицом.

— Явился? — крикнул он. — Сколько с тобой?

— Всё звено! — крикнул в ответ я. — Почти!

— Молодец! — одобрительно кивнул Мамай. — Алекс, времени нет, надо собрать в кулак, что сможем. Потом вдарим в направлении конюшни, там потайной лаз. Готовность десять минут. Давай сюда стрелков, пойдём боевым каре, они в центре.

— Понял! Где Рексоман?

— Пошёл с рыцарями наших вызволять, их там возле ворот в угол зажали. Всё, вперёд, выполняй приказ!

— Есть! — пальцы сами потянулись к виску отдать честь, и я мельком подумал, как же всё-таки сильна генная память поколений.

Я сделал приглашающий жест рукой, и бойцы мгновенно окружили меня.

— Будем прорываться к конюшням и потайному лазу! — проинструктировал я. — Идём каре. Макарыч, Агнешка — в центре со всеми стрелками. Остальные — за мной! Вопросы?

— Это все, кто остался? — Бруно кивнул в сторону дружинников.

— Возле ворот ещё отряд, за ними сотник с рыцарями пошёл! Ещё вопросы?

Поскольку вопросов больше не было, я просто молча стал в строй, туда, где кольцо защитников было пореже. Слева и справа тут же встали мои бойцы.

Уже совсем стемнело, крупные звёзды пробивались сквозь дым, бесстрастно сверкая с небес. Я с тоской посмотрел вверх и подумал, что в это время собирался уже быть в реале. Иногда нужно и отдыхать. Но разве ж тут до отдыха! Дав себе слово, что при малейшем удобном случае я сразу выйду из игры и опустошу на кухне холодильник, я выставил перед собой кинжал и приготовился к бою.

Вскоре послышалась команда Мамая, и наше боевое построение пришло в движение. Передвигаясь по двору и передвигая вместе с собой островок относительной защищённости, мы вбирали в каре всех сражавшихся небольшими группами дружинников, попадающихся нам по дороге. Гандарийцы не переставали атаковать, хотя наше каре было им, конечно, не по зубам. К тому же, нападающие были разрознены. Похоже, они решили, что битва закончена и сейчас просто метались по двору и избам в поисках того, чем можно было бы поживиться. Если бы они знали, что мы прорываемся к потайному лазу, вероятно, отрезали бы нам путь и напали большими силами одновременно. Но должно же и нам хоть немного повезти!

В общем и в целом, битва действительно была уже закончена и полностью проиграна. Противнику удалось уничтожить пограничную заставу и заполучить богатые трофеи. Одной только амуниции столько, что у них телег не хватит вывезти. А может, хватит. Тут, похоже, организация блестящая.

Мы добрались до конюшен и остановились, чтобы дождаться Рексомана, рыцарей и вызволенных дружинников. Мамай разделил нас на две группы и первую немедленно отправил за пределы крепости с наказом организовать оборону точки выхода в лесу.

Вскоре показалась кучка бойцов, отбивающихся от наседающих на них гандарийцев. Те превосходили числом в несколько раз, но сделать все равно ничего не могли: рыцари не оставляли им ни единого шанса. Я различил могучую фигуру Персиваля, стройного Добрыню, высокого Рексомана. А четвёртого рыцаря я пока узнать не смог. Ладно, потом разгляжу.

— За мной! Подсобим нашим! — крикнул Мамай и понёсся навстречу гандарийцам.

Мы последовали его примеру. Через несколько минут всё было кончено — ни одного гандарийца с оружием в руках возле нас не осталось. Немногие уцелевшие сочли за лучшее спастись бегством. Мудрое решение. Я вложил кинжал в ножны и вытер лоб. Тыльная сторона руки стала чёрной — вот это мы прокоптились!

— Эй, звеньевой! Я же говорила, что накидка тебе к лицу? — услышал я вдруг у себя за спиной.

Обернулся — и застыл от удивления. В длинной кольчуге, с надетыми поверх неё доспехами, в шлеме, со щитом и мечом в руках передо мной стояла Чарген. Радостная улыбка озаряла перепачканное сажей лицо.

— Так ты тоже рыцарь? — спросил я.

— Рыцарь, — улыбнулась она. — А что? Разочарован?

— Нет, почему… — возразил я. — Наоборот! А почему тогда на складе?

— Командовать не люблю, — пояснила она. — И подчиняться тоже. Вольная птица. А на складе я так, помогаю, когда просят.

Она вдруг поморщилась от боли, и я сразу вспомнил, что всего какой-то час назад, или даже меньше того, у неё из плеча торчала горящая стрела.

— Пустяки, — сказала она, проследив за моим взглядом. — До свадьбы заживёт.

— Смазать бы чем! — предложил я. — У нас лекарь вообще есть?

— Вообще есть! И ещё какой! — засмеялась она. — Как найдём, сразу смажем!

Я даже не знал, когда она выглядела привлекательней: возле костра, в платье, или сейчас, в полной боевой выкладке. Пожалуй, одинаково.

— Так, голуби, — деловито сказал, проходя мимо, Рексоман. — Уводите людей в лес, пока гандарийцы снова не нагрянули.

В лесу было темно и неуютно. И всё же после тесноты, сырости и плесени чёрного хода, прорытого под землёй, я был рад снова встать в полный рост, расправить плечи и глубоко вдохнуть пахнущий хвоей воздух. За моей спиной из потайного лаза появился Мельник. Не представляю, как ему удалось по нему протиснуться. Временами я был абсолютно уверен, что застрял окончательно и бесповоротно. Вслед за Мельником, склоняя на разные лады и гандарийцев, и тех, кто придумал этот лаз, показался Макарыч. Я сообщил ему, что выскочу на пару минут в реал, присел возле ближайшей сосенки, прислонившись к ней спиной, и с наслаждением снял с шеи кибер-остео.

Даже не знаю, сколько времени провёл на сей раз в игре. Короткие паузы на посещение туалета и глоток-другой воды — не считаются. Все тело ныло, страшно хотелось есть. Да, дела. Если пересекусь с родителями — долгого серьёзного разговора не избежать. К счастью, на кухне никого не было, на плите стояла кастрюля с тёплым борщом. На столе ждала записка: «Сынок! Мы скучаем! Кушай супчик! Мама, папа». Я улыбнулся и подумал, что мне очень повезло с родителями. Потом налил большую тарелку борща, добавил сметаны, отломал ломтик хлеба и с аппетитом набросился на еду.

Я пока не слишком сильно разбирался в политике Смоленска, совсем не знал расстановки сил в регионе и потому не мог оценить последствия сегодняшнего нападения. Очень похоже, что процесс «отжатия» Смоленска, о котором так убеждённо рассказывал Анархист, уже начался. Застава — это форпост княжества, естественно, её надо уничтожить в первую очередь. Вопрос заключается, скорее, в том, какие шаги предпримут гандарийцы дальше. И ещё — что мы можем им реально противопоставить. Заставу они захватили без особого напряжения. Ладно, чего гадать. Скоро всё узнаю.

Я с тоской посмотрел на часы — время было уже позднее и спать хотелось невероятно. Набрав большую кружку воды и захватив пачку печенья, я вернулся в комнату и тщательно прикрыл за собой дверь. Нехорошо, если свет будет пробиваться в коридор. Пусть родители думают, что я уже сплю. Я посидел с минуту перед экраном компьютера, глядя на своих бойцов в двухмерном варианте. Отсюда они выглядели мультяшными и совсем ненастоящими. Если долго смотреть на игру вот так со стороны, она постепенно будет казаться всё более нереальной. Может, поэтому создатели назвали её Нереалией… Так, хватит! Так и заснуть можно. Я встряхнулся, с силой провёл рукой по лицу и снова одел кибер-остео.

Звено было уже в сборе. Все, кто остались — девять человек, вместе со мной. Не так уж и мало.

— Что, пересчитываешь? — ухмыльнулся Федя. — Могло быть хуже.

— Да, — поддержал Макарыч. — Ты молодец, командир, вовремя сориентировался там, возле костра.

— Если ты про Чарген, так это он ещё раньше сориентировался, — хохотнул Бруно.

— А что, она видная девушка, — грустно сказал Петя, вызвав новый взрыв смеха. — Я тоже был бы не против.

Я подождал немного, пока бойцы отшутились — людям нужна разрядка.

— Так, отставить разговоры, — с напускной строгостью сказал я. — Новости какие-нибудь есть?

— Тебя на совет ждут, — сказала Агнешка.

Вид у неё был настолько уставший, а голос такой тихий, что я чуть было не отослал её сразу в реал отсыпаться. Но вначале надо узнать планы командования. Вдруг нам немедленно бежать куда-то надо. А впрочем… Кто его знает, насколько этот совет затянется. А люди будут ждать.

— До утра все свободны, — решительно сказал я. — Сбор тут же в девять часов. Прошу не опаздывать.

— Уверен, командир? — переспросил Макарыч.

— Посмотри на Агнешку, — ответил я ему. — Да и все мы сегодня устали. Подождут походы. Нам завтра силы понадобятся.

— А я не смогу в девять, — неожиданно заявил Мельник. — Мы с родителями на рынок идём.

— И я не смогу, — грустно сказала Агнешка. — Только после обеда. Выспаться хочу и позаниматься.

— Аналогично, — поддержал их Бруно.

Мне вдруг вспомнился Витин рассказ о том, как персы в отсутствии хозяев выполняют базовые команды командира при соответствующих настройках.

— Ладно, настраивайте своих персов на меня, как на командира. Если что, поведу их утром за собой гуськом. Знаешь как это делать, Макарыч?

— Хорошая мысль, — одобрил Макарыч. — Может пригодиться. Значит, настраиваем на Алекса, звеньевого. Уровень доступа — моторика. Для ввода пароля надо выйти в реал.

Я подождал, пока все закончат необходимую процедуру.

— Ну что, орлы, приятно было с вами бок о бок сражаться. Доброй вам ночи и до завтра.

— И тебе спок ночи, командир, — уважительно сказала Агнешка.

Теперь мне оставалось лишь развернуться и отправиться на поиски военного совета.

В темноте я несколько раз спотыкался о растянувшихся прямо на земле персов. Их хозяева уже, по всей видимости, сладко спали в реале. Что ни говори, а в положении рядового бойца всё-таки есть свои преимущества. Я бы тоже сейчас не отказался состыковаться с подушкой. А вместо этого должен идти на совет. С другой стороны, дико хочется знать, что к чему. Нет ничего ценнее информации, и нет сейчас важнее источника информации, чем рыцарский совет у Рексомана.

Наконец, я нашёл на небольшой полянке усевшихся кружком командиров. Никакого огня, конечно, не разжигали, чтобы не демаскировать наш временный лагерь. Тут были все рыцари и несколько звеньевых. Жаль, я надеялся, что звеньевых окажется больше.

— Пришёл наконец? — недовольно сказал Рексоман. — Давай, садись. Время позднее.

Мамай подвинулся, чтобы я мог приземлиться рядом с ним. Лицо Чарген оказалось прямо напротив. Было оно уставшим и измождённым. Всё же у неё хватило сил, чтобы улыбнуться. Рядом с ней сидел Витя, он слегка кивнул мне. Здорово, что его не обнулили.

Кроме него я разглядел лица Семёна, Эсмеральды, рыжеволосого Артиуса, Икара и ещё одного звеньевого, имени которого я пока не запомнил.

— Кто повторит для Алекса вкратце то, о чём мы сейчас говорили? — спросил Рексоман.

— Ну, давай я повторю, — предложил Мамай. — Короче, гандарийцы нас подловили. Мы сегодня гостей не ждали. Патрули с завтрашнего утра хотели усилить, также и разведывательную операцию. Они нас тупо опередили.

— Это ещё вопрос, к кому относится «тупо», — встрял сотник. — Скорее всего, к нам.

— Дай договорить, — нарушая субординацию, сказал Мамай. — Те патрули, что у нас по обычной схеме в дозоре были, исчезли бесследно. Несколько наблюдателей на стационарных точках…

— На соснах, для обозрения, — вставил Витя.

— Да, на соснах, — кивнул Мамай, — тоже исчезли. Или их обнулили, или…

— Что? — не выдержал я.

— Будем пока считать, что их выследили и обнулили, — сказал Рексоман. — Точки менялись редко, теоретически могли засечь. Мы же не знаем, сколько они к операции готовились.

— Да всё время готовились! — в сердцах сказал Персиваль и стукнул кулаком по земле. — Прямо под носом!

— Воспользовались нашим праздником, взяли тёпленькими, — закончил Мамай. — Как они атаку начали — ты сам видел. А ещё натаскали хвороста к стенам и подожгли. Ворота тоже.

— Скажи спасибо, что у них бензина не было, — сказал Добрыня.

— Или напалма, — добавил Персиваль.

— Спасибо! — вместо Мамая ответил Рексоман. — Теперь возникают следующие вопросы. Во-первых, чего добивается противник, каковы его дальнейшие планы. Во-вторых, каковы будут наши действия как пограничной дружины.

На несколько секунд воцарилась тишина. Каждый обдумывал ситуацию, анализировал по-своему, прежде чем вынести соображения на суд друзей.

— Да на Смоленск они идут, ясен пень, — выразил общее мнение Персиваль. — А застава им в тылу ни к чему. Значит, гасить надо заставу. Вот и все дела.

— Мне, конечно, так красиво не сказать, — вежливо заметил Добрыня. — Но Персиваль прав. Я так думаю, всё заранее спланировано было, никто не старался нас врасплох застать. Сами сглупили: надо было сразу же бдительность усилить, как только залежи амуниции у Шкипера нашли. А мы сутки валандались. Да ещё концерт устроили. Сами виноваты.

— Вины мы с себя не снимаем, — жёстко сказал Рексоман. — Точнее, с меня. И я перед князем Андреем отвечу.

— Ему не ответ нужен, — сказала молчавшая до сих пор Чарген. — Ему помощь нужна. И срочно.

— Мне кажется, я знаю, зачем Шкиперу гора оружия нужна была, — тихо сказал я. — И двести с лишним бойцов.

— Зачем? — спросил Семён.

— Это Шкипер должен был сегодня на заставу напасть, — убеждённо сказал я. — А может, и вчера. Для этого его и снаряжали. Гандарийцы, тем временем, уже у Смоленска были бы. А мы им карты спутали. Пришлось срочно планы менять и самим заставой заниматься.

— Похоже на правду, — поддержал меня Добрыня.

— По-моему, всё тут понятно, — сказала Эсмеральда. — Планировалось все давно. Накачали силами Шкипера. Подогнали армию. Вывод простой — завтра пойдут на Смоленск!

— И возьмут его голыми руками! — в сердцах воскликнул я.

— Не возьмут, — твёрдо сказал Рексоман.

— Это почему же? — с сомнением в голосе спросила Эсмеральда.

— В случае нападения на заставу регулярных войск противника, городские ворота в Смоленске сразу закрываются и объявляется осадное положение.

— А в городе ещё и ворота есть? — удивился я.

— И ворота, и стена, и даже ров с водой, — пояснила мне Чарген. — Между прочим, стена каменная.

Я вдруг вспомнил, что оба раза покидал Смоленск в «спящем» состоянии, то есть сам был в реале, пока перса транспортировали на заставу. Как видно, напрасно. Мне очень хотелось бы увидеть всё то, о чём сказала Чарген. Впрочем, похоже, такая возможность мне довольно скоро представится.

— Гандарийцы правильно сделали, что сначала на заставу напали, — неохотно признал Рексоман. — Я бы тоже так поступил на их месте. Понимали, что обнуляя погранцов, они автоматически рассекречивают свои планы. Первым делом обнулённые отправятся к воеводе и доложат о нападении со всеми подробностями. Но оставлять в тылу крупную боеспособную единицу врага — было бы большой ошибкой.

— Ага, — согласился Персиваль. — Мы теперь точно не крупная, и не очень боеспособная единица.

— Ладно, побазарили, и хватит, — сказал сотник. — Помолчи, Персиваль. Сколько у нас людей, Семён?

— Полсотни, может, чуть больше, — доложил Семён. — Меньше половины основного состава. Точнее завтра сосчитаем, темно.

— Обидно! — сказал Икар. — Гандарийцы завтра на Смоленск попрут, а может, и ночью. Вряд ли они стены штурмовать станут — всё же силёнок маловато. А вот колечко вокруг города замкнут железно.

— А у нас будет ровно неделя, чтобы осаду снять. Время терять нельзя, — веско сказал Мамай.

— Значицца, так, — сказал Рексоман, хлопнув ладонями по коленям. — Завтра с утра выдвигаемся к городу. Близко не подходим, надо сначала разведку провести. Если гандарийцы всеми силами вдарили — это порядка тысячи человек.

— Ничего себе! — удивился я. — Так много?

— У них довольно крупное княжество, — сказала Чарген.

— Их может быть и больше, — заметил Мамай. — У Шкипера, вон, тоже раньше двухсот бойцов не было.

— Будем пока исходить из тысячи, — решил Рексоман. — Плюс банда Шкипера.

— А другие княжества не могли с гандарийцами вместе выступить? — спросил я.

— Пока такой сюжет рассматривать не будем, — сотник отвёл взгляд. — Это князю Андрею должно быть виднее, кто там с кем и против кого. Наше дело — военное. А потому сразу после совещания выйду в реал, разошлю сообщения командирам остальных застав. Пусть немедленно выдвигаются на соединение с нами. Всем надо собраться вместе.

— А сколько их, оставшихся? — спросил я.

— Наша Северная, — пояснил Витя. — Самая крупная. Потому что у нас самое опасное направление. Есть ещё Южная, Западная и Восточная.

— Если все вместе взять, это где-то триста человек, — сказал Рексоман. — С нами будет триста пятьдесят.

— И что сделаем против их войска? — спросил я.

— Знаешь, что такое партизанская война? — вместо ответа спросил Рексоман. — Кроме того, в городе княжеская дружина — это отборные войска, три сотни человек. Плюс городская стража — они тоже не лыком шиты. Это ещё сто человек. И гражданские — всегда можно призвать ополчение.

— Плюс наших сегодня туда добрая сотня через обнуление попала! — поддержала Рексомана Чарген.

— Можно ещё наёмников нанять, — высказалась Эсмеральда.

— На это деньги нужны, — задумчиво сказал сотник. — Не знаю, как там у Андрея с деньгами… В общем, за неделю мы должны снять осаду. Иначе игра проиграна. Всё понятно?

Вопрос, конечно же, был риторическим.