Битва за Уссури

4 Падение Дуртараса

Прошла неделя после того, как в Дуртарас стали прибывать беженцы с побережья. Гондор до сих пор не мог связаться с Икар-Ксаем. Он не знал, что с его сыном и это его сильно тревожило. Где он? Попал в плен, или убит? А может, прячется в лесах? Но скорее всего Икар погиб, и Гондор-Ксай начал свыкаться с этой мыслью. Он так же не мог связаться с Омниусом и решил, что этот город тоже пал. Гондор стоял на балконе своего дворца и взирал на Дуртарас. Его улицы наполняли беженцы. Те, что побогаче и имели благородное происхождение селились во дворцах северной части. Остальные снимали комнаты в постоялых домах на юге города. Лица, как горожан, так и прибывающих беженцев были мрачными. По городу расползались слухи об избраннике и его многотысячной армии магов и оборотней. Скорее всего, они были слишком преувеличены, но доля правды в них была однозначно. В зале приемов Гондор-Ксая уже ожидали Раз-Ксай и великий владыка Дуртараса Кракан-Менди. Верховный миссир вдохнул свежего весеннего воздуха полной грудью, и вошел в зал.

— Приветствую тебя, повелитель. — Поздоровался с ним Раз-Ксай. — Дурные вести продолжают поступать к нам.

Гондор не ответил ему, жестом руки попросил продолжать, а сам сел на трон.

— Ни один разъезд, посланный в захваченные западные земли, не вернулся. Так же пропал уже третий темник.

— Владыка, вы подготовили списки рабов?

— Да повелитель, и они не утешительны. — Владыка присел на диван и, почесывая бороду, продолжил. — С большой точностью вряд ли что можно сказать, но так или иначе Адонай может рассчитывать тысяч на пятьдесят.

— Пятьдесят тысяч? — задумчиво прошептал Гондор — Это больше, чем я предполагал.

— Аквамориус большой город. После его разорения, Икар привез в него много рабов с ярмарок. Ему нужны были люди для строительства. — Менди раскурил кальян. — В тех землях многое происходило в последнее время, боюсь, что архивные списки нам не смогут помочь.

— Я осмелюсь еще раз посоветовать вам, повелитель, обратится за помощью к императору. — Голос Раз-Ксая дрожал. Чувствовалось, что он очень напуган происходящим в долине. — Мы потеряли треть земель. Два города. Все побережье.

— Я понимаю твою обеспокоенность, светлейший Раз, но таким позором я себя не покрою. — Возразил Гондор и осушил кубок сидора. Он очень много стал пить, после исчезновения Икар-Ксая. — Вся сила клана здесь. В этом городе. У него пятьдесят тысяч рабов, а у нас пятьдесят тысяч гвардейцев. Нам даже помощь Гремлиноса и Литероса не понадобится.

— Но повелитель…

— Никаких но.

Гондор рассвирепел и метнул в Раза кубок. Его взгляд вызывал страх у советника. Так смотрит раненый барс. Он истекает кровью, но еще силен и не побежден. Верховный миссир хотел было накинуться на бедного Раза и излить на него весь свой гнев, но тут в зал вошел дежурный Менди.

— Повелитель, вас вызывает миссир Тераноса, светлейший Громли-Ксай.

Гнев Гондора сменился мимолетным испугом. Просто так Громли не будет его тревожить.

— Тащи зеркало сюда. — Рявкнул Гондор и налил себе еще сидора в новый кубок.

Менди поклонился и вышел из зала.

— Если Теранос пал, то людям открыта дорога на Дуртарас, повелитель. — Запаниковал Кракан.

— Не городите чушь, великий владыка. Если бы Теранос пал, то его миссир не смог бы вызвать меня через зеркало, а прислал бы вестника.

Через минуту в зал вошли Менди и вкатили зеркало. Отражение Громли-Ксая было очень ярким и Гондор смог рассмотреть его лицо. Ксай был одновременно и взволнован и спокоен. Его выдавала его пышная белая борода, она нервно подергивалась возле рта. Но глаза были полны уверенности.

— Приветствую тебя, повелитель. — Произнес спокойным уверенным голосом Громли, когда Менди повернули зеркало к Гондору. — Как поживает столица?

— Давай к делу, старый друг.

— А какие могут быть у меня дела, когда мой город взяли в осаду. — Старый гном улыбнулся и глотнул сидора. — Вчера вечером дозорные заметили тысячи костров вокруг города. Армия людей стоит под стенами Тераноса, Гондор-Ксай.

— Значит, я был прав и Омниус тоже пал.

— Да какие мне заботы об этой деревушке?

— Ты сразился с ними?

— Я что, по-твоему, совсем из ума выжил. За стенами Тераноса мне ничего не угрожает. Эти стены не преступны, еще никогда и некому не удалось взять их штурмом.

— Это потому, что их никто и не пытался штурмовать. — Буркнул Раз. — Я бы не был столь уверенным на твоем месте.

— А ты все такой же трусишка, каким и был в бытность АкХана. — Съязвил Громли. — Я провел разведку боем. Там не простые рабы, там сильные маги. Так что я за стены ни ногой.

— Смотри не спейся там. — Гондор встал и начал ходить взад вперед, придавшись раздумьям. — Так они собираются штурмовать тебя, или будут держать осаду?

— Этого я не знаю, Гондор, но готовлюсь ко всему. Запасов в городе предостаточно, воинов тоже хватает. Продержимся месяцок другой.

— Столько не понадобится. Я отправлю к тебе Урюка с тяжелой кавалерией. Когда он ударит, поддержи его, выступив из города.

— Да здравствует Гондор-Ксай и клан белой бороды. — Провозгласив тост и выпив за него, Громли исчез.

— Не нравится мне его самоуверенность, повелитель.

— Успокойся, Раз. Громли старый гном, он служил еще моему отцу, он знает что делает. — Гондор вернулся на трон. — Иди к Урюк-Ксаю, пусть собирается в поход.

Раз недовольно стукнул ладонью по подлокотнику, но сдержался и, поклонившись, удалился.

— Что прикажете делать с архивом и казной?

— Ничего не делать, преподобный. Дуртарас, это цитадель, защищенная священными зеркалами. Даже миллионная армия не прорвется через наши стены.

— Но повелитель…

— Как я устал от этих но, владыка. То Раз-Ксай, то вы. — Гондор налил себе очередной кубок до краев, и с жадностью осушив его, наполнил вновь. — Отправляйтесь в храм и молитесь за Урюка, а за архив Менди и казну не тревожьтесь. На этом все.

Адонай стоял на южном берегу Уссури в черном шерстяном плаще с накинутым на голову капюшоном. Он вслушивался в голоса Дуртараса. Он слышал тысячи голосов. Отсеивая ненужные, он нашел то, что искал. Разговор в зале приемов Гондор-Ксая он слышал так же четко, как будто стоял рядом с говорящими. Теперь ему были известны все планы гномов, и он вызвал Ману. Телепатия на таком большом расстоянии не действовала, и Адонай погрузился в медитацию. Ману прошлым вечером подвел свою скромную армию к величественным стенам Тераноса. С ним было пару тысяч рабов освобожденных им из Омниуса, сотня магов приданных ему в усиление Адонаем и еще пару десятков хранителей. Но главной своей силой Ману считал артиллеристов, обученных лично им. Конечно Адоная удивило, что для осады такого защищенного города как Теранос, Ману попросил так мало бойцов, но тот его успокоил. У Ману был как всегда гениальный план, и Адонай доверился ему. К тому же ему самому были нужны все, кто мог держать в руках оружие. Зная, сколько гномов прячется за стенами Тераноса, Ману приказал людям разжечь как можно больше костров. Ману справедливо полагал, что так он обманет гномов. Так и получилось, Громли-Ксай купился и предположил, что у стен его города находится многотысячная армия. Пока люди разжигали костры, Ману с магами засел в засаду. Великан и здесь обхитрил старого, зазнавшегося гнома. Он был уверен, что гномы совершат вылазку и опять оказался прав. Несколько десятков всадников выступили из города, но Ману перехватил их на полпути. Гномы уклонились от боя и, получив достойный отпор, вернулись за стены города. Теперь Ману ничего не мешало развертывать его смертельную артиллерию. Всю ночь люди сгружали с повозок катапульты и баллисты. Они расставляли их в три ряда, скрыв от гномов за небольшой сосновой рощей. Освобожденные повозки сразу же отправлялись обратно в Омниус. С Ману прибыла лишь часть обоза. Остальная должна была подойти только к обеду следующего дня и привезти самое ценное. Боеприпасы. Утром почти все приготовления были закончены. Артиллеристы распределили людей по боевым расчетам и пытались хоть чему-то научить. Времени у них было мало. Ману назначил штурм на этот вечер. Великан был доволен проведенной работой. Все катапульты были распакованы и готовы к бою, маги спрятались в роще и внимательно следили за воротами города. Внезапно Ману почувствовал сильную головную боль. Он даже присел на корточки и обхватил ее руками, сильно сжав зубы. Ему казалось, что гномы бьют его молотами по вискам и от каждого удара, пронзающая боль растекалась по всему телу. Советник хоть и не сразу, но понял, что его вызывает Адонай, и погрузился в транс. Ману оказался, как и всегда во время сеанса медитации, в полной темноте. Через мгновение перед ним загорелся круг света и в него вступил Адонай.

— Приветствую тебя, брат.

— И тебе доброго дня. — Адонай казался немного обеспокоенным. — Как твои успехи?

— Взял их в осаду. Готовлюсь к штурму. В общем, все по плану.

— Гондор-Ксай отправил к тебе тяжелую кавалерию. Ими руководит его сын, Урюк-Ксай.

— Тяжелая кавалерия? Это серьезные ребята. Помню, они перламутровых смяли за минуты.

— Я могу начать раньше, и тогда они не выйдут из города.

— Нет, брат, это лишнее. Не отступай от плана, я так долго над ним работал. — Ману широко улыбнулся. — Я уже знаю, как их остановить. Они опасны в широком поле, а когда я встречу их за стенами города, то преимущество будет на моей стороне.

— Как будет угодно. — Адонай завел руки за спину. — Они идут налегке без обоза. Будут у тебя дня через три, может и раньше.

— Я успею брат. Передавай привет Боре.

Ману подмигнул и Адонай вышел из круга света. Великан обманул избранника. Он не собирался закрываться в городе. У него был иной план, но он был очень рискованным и Ману не стал играть с судьбой, поэтому и умолчал о нем.

Выйдя из медитации, Адонай присел в тени раскидистой ивы в ожидании, когда Урюк-Ксай покинет столицу. Ожидание немного затянулось, кавалерия выступила из города ближе к вечеру. Топот копыт закованных в броню лошадей, был слышен по всей округе, и Адонаю даже не пришлось использовать магию, что бы их услышать. Подождав, пока всадники отъедут подальше от города, Адонай вновь вышел на берег реки. Над городом светило яркое послеобеденное солнце, но вскоре все изменится. Адонай вынул свой меч и громко крикнул.

— Адонай! Адонай! Адонай!

Трижды молния ударила в его меч и трижды вознеслась обратно. Небо над Дуртарасом почернело, от оглушительных раскатов грома в городе одновременно разбились все стекла и цветные витражи. Порывы ветра с корнем вырывали деревья и опрокидывали статуи. А затем, по городу начали бить молнии. Тысячи молний ежесекундно атаковали столицу долины. Они взрывали гранитные плиты бульваров, обрушали стены дворцов. Крыши рассыпались как карточные домики. Хаос и паника окутали северный Дуртарас. Стихия свирепствовала только в этой части города. В нее не допускались рабы, а значит, Адонай не рисковал их жизнями. В южной части было тихо и спокойно. Все жители этой части Дуртараса вышли из своих домов и с ужасом созерцали крушение своей столицы. Молнии продолжали бить по городу, нанося ему непоправимый урон. Попадая в гномов, они разрывали их на куски. Лошади взбесились и начали носиться по городу, разбивая золотые колесницы и кареты. Они сносили гномов и растаптывали их своими копытами. Поразили молнии и дворец Гондор-Ксая. Сам верховный миссир находился в это время на балконе. От удара молнии балкон обрушился, погребя под собой и миссира. Но Гондор выжил. Он был сильно ранен и оглушен, но сердце его продолжало биться. Дозорные на южной крепостной стене, забыв про свою службу, обернулись на север. Взирая на гибель самого роскошного города в империи, они не заметили, как из леса выбежали сотни диких зверей. Кабаны, волки, медведи, барсы и пантеры неслись к стенам Дуртараса. На их фоне резко выделялись два облаченных в стальные доспехи носорога. Близнецы бежали плечо к плечу и на полном ходу врезались в ворота города. От удара кованые ставни ворот разлетелись на мелкие осколки, и звери ринулись в образовавшийся проход. Их поддержали орлы, спустившись с небес, они атаковали стражников на стенах. Священные зеркала были бесполезны, так как не было солнца, а свою силу они питали именно из него. Под предводительством Гора и Тора люди быстро начали продвигаться по кварталам южного Дуртараса. Жандармы и горожане не могли сдержать их. Многие были оглушены громом, другие, не смотря на начавшийся бой, продолжали завороженно смотреть на северный берег Уссури. Вслед за оборотнями в город ворвались и ополченцы. Они были облачены в кольчуги и доспехи, отобранные у гномов Аквамориуса. Вооружены люди были мечами, топорами, копьями и молотами, так же добытыми ими в портовом городе. Они подперли оборотней сзади. Казалось, что волну людей было не остановить, но тут в южный город из казармы гвардейского острова, начали спускаться свежие силы. Так как в срединной части города была казна и архив Менди, острова были защищены магией. Сквозь ее защиту ни гром, ни молнии Адоная пробиться не смогли. Гвардия не пострадала и решительно мчалась в бой. Адонай и Ману не смогли это предвидеть. Гвардейцы успели спуститься с мостов до того, как на них хлынули беженцы. Гномов больше пугала армия людей и оборотней, чем гроза. Тем более что она уже утихала. Гвардейцы без суеты, слушаясь приказов своих командиров, рассредоточились по городским улицам южного Дуртараса. Встретив их отпор, атака людей захлебнулась. Теперь навал сменился кровопролитными и затяжными уличными боями. Великий владыка приказал гвардейцам сдерживать людей до тех пор, пока все гномы не переберутся на северный берег, и они с легкостью выполнили его приказ. Да, люди продолжили теснить гномов, но теперь они сражались не за целые кварталы, а за каждый метр.

Раз-Ксай во время удара грозы был в подземелье дворца Ксаев и не пострадал. Выбежав из него, он призвал из казарм высшей военной академии элитную стражу верховного миссира и старших курсантов. С ними он направился во дворец Гондора. Телохранители уже достали верховного миссира из-под завалов и перенесли в погреб дворца. Гондор был слаб, он бредил и не мог управлять армией. Следующим по рангу был Раз-Ксай. Оставив небольшой отряд во дворце, с остальными силами он помчался к мостам через Уссури. Добравшись до них, Раз всмотрелся с высокого северного берега в битву людей и гномов. Больше половины южного города уже была завоевана армией Адоная, и она продолжала теснить гвардейцев. Мосты были переполнены, в панике бегущими гномами. Раз понял, что по ним на южный берег не спуститься, но без его помощи гвардия долго не протянет. Тогда он решился на отчаянный шаг. Разбежавшись, он высоко прыгнул и полетел над рекой в сторону казенного острова. Долетев до его крыши, он оттолкнулся от нее и полетел к замку Менди. За ним последовали его воины. Так перелетая с крыши на крышу, они приближались к заветной цели. Когда здания закончились, Раз и его воинство прыгали на головы бегущих гномов и отталкивались от них. Закончили свой путь они на площади перед мостами. Она была переполнена гномами и гномьями. Раз приказал курсантам упорядочить потоки беженцев, а сам с элитной стражей поспешил на помощь гвардии. Когда они вступили в бой, люди попятились назад. Гвардейцы были сильны, но элитная стража была непобедима. Они начали оттеснять людей, освобождая улицы горящего города. Но в это время заполыхал западный порт города. Это Бора на галерах высадила десант из Аквамориуса. Из горящего порта она направила свои полки вдоль южного берега Уссури, угрожая отсечь гномов от спасительных мостов. Раз заметил это, так же он заметил, что запаниковали курсанты и жандармы. Ополченцы начали бросать оружие и, расталкивая беженцев, помчались к мостам. Он развернул часть элитной стражи и отправил их навстречу Боре. Теперь инициатива битвы опять перешла к людям. Они переломили ход сражения и вновь начали возвращать себе потерянные кварталы. Но все же судьба боя была еще не решена. У гномов было достаточно сил, а вот армия Адоная не имела резерва. Великий князь видел, как на северном берегу толпятся воины, в ожидании, когда смогут спуститься по мостам и помочь своим собратьям. Это были стражники северной крепостной стены. Их прислал Гондор, когда пришел в себя. За ними уже собирались в полки телохранители Ксаев и АкХанов. Гномы ждали, когда освободятся мосты, и если они вступят в бой, то Адонаю придется отступить. Победа была близка, и он не хотел упускать ее. Громко закричав, Адонай воспарил в небо и приземлился перед мостами. От его удара о землю, сотни гномов попадали с ног. Встав, Адонай начал вращаться, выставив свой меч. Когда он остановился, то оказался окружен множеством гномов как вооруженных, так и безоружных. Они накинулись на него, но он отразил их атаку и начал свою. Увидев, бьющегося у мостов великого князя, люди с удвоенной силой ринулись на гномов. Они сломили их ряды и те начали беспорядочно отступать. Ожидающие на северном берегу Ксаи, увидели, как бежит элитная стража, и не решились вступить в битву. Адонай отмахивался от гномов своим мечом. Он поражал их огнем и молниями. Раскидывал телекинезом. От его шагов дрожала брусчатка, но гномы продолжали атаковать его с упорством обреченных. В какой-то момент избранник понял, что переоценил свои силы, но к нему на помощь прилетела грозная орлица. Бора оттянула на себя часть гвардейцев. Еще через мгновение на площадь ворвались два огромных носорога. Они закружили вокруг своего брата, растаптывая его врагов. Адонай смог перевести дух. Он остановился и посмотрел на высокий северный берег. Гномы уже готовили там баррикады, а значит, второй волны атаки не будет. Адонай выиграл эту битву. Успевшие подняться на мосты гвардейцы и стражники, заблокировали их. На транзитных островах были твердыни. Гномы опустили выдвижные кованые ворота. Они просто обрубили цепи, и тяжелые стальные плиты с грохотом съехали по полозьям, подмяв под себя тех гномов, кто не успел увернуться. Теперь попасть в северный город через мосты было невозможно. Обрушать мосты, запретил Гондор-Ксай. Они были нужны ему, чтобы через них начать освобождение южного города. Те же гномы, кому не посчастливилось добраться до мостов до блокады, стали добычей Адоная и его армии. По завершении битвы каждая армия начала выстраивать баррикады, готовясь к обороне. Люди открывали загоны, освобождая десятки тысяч рабов. Адонай устроил госпиталь в главном рынке южного города. Его воины вскрыли арсеналы и разграбили многие дома в поисках оружия и доспехов. Пленным гномам одевали ошейники и бросали их в загоны для рабов. Победа досталась дорогой ценой. Многие горячие головы полегли в этой битве, но оно того стоило. Адонай освободил множество рабов, и они пополнили его армию. Он захватил часть столицы гномов, и теперь их героизм поубавился. Еще одна такая битва и вся долина покорится ему.

На другом берегу в стане врага царило опустошение. Город был почти полностью уничтожен после грозы. В нем не оставалось ни одного целого здания. Даже крепостная стена местами обвалилась. По широким улицам уже не совершали променад богатеи и вельможи. Теперь они были заполнены ранеными гвардейцами и оставшимися без крова беженцами. Хозяева дворцов не хотели пускать к себе постояльцев, но разгневанная толпа врывалась в них силой. Гондор осматривал город, проезжая по его улицам на своей колеснице. От былого величия не осталось и следа. Теперь это был не процветающий столичный, а прифронтовой и полуразрушенный город. В его южной части хозяйничали люди. Гранитные плиты бульваров были залиты кровью, отовсюду доносились стоны и плач. Ксаи и АкХаны со своими телохранителями призывали в ряды армии Гондора, всех кто мог держать в руках молот. Столица лежала в руинах, его советник Раз-Ксай погиб, но Гондор до сих пор отказывался призывать на помощь императора. Его гордыня брала верх над разумом. Гондор потерял связь с реальностью, а в городе не осталось никого, кто бы мог его вразумить. Раз погиб, Икар, скорее всего тоже. Урюк спешил на помощь осажденному Тераносу. Остальные не смели спорить с верховным миссиром. Закончив объезд города, Гондор вернулся в свой дворец. Он, так же как и все остальные, был почти разрушен. На полу под ногами хрустело разбитое стекло. Сквозь зияющие дыры в крыше, пробивался свет полной луны. Гондор молча проследовал в свои покои и лег спать. Этот тяжелый день подходил к концу, а завтра он призовет армию Гремлиноса, еще через пару дней вернется с победой Урюк и приведет с собой гарнизон из Тераноса. Да, у Гондора было еще много сил. Он еще не проиграл в этой войне. Но все это будет потом, а сейчас верховный миссир обмотанный окровавленными бинтами лежал на своей кровати и постепенно засыпал.

***

В то самое время, когда над Дуртарасом разыгралась гроза Адоная, к Ману прибыл долгожданный обоз. Люди разгружали телеги полные камнями и обломками гранитных плит из Омниуса и складывали их возле катапульт. Гончарные шары с огненным зельем Менди Ману разгружал сам вместе с хранителями. К вечеру все было готово к штурму. Ману зажег астральную карту Тераноса и подозвал к себе артиллеристов. Он показал им на ней, где находятся загоны рабов, что бы те ненароком не обрушили на них огненные снаряды. Получив последние указания, командиры расчетов заняли свои места.

— Ману!

Имя великана услышали все гномы Тераноса. В ту же секунду в топор Ману ударила молния из святилища и наполнила его огромной энергией. Печать имени бурлила в секире Ману, стремясь вырваться на свободу. Великан направил топор на камни, и яркое голубое свечение наполнило их. Вся поляна, на которой были выстроены катапульты, горела ярким светом. Гномы на стенах увидели это зарево и забили в тревожные колокола.

— Товьсь! Цельсь! Пли! — Ману махнул рукой, и первые пристрелочные камни озарили ночное небо над Тераносом.

Они обрушились на стену города, выбивая из нее огромные каменные плиты. Какие-то, не долетев, подняли клубы земли перед воротами. Другие же наоборот, перелетев стену, врезались во дворцы. Артиллеристы подправили прицел, зарядили катапульты и замерли в ожидании следующего приказа.

— Товьсь! Цельсь! Пли!

Новые снаряды обрушились на город. Теперь уже большее их число достигло целей.

— Товьсь! Цельсь! Пли!

И снова ночное небо озарилось ярким голубым светом. Камни ложились точно в цель, поражая стены города, разрушая его здания и вводя гномов в панику.

— Беглым! Огонь по готовности! Пли!

Ману отдал очередной приказ, и катапульты одна за другой начали отправлять в город смертоносные снаряды. Теперь залпы не прекращались. Выстрелив расчет, тут же заряжал новый камень и открывал огонь. Небо уже не озарялось, оно горело голубым светом. Камни сносили со стен гвардейцев. Уничтожали башни и боевые тотемы, стоящие в их бойницах. Гномам нечем было ответить. Выходить из города они побоялись. Оставаться было смерти подобно. Миссир города медлил и Ману отдал следующий приказ.

— Зелье! Огонь по готовности!

Хранители подбежали к аккуратно сложенным гончарным шарам и медленно при помощи магии переносили их в заряженные катапульты. Когда на город обрушился огненный ад, гномы не выдержали. Их дух был сломлен и они, не дожидаясь приказа Громли-Ксая, бросились спасаться в верхний город. Ману видел, как змейка факелов потянулась вверх по ущелью. Он дал приказ прекратить обстрел. Великан знал, что в кристаллах Менди еще есть энергия, которой он может воспользоваться, и он в очередной раз призвал печать имени. Теперь его печать нависла над городом свинцовым саваном тумана. Он окутывал город, заставляя огненное зелье Менди гаснуть. Этому его научил преподобный Аракс-Менди. Гном рассказал, что печать имени может потушить даже огненное зелье Менди. Туман так же защитил загоны рабов. Великан опасался, что гномы начнут убивать их, но они не тронули рабов. Гномы были так заняты бегством, что бросили даже свои богатства. Они спасались от огненного зелья Менди, полагая, что оно сожжет весь город дотла вместе с рабами. Так бы оно и произошло, но печать Ману защитила их. Не дожидаясь пока все гномы, покинут нижний город, Ману с магами ворвались в него. Улицы были пусты, везде властвовал волшебный туман. Спасающихся бегством гномов Ману не преследовал. Он и его маги настигали тех, кто еще пытался сопротивляться. К утру город был полностью во власти Ману. Он освободил рабов, и те начинали помогать великану, строить баррикады, в ущелье, защищая нижний город от атаки гномов. Катапульты затянули в город и расставили на улицах. Они не смогли бы помочь Ману сдержать натиск армии Тераноса, но их вид должен был заставить их не нападать. Это было излишним, гномы были так напуганы ночным обстрелом, что не помышляли ни о каких вылазках. Они заперлись в верхнем городе, ожидая, когда Урюк-Ксай освободит их. Но про принца помнил и Ману. Он отправил соколов на разведку, а сам продолжил укреплять завалы в ущелье.

На следующий день соколы вернулись в Теранос.

— Ману. Повелитель. — Обратился один из разведчиков к советнику. — Тяжелая кавалерия в дне пути отсюда. Как и говорил великий князь, они идут налегке.

— Это просто превосходно. — Прошептал довольный Ману, вытирая руки об себя после жирного поросенка. Бора всегда кричала на него из-за этого, но здесь ее не было. — Собирай всех магов, и ждите меня у ворот города.

Разведчик поклонился, а Ману повернулся к своим артиллеристам.

— Дергун. Ты за старшего. Следите за верхним городом. Если полезут, держитесь до последнего. — Ману запил поросенка вином и вытерев рукавом губы, опять вспомнил о Боре. Он скучал по ней. Ему ее не хватало. Но вида он старался не показывать. — Если сильно прижмут, уходите из города, но катапульты им не оставляйте. Сожгите.

С этими словами Ману встал из-за стола и, прихватив с собой секиру, пошел к воротам города.

Ожидая встречи с Урюк-Ксаем, Ману нашел подходящую полянку. Дорога пересекала ее с востока на запад. С севера и юга ее подпирали холмы. Она была идеальна для плана Ману. Взяв с собой магов и пару сотен лучников, он начал готовить засаду. Людей он отправил на холмы и приказал им скрыться до его приказа. Сам же встал на западной окраине поляны. Вскоре из леса появился авангард кавалерии Дуртараса. Гномы, увидев великана, остановились. Один из них поскакал обратно, и уже через пару минут на поляну, блистая золотыми доспехами, выехал Урюк-Ксай. Молодой гном смотрел на Ману, не понимая, как он в одиночку собирается остановить его тяжелую кавалерию. Немного подождав, Ману махнул рукой, и из-за его спины на поляну выбежало несколько тысяч воинов. Они заполнили всю западную опушку. Люди громко кричали и били мечами о щиты. Урюк тоже дал отмашку и поляну пронзил призывный звук рога. Кавалерия не спеша начала выходить из леса и строиться на своей стороне поляны. Гномы, выстроившись в три ряда, опустили вниз длинные копья. Урюк поскакал первым и остальные, повинуясь его приказу, тронулись за ним. Сперва медленно, рысцой, но с каждым шагом все ускоряясь, они перешли на галоп. Ману чувствовал, как дрожит земля под его ногами. Две тысячи всадников неслись на него, ощетинившись острыми копьями. Ману улыбнулся и поднял над головой топор.

— Ману!

Молния, как и всегда, подчинилась воле великана и поразила его секиру. Ману со всей силы ударил топором о землю, и тот час поляна превратилась в топкую трясину. Тяжелые кони начали проваливаться в нее по самую холку. Ряды всадников сбились. Одни запрыгивали на других. Те, кто падал в трясину, тут же начинали тонуть. Смятение и обреченность завладели сердцами гномов. Урюк не знал что делать. Его конь почти полностью погрузился в болото. Он видел, как погибают его товарищи, и слышал, как смеётся великан. На холмы высыпали сотни лучников и принялись расстреливать копошащихся кавалеристов практически в упор. Гордость Дуртараса тяжелая панцирная кавалерия гибла. Гномы начали взбираться на головы своих скакунов и, отталкиваясь от них, взлетали к людям. Одни устремились к великану, другие, пробиваясь сквозь сотни стрел, полетели к холмам. Как только гномы достигали холмов, на них набрасывались маги. Они сбрасывали их с холмов обратно в трясину. Оборотни набрасывались на обезумевших от страха кавалеристов и загрызали до смерти. Те же, кто долетал до Ману, приземлившись, нападали на его иллюзорную армию. Молоты со свистом рассекали воздух, а люди продолжали, как ни в чем не бывало кричать и стучать мечами о щиты. Это была не обычная иллюзия. Ману не видел ее, он видел только гномов. А вот всадники из-за иллюзорных солдат не видели Ману. Великан нападал на гномов из-за их спин и с легкостью убивал их. В то время как гномы пытались поразить иллюзию, настоящие рыцари поражали гномов. Через час побоища вся тяжелая кавалерия погибла. Печать прекратила действовать, и болото вновь стало поляной. Из земли торчали головы лошадей и тела гномов. Ману спокойным шагом подошел к торчащему из земли золотому шлему и пнул его ногой. Шлем отлетел, обнажив голову погибшего Урюк-Ксая. Трясина поглотила его. Взяв за голову, Ману выдернул принца из земли. В его доспехах торчало несколько обломанных стрел. Гнома ранили лучники, поэтому он и не смог взлететь. Ману поднял вперед правую руку и развернул ее ладонью вверх. Все что поглотило болото, земля извергла обратно.

— Поймайте всех оставшихся в живых лошадей, они нам понадобятся. — Обратился Ману к своим воинам. — Соберите все оружие и доспехи гномов, со всех лошадей снимите панцири. Трофеи на повозки и в Теранос, а гномов сжечь.

Ману развернулся и, закинув тело Урюк-Ксая на плечо, побрел в город. Люди выполнили приказ, и к вечеру в город въехал обоз с трофеями. Не дожидаясь следующего дня, Ману перенес несколько повозок запряженных волами через завалы ущелья и направился к верхнему городу. Дозорные на стенах верхнего города увидели одинокую фигуру большого человека, медленно идущую по дороге. За ним ехало несколько повозок. Человек кого-то нес на плече. Он не был вооружен. С ним не было охраны. Гномы решили, что это парламентер и отправили за Громли-Ксаем. Человек неспешно подошел к высоким воротам и бросил тело мертвого гнома к своим ногам. Дозорные увидели, что гном облачен в золотые доспехи и поняли, что помощи им ждать больше не откуда. Ворота со скрипом отворились, и из них вышел Громли-Ксай.

— Ты знаешь этого гнома?

Громли наклонился над трупом и слезы потекли с его глаз.

— Да, человек. Я знал этого гнома. Это мой принц Урюк-Ксай.

— Тогда тебе знакомо и это.

Ману махнул рукой и с повозок слетели покрывала. Они обнажили окровавленные доспехи кавалеристов Дуртараса.

— Знакомо. — Прошептал Ксай и, еле сдерживая слезы, продолжил. — Как твое имя человек.

— Ману.

— Ты и есть избранник из пророчества?

— Нет. Избранник мой великий князь Адонай. Я же его брат.

— Что ты хочешь, Ману брат Адоная?

— Мы можем держать вас в осаде, пока вы не передохните с голоду. Все ваши запасы сгорели в нижнем Тераносе. Сколько вы продержитесь? День? Неделю? У меня времени много. А вот у вас его нет совсем. — Ману махнул рукой и обоз начал разворачиваться в обратную дорогу. — Завтра на рассвете я буду ждать тебя в ущелье. Там ты мне и расскажешь, почему я не должен убить вас всех.

— Я могу забрать тело принца и похоронить его.

— Я же не зверь какой-то. Конечно, забирай.

Ману сплюнул и, покачиваясь, пошел вниз. Громли приказал стражникам отнести тело Урюк-Ксая в храм Менди верхнего города. Всю ночь Громли провел на балконе своего дворца в верхнем городе. Он безмолвно взирал на огни нижнего Тераноса. Еще вчера он пировал в нем со своими Ксаями и АкХанами. Они спорили, кто убьет больше людей, а кому достанется голова избранника. А сегодня добрая половина благородных гномов заживо сгорела в огненном зелье Менди, а в городе пируют люди. Ветер доносил до его ушей радостные тосты и обрывки веселых песен. Вчерашние рабы праздновали уничтожение тяжелой кавалерии Дуртараса и гибель принца клана белой бороды. В верхнем же городе царила тишина и уныние. Гномы прощались с Урюк-Ксаем и готовились к своей незавидной участи. Человек был прав, еды в городе хватит дня на три, ну может, они протянут неделю. А затем сильные начнут убивать слабых и поедать их плоть. Громли не мог допустить такого падения нравов. У него не остается выбора, он должен согласиться на условия великана. Но жить в рабстве он тоже не собирался, как и не собирался умирать. У него было пару козырей в рукавах и завтра он предъявит их человеку. Размышления миссира прервал звон траурных колоколов. Погребальный обряд был завершен. Тело Урюк-Ксая вынесли из храма и предали огню. Завтра Громли соберет его остывший прах и отвезет отцу в Дуртарас.

Солнце всходило над верхнем городом гораздо позже, чем над нижним. А когда оно уже сияло в зените, в ущелье до сих пор царил полумрак. Таковой была магия гор. Ближе к обеду ворота города отворились, и из них выехало четыре колесницы. Громли не решился ехать к людям в одиночку, и взял с собой оставшихся в живых высших Ксаев. Спустившись в ущелье гномы, остановились у завалов. Караульные заметили их еще на подъезде и отправили гонца к Ману. Ману не спешил на встречу с Ксаем. Вчера они хорошо отметили свою победу, и сегодня у могучего, но все еще юного великана, сильно болела голова. Похмелье было тяжелым, и Ману решил понежиться в бане миссира. Он так размяк в благовонной ванне с горячей водой, что еще долго после доклада караульного не торопился из нее выходить. Пусть Ксай подождет. Так Ману покажет ему, что этот договор ему не столь интересен. А гном пусть подумает и понервничает. Только спустя два часа Ману появился на баррикадах. Он нехотя перепрыгнул их и предстал перед гномом.

— Приветствую тебя повелитель Ману.

— Что решил гном?

Ману не поздоровался, чем немного смутил гномов но, в конце концов, они сюда не любезничать приехали.

— Что нас ждет, если мы согласимся на твои условия?

— Спуститесь в город, мы наденем на вас магические ошейники и отправим в каменоломни.

— Негоже благородным гномам в карьерах работать. — Выругался один из Ксаев.

— Кто не хочет, мы заставлять не будем. Голову с плеч и никаких проблем.

— Головы порубить мы всегда успеем. — Попытался всех успокоить Громли. — Мы просим отпустить нас в Дуртарас.

— И что я получу взамен? — Ману понял, что гном завел речь о тайнике, о котором ему рассказывал Уруз-АкХан. — Вернувшись к верховному миссиру вы пополните его армию. Зачем мне на такое соглашаться?

— В этих горах, Ману, скрыты несметные богатства. Их здесь даже больше чем в казне Дуртараса. Даже император в Гадесе не владеет и десятой частью того, чем владеем мы.

— А что мне мешает заполучить их, когда вы сдохните?

— Тайник хорошо спрятан. Только нам четверым известно его местонахождение. Без нас вам его не найти.

Ману задумался. Говоря про ошейники, он блефовал, их у него не было. Хранители не успевали их создавать. Над Омниусом все еще висела печать Тьмы. В заливе Аквамориуса дрейфовали забитые под завязку гномами суда. Все ошейники, которые были в наличие забрал с собой Адонай. Ни Ману, ни великий князь не знали, сколько гномов попадут в плен в Дуртарасе, так что решили не рисковать. Но гном поверил, что такие ошейники у него есть, а значит все идет по плану.

— Хорошо, гном. Договорились.

Ману протянул руку и Ксай пожал ее. Затем Громли вытянул левую руку и один из его спутников вложил в нее свиток.

— Эта карта приведет тебя в сокровищницу. — Громли снял с шеи золотой медальон с огромным рубином в центре. — На тайник наложено проклятие. Этот амулет снимет его.

Ману принял дары и небрежно сунул их за пазуху.

— Завалы разберут завтра к обеду. Так что в полдень можете выдвигаться.

— Ману. — Обратился к нему еще один Ксай. — У тебя в городе много раненых гномов. Позволь их забрать с собой. Я считаю, мы заплатили тебе достойную цену, что бы ты отпустил всех нас.

— Это справедливо. Забирайте и их. — Ману подошел к колеснице Громли и погладил его лошадей. — Но учти, Ксай. Если мне покажется, что вы меня хотите обмануть, я взорву все свои запасы огненного зелья Менди. От такого взрыва погибнут все.

— Я благородный гном, Ману. Я чту договор даже с человеком.

Гном дернул поводья, и колесница повезла его обратно на плато. Ману добился своего. Гномы открыли ему секрет тайника, и пока они доберутся до Дуртараса, Адонай его уже покорит.

Завалы, как и обещал Ману, разобрали к обеду, но он все же немного изменил условие договора. Советник потребовал оставить у него в заложниках всех детей, пока караван будет выходить из города. Выбора у Громли особо не было, и он согласился. Несколько телег с детьми спустились первыми. Их увели с дороги и поставили на площади города в окружении меченосцев. За ними начали спускаться и остальные. На первых повозках ехали Менди. Они везли с собой некоторые особо дорогие им книги и свитки, а так же урну с прахом Урюк-Ксая. За ними следовали АкХаны и их семьи. Гномы шли пешком, а на повозках груженных тюками собранных на скорую руку пожитков ехали гномьи. Затем шли БенСуры и простородные гномы. Замыкали караван колесницы Ксаев. Последним ехал Громли. Миссир остановился возле Ману и тот дал приказ отпустить детей. Повозки с раненными и детьми застучали деревянными колесами по брусчатке.

— Езжайте в Гремлинос, Ксай. Дуртарас уже пал. Теперь это вотчина моего князя Адоная.

Гном не ответил великану а, опустив голову, поехал догонять караван со своими горожанами.

— Проследи за ними. — Обратился Ману к разведчику. — Если поедут в Дуртарас, сообщи Адонаю.

Разведчик поклонился и, обернувшись соколом, полетел вслед каравану. Он кружил над ними до развилки. На ней гномы повернули на северный тракт ведущий прямо в Гремлинос. Они поверили Ману. По большому счету он их и не обманул. Пусть не весь, но Дуртарас уже принадлежал Адонаю. Сокол немного покружил над дорогой и вернулся в Теранос.

В это время Ману с магами уже исследовали плато верхнего города. Тайник находился прямо в горе. Вход скрывался под храмом Менди. У его западной стены начинался длинный широкий тоннель, уходящий глубоко под землю. Вход был сокрыт с глаз заклинанием Менди. Карта привела Ману к глухой стене, на ней была небольшая высеченная в камне ниша. Ману вставил в нее медальон Громли, и стена преобразилась в ворота. Гном был прав, без его помощи люди ни за что бы не нашли этот тайник. Спустившись в него, Ману остолбенел. Таких богатств он никогда не видел. Огромные пещеры были полны драгоценных камней и золотых самородков. С этим хранители смогут создать столько оберегов, тотемов и ошейников, что хватит на всех еще и останется.

После очередных побед Адонай подчинил себе почти всю долину Уссури. Ему принадлежали все крупные города гномов. Он заполучил их тайник с несметными сокровищами. Его армия освободила десятки тысяч рабов, если не сотни. Клан белой бороды находился на краю гибели, и Адонаю оставалось сделать всего один шаг, и он полностью завладеет долиной. Дальше он выплеснет войну на всю империю и исполнит, то ради чего был рожден.