Битвы Ренессанса

Глава 9 Битва при Парабьяго в 1339

«Когда охрана свободы вверена народу, он печется о ней больше и, не имея возможности сам узурпировать свободу, не позволяет этого и другим».

Никколо Макиавелли. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия.

Итак, с одной стороны у нас семья Висконти в лице Адзоне и двух его дядь, которая хочет править Миланом и благополучия для всех, но особенно для семьи Висконти. С другой стороны у нас Лодризо Висконти, который хочет того же самого.

Из будущего на них смотрит Доминик Торетто и потеет глазами от умиления.

Казалась бы конфликта тут и нет. Но он есть.

Силы сторон:

Семья Висконти, которая пытается отбить Милан:

Лодризо Висконти — заказчик.

Семья делла Скала — сочувствующие. О них ниже.

«Компания святого Георга» — исполнитель. Ведущие специалисты — Вернер фон Урслинген и Конрад фон Ландау.

Считается, что Лодризо нанял 2500 немецких рыцарей и 1000 швейцарских пехотинцев. Надо ли делить эти цифры минимум на десять, как любит Дельбрюк? Открытый вопрос. С одной стороны, до этого времени столько тяжелой конницы в армии не собирали и императоры. С другой, в следующих главах мы доберемся до Флорентийско-Пизанской Войны, по которой у нас есть источники. И там речь идет о сотнях наемников в каждом отряде. И наемные армии легко добираются до отметок в пару тысяч человек. И даже одна компания наемников могла исчисляться тысячами клинков.

Лодризо нанял «Компанию Святого Георга» целиком.

Но, с третьей стороны, надо помнить, что это самое начало по настоящему большого нашествия «кондотти» в Италию. Вернер фон Урслинген прибыл в Италию всего за год до этого и успел только немного повоевать за Венецию. А они нанимали тогда десятки, но никак не сотни копий.

Мне кажется, что 500 копий (если принять на копье по пять человек) для «Компании святого Георга» — многовато. Со временем компании кондотьеров разрастутся до тысяч солдат, но до этого должно пройти еще немного времени. Битва при Парабьяго это прям самая ранняя заря кондотьеров в Италии. До их рассвета еще несколько лет.

С четвертой стороны, битва при Парабьяго, стала очень важным событием для Милана, следовательно, в последующих пересказах её масштаб неизбежно преувеличивался.

А если заглянуть снизу, то у нас есть некоторые сведения о армии Мастино делла Скала. Делла Скала это скромная, богобоязненная и уважаемая семья Италии. Ну вы поняли — весь список, кроме инцеста, у них в личном деле полностью есть. За делла Скала не числится ничего, чего бы не было у тех же Висконти, поэтому углубляться не будем. Суть в том, что на конкретный момент 1339 года — дом делла Скала один из сильнейших игроков в Италии. Все настолько серьезно, что против делла Скала объединились многие другие государства Италии. Кроме того, против них выступили и крупные дома — такие как Висконти и Гонзага. Для того, чтобы пошатнуть стратегическое равновесие настолько, что чтобы вернуть все в зад пришлось сажать в другую чашу весов половину Италии, делла Скала потребовалось около 1500 кавалеристов (из которых примерно 300 тяжелых всадников) и около 2000 пехотинцев. Это, правда, старенькое исследование, к тому же на более ранний период, может сейчас есть новые данные, но цифра наверняка близка.

Именно 3500 солдат, как уверяют источники, делла Скала прислал на помощь Лодризо Висконти, когда тот затеял резню в Милане. Это, конечно же, не возможно. Ниже картинка владений делла Скала. Выглядели они как типичные феодальные феоды. Как будто кто-то, кхм, лимонад пролил на карту Италии.

Естественно, делла Скала не могли выгрести все гарнизоны из замков и отправить в Милан всю кавалерию — это немедленно бы спровоцировало атаку на их земли от остальных их врагов. Под Парабьяго делла Скала отправили, как максимум, половину своего войска.

А источники единодушно утверждают, что «немецких» наемников у Лодризо было примерно столько же, сколько людей делла Скалы. Поэтому, численность войска Лодризо Висконти можно оценить, как максимум в 3500 солдат, из которых до 2000 всадники. Но я бы не удивился, если бы вдруг выяснилось, что у него было около 700 кавалеристов, из которых меньше сотни рыцари, и несколько сотен пехоты.

Подытожим:

700–2500 всадников

1000–2500 пехоты

Семья Висконти правящая Миланом и решительно настроенная не дать Лодризо Висконти свергнуть Висконти и захватить Милан:

Этторе да Паниго. Вообще-то Этторе был из Болоньи, но так получилось, что из Болоньи его поперли. Обычная итальянская история — Этторе да Паниго решил устроить хитрую многоходовочку в Болонье, по результатом которой Болонья отпадала от гвельфов, то есть уплывала из рук Папы Римского и приплывала в руки императора Людовика. Бунт не удался, многих заговорщиков убили, Этторе да Паниго бежал в Милан. Людовик подсуетился и сделал да Паниго имперским викарием в Милане в 1339, надеясь вызвать в Милане здоровую конкуренцию (или нездоровую поножовщину, кто его знает) — но Адзоне смог не только твердо удерживать власть, но и найти с Этторе да Паниго общий язык. Этторе привел с собой, как утверждают источники, пять сотен сотен всадников, и все как один, рыцари. Похоже, пятьсот рыцарей, это синоним «очень много и все с оружием». Есть упоминание городка, где их квартировали — в нем три улицы. Ну не поместились бы они там. У де Паниго было максимум пара сотен конных юнитов, наверняка очень различного уровня прокачки. Но, и это было очень кстати. Еще примерно сотня рыцарей была нанята в Савойе (источники опять говорят о пяти сотнях всадниках) и они успели подойти. Плюс какое-то, сравнимое количество, было тяжелых кавалеристов в личных дружинах Висконти и других богатых семей Милана (да-да, их тоже по источникам пять сотен, ну вот так совпало). Судя по тому, что о последних вообще не упоминается в описании битвы, их боевая эффективность оставляет желать лучшего.

Зато у Милана было пешее ополчение и не только из Милана. В то время Милан мог выставить не менее двух тысяч человек. А если сильно припечет, то есть косвенные доказательства того, что ополчение могло доходить и до шести тысяч. При некоторых условиях. Например, драться идти не далеко, еды с собой много брать не надо. А драться идти — надо. Тут как раз такой случай — Парабьяго в 25 километрах от центра современного Милана. Кроме ополчения собственно Милана, в войско влилось несколько ополчений окрестных и союзных городов.

Очень похоже, что при сравнимой, или не на много меньшей численности кавалерии, на стороне Милана было подавляющее численное превосходство в пехоте. Подытожим:

500–1500 конницы

2000–6000 пехоты

Миланскую кавалерию возглавил Джованни Висконти, общее командование над армией принял Лукино (или все таки Лучино?) Висконти.

Ах, да, чуть не забыл — на стороне Милана был еще и святой Амброджо. Произносить надо высоким тоном, сжимая пальцы рук в щепоть и поднимая их к лицу. Святой Амброджо, это Амвросий Медиоланский. Медиоланум — это Милан, когда он еще был римским городом. Амвросий умер в конце IV века, но успел стать довольно известным человеком в христианском мире. Из той седой древности и растут ноги у миланского архиепископства с правом самоуправления. Мощи (в смысле кости) Амвросия Медиоланского с собой брать не стали. Боялись, что украдут. Нет, я не шучу — это ценный артефакт, с подтвержденными перками на исцеление и вообще аурой возвышенной благодати и исправным ручейком низменной выгоды от прибывающих в город паломников. Шутки про то, что от некоего святого по средневековым городам раскидано восемнадцать голов, из которых только девять настоящие — они не на пустом месте растут. Хороший, годный, пропиаренный артефакт, Амвросий представлял не только божественную, но и вполне экономическую ценность.

Однако, святой Амброджо был покровителем Милана, поэтому то, что он не присутствовал лично, не отменяло того факта, что на него всерьез рассчитывали.

Про миланское карроччо в той битве ничего не нашел. Но оно должно было быть.

Как выглядели сражающиеся стороны. Вот вам Итальянский рыцарь XIV века:

Это красивое современное изображение, основанное на не таких красивых средневековых изображениях (в том числе на скульптурах) и немного на археологии. Так ли они выглядели на самом деле? Совершенно точно, далеко не все. Но об этом позже.

Что мы знаем о немецких наемниках? Вернер фон Урслинген и

Конрад фон Ландау были выходцами из весьма приличных семей. Первый — член семьи герцогов Урслингена и, вероятно, потомок герцогов Сполето. Второй, Кондрат — родился старшим сыном графа Эберардо III в древней швабской деревне Бург Ландау около Эртингена в современном Вюртемберге и носил титул Конрада II, графа Ландау. Помимо пышных титулов, это говорит и о том, что они себе позволить хорошее оснащение. Примерно такое:

Очень похоже, что эти пышные ребята приехали убивать за деньги совсем не от плохой жизни, а из любви к самому процессу.

И это не только мое предположение. Сами рыцари постоянно подчеркивают, что только тот, кто получает от битвы физическое наслаждение и есть настоящий рыцарь. Французское слово «кураж» первоначально означает возбуждение и экстаз, получаемый во время боя. И первоначально использовалось это специфичное понятие, разумеется, именно в среде феодальной знати. Да, ладно, что вы меня слушаете — дам слово рыцарю и трубадуру Бертрану де Борну:

Мне пыл сражения милей

Вина и всех земных плодов

Вот слышен клич: «Вперед! Смелей!»

И ржание, и стук подков

Вот, кровью истекая,

Зовут своих: «На помощь! К нам!»

Боец и вождь в провалы ям

Летят, траву хватая

С шипеньем кровь по головням

Бежит, подобная ручьям…

Данте потом упомянул Бертрана в своей «Божественной комедии». Бертран, находясь в аду, несет перед собой свою голову, освещающую ему путь, как светильник. В общем жил как герой, умер как герой, и после смерти аж светился от счастья.

Тяжелая конница Италии, разумеется, как и у нормальных людей, набиралась в основном из феодальной знати. Но увы, её было слишком уж мало для постоянной войны.

Помните де Куси? Невероятно богатые французские феодалы, о которых я упоминал чуть раньше? Так вот, в разное время, за XIII-XIV у них в списках числилось 200–300 вассально зависимых феодов, от которых по зову должно было явиться по копью. В Пикардии, которая принадлежала роду де Куси, проживало тогда около миллиона человек, больше чем сейчас. Учитывая, что феодальной знати было около 1% (Пикардия считалась «рыцарским» краем, может там было немного больше) то кажется, что выставить 200–300 человек с десяти тысяч это не много. Однако, на практике, мужчин призывного возраста было сравнительно мало (до 70% населения приходилось на детей) и по факту, на тренировочные сборы (не конкретно у де Куси, но аналогичные случаи зафиксированы) приезжало хорошо, если половина теоретического количества рыцарского ополчения. Дело даже не в банальном отлывании, просто специфика образа жизни: «Ни у одного из нас нет отца, который бы умер в своей постели, — писал некий рыцарь XIII столетия. — Все погибли на поле брани».

Дальше — хуже. Рыцари, принципиально не маравшие рук ничем, кроме тренировок и крови, (на самом деле им законодательно запрещались любые другие занятия) сильно сдали позиции уже в начале XIV века. Привожу отрывок из той же книги Барбары Такман, «Загадка XIV века»:

«До нас дошли также сведения о Гишаре Вере, рыцаре, умершем молодым в 1287 году. Его семья едва сводила концы с концами. После себя Вер оставил незатейливое имущество: две кровати, четыре простыни, три одеяла, два коврика, стол, три скамьи, пять сундуков, пять пустых бочек, шахматную доску, шлем и копье. Его семье оставалось жить на небольшой годовой доход с маленького поместья и искать деньги на заупокойные мессы.»

Сомнительно, чтобы шлем и копье у Гишара Вера были так уж хороши. Особенно учитывая, что у него не было лошади — основного признака благородного человека и война. Думается мне, что в процветающей Италии у феодальной знати все было совсем плохо.

Так что, в виду недостатка наследственных феодалов, приходилось довольствоваться эрзацем. К XIV веку в Италии сложилась прослойка тех, кого в Англии называли «вооруженные люди» (men in arms), то есть прослойка обедневших, малознатных или даже совсем не знатных профессиональных военных, хорошо вооруженных за счет своего покровителя.

Но и таких просто не могло быть слишком много — все же, вооружить рыцаря в средневековье, это даже труднее, чем сейчас танк построить. Технологии не те. Именно поэтому и случился феодализм — только если каждый воин будет вооружать себя сам, можно было собирать внушительные армии.

Мне кажется, что читая о «пяти сотнях рыцарей» под началом Этторе да Паниго, которых он привел из Болоньи, надо вспомнить описание двора де Куси. Даже если у Этторе да Паниго были сравнительные средства на оснащение своего отряда, (что в высшей степени сомнительно, просто для расквартирования людей и коней ему бы потребовались настоящие казармы с немаленькими конюшнями), то все равно из этих пятиста не более 50 были бы действительно рыцарями, еще столько же близкими по эффективности «оруженосцами», а остальные скорее слуги, в лучшем случае вооруженные арбалетами.

На картинке хорошо вооруженный рыцарь из Болоньи, всего несколько десятков таких красавцев достаточно, чтобы стать викарием Милана.

Наемная пехота Лодризо Висконти.

Прямо сейчас мы, блуждая в и в без того темном и запутанном древнем подвале, еще и выключили свет. Несмотря на то, что источники упоминают наемников «из швейцарии», вполне вероятно это был просто всякий сброд со всей Германии. Если даже это были швейцарцы — то пока им далеко до той классической «баталии», в какой мы привыкли их видеть. Но, надо ожидать, что это были тертые ребята. И они могли выставить, по крайней мере в первых рядах, относительно неплохих бойцов с разнообразным двуручным оружием. И одетых в стеганные доспехи. Но ни каком единообразии и речь не идет.

Хорошей иллюстрацией будет вот эта картинка. Да, все парни там в шикарных шерстяных чулках пристёгнутых к сексапильному поясу. Но отвлекитесь от этой красоты и обратите внимание на защиту и вооружение.

Всем этим они были вооружены совершенно точно. Может, было ещё что-то, что ускользнуло от археологии и не попало в источники, но скорее всего это весьма правдоподобная зарисовка немецких или швейцарских наемников того времени.

Против этих псов войны выступило городское ополчение Милана на стороне Адзоне Висконти. У нас есть не самые плохие источники по вооружению городских ополчений того периода.

Во всех современных компьютерных играх городская стража или ополчение, это всегда мясо, годное только на убой, вроде крестьян в «Героях». В принципе, в реальности было примерно так же. Но все же, не надо недооценивать средневековое городское ополчение в Италии. Пока это, в большинстве своем, граждане города. Это важный момент — гражданин имеет большие привилегии, и это не только то, что он может идти в первых рядах во время праздничных шествий, но и весьма ощутимые экономические послабления. Причем «понаехавшие», пораженные в правах, могли переехать в город несколько поколений назад, и все равно считаться «понаехавшими». Сражаться за город это тоже привилегия, хоть и не самая приятная.

Другой, не очень очевидный момент для нас — это не рекруты современной армии. Это вполне состоятельные люди. Мы, конечно, можем фыркнуть на то, что у них нет нормального доспеха и они спасаются кусками грубо выделанной кожи, но то, что у них есть щит и копье, это показатель. За сумму, на которую можно было купить не самый лучший щит и старое копье, можно было купить корову. А ведь корова это удивительный генномодифицированный организм, который перерабатывает траву в съедобный белок, да еще прибавляет в массе. А отходы годятся на удобрение или топливо. По сути, это пассивный доход, пусть и небольшой. А еще этот доход можно убить и получить единовременно солидные активы. Много мяса для еды и шкуру для одежды. Корова в Милане XIV века, это почти как квартира-студия в Питере XXI века, только корова. И человек, на современные понятия, купивший вместо квартиры ружье, должен иметь на это веские основания.

И они были.

Широко известный историк Клим Жуков очень образно рассказывал о раскопках в Великом Новгороде, слои которого так засеяны обрывками кольчуг и осколками оружия, так, что полям самых ожесточенных битв просто и не снилось такое богатсво.

Новгород, он ведь тоже республика. Прям как Милан и многие другие итальянские города. И вы просто не представляете, как же они там друг другу резали. И никто не представляет — источники весьма скупы на подробности, но иногда проскальзывает такое, что остается только ахать. Без всяких шуток, между отдельными районами города могли вспыхивать самые настоящие битвы. Это не были массовые столкновения уличных банд, как может нам показаться сейчас, с высоты нашей цивилизованности. Нет, это, как мне бредится, больше напоминало политические дебаты по широкому кругу экономических и культурных вопросов. Повод мог быть любой — как весьма важный, такой как принадлежность ведра у колодца, так и чисто культурный — посвящение церкви определенному святому. Поскольку средневековые люди существовали в сообществе, то любое мнение быстро собирало митинг сочувствующих.

На примере — представьте, условно, что вы бариста в каком-то французском городке XIV века. Это будет значить, что вы входите в сообщество примерно из ста барист. Но это не просто профсоюз — это семья. Вы вместе ходите в церковь, отмечаете дни рождения, вскладчину покупаете друг другу дома и даже хороните друг друга тоже вместе. А еще, вы варите кофе строго с ванилью по особому рецепту, и строго три стакана в день — так работы хватит всем. Зато, это по настоящему хороший кофе. Но что делать, если вдруг в городе находится умник, который наймет баристу со стороны или вовсе богомерзкую кофемашину задумает поставить? Вы придете к этому умнику, и убьете его нахрен.

Ну такие тогда были социальные отношения.

Что делать, если у умника есть деньги на наемников для охраны? Тренироваться, купить доспехи, принять в баристы разорившегося рыцаря и навалять всем, кто стоит больше, чем твое кофе — короче, маховик насилия очень быстро мог раскрутиться, при этом относительно немногочисленные страты городского населения, но которые постоянно вынуждены драться, могли со временем практически переквалифицироваться в полупрофессиональных военных. И, условные «глиномесы Антверпена», могли выставить треть всего городского ополчения.

Ополчения городов это были не просто отчаянные колхозные бойцы, это были ветераны бесчисленных стычек, хорошо вооруженные, в составе тесно сыгранных боевых групп.

То, что к ним относились достаточно серьезно, косвенно подтверждает и то, что источники часто называют такие контингенты «military», то есть тупо «военными» на латыни. Надо понимать, что это слово, по сути, синоним рыцарей. То есть в средневековой поэме сэр Ланселот — всегда будет описан как военный. А вот его оруженосец, арбалетчик-конюший и одоспешенный стражник с алебардой у ворот города — уже просто люди с оружием.

Намеренно или нет, но источники признают за городским ополчением профессионализм. Эти городские ребята, хотя и могли числиться баристами, по факту являлись профессиональными военными.

Пожалуй, основная их проблема была в уязвимости против атаки тяжелой конницы. Но и это было решаемо. Ну, солдатики описаны, пора начать ими драться.

Ход боя.

Лукино Висконти был крут, суров и беспощаден. Настоящий бизон, как говорили в старой рекламе.

Имея за плечами опыт бесчисленных стычек и пары заметных битв, он точно знал, как победить. Его план был прост и надежен, как удар кувалдой.

Лукино предполагал встретить армию вторжения на берегу Канале Виларези (Canale Villoresi), искусственного канала, и использовать этот канал уже как естественное укрепление. Вот его современный вид:

Такая преграда, как показала битва при Куртре в 1302 позволяла нивелировать угрозу от атак кавалерии противника. Или, нивелировать даже саму кавалерию противника, если она все же рискнет атаковать. Сделав нужные приготовления и отстояв мессу с братом Джованни в качестве священнослужителя, он принялся воплощать план в жизнь, будучи уверен в успехе. Серьезно, я считаю, что как главнокомандующий, Лукино сделал все от него зависящее, для победы. А в остальном Лукино оставалось положиться на стойкость жителей Милана.

План был хорош по многим причинам. С одной стороны, он вообще не предполагал кровопролитное сражение. По идее, обнаружив многочисленное ополчение Милана на укрепленной позиции, как умный человек, Лодризо будет вынужден либо отступить, либо остановиться. Помните, даже Император при Кортененуова не постеснялся постесняться нападать в схожих условиях. А ведь наемники Лодризо работали не за плату, а за бонусы. Значит, если их не подпустят к Милану, они неминуемо начнут грабить то, до чего могут добраться и быстро начнут растекаться на мародерствующие банды, стараясь успеть раньше других к ближайшим вкусностям. Пройдет, как максимум, несколько дней, и наемники окажутся распылены по местности, оставив Лодризо без армии.

Как опытный и решительный командир, Лукино организовал выдвижение войск по нескольким дорогам. По одной такой массе народа идти было бы долго. После чего, взяв с собой самые надежные части, этот предусмотрительный командующий выдвинулся вперед, к заранее запланированному месту битвы. Чтобы исключить всяческие неожиданности, он решил заранее занять намеченные позиции сильным арьергардом из проверенных и испытанных людей. И тут его неожиданно, незапланированно и не предусмотрено атаковали.

Подробностей нет, ясно только то, что арьергард был не просто смят, а буквально уничтожен. Сам Лукино попал в плен, вся его «дружина» была большей частью перебита. Похоже на засаду, или продуманную ловушку.

Уничтожив сильный, буквально стержневой отряд Миланской армии, наемники Лодризо двинулись к Милану, по очереди разбивая и обращая в бегство разрозненные отряды, которые двигались к ним на встречу.

Разгром был такой страшный, что из авангарда спаслось всего несколько человек, и все они были верхом. Загоняя лошадей они прискакали в Милан, все в крови, и каждый кричал, что он единственный, кто выжил.

Адзоне Висконти вздохнул, принимая что битва проиграна, и велел начать закладывать ворота камнем, оставив только малую калитку для тех, кто еще сможет спастись.

И на этом бы можно было закончить рассказ о битве близ Парабьяго, но за всей этой суматохой, о том что битва то уже кончилась, забыли сказать ополчению Милана.

Ополченцы столкнулись с наемниками Лодризо и людьми делла Скала неожиданно для себя, но быстро оправились от первого удивления.

Возможно, помогло то, что армия Лодризо уже втянулась в грабежи, поэтому особых вопросов что делать с мародерствующей и насилующей мразью у городских не возникло. Прямо с марша вытягиваясь в бой отряд за отрядом, ополчение Милана начало свое сражение, в котором не было Висконти, ни с той, не с другой стороны, а были только те, кто хочет отстоять свой город и свой добро — ведь у многих были родственники и хозяйства вокруг Милана — и те, кто пришел все это отнять. Последние тоже не хотели уступать, что логично — ведь они уже победили.

В Европе была поговорка, в том ключе, что из Антверпена в Брюгге можно дойти по крышам домов, ни разу не ступив на землю — настолько плотной была застройка. Это наверняка сильное преувеличение, но плотность населения Ломбардии тогда была довольно большой, вполне вероятно всего в пару раз меньше современного.

Тут надо пояснить — это дело происходило аккурат перед Черной Смертью. Немного сухих цифр:

Население Англии, составлявшее в 1086 г. около 1 млн человек, возросло, по некоторым оценкам, к началу XIV в. до величины от 5 до 7 млн человек.

Франция (которая в географическом смысле была меньше современной) в 1328 г. обладала населением порядка 18–20 млн человек — количество, не достигнутое вплоть до раннего Нового времени.

В Тоскане жило в 1300 г. около 2 млн человек. Такой численности населения город достиг снова только к 1850 г.

Все население средневековой Европы, по имеющимся оценкам, достигло к середине XIV в. около 184 млн человек (пик Средневековья). Сейчас там 751 миллион, но большая часть сосредоточена в крупных городах.

Поэтому плотность застройки там должна была быть довольно высокой. И, разумеется, войска Лодризо не стали отказывать себе в удовольствии позажигать. Из застилающего все вокруг дыма цеховые и районные отряды ополчения Милана не могли оценить происходящее вокруг, и смело бросались на врагов, если те обнаруживались рядом, вполне вероятно принимая их за отдельные грабительские банды. И оказывались в меньшинстве.

И все же, раз за разом, проявляя удивительное мужество, миланцы и их союзники, отбрасывали атаковавших их захватчиков. Терпели внезапные наскоки рыцарской конницы, умудрялись отходить на узкие улочки случившихся рядом деревенек, сплачивались вокруг своих лидеров.

Немецкие рыцари не могли атаковать упрямую миланскую пехоту «правильно», они поджигали деревни, пытаясь выкурить оттуда защитников, гнали вперед пехоту, делали внезапные обходы.

Сражение все больше превращалось в хаос, среди которого отдельные отряды вели изнуряющую рубку друг с другом. Одни приходили на помощь другим, другие погибали, а третьи стояли совсем совсем рядом, но не видели всего этого.

Затянутое дымом пожаров местность превратилась в темный лабиринт, где смерть таилась в каждом окне, готовая вонзить в неосторожного человека арбалетный болт или стрелу из лука. Из дыма и пламени вдруг появлялась рыцарская конница и врезалась в не успевший сформироваться строй, давя людей лошадьми и разрубая их топорами и мечами, а потом так же стремительно отступала, не ввязываясь губительную рубку. Воздух был заполнен дымом, криками гражданских, чья жизнь горит, и воплями раненых, чья жизнь уходит. А иногда был слышен лай команд на немецком, как предвестник скорой и страшной схватки с угрюмыми наемниками, что обязательно ударят с двух сторон — среди всего этого кровавого ужаса мало знакомой им войны, ополчение Милана и Ломбардских городов дралось. Не смотря на мастерство наемников, сплоченность и опыт корпуса делла Скалы, отсутствие вождей и без прикрытия конницы, окруженные огнем и смертью, эти люди смогли сплотиться и дать бой. И дрались они упорно.

И вот тут то и появляется Этторе да Паниго. Как видите, я совсем не зря его упоминал. Видя, что пехота дерется, он решает, что ему будет совестно, если он отступит. И поэтому он атакует… Обоз.

Потом, конечно, скажут, что он просто зашел сзади. Нисколько не умаляя благородства поступка, все же мне кажется, что целью Этторе да Паниго был в первую очередь обоз. Ему удалось совершить скрытый обход сил армии Лодризо, прикрываясь дымом и мужеством своих пехотинцев и обрушиться на абсолютно к этому не готовые вражеские тылы, где он и его люди устроили форменную резню. Источники уверяют, что они вырезали как минимум четыре сотни швейцарцев. Я лично немного в этом сомневаюсь. Мне кажется, люди Этторе да Паниго истребили обозных слуг, и прибарахлились тем, что уже было украдено до них. Технически, вернуть награбленное — это действительно благородно. Впрочем, даже если это было самоцелью, то тоже ничего страшного — Этторе да Паниго не был рыцарем. Среди полезных безделушек, захваченных людьми Этторе да Паниго, оказался и плененный ранее Лукино Висконти.

Видя, что победа как-то не задалась, а чем дальше, тем жарче вокруг, армия Лодриза потеряла настроение и натиск. А после того, как из тыла прибежали недобитки и рассказали что их затопило стальным морем миланских рыцарей, и они окружены, и это ловушка, и они все умрут — настроение у победителей окончательно испортилось. А с испорченным настроением как воевать? Короче, сначала немцы, а потом и люди делла Скалы, стали потихоньку уходить.

Но миланцы еще не закончили, и стали идти за ними, чтобы досказать. Победители стали прибавлять шаг, чтобы надоедливые проигравшие наконец отстали. Но миланцы тоже стали прибавлять шаг. И даже побежали. И не переставали что-то говорить на итальянском.

И тут, внезапно, появилась миланская конница. Как вы, возможно помните, по битве при Леньяно, итальянскую конницу мало просто разбить и рассеять. Будучи от природы людьми любопытными, итальянцы никогда не уедут так далеко, чтобы не видеть чем кончится дело. Вот и тут, увидев, что дело кончилось вроде как отступлением интервентов, они немедленно присоединились к веселью.

На самом деле, надо отдать им должное — и наемные савойские рыцари и всадники с миланских окрестностей драться умели и трусами не были. Видимо, в битве они не смогли поучаствовать по объективным причинам, но зато во время преследования вполне проявили свои качества. Они не дали отступающим врагам и шанса сплотиться и уйти. Они разорвали построения пехоты и упорно, не считаясь с потерями убили их всех. Они несколько десятков километров вели изнуряющее преследование вражеских всадников и уйти удалось далеко не всем. Даже самого Лодризо, не взирая на сильную и преданную свиту телохранителей, миланцы загнали как волки лося. Методично перебив тех, кто был рядом с ним, самого Лодризо взяли живьем.

Так Лодризо Висконти в один день стал и победителем и проигравшим. А Адзоне Висконти в этой истории, как и во многих других, опять был ни причем.

Битва при Парабьяго если не самой кровавой, то одной из самых ожесточенных битв средневековой Италии. Источники единодушны — армия Лодризо потеряла около половины своего состава, в том числе всю пехоту и обоз, уйти удалось только тем, кто был верхом. Эти потери обычны для потерпевшей поражение армии.

Но и победители, сборная Милана, потеряла около трети своего состава. Я уже подробно останавливался на вопросе потерь средневековых армий, с примерами и доводами, сейчас просто напомню, что потери победившей стороны в эпоху холодного оружия никогда не превышали десяти процентов. Однако данный пример это опровергает. дело в том, что при Парабьяго имело место целая череда крайне ожесточенных схваток, в которых проигравшая сторона обычно была полностью истреблена. И в начале терпели неудачи и несли потери несли в основном миланцы. То, что они смогли перетерпеть такое чудовищно трудное начало, несомненно делает их подвиг по настоящему великим. Такое редко кому удается.

Но это описание, только мое скромное мнение. Сами миланцы объясняют свою чудесную победу намного проще и куда более правдоподобно — чудом.

Когда миланцы уже были почти повергнуты, все изранены и залиты кровью, а вокруг стояли враги с занесенными для последнего удара жуткого вида дрынами, в небе, застланом дыме, вдруг появился разрыв, сквозь который было видно такое синее небо. Луч солнца ударил прямо в горстку оставшихся в живых Миланцев, и прямо с безоблачного неба, по этому столбу света, опустилось божественно белое облако. И как только облако оказалось у самой земли, так из него, словно Нео из лифта, выпрыгнул…

— Санто Амброджо!

Ахнули миланцы, узнав прибывшего. Да, это был Святой Амвросий. И был он на коне. Белом, разумеется. В полном архиепископском облачении прямо поверх доспехов, тоже белом с золотом.

Святой Амвросий выступил вперед и как давай немчур гвоздить со всей силы гнева божьего, весь первый ряд их мозгами забрызгало. Миланцы приободрились и по мере сил стали ему помогать. А их враги, соответсвенно приуныли. А потом и вовсе разбежались.

Так и победили. Если верить официальной версии, конечно.

Как видите, я совсем не зря упоминал Санто Амброджо перечисляя армию Милана.

Хотя по канону святой Амвросий изображается с кнутом в одной руке (чтобы со всей христианской добротой стегать еретиков, пока не раскаются) и булавой в другой (чтобы со всей христианской добротой проламывать им чсереп сразу после, пока не успели нагрешить снова) почему-то на всех картинах и гравюрах посвященных этому историческому событию он всегда только с плеткой-семихвосткой. Ну, не мне судить.

Последствия этой битвы лежали в плоскости скорее экономической, нежели политической — всем заинтересованным сторонам стало ясно, что немцы драться умеют. И стоят недорого, и их много можно нанять. Наемников стали активно приглашать в Италию.

С другой стороны, самим наемникам понравился опыт «Компании святого Георга» — этот своеобразный профсоюз запомнился выжившим как весьма удобное средство давления на заказчика, и хотя сама кампания провалилась, организовываться в «компании» для заключения общего договора, «кондотти», стало общепринятой практикой.

Адзоне вскоре умрет, оставив после себя крепкое и богатое государства с хорошими позициями в политике. У него не было детей мужского пола, поэтому его дяди наследуют Милан.

Джованни, который неизвестно где был во время битвы при Парабьяго, после неё вдруг всерьез заинтересовался паранормальщиной и до конца жизни (не так уж и долго) всерьез занимался делами духовными. Тем более, что и сан обязывал. Про него я упоминал зря, но не упомянуть не мог, он же ведь Висконти.

Фактически, сеньором Милана стал Лукино Висконти. И на этом почетном, но не официальном посту он вполне проявил свои качества, которые обнаружил в битве при Парабьяго, а именно предусмотрительность, организаторские способности и стратегическое планирование. И, главное, удачу.

Забавный закон, который ввел Лукино в Милане (тогда законы были все же больше похожи на традиции, хоть и с флером римского права) и который достаточно долго выполнялся. Верховный судья Милана всегда избирался из заметных людей, но не из Милана. Чтобы этот человек обязательно был никак не связан с кланами и семьями города.

А еще Лукино организовал ополчение в полурегулярную армию, введя постоянные контингенты на границах вокруг миланского контаго — на перевалах альп и в нескольких других стратегически важных местах.

Лодризо Висконти, как никак, был членом семьи, и зарезать его вне битвы было как-то не прилично. Ну ладно один раз, ну два, но если резать родственников на регулярной основе, так можно прослыть человеком не вежливым и невоспитанным. Поэтому, по старой семейной традиции, Лодризо засунули в железную клетку и протащили в ней по улицам Милана. А потом швырнули в каменный мешок узилища в подвале семейной твердыни.

По иронии судьбы, Лодризо переживет всех своих соперников. Через десять лет, после смерти Лукино, его выпустят.

Больше всех потеряли, во всей этой истории, если не считать простых католиков которым все равно нужно страдать для набора репутации с Раем, так это семья делла Скала. Потеряв огромное количество своих войск, вслед за ними, за пару лет, делла Скала потеряют и большую часть своих владений. Фактически, они сохранили только земли, непосредственно прилегающие к их исконному владению, Вероне, где семья делла Скала, как и Висконти, когда-то давно были просто «народными капитанами».

А Этторе да Паниго после Парабьяго наконец стал рыцарем. Ну, не прям так сразу. Через десять лет. И возвели его в рыцарское достоинство не Висконти, хотя у них было право. Это может показаться странным. Почему бы не сделать приятно человеку, который немного помог святому выиграть битву для Висконти? Тем более, что в общем-то отношения у них были хорошие. Этторе да Паниго даже отказался вернуться в Болонью — без него там началась бесконечная резня и его призывали на царство, но он предпочел остаться в Милане. Но, тем не менее, рыцарем он так и не стал.

А через десять лет политические расклады слегка изменились и в рыцарское достоинство Этторе да Паниго посвятила одна из женщин из дома делла Скала. Это Италия, сеньоры.