Бог Боли

Глава 5

Анника

— A ты уверена, что мы можем это сделать?

Я смотрю на Сесили и ухмыляюсь.

— Нет, но мы определенно можем попробовать.

— Из-за тебя нас убьют, да? — шепчет она, пока мы пробираемся по саду особняка.

— Не будь занудой, Сес. Это наш единственный шанс заглянуть внутрь дома Язычников. — Ава ударяется своим плечом о мое, и я киваю, соглашаясь с ней.

— Я думала, это должна была быть просто вечеринка, — шепчет Сесилия, даже не поднимая головы. Ее шаги намного тише наших. Как у ниндзя.

Я заглядываю за угол особняка, а затем ускоряю шаг к пристроенному дому.

— Я знаю, это прозвучит как кощунство, но вечеринки иногда становятся скучными.

— Если только тебя не трахает такой горячий парень, как у Глиндон. — Ава взмахнула бровями.

— Ты уверена, что хочешь назвать кого-то горячим, когда у Илая уши в чертовом небе? — спрашивает Сесили.

— Сучка, пожалуйста. Мне на него наплевать.

— Шшш, ребята. Если кто-нибудь из охранников увидит нас, они доложат Джеру, и с нами будет покончено. То есть, изгонят из особняка Язычников на всю жизнь. Ну, вас. Я просто вернусь к роли пленницы а-ля Рапунцель.

— Ладно, ладно. Это здесь случился пожар? — Ава, на которой великолепное кружевное розовое платье в тон моему фиолетовому, наклоняется ближе к моему боку.

Мы находимся на том этапе нашей дружбы, когда носим одинаковые вещи наших любимых цветов.

Я вскидываю руку в общем направлении пристроенного дома.

— Ага.

— Хотя выглядит все чистенько.

— Прошло больше недели. К тому же, это был не большой пожар.

— О! — восклицает Ава. — Покажи нам, где они делают все эти жестокие вещи. Ну, знаешь, где они преследуют людей и выслеживают их.

Сесили прижимает два пальца к виску своей подруги детства и толкает ее.

— В твоей чертовой голове не работает винтик. Зачем тебе на это смотреть?

— Потому что это весело, да.

Я поднимаю плечо.

— На самом деле я не знаю точного места для этого. Это может произойти на всей территории.

— Нет, я слышала, что последнее случилось в лесу, окружающем особняк.

— Ты хочешь пойти в лес ночью?

— Да! Это должно быть так весело.

— Ты сумасшедшая. — Прилив адреналина проникает под мою кожу. — Мне это нравится.

— Нет, нет. — Сесилия останавливается перед нами, упираясь слегка дрожащей рукой в бедро. — Мы не пойдем в какой-то обреченный лес в темноте. Там все хищники.

— Да ладно, Сеси, ты так много изучала психологию, что видишь худшее раньше лучшего. Кроме того, это частная собственность. Хищникам вход воспрещен, не так ли, Анни?

— Если не считать тех, кто внутри, то конечно. Я, конечно, сама не очень люблю темноту, но я открыта для приключений.

— Да, приключениям! Пойдем, Сес. Это будет очень весело.

— Но...

— Не-а. Два к одному, демократия побеждает.

Сесилия выглядит так, будто хочет что-то сказать, но она сдвигает очки в черной оправе на нос и идет за нами по тропинке к лесу.

Музыка и разговоры из главного дома стихают и в конце концов исчезают, пока мы бредем по грунтовой дорожке.

Высокие деревья следят за каждым нашим движением, как хмурые охранники. Из-за пасмурного неба свет не освещает наш путь, и нам приходится пользоваться фонариками наших телефонов.

Листья хрустят под нашими ботинками при каждом шаге, и это действительно худший случай для каблуков.

— Видишь? Нет ничего интересного в том, чтобы бродить по лесу ночью. Кроме плохих предчувствий и странных талисманов, — говорит Сесили через пятнадцать минут после того, как мы забрели сюда. И мне показалось, или она дрожала все это время?

Я всегда знала, что Сесилия более круче демонов, поэтому странно, что она дрожит. Может быть, мне все привиделось из-за моей собственной паранойи.

— Странный талисман, вероятно, из-за всей крови, пролитой здесь во время инициации, — шепчет Ава, ее тон напуган. — Я слышала, что нескольким участникам пришлось лечь в больницу из-за того, как жестоко это было. Возможно, некоторые даже умерли. Как ты думаешь, их души могут быть здесь и ждать, пока кто-нибудь ими овладеет? Бу!

Я подпрыгиваю, а Сесили вздрагивает.

Ава откидывает голову назад в громком смехе.

— Вы, девочки, такие трусихи, хаха.

— Ты напугала меня до смерти, — выдыхаю я. — И еще, не слишком ли вам знакома эта сцена? О, это как в фильмах ужасов, когда они забредают в безлюдное место и их убивают по одному...

— Кто там?

Мы все трое замираем от старшего мужского голоса, доносящегося с небольшого расстояния.

Тяжелые шаги сминают листья, направляясь в нашу сторону.

— Черт, это, должно быть, охранники, — шепчет Ава.

— Бежим, — шепчу я в ответ, и мы бежим.

Или они, потому что у меня самые высокие каблуки из всей группы.

Я быстро отстаю, изо всех сил стараясь не отстать. Сесили останавливается и оборачивается, затем протягивает руку.

— Сними туфли.

— Ни за что на свете. Это же Gucci.

— Ты можешь просто нести их, Анни, — говорит Ава.

— Но я пораню ноги. — Мысль о том, что я могу получить какую-нибудь травму и погубить свое потенциальное балетное будущее, вызывает у меня кошмары.

Хотя мне вообще не следовало надевать каблуки. В свою защиту скажу, что каблуки — это редкая поблажка, и у меня всего три пары.

— Я бы предпочла быть запертой в своей башне из слоновой кости еще на несколько дней. Бегите, девочки. Он один из охранников моего брата и ничего мне не сделает.

Сесили хватает меня за руку и толкает вперед, на ее лице странное выражение. Так выгляжу я, когда пытаюсь быть храброй.

— Мы не можем просто оставить тебя здесь.

— Джер может терпеть тебя сейчас, потому что я прошу и все такое, но он действительно запретит тебе появляться на территории, если узнает об этом.

— Мне все равно.

— А мне не все равно. Вечеринки Язычников — это дерьмо. Но они не важнее, чем Анни. — Ава хватает меня за другую руку, и я чуть не плачу.

Из-за моей позолоченной клетки и статуса принцессы мафии большинство девушек просто боятся подходить ко мне слишком близко. Но только не Сесилия, Ава и даже Глиндон. Да, они боятся Джера, но не до такой степени, чтобы избегать меня из-за него.

Во мне вспыхивает новая энергия, и я бегу остаток пути с их помощью. Сесили берет на себя инициативу и ведет нас обратно к дому. Она так хорошо ориентируется, что может найти дорогу после одного похода в лес.

К тому же она единственная носит кроссовки, поэтому ее движения легче наших.

В тот момент, когда музыка снова наполняет наши уши, мы в унисон вздыхаем с облегчением. Больше никакого леса на всю жизнь.

Мы пробираемся обратно в главный особняк и смешиваемся с толпой.

Студенты Королевского Университета — завзятые тусовщики с отменным вкусом к разврату. Студенты КЭУ тоже любят веселиться, но не таким экстравагантным способом.

На вечеринку, которую устраивают Язычники, приходят почти все. Это даже считается привилегией — попасть внутрь. Обычно Джереми не разрешает мне даже войти, не говоря уже о том, чтобы пригласить моих друзей, но с тех пор, как у меня начались признаки депрессии, он стал несколько снисходителен.

Я немного повзрослела. Всякий раз, когда я чувствовала себя слишком задушенной, слишком защищенной, у меня наступали эти серые дни, когда я не могла видеть цвета, как бы я ни старалась.

Обычно балета или возможности выйти на улицу достаточно, чтобы уменьшить это бремя.

Мы втроем сгрудились у стены, переводя дыхание, и тут я мельком замечаю, что Джереми в другом конце комнаты разговаривает с Николаем и его самым надежным охранником.

Я затаила дыхание, готовясь к тому, что он сейчас ворвется, раскроет, что ему все известно о нашем тайком проведенном сеансе, и высечет меня, как двенадцатилетнюю. Однако он не двигается. Его серые глаза сужаются и смотрят на меня.

Нет, не на меня.

Сесилию?

Я снова смотрю на нее, а она все еще прислонена к стене, тяжело дышит и совершенно не замечает, что мой брат смотрит на нее так, словно она занимает первое место в его списке дерьма.

О, нет.

Взгляд исчезает так же быстро, как и появился, и Джереми поднимается по лестнице вместе со своим охранником и Николаем. В этот момент я действительно выдыхаю.

Мы в безопасности. Пока что.

— Больше никаких блужданий по лесу ночью, — ворчит Сесили. — Клянусь, я потеряла несколько лет своей жизни.

— Мы сделаем это тайно, — шепчет мне Ава.

— Я слышала это, и этого не будет.

Ава гримасничает, а Сесили просто смотрит в ответ.

— Очень зрело.

— Прости, мама, я хочу прожить свою молодость на полную катушку. — Ава надулась и взяла бокал у проходящего мимо официанта.

Ух ты. Это, наверное, был охранник, учитывая, какой взгляд он бросил в ее сторону. Если бы меня не было рядом, он бы схватил ее за шею и вышвырнул за дерзость.

Она выпила немного, потом остановилась и простонала.

— Вот дерьмо. Это крепко. Что это?

— Наверное, чистая водка, предназначенная для Джера или Николая.

— Я знала, что у Язычников есть лучшие вещи. — Она обнимает меня сбоку. — Нам повезло, что мы не потеряли привилегии на вечеринку.

— Скорее, безрассудства, — выдыхает Сесили, прислонившись к колонне. Ее футболка на этот день «Я бы предпочла читать». — Теперь мы можем вернуться в общежитие?

— Черта с два. Ты обещала пойти с нами, Сеси.

— Ты что, забыла, что у нас вроде как занятия по утрам?

— Да, и что? Быть студентом универа не противоречит веселью, знаешь ли. На самом деле, все, кроме тебя, это делают, мисс Невеселая.

— Только не надо умолять меня разбудить тебя завтра, когда ты напьешься до чертиков.

— Пфф. Это сделает Глин.

— Глин, которая со своим парнем занимается Бог знает чем?

— Это называется трах, Сес. Повторяй за мной. Т-Р-А-Х.

Она смотрит на нее пустым взглядом, а Ава разражается смехом и возвращается к выпивке. Они все дразнят Сесилию за то, что она зануда и ханжа, но я считаю ее суперкрутой за то, что у нее есть четкие границы того, что ей нравится, а что нет.

Хотела бы я быть такой же уверенной в себе, как она.

— Итак... — Я прочистила горло. — Я хотела поговорить с вами кое о чем.

— О, звучит сочно. — Ава сосредотачивается на мне. — О чем?

— Помните тот брак по расчету, который я должна была заключить с тех пор, как они узнали, что у меня есть вагина?

— Эти патриархальные мудаки. — Глаза Сесили сияют вызовом.

— Согласна с тем, что она сказала. — Ава ударяет подругу по плечу. — И что? Они подобрали тебе мужа в семнадцать лет? Хочешь, чтобы мы устроили бунт перед посольством США? Может, и перед российским посольством тоже?

— Нет по всем пунктам. Мама сказала, что не допустит этого.

Выражение лица Сесилии смягчилось.

— Я знала, что мне понравится твоя мама.

— Опять согласна с ней. Так твоя мама собирается рубить сук на твое имя или это должны сделать мы?

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Мама сказала, что папа никому не позволит принуждать меня к браку, если у меня есть любимый человек.

— Да! Сучка, почему ты не сказала этого раньше и почему мы не празднуем?

— Празднуем? Потому что у меня нет любимого человека?

— Ну, ты можешь найти кого-нибудь. — Ава вздохнула. — Влюбиться на самом деле проще, чем кажется. Но все это переоценено тоже, просто говорю. Не то чтобы я говорила на собственном опыте или что-то в этом роде.

— Охрана, вот эта вот — патологическая лгунья, — говорит Сесили.

— Неправда!

— Согласна!

— Ты бредишь, — говорит Ава, затем сосредотачивается на мне. — Вернемся к теме. Я говорю тебе, Анни, ты такая горячая и умная, и я бы точно стала лесбиянкой ради тебя, если бы у меня был выбор. Дело в том, что любой может влюбиться в тебя. Все, что тебе нужно сделать, это полюбить его в ответ.

Я опираюсь на колонну рядом с Сесилией, чтобы унять боль в лодыжках, и испускаю долгий вздох.

— Это легче сказать, чем сделать. Я думала о том, чтобы убедить кого-нибудь встречаться со мной, пока мои родители не решат, что у меня стабильные отношения. Но опять же, они будут видеть мою ложь насквозь. Кроме того, я бы поставила бедного мальчика на вершину списка дерьма папы и Джера. Также известный как список убийств.

— Тебе не нужно так много об этом думать, — говорит Сесили. — Я уверена, что если ты объяснишь это кому-нибудь из своих друзей парней, они будут готовы помочь. Джереми не убьет их или что-то в этом роде.

— Очевидно, ты не знаешь, каким чрезмерно заботливым может быть мой брат.

— Если тот, кого ты выберешь, будет блестящим парнем и с отличными разговорными навыками, он сможет покорить твоего брата.

— И где же мне найти этого прекрасного принца, Ава?

— Брэндон! Он очень привлекательный, харизматичный, и, самое главное, ты ему нравишься. Я думаю, только как друг, но этого достаточно, чтобы убедить Джереми и проскочить под его радаром.

— Я не знаю. Я не хочу, чтобы он пострадал.

— Поговори с ним и увидишь. — Сесили улыбается. — Реми тоже захочет помочь. Он, конечно, зануда, но у него отличное чувство преданности. И он может стать красноречивым собеседником, когда этого требует ситуация.

Я действительно думала об этом варианте, когда впервые придумала этот план, но я сомневаюсь, что кто-то пострадает ради моей выгоды.

— О, Крей! — Ава смотрит вперед позади нас. — Что ты делаешь здесь один? Где твоя назначенная тень, Реми?

Волоски на моей шее встают дыбом, а на коже вспыхивает дикий огонь.

Я не осмеливаюсь выглянуть из-за колонны или даже вздохнуть.

Но если я прячусь, это не значит, что мир замирает.

Крейтон идет к нашему маленькому кругу, одна рука у него в кармане, а в другой он держит бутылку с водой.

Его черная футболка и джинсы не скрывают ни его мускулистого телосложения, ни силы, мерцающей под поверхностью.

Также как и его фирменное пустое выражение лица или хладнокровие в его ничего не выражающих глазах.

— Реми трахается, — объявляет он холодно и легко.

Он кивает Сесили и бросает взгляд в мою сторону. Но на самом деле это нельзя так назвать. Это десятая часть взгляда.

Всего лишь дюйм взгляда.

— Фу. Эта свинья. — Сесили качает головой. — Мы вычеркиваем Реми из списка потенциальных кандидатов.

— Вместо него мы можем добавить Крея! — усмехается Ава, обхватывая его за плечи. Когда он бросил на нее взгляд, она продолжила: — Анни нужен фальшивый парень, чтобы убедить ее семью не сводить ее с каким-нибудь злым мафиози. Брэн — наш кандидат номер один, потому что он самый лучший. Ты тоже, Крей, но твоя немногословность может стать для некоторых решающим фактором.

— Да, только не он. — Я заставляю себя улыбнуться и потираю ногой икру. — Остается только Брэн. Я пойду умолять его на коленях.

Что-то промелькнуло в глазах Крейтона. Не знаю точно, что это, но оно достаточно грубое, чтобы послать холодок по позвоночнику, как его сообщение два дня назад.

Впервые в жизни я, Анника Волкова, не нашла слов для ответа. Даже эмодзи или GIF. Я была ошеломлена молчанием.

Отчасти потому, что я знала, что нельзя давить, когда кто-то устанавливает четкие границы, а отчасти потому, что я начинаю думать, что Крейтон совсем не похож на тот фасад, который он демонстрирует внешнему миру.

И хотя это заинтриговало меня, это также напугало меня до глубины души, а у меня достаточно инстинкта самосохранения, чтобы держаться подальше от мутных ситуаций, как только я их почувствую.

Это чувство повторяется снова, и оно заглушает весь шум вокруг нас, как будто мы заперты в пузыре.

— Мы поможем, — говорит Ава. — Брэн — мой лучший друг.

— Все — твои лучшие друзья, — говорит Сесилия.

— А ты на вершине и любишь меня. — Она целует ее, на что Сесили снова качает головой.

— Почему не я?

Мы все приостанавливаемся после спокойно произнесенных слов Крейтона. Он смотрит на меня.

В упор.

С этими потемневшими гетерохромными глазами и каменно-холодным лицом.

Я никогда не была под его пристальным вниманием до такой степени удушающей интенсивности.

То, как он смотрит на меня сейчас, что-то другое.

Раньше он смотрел на меня с раздражением, пустотой или чистым безразличием.

Сейчас безразличия нет. Это интерес, но не хороший. Черт, он может быть и опасным.

— Хочешь, чтобы это был ты? — Сесили спрашивает медленно, почти осторожно.

— Почему не я? — повторяет он, все еще глядя на меня, сверля дыры в моем лице.

— Я уверена, что тебе это было бы неинтересно. — Я удивлена, что говорю спокойно, учитывая войну, бушующую внутри меня.

— А что, если мне интересно?

Я чуть не подавилась собственной слюной. Что с ним сегодня не так? Он явно сделал все возможное, чтобы отпугнуть меня, а теперь хочет стать моим фальшивым парнем?

— Нет, — говорю я с большей решимостью. — Брэн подходит больше.

— Почему?

— Потому что он говорит больше, чем несколько коротких слов в месяц. — Я улыбаюсь Аве. — Я собираюсь что-нибудь выпить. Хочешь со мной?

— Конечно. — Она переплетает свою руку с моей, и когда мы уже уходим, она шепчет мне на ухо: — Это был такой низкий удар. Он оскалился.

Я оглядываюсь, и точно, холодный взгляд Крейтона следит за моими движениями, его челюсть отвисла, злые губы сжались в линию, а руки напряглись.

Я не могу избавиться от чувства страха или от его гнева, который прокатывается по моей коже.

Я же не сделала ничего плохого. Я лишь дала ему попробовать его собственное лекарство.

Тем не менее, я первая прервала зрительный контакт, добровольно проиграв битву.

Что-то подсказывает мне, что я ткнула монстра в его пещеру, и он может прийти за мной.