Блаженство внутреннего огня

1. Тантра и внутренний огонь

Будда учил пути Пробуждения на самых разных уровнях в соответствии с разнообразием нужд и способностей живых существ. Для проповеди самого сокровенного учения, известного теперь как Тантра, или ваджраяна, он предстал в своём тайном облике — в образе Ваджрадхары. Ваджраяна — это самое быстрое средство достичь полного освобождения.

Общеизвестное учение Будды, сутраяна, называет вожделение причиной человеческих проблем и призывает избегать его. А вот в учении Тантры эта же самая страсть может быть задействована на пути к Пробуждению. Опираясь на мощное самоотречение, великое сострадание бодхичитты и правильное понимание шуньяты, практики Тантры используют энергию своего наслаждения как средство: в глубокой созерцательной концентрации — самадхи; они объединяют эту энергию с мудростью, постигающей пустоту. В итоге зарождается мудрость вместерождённого великого блаженства, которая и приводит к полному освобождению.

В Тантре мы имеем дело с удовольствием и наслаждением, а не с болью. Тот готов практиковать тантру, кто способен совладать с удовольствием, то есть знает, как наслаждаться, не теряя головы. Уметь использовать наслаждение — главное для тантриста. Тантра — не для тех, кто постоянно чувствует себя несчастным: у таких нет источника радости и наслаждения, а значит, и использовать нечего. В тантрической практике мы работаем с энергией своего человеческого тела. Этот ресурс состоит из шести частей: четыре первоэлемента, или махабхуты (Земля, Вода, Огонь и Воздух), каналы тонкой нервной системы и капли блаженства кундалини, которые находятся в этих каналах[3]. Человеческое тело — это настоящая золотая жила для практика тантры, наше драгоценнейшее достояние.

Казалось бы, чего ещё нам не хватает? А не хватает нам искусного метода, умения использовать эту энергию, заставить её работать не только для удовлетворения неуклонно растущих потребностей в удовольствиях повседневной жизни, но и для обретения полной и окончательной удовлетворённости — абсолютного освобождения. Нам не хватает практики внутреннего огня.

Внутренний огонь — это первый из предметов курса тантрических практик, известных как Шесть йог Наропы. Остальные пять — это: йога иллюзорного тела, йога ясного света, йога переноса ума, или пхова, йога переселения сознания в другое тело, йога промежуточного состояния, или бардо. Темой рассмотрения в этой книге станет в основном йога внутреннего огня.

На тибетском мы говорим, что внутренний огонь — это ламкьи мангдо, «основополагающий камень пути». Он является основанием и для обретения иллюзорного тела, и для постижения ясного света, и вообще для всех сокровенных тантрических практик дзогрима, этапа завершения. Позже я расскажу об этом подробнее, а если в двух словах, то речь идёт вот о чём. Для достижения Пробуждения мы используем практику внутреннего огня: она приводит все ветры, или жизненные энергии, циркулирующие внутри тела, к тому, чтобы они вошли, успокоились и растворились в центральном канале. Это даёт опыт вместерождённого великого блаженства, которое является не привычным ощущением наслаждения, а глубоким переживанием за пределами наших представлений. Процесс объединения этого великого блаженства с мудростью, постигающей пустоту (шуньяту), в итоге приводит к единству иллюзорного тела и мудрости абсолютного ясного света и, в конце концов, к полному Пробуждению.

Внутренний огонь по-тибетски называется туммо, что в буквальном переводе означает «свирепая». Тум переводится как «свирепый, яростный»; частица мо, используемая в тибетской грамматике как окончание женского рода, здесь означает мудрость недвойственности. Туммо — это свирепая практика, потому что она уничтожает все предрассудки и заблуждения, и женская, потому что позволяет тончайшему уровню нашего сознания овладеть мудростью вместерождённого великого блаженства. В этом заключается главная цель тантрической практики, и внутренний огонь поможет нам в её достижении. Созерцание внутреннего огня весьма подходит для западного менталитета, потому что западные люди — материалисты, им нравится работать с энергией. Вы любите играть с энергией, приводить её в порядок, всячески изменять и контролировать, управлять ею. Именно это и составляет содержание практики внутреннего огня, однако разница в том, что здесь вы играете со своей собственной внутренней энергией, с находящимся внутри вас источником наслаждения.

А ещё западные люди обожают мгновенный результат. Вы ожидаете этого от любого вложения средств или усилий. Что ж, внутренний огонь — именно то, что вам нужно. Это прямой путь к тому самому просветлению, о котором вы столько слышали. Это предельно простой процесс: он удобен для исполнения, научно обоснован и очень логичен. Чтобы метод внутреннего огня работал, вам даже необязательно верить в то, что он доставляет блаженство; вы просто выполняете практику и получаете результат.

В отличие от ламрима — этого постепенного, детального описания пути к Пробуждению, — который доставляет удовлетворение больше религиозным способом, внутренний огонь является скорее научным, поскольку такая реализация вообще не требует слепой веры, очень быстро представляя доказательства своей эффективности. Если действовать правильным образом, то переживание придёт само, автоматически. И здесь нет никаких обычаев, молитв и ритуалов. Практика внутреннего огня имеет дело непосредственно с вашей собственной внутренней реальностью: вы просто увеличиваете силу кундалини и энергию жара, которые у вас уже есть. Это удивительная сила, пробуждающаяся в вас подобно вулканическому взрыву.

Философия и методы ламрима представлены в интеллектуальной форме и могут до некоторой степени убедить вас кое в чём чисто логически. Но такая убеждённость подобна облаку в небе — до первого ветерка. Когда она ещё на месте, вы крепки, а ваша духовная практика сильна. Но как только облако тает в небесной синеве, вы теряете уверенность, и практика ослабевает. После того как вы привыкли во всём сверяться с ламримом, услышать, что главным путём к полному освобождению является созерцание внутреннего огня, — значит, оказаться в совершенно ином измерении.

Внутренний жар нужно «попробовать на зуб»! И если, практикуя другие виды созерцания, достичь результатов порой бывает очень непросто, то, занимаясь туммо, вы быстро и самым ощутимым образом убедитесь в том, что процесс пошёл. Прогресс вас сразу очень удивит. Практикуя внутренний огонь, вы скоро начнёте думать: «Ну и что ещё мне нужно? Нет другого пути!» Все остальные методы покажутся вам второсортными. И пусть сутраяна, например, во всех деталях объясняет созерцательные методы ухода в глубины самадхи, но ничто в её подходе не идёт ни в какое сравнение с практикой внутреннего огня, которая дарует взрыв недвойственной мудрости, бурную вспышку блаженства. Нет слов, конечно же, контролировать эмоции или созерцать Будду — вовсе не плохо, но это не может привести к величайшей реализации вместерождённой мудрости высшего блаженства.

Внутренний огонь — как главный вход в пещеру сокровищ Али-Бабы, где есть всё, что нужно, для невероятных, захватывающих дух достижений. В практике туммо пронзается самый центр вселенной нашего тела, а потому она исключительно эффективна для обретения всех и всяческих духовных реализаций. На деле обычному уму, погрязшему в концепциях, не счесть, не охватить всего того, что даёт внутренний огонь! Туммо — это тайный ключ ко всем дверям, ведущим к Пробуждению.

Если бы мы даже смогли оставаться в самадхи двадцать четыре часа в сутки на протяжении трёх недель, то услышали бы лишь суровую отповедь Миларепы: «Да без толку всё это! С моим созерцанием внутреннего огня это и рядом не лежало». Именно так он ответил Гампопе в их первую встречу, когда тот поделился с великим йогином впечатлениями от своей медитации. Уж, наверное, у Миларепы была веская причина для такого заявления. Он вовсе не преувеличивал в целях пропаганды мощь внутреннего огня. И не было у него пристрастности, он давно оставил все виды мирского соперничества. Миларепа сказал только то, что сказал: даже многодневное пребывание в глубоком нерушимом самадхи — ничто в сравнении с созерцанием внутреннего огня. Внутренний огонь ни с чем нельзя сравнить. Лично мне нравится созерцание внутреннего огня. Я не претендую на какие-то там особые достижения, но я попробовал, и у меня нет сомнений. Медитация туммо совершенно убедит и вас. Она полностью изменит ваши представления о реальности. Через созерцание внутреннего огня вы окончательно уверуете в тантрический путь.

Тантра совершенно необходима именно в наши дни, ведь это пора невероятного множества омрачений и отвлекающих иллюзий. Конечно, в нашей жизни случаются и удачи, но неприятностей всё же больше, вот тут-то нам и пригодится ядерная энергия внутреннего огня, которая, как ураган, просто сметёт ваши растерянность и уныние. И вообще, без тантрической практики Пробуждение невозможно, так-то вот!

Вряд ли созерцание внутреннего огня получится у вас сразу. Могут быть и негативные ощущения вроде нестерпимого жара, бросающего вас в пот. И всё же мне верится, что даже подобные препятствия всё равно важны, так как наглядно показывают мощь вашего ума. Утверждается, что созерцать внутренний огонь может каждый. Если раньше вы никогда этого не делали, то медитация может показаться сложной, но на самом деле это не так. Возможно, кто-то из начинающих подумает: «Неужели и я смогу так созерцать? Ведь я не семи пядей во лбу, ну какой из меня йогин? Да и карма подкачала, что там говорить… Разве мне можно заниматься такой сокровенной практикой?» Не смейте думать о себе в таком ключе! Истинные возможности человека подчас скрыты от его глаз: а ну как в прошлой жизни вы уже были великим практиком туммо? И пусть даже ваш ум в данный момент пребывает во власти омрачений — в один прекрасный день семена благой кармы созреют, ваш скрытый потенциал внезапно проявится и вы достигнете успеха в созерцании.

Взять хоть того же Миларепу. Едва ли вы скопили больше худой кармы — ведь в молодости он перебил кучу народа! Однако его внутренняя сила помогла ему развить совершенное отречение, совершенную бодхичитту, совершенное воззрение и наконец реализовать Шесть йог Наропы. И тогда Миларепа распрощался с сансарой.

Жизнь Миларепы — отличный пример для всех нас. Кроме грехов его молодости, конечно. Оглянитесь на окружающий мир. Порой те, кто добивается успеха в сансаре, кто, казалось бы, усиливает неблагую карму, всё же весьма успешны в своём прорыве к Освобождению. И наоборот, сансарным неудачникам порой ничего не светит и на Пути.

Короче, я хочу сказать: никто не знает, чего можно ожидать от людей, на что они порой бывают способны. Смелее же! Приложите все усилия для того, чтобы заняться созерцанием внутреннего огня. Даже если у вас не всё получится, вы приобретёте бесценный опыт, а это уже немало.

А теперь давайте посвятим энергию нашего намерения всем без исключения живым существам, пожелаем, чтобы они постигли сущность Тантры и раскрыли в себе единство безграничного блаженства и недвойственной мудрости.

Это посвящение весьма существенно, оно не просто очередной экзотический тибетский ритуал. Накопив в своём уме энергию положительного настроя, мы принимаем решение разделить её с другими.

Итак, породите в себе мысль: «Отныне и навсегда я всё сделаю для того, чтобы быть самому себе источником наслаждения. Я постараюсь создать себе благоприятные условия, поднося другим большую часть моих лучших качеств и энергии блаженства. Пусть же этот радостный дар приведёт меня и всех живых существ к величайшим духовным достижениям».

2. Шесть йог и махасиддха Наропа

Шесть йог Наропы, хоть и названы его именем, были открыты вовсе не им. Они возникли в учениях самого Будды, который в своё время передал их великому индийскому йогину XI века Тилопе, а уже тот — своему ученику Наропе. Позже посвящение в Шесть йог получили многие тибетские ламы, в том числе Марпа и Миларепа; некоторые из них записали свой созерцательный опыт в виде комментариев.

Я буду объяснять практику внутреннего огня по комментарию ламы Дже Цонкапы к Шести йогам Наропы, который носит название Обретение трёх воззрений. Вместо того чтобы переводить его целиком, я постараюсь передать вам самую суть этого учения. Правда, я не могу назвать себя особо удачливым практиком медитации, но зато получал наставления по этому тексту от моих учителей не менее трёх раз[4]и к тому же имею некоторый собственный опыт созерцания.

Как здесь уже упоминалось, лама Цонкапа включает в Шесть йог Наропы йогу внутреннего огня, или туммо, йогу иллюзорного тела, йогу ясного света, перенос ума, или пхова, переселение сознания в другое тело и йогу промежуточного состояния, или бардо. Он объясняет эти учения, ничего не пропуская и ничего не добавляя от себя. Дже Цонкапа говорит, что содержание йог Наропы полностью исчерпывается вопросами, рассмотренными в этих шести темах, а всякий, кто рыщет в поисках дополнительных медитаций, ничего не понимает в этой традиции. Что здесь имеется в виду? Думаю, Цонкапа хочет сказать, что глупо и безответственно на основе личного опыта проповедовать отсебятину, якобы не вошедшую в Шесть йог Наропы по недосмотру Тилопы. Это всё равно как тибетцам хвастаться, что они пекут пиццу лучше итальянцев!

Темы, содержащиеся в Шести йогах, иногда разделяют на две, три или даже десять частей. В соответствии с запросами и состоянием ума йогина их можно, например, сгруппировать в три раздела практик достижения просветления: в этой жизни, в бардо и в следующем рождении. А то ещё бывает два раздела: главные техники созерцания стадии завершения и вспомогательные, или вторичные. Например, некоторые дыхательные упражнения формально не являются частью практики дзогрима, а созерцать помогают.

Сначала некоторые ламы интересовались только основными медитациями стадии завершения, а эти вспомогательные методы вообще не упоминали. Однако Марпа и держатели его линии преемственности[5]обучали множеству вторичных приёмов, способствующих успеху йоги дзогрима. Для одного только туммо Марпа оставил описание сотен вспомогательных методов.

Некоторые тексты традиции кагью по Шести йогам Наропы, следуя наставлениям Марпы, перечисляют следующие шесть тем: йога туммо, йога иллюзорного тела, йога сна, йога ясного света, йога бардо и пхова. Другие кагьюпинцы насчитывают восемь йог, добавляя йогу этапа зарождения, или кьерима, и практику кармамудры. Миларепа подразделяет шесть йог иначе: кьерим, туммо, кармамудра, йога ясного света, йога иллюзорного тела и йога сна. Как видим, существует много разных классификаций этих йог.

В некоторых тибетских сочинениях авторы выражают сомнения в том, что весь корпус Шести йог действительно принадлежит Наропе. Они утверждают, что во времена Наропы было шесть разрозненных текстов, а его ученики взяли да и собрали их воедино. Может, оно и так, но это не имеет решающего значения. История была и всегда будет источником споров. Но если у нас есть возможность попробовать практику «на зуб», стоит ли вступать в эти псевдонаучные дебаты?

Тибетское название текста ламы Цонкапы Йи-че сум ден (тиб. Yid ches gsum ldan) переводится как Обретение трёх воззрений. Йи-че означает «воззрение», или «твёрдая вера», подразумевающая вашу убеждённость, уверенность в чём-либо, сум — это «три», а ден — «обретение». Можно сказать, что этот комментарий имеет три отличительных признака. Во-первых, лама Цонкапа даёт однозначные и исчерпывающие описания методов созерцания. Во-вторых, несмотря на обилие обсуждаемых тем, каждая из них представлена настолько чётко и ясно, что может быть легко воспринята всеми, кто обладает различающей мудростью. В-третьих, для обоснования своих выводов лама Цонкапа цитирует большое число первоисточников — как тантрические тексты самого Будды Шакьямуни, так и труды многих учителей линии преемственности Шести йог.

Дже Цонкапа уделяет большое внимание тому, чтобы обосновать каждое из своих утверждений ссылками на слова лам линии преемственности, таких как Тилопа, Наропа, Марпа и Миларепа. Многочисленные цитаты показывают связь объяснений ламы Цонкапы с их трактовкой, а также наглядно демонстрируют многовековую историю этих учений. Он приводит ясные научные доводы и представляет убедительные доказательства по каждому вопросу. Словом, комментарию Дже Цонкапы можно доверять.

По-тибетски Шесть йог Наропы называются Наро чо друк (Na го chos drug). Наро — это Наропа, слово чо означает «Дхарма», а здесь может быть переведено как «учение» или «йога», друк — числительное «шесть». Одни переводят Наро чо друк как Шесть учений Наропы, а другие как Шесть йог Наропы. Мне кажется, что название Шесть учений Наропы, несмотря на свою грамматическую безупречность, оставляет привкус того, что эти учения — чистая философия или догматика. Но ведь это не так! Наставления Наропы — не догма, а руководство для практического действия. Вот почему я уверен, что перевод Шесть йог Наропы передаёт не только правильное значение, но и безошибочное ощущение. Думаю, сам Наропа был бы вне себя, если бы узнал, что мы пользуемся термином «Шесть учений».

У меня есть веские причины говорить, что Наропа расстроился бы, доведись ему узнать, что кто-то считает его Шесть йог чисто философским трактатом. А ведь сам он был высокообразованным монахом и даже ведущим профессором древнеиндийского буддийского университета Наланда. Обладал острым — у вас говорят «как компьютер» — умом, имел обширные знания, знал толк в сутрах и тантрах. В искусстве диспута он не знал себе равных, в пух и прах разбивая буддийских и небуддийских учёных в публичных дебатах.

Но, несмотря ни на что, Наропа был глубоко несчастен и стремился к подлинной реализации. Он рассуждал так: «Что-то не стыкуется. Я обогатил свой ум всем интеллектуальным богатством, которое содержится в Учении Будды, могу растолковать каждую его строку, но почему-то чувствую пустоту и неудовлетворённость. Что и где я упустил?»

Учитель Наропы велел ему повторять сердечную мантру Херуки «ОМ ХРИХ ХА ХА ХУМ ПХАТ» до тех пор, пока он не найдёт решения своей проблемы. Наропа начитал эту мантру несколько миллионов раз. Как-то раз во время очередного начитывания он почувствовал, как земля содрогнулась и откуда-то из пространства прозвучал голос: «Ну какой же ты ещё ребёнок! У тебя большой путь впереди. Все твои знания — пустые умствования, а этого недостаточно. Для подлинной реализации тебе следует найти Тилопу, он — твой коренной Учитель!»

Так Наропа покинул монастырь в поисках Тилопы и наконец нашёл его после нескольких месяцев скитаний и лишений. Тот сидел на голой земле и закусывал сырой рыбой. Он был больше похож на сумасшедшего, чем на великого йогина! Тем не менее Наропа стал его учеником. Год за годом просил он своего учителя дать ему посвящение, и год за годом тот в ответ задавал ему задачи одну труднее другой, подвергая невиданным испытаниям. А вот в посвящении, которого так страстно желал Наропа, отказывал без объяснения причин. Это продолжалось двенадцать лет, и двенадцать раз Наропа был на грани жизни и смерти…

Как-то раз, когда они вдвоём прогуливались по пустынным местам, Тилопа внезапно решил дать наконец Наропе посвящение. А у того с собой ничего для ритуала не было. Тогда он смешал свою мочу с песком, слепил мандалу и поднёс учителю. И вдруг Тилопа в ответ — бац! — хватил его по голове башмаком. Наропа же погрузился в глубокое созерцание и провёл в нём семь дней.

Это очень поучительная история. В наше время мы не испытываем недостатка в интеллектуальной информации — пищи для ума сколько угодно, но она лежит мертвым грузом. Нам явно не хватает тилоповского «удара башмаком». Мы накопили горы информации, мы закопались в ней и теперь попросту не знаем, что со всем этим делать, как превратить информацию в знание и опыт. Потому-то наша духовная практика и буксует. Скажем, многие из моих давних учеников слушали ламрим раз двадцать, если не тридцать, знают его вдоль и поперёк, чуть ли не наизусть. Но они всё так же недовольны собой, как и в начале Пути.

Вот почему жизнь Наропы — хороший для нас пример. Несмотря на свою образованность, он ровным счётом ничего не смог извлечь из этого интеллектуального потенциала. И только покинув Наланду в поисках тантрического учителя, преодолев многолетние немыслимые трудности, смог Наропа заняться практикой и, доведя созерцание до совершенства, достичь высшей цели — Пробуждения.

3. Махасиддха Дже Цонкапа

В западном востоковедении бытует мнение, что лама Дже Цонкапа был просто философом. Похоже, тибетологи не торопятся признать в нём великого йогина, искусного тантрического практика и не знающего препятствий махасиддху. На самом же деле лама Цонкапа оставил гораздо больше книг и наставлений по Тантре, чем по Сутре, но из-за того только, что он не демонстрировал публично свои таланты махасиддха, ваши учёные всё ещё остаются в убеждении, что Цонкапа был всего лишь мыслителем-теоретиком[6].

Кроме того, кое-кто на западе всерьёз считает, что гелугпинцы, последователи ламы Цонкапы, не практикуют внеконцептуальное созерцание. Мол, в других традициях тибетского буддизма этим вовсю занимаются, а вот нам лама Цонкапа запретил так созерцать, потому что якобы отвергал такую медитацию и учил только рациональному, аналитическому созерцанию. Мне приходилось частенько слышать: «Да знаю я ваших гелугпинцев, вечно они умничают, всю дорогу только и делают, что мозгами скрипят». С полной ответственностью заявляю: чушь!

Лама Цонкапа стал великим йогином уже в подростковом возрасте. С тех пор он никогда не болел обычными болезнями, а если и чувствовал какое-то недомогание, то сам же себя и излечивал. Ему достаточно было произнести молитву, чтобы надвигающиеся бедствия — лавины, ураганы или наводнения — отступали. Прочтите биографию ламы Цонкапы, и вы убедитесь, что он был величайшим махасиддхой.

Великий праздник Монлам Ченмо был введён в обиход ламой Дже Цонкапой[7]. Он отмечается в Лхасе через две недели после тибетского Нового года. Монахи и монахини, йогины и миряне всех школ тибетского буддизма собираются, чтобы вместе вознести молитвы и совершить обильные подношения, в том числе зажечь множество масляных светильников. В один из дней первого из таких праздников огни сотен тысяч этих светильников в центральном храме слились в одно всепожирающее пламя, угрожающее спалить и само здание. Охваченные ужасом люди бросились за помощью к ламе Цонкапе. Тот сел в ваджрасану, погрузился в самадхи, и огни разом погасли, словно их задуло порывом ветра.

Лама Цонкапа мог проделывать такие вещи благодаря созерцанию внутреннего огня. Тибетцы убеждены, что тому, кто с помощью медитации туммо может управлять четырьмя первоэлементами собственной нервной системы, подвластны и внешние первоэлементы вселенной. Поэтому Цонкапа не нуждался в обычных средствах тушения огня, а воспользовался своим внутренним огнетушителем и мгновенно усмирил пламя. Такое под силу только могучему йогину, достигшему высочайшей реализации. Тогда же в небесах над Лхасой Цонкапе явились в видении восемьдесят четыре махасиддха.

Лама Цонкапа в совершенстве владел и телепатией. Вот, скажем, как-то раз он проживал в скиту в получасе ходьбы от того места, где позже по его совету построили монастырь Сера. В один прекрасный день лама вдруг исчез, никому ничего не сказав. Вечером того же дня прибыли посланцы китайского императора. Молва о Дже Цонкапе дошла до владыки Поднебесной, и тот решил пригласить его ко двору, да только ламу нигде не смогли отыскать. Никто не знал, что посольство прибудет именно в этот день — ни одна живая душа, а Цонкапа знал и ушёл за перевал.

Это прекрасный пример не только телепатической силы ламы Цонкапы, но и совершенства его отречения от мира. Ему претила сама мысль о сансарных удовольствиях. Поставьте себя на его место, вот вы бы отказались от безбедной жизни при дворе, в славе и почёте? То-то же. Я сам и то порой не в силах отклонить просьбу какого-нибудь спонсора, что уж говорить о приглашении самого императора! А вот великий Цонкапа, несмотря на свою невероятную известность, избегал мирской суеты, предпочитая отсиживаться в тиши горного уединения. Нас же как магнитом тянет в места, полные прелести и соблазна. Так что нашему отречению далеко до совершенства.

У Цонкапы по всему Тибету была не одна тысяча учеников, постоянно делавших ему богатые подношения, а вот денег он так и не накопил, домом не обзавёлся и даже клочка земли не заимел. К его рукам ничего не прилипало, он раздавал всё, что получал, и оставался кристально чистым. Лама Цонкапа был настоятелем монастыря Ганден, который сам же и основал, но жил там на правах гостя: приезжал, получал подношения, тут же раздавал их и снова уезжал с пустыми руками. Рясу подштопает — и назад, в горы!

Такая жизнь — идеальный пример совершенного следования Дхарме.

И не только жизнь. Даже смерть ламы Цонкапы лишний раз подтвердила, что он был махасиддхой. С самого детства у Цонкапы были особые отношения с Буддой Манджушри, от которого он напрямую получал наставления. Как-то, за два-три года до ухода ламы Цонкапы, Манджушри сообщил ему, что пришла его смерть и стоит у порога. И тут откуда ни возьмись появились бесчисленные сонмы будд. Они обратились к ламе Цонкапе с просьбой не умирать и оделили его могучей силой, продлевающей жизнь. И тогда Манджушри подтвердил ламе, что срок его пребывания на земле увеличился, и предсказал новую дату ухода.

Незадолго до смерти у ламы Цонкапы выпал зуб, и все увидели, что он излучает радужный свет. Он отдал этот волшебный зуб одному из своих любимых духовных сынов по имени Кхедруб Дже, что не могло не расстроить остальных учеников, которые тоже мечтали получить зуб учителя или хотя бы кусочек и уже даже начали просить об этом. Но учеников было много, а зубов — не очень, и тогда Цонкапа велел Кхедрубу завернуть зуб в ткань, ткань положить в ларец, а ларец поставить в алтарь на видное место. Там зуб продолжал излучать сияющую радугу, а все вокруг молились и созерцали.

Когда неделю спустя лама Цонкапа открыл ларец и развернул ткань, оказалось, что зуб превратился в крошечную фигурку Тары и россыпь реликвий помельче. Статуэтка досталась Кхедрубу, а разноцветные шарики — остальным ученикам. Лама Цонкапа уже тогда предсказал, что через пять веков эти реликвии попадут в индийский город Бодхгайя, и это пророчество сбылось в наши дни. Несмотря на то что китайские коммунисты уничтожили все останки Цонкапы, некоторые из этих драгоценных реликвий всё же удалось спасти. Их принесли в Бодхгайю тибетцы, бежавшие от красного террора в Индию.

В предсказанный Манджушри день лама Цонкапа умер, самой своей смертью показав совершенство ухода. Сначала он привёл в порядок все дела. Затем велел ученику принести капалу и совершил внутреннее подношение, отхлебнув ровно тридцать три глотка в знак того, что его внутренним йидамом был Гухьясамаджа[8]. Наконец, сидя в полном монашеском облачении, он умер. Махасиддха тем и отличается от обычного человека, что ему не нужно бить себя в грудь, провозглашая: «Смотрите все, я — махасиддха!» Его деяния сами свидетельствуют об этом.

Вы можете представить себе, каково это — уходить в полном сознании, чистоте и спокойствии? Мы умираем в смятении чувств, оставляя после себя беспорядок… Так давайте же примем твёрдое решение — вместо того чтобы умереть как какая-нибудь корова, мы покинем этот мир так, как это сделал лама Дже Цонкапа. Это неотъемлемое право любого человека. Будем молиться, чтобы встретить смерть в радости и блаженстве, не впадая в печаль и подавленность. Сформулируем это так: «Сохранив в час смерти власть над своими чувствами, я буду умирать в полном сознании и спокойствии, как умирал лама Цонкапа». Вы обязательно должны принять такое решение, ибо намерение обладает силой. Когда смерть придёт, вы вспомните о своём решении, вспомните, что и как нужно делать в этот торжественный и ответственный момент. Если же у вас вялая мотивация, то всё может кончиться плохо. Вы будете дрожать от страха и полностью утратите контроль над собой. Если же вы подготовитесь к смерти заранее, то непременно вспомните, что надо делать, когда она придёт.

Когда лама Дже Цонкапа умер, Кхедруб Дже скорбел не только из-за разлуки с учителем — он чувствовал, что учения Цонкапы уходят вместе с ним. Лама Цонкапа подробно разъяснил путь к Пробуждению от начала до конца, от хинаяны до парамитаяны и тантраяны, всё новые и новые тысячи людей следовали его учению, созерцали по его наставлениям и достигали реализации. И всё же Кхедруб Дже размышлял: «Учения ламы Дже Цонкапы подобны миражу. А тут ещё настоящие тибетцы вырождаются. Ведь говорил же он — не цепляться за прелести чувственного мира, а люди с каждым днём всё больше погрязают в соблазнах и страстях».

Печальный Кхедруб Дже всё плакал и плакал, а потом всё же кое-как взял себя в руки, вознёс молитвы и поднёс учителю мандалу. И тут перед ним предстало видение — сам лама Цонкапа в образе юноши, восседающий на драгоценном троне в окружении йидамов, героев и дакинь. Он обратился к Кхедрубу: «Вытри слёзы, сынок! Мой основной завет — следовать тантрическому пути. Практикуй и передавай учения достойным ученикам. Вместо того чтобы стенать, займись нашим общим делом. Отдавай ему все силы, вот тогда ты меня по-настоящему порадуешь».

В другой раз у Кхедруба Дже появились некоторые чисто практические вопросы по созерцанию, но он не мог сыскать никого, кто помог бы разобраться. Он заплакал во весь голос, сердце его разрывалось от горя. Потом опять взмолился сквозь рыдания и снова поднёс мандалу. И вновь лама Цонкапа явился к нему в видении, дал все нужные разъяснения, даровал наставления и посвящения.

Какое-то время спустя пуще прежнего Кхедруб разрыдался, смешивая плач с молитвой. И тогда лама Цонкапа предстал перед ним, теперь в образе махасиддха, верхом на тигре. Весь красный, он держал в руках меч и чашу из черепа. Потом он ещё являлся в форме Манджушри, а в другой раз в своём обычном виде, но восседая на белом слоне. Пять раз являлся Цонкапа своему ученику, когда тот с плачем возносил к нему свои искренние молитвы.

К чему все эти рассказы? Я хочу вдохновить вас, хочу, чтобы у вас не осталось ни малейших сомнений относительно того, что лама Дже Цонкапа был великим йогином и махасиддхой, что уровень внутренней реализации Кхедруба позволял ему видеть Цонкапу и говорить с ним, стоило только хорошенько всплакнуть и взмолиться. Кроме того, вы должны понять, что главным делом всей жизни ламы Цонкапы была именно тантра. И пусть мы недостойны быть учениками великого практика, нам всё же посчастливилось обрести шанс услышать, как сам Цонкапа разъяснял тантрический путь, и даже попытаться следовать этим путём. И пусть мы не так много знаем о буддийских учениях — если мы начнём практиковать хотя бы то, что знаем, лама Цонкапа будет просто счастлив и горд за нас.

4. Главное — практиковать

Размышлять о жизни махасиддхов вроде Наропы или Цонкапы очень полезно для того, чтобы знать, как нужно практиковать. Можно от корки до корки изучить ламрим, и всё же оказаться в тупике. А посмотришь на жития махасиддхов — и снова всё встаёт на свои места. Из их биографий хорошо видно, что одних только интеллектуальных знаний буддизма недостаточно — необходимо практиковать. Сколько раз случалось так, что искушённым в Дхарме учёным приходилось просить совета у людей, которые хоть и не изучали обширных трактатов, но зато знали истинный вкус тех немногих наставлений, что им довелось получить. Помню, как Кьябдже Триджанг Ринпоче, младший наставник Его Святейшества Далай-ламы, рассказывал на своих лекциях, что, когда дело доходит до практики, многие интеллектуалы вынуждены обращаться за советом к нищим на улице. И это несмотря на то что такие профессора и академики не только сами досконально знают учения Тантры и Сутры, но ещё и преподают их студентам! Однако они совершенно беспомощны, когда речь заходит о практике.

Ринпоче имел в виду тибетцев, но и мы с вами должны принять это к сведению. Нет, вы только подумайте: провести двадцать, а то и все тридцать лет, штудируя Дхарму, но так ничего и не улучшить в себе самом, и е не иметь ни малейшего представления о том, с какого боку приступить к практике! Это кажется невероятным, но тем не менее такое встречается сплошь и рядом.

Шесть йог Наропы не имеют ничего общего с обычным философствованием. Здесь необходимо действовать вполне практически, чтобы внутреннее преображение стало реальностью. Учение должно перестать быть чем-то отвлечённым и наполниться конкретным содержанием. Возьмём, к примеру, карму. Говоря о карме, мы зачастую слишком много умничаем. Пора вернуться с небес на землю. В карме нет ничего сложного или тем более философского. Практиковать карму — это значит изо всех сил стараться хранить в чистоте свои «три двери», то есть неизменно держать под контролем своё тело, свою речь и свой ум.

Великое множество монахов ведёт аскетическую жизнь в Дхарамсале. Это в Индии, там, где находится резиденция Его Святейшества Далай-ламы. И пусть они не слишком образованны, но зато проводят долгие годы в созерцании, уединившись в затворы, разбросанные по склонам гор. А другие монахи, наоборот, поднаторели в буддийской науке, но к аскетизму не расположены. Так вот, из этих двух групп именно горные отшельники действительно хотят узнать подлинный вкус Дхармы, они на верном пути и обязательно пройдут его до конца. Они пробовали учение «на зуб», а склонные к теоретическому изучению часто упускают такую возможность! Ведь, в конце концов, не важно, что ты там собой представляешь или корчишь, но если хочешь распробовать новое блюдо, то должен как минимум пойти туда, где его подают.

На Западе точно такое же положение дел. Тысячи людей легко обретают потрясающее интеллектуальное понимание буддизма, но это мёртвое знание, которое не может зажечь сердце. Не надо далеко ходить за примером. Некоторые западные профессора успешно изучают Дхарму на протяжении десятилетий. Они украсили свои визитки высокими научными степенями на тибетском языке — геше, а то и лхарамба, — написали целые тома работ по Сутре и Тантре. И всё же большинство из них признают, что не смогли за это время хотя бы стать буддистами, а это значит, не претворили в жизнь ничего из того, о чём говорят на своих лекциях и пишут в своих книгах. Такие учёные читают сочинения ламы Цонкапы в подлиннике, грамотно и внятно переводят их, чуть ли не с листа, но эти труды остаются для них холодной теорией.

Но бывают и другие, те, что ухватили всего несколько строк из наставлений ламрима, написанных, например, про функционирование негативного ума, и тут же начали всматриваться в себя и созерцать. И древнее учение немедленно оживает, постепенно становится частью их самих. Холодные же интеллектуалы думают, что негативный ум существует где-то на вершине Эвереста. Им наплевать на негативный ум, поскольку они полагают, что он не имеет к ним никакого отношения.

Многие из моих учеников, которые хотят углубить свои знания в Дхарме, спрашивают меня, стоит ли им изучать тибетский язык. Обычно я отвечаю: «Если вы хотите изучать тибетский язык, то изучайте. А если не хотите, то и не надо. По Дхарме и так полно информации на английском и других языках». У меня есть причины отвечать именно так. Мне вообще приятно иметь дело с западными учениками. Я наблюдаю их уже много лет и вот что заметил. Многие мои ученики выучили тибетский, но, после того как они его выучили, кое-кто из них стал уделять меньше времени практике Дхармы. Ума не приложу, почему так происходит. Тибетский язык сам по себе священным не является. Изучение языка — это часть изучения любой культуры и в конечном счёте часть сансары. Тибетская культура тут не исключение. Вот почему я не очень приветствую лингвистические потуги моих учеников. Главное — узнать Дхарму на вкус. И не важно, какого размера будет кусок, который вам достанется: жуйте смелее, пока не распробуете.

Вот помню, что рассказывал как-то раз Его Святейшество Далай-лама, комментируя Шесть йог Наропы. Он описывал свою поездку по монастырям школы кагью, где видел множество не особо образованных монахов, которые серьёзно практиковали в уединении, вели аскетическую жизнь, претерпевая на этом пути весьма серьёзные трудности. Стоило им изучить небольшой фрагмент комментария, как они тут же прилагали невероятную энергию и титанические усилия для того, чтобы включить его в свою практику. Его Святейшество посетовал, что гелугпинские монахи, наоборот, хоть и неплохо подкованы теоретически, но уделяют практике маловато внимания. Он выразил пожелание о том, чтобы возник баланс между образованностью и практическими навыками. И я уверен, что Далай-лама не шутил. Его до глубины души поразили отшельники кагью.

Я считаю, что, как только вы чётко ухватили суть наставлений, вы должны хорошо запомнить их и усиленно практиковать. Вот тогда-то вы распробуете вкус Учения. Пусть, например, кто-то показал вам от и до, как готовить пиццу, то есть как смешивать томаты, сыр моцареллу, травы и всё такое. Этих знаний вполне достаточно, чтобы приготовить вполне съедобную пиццу. Но тут приходит какой-нибудь записной знаток кулинарии и бросит небрежно: «Не умеешь — не берись! Ну какая тебе пицца, если ты не знаешь, как делать соус карри!» — И вы можете подумать, что совсем не умеете готовить.

Я вовсе не хочу сказать, что вы не должны хорошенько изучать Дхарму. Суть в том, чтобы не только хорошо понять всё изученное вами, но и начать воплощать это в жизнь. Конечно, великий Сакья Пандита прав, когда говорит, что всякий, кто пытается созерцать до того, как получит учения, подобен безрукому или безногому альпинисту, самоуверенно карабкающемуся на крутую гору. Это как пытаться сделать пиццу, вообще не имея рецепта, — получится всё что угодно, только не пицца. Но глупо утверждать, что для приготовления пиццы непременно надо знать рецепт соуса карри. Многие делают точно такую же ошибку и в Дхарме. Есть и другие виды недопонимания. Вот, например, лама Дже Цонкапа учил, что мы должны, во-первых, прилежно заниматься, во-вторых, осознать, как практиковать учение, а в-третьих, созерцать днём и ночью. И ведь некоторые понимают его слова так: «сначала учиться, затем постигать и только потом практиковать», а это значит, что должно пройти тридцать-сорок лет обучения, прежде чем можно будет наконец приступить к созерцанию. Скажу больше, некоторые так и поступают.

Вот придёт ко мне ученик и на мой вопрос о том, сколько лет он занимается буддийской Дхармой, гордо ответит: «Десять лет». А я ему — этак свысока: «Сколько-сколько? Всего-то? Да твоё десятилетнее изучение гроша ломаного не стоит! Чтобы получить право практиковать, тебе придётся заниматься как минимум тридцать, а то и все сорок лет, потому что сначала нужно потратить десятилетия, чтобы изучить всё как следует, потом ещё долгие годы размышлять по поводу изученного и только потом денно и нощно созерцать. Так учил нас великий лама Дже Цонкапа». Вот так можно запросто сбиться с правильного пути.

Достаточно запомнить десять проступков: три проступка тела, четыре — речи и три — ума, чтобы научиться избегать их[9]. Чтобы практиковать противоядие, то есть десять благих деяний, вовсе не требуется постичь все учения Сутры и Тантры от первого до последнего слова. Суть в том, чтобы принести на Запад правильное понимание буддизма, не скованное цепями национальных предрассудков. Когда ваш ум кристально чист, а вам всё ясно и понятно, никто не сможет создать препятствия на вашем пути.

Сам лама Дже Цонкапа ушёл в свой первый затвор, посвященный Манджушри, ещё совсем мальчишкой. Строго говоря, он ещё мало чему научился к тому моменту, но это не помешало ему получить огромный опыт уединённого созерцания и множество переживаний. Цонкапинский способ созерцательной практики соединил изучение, анализ и медитацию, а заодно и Сутру с Тантрой.

Очень важно, чтобы практика была устойчивой. Многие из тех, кто слушал учения Дхармы на протяжении многих лет, порой признаются: «Я совсем запутался! Не знаю даже, с чего начать. У меня столько всяких наставлений от самых разных лам, что я вообще теперь не понимаю, кто мой коренной Учитель и что мне созерцать». Несмотря на огромное количество изученных предметов и сотни освоенных техник созерцания, они всё ещё блуждают в потёмках. Что-то здесь не так!

Прелесть тибетского буддизма в том, что от начала до конца он обладает чёткой структурой. И, может, кому-то такие принципы покажутся невыносимо скучными, но тибетский буддизм дожил до наших дней именно благодаря этой своей чёткой структуре. Подход всех четырёх школ не только педантичен, но и предельно ясен, и мы должны быть им за это очень благодарны. Даже если вам нужно пройти всего двести шагов по незнакомому городу отсюда туда, но часть информации утрачена, то вы потеряетесь. А вот если у вас есть точная карта, то вы уже не заблудитесь даже в густом лесу.

Получая буддийское образование, необходимо отдавать себе точный отчёт в том, чего именно мы добиваемся и чего нам недостаёт. В некоторых областях мы уже умеем это делать, например, легко узнаём чувство голода и ищем, где бы перекусить. Если нас мучит жажда, мы понимаем, что надо что-то выпить и проблема исчезнет. Так и в Дхарме: если вы почувствуете какое-то неудовлетворение, просто постарайтесь сформулировать задачу и решить её. Сформулированная задача наполовину решена. Сначала разгребайте трудные проблемы, затем те, что полегче, а совсем лёгкие оставьте на потом. Будьте практичны, положитесь на свою интуицию — и действуйте!

Постарайтесь выработать здравый подход к своему духовному росту и не смейте думать, что безнадёжно опоздали! Созерцать никогда не поздно. И пусть вы завтра собрались умереть, но сегодня ведите себя красиво, сохраняйте ясность, будьте по-настоящему счастливым человеком. Если день за днём вы сможете вносить радость в каждую ситуацию, то, в конце концов, неизбежно достигнете величайшей радости Пробуждения.

Помните, вы сами в ответе за свою жизнь. Или, может, вы думаете, что этот тибетский монах, что сидит сейчас перед вами, подарит вам Пробуждение, продаст билетик в нирвану, наделит непобедимой мощью? Ничего подобного. Вместо этого рассуждайте так: «На этом отрезке моего жизненного пути мы встретились с этим тибетским монахом, взглянем же на него трезво. Я не буду слепо принимать на веру его слова, но постараюсь удостовериться в их правоте и готов поспорить с ним, если понадобится».

Каждый, кто претендует на то, чтобы называться буддистом, знает, что всё в буддизме вертится вокруг ума. Ум — это сердце сансары и нирваны. Любое впечатление, любое событие, случающееся с нами, проявляются из нашего же ума. Мы интерпретируем всё происходящее, всю нашу жизнь и весь окружающий мир через призму интеллектуального восприятия, поэтому так важно иметь правильную установку ума.

Если она ошибочна, наша жизнь будет полна боли, разочарования и чрезвычайных, а то и безвыходных ситуаций. Следуйте такому вот рассуждению: «Отныне и навсегда я принимаю на себя ответственность за рост моей осознанности и счастья. С каждым днём я буду стараться увеличивать имеющуюся у меня любящую доброту. По утрам, едва раскрыв глаза навстречу новому дню, я буду открывать и око мудрости, чтобы всё глубже и глубже вглядываться в природу всеобщей реальности. Я буду изо всех сил стараться сохранить осознанность. Моя жизнь — в моих руках, я посвящу её другим, ежечасно прибавляя в любви, великодушии и мудрости. Я отдам все силы служению людям». Примите же твёрдое решение для себя сделать это образом жизни.