Бог Кальмар

19

Выйдя со двора на улицу, Эйнштейн с Карстерсом увидели, что на безымянный город уже надвигалась ночь. На лиловом небе появлялись незнакомые созвездия, а на всех уличных углах начинали загораться фонари. Но вместо мерцающего газового света Лондона на бамбуковых столбах торчали стеклянные шары величиной с арбуз, заполненные стайками крошечных переливающихся всеми цветами радуги рыбок. Проходя мимо, спутники слышали доносящееся словно откуда-то издалека негромкое бульканье.

Суетящиеся толпы большей частью исчезли, и зевающие купцы закрывали ставни своих лавок, в то время как сонные уличные торговцы увозили свои тележки. А в темноте проплывали счастливые лица, озаряемые мягким красноватым светом курительных трубок. Городские ворота закрыли, следы учиненных днем разрушений убрали, и город сделался мирным морем ничем не нарушаемого спокойствия.

Неторопливо шагая по мостовой, профессор слегка ткнул лорда Карстерса локтем в бок и показал на одно здание. Это была довольно обшарпанная двухэтажная постройка из кирпича, с льющимся из окон дымчатым светом и многоголосым смехом, доносящимся из распахивающихся в обе стороны двустворчатых дверей. Снаружи имелась деревянная вывеска в виде ведра со светящимися буквами, которые под взглядами исследователей вдруг потекли и преобразились в надпись на английском: «Пиворама Большого Боба»

– Как насчет этой? – спросил проф. Эйнштейн, делая жест ладонью.

Лорд Карстерс задумчиво потер свою волевую челюсть.

– Приемлема, но не идеальна.

Как раз в этот момент из окна, которое будто взорвалось, вылетело тело и грохнулось на мостовую. С хрустящим шорохом, рассыпавшиеся осколки соединились в воздухе между собой, затем их внезапно засосало обратно, и совершенно целое стекло заняло свое прежнее месте в оконном проеме. Скатившийся в канаву пьяный пробормотал какое-то ругательство, устроился поудобнее и захрапел.

– Виноват, ошибся, – улыбнулся лорд. – Она идеальна!

– В самом деле? – проф. Эйнштейн весьма неохотно последовал за лордом Карстерсом, который уже направился к распахивающимся как в салуне полудверям.

Зал, в котором они оказались, мало чем отличался от питейных заведений для низшего сословия, каких полным-полно в любом гетто мира. Там было шумно и полно народу, пол у входа был липким, а в воздухе стоял запах прокисшего пива. Серые оштукатуренные стены были украшены откровенными плакатами; висела новенькая доска для метания стрелок, в которую явно еще никто не попадал. Единственное заметное отличие заключалось в том, что эта таверна хорошо освещалась гроздьями стеклянных шаров с рыбками, свисающих с балок высокого потолка. Освещение было ярким, а постоянное бульканье растворялось в разноголосом гаме.

Когда исследователи направлялись к стойке, под ногами у них на каждом шагу раздавался хруст, так как пол был устлан толстым слоем зеленой и голубой арахисовой скорлупы. Как они и ожидали, никаких табуретов у стойки не оказалось; клиенты заказывали и пили стоя или отходили в сторону. Сама стойка представляла собой цельную деревянную доску, очевидно вырубленную из ствола какого-то огромного дерева. На шатких полках за стойкой располагался обычный ассортимент бутылок, шкаликов, кувшинов и бочонков. Но некоторые из них шипели, в то время как другие без всякой видимой причины дрожали как от холода.

Толстый бармен с неряшливого вида усами, в потрескавшемся кожаном переднике поверх штанов и покрытой пятнами туники, протирал влажной тряпкой оловянную кружку, делая это так, будто он занимается этим целую вечность. Сбоку на стойке тянула из миски молоко маленькая зеленая ящерица. Поблизости настене висело кривое зеркало; внутри зеркала находился оркестр из тридцати инструментов, играющий быструю мелодию, которая казалась смутно знакомой.

– Моцарт? – спросил, почесав в затылке, профессор.

– Лист, – поправил лорд Карстерс.

Как и следовало ожидать, завсегдатаи представляли собой малопривлекательное сборище храпящих пьяниц, пронырливых «жучков», беззубых шлюх, шумных гуляк и нескольких совершенно серьезных пьющих. Даже в годы безответственной юности, Эйнштейн, если и забредал один в подобное заведение, то, как ученый, использовал инерцию своего входа для того, чтобы тут же развернуться кругом и уйти.

Заметив возле ведущей на второй этаж лестницы пустой стул, лорд Карстерс сделал знак профессору присесть. Затем, размяв руки, лорд неторопливо вышел на середину зала и громко объявил:

– Я могу побить любого в этом баре!

В зале наступила ошеломленная тишина, а затем из-за одной из поддерживавших потолок колонн шагнул на всеобщее обозрение здоровенный как медведь ухмыляющийся субъект. Физиономию этого покрытого шрамами лысого великана, одетого лишь в мешковатые штаны и сапоги на толстой подошве, украшала золотая цепочка, тянувшаяся от изуродованной кулаками ушной раковины к сломанному носу.

– Это вызов, чужеземец? – вежливо осведомился голиаф, помахивая небольшим бочонком, который он использовал вместо кружки.

С напускной бравадой лорд Карстерс презрительно усмехнулся.

– Что? Ты также глуп как и безобразен?

Двое из завсегдатаев таверны тут же хлопнулись в обморок, а еще один выглядел смущенным, когда из-под его стола донесся плеск струи.

– Эй, а грубить-то не надо, – упрекнула лорда гора мускулов, отставляя в сторону выпивку. – А звать меня Костолом, или, для таких официальных случаев, как этот, Костолом д'Колинквет.

– Лорд Бенджамин Карстерс, – громко и четко представился исследователь.

Костолом двинулся вперед, и противники встретились в центре таверны лицом к лицу. Для британского лорда это было новым опытом, и не самым приятным. Они были совершенно одинакового роста и массы.

Видя, что он не вызывает у этого странно одетого пришельца обычного животного страха, Костолом шумно хрустнул здоровенными костяшками пальцев.

– А теперь, если ты желаешь умереть, – дружелюбно обратился он к лорду, – то я буду рад попросту убить тебя. Совершенно бесплатно.

– Да, но я вот держу пари, что у тебя ничего не выйдет, – сказал лорд Карстерс, отталкивая в сторону стул, чтобы расчистить пространство для боя.

Теперь среди зевак пробежал заинтересованный ропот, и на лицах зрителей начали расплываться жадные улыбки. Оркестр в зеркале заиграл драматичный военный мотив, а бармен принялся убирать под стойку стеклянную посуду.

– О, так ты хочешь замаскировать самоубийство под пари? – поинтересовался Костолом, затягивая ремень на еще одну дырочку. – Прекрасно. Назови цифру.

Дело шло не так, как замышлял Карстерс. На заднем плане несколько завсегдатаев заняли безопасные позиции на балконе над баром, в то время как другие просто опрокинули столы набок, устроив импровизированные баррикады, за которыми можно, в случае чего, укрыться.

Сделав глубокий вдох, чтобы выиграть время, лорд Карстерс наобум назвал сумму.

– Десять золотых?

– Договорились! – усмехнулся Костолом, демонстрируя золотой зуб. – Щедро с твоей стороны. Как насчет оружия?

Лорд высокомерно выгнул бровь.

– Ну, если тебе требуется оружие, то, полагаю....

– Годится и голыми руками, – с улыбкой кивнул Костолом. И без дальнейших разговоров лысый ринулся вперед, и пол ходил ходуном от каждого удара его сапог.

Выждав, насколько было возможно, Карстерс в самый последний момент ловко убрался с пути несущегося как носорог противника, одновременно нанося ему мощный правый в голову. С потрясенным криком Костолом улетел вбок и приземлился на столе. Под его весом предмет мебели превратился в дрова, и безволосый великан грохнулся на грязный пол.

Толпа взорвалась буйными одобрительными криками.

– Дай ему еще разок, ворчун! – крикнул какой-то пьяный из-за частокола пустых бутылок.

– Да! – добавила плотоядно глядящая деваха, выпячивая свои выдающиеся прелести. – Для меня!

Бросив радостной толпе свою шляпу, лорд Карстерс повернулся помочь подняться с пола своему окровавленному противнику. Какую-то секунду казалось, будто Костолом собирается продолжать бой. Но он застенчиво потер затылок и улыбнулся.

– Вот мерзавец, – пробормотал Костолом сокрушенно. – Какой-то новый грязный приемчик. Где ты ему научился?

– В оксфордском дискуссионном клубе, – ответил лорд Карстерс, протягивая раскрытую ладонь. – Мой выигрыш, будьте любезны.

Опустив голову, Костолом замялся, топча сапогами цветные скорлупки.

– Ну, тут ты меня уел, – пробормотал он. – У меня... у меня всего два сребреника.

Кричащая, пьющая и смеющаяся толпа мгновенно умолкла. В мертвой тишине все хмуро повернулись к явно смущенному Костолому.

Наконец, коротышка с металлическим горшком на голове заговорил.

– Костолом, ты держал пари, не имея денег для покрытия своей ставки? – недоверчиво спросил он.

Выглядевший как побитая собака Костолом сделал слабый жест покрытыми шрамами руками.

– Ну, понимаешь, я... дело в том... проклятье, я ж никогда раньше не проигрывал! – привел он, наконец, довод в свое оправдание.

– Мошенник! – завопили нестройным хором все присутствующие, и эхо вопля взмыло к потолочным балкам.

Навалившись всем кагалом, жестокая толпа завсегдатаев дубасила Костолома, пока тот не упал. После этого изломанное тело выволокли на улицу. Бросившись к окну, проф. Эйнштейн и лорд Карстерс в ужасе наблюдали, как воющие селяне перебросили веревку через ветку дерева и без всяких задержек или церемоний вздернули Костолома.

Чувствуя накатившую дурноту в желудках, исследователи, спотыкаясь, отошли от окна и уселись на каких-то пустых стульях. Убит из-за пари в баре? Невероятно! Немыслимо!

Взглянув в окно, Эйнштейн с Карстерсом увидели, что завсегдатаи таверны теперь пустили в ход факелы, поджигая раскачивающийся на веревке труп, в то время как другие забрасывали его вывороченными из мостовой булыжниками. Через некоторое время возбужденная толпа потянулась обратно в бар и сердито вернулась к оставленной выпивке.

Каким-то образом профессор нашел силы заговорить:

– Слушайте, юноша, хорошо, что вы победили, – прошептал Эйнштейн.

– Да уж, – согласился лорд Карстерс, потирая побаливающую руку. – Эти ребята относятся к азартным играм еще серьезней, чем какой-нибудь греческий тюремщик.

– Разные страны – разные ценности, – пробормотал проф. Эйнштейн, наблюдая за тем, как завсегдатаи поправляют столы и занимают свои прежние места. – В Швеции хвастовство считается хамством, а в Японии меня однажды сильно побил извозчик, когда я попытался дать ему на чай.

– О да, там это считается страшным оскорблением.

– Вот-вот, мой друг. Даже большим, чем облизывание губ после того, как вы поели в...

– Эй, вы!

Напрягшись и приготовившись к чему угодно, исследователи медленно обернулись на голос и увидели, что толстый бармен машет им, подзывая к себе. Переглянувшись, Эйнштейн с Карстерсом решили рискнуть и, хрустя скорлупками, подошли к стойке.

– Поскольку задета честь моей таверны, я заплачу вам десять золотых, которые вам задолжал Костолом, – заявил хозяин бара, растягивая в довольной улыбке щербатый рот. – В кредит, конечно.

– Это кажется вполне приемлемым, – сказал проф. Эйнштейн.

– Нет, это совершенно неприемлемо, – вежливо возразил лорд Карстерс. – Раз выплата в кредит, то разве не будет более Уместной сумма в пятнадцать золотых?

– Договорились, – со скрипом согласился бармен, скривив губу и протягивая руку. – По рукам.

– Но я, разумеется, охотно предпочел бы пятнадцати в кредит пять звонкой монетой, – быстро поправился лорд Карстерс, тоже протягивая руку.

Бармен несколько опешил, и на его лице отразилась борьба чувств, прежде чем он расхохотался.

– Клянусь Оракулом, споришь ты ничуть не хуже, чем дерешься. Ладно, пять монет, и дело с концом. – Сунув руку в карман кожаного передника, хозяин таверны извлек монеты и выставил на замызганную стойку столбик из золотых и серебряных дисков. – Согласен?

– Несомненно, сударь, – вежливо ответил лорд Карстерс.

Чуть склонив голову набок, бармен уставился на Карстерса.

– Да. Согласен, – перевел лорд, и теперь договаривающиеся стороны некоторое время пытались сокрушить друг другу руки, прежде чем, наконец, разжали их.

– Не желаете ли теперь чего-нибудь, с выигрыша? – опершись локтем на стойку, спросил бармен, возвращаясь к исполнению своих профессиональных функций. – Бои и споры вызывают жажду, а?

– Естественно, хозяин, – улыбнулся лорд Карстерс. – Выпивку для меня и моего друга, для начала.

– Вполне справедливо, – согласился бармен, поворачивая кран под стойкой. Когда его руки снова появились в поле зрения, в каждой было по оловянной кружке пенного пива. – Рыжий Джон – так меня звать.

– В самом деле? – удивленно переспросил проф. Эйнштейн. – Пират с таким же именем вам не родственник?

– Вот этого не скажу, – ответил Рыжий Джон, ставя кружки на стойку. – Но я знаю еще трех человек с таким же именем, это сапожник, кузнец и алхимик. Все отличные ребята.

Затем Рыжий Джон наклонился поближе и тихо добавил:

– Но я никому не советую заходить к алхимику на обед, когда у него эта, «мозговая горячка» – ну, вы понимаете.

– О да, – вежливо посмеялся лорд Карстерс, поднимая ледяную кружку. – Чин-чин, старина!

Принюхавшись к содержимому кружек, исследователи осторожно пригубили янтарное варево и были приятно удивлены, обнаружив, что в кружках самое обыкновенное пиво, хотя и слегка переохлажденное. Холодное пиво? Да что же за варварская страна этот остров Дутар?

Без всякого предупреждения, оркестр в зеркале заиграл бодрую вариацию той же пьесы, какую наяривал с той минуты, как спутники вошли в бар.

– Они только это и знают? – спросил лорд Карстерс, вытирая губы носовым платком.

– К сожалению, да, – печально вздохнул Рыжий Джон, наливая еще одну кружку пива. Налив, он толкнул ее по стойке; один из завсегдатаев поймал оловянную емкость и отправил в обратную сторону монету. Рыжий Джон поймал монету, попробовал на зуб и убрал на хранение в кожаный передник.

– Кстати, зеркало у вас кривое, – указал проф. Эйнштейн, вытирая рукавом пену с губ. Носовой платок у него был, но он инстинктивно чувствовал, что в заведении подобного класса пользование им отнюдь не вызовет всеобщего одобрения.

– Да это нормально, – ответил Рыжий Джон, сгребая грязную кружку и бросая ее через плечо, где она плюхнулась в ведро с мыльной водой. – Ведь тот, что на тубе у них играет, – толстяк. Будете еще что-нибудь?

– Нам бы какое оружие, – произнес лорд Карстерс, ставя на стойку пустую кружку. – Мечи, арбалеты – что-то в этом роде.

– Плюс кое-какие вещества – для медицинских целей, – очень равнодушным тоном добавил Эйнштейн. – Сера, древесный уголь, нитрат калия...[35]

Почесав затылок, потом задницу, Рыжий Джон крепко задумался, кряхтя от колоссального мозгового усилия.

– Я продаю выпивку. Оружие положено покупать через мэрию, в городской канцелярии, – сказал он, выуживая из мыльной воды кружку и принимаясь вытирать ее знававшей лучшие времена тряпкой. – Что же до тех других вещей, то я про такие не слыхал. Сожалею.

Эйнштейн с Карстерсом устало переглянулись. М-да, накрылась идея с бомбами из черного пороха и французскими петардами.

Клиент в конце стойки выкрикнул заказ, и Рыжий Джон нацедил еще пару кружек. Тем же движением, каким отправил оловянные кружки скользить по стойке, он сделал знак исследователям нагнуться поближе.

– Вот что я вам скажу, – тихо прошептал, озираясь, Рыжий Джон. – У меня есть книга по магии, которую я могу вам продать. Непользованная. Хорошая и чистая.

Хотя Эйнштейн родился и вырос в Лондоне, ему уже не раз доводилось слышать эту сомнительную характеристику применительно к чему угодно – от молоденьких девушек в Мексике до золотых слитков в России.

– Нельзя ли мне взглянуть на эту якобы книгу, – спросил подозрительным тоном профессор. – У меня имеется несколько подобных, и я не хочу приобретать такую, какая уже стоит дома.

– Разумеется, разумеется! Запросто! – просиял Рыжий Джон и бросился в подсобное помещение. – Я мигом, ладно?

Послушав этот обмен репликами, лорд Карстерс решил прикинуться простачком и пока не встревать в разговор. С самым небрежным видом он погладил ящерку на стойке. Та ответила глупой улыбкой.

– Приятно, – произнес маленький ящер тонким голоском.

Отдернув руку, лорд Карстерс чуть не подскочил.

– Клянусь щитом Агамемнона, он говорит!

– А как же, конечно, говорит! – хрипло рассмеялся, выходя из подсобки, Рыжий Джон. – Скажи «привет», Уинслоу.

– Привет, Уинслоу, – послушно ответил ящерок.

– Э-э, здравствуйте, – выдавил с натужной вежливостью лорд.

Ящерок продолжил шумно отпивать из миски, и когда уровень молока достаточно упал, лорд увидел, что большая часть миски заполнена маленькими рубинами.

– Боже правый, а они-то для чего? – спросил Карстерс с недоумением.

Уинслоу прекратил пить и взглянул на человека как на недотепу.

– Красивые.

Чувствуя себя дураком, лорд Карстерс попытался скрыть усмешку.

– Ну да, конечно, прошу прощения.

– Да пустяки, – дружелюбно ответил Уинслоу, возвращаясь к прерванной трапезе.

Положив на стойку сверток, Рыжий Джон развернул складки плотной ткани, открывая взорам маленькую книгу в кожаном переплете.

– Вот она! Осторожней теперь, она нетронутая, – предостерег он, передавая книгу профессору.

Осмотрев сначала переплет, проф. Эйнштейн послюнил палец и полистал томик.

– Впечатляет, – промолвил он. – Но как мы узнаем, что они и правда действуют?

– Да это самые настоящие заклинания, – воскликнул Рыжий Джон, приложив руку к сердцу. Он, казалось, искренне обиделся. – И каждое действует. Сам видел! Даю вам слово чести.

Профессор бросил взгляд за окно, где догорала висящая на дереве фигура и ребятишки тыкали в обуглившееся тело палками.

– М-да... Ну, мы, конечно, верим вашему слову, – произнес с несколько наигранным энтузиазмом Эйнштейн. – Да, думаю, мы заинтересованы в приобретении данного тома. Сколько вы просите?

– Ясное дело, я не могу отдать такую редкую и ценную вещь меньше чем за два золотых, – заявил, невинно моргая, Рыжий Джон. – Уж как хотите, а это мое последнее слово.

– Один, – ответил профессор, протягивая монету.

Рыжий Джон молниеносно схватил ее: – Идет!

Когда проф. Эйнштейн и лорд Карстерс склонились над любопытным томиком, Рыжий Джон отвернулся и, прежде чем спрятать, украдкой попробовал монету на зуб. Никогда еще ему не удавалось с такой легкостью поиметь два сребреника чистой прибыли. Ах, эти туристы. Я их просто обожаю.

– Как интересно, – заметил лорд Карстерс, перелистывая книгу. – Оглавление дается на узнаваемой разновидности английского, но все остальное... Гм.

– Да, с этим закавыка, – сказал Рыжий Джон, протирая стойку тряпкой. – Если вам нужен перевод, то это уже другое дело.

– Нет, спасибо, – отказался Эйнштейн, погладив ящерка, который в ответ замурлыкал. – Мы вполне в состоянии прочесть ее.

Словно пораженный ударом молнии, Рыжий Джон выронил тряпку.

– Что-что? – прошептал он, вытаращив глаза так, что они уже прощались с телом. – Н-но вы же не должны быть в состоянии прочесть ее! Никто не способен прочесть эту проклятую книгу!

В мрачном веселье профессор Эйнштейн прекратил поглаживать довольную рептилию.

– Вот те на, – попенял он бармену. – Если в мы не могли прочесть эту книгу, то я бы счел ее в высшей степени бесполезной.

– В действительности, все очень просто, – объявил лорд Карстерс, быстро перелистывая страницы с таинственными каракулями и идеограммами. – Эта книга написана на нескольких языках, и большинство из них мертвые, тайные или древние. Но настоящая трудность не в этом. – Лицо его внезапно озарилось догадкой. – Или это обман? – грозно спросил Карстерс.

– Да, он самый, – признал Рыжий Джон, наливая себе зеленой жидкости, в которой извивались силовые линии. Он опрокинул стакан и содрогнулся. – Книга стоит золотой, но Гильдия Магов требует сто золотых за перевод каждой страницы.

Лорд Карстерс со смешком закрыл томик.

– Так значит, сама по себе эта книга – демпинговый товар. – Увидев на лице бармена полнейшее непонимание, лорд печально объяснил: – Товар, продаваемый в убыток, для затравки. Афера с целью создания работы для Гильдии Магов.

– Да, так оно и есть, – вздохнул Рыжий Джон, принимаясь вытирать стакан. – У всех в городе есть свой экземпляр. Но есть и еще кое-что. Стоит только прочесть какое-то заклинание, как слова тут же исчезают со страницы.

– Дешевая книга, наполненная страшно дорогими одноразовыми магическими заклинаниями, – пробормотал проф. Эйнштейн, глядя с заметным пренебрежением на книгу. – Нет, думаю, мы не желаем иметь дела с этой Гильдией Магов.

– Мы их называем ворами, – прошептал Рыжий Джон, быстро оглядываясь кругом, чтобы убедиться, что в пределах слышимости никого нет. – Но не очень громко.

Двери с треском распахнулись, и вошла группа потрепанных юнцов в одном нижнем белье.

– Вот они! – закричал вожак с подбитым глазом.

– Воры! – крикнул другой.

– Убьем их! – добавил парнишка с рогами, шлепая по ладони металлическим прутом.

Развернувшись на месте, Эйнштейн схватил бутылку и разбил ее о стойку. Сжимая в руке горлышко, профессор показал подросткам «розочку».

– На счет «три», – предложил Карстерс, поднимая над головой тяжелый дубовый стул.

– Лучше не пытайтесь, мальчики! – выкрикнул, предупреждающе вскинув руку, Рыжий Джон. – У них есть магическая книга. И они способны прочесть ее!

– Чушь собачья, – гневно пробурчал вожак, сделав шаг вперед.

– Тогда продемонстрируем, – предложил лорд Карстерс, опуская стул. – Не будете ли так любезны, профессор?

Положив самодельный кинжал на стойку, Эйнштейн взял книгу и прочел надпись на обложке:

– «Аль А. Казам. Большая Книга Магии. Копирайт – Год, Когда Мэра растоптала Гигантская Жаба». – Он перевернул страницу. – «Внимание, Искатель Мудрости! Обладатель этого тома держит в своих руках вещь огромной и ужасной силы, темное знание, ведомое лишь немногим посмевшим встретиться лицом к лицу с бесконечным, и стопроцентно будет главным клоуном на вечеринках, праздниках и торжествах».

К этому времени половина уличной шайки уже исчезла, в то время как клиенты таверны громко заключали пари на исход столкновения.

– Ба! Л-липа, – заикаясь произнес дрожащим голосом вожак. – Э-эту страницу все знают. Ее Гильдия переводит задарма!

Сдерживая гнев на посмевшего ему противоречить, Эйнштейн быстро пролистал страницы и выбрал другую.

– Страница 147: Вызывание Демона Из Ада, – прочел Эйнштейн, сделав странный жест. Кисть его руки витала в воздухе, а левый мизинец оставлял за собой светящийся след, и эти розовые линии вскоре образовали висящий в пустоте перевернутый трапецоид. Таверну заполнил зловещий стон сдерживаемой мощи, и воздух сделался заметно прохладней.

– Сперва надо плотно сдвинуть колени, – гулко зачитывал проф. Эйнштейн. – Затем разверни их влево, а потом разверни их вправо...

Зачтение прервал испуганный вопль, и оставшиеся члены шайки обратились в бегство; большинство из них воспользовалось дверью, но двое отбыли через окно. Как и раньше, стекло с причудливым всасывающим звуком само себя отремонтировало, а толпа разразилась аплодисментами.

– Великолепно, сэр! – воскликнул лорд Карстерс, хлопнув профессора по плечу. – Что еще содержится в этой книге?

Оправляясь от дружеского удара, проф. Эйнштейн выпрямил колени. Да чтоб я... ну и силен же этот малый!

– Вот, юноша, прочтите-ка для себя этот тайный перечень.

Лорд быстро пробежал взглядом по списку.

– А, тогда нам не понадобится покупать оружие. Превосходно.

– Магическое оружие? – ахнул вслух Рыжий Джон, которому, похоже, стало трудно дышать. В книге есть список оружия? – Погодите! Давайте, мы трое, поговорим напрямик и без всяких экивоков!

Обоим британским джентльменам вдруг стало ясно, что местный бармен вот-вот начнет врать в беспрецедентных масштабах. Кратким жестом профессор Эйнштейн оборвал надвигающиеся три короба собачьей чуши, случайно оставив короткий розовый инверсионный след. Ой.

– Послушайте, любезный, у нас был весьма насыщенный день, и поэтому я скажу вам, что именно мы намерены сейчас сделать, – сказал профессор, похлопывая по книге. – Вы нам скажете, как пройти к достойной конюшне, и дадите достаточно золота чтобы мы могли купить высококачественных лошадей и приобрести припасы, вместе с картой самого короткого пути к той большой горе на западе. В обмен на это вы выберете из этой книги какое хотите заклинание, и если это окажется что-то такое, без чего мы сможем обойтись, оно будет вашим.

Охваченный праведным негодованием, Рыжий Джон безмолвно потребовал лучших условий сделки, состроив обиженную, потом горестную и, наконец, жалобную мину, но профессор остался тверд. Последовало приглушенное обсуждение того, какое именно заклинание будет использовано. Трактирщик решительно отверг предложенные профессором «Воду в Вино» или «Мгновенное Протрезвление» и, в конце концов, остановился на «Золотом Прикосновении», несмотря на скептицизм лорда Карстерса.

Сделку утвердили, и деньги перешли из рук в руки. Лорд Карстерс не подпускал к договаривающимся других завсегдатаев, а профессор обучал трактирщика сложному заклинанию и даже помогал Рыжему Джону делать надлежащие движения. Когда было произнесено последнее магическое слово, книга заклинаний выдала разноцветную пиротехническую вспышку, и страница, с отчетливо слышным хлопком, сделалась чистой.

– Готово? – спросил Рыжий Джон, осматривая свою светящуюся руку.

– Прикоснитесь к чему-нибудь, и увидите, – посоветовал проф. Эйнштейн, убирая книгу. – Я слегка модифицировал заклинание, так, чтобы чары не действовали на живую плоть, и поэтому можете не опасаться стать золотой статуей, если чихнете.

– В-вы чародей? – в страхе спросил бармен.

– Господи, нет, конечно! Всего лишь лингвист-любитель и член «Саутбэнкского Общества Правильной Речи».

Нерешительно поозиравшись в поисках предмета для испытания, Рыжий Джон остановился и усмехнулся. Заметно мерцающей от эфирной магии рукой он коснулся стойки. По стойке пробежала цветовая рябь и дерево превратилось в сплошное золото, сверкающее, словно только-только отлитое.

– Да! – воскликнул Рыжий Джон, в восторге хватаясь за лицо. Он в ужасе замер, но когда ничего не случилось, облегченно выдохнул.

Но тут же Рыжий Джон слегка нахмурился и даже запаниковал, когда начал возвышаться над стойкой. Господи боже, да он становился великаном! А, нет – это стойка опускалась ниже. И еще ниже...

– Берегись! – закричал лорд Карстерс, хватая профессора и уволакивая его прочь.

С треском ломающегося дерева мегатонная стойка проломила доски пола, оставив после себя идеально прямоугольную дыру, словно прорезанную фильерой инструментальщика. За первым громовым треском последовал другой, сопровождаемый звуками разрушений помельче и звоном бьющегося стекла.

– Здорово! А ну еще! – с восторгом пропищал откуда-то из мрака погреба Уинслоу.

Схватившись за грудь, Рыжий Джон потерял сознание и рухнул как подкошенный, и его золотая рубашка с глухим лязгом ударилась о пол.

Издав бессловесный рев, завсегдатаи дружно ринулись вперед, осторожно огибая дыру в полу, и, сгрудившись вокруг стонущего трактирщика, стали прижимать к его светящейся руке разные мелкие предметы. Когда предмет становился золотым, счастливый обладатель убегал, а его место занимал другой.

– Пора сматываться, сэр, – мудро изрек лорд Карстерс, потихоньку пробираясь к двери. – К завтрашнему утру вся эта деревня перейдет на серебряный стандарт, и наши золотые потеряют всякую ценность.

От этих слов прижимающий к груди книгу профессор моргнул. Черт, а вот об этом аспекте девальвации он и не подумал.

– Думаете, мы успеем купить за ночь все нужное? – спросил профессор, когда они побежали по пустой улице.

– С мешком-то золота? – отозвался Карстерс, пробегая мимо тлеющего трупа, раскачивающегося на ветру. – Да уж определенно успеем.

В этот момент земля задрожала, и темный город затопило волнами яркого янтарного света. Бросив взгляд назад, исследователи так и споткнулись, увидев, что вся двухэтажная таверна сделалась теперь сплошь золотой и начинает погружаться в мягкую почву. Вылезающие из окон второго этажа завсегдатаи спрыгивали на мостовую с маленькими золотыми предметами в руках и разбегались со всех ног в разные стороны.

– Но нам лучше поторопиться, сэр, – серьезно заключил лорд, прибавляя шаг.