Блистательный рыцарь - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Лео Франковски (ч. 3)

разрешения. Там было около ста человек.

Они были более смуглые, чем мы. Их волосы были черными, а глаза - коричневыми

и, иногда, зелеными. Они были среднего роста и имели тонкие, жилистые тела, как у армян

или даже арабов. Тем не менее, они не выглядели точно как кто-либо из этих народов.

Их лидер, который выглядел таким же оборванцем, как и все остальные, очень плохо

знал польский, но другие не говорили на нем вовсе. Мне потребовалось несколько часов, чтобы понять, что они хотят, и я бы вовсе махнул на них рукой, если бы не услышал слова

"Новацек" и "алхимик".

Годом ранее, я попросил своего друга - торговца Бориса Новацека - направить ко мне

химика, если он встретит такового, так как я был слаб в практической химии. Судя по всему, этот человек являлся эквивалентом химика из тринадцатого века. Он имел при себе три горшка

из которых, похоже, пахло кислотой и он дал понять жестами, что он их сделал.

Я очень нуждался в химике. Мы выбрасывали множество разных вещей, которые

могли бы быть полезны, если их правильно использовать. Например, каменноугольные смолы

по сути, являются липкой грязью, представляющей собой смесь тысячи химических веществ, некоторые из которых могут быть очень полезны. Я знал, что они содержат аспирин, красители, консерванты древесины, но это лишь некоторые из них.

Но я не имел ни малейшего понятия, как выполнить очистку этих материалов.

Мне нужен был один химик… или может быть несколько. Но мне не нужна была тысяча

химиков!

Я попытался донести эту идею, но у меня плохо это получалось.

Прозвенел колокол к обеду и я почувствовал, что голоден. Поглядев на толпу беженцев, или кем уж они там были, я понял, что они не ели прошлые дни и очень мало ели в предыдущие

месяцы. У нас было достаточно еды, и не было оснований, чтобы не проявить милосердие.

Я пригласил их на обед, пытаясь общаться с ними жестами, но это было лишь временное

приглашение, и я не собирался нанимать их на постоянной основе.

Проблемы начались почти что сразу. Там, откуда я родом, считается, что если вы гость, то вы едите то, что перед вами ставят и, по крайней мере, делаете вид, что вам это нравится.

Но они не стали пить наше пиво, настояв на том, что будут пить только воду. Многие поляки

считают, что они не могут доверять человеку, которые не хочет с ним выпить и отказ

от проявленной щедрости считается оскорблением.

Их лидер подробно расспрашивал меня о том мясе, которое мы им предложили

и, в конце концов, чтобы ответить ему, я нарисовал свинью. Он отреагировал так, как будто

я попытался накормить его человечиной и, выяснив, что это свинина, что-то сказал своим

спутникам, так что они довольствовались хлебом и кашей. По крайней мере, их стало дешево

кормить, хотя они и питались три раза в день, точно также как и мои люди.

Во второй половине дня или улучшился его польский или я научился лучше

жестикулировать. Кажется, его звали Золтан Вараниан, хотя не уверен, было ли "золтан"

именем или титулом. В любом случае, я подумал, что он и его люди могли бы остаться здесь

в течение двух недель, но после этого должны будут уехать.

Я также настаивал на том, чтобы они помылись, прежде чем лечь спать и это вызвало

другие проблемы. У моих людей не было табу на наготу, а у них было. Мужчины и женщины

не мылись вместе. Всякий раз, когда один из моих рабочих другого пола входил в душевую

в неудачное время, поднимался сильный шум. Их мужчины также закричали, когда красивая

девушка вошла к ним, чтобы присоединиться. Культурный шок во всем его проявлении.

Их одежда представляла собой лохмотья, а у нас было столько ткани, что она

вываливалась из наших ушей. За всю работу в Орлином Гнезде, граф Ламберт платил мне

тканью и у меня не было времени, чтобы избавиться от нее так, чтобы получить от этого

выгоду. Я дал задание Янине дать им достаточно ткани, чтобы сделать одежду для каждого

из них.

В тот вечер на ужин был ягненок, которого они ели. Мы разместили их в двух нижних

этажах в четверти для благородных гостей, так как для них не было свободных комнат где-либо

еще. Они были набиты там как дрова, но даже в этом случае, я не знал, что мы будем делать, если бы вдруг герцог решил нанести неожиданный визит. Может быть, тогда придется

разместить их в сараях…

Следующим утром мне действительно нужно было поехать в Орлиное Гнездо, так как

я уже опаздывал на день. Я приставил Наташу к Золтану, сказав, чтобы она сделала

все возможное, чтобы научить его польскому. Также я сказал, что не ожидаю от нее, что она

будет с ним спать. В конце концов, должны быть пределы гостеприимству.

Наташа взялась за работу с тем же веселым удовольствием, с каким она делала

все остальные вещи. Я никак не мог решить для себя, было ли странным то, что она была такой

приятной или то, что другие женщины в мире не были такими же, как она. Любой мужчина, включая меня, который бы не женился на этой девушке, был бы полным дураком. Конечно, я получил ее без того, чтобы жениться на ней.

Четыре десятка мальчиков, которые ждали меня в Орлином Гнезде, были яркими десяти-двенадцати летними детьми и являлись отпрысками местной знати. Большинство из них имели

слугу или даже двух и все эти люди ожидали, что получат тепленькое местечко около одного

маленького человечка. Я положил этому конец, назначив большинство из них следить

за порядком в домах, готовить и убирать, что освободило многих из моих собственных людей

для какой-либо другой продуктивной работы.

Мальчики были распределены по шесть человек в комнату, а одного ответственного

слугу поселили с ним в основном для того, чтобы держать детей в порядке. В принципе, было

достаточное количество комнат, чтобы расселить число людей в восемь раз большее, чем у нас, и каждый из мальчиков мог бы иметь свою собственную комнату, но мальчики в этом возрасте

являются стадными в своих предпочтениях. Я хотел заставить их сформировать долгосрочные

дружеские отношения и чувство коллективизма. В первые несколько дней я разрешил им

менять соседей по комнате так, как им захочется, но после этого распределение по комнатам

стало довольно постоянным.

Граф Ламберт выбрал директора школы и мне понравился этот человек. Он должен был

учить два класса по двадцать человек - один с утра, а другой - после обеда. Он должен был

научить стандартным предметам, таким как чтение, письмо и арифметика. Когда они были

не в школе, мальчики были под надзором моих плотников - тех из них, кто хорошо умел ладить

с детьми. Данная система дала нам утреннюю и вечернюю команды, что привело

к возникновению дружеского соперничества. Большое количество времени тратилось

на командный спорт, а по выходным устраивались соревнования между сменами.

Я начал учебу мальчиков с изготовления воздушных змеев и заставил их построить

своих собственных. И не просто обычных воздушных змеев, но управляемых змеев, с двумя

и тремя веревками. К концу недели я рассказал им о приклеивании песка к веревкам так, чтобы вы могли подрезать веревки другого змея.

Конкурс получился жестким! И, надеюсь, мальчики кое-что поняли.

Вернувшись в Три Стены я подумал, что введение униформы может помочь

сформировать чувство солидарности, которую я пытался выстроить между мальчиками.

Фабрика графа Ламберта выпускала вполне неплохую красную шерстяную ткань, а Медногорск

мог производить тонны медных пуговиц и военных украшений.

Я решил, что белые брюки и белая водолазке будут прекрасно сочетаться с красным

жакетом с открытым воротником. Брюки и жакет будут иметь карманы на современный лад, поскольку хранение всего в поясных сумках неудобно. Черные кожаные сапоги, пояс

и перчатки. Латунные пуговицы, пряжки, знаки и погоны. И красная или белая остроконечная

шляпа в зависимости от того, к какой смене относился курсант.

К концу года я скажу мальчикам разработать кинжал класса, и никто кроме них не будет

использовать конструкцию такого вида. Каждый класс будет иметь свой собственный дизайн

подобно тому, как многие школы имеют кольца классов.

Инструкторы будут иметь аналогичную одежду, кроме того, что у них будут черные

шляпы. Рабочие будут одеты аналогичным образом за исключением того, что на их одежде

будет гораздо меньше украшений.

Я раздумывал над тем, должны или нет дети сами шить себе форму, поскольку умение

шить было необходимо, чтобы сделать полотняную обшивку самолетов. Я решил этого

не делать, поскольку мальчики в этом возрасте растут очень быстро. Если ребенок сделает

одежду сам, то он не будет считать правильным сдавать ее сразу же, как только он ее перерос, а очевидная экономия посредством передачи поношенных вещей другим людям считалась

обычной в это время даже среди высшей знати.

За ту неделю, пока меня не было Наташа и Золтан добились исключительного прогресса

в изучении языка. Сейчас я фактически мог бы с ним разговаривать. Частично это можно было

отнести на счет терпения Наташи, но в основном это было связано с тем, что Золтан

был опытным лингвистом, владеющим одиннадцатью другими языками. У него все еще был

словарь пятилетнего ребенка и большую часть нашего времени вместе мы тратили

на обсуждение значения различных слов, но он был в состоянии рассказать свою историю.

Он и его люди были родом за тысячи миль к востоку от Трех Стен, с восточного

побережья Каспийского моря. Они были из города Угренч, который являлся частью

Хорезмской империи, простиравшейся от Арабского океана (Примечание: Оманский залив) до северной части Аральского моря, и от Гиндукуша до берегов Каспия.

Если верить словам Золтана об этой стране, то она расположена перед воротами Рая, небо над ней никогда не покрывается тучами, а воды всегда в избытке в реке Аму, которая

питается никогда не сходящими ледяными шапками Гималаев. Прудов, садов и пшеничных

полей всегда в изобилии из-за орошения могучей Аму. Там расположены под солнцем десятки

процветающих и знаменитых городов, каждый из них с населением более полумиллиона, а вся

империя густо заселена. Тем не менее, там такое обилие земли, что ее было достаточно

для всех.

Затем из-за гор на северо-востоке пришли монголы, убили шаха и захватили Самарканд, столицу Бухары. Города были уничтожены, а все их население убито. Поскольку их армия была

полностью уничтожена, шах убит или, как некоторые говорили, отправился охотиться

за пределы берегов Каспийского моря, и больше не осталось никакой надежды, то принц

Угренча покорился Чингизхану. В обмен на разорительную дань для захватчиков, он купил мир

на несколько лет.

Но дань увеличивалась из года в год и, наконец, было добавлено требование, что все здоровые мужчины должны поступить на службу к хану в армию, чтобы сражаться

в иностранных походах. Уже выплачиваемая дань в зерне, золоте и рабах привела к голоду

в землях. А без помощи здоровых мужчин, дань не могла быть выплачена. Женщины, дети

и старики в состоянии хоть и плохо, но себя обеспечивать, при этом, не создавая никаких

припасов. Но без выплаты дани, армии хана вернуться и некому будет защитить их от них.

Принц Угренча объединился с другими князьями в их восстании против монголов

и Угренч стал последним уничтоженным городом. Окружающая местность осквернялась

в течение нескольких дней и каждый город, село и дом были сожжены. Фруктовые сады

и виноградники были вырублены ни по какой другой причине, кроме как из удовольствия

от их уничтожения. Женщин насиловали в пределах видимости городских стен, а изнасиловав, вырывали им горло. Целые семьи выстраивали в линию и расстреливали из луков.

Угренч продержался против орды монголов пять месяцев, пока не закончились

все стрелы и вся еда и даже крысы были пойманы и съедены.

Потом монголы предложили перемирие.

Они сказали, что если принц им сдастся, то они сохранят жизнь всем остальным

в городе, поскольку только принц восстал против своего правителя, а все остальные, кто за ним

последовал, были им обмануты. Монголы поклялись Аллаху и своим собственным языческим

богам. Принц посовещался с своими советниками, а затем добровольно сдался. Как только

принц вышел из городских ворот, монгольские солдаты его схватили. Они обезглавили принца

в пределах видимости его подданных, а затем их армия вошла в город.

Они приказали всем покинуть город, поскольку они поклялись, что они сохранят людям

их жизнь, но город должен быть уничтожен. Люди могли взять с собой все, что они смогут

унести, но не более того. Всех жителей вывели за ворота, они были обысканы и у них забрали

все оружие. Затем они были разделены на группы в зависимости от их профессий. Каждая

группа охранялась отдельно.

Первыми, кого убили были офицеры. На глазах их семей им связали руки и ноги, а затем

некоторых из них задушили, а другим - отрубили головы. Их семьи вскоре были также убиты

за исключением нескольких сотен привлекательных молодых женщин, которые были раздеты, закованы и отведены в сторону. Затем они перешли к другим группам и систематическое

убийство продолжилось в течение нескольких дней. Когда люди пожаловались монголам, что

они не держат их клятву своим богам, их хан ответил, что он обещал не убивать их в городе, но сейчас они находятся за пределами его стен.

Убийство прекратилось на некоторое время только тогда, когда не осталось никого, кроме сотни лучших мастеров с их семьями в одной группе, двух тысяч молодых женщин

в другой, а также восьмидесяти тысяч мужчин – в третьей.

Все то время, что продолжалось убийство, все головы убитых складывались

в аккуратные пирамиды, а другая часть орды систематически грабила город, хотя большинство

самых ценных переносимых вещей были в багаже беженцев.

Затем, город был сожжен, а пленным мужчинам приказали снести каждую стену, каждый дворец, каждую мечеть и каждую лачугу. Когда это было сделано, то всего этого было

все еще недостаточно, чтобы удовлетворить хана. Пленников заставили рыть канал и затем

перегородить могучий Аму таким образом, чтобы река потекла через то место, где был город.

Это уничтожило ирригационную систему и без ирригации поля высохли, а почва была снесена

ветром. Ничего не осталось от некогда прекрасного Угренча, чье население когда-то состояло

из полумиллиона человек. Восемьдесят тысяч рабочих были убиты, а их головы были

добавлены к пирамидам черепов.

На фоне монголов Гитлер выглядел как мелкий хулиган, а Сталин – как небольшое

изменение.

Золтан был главным алхимиком в своем городе и, таким образом, его и его семью

пощадили, и монголы ничего им не сделали. Это же относилось ко всем другим людям в его

маленькой группе. Молодые женщины были отделены и их никто и никогда не видел.

Группу Золтана повели в сторону Каракорума с охраной из двадцати мужчин.

Заключенных заставили готовить для охранников, а Золтан также как и о минералах, имел представление о свойствах растений. Он придумал яд из корней некоторых пустынных

растений и добавил их в еду, чтобы убить охрану.

Затем он повел своих людей на запад и в течение семи лет они скитались в поисках дома, постоянно изгоняемые из христианских стран, поскольку они были мусульманами, и из мусульманских стран, поскольку там их считали еретиками, и смертельно боясь

приближаться к землям хана. Сначала их было около пятисот человек, но четверо из пяти

умерли или пропали в дороге. Сто человек были теми, кто остался от города с полумиллионным

населением.

Это была печальная история и мне было очень жаль этих людей. Но, черт побери, у меня

были проблемы с моими собственными! Я должен был быть уверен, что то, что случилось

с Угренчем, не случиться с Краковом! Чтобы сделать это я нуждался в постоянной поддержке

со стороны государства, церкви и моих людей. И наличие этой толпы беженцев никак не могло

мне помочь.

Все они были своего рода мусульманами, но, насколько я мог судить, все они были

членами какой-то еретической секты. Или, по крайней мере, как сказал Золтан, все другие

мусульмане были еретиками, что, я думаю, означало то же самое. И это было последнее, что мне было нужно. Члены маленькой религиозной секты, как правило, являются фанатиками, которые с нетерпением ищут новообращенных.

Церковь уже проводила инквизицию относительно меня и если они выяснят, что я

занимаюсь укрывательством и поддержкой мусульман и, к тому же, еретиков, то все это может

очень плохо для меня закончится. А что если беженцы начнут обращать в свою веру добрых

христиан – ну я даже не хочу об этом думать.

Я получил очень твердое уверение в том, что его люди не пытались говорить с моими

людьми на предмет перехода в его веру или предпринимать другие действия, чтобы кто-то стал

мусульманином-еретиком.

Он ответил, что это не является проблемой и пустился в длинные богословские

рассуждения, которые были мне не понятны, но к его удовлетворению, это, несомненно, свидетельствовало о том, что нам никогда не будет разрешено присоединиться к его секте

и, поэтому, у нас не будет никакого шанса получить спасение.

Это еще больше вывело меня из себя!

Черт возьми, он мне говорит, что я недостаточно хорош, чтобы присоединится

к его секте? Я был достаточно хорош, чтобы присоединится к чему бы то ни было, но я этого

не хотел. К этому времени было уже достаточно поздно и, по ощущениям, я бы уже назвал

это ночью. Все уже продолжалось слишком долго, и я был бы порядочной сволочью, если бы

и дальше продолжал мучить гостя (Примечание: Возможно, неправильный перевод).

Следующее утро я провел в попытках наверстать свои дела. Приближалась весна

и я планировал построить второй блок домов (или защитную стену в зависимости от того, как вам хотелось его рассматривать) отстоящую на десять ярдов от первой. Новая стена должна

была быть построена из кирпича с черепичной крышей.

Кроме того, я запланировал постройку лесопильного и мебельного магазинов

за пределами города там, где протекающий небольшой ручей делал проще транспортировку

бревен. Весь лес в нашей долине был вырублен, а те деревья, что остались, были оставлены

для красоты. И было бы глупо тащит огромные бревна к существующей лесопилке.

И, помимо этого, была еще куча мелких вещей, которые необходимо сделать, когда вы

участвуете в процессе в роли менеджера.

Время уже перевалило за полдень, когда я смог вернуться к Золтану, но я решил

прогнать его и его людей в конце недели. Я чувствовал к ним жалость, но между нами было

слишком много культурных различий, чтобы мы когда-нибудь смогли жить вместе.

В прошлом году мы без особых проблем приняли группу пруссов, но это были дети, чьи семьи были убиты крестоносцами. Они очень сильно нуждались в новых семьях и были

очень приспособляемыми. А эти мусульмане или кем бы они ни были, были тесно сплоченной

общиной. Такая группа может сохранять свою структуру неопределенно долго. Они должны

были уйти.

Знаю, это звучит жестоко, но сейчас были жестокие времена. Был предел тому, что я

мог сделать и если бы я взял на себя ответственность за эту группу иностранцев, то это

значило бы, что где-то жили сто поляков, которым я мог бы помочь, но не сделал этого.

Мои собственные люди умирали каждую зиму, и я должен был сделать для них больше, чем кому-либо из страны о которой я раньше никогда не слышал.

Но пока они находились здесь и я платил по счетам, то я хотел получить все, что Золтан

знал о практической химии. Это оказалось сложно сделать.

Часть проблемы заключалась в отсутствие взаимного словаря. Золтан выучил польское

слово "дверь", когда Наташа указала на дверь и сказала "дверь". Требовалось еще немного

поговорить, чтобы убедиться, что она не говорила о дверной ручке или о дверной раме, но это

не занимало слишком много времени. Но как, черт возьми, можно обсудить концепцию нитрата

калия? Я не мог сказать, что это было основным компонентом пороха. Он не знал, что такое

порох. Это белые кристаллы? Но так выглядели поваренная соль, песок и миллион

других вещей!

Я попытался начать с простейшего атома водорода. Спустя час разговора об атомах, Золтан сказал, что он читал старый греческий трактат об атомах, но был уверен, что это глупое

учение. Это не укладывалось в его систему влажных веществ, которым противостояли сухие

вещества, тепло против холода, а также вся земля, воздух, вода и огненный космос, в которые

он не только верил, но непоколебимо знал, что это было правдой. Тысячу раз он использовал

теорию, которой его учил его учитель и получил хорошие результаты. Как можно в этом

сомневаться?

Было уже поздно, когда мы подвели итог закончившемуся дню, отметив незначительный

прогресс. Следующие четыре дня были почти такими же плохими, хотя владение Золтаном

польским языком удивительно улучшилось.

Правда заключалась в том, что я имел плохое представление о теоретической химии

и всего лишь небольшой практический опыт. О да, это был обычный лабораторный

курс в колледже, но он предполагал использование предварительно подготовленных химикатов

и их смешение в соответствие с формулой. Все практические знания, что я получил, я мог бы

точно также получить в классе домоводства. На самом деле, мои знания были гораздо хуже, чем записи в поваренной книге. Я не имел ни малейшего представления о том, как в природе

выглядит большинство химических веществ. Домохозяйка, по крайней мере, знает, как выглядит курица!

А Золтан имел некоторые знания в практической химии. У него с собой были банки

с соляной, серной и азотной кислотами. Он доказал это, растворив немного золота. Также, он был убежден, что может превращать свинец в золото, как только достаточно хорошо в этом

разберется. Просто он еще не нашел правильной процедуры.

Между нами не было точек соприкосновения. И мои люди не ладят с его. Было уже две

драки, а в еще один раз участники уже успели выхватить ножи, прежде чем их развели.

И все это происходило совсем не потому, что богатые поселенцы приставали к бедным

беженцам. Этот чертов цыган совсем не должен был хватать замужнюю женщину, даже если

она шла голой в душевую в неподходящее время дня!

Если дела будут идти так, как идут, то, рано или поздно, кто-то кого-то убьет.

Утром за день до их запланированного отъезда, Золтан пришел ко мне с предложением

устроить пир для некоторых из нас. Его мусульмане приготовят еду и устроят развлечения, скажем для сорока моих лучших мужчин. Кажется, среди его людей существовало правило

организовывать праздник только для мужчин. Женщины и дети доедали со стола объедки.

Ну что ж, хорошо. Та еда, которую они будут подавать, принадлежит мне, но я

мог видеть, где тут будет жест доброй воли. Пусть это будут развлечения. Кроме редких групп

менестрелей и клоунов в Средневековье развлечением считалось все, что вы могли придумать

для себя сами. Разнообразие тут только приветствовалось. Я сказал, что мы устроим вечер

в жилых комнатах моих апартаментов.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

Когда я вернулся в Три Стены то обнаружил там странные вещи. Туда на время была

приглашена группа иностранцев и, было объявлено, что в течение дня для них установлено

определенное время для мытья.

Я обсудил это с Явальдой, дружбу с которой поддерживал отчасти потому, что она

дружила с моей любовью, Кристиной. Также, она отвечала за конюшни и обеспечивала очень

хороший уход моей лошади.

Кажется, все мужчины заворачивали свои головы в полотенца и смущались, если кто-нибудь видел их без этих странных одеяний. Женщины же, всегда держали свои лица

закрытыми, даже среди других женщин. Их пригласили, потому что пан Конрад сжалился

над ними, но вскоре они должны будут уйти.

Но у Явальды были более интересные новости, и она взяла с меня обещание хранить

тайну прежде, чем она расскажет мне об этом. Они еще не были уверены, но все выглядело

так, как будто Кристина была беременна!

Дамы пана Конрада давно используют метод предотвращения беременности, которому

их научила пани Ричеза, также известный как календарный метод. Тем не менее, кажется

что не все дети Божьи имеют один и тот же ритм и Кристина пропустила свое время.

Это взволновало меня, так как теперь ей придется выйти замуж или все будут считать ее

шлюхой! Если пан Конрад не захочет ее, а он часто говорил, что не хочет, тогда, возможно, рассмотрят мою кандидатуру! И я, возможно, наконец-то женюсь на моей любимой!

Таким образом, я был в возбужденном настроении, когда мне пришло приглашение

в апартаменты пана Конрада на час вечерних развлечений! Но мои первоначальные надежды

вскоре были разбиты, так как это все предназначалось только для иностранцев и только

для мужчин.

Я пришел одетым в мои лучшие одежды, которые были достаточно хороши теперь, когда я могу позволить себе такие вещи и, конечно же, я одел замечательные меч и кинжал, которые выиграл в битве с кастильцами.

Вскоре, я примостился на подушке с паном Конрадом по правую руку и Ильей –

по левую в большом холле пана Конрада или "гостиной", как он настаивает, чтобы его

называли. Эта большая комната занимает весь верхний этаж этого здания, ее ширина составляет

восемнадцать ярдов и она выше любой другой комнаты в здании, а ее пол выше соседних

крыш.

Потолок более чем в два раза выше человеческого роста, что обычно в Трех Стенах, но само по себе высоко. В комнате нет драпировки бархатом или гобеленов, но все же

она имеет некую грубую величественность. Я точно знаю, что пан Конрад первоначально

задумывал нечто гораздо более скромное, поскольку присутствовал при том, когда

пан Владимир настаивал, что иногда необходимо произвести впечатление на благородных

гостей и пан Конрад с ним согласился.

Восточная стена была сделана из грубых известняковых блоков, а северная и южная

из необработанного дерева - деревянных плит, каждая в ярд шириной. Потолок поддерживался

огромными бревнами, а западная стена являлась частью натуральной известняковой скалы.

В этой скале был вырезан камин, достаточно большой, чтобы там могли встать двадцать

мужчин, если бы там не было огня. Сейчас он был достаточно силен. Несмотря на всю

эту грубость, зал был полон настоящей живой силы, что очень подходило к характеру

пана Конрада.

Три чужака играли на музыкальных инструментах. Инструменты были теми же самыми, которые использовались нашей группой, но их манера игры была очень странной. Они играли

не в лад и музыка имела странное тягучее звучание, которое мне, поначалу, не понравилось, но в конце концов я стал получать от нее удовольствие.

Лидер чужаков, их "золтан" (Примечание: Скорее всего, имеется ввиду "султан"), представил каждого из своих людей пану Конраду и всем присутствующим. Их имена звучали

для меня настолько странно, что я не смог запомнить ни одно из них. Но, также, они сказали, чем они занимаются по-польски. Вот этот вот был кожевенником, а тот другой - ювелиром.

Здесь были кузнецы, гончары, оружейники, ювелиры, кожевенники, астрологи, сапожники, стеклодувы, а также десятки других известных профессий, в том числе тех, которым не было

названия на польском. И все эти люди утверждали, что являются мастерами своих ремесел, что я воспринял с некоторым скептицизмом. Если бы я оказался в другой стране и стал

утверждать, что являюсь мастером, то кто бы мог уличить меня во лжи?

Пан Конрад последовал его примеру, представив всех его людей, которые здесь

присутствовали. Так как я сидел рядом с ним, он представил меня первым, а золтан перевел

сказанное на тот язык, на котором они говорили. Я почувствовал, что я должен встать, как это

полагается на христианском празднике, но чуть не упал, попытавшись это сделать. Посидев

в такой неестественной позе, я не чувствовал своих ног!

Пан Конрад сказал, что остальные должны оставаться на своих местах и продолжил, представив пана Владимира, которого, по праву, стоило представить первым, поскольку

из присутствующих он был единственным дворянином, но пан Конрад часто ставит последнее

первым и наоборот. Сам я думаю, что это часть его философии.

После того, как знакомства были закончены, была подана еда, причем обслуживали

мужчины, а не женщины. И хотя я знал, что все слуги пришли из наших кладовых, но здесь, в Трех Стенах, это выглядело странным.

Была подана лапша, такая тонкая, как маленькое зерно пшеницы, а также соус

к баранине такой, которого я никогда не пробовал прежде. Я подумал, что может быть

это какая-то иностранная приправа, но Явальда сказала, что эти люди пришли к нам абсолютно

без ничего, кроме лохмотьев на их телах. Все это оставалось для меня загадкой.

Мы ели латунными ложками и вилками, которыми нам показал, как пользоваться

пан Конрад, но иностранцы, будучи, разумеется, нецивилизованными, ели руками и только, как я заметил, правой рукой. Как я узнал позже, так было, потому что они касались своих

половых органов левой рукой, по-видимому, не зная как пользоваться шариками из сена

или умывальниками.

Их "золтан" встал и произнес речь на его едва понятном польском. Он сказал, что он

благодарен за нашу щедрость к его народу и публично благодарит пана Конрада за еду

и одежду, которую он в избытке им предоставил. Они будут вспоминать нашего господина

в своих молитвах, даже если мы называем Бога другим именем, нежели они.

Пан Конрад произнес ответную речь, но я не думаю, что он был слишком искренен.

Он сказал, что он сожалеет об их отъезде, но каждый из них сможет взять столько еды, сколько сможет унести, и он дарит им прощальный подарок в виде ста овец, которых

он попросил не убивать, пока они не покинули земли графа Ламберта из-за законов хозяина

относительно овец.

Золтан объявил, что чтобы нас развлечь, для нас станцует его дочь.

Вначале заиграла величественная музыка или настолько величественная, насколько

могут быть эти странные иностранные мелодии.

Вошедшая женщина была одета в эти странные огромные балахоны, которые

так нравились этим людям. Готов спорить, они так одевались, чтобы обмануть пана Конрада

и получить больше ткани, поскольку они получили ее в шесть раз больше того, что он ожидал.

Она была закутана с головы до ног и даже лицо ее было покрыто вуалью.

Через какое-то время музыка стала быстрее, и она сбросила вуаль со своего лица, открыв

прекрасное лицо и огромные зеленые глаза. Она бросила вуаль у ног пана Конрада, который, как и все мы, вытянул их, чтобы облегчить судороги в ногах.

Илья, сидевший рядом со мной, сказал: "Я знаю эту девушку! Я разговаривал с ней

две недели назад. Я встретил ее в столовой."

- Почему она тобой заинтересовалась?

- Потому что она очень разборчивая! А также потому, что я достаточно зрелый, чтобы

разговаривать с ней без того, чтобы постоянно смотреть на нее как на молодую самку.

- Как же ты с ней разговаривал? Я думал, что никто из этих людей не умеет

разговаривать на польском.

- В основном да, но она разговаривает. Ее научили говорить. Я думаю, что кто-то

из ночной смены помогал ей в течение дня.

- Так что, отношения между вами были чисто платоническими?

- Нет, мы не обсуждали философию. Только то, что значат слова.

Темп музыки опять увеличился, а вместе с ним и скорость танца. Девушка сняла

верхнюю накидку, открыв еще одну, которая плотно прилегала к телу. Ее длинные черные

волосы свободно развевались.

- Неплохое тело, - сказал Илья, - Если бы две недели тому назад я знал, что под этим

платком, возможно, я бы его немного пощупал.

Я кивнул, но меня слишком интересовал танец, чтобы говорить.

Темп музыки снова ускорился, и танец снова стал быстрее. Она бросила свою блузку

к ногам пана Конрада, открыв ремни, которые прикрывали ее грудь. Она была исключительной

красоты - значительно более прекрасна, чем кто-либо, кого я видел раньше в своей жизни, а ведь частью моей работы были ежемесячные поездки по тавернам Розовый Дракон. И, ведь

как считается, в этих тавернах самые красивые официантки в мире!

Музыка снова ускорилась, и она обнажила свой живот, оставшись одета только

в длинную тонкую юбку, на которой было много складок от подола до пояса. Ни один глаз

в комнате не смотрел ни на что другое, кроме как на это невероятное явление. По крайней мере, я не могу себе представить, что кто-то мог смотреть куда-то еще, хотя я и не стал тратить

время, чтобы это проверить! Она двигала своими бедрами невероятно быстрым образом, что заставляло колыхаться ее юбку. Никогда бы не подумал, что возможно, чтобы женщина

так двигалась, но это было так.

И снова музыка стала невероятно быстрой, и танец ускорился вместе с ней. Сейчас

она была полностью обнаженной, а на ее теле не было волос ниже шеи. Ее половые органы

были такими же гладкими как у ребенка.

- Посмотри, как гладко она выбрита! - сказал Илья, - Эти люди должны делать чертовки

хорошую сталь!

Я даже не потрудился кивнуть, так очарован я был ее танцем.

И вдруг музыка остановилась, и девушка упала к ногам пана Конрада, а капельки пота

блестели на ее теле.

В комнате воцарилась тишина, поскольку все мы замолчали.

Затем все начали аплодировать так, что задрожали стены и, казалось, должно было быть

слышно, на полпути к пану Мешко. Но девушка не двигалась.

Аплодисменты продолжались в течение длительного времени, но наконец золтан встал

с поднятыми вверх руками и разведенными в сторону ладонями и вдруг стало тихо.

- Вам понравилось, да? – спросил он.

И снова все аплодировали, пока их не остановили.

- А тебе, благородный пан Конрад. Тебе это также понравилось?

- Мне это очень понравилось, Золтан.

- Эту девушку зовут Киликия. Она моя единственная дочь. Она - единственная, кто осталась в живых из моей семьи. Но твои подарки нам так велики, что мы должны что-то

дать взамен. Я дам тебе ее. Она твоя рабыня. Возьми ее!

Пан Конрад неуверенно покачивался на своей подушке. Он сделал паузу, прежде чем

сказал:

- Золтан, я благодарю тебя за эту невероятную щедрость, но я не могу принять рабыню.

В Польше рабство является незаконным. В прошлом году я сражался, чтобы так сделать!

- Тем не менее, благородный пан Конрад, это так. Это самая послушная женщина

и она всегда делала то, что я ей говорил. Сейчас я говорю ей подчиняться тебе, и она меня

послушается, даже если это будет последнее слово, которое я ей скажу.

- Мне очень жаль, но я не могу нарушить закон. Я не могу принять рабыню.

Золтан подсел поближе к пану Конраду, наклонился и начал что-то тихонько ему

говорить. Поскольку я сидел рядом с моим господином, то думаю, ябыл единственным

человеком, который слышал то, что он сказал.

- Пожалуйста, пан Конрад. Мы сейчас находимся далеко на севере и скоро зима.

Нам негде жить и скоро все мы будем мертвы. Я тебя за это не виню. Ты сделал для нас очень

много хорошего, и ты не обязан поддерживать группу бездомных странников. Но ты был

нашей самой последней надеждой и теперь мы должны умереть. Но, пожалуйста, я прошу тебя

как отец. Пусть моя маленькая девочка живет.

Пан Конрад замолчал на какое-то время.

- Думаю, да. Я о ней позабочусь.

- Спасибо, мой господин.

Золтан встал и объявил толпе:

- Благородный господин принял мой дар!

Толпа разразилась приветствиями, но сам я думаю, что золтан не хотел бы, чтобы

его люди знали истинную причину его щедрости.

Когда фестиваль закончился, я увидел, что пан Конрад вернулся в свои палаты

или спальню, как он ее называл, вместе с девушкой под мышкой.

Она все еще была голой.

Следующим утром за завтраком, пан Конрад настоял, чтобы была подана еще одна

тарелка (Примечание: Буквально "дополнительная еда") и все говорили только о танце Киликии

предыдущим вечером, а те из нас, кто там был, оказались в центре внимания. Все девушки

завидовали, а Явальда сказала, что она готова была отдать свою зарплату за следующий год, чтобы люди также говорили о ней, как об иностранке.

- Киликия останется с нами, - сказал я, - Попросите ее, чтобы она давала вам

уроки танцев.

- Говорю вам, перед лицом Бога, я обязательно попрошу ее об этом! - сказала Явальда.

- Здорово. Я бы хотел увидеть, как все наши женщины это делают. Что касается меня, то я думаю, что это своего рода танец плодородия, чтобы побудить мужчину к браку. Уверен, что ни одна беременная женщина не смогла бы так сделать или, если бы даже смогла, то не слишком долго. Может быть, идея этого танца заключается в том, чтобы показать

мужчине, что он получает неиспорченный товар.

- Неиспорченный! - вскрикнула Наталья, изображая гнев, а Явальда бросила в меня

кусок хлеба.

Я взял хлеб и поцеловал его, показывая, как нужно правильно с ним поступать, поскольку хлеб, в своем роде, священен, и указав Явальде на неправильность ее поступка.

После этого, я положил хлеб на стол и она, конечно же, его съела.

- Ну… дворянам нравятся такого рода вещи. Простолюдины же вынуждены

довольствоваться тем, что они могут получить.

Возможно, я перешел бы к еще более игривой пикировке, но вошел пан Конрад и дал

понять, что хотел бы поговорить с нами со всеми и в комнате сразу же стало тихо.

- Год назад я попросил своего друга, торговца Бориса Новачека, отправить ко мне

алхимика, поскольку нам нужен человек с такими навыками здесь, в Трех Стенах. Две недели

назад, Золтан и его люди прибыли по моему приглашению. Мы нуждаемся в алхимике, а не в сотне беженцев. Поэтому я им сказал, что они могут остановиться отдохнуть

на некоторое время, но потом они должны будут уйти. В тот момент я не знал, что каждый

из этих людей является мастером в одной из профессий. Многие из них умеют то, что не умеем

мы. У них в группе есть стеклодув. Если мы сможем предоставить ему соответствующие

инструменты и припасы, то вскоре сможем пить наше пиво из настоящих стеклянных сосудов!

Мы смогли бы вставлять в наши окна настоящие стекла, а стены нашей церкви мы могли бы

покрыть стеклянной мозаикой! Среди них есть мастер по изготовлению бумаги. Вы, должно

быть, не знаете, что такое бумага. Она представляет собой своего рода пергамент, но в тысячу

раз дешевле в своем изготовлении! Среди них также есть мастер по изготовлению фарфора.

Фарфор напоминает керамику, но он гораздо тоньше и расписывается гораздо большим

количеством цветов, чем сейчас есть у нас. Среди них есть и множество других мастеров.

Я разговаривал с их лидером, Золтаном, и он согласился остаться здесь со своими людьми.

Каждый из его мастеров примет, по крайней мере, одного польского ученика. В течение

нескольких дней будет размещен список доступных профессий и молодые люди, заинтересованные в возможном быстром продвижении и оплате могут подать заявление

через Наталью. Кандидаты будут утверждаться мною, Золтаном и участвующим мастером, но будет, по меньшей мере, тридцать мест сейчас и, возможно, больше позже. Эти люди

из другой культуры, отличной от нашей и у них другая религия. Они поклоняются тому же

Богу, что и мы, но они делают это по-другому. Пока что все, что мы можем делать –

это молиться тому, что однажды они станут истинными христианами, но у меня почти нет

надежды на то, что это случиться в ближайшее время. Поэтому, пока этого не произошло, я полностью запрещаю обсуждение с ними религии. Если вы хотите быть объявлены

нарушителями закона, то все, что вам нужно - это вступить в теологический спор с одним

из людей Золтана. Надеюсь, мне не придется вам доказывать, насколько серьезны мои слова.

Обращение этих людей в христианство является делом духовенства, а не вашим!

Тем не менее, я и Золтан понимаем различия и трения, которые могут возникать между

нашими людьми. Поэтому мы как можно быстрее будем стараться отселить их из Трех Стен.

Некоторые из вас знают о небольшой долине в полутора часах ходьбы на восток. Там есть

небольшой ручей, и она выглядит подходящей для группы такой численности. Если погода

продержится хорошей еще некоторое время, то мы сможем построить им подходящие дома

до того времени, пока земля не промерзнет, а также, мы передадим им несколько сотен овец.

До этого времени я буду очень жестко наказывать тех, кто будет с ними ссорится! Если повезет, то к Рождеству они уйдут отсюда. Киликия останется с моей семьей, чтобы посмотреть, возможно ли обратить одну из них в христианство.

При упоминании Киликии Илья с трудом проглотил смех.

Пан Конрад указал на него пальцем.

- Илья, это твое хихиканье будет стоить тебе недельного жалования! Наталья, отметьте это. Так вот, о деле. Бригадиры и мастера плотников и каменщиков должны в шесть

часов собраться в моем офисе, чтобы обсудить изменение расписания. Спасибо.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА ШВАРЦА

Киликия была самой красивой женщиной, которую я когда либо видел в своей жизни, включая кинозвезд и Национальный балет. В двадцатом веке, женщина, которая смогла бы

так танцевать, оказалась бы в Голливуде, если бы раньше ее не украл Большой театр.

Поймите, все польские девушки вокруг были прелестными, но всем им было по большей

части четырнадцать лет и, в этом возрасте, они все прелестны. Это был естественный для них

способ выйти замуж. Но две действительно выдающиеся женщины, которых я здесь встретил, обе были иностранки и я имел определенные соображения насчет этого.

В цивилизованной стране, люди выбирают своего спутника жизни по довольно таки

непрактичным причинам. Он остроумный? Если ли у нее хобби и интересы, совпадающие

с моими? Хорошо ли он танцует? И, самое главное, она красивая? Будут ли мои друзья

завидовать мне, потому что он такой высокий и красивый?

Во всех культурах, некоторые люди никогда не женятся и, часто те, кто не отвечает

местным стандартам привлекательности, остаются одни. На протяжении многих веков

это приводит к селективному воспроизводству привлекательных и социально адаптированных

людей, но не обязательно умных, находчивых или жестких.

В примитивной культуре люди вынуждены быть более практичными при своем

выборе жизненного партнера. Может ли он обеспечить меня и моих детей достаточным

количеством еды, чтобы выжить? Может ли она готовить и правильно разделывать животных?

Достаточно ли он хороший воин, чтобы защитить нас от наших врагов? Достаточно ли она

сильная, чтобы защитить нашу хижину, когда меня нет?

Это не вопросы персональных предпочтений или социального престижа – это вопрос

выживания. Если вы делаете ошибку при выборе, то это может ускорить вашу смерть.

Это настолько важно, что во многих культурах, людям не разрешается выбирать партнера

самим. Старые и якобы умные головы делают это для них, а родители договариваются

о женитьбе.

Результатом этого является селективное давление, сильно отличающееся от более

цивилизованных народов. Люди становятся более жесткими и уверенными в себе, но они

являются менее привлекательными. На самом деле, я подозреваю, что вы можете задать себе

хороший вопрос о том, насколько культурным предки того или иного человека просто

посмотрев на то, насколько он или она красивы.

В тринадцатом веке Польша лишь на два века отошла от примитивной, племенной

культуры. Потребуется гораздо больше времени, чтобы преобразовать их в более

привлекательных и менее жестких людей. Но Франция и Ближний Восток были цивилизованы

гораздо раньше и это были те места, откуда пришли пани Францин и Киликия.

Я не говорю, что это абсолютная правда, но я бы поговорил об этом за кружкой пива.

Таланты Киликии в постели были такими же выдающимися, как и ее способности

в танце и я был рад, что я не взял ее как рабыню, потому что мне действительно хотелось быть

с нею.

Также, она была очень смышленая. За две короткие недели она освоила польский

в достаточной степени, чтобы общаться и ее акцент был не настолько выражен, как у ее отца.

Признаюсь, что это она уговорила меня дать возможность остаться ее людям, несмотря на то, что мы оба знали, что будут постоянно возникать различные проблемы.

Одним из ее способом было исследовать вещи, а затем, сказать мне имя человека

в ее группе, который мог показать, как сделать их лучше.

Она изучила лезвие прекрасного кинжала, который пан Владимир и его браться

подарили мне на прошлое Рождество и сказала, что он сделан из фиговой стали. Мой меч

вызвал ее восхищение, после чего она спросила у меня, можем ли мы делать такое оружие

и я вынужден был признаться, что не можем. Но это мог делать один из ее людей.

Она говорила о керамике, ткани и стекле, но окончательно убедило меня возможность

производства бумаги. Чтобы действительно иметь возможность распространять знания, вы должны иметь достаточно книг. Просто не было объективной возможности производить

достаточно пергамента, даже если бы я смог автоматизировать процесс его производства.

Чтобы сделать один большой лист пергамента требовалась кожа одной овцы и был предел тому, сколько овец вы могли выращивать. Но если бы у меня была бумага, то я мог бы построить

типографию.

Так что, той ночью, между приступами любовной лихорадки, мы спланировали, как наши народы могли жить вместе, не убивая друг друга. По сути, план предусматривал, что они будут разделены друг с другом настолько сильно, насколько это возможно с общением

только в случае профессиональной необходимости. Я дам им немного земли и буду держать

моих людей подальше за исключением учеников, которым будет позволено оставаться у них

ночевать. За исключением Золтана, все остальным людям ее народа, будет разрешено покидать

их землю только с моего разрешения.

Мои люди построят им минимально необходимо количество домов, достаточное, чтобы

позволить им перезимовать, а также дадут еды на первый год, после чего они будут

предоставлены сами себе. Половину своего времени они обязаны будут тратить на обучение

моих учеников и исследовательскую работу.

Мы пожали друг другу руки, что было для нее новым обычаем, а следующим утром

ее отец пришел в восторг от условий сделки.

Разумеется, Киликия оставалась со мной. Мой отец онемел бы от сложившийся

ситуации!

Так что, они перестали делать то, что они делали и начали строить дома. Никакой

сантехники, никаких защитных сооружений, а также отдельные кухни. Дома были не настолько

хороши, как в Трех Стенах, поскольку мы были сильно ограничены во времени. И дело было

даже не в том, что приближалась зима, но в основном потому, что я хотел выселить их из Трех

Стен до Великой охоты. Я не хотел, чтобы пятьдесят знатных гостей, некоторые из которых

воевали с мусульманами в крестовых походах, жили бок о бок с гостями, которые даже не были

христианами! Не стоило нарываться на проблемы.

Но после двух недель, проведенных в Трех Стенах, я должен был сделать свой объезд

строительных площадок. Я уже готовился уходить, когда Котча, девочка, которая смотрела

за моей кобылой и представляла собой пятьдесят фунтов девятилетней радости, запыхавшись

прибежала ко мне в спальню.

- У Анны щенки! - выкрикнула она.

Это заявление на мгновение ошеломило меня.

- Котча, у лошадей не бывает щенков. У них жеребята. И Анна не беременна. Можно

сказать, она конь. Тело становиться все больше, а грудь наливается молоком. И, в любом

случае, сейчас неподходящее для этого время года.

Детям в Средние века не нужно было рассказывать о птичках и пчелках. Для всей семьи: родителей, детей, а также их родственников, нормально было жить и спать в одной комнате.

Секс был чем-то нормальным, что происходило вокруг них всю их жизнь. И если всего этого

было недостаточно, то все они, в основном, были фермерами и могли смотреть, как животные

занимаются им так, как это всегда делали фермерские дети. Сделать из секса секрет является

современным извращением.

- Анна не конь! И они выглядят как щенки!

- Первое, что ты сказала, похоже на правду.

- Может тебе лучше пойти и посмотреть. Мой господин.

- Может быть лучше…

Вокруг конюшни Анны собралась толпа, и я проложил себе через нее дорогу.

Меня едва не вырвало от того, что я увидел. Если вы когда-нибудь видели кучку

недоношенных жеребят, то они были похожи на них. Они действительно выглядели

как крупные щенки с крошечными тонкими ногами, на которых они могли лишь ползать.

Их было четверо и, ради Бога, они родились в ноябре. Естественно, они родились раньше срока.

Удивительно, что они до сих пор были живы. Можно было сделать только один достойный

поступок. Проявить сострадание и решить все одним ударом. Я достал мой складной нож.

- Вы все, убирайтесь отсюда! – крикнул я и толпа испарилась.

- Котча, тебе тоже лучше уйти. Ты не должна это видеть.

- Что вы собираетесь сделать?

Я опустился на корточки, чтобы оказаться с ней на одном уровне.

- Котча, я знаю, что тебе это сложно понять, но иногда роды бывают неправильными.

Иногда что-то идет не так и тогда единственная вещь, которую можно сделать это сделать так, чтобы они больше не мучались.

- Но что вы собираетесь сделать?

- Эти жеребята, эти "щенки" не смогут нормально вырасти. Посмотри, грудь Анны даже

еще не начала набухать. Она не сможет их кормить. Они будут голодать.

- Они едят сено также, как и Анна.

- Они слишком малы, чтобы есть сено. Маленькие млекопитающие должны есть молоко, а у Анны его нет.

- Я видела, что они едят сено!

- Котча, я попытался объяснить, но у меня больше нет объяснений. Это то, что должно

быть сделано. А теперь, пожалуйста, уйди.

- Вы собираетесь их убить!

- Да, Котча. Я должен.

- НЕТ! Она отбежала к задней части стойла, схватила вилы и, направив их на меня, встала перед жеребятами.

Пятьдесят фунтов чистого мужества и полное отсутствие мозгов.

- Черт! Анна поговори с ней. Это необходимо, ты ведь знаешь?

Анна покачала гововой "нет" и встала рядом с Котчей.

Если бы я захотел, то легко мог бы разоружить Котчу и запереть ее в комнате. Но если

Анна была против меня, то все было уже не так просто. Она легко могла победить меня в бою.

- Анна… черт! В нашем языке знаков нет слов, чтобы обсудить текущую ситуацию.

Давай пойдем к доске для письма и все обсудим. Котча, можешь остаться здесь и понаблюдать

за малышами.

Я сделал доску для письма более года назад, когда выяснил, что Анна достаточно умна.

Она не могла говорить, но она могла обозначать вещи, указывая на буквы. Если только

вы можете назвать это обозначением.

Она подошла к ней и обозначила – ДИТИ ОК

- С детьми все в порядке? Ты мне говоришь, что все в порядке?

Она кивнула - ДА

- Они всегда так выглядят?

ДА

Я сел на землю.

- Боже мой! Я чуть их не убил! Но что они будут есть? У тебя нет молока.

ЕСЬ СЕНО ЕСЬ ЗРНО ЕСЬ ENEDING(?)

- Они могут есть все, что угодно и то же самое, что и ты?

ДА

- Твой вид всегда имеет их по четыре за раз?

ДА

- Кто… кто их отец?

НЕТ ОТЦА

- Нет отца? Но как… Анна, некоторые рыбы и ящерицы могут размножаться бесполо, партеногенически. Вы можете делать также?

ДА

- Хм… Но сейчас неподходящее время года для размножения травоядных. Анна, что послужило причиной? Почему они родились у тебя сейчас, а не в какое-то другое время?

ОНА ПОПРОСИЛА

- Она? Ты имеешь ввиду Котчу?

ДА

- И все, что ей нужно было сделать - это попросить? Ты можешь размножаться по своему

желанию?

ДА И ДА

- Будь я проклят! Сколько времени нужно, чтобы они выросли?

Она постучала копытом четыре раза.

- Четыре года, да? Анна, тебе нравиться иметь детей?

ДА И ДА

- Ну что ж, иметь большее количество таких как ты будет полезно. Будешь сама

присматривать за ними, если не потребуется помощь. Договорились?

ДА

- Хорошо. Я надеюсь, ты примешь мои извинения за дурацкую сцену, которую я

только что тут устроил. Думаю, мне лучше сейчас будет поговорить с Котчей. Как скоро

ты будешь готова путешествовать?

Она дала мне сигнал "готова".

- На следующее утро после родов? Ну… раз ты так уверена. Выезжаем через час.

Я пытался предугадать твое решение. С этого момента я буду просто спрашивать.

ДА

Я извинился перед Котчей, но она продолжала на меня злиться так, как это может делать

только ребенок. Потребовалось несколько месяцев, прежде чем мы снова стали друзьями.

На самом деле, я был очень сам себе противен. Я действовал эмоционально и чуть

не совершил ужасную ошибку, поскольку не остановился, чтобы подумать. В течение

многих лет, я знал, что Анна относилась к виду, отличному от обычных лошадей. Я решил, что маленькие особи ее вида должны выглядеть также, как и большие, только на том

основании, что она выглядит как лошадь. И с каких это пор ты решил проявлять жалость, убивая людей? Я не сомневаюсь в том, что Анна отчасти человек и было плохо, что я позволил

себе об этом забыть.

Я приказал седельнику сделать своего рода второе седло, которое крепилось к задней

части постоянного седла. Это позволило пассажиру скакать боком позади меня и иметь место, куда можно вытянуть ноги. Я взял с собой Киликию, чтобы показать ей другие части страны, а также дать ей возможность показать некоторые из ее западных нарядов ну и конечно

для секса. Не было никакого смысла возиться с окружающими меня странными дамами, когда

дома меня ждало совершенство.

Дорога до Медногорска заняла у нас два дня. Летом, Анна могла бы туда добраться

в течение одного дня, но зима была близко и дни становились короче. Отсутствие нормального

искусственного освещения сокращало возможное время в пути также, как это происходило

в производстве.

Мои эксперименты по выгонке топлива для лампы из каменноугольной смолы

закончились почти что ничем. Вещество содержало так много серы и аммиака, что комната

мгновенно очистилась от людей, когда я заправил им лампу. К тому же оно ужасно коптило.

Я рассматривал идею, чтобы попытаться добывать нефть и тогда бы мы смогли иметь

керосиновые лампы, но ближайшие нефтяные месторождения были в Пшемысле, городе, который изначально был польским и будет им снова, но сейчас уже в течение пятидесяти лет

находился в руках Украинского герцогства Галицкой Руси. Получение разрешения на создание

там установки по добыче нефти, вероятно, потребует значительных дипломатических усилий.

Я был поставлен в тупик.

Когда я добрался до Медногорска, герцог только что туда прибыл.

С ним была пани Францин и два десятка вооруженных людей.

- Черт, парень! Ты всегда так носишься на лошади? Ты ее убьешь!

- Не Анну, Ваша светлость. Она любит хорошую скачку.

- Люди говорят, что каждый раз, когда они видят тебя на дороге, ты всегда несешься

смертельным галопом и никогда не останавливаешься, чтобы поговорить.

- Это так потому, что я разрываюсь между проектами вашей светлости, графа Ламберта

и своими собственными и у меня остается не так много времени. Надеюсь, я не был груб.

- Нет, но это заставляет о тебе говорить.

- Сейчас я весь сосредоточен на получении известкового света, Ваша светлость, -

сказал я, спрыгивая из седла и помогая спуститься вниз Киликии. (Примечание: Здесь опять

встречается слово limelight, буквально "известковый свет". Не знаю как его перевести, чтобы оно подходило ко всем контекстам в которых оно используется в книге. Оставлю пока

так – в дальнейшем будет проще найти по тексту). Она была маленькая и худенькая, но на удивление тяжелой для ее телосложения. Тело танцора было гладким, покрытое

мускулами и плотным

Она поклонилась герцогу, который кивнул в ответ, но она оставалась в стороне

от разговора, пока ее не пригласили, и вела себя так, как должна вести хорошая женщина.

В двадцатом веке дамы монополизировали бы разговор на часы, разговаривая ни о чем.

Тринадцатый век был менее испорченным.

- Что, черт возьми, такое этот "известковый свет"?

- Это…, - чертовы огоньки на болоте, - Это то, о чем я пытаюсь думать в течение

последних двух лет, Ваша светлость. Это очень яркий искусственный свет, возникающий

в процессе сжигания газа под известью, а также это то, что позволит нам удвоить производство

на наших заводах.

- Удвоить производство? Я тебя не понимаю, мой мальчик.

- Возможно, это даже помогло бы его утроить. То, как дела обстоят сейчас, позволяет

нам работать только в дневное время, Ваша светлость, а зимой - только в хорошую погоду.

Наши дорогие машины простаивают почти две трети времени. С хорошим искусственным

светом мы могли бы закрыть окна и работать день и ночь!

- Как ты собираешься крестьян заставить столько работать? Три дня такой работы

и они упадут замертво!

- Ну, Ваша светлость, мы же не будем заставлять работать одних и тех же людей

постоянно. Они будут у нас работать в две смены - одни будут работать днем, а другие - ночью.

Мы уже так делаем с металлургическим заводом и доменными печами, поскольку на этих

производствах мы не можем прекращать работать по ночам, но животный жир, который мы

там используем в лампах, дорог и дает мало света. Количество происшествий ночью в три раза

больше, чем днем и большинство из них происходит из-за недостаточной освещенности.

Но свет известковых ламп такой же яркий, как и дневной!

- Но ты должен будешь удвоить количество домов, а также большинство зданий, которые их окружают, если только, конечно, ты также не собираешься использовать

в две смены их кровати.

- Это бы вызвало больше проблем, чем оно того стоит, Ваша светлость. Каждой семье

нужна своя собственная квартира. Но спальные комнаты недороги. Дорого стоят ванные

и кухни, но я не вижу причин, почему бы обеим сменам не использовать одни и те же

сооружения.

- Звучит здорово, мой мальчик. Если ты заставишь это работать, то я хочу получить

несколько таких ламп в замок Пястов.

- Я не уверен, что стоит ставить их внутри жилища, Ваша светлость. Газ, который я хочу

использовать, содержит окись углерода (Примечание: Угарный газ), который является ядом, пока его не зажгли. Но его можно достаточно безопасно использовать на фабрике, где вокруг

постоянно есть кто-то, кто может убедиться, что лампа не гаснет.

- Как скажешь, мой мальчик. Остановишься со мной в гостинице? Когда я приезжаю

сюда, я всегда арендую верхний этаж.

- Если хотите, Ваша светлость, хотя у меня есть кровать в моем офисе.

- Нет, ты пойдешь со мной. Там достаточно места. Я снимаю целый этаж и не хочу

иметь вокруг каких-либо незнакомцев. У меня есть враги и всегда есть шанс стать целью

для наемного убийцы. Ты и твоя дама присоединитесь ко мне с пани Францин за ужином, после того, как ты помоешься.

Никто бы не решился спорить с герцогом.

- Спасибо, Ваша светлость. Для меня это большая честь.

Киликия и я пришли в столовую раньше герцога и пани Францин. Я был в красивой

одежде с вышивкой, которую мне подарили на прошлое Рождество, а Киликия была одета

в прекрасный шерстяной халат.

Через несколько минут пришли герцог и пани Францин. Она была одета в некое подобие

мини-юбки, сетчатые чулки и туфли на высоких каблуках и… это было все. Она была топлесс, как и официантки и на ней было надето лишь слегка больше, чем на них, но это было необычно

и неожиданно, чтобы клиенты конкурировали с прислугой.

Все были друг другу представлены и герцог заметил, стараясь на меня не смотреть.

- Мне нравиться такой стиль, - сказал он.

- Очень привлекательно, Ваша светлость. Граф Ламберт как-то заметил, что когда вассал

находится на землях своего сюзерена, то он должен в точности соблюдать обычаи своего

господина. А поскольку Вы господин моего господина, то мне кажется, что это накладывает

на меня двойные обязательства. Киликия, не могла бы ты снять свою одежду, чтобы

соответствовать стилю пани Францин?

Киликия на мгновение уставилась на меня. Полагаю, дня нее это было немного грубо, поскольку она выросла среди людей, имевших табу на наготу и, хотя она считала нормальным

танцевать голой, но для нее было непривычно ходить в таком же виде. Но было бы неловко, если бы за столом с обнаженной грудью сидела только одна из дам, особенно для пани

Францин. В любом случае, Киликии нужно было учиться нашим обычаям.

- Да, хозяин, - сказала она и встала, расшнуровывая обе стороны ее одежды.

- Хозяин? - спросил герцог, - После боя, который ты дал в прошлом году, чтобы

очистить Польшу от рабства ты имеешь своего раба?

- Нет, Ваша светлость. Она говорит так потому, что родом из земель на востоке

от Каспийского моря, где рабство является нормальным. Ее отец "подарил" ее мне в основном

для того, чтобы обеспечить ее безопасность. Она продолжает называть меня "хозяин"

и я ничего не могу поделать, чтобы это прекратить. Киликия, ты не моя рабыня. Пожалуйста, прекрати называть меня "хозяин".

- Да, хозяин, - она сняла платье через голову, сложила его и положила на стул.

- Черт побери! Хватит меня так называть!

- Вы сказали я свободна, так?

- Да!

- Тогда я могу делать то, что я захочу, так?

- Да, это то, что я говорил, черт возьми!

- Тогда я хочу называть вас "хозяин".

Обидно! Как, черт возьми, ответить на такой вопрос?

- Видите, Ваша светлость? И что мужчина может с этим поделать?

- Ничего, мой мальчик. Когда женщине что-то приходит в ее голову, то все, что остается

мужчине - просто жить с нею дальше. Или делать вид, что он хочет с нею жить и тогда

это выглядит как тирания.

Киликия сняла свою блузку и подтянула свою юбку так, что она стала такой же короткой

как у пани Францин. Видя откровенно восхищенный взгляд герцога, она приняла позу

как у танцовщицы и подождала, пока он не насладился ее видом.

Все остальные в комнате пытались вести себя так, как будто это было совершенно

нормально, когда красивая женщина раздевается за столом в гостинице для того, чтобы

разозлить герцога, который не был достаточно мудр.

- Мальчик мой, кажется ты коллекционируешь красоток! Ты немного отстал от меня

в этот раз, но не сильно!

Он немного пожал руку пани Францин.

Пани Францин, которая поняла, почему я сделал так, как я сделал, тихо сказала:

- Спасибо, пан Конрад. Спасибо за все.

- Да, такой стиль мне нравится, - сказал герцог, - Да, я уже не тот резвый кобель, которым когда-то был, но я все еще не прочь полюбоваться на хорошее женское мясо.

Я уже почти принял решения одеть таким образом всех служанок в замке Пястов - просто

для улучшения вида. На самом деле, видя этих двух дам бок о бок, у меня есть все причины, чтобы это сделать!

- Все

это хорошо выглядит для по-настоящему красивых женщин, таких

как присутствующие здесь дамы, Ваша светлость, но это не тот стиль, которые подойдет

каждой даме.

- И что? Если любая из моих девок будет уродливая или со слишком обвислой грудью, то я просто заменю ее на более привлекательную!

- Да, Ваша светлость, еще здесь гостиница и мы стараемся, чтобы здесь было тепло

для того, чтобы официантки могли ходить в таких костюмах или, вернее без оных. В вашем

замке довольно много сквозняков. Не лучше было бы подождать до весны?

- Погоди? Мальчик, мне недавно исполнилось семьдесят. У меня нет времени, чтобы

ждать! Я сделаю это прямо сейчас. Пан Фредерик! Подойди!

Рыцарь в полном вооружении поставил свою тарелку с супом и быстро подошел.

- Ваша светлость?

- Дамы, встаньте. Внимательно посмотрите на этих женщин, пан Фредерик, а затем

езжайте в замок Пястов и скажите кастеляну, что, к тому моменту, когда я вернусь, я хочу, чтобы все служанки выглядели так же.

- Да, Ваша светлость. Я выезжаю немедленно. Но… эти две дамы самые красивые, которых я видел в своей жизни! Где на земле кастелян сможет найти двести таких же, как они?

- Ему не нужно искать двести таких же, как они! Дурак, я имею ввиду, что они должны

быть довольно привлекательные! Я имею ввиду, что они должны одеваться точно также!

Я хочу видеть их сиськи! И не уходи прямо сейчас. На улице темно. Доешь свой ужин

и выезжай прямо с утра.

Я думал, что граф Ламберт позволяет себе слишком много, но герцог может делать все, что хочет, что не затрагивает большинство его главных сторонников. Если слугам

не понравится изменения в их наряде, ну что ж. Их мнение никого не волнует.

- Да, Ваша светлость, - и рыцарь быстро отошел.

- Девочки, сядьте, - сказал герцог, - Видите, с кем я вынужден работать, пан Конрад?

- Он показался мне очень учтивым и послушным вассалом, Ваша светлость, - это было

наибольшее, что я позволил себе высказать относительно критики герцога.

- Да, только тупой. Мужчины как ты редко встречаются.

- Ваша светлость, основная разница между мною и паном Фредериком заключается

в образовании, а не во врожденных способностях.

- Что делает тебя еще более редким. Здесь нет школ, наподобие тех, в которые ходил ты, но я слышал, что ты над этим работаешь.

- Да, Ваша светлость. Сейчас у нас есть девяносто начальных школ, работающих

во владениях графа Ламберта. Школа есть почти что в каждом городе или деревне.

- Почти? Почему не во всех?

- Ваша светлость, Вы должны помнить, что я просто рыцарь. Я могу просто пытаться

убедить барона делать то, что я считаю правильным. Если он настроен против меня, то что

я могу поделать?

- Ты говоришь о бароне Ярославе, отце пана Стефана, так?

- Да, Ваша светлость.

- Он упрямый ублюдок, но он хорошо служит мне на поле боя.

- Я ничего не имею против него лично, но в данном случае он не прав. Образование

важно! Эти школы ничего ему не будут стоить. Я построю их за свой счет с помощью крестьян.

- Мой мальчик, я не понимаю, почему ты уделяешь так много времени чтению и письму.

Что хорошего в том, что этим будут заниматься крестьяне?

- Очень мало хорошего, принимая во внимание то, как сейчас обстоят дела. Но так

не будет продолжаться слишком долго без изменений. Прямо сейчас, большинство людей

тратят большую часть своего времени на простое выполнение тупой работы, производя

энергию при помощи человеческих мускулов. Но Вы видели мою лесопилку с паровым

двигателем. Она имеет силу двухсот женщин. Но женщины, которые ранее ходили взад и

вперед по балансиру больше не делают эту работу. Сейчас все они делают другую, более

квалифицированную работу. И это только начало. Завтра я покажу Вам паровые двигатели, которые мы установили, чтобы заставить работать машины в цехе, а другие месят глину

для пресс-форм и качают мехи на плавильных печах. Каждый раз, когда используется одна

из этих машин, нам нужно меньше тупых крестьян и больше квалифицированных людей.

Более того, необходимые навыки меняются слишком быстро, чтобы их можно было получить, просто изучив профессию их отцов. Они должны изучить их в школах, читая книги.

Они должны уметь читать.

- Будем считать, что ты прав, когда дело касается заводов, мой мальчик, но большинство

простолюдинов - фермеры. И это должно так и оставаться, если мы хотим, чтобы у нас была еда

на столе!

- Это правда, Ваша светлость, но только если мы и дальше будем придерживаться

современных методов ведения сельского хозяйства. Но я уже начал вносить здесь изменения.

В этом году в Окойтце снова был обильный урожай и на этот раз они смогли собрать его весь, несмотря на больше чем обычно количество дождливых дней. А разница заключалась лишь

в том, что они использовали тачки. Они пристроили молотилки к своим мельницам и могут

хранить весь свой обмолоченный урожай в элеваторах. Если бы он все еще не был обмолочен, то половина его осталась бы на земле. В ближайшие несколько лет я буду внедрять новые

плуги, жатки и другие машины. Эпоха тупого крестьянства закончилась!

- Интересно. Но как далеко это может зайти?

- Довольно далеко, Ваша светлость. Однажды я провел четыре года в стране

под названием Америка. Этот народ является величайшим продавцом сельхозпродукции в мире

и ее люди питаются лучше всех. И все же, только один из пятидесяти человек населения

является фермером! Большинство остальных людей работают торговцами того, что даже

неизвестно в этой стране. Для этого даже нет подходящих слов.

- И все же, это продолжает меня беспокоить, пан Конрад. Я не перестаю себя спрашивать

стоит ли этот того.

- Они думали также, Ваша светлость. Скажите мне, хотелось бы Вам жить в доме

в котором даже в самую холодную погоду было бы тепло и насколько прохладно, насколько

Вам того бы хотелось даже в самый жаркий день? Хотелось бы Вам иметь свежие фрукты

и овощи в любое время года? Хотелось бы Вам иметь инструмент, называемые телефоном, который позволил бы Вам говорить с любым вассалом, будь он хоть за сотню миль от Вас?

С любым герцогом или королем в христианском мире? Хотелось бы Вам иметь врачей, насколько умелых, что они могли бы сохранить Вам здоровье еще на долгие годы?

Хотели бы Вы путешествовать на большом серебристом корабле, который сможешь к полудню

привезти Вас в Китай, а в это время Вы будете сидеть и смотреть на облака внизу, а приятная

официантка будет приносить Вам напитки? Хотели бы вы этого не только для себя, но и для всех остальных? Скажите мне, Ваша светлость, оно того стоит?

- Возможно, мой мальчик, возможно. Но твой священник рассказал мне об ужасных

войнах, которые твои люди вели с использованием настолько могучего оружия, что нажатием

одной кнопки можно уничтожить целые города. И все это делалось только из ненависти, когда

не было никакой угрозы голода. Что ты на это скажешь?

- Я скажу, что я инженер, Ваша светлость. Я могу построить машины, которые смогут

обогреть дом, помочь убрать урожай или смыть дерьмо. Несправедливо ожидать от меня, что я

смогу заставить людей любить своих ближних. Это не моя работа!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я потратил все утро, проводя герцогу и его свите экскурсию по предприятиям

Медногорска. Больше всего его впечатлили восемь паровых двигателей, которые мы

установили и два из которых уже работали. Они все имели один блок расширения и были

не очень термически эффективны, но я нашел применение отходящему теплу. Во всех зданиях

в каждой комнате были паровые радиаторы, которые конденсировали пар обратно в воду для ее

повторной закачки в трубчатые котлы. Когенерация! (Примечание: Термин, обозначающий

совместное производство двух видом энергии; в данном случае - механической и тепловой) Когда наступит весна, мы установим кожевенный завод и будем использовать избыточное

тепло и в летнее время.

Этим вечером мы опять ужинали с герцогом и Киликия рассказала историю о том, как ее

родной город был разрушен монголами. Слушали все, кто был в обеденной комнате трактира.

Она рассказала ту же самую историю, которую ее отец рассказывал мне, но то, каким образом

она это сделала, заставило всех в комнате почувствовать это своими внутренностями.

Я не думаю, что кто-то остался равнодушным и даже жесткий старый герцог заплакал.

Он пообещал мне свою постоянную поддержку также, как это сделал каждый человек

в комнате. Киликия стала моим лучшим оружием пропаганды для получения поддержки

в предстоящей войне и она должна будет рассказать эту историю сотни раз в течение

следующих нескольких лет.

После того, как герцог уехал, я потратил еще три дня в Медногорске, в основном

занимаясь решением технических проблем, так как братья Краковские были хорошими

руководителями и не нуждались здесь в помощи.

В течение одного дня, мы переехали в Орлиное Гнездо, выехав до рассвета и прибыв

туда уже после заката.

Инструкторы там уже были в униформе, но была закончена только половина одежды

для мальчиков и они все еще оставались в гражданской одежде.

Было слишком трудно дождаться погоды, подходящей для запуска воздушных змеев, а ангар был достаточно велик, чтобы запускать модели самолетов внутри него. Когда мы его

только строили, мы имели так много доступных людей и леса, что я подумал, что мы должны

в первую очередь сделать его достаточно большим. Ангар был шесть десятков ярдов в ширину

и двенадцать десятков ярдов в длину, то есть достаточно большой, чтобы принять любой

самолет, который я только могу себе вообразить построить из дерева и холста. По размерам, он был как если бы церковь, которую мы построили в Трех Стенах, поставили одна рядом

с другой, но не такой высокий и с земляным полом. Две огромные двери с противовесом

выходили на возможную взлетно-посадочную полосу. Но сейчас мы использовали его

для моделей самолетов.

Я потратил три дня, включая воскресенье, обсуждая самолеты, подъемную силу, сопротивление и другие силы, действующие на планер. В итоге, я дал распоряжение строить

высокоплан, представляющий собой нечто среднее между планером и легким двухместным

самолетом. Совсем как самолет для обзорных полетов, но без двигателя.

Паровая пила была настроена для резки очень тонких полосок дерева и после этого

я смог направиться в Окойтц.

Граф Ламберт был в восторге от моей идеи сделать освещение газовыми лампами

в его суконной фабрике в основном потому, что это позволило бы его массивному гарему

оставаться там всю зиму. Идея ввести вторую смену вызвала у него гораздо меньше энтузиазма.

Как сейчас было заведено, девушки, которые не "использовались" в настоящее время, спали на кушетках, непосредственно на фабрике. Введение второй смены потребовало бы

строительства домов для них и, если бы этим пришлось заняться мне, я настоял бы на установке

кухонь и сантехники наподобие тех, которые мы имели в Трех Стенах.

Окончательно его убедила мысль о том, что он может рассортировать своих работниц

в соответствие с их сексуальной привлекательностью и назначить лучших из них работать

в дневную смену, что сделает еще более красивыми его и без этого прекрасных дам.

Если это требовалось для того, чтобы создать в Окойтце лучшую санитарию, то так тому

и быть. Уровень младенческой смертности в Трех Стенах составлял одну восьмую такового

в Окойтце. Если для того, чтобы спасти тридцать пять детей в год требовалось оскорбить

чувства ста девушек, то пусть чувствуют себя оскорбленными!

И да, я согласился принять ткань вместо денег за все сантехнические приборы, а также

рассматривать проектирование и сопровождение строительства новых зданий как часть моей

вассальной службы.

После того, как мы решили этот вопрос, граф Ламберт захотел поговорить

о Великой Охоте. Пан Мешко проделал большую работу для того, чтобы все было правильно

организовано. Все было готово. Все местные егермейстеры знали свои обязанности, были

разосланы приглашения всем рыцарям в герцогствах, а также, были определены и построены

места для забоя.

Единственной проблемой был барон Ярослав и его сын, пан Стефан. Они категорически

отказывались иметь отношение к чему-либо, к чему я имел какое-нибудь отношение.

Я надеялся, что граф Ламберт с ними поговорит.

- Что?! Они отказываются? Они знают, что это я хочу, чтобы это было сделано? -

спросил граф Ламберт.

- Они знают, мой господин. Пан Мешко был очень непреклонен по данному вопросу, но они все еще не хотят иметь с ним дело. Если мы их пропустим, то оставим позади нас землю, которая будет питательно средой для волков, медведей и кабанов. Они знают обо всем этом, но стоят на своем.

- Хорошо, я улажу вопрос с бароном Ярославом! Эти двое достаточно испытывали

мое терпение! Я посещу их в течение недели с пятьюдесятью рыцарями и либо они подчинятся

своему сюзерену, либо за это заплатят!

- Да, мой господин. Есть еще что-то, что Вы от меня хотите?

- Собачья кровь! Есть! Ты и пан Владимир должны быть здесь через одну неделю.

По дороге, заедь к пану Мешко и скажи ему, а также всем, кого еще встретишь, чтобы они

также приезжали сюда.

- Да, мой господин. Вы ожидаете, что будет сражение?

- Я ожидаю, что мои вассалы подчиняться мне. Причем все!

- Да, мой господин.

Когда он был в таком настроении лучше было не спорить.

На текущий момент у графа Ламберта было в наличии пять рыцарей и он дал четырем

из них точные устные инструкции поскакать к определенным баронам и рыцарям и сказать им

приехать в Окойтц. Устные, поскольку граф Ламберт до сих пор не научился читать или писать.

Прошел еще час, прежде чем он успокоился.

Затем он начал открыто намекать, что не против был бы попробовать девку, которую

я взял с собой. Мне не хотелось одалживать Киликию, но настроение графа Ламберта все еще

было отвратительным и мне не хотелось с этим шутить. В любом случае, он всегда был

настолько великодушен со мной в этой части, что было бы скупостью отказать ему.

- Хорошо, мой господин. Но помните, что она иностранка и обычаи ее людей могут

отличаться от наших. Я думаю будет лучше, если я вначале с ней поговорю.

- Так сделайте это.

И я ушел.

Киликия была не рада быть одолженной как "лошадь в аренду", как она выразилась.

Я сказал ей, что это обычай Окойтца и она должна соответствовать местным обычаям, но я ее

этим не убедил. Наконец, я сказал, что она должна меня слушаться или может вернуться назад

к своему отцу. Она повиновалась, а я взял на ночь одну из дам графа Ламберта.

Ни Киликия, ни граф Ламберт никогда не упоминали о том, что происходило в ту ночь, но он больше никогда не просил ее об этой услуге.

Пан Мешко был потрясен, услышав, что граф Ламберт всерьез рассматривает

возможность войны против барона Ярослава. Он отправил письмо к барону, которое отвез

его старший сын, призвав его немедленно извиниться перед их сюзереном и, тем самым, предотвратить любое насилие, но у него было мало надежды на то, что вспыльчивый барон

это сделает.

- Хотел бы я понять их ненависть к вам, пан Конрад, но она есть. Кажется, теперь

из-за этого прольется кровь. Печально и расточительно. Тем не менее, наш господин зовет, и мы должны идти. Наденьте свое самое яркое сюрко, пан Конрад (Примечание: Сюрко -

накидка с гербом владельца, надеваемая поверх доспехов). Мы должны сделать как можно

более лучшее и угрожающее шоу. Я не слишком то на это надеюсь, но мы все еще можем

предотвратить эту бессмысленную войну.

Я вернулся в Три Стены в мрачном настроении.

Пан Владимир был также поражен призывом.

- Граф Ламберт собирается сражаться также легко, как будто он идет на охоту?

- Нет, пан Владимир. Он собирается угрожать сражением, поскольку один из его

вассалов неоднократно ослушался его. Вспомните, барон не пришел, когда граф Ламберт

позвал его установить границы между его землей и моей.

- Я знаю и с тех пор он утверждает, что Вы украли принадлежащие ему земли и он

может быть прав. В тот день граф Ламберт был в плохом настроении и мог переместить

границы, чтобы немного отомстить барону. И, конечно же, пан Стефан ставил себя в глупое

положение в течение многих лет даже еще до того, как Вы прибыли. Но ничего из этого

не является достаточным поводом для войны между рыцарем и его господином!

- Согласен, - сказал я, - Но нас позвали и мы должны прийти.

100

Я потратил неделю на разработку системы газового освещения.

Газовое освещение в старых театрах использовало водородное пламя под шаром извести, представлявшей собой оксид кальция. Водород генерировался посредством заливки кислоты

на металл, что было хорошо для театра, но слишком дорого для завода.

Гораздо более дешевым способом получения водорода был водно-газовый метод, который использовался для производства бытового газа до того, как стала коммерчески

доступна возможность добычи природного газа - метана. Он предполагает сжигание толстого

слоя угля в закрытой печи. После того, как он будет раскален докрасна, отключается подача

воздуха, а вода принудительно заливается под уголь. Затем труба закрывается, а газы

направляются

в резервуар

для последующего

распределения.

Химическая

реакция

высвобождает кислород из воды, соединяет его с углеродом, а водород высвобождается как газ.

Единственной проблемой было то, что на каждую полученную молекулу водорода

вы также получали молекулу угарного газа, которая могла вас убить. Угарный газ также

являлся топливом, которое можно было безопасно пережечь в углекислый газ, но неплотные

трубы или пламя делали его опасным. Проблема безопасности не беспокоила викторианцев, которые использовали эту систему. Они просто были в этом не заинтересованы. Если кто-то

был достаточно глуп, чтобы себя убить, то это были его проблемы.

Однако, я не викторианец. Система, которую я спроектировал, была настолько

безопасна, насколько это было возможно. Прежде всего, я удалил ее из личных областей, где к ней могли бы получить доступ дети. Ее использование было ограничено рабочими

местами, большими общими комнатами и внешним освещением. За каждой системой

освещения закреплялся инспектор по безопасности, работающий полный рабочий день, который также отвечал за работу системы освещения. В каждом месте, где были установлены

лампы, была проверена вентиляция. И каждая лампа имела вентиль, используя который каждый

мог ее выключить, но чтобы ее включить, был необходим специальный ключ. Выполнение

этого условия потребовало спроектировать замок, который затем превратился в один из наших

самых прибыльных продуктов.

Ну, разумеется, я отдавал себе отчет, что кто-то все равно найдет способ убить себя

с помощью моей системы освещения, но я старался.

101

В назначенный день пан Владимир и я выехали в полном вооружении, одетые в наши

самые яркие накидки и с развевающимися вымпелами. Оркестранты хотели сыграть музыку

в честь нашего отъезда, но это показалось мне плохой идеей. Я чувствовал себя отвратительно

от того, что дела повернулись подобным образом. Нам необходимо готовиться к битве

с монголами, а не христианами, даже если они всего лишь пара ублюдков.

В назначенное время мы встретили пана Мешко и поехали в Окойтц.

- Какие-нибудь новости от барона Ярослава, - спросил я.

- Нет, он не ответил на мое письмо, - сказал пан Мешко, - Но он призвал к оружию своих

рыцарей, а это красноречивее любых слов. Как ты знаешь, он является самым большим

из вассалов пана Конрада и под его командованием находятся тридцать пять рыцарей.

Если, конечно, он все еще является вассалом, а не стал клятвопреступником.

- Черт.

На зов пана Ламберта пришло более ста рыцарей, при этом среди них были те, кто вовсе

не обязан был приходить. Мы заполнили зал, а оруженосцы вынуждены были обходиться

кухней. Ужин должен был стать главным развлечением, но он прошел в гнетущей атмосфере.

Как того требовали традиции и, как я полагаю, чтобы господин мог проверить экипировку

своих людей, все были в полном вооружении. Но граф Ламберт не стал никого проверять.

Рыцарь должен быть всегда готов и, если это не так, то в первую очередь, пострадает

его собственная шея.

Пан Мешко встал и сказал графу Ламберту.

- Мой господин, Вы знаете, что я был вашим верным вассалом с того самого момента, как был посвящен в рыцари. Я всегда Вам повиновался, и всегда буду продолжать это делать.

Но мой долг заключается не только в том, чтобы сражаться на вашей стороне. Я также должен

дать Вам свой лучший совет. Да, это правда, что барон Ярослав не в первый раз Вас ослушался.

Но в равной степени правда, что он очень старый человек и люди в этом возрасте иногда

выживают из ума. Я прошу Вас очень осторожно принимать решения в этом вопросе.

Вы не заработаете славу или честь, пролив христианскую кровь, польскую кровь из-за причуд

старческого ума.

Пан Мешко сел, а граф Ламберт сказал:

- Твоя обязанность говорить, а моя - слушать, но верно и обратное. Говорю вам, что без послушания начальству развалиться все, что нас окружает! Если я не буду подчиняться

герцогу, а мои вассалы - мне, то с какой стати нам должны подчиняться наши крестьяне?

Если мы позволим возникнуть в этой структуре одной крупной трещине, то все может

развалиться! Разве ты не видишь, что мы должны быть вместе? Потому что если это будет

не так, то нас уничтожат не татары, а мы сами! А потом сюда придут эти чертовы мазовяне

или еще какие-то ублюдки и заберут раздробленные куски.

Я встал.

- Мой господин, пан Мешко произнес мои мысли также, как свои собственные, хотя

он сделал это более красноречиво, чем это мог бы сделать я. Я слышал, что некоторые

проблемы барона Ярослава заключаются в том, что он считает, что я получил земли, которые

по праву принадлежат ему. Вместо того, чтобы смотреть на то, как поляк воюет с поляком, я бы

с удовольствием отдал ему все земли, на которые он претендует. Просто сейчас страсти стали

слишком жаркими. Вы упомянули герцога. Он хорошо знает барона Ярослава. Почему бы

не попросить его поговорить с бароном. Наверняка ни один человек не является более

убедительным, чем герцог Хенрик.

- Пан Конрад, твои земли - это твои земли и я не буду требовать от вас никаких жертв

из-за чужого злого умысла. Идти к герцогу имело бы смысл, если бы у меня была бы проблема

с моим имуществом. Идти к нему с проблемой, касающейся одного из моих вассалов

означало бы признать мою собственную некомпетентность. Если я так сделаю, он может

захотеть меня убрать и будет прав. Я сам решу этот вопрос.

- Можно тогда я поддержу пана Мешко и попрошу Вас действовать осмотрительно? –

сказал я.

102

- Черт побери, пан Конрад, можете просить обо всем, о чем хотите, но просто

выполняйте приказы, когда я прикажу атаковать! Все остальные тут тоже хотят мне что-то

посоветовать?

Рыцарь за рыцарем подтверждали ему свою готовность подчиняться любым приказам, но просили графа Ламберта воздержаться от принятия слишком поспешных решений.

Граф Ламберт становился все мрачнее и мрачнее пока, наконец, он резко не встал

и не вышел из комнаты, не закончив свой ужин.

На некоторое время все замолчали.

Барон Ян, отец пана Владимира, сказал:

- Мы должны выполнить наш долг и молиться о том, чтобы не пролить кровь

наших братьев.

Затем он привел всех нас в глубокое чувство молитвы (Примечание: Непонятен смысл

предложения).

Новый священник графа Ламберта провел вечернюю мессу. Мы все причастились, поскольку завтра некоторые из нас могли быть убиты.

В Окойтце было полно народу, и я жил в комнате с паном Мешко, паном Владимиром

и одним из его братьев. Девушки с суконной фабрики были, пожалуй, так готовы, как никогда, но никто из нас был не в настроении. Судя по звукам, некоторые из других рыцарей были

к этому расположены. Но я не могу вспомнить, чтобы за всю ночь я услышал один

единственный женский визг, даже в то время, когда Окойтц был наполовину пуст.

Больше чем половина рыцарей имела оруженосцев, которые, почти всегда, были

их младшими родственниками, поскольку польское дворянство было очень семейственным.

И когда начался серый рассвет, то больше чем сотня вооруженных людей выстроилась у стен

Окойтца, а также два глашатая, которых где-то откопал граф Ламберт. Кухонные работники

поспешно раздавали полевые пайки, сумки с хлебом, немного сыра и сушеное мясо. Была очень

небольшая надежда, что барон пригласит нас поужинать.

Я думал, что граф Ламберт выступит с речью, чтобы воодушевить своих людей, но он этого не сделал. Он просто подъехал к началу колоны и крикнул: «Вперед!»

Мы неспеша направились в сторону поместья барона Ярослава.

Дороги представляли собой лишь тропы, и мы должны были ехать один за одним, так что было мало шансов для легкой беседы и уж совсем не было для нее желания.

- Разве мы не должны иметь выслать несколько людей вперед и для прикрытия

флангов? – сказал я пану Мешко, который скакал впереди меня на лошади.

- Для чего, пан Конрад? Никакие бандиты не станут атаковать такую большую группу, как наша, а барон Ярослав может быть и ослушался своего сюзерена, но он не настолько

бесчестен, чтобы атаковать без предупреждения. Прикрытие с флангов только замедлит наше

продвижение.

Пан Мешко и граф Ламберт были, вероятно, правы, но моя собственная военная

подготовка заставляла меня чувствовать неловко при мысли об этом.

103

Замок барона представлял собой большое и древнее здание, сделанное в основном

из кирпича с несколькими карнизами из известняка. Замок имел ров и подъемный мост, и я не видел места, которое могли бы легко преодолеть люди без осадного оборудования.

Граф Ламберт не сделал никаких попыток, чтобы его окружить. Он просто выстроил нас

перед ним на расстоянии полета арбалетной стрелы и послал вперед глашатаев. Пан Владимир

стоял от меня слева, как это и надлежит вассалу, а пан Мешко - справа. Глашатаи подъехали

к воротам, протрубили в длинные трубы и объявили, что граф Ламберт желает поговорить

со своим вассалом, бароном Ярославом.

Они должно быть нас ждали, поскольку в течение нескольких минут подъемный мост

был опущен и нам навстречу выехали тридцать пять вооруженных и бронированных мужчин.

Возможно, еще двадцать человек были с арбалетами на стенах - скорее всего, оруженосцы, поскольку не один настоящий рыцарь не станет его использовать. Это заставило меня пожалеть, что с нами нет Тадаоса, но меня об этом не просили, а я не хотел рисковать большим

количеством людей, чем то было необходимо.

Рыцари выстроились в нескольких сотнях ярдов перед нами. Мы превосходили их

числом четыре к одному, но они всем своим видом показывали нам, что они готовы и будут

сражаться.

Один из глашатаев остался с бароном, а другой вернулся к графу Ламберту. С шестью

своими баронами, граф выехал на центр поля, чтобы встретиться там с бароном Ярославом, паном Стефаном и пятью другими рыцарями. Я немного расслабился. По крайней мере, они собрались поговорить вместо того, чтобы немедленно начать сражаться.

Я не слышал, что говорил граф Ламберт, но барон Ярослав кричал во всю силу

своих легких так, что мы слышали половину разговора или даже меньше, поскольку не могли

слышать, что говорит пан Стефан.

- Мои предки жили здесь в течение сотен лет, прежде чем кто-либо что-то услышал

о Пястах!

Граф Ламберт сказал что-то, что я не услышал.

- Я не обязан быть верен человеку, чей разум ему не принадлежит! Вы были одурманены

чернокнижником, которого взяли два года назад! Вы и герцог тоже!

Лицо барона Ярослава стало красным, поскольку поднялось его кровяное давление.

Я почувствовал, что мое собственное лицо также краснеет.

- Ты спишь с каждой девкой в своих владениях, превращая их в стадо шлюх! А теперь

ты еще также хочешь испортить охоту, как ты портишь женщин! Я был бароном, еще когда ты

сосал сиськи твоей матери!

Лицо и руки барона были темно-красными, как засохшая кровь. Я никогда такого раньше

не видел, но слышал об этом. Не очень хорошо для пожилого человека.

- Этот колдун хочет превратить все герцогство в вонючий грязный завод! Я этого

не потерплю! Лучше я умру, сражаясь, чем упаду, отравленный его ядами!

Речь барона становилась все более бессвязанной. Его руки затряслись и он начал

задыхаться и вдруг свалился с коня.

Не знаю, был ли это сердечный приступ или инсульт, но для меня это выглядело так, как будто он нуждался в реанимационных мероприятиях (CPR - Cardio-Pulmonary Resuscitation -

сердечно-легочная реанимация).

- Лучше поеду, посмотрю, что я могу для него сделать, - сказал я и дал сигнал Анне

двигаться вперед.

- Не двигайся, дурак! - крикнул пан Мешко, но я его проигнорировал.

Кроме простых общечеловеческих соображений, я думал о том, что если я смогу оказать

барону Ярославу реальную услугу, наподобие сохранения его жизни то, может быть, он и пан Стефан не будут меня так сильно ненавидеть. Ну ладно, это была дурацкая идея.

104

Мы бросились туда, где упал барон. Я сбросил свои латные рукавицы, спрыгнул

на землю и сказал Анне вернуться назад в строй. Мне не хотелось, чтобы она интерпретировала

некоторые действия барона, как попытку напасть на меня.

Я наклонил голову барона назад, очистил его язык и проверил его дыхание.

Дыхания не было!

После того, как я быстро проверил пульс, я начал делать дыхание "рот в рот". Люди

вокруг много кричали, но я их игнорировал. Я не смог найти пульс, но это ничего не значило, поскольку я не мог добраться до тела барона со всей его броней и всем остальным, что было

на нем надето. Я начал делать массаж его сердца, будучи на безопасной стороне, что было бы

невозможно сделать, если он был бы в моем пластинчатом доспехе, но, достаточно легко, учитывая золоченую кольчугу, которая была одета на бароне.

Затем я получил удар сбоку по своей голове, который убил бы меня, если бы на мне

не был одет мой новый шлем. Мне было не очень больно, но сила удара, переданная через

уплотнительное кольцо к моей груди и задней части лат, была достаточно сильна, чтобы сбить

меня с ног.

- Держись подальше от моего отца, грязный колдун! - крикнул пан Стефан с мечом

в своей руке.

- Тупой Джон! – обругал я его, - У него сердечный приступ! Если ему срочно не оказать

помощь, то он умрет!

Я начал приближаться к барону.

Пан Стефан снова замахнулся, но его меч парировал граф Ламберт.

- ОСТАНОВИТЕСЬ! Оба! - крикнул граф Ламберт, - Собачья кровь! Вы оба себя

опозорили! Пан Конрад, я приказал тебе оставаться в строю! Черт побери, немедленно

туда вернитесь! Пан Стефан, ты обнажил оружие во время мирных переговоров, когда

запрещено атаковать!

- Мой господин, - сказал я, - Его сердце и дыхание остановились! Если я…

- Если его сердце остановилось, то он мертв! Вернись в строй или я приложу этот меч

к твоему лицу!

Я видел, что граф Ламберт готов был это сделать, а барон к этому времени, вероятно, уже был действительно мертв.

Я поднял свои рукавицы.

- Да, мой господин.

Когда я возвращался назад в строй, то услышал, что граф Лаберт устроил пану Стефану

такой разнос, которого я, вероятно, не слышал с тренировочного лагеря.

Возможно, мне просто стоило позволить вещам идти так, как они шли, но затем, возможно, пан Стефан списал бы смерть отца на мое "колдовство". Полагаю, что в любом

случае стоило попробовать. Но мне совершенно точно не стоило называть его "тупым Джоном".

Браные слова в одном языке часто не переводятся на другой язык, но именно эта конкретная

фраза являлась смертельным оскорблением и поводом для драки в польском языке.

- Тупой дурак! - сказал пан Мешко, когда я вернулся назад и сел верхом на Анну, -

Если дурные слова, сказанные человеком, застревают у него в горле и его убивают, то это

была бы вина барона Ярослава. Это выглядело бы как Провидение Господне! Но когда ты туда

ворвался, то всех смутил и заставил поменять свое мнение относительно того, что

на самом деле происходит. Эта несчастная кутерьма могла закончиться прямо там, но все еще

продолжается (Примечание: Буквально - bobbing afloat - "прыгает на поверхности воды", так говорят о поплавке). И это все еще может закончиться смертью пятидесяти хороших людей!

- Да, думаю я напортачил, - сказал я.

105

Переговоры продолжались еще в течение получаса, и мы не слышали того, что там

обсуждалось. Затем они начали делать определенные действия.

Граф Ламберт и пан Стефан повернулись к солнцу, подняли к нему свои правые руки и

пан Стефан поклялся в верности графу Ламберту.

Граф Ламберт и его бароны вернулись к нам, и он обратился ко всем, кто стоял в строю.

- Вопрос закрыт! Барон Ярослав мертв! Барон Стефан поклялся мне и будет

мне подчиняться, как это сегодня сделали все вы! Спасибо за то, что вы выполнили свой долг

и теперь можете разойтись по домам! Многих из вас я увижу в течение недели на Великой

Охоте, а всем, кого не увижу, желаю хорошо поохотиться!

И мы уехали, и скоро на поле не осталось никого, кроме мертвого барона и его сына, барона Стефана, стоящего над телом своего отца.

Все случилось настолько хорошо, насколько это можно было ожидать. Иметь в качестве

соседа Стефана, вместо его отца, было не слишком хорошим улучшением, но граф Ламберт

не собирался сильно вмешиваться в право наследования. Его собственная высокая позиция

была основана на этом же самом праве.

106

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Рыцари и помещики разбились на группы, и мы отправились в различных направлениях

по домам. К концу дня остался я, пан Владимир и пан Мешко. Когда мы проезжали мимо

усадьбы пана Мешко, пани Ричеза пригласила нас заехать, но оставалось еще достаточно

времени, чтобы попытаться добраться до Трех Стен до заката.

Когда мы подъехали к воротам, оркестр стоял на балконе и приветствовал наше

возвращение домой. Я бы не дал разрешение на такую растрату человеко-часов, так как, должно быль, они ждали нас там уже полдня, но, я должен признаться, что мне было это очень

приятно. Они играли мелодию из "Поиски утраченного ковчега".

За ужином я объявил о том, что произошло, о том, что барон Стефан теперь наш новый

сосед, а также о том, что Великая охота пройдет по плану.

Пан Мешко назначил меня "Местным егермейстером", решив использовать долину

у Трех Стен в качестве нашего места забоя также, как это было год назад. Только в этом году, местность для охоты охватывала не только мои земли, но также и земли пана Мешко, барона

Стефана и двух других рыцарей.

Как егермейстер я получал все шкуры волков и любых зубров, захваченных на землях

графа Ламберта.

Как местный егермейстер я получал все шкуры оленей, убитых на моей территории.

Как владелец земли, я получал одну пятую от одной второй полученного мяса.

Мои рабочие получат одну третью от одной четвертой мяса отведенного

для загонщиков. А так как я лично принимал участие в охоте, то имел право на долю в одной

четвертой от убитых зверей, которая делилась между всеми знатными людьми.

Сложно, но выгодно, особенно принимая во внимание набирающую силу моду носить

плащи из волчьей шкуры. Я уже продал по хорошей цене шестьсот волчьих шкур, которые

мы получили в прошлом году и с нетерпением ожидал получения в двадцать раз большего

количества в этом году.

Но, на самом деле, пан Мешко взял на себя всю мою работу в качестве местного

егермейстера, кроме организации фестиваля, но это уже была проблема Кристины.

Моей главной заботой была постройка домов для мусульман, чтобы они могли уйти

из Трех Стен до того, как туда начнут прибывать еще более экзотические компании. Мы почти

их закончили и я сказал им, что они в любом случае должны уехать. Они могли пожить в почти

готовых зданиях, пока охота не закончиться, но они не могли быть загонщиками наряду

с христианами, хотя они должны были выгнать всю дичь из их долины, а также заботиться

о моем стаде овец, численностью в три тысячи голов, все время, в течение охоты.

Утром перед охотой, большинство рабочих ушли в усадьбы рыцарей на периферию

района охоты, оставив лишь только недоукомплектованные бригады для поддержания огня

в доменной печи, а также нескольких беременных женщин, чтобы следить за маленькими

детьми. Чтобы исключить возможность разногласий, ни один из моих людей не был послан

на земли барона Стефана. Мой собственный лагерь был у пана Мешко.

107

План заключался в том, чтобы была линия крестьян и рабочих с линией всадников, идущих за ними, в основном рыцарей и помещиков, чтобы заботиться о любых чрезвычайных

ситуациях, таких, как, например, разгневанный медведь.

Так как Петр Кульчинский провел половину своей жизни на коне, я предложил, чтобы

он был одним из всадников. Пан Мешко мне возразил.

- Все остальные всадники будут дворяне, их дамы или, по крайней мере, оруженосцы.

Некоторые могут возмутиться насчет включение в их число простолюдина.

- Но в восточной линии и так мало всадников, - сказал я, - Если мы заставим Петра

спешиться, то станет еще хуже.

- Лучше тонкая линия, чем обиженные соседи, - сказал пан Мешко, - Если ты

действительно хочешь видеть его на коне, почему бы тебе не сделать его оруженосцем?

Это простая формальность.

Я не увидел причин, почему бы мне действительно так не сделать. Я имел право

на одного или двух оруженосцев, а Петр был человеком того рода, которые получают

удовольствие от таких вещей. Производство его в оруженосцы не требовало от меня менять

его зарплату или обязанности.

Я спросил об этом Петра и он был абсолютно этому рад. Ни один американский ребенок, получивший свою первую машину на восемнадцатилетие, не был бы более счастлив.

Церемония была простой присягой, и мы сделали это в течение часа. Пан Мешко сделал Петра

почетным гостем на ужине сегодняшним вечером. Приветствуется любая причина, чтобы

отпраздновать.

На закате прибыли братья Банки, которые были особыми друзьями трех из моих дам.

Если бы мы знали, что они приедут, Петр, вероятно, не получил бы никакого повышения, но не было никаких причин ему об этом говорить.

Наташа управляла полевой кухней в поместье, где находились пан Владимир

и Анастасия. Таким образом, на фестиваль к Петру пришло столько же мужчин, сколько

и женщин. Наталья, Явальда и Янина были вместе с панами Грегором, Виктором и Войцехом

Банки. Я был с Киликией, что, естественно, вынуждало Кристину быть с Петром. Разумеется, она не возражала, но приняла его с плохо скрытым презрением.

Иметь партнера на официальном фестивале требовало изрядного количества общения.

Кроме всего прочего, вы имели общую ложку, чашку и тарелку. Кристина оставалась вежливой, но была формальна и холодна. Позже, на танцах, она отказалась от вальса с ним, оруженосец он

или не оруженосец. Почему Петр решил, что ему нужно быть именно с этой девушкой было

выше моего понимания. Думаю здесь было что-то от детского мазохизма.

108

Утром загонщики поели, когда было еще темно и на рассвете выстроились по периметру

охотничьего района, параллельно группе загонщиков с востока и навстречу загонщикам

с севера.

Когда все было подготовлено, был дан сигнал приступать, и началась ходьба

на весь день. Люди размахивали в руках палками и создавали столько шума, сколько было

возможно. Дикие животные были достаточно сыты поздней осенью и не слишком агрессивны, так что в течение дня не было никаких проблем.

К вечеру загонщики сошлись плечом к плечу, а долина у Трех Стен была заполнена

животными. Я вынужден был поставить охранников с факелами вокруг рабочих у доменной

печи, чтобы животные их не беспокоили. Я дал себе слово, что в следующем году организую

место для забоя вне долины, возможно, около на равнине, окруженной японскими розами.

В эту, а также в следующие четыре ночи, в Трех Стенах было более пяти тысяч человек.

Так или иначе, мы всех накормили и уложили спать, несмотря на то, что для этого пришлось

размещать их всюду от одной стены до другой и даже в церкви.

Барон Стефан в своих позолоченных доспехах, шлеме и мече, по крайней мере, старался

оставаться корректным, но он и его рыцари были немного сдержанными. Он привез своих слуг

с собой, чтобы они его обслуживали, в то время как остальные ели в столовой, но я не стал

возражать. Было достаточно уже того, что не ругался на меня при каждом удобном случае.

Для проживания я отдал им свою гостиную и, казалось, это их удовлетворило.

Утром начался забой, который продолжался в течение четырех дней. В этом году

мы были лучше подготовлены для обработки мяса, чем в прошлом. Было построено больше

коптилен и у нас было огромное количество бочек и соли - достаточное, чтобы продать их

любому, кто этого захочет, а желание изъявили почти что все. Круглосуточно работал

десяток машин по изготовлению колбасы, а все ели печень и почки, которые были наиболее

желательными частями животных по стандартам средневековья, до тех пор, пока уже не могли

больше есть.

Петр и пан Мешко вели тщательный учет всего и, вплоть до окончательного раздела

добычи, я не услышал никаких возражений.

Один неприятный момент произошел, когда один из людей герцога, пан Фредерик, подошел ко мне и сказал, что герцогу так понравилась накидка из волчьих шкур, которую

я ему подарил, что он постановил, что никто, кроме истинного опоясанного рыцаря не может

такие носить.

Прекрасно. Это сокращало мой потенциальный рынок для волчьих шкур в сто раз.

Мои доходы отправлялись прямо в унитаз, но я ничего не мог с этим поделать. Я не мог

спорить с герцогом. Вероятно, я получу двенадцать тысяч волчьих шкур, и не буду знать, что с ними делать. Возможно, я смогу покрасить их в другой цвет и выдать их за шкуры какого-либо другого животного.

Много позже выяснилось, что я мог не беспокоиться.

Сказать, что никто, кроме дворянина не может носить накидку из волчьих шкур, было

равносильно сказать, что дворянин должен ее носить, как минимум, чтобы соответствовать

моде польского дворянства. Спрос на волчьи шкуры взлетел, и цена увеличилась втрое

к середине зимы!

И у кого вы думаете, был самый большой запас волчьих шкур в мире?

Мой Бог, деньги так и потекли!

109

Однажды вечером, братья Банки пришли в мой кабинет, который примыкал к моей

спальне.

- Мы пришли, чтобы формально попросить руки трех ваших подопечных, Натальи, Явальды и Янины, чтобы вступить с ними в честный брак, - сказал пан Грегор.

Это застало меня врасплох. Я знал, что эти три пары встречаются уже в течение года, но мысль о браке не приходила мне в голову.

- Хорошо. Давайте это обсудим, - сказал я, - Садитесь и налейте себе медовухи. Девушки

знают, что вы здесь?

- Они сами подтолкнули нас к этому, - сказал пан Виктор.

- Обычно так все и делается, - сказал я, - Во-первых, я хочу сказать, что вы все трое