Блэйд

ГЛАВА 6

БЛЭЙД

Рациональная часть моего мозга подсказывала мне, что с Элизой не нужно спешить. Она была еще молода — чертовски молода для меня, но это не мешает мне заявить на нее права — и мы познакомились меньше суток назад.

Но другая часть меня умирала от желания оказаться внутри нее, и теперь, когда ее брат не был препятствием…

Это была борьба в моей голове, но после того, как я увидел, как Элиза ест, стонет от удовольствия и проводит вилкой по своим роскошным, соблазнительным губам, потребность трахнуть ее победила.

К тому времени, как она закончила, я был удивлен, что мой член не проткнул брюки насквозь. Я был крупным мужчиной, и мой длинный, толстый член был настолько твердым, что, вероятно, так сильно прижимался к молнии, оставляя следы зубчиков на чувствительной коже.

Подавив стон боли, я встал из-за стола и отнес наши тарелки в раковину. Когда я повернулся и направился обратно к своей девочке, то увидел, что Молли села рядом с ней и начала что-то говорить.

— Почему бы тебе не приходить к нам домой, пока Шторма нет? Никто здесь не причинит тебе вреда, но поскольку ты никому не обещана, тебе, вероятно, надоест каждый парень вокруг, который будет к тебе приставать.

Молли хихикнула над своими словами, но они разожгли огонь у меня в животе. Она ошибалась. Элизу будет моей, и я собирался убедиться, что все об этом узнают. Начиная с нее.

— Она останется со мной, — проворчал я тоном, который ясно давал понять — это не подлежит обсуждению.

Молли приподняла бровь, но в ее зеленых глазах искрилось весельем. Однако я обратил внимание на реакцию Элизы.

Она повернулась на своем сиденье и посмотрела на меня, затем дважды моргнула, приоткрыв рот от удивления. Через несколько секунд она вздохнула.

— Ты не обязан присматривать за мной только потому, что я сестра Шторма. Я…

— Да мне плевать на твоего брата, — прорычал я, подходя к ней ближе и протягивая руку. — Ты остаешься со мной, — я чуть было не заявил, что она принадлежит мне, но в последнюю секунду остановил себя, потому что не хотел обсуждать это, пока мы не останемся одни в моей комнате.

Губы Элизы изогнулись в улыбке, а ее карие глаза загорелись от волнения, когда она вложила свою ладонь в мою.

— Хорошо, — тихо согласилась она.

Я помог подняться ей на ноги и, подняв подбородок, посмотрел на Молли, игнорируя ее понимающую ухмылку, а затем вывел Элизу из кухни. Хотя у меня была квартира недалеко от лагеря, но я постоянно занимал комнату в здании клуба, потому что мне часто нужно было оставаться здесь на ночь или просто переночевать, если я лечил кого-то в нерабочее время. Я бы предпочел забрать Элизу к себе, но я не хотел, чтобы она покидала территорию, пока не разберемся с придурком, который пытался ее убить.

Девиант выяснил имя этого парня, но до сих пор не мог его найти. Все наши предприятия находились на принадлежащей мотоклубу земле в городе, в лагере, и в большинстве многоквартирных домов жили либо почетные члены клуба, либо проспекты, либо верные семьи, так что маловероятно, что он был местным. Что нас больше всего беспокоило, так это то, была ли это разовая сделка или этот подонок — часть крупного наркокартеля, который решил вторгнуться на нашу территорию.

Я планировал начать помогать в расследовании завтра, но сегодня вечером я собирался полностью сосредоточиться на своей женщине.

Моя комната находилась на первом этаже, в задней части дома, она была ближе всего к клинике. В конце коридора было несколько комнат типа «люкс», но ими в основном использовались, когда кому-то из моих братьев по клубу, у которых не было собственного пространства, когда нужно было поздно остаться или же здесь останавливались гости. Так что это было довольно уединенное место, и меня это вполне устраивало, поскольку я не был бы в восторге от того, что кто-нибудь услышит, как Элиза выкрикивает мое имя. Хотя, конечно, это был один из способов заявить о своих правах.

Когда мы добрались до места назначения, я вытащил из кармана ключ и отпер дверь, после распахнул ее и жестом пригласил Элизу войти. Будучи врачом, я привык поддерживать порядок. Поэтому, двуспальная кровать была застелена, и единственным беспорядком была потрепанная книга в мягкой обложке на одной из дубовых прикроватных тумбочек и несколько предметов, которые я оставил на длинном комоде, стоявшем напротив кровати, над которым был установлен большой плоский экран.

Во внешней стене было два окна, под одним из них стояло старое, удобное кожаное кресло с небольшим столиком. Элиза подошла и села, затем включила маленькую лампу и взяла фотографию в рамке, которую я поставил там.

Она наморщила лоб, глядя на двух смеющихся малышей на фотографии.

— Это твои дети? — ее глаза встретились с моими, полные замешательства и нерешительности.

— Это моя племянница Дарра и мой племянник Девон, — объяснил я. На ее лице отразилось облегчение, и я склонил голову набок, изучая ее. — Ты хочешь детей?

Лучезарная улыбка мгновенно озарила ее лицо, давая мне ответ еще до того, как она произнесла хоть слово.

— О, да. Я хочу, чтобы их было много, — она обвела взглядом лица ангелочков на фотографии и вздохнула. — Я безумно люблю своего брата, и он делал все возможное, чтобы быть рядом со мной, но, по большей части, я росла как единственный ребенок в семье, так как между нами разница в десять лет. Мои родители редко были рядом со мной, а если и были, то вели себя так, словно меня не существовало. Я не хочу, чтобы мои дети когда-нибудь чувствовали себя также.

Я был рад услышать, что она хотела иметь большую семью, но у меня защемило в груди от печали и боли, которые ей пришлось пережить. Ее родители определенно были в моем списке дерьма, и им лучше держаться подальше от моей женщины.

— Я бы не возражала, если бы у тебя уже были дети, — добавила она с мягкой улыбкой. — Я просто не хочу быть клином, который разрушает семью.

Меня озадачило, что у кого-то, кто был практически брошен своей семьей — даже в какой-то степени из-за Шторма, — было такое сострадание. Просто наблюдая за ней вчера вечером и сегодня, стало ясно, что у нее огромное сердце и огромная способность любить.

Надеюсь, пройдет совсем немного времени, и ее сердце будет принадлежать мне. Но начать я собирался с ее тела. Сексуальное напряжение росло с тех пор, как я закрыл за нами дверь, несмотря на серьезный разговор.

Светлая кожа Элизы порозовела, и когда я окинул ее разгоряченным взглядом, то заметил, что ее напряженные соски торчат сквозь тонкий свитер. Она покраснела еще сильнее, когда я подошел и встал перед ней. Ее глаза были на уровне моего паха, и когда ее взгляд упал на выпуклость там, ее глаза расширились, прежде чем она снова подняла их, чтобы встретиться со мной взглядом. Высунув язык, она облизала нижнюю губу, отчего та стала блестящей и такой соблазнительной.

Глубокий стон вырвался из моей груди, когда я схватил ее за руки и рывком поднял на ноги. Я сомкнул их на своей шее, затем положил свои руки ей на спину, прижимая ее тело к своей груди, и мой рот приник к ее губам.

На вкус она была такой же сладкой и теплой, как яблочный пирог, только что вынутый из духовки. Я почувствовал зверский голод и принялся жадно поглощать ее, в то время как мои руки скользили по ее грудной клетке и забрались под свитер, обхватили ее большие, мягкие груди. Они с лихвой заполнили мои ладони, и тихий стон, который она издала, когда я сжал их, отдался прям в член.

Я медленно опустил губы к ее подбородку и покрыл шею горячими, влажными поцелуями, посасывая то тут, то там, чтобы оставить свой след. Элиза откинула голову назад и запустила руки в мои волосы.

Когда я убрал руки с ее грудей, она протестующе заскулила, заставив меня рассмеяться.

— Терпение, детка.

Затем я схватил подол ее свитера и стянул его через голову. Она практически вывалилась из своего черного кружевного лифчика, и я облизал губы, когда опустил чашечки и наклонился, чтобы взять в рот одну розовую вершинку.

— Блэйд, — выдохнула она, выгибая спину.

Я с хлопком отпустил ее сосок и, посмотрев прямо ей в глаза, крепко сжал ее большие соски и прорычал:

— Тоби. Зови меня Тоби, Элиза.

Ее карие глаза практически превратились в шоколадные, и она кивнула с милой улыбкой.

— Тоби.

— Черт, — пробормотал я, закрывая глаза и пытаясь подавить прилив удовольствия, который грозил заставить меня кончить в штаны, как возбужденного подростка. — Слышать, как ты произносишь мое имя таким сексуальным голосом… Блять, детка, это чертовски возбуждает.

Я снова вцепился в ее сосок, посасывая и покусывая его, в то время как мои пальцы крутили и пощипывали другой. Затем я переключился и проделал то же самое с другим соском.

Мой рот вернулся к ее губам, я обхватил ладонями ее бедра, притягивая ее к себе ближе, приподнимая на цыпочки так, что выпуклость в моих штанах оказалась между ее бедер.

Я чувствовал ее тепло и больше не мог терпеть барьеры между нами. Оторвавшись от нее, я упивался видом ее сисек, подпрыгивающих от ее прерывистого дыхания, пока расстегивал ее лифчик. Я не стал дожидаться, пока она выкинет его в сторону, и расстегнул пуговицу на ее джинсах и стащил их вниз по ногам.

У меня потекли слюнки при виде ее пышных бедер. На ней было такое же нижнее белье, и я потерся носом о влажное кружево, глубоко вдыхая.

— Ты пахнешь как рай, — прохрипел я. — Не могу дождаться, чтобы попробовать тебя на вкус.

Элиза ахнула, и я лукаво ухмыльнулся, увидев ее изумленное выражение лица.

— Ты хочешь… ох!

Я сжал в кулаке ткань в центре ее трусиков и сорвал их, а затем сразу же провел языком по ее щелке.

— Святое дерьмо, детка, — простонал я. — Даже лучше, чем я себе представлял.

Ее ноги задрожали, и она вцепилась в мои плечи, чтобы не упасть.

Я хотел наслаждаться каждым прикосновением к ее сладкой, сочной киске, но я уже висел на волоске, мне нужно было быть внутри нее. Поэтому я не терял времени даром, доводя ее до кульминации с помощью пальцев.

— О, да! Тоби! — Элиза закричала, когда ее тело затряслось, а киска сжалась вокруг моих пальцев.

Я вскочил на ноги и подхватил ее на руки, затем осторожно положил на кровать. Она все еще пребывала в состоянии блаженного забвения, когда я сбросил с себя одежду и накрыл ее своим телом. Она была крошечной по сравнению со мной, и это заставляло меня чувствовать себя еще больше защитником и собственником по отношению к ней.

— Черт, детка. Ты так хорошо чувствуешься подо мной, — ее горячая кожа была влажной и практически горела там, где мы соприкасались. Из толстой, набухшей головки моего члена непрерывным потоком лилась сперма, поэтому я легко скользнул между ее складок. Она вскрикнула, когда я потерся о ее клитор. — Такая мокрая, — простонал я. — Я нуждаюсь в тебе.

— Да, — прошипела она, сжимая мои бока с такой силой, что ее ногти впились в мою плоть.

Легкий укол боли послал по мне волны удовольствия, и я приставил головку члена к ее входу. Маленький проблеск здравомыслия пробился сквозь туман, и я остановился, осознав, что чуть не врезался прямо в нее, не зная, нужно ли мне быть осторожным.

Она была такой маленькой, так что в ней было очень узко. И если бы она была нетронута… Эта мысль вызвала еще один прилив спермы из моего члена, сделав ее вход скользким, что было хорошо, так как это помогло бы мне легче скользить внутрь.

— Элиза, детка, — прогрохотал я низким, хриплым голосом. — Ты девственница?

Она замерла на секунду, затем ее взгляд опустился на мою грудь, и она кивнула.

Я крепко зажмурил глаза, пытаясь взять себя в руки, когда я теперь знал, что буду первым и единственным членом, который почувствует хватку ее горячей маленькой киски.

Когда я открыл глаза, она все еще смотрела на мою грудь, а ее щеки горели алым румянцем.

— Элиза, посмотри на меня, — потребовал я.

Она медленно подняла взгляд на мое лицо, и в ее карих глазах промелькнуло облегчение, когда она увидела мою улыбку.

— Для меня не имело бы значения, если бы я не был у тебя первым, но собственнический засранец внутри меня в восторге от того, что я единственный мужчина, который когда-либо узнает, каково это — быть внутри тебя.

На этот раз на ее лице вспыхнуло от удовольствия, и я подтвердил свои слова долгим, глубоким поцелуем. Я отстранился и посмотрел на нее сверху вниз, самодовольно улыбаясь изумленному выражению ее прекрасного лица. Я наклонил голову так, чтобы мои губы коснулись ее уха, и спросил:

— Ты принимаешь противозачаточные, детка?

Она вздрогнула и простонала:

— Эм… нет… я… о, боже мой! О, да.

Я не дал ей времени по-настоящему обдумать ситуацию, когда получал ответ. Я проталкивался в ее лоно дюйм за дюймом, давая ее мышцам возможность растянуться, чтобы вместить мой огромный член. Когда я почувствовал ее девственную плеву, я остановился и уставился в ее глубокие коричневые омуты.

— Я буду предельно откровенен, детка. Эта вишенка моя, и когда я ее сорву, пути назад не будет. Никогда. Ты моя, Элиза. Ты понимаешь?

Она облизнула губы и кивнула.

— Моя. Скажи это, — приказал я.

— Твоя, — прошептала она.

— Правильно, — прорычал я. — Только, блять, моя.

Затем я обхватил ее за восхитительные бедра и удержал их на месте, пробиваясь сквозь ее тонкую преграду и полностью погружаясь в нее.

— О, да, — простонал я в экстазе. — Ты чертовски тугая, детка. — Я смахнул поцелуем слезинку, скатившуюся по ее щеке, и уткнулся лицом ей в шею, отчаянно стараясь не двигаться. Она в любом случае будет чувствовать боль, когда возьмет меня, но я не хотел усугублять ситуацию, двигаясь до того, как она будет готова.

— Ты в порядке? — спросил я через минуту.

— Думаю, да. Я… хм… чувствую себя действительно наполненной.

Я усмехнулся и поцеловал ее в шею.

— Пока еще не совсем. Но обещаю, когда я закончу, ты будешь заполненной до конца, — я намеревался наполнить ее как можно большим количеством спермы и надеялся, что мои мальчики быстро справятся со своей работой.

— Я… эм… ты можешь…

Она замолчала, и я поднял голову, чтобы оценить выражение ее лица, и подавили улыбку, когда увидел, что она сильно покраснела.

— Чего ты хочешь, детка? Тебе не нужно стесняться. Ты можешь сказать мне или спросить меня, о чем угодно.

Ее внутренние мышцы напряглись, и на мгновение перед моими глазами заплясали звезды.

— Думаю, мне нужно, чтобы ты пошевелился, — пробормотала она.

Я прижался к ней.

— Вот так?

— Да, — простонала она, откидываясь головой на кровать. — Еще.

Я снова медленно вошел в нее, отстранившись на несколько дюймов.

— Этого хватает?

Она, кажется, поняла, что я дразню ее, потому что ее глаза распахнулись, и она впилась в меня взглядом.

— Сильнее, — процедила она сквозь зубы, а одна ее рука переместилась на мою грудь, чтобы слегка потянуть за пирсинг в моем соске, и это касание дошло до моего члена.

Я усмехнулся и немного отстранился, но на этот раз подался бедрами вперед.

— Да, — захныкала она. — Глубже.

В этот раз я почти полностью вошел в нее, прежде чем снова войти и замереть. Я был потрясен своим уровнем самоконтроля, но я хотел, чтобы ей было комфортно со мной. Я был уверен, что она может попросить все, что захочет, и я это сделаю. Кроме того, она была чертовски милой, когда раздражалась.

— Вот так?

— Тоби, — очаровательно прорычала она. — Перестань дразнить меня.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Элиза, — мягко попросил я ее.

— Я хочу, чтобы ты двигался сильнее, — пробормотала она, густо покраснев.

— И?

— Быстрее.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, не так ли, детка? — пробормотал я, подчеркивая слово «трахнуть» движением бедер.

— Да! — закричала она. Затем сильно сжала свои внутренние мышцы, и весь контроль вылетел из моего тела.

— Блять! — кричал я, входя и выходя из нее в бешеном темпе, стараясь проникнуть еще глубже каждый раз, когда я наполнял ее своим членом. — Обхвати меня ногами, детка, и плотно обхвати своей киской мой член. О, черт, да, детка. Вот так. Черт!

— Тоби! Да! Да! — Элиза обвила руками мой торс, уткнулась лицом мне в шею и прижалась сиськами к моей груди. С каждым толчком ее твердые, как алмазы, соски царапали мою кожу, ногти впивались мне в спину, а ее стоны становились громче.

— Да! Сильнее, Тоби! О, да! Да! Не останавливайся! Да!

Я потянулся вверх, ухватился за изголовье кровати и приподнялся, вдавливая пальцы ног в матрас, чтобы получить больше опоры. Какая-то часть меня понимала, что мне следует быть осторожнее, так как это был ее первый раз, но чем сильнее я трахал ее, тем более дикой она становилась. Ее киска сжимала меня, как тиски, борясь за то, чтобы не отпускать меня каждый раз, когда я отстранялся.

— Черт, Элиза! О, черт, да! О, блять!

Я понятия не имел, как, черт возьми, мне удавалось так долго сдерживать свой оргазм, но я достиг конца и был готов взорваться. Просунув одну руку между нами, я раздвинул ее складочки двумя пальцами, затем средним пальцем стал теребить ее клитор, пока она не содрогнулась, выкрикивая мое имя во все горло, а ее тело сотрясалось от силы оргазма.

Ее крепкая, горячая хватка вокруг моего члена заставила меня погрузиться в забвение после еще двух толчков. Я погрузился так глубоко, как только мог, и взорвался. Ее внутренние мышцы напряглись вокруг моего члена, и я излил всю свою сперму до последней капли в ее незащищенное лоно.

— Срань господня, — выдохнул я, рухнув на Элизу, хотя был осторожен, чтобы не придавить ее всем своим весом.

— Это было… — ее руки и ноги безвольно упали на матрас, заставив меня рассмеяться.

— Чертовски невероятно, — добавил я.

— Именно так.

Она вздрогнула, когда я, наконец, отстранился, а я нахмурился, мысленно обозвав себя двадцатью названиями эгоистичных засранцев за то, что взял ее так грубо.

— Черт. Не стоило так сильно на тебя давить. Завтра у тебя все будет чертовски болеть. Я не уверен, сможешь ли ты ходить.

Элиза повернула голову, чтобы посмотреть на меня снизу-вверх и улыбнулась, а ее щеки порозовели.

— Оно того стоило, — сказала она.