Боевая кошка или Продолжение династии

15

15

— Ты совсем сбрендил?! — выбравшись из-под шкафа, я вновь обернулась человеком и с гневом накинулась на брата. — Зачем ты это сделал?!

— Рад, что тебе лучше, — проигнорировав суть возмущения, как ни в чём не бывало улыбнулся Вирейс.

Но меня его забота не тронула.

— Не уходи от ответа! — я шагнула ещё ближе. — Зачем ты отдал ему договор?!

— А надо было отдать тебя? — всё-таки сорвался братец, нависнув надо мной мрачной тучей.

— Да! Одна жизнь не стоит тех ужасов, что принесёт человечеству этот мнимый мир! Ты же понимаешь, что король не собирается ничего подписывать?

— Как и мы, — отступив, молниеносно успокоился Вирейс. — Розилия уговорила Совет повременить с подписанием нашего экземпляра для проверки чистоты эльфийских намерений…

— И чтобы развязать себе руки в случае необходимости ответных действий? — внезапно вставили от двери, ведущей внутрь дома.

На что мы с братом стремительно повернулись — и лицом к лицу столкнулись с Гильройтом. Без шерсти, хвоста и усов он выглядел совсем как прежде. В смысле, до превращения. Стоял прямо, смотрел уверенно... Даже одежда на нём — и та не претерпела никаких изменений! Не зная и не догадаешься, что ещё недавно он был волком. И лишь лихорадочный блеск в глазах подсказывал — что-то тут нечисто...

— А ты быстро, — переключился на него Вирейс. — Я думал, раньше утра в человека не превратишься.

— Я тоже так думал, — вздохнул эльф. — Откровенно говоря, я вообще не был уверен, что когда-нибудь снова встану на две ноги... По крайней мере, в ближайшие лет десять — точно.

— Погодите! — осенило меня. — Вы что, обратились впервые?!

— Да, — просто кивнул Гильройт. — И так как полного контроля над обеими ипостасями рождённые оборотни добиваются годам к пятнадцати, а то и позже, путём бесконечных тренировок, я полагал, что на овладевание основами у меня уйдёт несколько больше времени...

— Но вы же не оборотень! — не удержавшись, всё-таки влезла я. — Вы просто не можете им быть! Потому что оборотни никогда не превращаются вместе с одеждой!

— Зато вы — превращаетесь, — парировал посол, перейдя на уважительное обращение. Словно хотел увеличить и без того огромную дистанцию, превратив её в настоящую пропасть. — Легко, быстро и безболезненно. Что и натолкнуло меня на мысль обратиться к магии.

— Намекаешь, что во всём виновато их проклятие? — недобро прищурился братец, не пожелав брать пример с собеседника и сохранив панибратский тон в общении.

Что, впрочем, посла ничуть не задело.

— Не намекаю, — твёрдо возразил он. — Я говорю прямо — без участия малышки ничего бы не произошло. Иначе это не объяснить...

— Чушь! — недослушав, отмахнулся Вирейс. — Она ещё слишком мала. А до полового созревания проклятие не проявляется.

— При связях с людьми — возможно. Но истинная любовь между представителями одного вида проявляется иначе. И в случае с оборотнями возраст ей не помеха.

— Только мы уже выяснили, что оборотней здесь нет! — снова вмешалась я.

— Мы выяснили, что оборотнем не являетесь вы, — стремительно повернувшись ко мне, с нажимом поправил эльф. — Как и ваш, смею предположить, старший брат. Зато ваш муж совершенно точно является потомком каких-то древних, вероятно, вымерших метаморфов, запертый в человеческом теле. Потому что ваша способность к превращению очень похожа на дар, который получают истинные избранники оборотней, не относящиеся к нашему виду.

В ответ я открыла рот для возмущения... И молча его захлопнула, посмотрев на Вальда с дочерью. Ведь история происхождения его родового проклятия действительно являлась для нас тайной...

— Что же касается меня, — выждав несколько секунд, продолжил Гильройт, — то мои родители были волками. Отец — охотник среднего звена, мать — талантливый лекарь, лишённая второй ипостаси. Обычно подобных ей изгоняют из стаи, но её знания представляли интерес для клана... Жаль, что до своей смерти она не успела передать их мне.

И меня охватила жалость.

— Вы потому так сильно и ненавидите людей? — протянула с пониманием. — За то, что мы заключили союз с оборотнями?

— Я ненавижу вас за то, что ради этого союза вожак нарушил слово, данное моей матери, и изгнал меня из стаи, посчитав досадной помехой на пути к обретению независимости! — на одном дыхании выпалил мужчина.

— Но мы не враждуем с эльфами! — воскликнул Вирейс. — Мы ратуем за свободу — и, соответственно, воюем против короля с его бесконечными попытками подмять под свою власть всех и вся...

— Мир вокруг считает иначе, — горько усмехнулся посол. — К тому же короля мне было бы сложно ненавидеть. Дед, как-никак. Последняя живая родня... И пускай никаких чувств между ним и бабкой никогда не было — он просто изнасиловал приглянувшуюся девушку, предварительно убив её избранника — меня их взаимоотношения не касаются. Она достаточно ему отомстила, лишив возможности иметь детей.

Что ж. Это многое проясняло. Всё-таки методы кустарных ведьм никогда не отличались благородством… За что те частенько платили самым дорогим. Вот только я сильно сомневалась, что Гильройт был единственным членом клана с эльфийскими чертами в двуногой форме. Возможно, не при столь прискорбных обстоятельствах, однако проживание на территории королевства без сомнений наложило подобный отпечаток на многих. И их не изгнали… А значит, вожак знал, кого именно приютила стая. И постарался избежать недоразумений... Чтобы не попасть в ситуацию, в которую по глупости попали мы.

— Забавно, — поджав губы, вторил моим мыслям брат. — Сдаётся мне, ты не стесняясь наврал нам в уши. Вопрос, зачем? Так сильно опасаешься за свою никчёмную жизнь? Полагаешь, некая эфемерная связь с новорождённым младенцем нас остановит?

— Не эфемерная, — качнул головой мужчина. — И вы по-прежнему можете без проблем меня убить. Это ничего не изменит. Но прежде чем принимать какое-либо решение, я бы советовал выслушать моё предложение, способное ограничить амбиции короля раз и навсегда.

— Говорите, — вспомнив безумный волчий взгляд, опередила Вирейса.

В конце концов, несколько минут промедления не играли особой роли. В то время как ошибка могла стоить моей дочери счастья — всё-таки эльф не очень походил на лжеца... Вдобавок он не сделал нам ничего плохого. Скорее, наоборот. И, по-моему, вполне заслужил шанс оправдать наше доверие.