Божьи генералы-2

“Относительно вашего утверждения о том, что мы сбрасываем это ярмо, чтобы окунуться в разнузданную похоть, отбросив в сторону все мысли о вечной жизни, то давайте вынесем суждение, лишь сравнив наше поведение с вашим. Мы, действительно, имеем многочисленные ошибки; слишком часто мы грешим и падаем. Тем не менее скромность не позволит мне, в отличие от истины, похвалиться, насколько мы превосходим вас во всех отношениях, если, случайно, вы не промолчите о Риме, этой известной обители святости, которая, разорвав в клочья путы чистой дисциплины и наступив ногой на всякое почтение, настолько переполнилась различными пороками, что вряд ли когда-либо на земле было что-то настолько омерзительное”.34

Садоле так и не ответил на всеобъемлющее письмо, написанное ему Жаном Кальвином от имени правительства Женевы. Католическая церковь больше ни разу не побеспокоила этот город.

Письмо Кальвина стало одним из наилучших произведений эпистолярного жанра, написанных во время Реформации. В нем нашел отражение истинный дух реформ.

На рынок за женой

В этой главе вы, наверное, обратите внимание на то, как редко Кальвин говорил, если вообще говорил, о своей личной жизни и о своих чувствах. Нам остается только предполагать, что он мог чувствовать, основываясь на опыте большинства людей.

В возрасте около тридцати лет Кальвин начал задумываться о браке. До того момента он не был серьезно обеспокоен подобной мыслью. Его женой было Евангелие, распространению которого Кальвин посвящал большую часть своей жизни.

Реформатор никогда не писал о причинах, побудивших его расстаться с холостой жизнью, однако, как многие считают, подобное решение Кальвина стало результатом его жизни в доме Букера.

Букер и его жена Элизабет имели чудесные и трепетные отношения в браке. Их дом назывался “обителью праведности“35 и был наполнен радостью и теплом.

Реформаторы и беженцы со всей Европы находили в доме Букера пристанище, где окружались вниманием и заботой. Сам же Букер подбадривал своих друзей также обзавестись семьей и наслаждаться браком. Лучшие друзья Кальвина в Страсбурге также были женаты и жили счастливо.

Наличие у Кальвина достаточных жилищных условий, наверное, тоже в какой-то степени повлияло на его решение. Реформатор имел достаточно средств, для того, чтобы снимать большой дом в Страсбурге; поэтому он пригласил своих брата и сестру, живших в Базеле, приехать и поселиться с ним. Кроме этого, Кальвин предоставил жилье и нескольким своим Студентам. Однако его время, терпение и деньги были подвергнуты испытанию. Мне кажется, что Кальвин испытывал огромную потребность в личной жизни, которая приносила бы ему удовольствие. Он всегда заботился о ком-нибудь другом и уже достаточно устал от этого. Как можно предположить из нижеприведенного письма, которое Кальвин написал нескольким своим друзьям, он очень нуждался в человеке, Который мог бы позаботиться о нем самом. Кальвин просил друзей помочь найти ему жену. Он писал:

“Всегда имейте в виду, что я пытаюсь найти ее, ибо я не из тех безумцев, которые принимают также и пороки тех, в кого они влюблены, сраженные наповал красивой фигурой. Следующая красота привлекает меня: если она целомудренна, если она не слишком суетлива и брезглива, если она бережлива, терпелива, если есть надежда, что она будет заботиться о моем здоровье”.36

Кальвин рассмотрел кандидатуры трех женщин, предложенных его друзьями. Первая из них была богатой, но не знала французского языка и не стремилась его выучить. Кальвин не хотел быть слишком богатым, поскольку в то время богатый служитель в глазах людей ассоциировался с лицемерием католической церкви. Кроме того, какой спутницей жизни могла для него стать женщина, не знавшая французского языка?

Второй потенциальной женой Кальвина была француженка, преданная делу протестантизма, - но она была на пятнадцать лет его старше. Кальвин рассудил, что ей осталось жить не очень много. Третья же кандидатура во всем устроила Кальвина, и они планировали пожениться, но по неизвестным причинам из этого ничего не вышло.

Разочарованный Кальвин написал Фарелю, что он уже практически решил прекратить поиски и окончательно забыть о браке. Примерно в то же время Букер предложил своему другу кандидатуру Иделетг Стордюр.

Иделетт была вдовой, имевшей двух детей, сына и дочь. Ее бывший муж, Жан, был пастором Женевской анабаптистской церкви во время пребывания там Кальвина. Жан и Кальвин некоторое время были противниками, поскольку однажды, во время публичных дебатов, Кальвин одержал над своим соперником блестящую победу. Однако наступили трудные времена, и Стордюры вынуждены были отправиться в Страсбург, где они снова встретились с Кальвином. На этот раз они стали друзьями. Стордюры приняли учение Кальвина и стали верными членами его церкви. Кальвин даже крестил их младшего сына. Некоторое время спустя Жан умер от чумы. Иделетт была глубоко опечалена, а Кальвин почувствовал, что потерял хорошего друга.

Иделетт была привлекательной женщиной из богатой семьи. Ее вера в Бога была очень сильна. Она с удовольствием изучала Библию и горячо молилась за исполнение Божьих планов в Страсбурге.

Иделетт ответила согласием на предложение Кальвина, после чего в августе 1540 года они поженились. Церемонию бракосочетания провел Фарель, у друга которого наконец-таки появилась жена. Жизнь Кальвина была очень напряженной из-за его служения и постоянных приглашений на различные конференции. В течение первых сорока пяти недель своего брака Кальвин отсутствовал дома тридцать две из них.

Иделетт старалась не расстраиваться из-за этого. Согласившись стать женой Кальвина, она уже знала о его потребностях. В отсутствие мужа она вела домашние дела и заботилась о постояльцах. Когда же в Страсбурге началась эпидемия чумы, Иделетт отправила всех членов семьи в безопасное место, где они переждали угрозу. Жена Кальвина пользовалась уважением

благодаря своему сильному характеру и чувству собственного достоинства.

В первый год своего брака Кальвин получил неожиданное, но очень любезное приглашение вернуться в Женеву и стать там пастором.

Женева. Вторая попытка

Букер посоветовал Кальвину вернуться в Женеву. Хотя тому и нравилось продвигать Божье дело, его сердце сжималось от одной лишь мысли о том, что необходимо снова вернуться туда, где все так сложно начиналось. Фарель написал Кальвину несколько писем, настаивая, чтобы тот все-таки решился. Кальвин ответил своему другу искренним обещанием сделать этот шаг, написав те слова, которые я поместил в самом начале этой главы, но также спросил, кто осудит его за нежелание возвращаться в столь опасное место.

Страсбург стал для Кальвина и его семьи своего рода утопией. Букер посоветовал ему отправиться в Женеву для начала на один год, а позже вернуться назад. Наверное, это было единственное светлое пятно, которое хоть как-то успокаивало Кальвина — надежда вернуться в Страсбург. Кальвин планировал пробыть в Женеве лишь несколько месяцев, приведя за это время в порядок местную церковь; на самом же деле он скончался там двадцать три года спустя.

В отличие от своего первого появления в Женеве, когда он был всего лишь простым путешественником, теперь Кальвин вернулся в город известным проповедником, обладавшим огромным авторитетом и влиянием. Но даже несмотря на всю торжественность момента, ему по-прежнему было грустно от мысли о возвращении. Кальвин назвал свое возвращение “жертвой Господу”.

Женева не жалела ничего для того, чтобы загладить свою вину перед Кальвином и успокоить его. Городские власти направили за ним в Страсбург высокопоставленного герольда и комфортный экипаж, запряженный двумя лошадьми. Они поселили всю семью Кальвина в прекрасно обставленном доме рядом с собором; из окна дома открывался чудесный вид на озеро. Даже несмотря на все оказывавшееся ему внимание, Кальвин прибыл в Женеву в сентябре 1541 года со слезами на глазах.

В тот момент, когда Кальвин и вся его семья проезжали через укрепленные городские ворота, друг реформатора Вире громко читал письмо Кальвина, в котором описывались его мысли, касавшиеся возвращения в Женеву. Одно предложение звучало следующим образом: “Нет ни одного места на этой земле, которого я боялся бы больше”.37

Влияние кальвинизма растет

Небывалое восхищение жителей и властей Женевы прибытием Кальвина лишь немного успокоило его. Через три дня после своего прибытия он сказал Фарелю: “Как ты и желал, я

приехал сюда. Пусть же Господь направляет меня для свершения блага”.38 Когда Кальвин снова оказался за кафедрой первым в сентябре воскресным утром, он продолжил в том же духе, что и три года назад.

Кальвин выступает перед советом в Женеве Музей Гетти

Кальвин, которого Женева знала ранее, обладал взрывным и неконтролируемым характером. Однако общение в Страсбурге со зрелыми, сдержанными людьми помогло Кальвину обуздать свои сильные эмоции. В своем письме Букеру он заверял, что будет вести себя выдержанно и с братской добротой относиться к людям.

Поборов на первых порах свой огромный страх, вызванный пребыванием в Женеве, Кальвин немедленно принялся за работу. Своей первостепенной задачей он считал организацию церкви. В этом деле опыт, приобретенный в Страсбурге, оказал Кальвину неоценимую помощь. Женевское правительство состояло из Малого Совета, Двухсот и Главного Совета.

Используя в качестве примера Слово Божье, Кальвин обозначил четыре неизменных служительских сана - пасторы, учителя, пресвитеры и дьяконы, - вокруг которых и было сформировано все устройство церкви. Эти четыре сферы деятельности покрывали собой полностью всю церковную жизнь - поклонение, образование, внутреннюю прочность и нравственную чистоту, а также дела любви и милосердия.

Подобная структура организации и управления протестантской церкви сохранилась вплоть до наших дней. Особенно она заметна в баптистских церквах; хотя должность учителя в них особо не выделяется. Единственными служениями, которым не нашлось места в структуре Кальвина, стали служения апостола и пророка (см.: Ефесянам 4:11). Своей ролью Кальвин преимущественно считал роль пастора, хотя, если быть более точным, он являлся учителем-апостолом.

В соответствии с определенным направлением Кальвин реформировал церковь: католикам подобный процесс был чуждый. Проведенная им реорганизация сделала протестантскую церковь того времени наиболее приближенной к библейским истинам. Несмотря на то, что Кальвин проигнорировал служение апостола и пророка, распределяя обязанности в церкви, он тщательно следовал Писанию. Благодаря своей несколько отличной организации и учению, эта часть протестантов стала известна как кальвинисты. Кальвинизм оказал влияние на тысячи известных проповедников, таких как Чарльз Сперджен, Джонатан Эдварде, Уильям Кэри и Дэвид Брэйнерд. Принципы кальвинизма присутствуют в жизни бесчисленного количества служений и сегодня.

Первый сан — пасторы

В обязанности пасторов входило проповедовать Слово, наставлять, увещевать, отправлять таинства и совместно с пресвитерами производить внутри церкви структурные изменения. Они должны были посвящать себя посту и молитве, чтобы Слово Божье проповедовалось людям верно и безошибочно. Пасторы не должны были обременять себя постоянной поддержкой системы; также им не следовало изнуряться, посещая множество людей и заботясь об их нуждах. Вместо этого они могли помолиться за всех больных в городе, если их к этому побуждал Бог.

Кальвин был горячо убежден, что пасторы должны были посвящать себя исключительно Слову и молитве, потому что считал, что проповедование было подобно “посещению Богом, во время которого Он протягивает Свои руки, чтобы притянуть нас к Себе”.39 Кальвин нетерпимо относился к пасторам, у которых недоставало чего-то из вышеперечисленного; они сурово наказывались.

Если какой-либо человек изъявлял желание стать пастором, ему необходимо было доказать свое призвание и показать, что образ жизни, который он ведет, соответствовал его стремлению. После проверки нравственности своего поведения претендент на должность пастора проверялся на знание учения и Библии. Прежде всего, этот человек должен был пройти несколько стадий проверки служителями церкви, а затем его кандидатура должны была быть одобрена советом церкви и людьми.

Пасторы должны были встречаться каждую неделю, чтобы обсуждать жизнь церкви и учение, а также решать возникающие проблемы. Если же возникали какие-либо споры или разногласия, которые не могли быть решены пасторами самостоятельно, они должны были пригласить пресвитеров, которые бы вынесли свое суждение и помогли принять единое решение.

Кроме этого, пасторы были обязаны посещать ежеквартальные собрания, где избирались служители. На этих собраниях также обсуждались вопросы, связанные с управлением церковью, зарплатой и любыми дисциплинарными проблемами. Подобное собрание получило название Преподобная Гильдия и имело своей целью установить подотчетность среди новых церквей.

Преподобная Гильдия со временем превратилась в одну из наиболее влиятельных организаций церковных служителей во всем мире. На ее базе было сформировано Женевское миссионерское агентство, которое направляло миссионеров-реформа- торов в Италию, Германию, Шотландию, Францию, Англию, а также к неевропейским народам за океан. В те дни миссионеры сталкивались с небывалыми трудностями; многих из них просто убивали. Некоторые из направлявшихся Кальвином в Южную Америку миссионеров были убиты еще во время своего пути. По этой причине Божьи служители, прибывая на новое место, создавали подпольные церкви, члены которых тайно встречались в амбарах, на полях или же в уединенных пещерах.

Организованная Кальвином академия стала первой школой служителей, которая направляла миссионеров по всему миру с наказом реформировать церковь до ее изначального состояния. В этой сфере очевидным для нас становится апостольское помазание Кальвина.

Человек, обладающий апостольским помазанием, создает нечто вроде центра управления, из которого исходит множество различных служений, распространяющихся по всему миру. Люди, направленные таким центром, готовы к действию на территориях, которые враждебно воспринимают Евангельскую Весть. Они обучены распознавать духовный климат местности и действовать, даже несмотря на то, что окружающая обстановка может быть поражена демоническим, культурным или религиозным влиянием. Подобные миссионеры обладают всем необходимым для того, чтобы изменять и смягчать духовную атмосферу, делая людские сердца доступными Слову и Святому Духу.

В своей школе Кальвин создал именно такую атмосферу. Он рассказывал своим студентам о животворящей силе Слова Божьего; он воспитал новое поколение верующих, которые твердо придерживались истинной веры, за которую многие из них отдали свои жизни. Кальвин воспламенил сердца студентов осознанием своей миссии побуждать радикальные преобразования там, куда направит их Дух Господень.

Кальвинизм стремительно распространялся и привлек к себе больше верующих, нежели лютеранство. Почему? Во многом благодаря прекрасным организационным навыкам Кальвина. Лютер распространял свое послание с помощью печатного станка, публичных дебатов и радикальных демонстраций, которые вдохновляли веру других людей. Кальвин же методично проводил радикальную реконструкцию учения, объясняя людям причины этого, открывая им истинный смысл предназначения в жизни верующего. Апостольские способности Кальвина сформировали в душе его студентов прочное основание.

Второй сан - учителя

Учителя также назывались докторами и избирались из числа пасторов. В их обязанности входило оберегать чистоту евангельского учения и поддерживать хорошо подготовленных служителей в выполнении задач, связанных с наставлением.

Прежде всего, учителя занимались теологией, но, кроме этого, им необходимо было знать также языки и науку. Движимые этой целью, молодые церкви открыли школу, где учащиеся изучали не только церковные доктрины, но также греческий язык и иврит. В те времена девочки и мальчики обучались отдельно. Эта знаменитая школа стала известна как Женевская Академия. Ее деканом был избран француз по имени Теодор Беза. Позже он станет одним из лучших друзей Кальвина, даже заместив того на посту главы Преподобной Гильдии.

Лекции для взрослых читались каждые понедельник, среду и пятницу. Своей целью лекторы ставили рассказать членам церкви об истинном смысле Писания и дать необходимые знания потенциальным пасторам.

Третий сан - пресвитеры

Пресвитеров избирали на основании их поведения. Они должны были быть высоконравственными людьми, известными своей мудростью и надежностью, обладающими хорошей репутацией, которые стали бы доказательством того, что пресвитеры не станут легкой жертвой греха и порока. Эти мужчины назначались главными пасторами и наделялись полномочиями следить за нравственной и духовной жизнью людей.

Каждая церковь имела одного или двух пресвитеров, которые следили за жизнью семей, находившихся под их юрисдикцией. Если пресвитеры замечали случаи неправильного поведения, их обязанностью было исправить и наставить провинившихся, а затем посмотреть, наступило ли раскаяние. Пресвитеры должны были сообщать об аморальном поведении только в тех случаях, если они сами никак не могли повлиять на него. В таком случае оповещался совет церкви, который увещевал человека покаяться. Если же призыв оказывался тщетным и грех продолжался, нарушителя отлучали от церкви до тех пор, пока он не раскаивался.

Основываясь на Послании к евреям 3:13, пресвитеры своей главной обязанностью имели постоянное увещевание верующих, вдохновляющее их совершать добрые дела и вести духовную жизнь, которая была бы угодна Господу.

Четвертый сан - дьяконы

Основываясь в своей деятельности на нравственных принципах, указанных в 1 Послании к Тимофею 3, дьяконы избирались для того, чтобы служить в одном из двух направлений: следить за церковными фондами и управлять или же следить за социальным благополучием членов церкви.

Женева славилась тем, что там не было нищих, а также больных людей, которые не были бы окружены величайшей заботой. Каждый дьякон основывал в своем районе госпиталь. Если кто-либо из жителей заболевал, дьяконы находили ему врача. В зависимости от обстоятельств, врач мог посетить больного либо в больнице, либо у него в доме. Подобная система была создана прежде всего для того, чтобы позаботиться о женевских бедняках. Каждый горожанин получал лучшую медицинскую и духовную помощь, что было поистине беспрецедентно для того времени. Благодаря этому Женева стала известна как город истинного Евангелия.

Что значит Евангелие для вас?

Только что вы прочитали, что Женева была известна как город истинного Евангелия. Организованные Кальвином пресвитеры и дьяконы являли собой истинную сущность апостольского духа. Истинный апостол живет ради того, чтобы Божья любовь провозглашалась по всему миру. На кого же направлена Божья любовь? На людей. Прислушайтесь к моим словам: Евангелие было дано для того, чтобы мы могли позаботиться о нуждах всего человечества, одной (!) из которых является спасение.

Евангелие было дано не для того, чтобы питать ваше собственное “я” или же наделить вас каким-либо общественным статусом. Оно было дано и не для того, чтобы глаза всего мира были устремлены на вас. Поскольку любовь Божья всегда обращена на нужды людей, то Евангелие — выражение Божьего желания утешить страдающих, поднять сокрушенных, накормить голодных, спасти заблудших, освободить, исцелить больных.

Некоторые истины, открытые нам Богом через удивительных мужчин и женщин, в определенных кругах были искажены и представлены в ложном свете. Я искренне верю в послание процветания. Бог направил его нам, чтобы указать верующим на Свою важную роль в финансовом обеспечении Царства. Далее, вторая истина процветания заключается в том, что вы обретете Божье благословение, если всю свою жизнь подчините Ему - сердце, тело, душу и, естественно, благосостояние. Бог хочет, чтобы вы преуспевали, но большое богатство Он может доверить лишь тому, кто на протяжении определенного времени посвящал себя распространению пределов Его Царства.

Существует узкая грань, пересекать которую в поисках средств служители не имеют права; за этой гранью лежат ошибки и заблуждения. Если Бог истинно призвал вас сделать что-то, Он поможет вам необходимыми средствами. Однако если вы будете поступать в соответствии со своим собственным видением и оказывать давление на людей просьбами помочь вашему служению финансово, оно может проникнуться не тем духом.

Я заметил, что люди с легкостью готовы жертвовать. Однако они могут не обратить достаточного внимания на ваш строительный проект. Я принимал многие пожертвования на выполнение различных служений. Иногда деньги были нужны на строительство новой церкви. Иногда - для покупки новых стульев. Я не говорю, что это неправильно. Библия говорит нам жертвовать, чтобы в доме Господнем была пища (см.: Малахии 3:10). Но легче всего люди жертвовали на миссионерскую программу, начать которую меня побудил Господь.

Люди приносили свои пожертвования, как безумные. Я всего лишь поделился с ними своим видением отправить пятьсот миссионеров в наиболее сложные уголки этого мира, и люди без раздумий стали нести мне деньги. Конечно, они могут поддержать и ваш строительный проект, и покупку новой аудиосистемы, но людям чрезвычайно важно видеть, что своими деньгами они реально влияют на жизнь общества.

Страждущим людям абсолютно неважно, сколько у вас денег. Им требуется помощь, которую может оказать лишь помазанный и ведомый Духом Святым служитель. Деньги в такой ситуации являются лишь средством.

Мы должны поддержать Бога и провозглашать истину, чтобы Его план был реализован в полной мере. И тогда мы, как и жители Женевы, сможем назвать свой город - и свою церковь - примером действия истинного Евангелия.

Наследие, которое Кальвин оставил нам

Многое из принесенного Кальвином в жизнь церкви было абсолютно новым для того времени. Вы можете быть чрезвычайно удивлены, узнав, что некоторое из того, что вы сейчас принимаете в своей церкви как должное, было введено в церковную жизнь еще Кальвином.

1. Он ввел практику душепопечительства в соответствии с написанным в Слове Божьем.

2. Он установил обязанности пастора, совместив их с вдохновенной проповедью Слова.

3. Он установил обязанности учителя, в соответствии с которыми тот должен был сделать евангельские принципы понятными и доступными как взрослым, так и детям.

4. Он обозначил обязанности и функции пресвитеров и дьяконов.

5. Он ввел общее для всех прихожан поклонение, во время которого каждый верующий мог ощутить присутствие Божье через пение.

6. Он начал толковать Новый Завет на основании его оригинальной греческой версии, что посодействовало буквальному пониманию его содержания верующими.

7. Он начал толковать содержание Ветхого Завета с помощью иврита, на котором тот первоначально был написан. До Кальвина лишь евреи пользовались ивритом для понимания Бога.

8. Он поручил служителям молиться за больных и страждущих, когда они чувствовали в этом потребность.

Кальвин стоял у истоков многих других служений, прочитанное же вами является лишь самыми яркими их примерами. Как вы видите, его радикальная реконструкция церкви в соответствии с истинным евангельским духом послужила причиной раскрытия многих обманов, которыми злоупотребляла католическая церковь.

Подрыв репутации

Несмотря на то, что все казалось действующим и исправным, на самом деле реальная ситуация несколько отличалась от описанного. В то время как Кальвин перестраивал жизнь в Женеве в соответствии с евангельским духом, городские власти продолжали чинить ему препятствия, арестовывать людей за различные правонарушения, не ставя об этом в известность пресвитеров. Правительство хотело поддерживать церковь, однако взаимодействие гражданских и нравственных законов было туманным и неопределенным. В результате между двумя сторонами стало возникать все больше непонимания.

В личной жизни Кальвина также было не все в порядке. Летом 1542 года у Иделетт случились преждевременные роды; появившийся на свет мальчик умер спустя две недели. Иделетт и Кальвин были убиты горем. Три года спустя при рождении умерла их дочь, а в 1547 году еще один ребенок родился раньше срока и не выжил.

Враги Кальвина решили воспользоваться этими трагическими событиями, чтобы подвергнуть преследованиям его семью. Они стали заявлять, что неспособность Кальвинов иметь детей явилась Божьим наказанием за их грехи и непокорность. Наиболее рьяные преследователи Кальвина стали искать доказательства, подтверждающие их слова, обнаружив, что Иделетт ранее была женой анабаптиста. Анабаптисты верили, что брак освящался церковью и поэтому не требовал гражданской церемонии. Их враги стали распространять слухи, что Иделетт была распутной женщиной, которая родила своих предыдущих детей вне брака, что, конечно же, было неправдой. Недоброжелатели создали Иделетт образ женщины, погрязшей в серьезных ересях. Имя Кальвина, женившегося на ней, было злостно оклеветано; его враги теперь уже подвергали сомнению его духовную власть и авторитет.

Недоброжелатели Кальвина любили натравливать на него своих собак, спуская их с привязи, чтобы те кусали его ноги, когда реформатор проходил мимо. Неоднократно церковь забрасывалась гнилыми овощами, которые швыряли жестокие неверующие люди. Часто эти же люди во время богослужений стояли за стенами здания и громко кричали, чтобы помешать проведению службы.

Основными врагами Кальвина в Женеве были представители так называемых “вольнодумцев”, религиозной группы, члены которой толковали Евангелие так, как хотели. Они считали, что раз они уже прощены Богом, то могут жить так, как им это заблагорассудится. Многие из “вольнодумцев” были известны своим блудом и прелюбодеянием, другие же прославились пьянством и драками. Несмотря на это, все они каждое воскресенье приходили в свою церковь послушать искаженное

Евангелие, оправдывающее их образ жизни. Теперь, я думаю, вам стало понятно, почему строгая доктрина Кальвина и его этика подотчетности так сильно выводили из себя всех этих людей. “Вольнодумцы” всеми силами пытались дискредитировать его, обвиняя в том, что он является диктатором Женевы.

На самом же деле все было наоборот. Городской совет предложил Кальвину вернуться в Женеву и основать протестантскую церковь. Он получал зарплату и мог быть освобожден от своих обязанностей в любой момент. “Вольнодумцы” были возмущены, потому что тот образ жизни, который они вели, не вписывался в атмосферу праведности, которую устанавливал Кальвин.

Белика печаль

Несмотря на то, что Кальвин ни на секунду не замедлял темпа Реформации в Женеве, его здоровью такие нагрузки не всегда оказывались под силу. Кальвина постоянно одолевали боли в желудке и камни в почках. Здоровье Иделетт также ухудшилось. Так и не восстановив свое здоровье после последних преждевременных родов, она заболела туберкулезом.

Умирая, Иделетт, прежде всего, беспокоилась о том, чтобы ее состояние не отразилось на служении Кальвина, а также о том, чтобы ее дети не остались без присмотра. Кальвин заверил жену, что он будет заботиться о ее детях так же, как если бы они были его собственными. Она ответила: “Я уже доверила их Богу”.40 Когда же Кальвин сказал, что ее слова не освободят его от ответственности заботиться о детях, Иделетт отметила, что она всегда знала - он позаботится о том, что было отдано Богу.

Именно таким и был Кальвин. Все, что он делал для Господа, совершалось им из глубокой веры, а не по своему простому человеческому желанию. Жена знала его лучше всех. Если Кальвин чувствовал что-то Божьей волей, он готов был пожертвовать ради этого своей жизнью и защищать до самой смерти.

В 1529 году, восемь лет спустя после приезда Кальвинов в Женеву, Иделетт умерла, причем настолько тихо и спокойно, что бывшие с ней рядом сразу и не поняли, что ее уже нет.

Как я уже говорил, Кальвин очень мало говорил о своей личной жизни. Но после утраты Иделетт он написал несколько писем, в которых говорил о глубине и тяжести своей печали. Спустя лишь несколько дней после ее смерти Кальвин написал своему другу Вире следующие слова: “Очень велика моя печаль. Я оказался лишенным своего лучшего друга, той, которая, если бы так было суждено, с готовностью разделила бы со мной не только мою нищету, но даже и мою смерть. Она была верным моим помощником в служении. Она никогда не создавала мне ни малейших трудностей”.41

Кальвин и Иделетт были женаты всего лишь девять коротких лет. Кальвин сдержал свое слово и заботился о детях Иделетт так, как если бы они были его собственными. Когда она умерла, Кальвину было всего лишь сорок лет, но он так никогда больше и не женился.

Все, что Кальвин делал для Господа, он совершал из глубокой веры. Если он знал, что что-то является Божьей волей, то готов был отдать за это даже свою собственную жизнь

Характер реформатора

Спрятав глубоко внутри скорбь и печаль, Кальвин с новыми силами погрузился в служение. Он пригласил членов своей семьи снова поселиться у себя дома, хотя их образ жизни и вызывал у него временами личное непринятие.

Кальвин был хорошим и верным другом. Мы знаем, что он относился к себе очень серьезно. И хотя Кальвину так никогда и не удалось встретиться с Мартином Лютером, он ощущал себя его преемником. Входя в какое-нибудь помещение, Кальвин всегда приносил туда с собой какой-то особенный дух, что отмечалось всеми присутствовавшими.

Даже несмотря на свое чрезвычайно серьезное отношение к делу Реформации, в кругу друзей Кальвин был очень теплым и доверчивым человеком. Он постоянно напоминал им принимать все хорошее и прекрасное вокруг них как Божьи дары, как свидетельство Его безграничной любви. Кальвин посещал дома своих друзей, шутил и смеялся вместе с ними, проводил церемонии бракосочетания их детей и скорбел, когда в их семьях случались несчастья. Он был прекрасным собеседником, внимательным и общительным. И хотя Кальвин очень хорошо играл в некоторые игры, вряд ли он тратил на них много свободного времени.

Дом Кальвина также являлся центром церковной деятельности; в нем находили пристанище многие беженцы. Один из гостей так описал его жизнь:

“Думаю, что вряд ли где-нибудь есть еще человек, подобный ему. Ибо кто еще сможет выполнять столько обычных и не совсем обычных дел? Сомневаюсь, чтобы кто- нибудь в наше время умел так хорошо слушать, отвечать, писать или выполнять другие, даже более важные дела. Одного лишь качества и разнообразия его сочинений достаточно для того, чтобы изумить каждого, кто посмотрит на них, не говоря уже о тех, кто будет их читать… Он никогда не прекращал трудиться на ниве Господней, днем и ночью, и всегда очень неохотно внимал призывам и увещеваниям своих друзей, каждый день просивших его немного отдохнуть”.42

Наставник Джона Нокса

Одним из наиболее известных беженцев, нашедших пристанище в доме Кальвина, был Джон Нокс, будущий шотландский реформатор. Кальвин назначил Нокса пастором англоязычной церкви беженцев в Женеве. Когда же тому пришлось возвращаться в Шотландию, он был уже достаточно обучен, чтобы продолжить там работу самостоятельно. Усердие Джона Нокса вместе с Божьим призванием позволили ему стать знаменитым шотландским реформатором. У себя на родине он основал национальную церковь, которая в качестве образца использовала церковь Кальвина в Женеве. Нокс прославил Женевскую Академию. Он говорил, что со времен апостолов нигде еще не было лучшей школы, посвященной Христу.43

Также Нокс провел достаточно много времени в общении с Кальвином, когда оба они весело шутили, а также делились своими теологическими мыслями. Два великих реформатора время от времени играли в одну игру. Они становились у одного конца стола и соревновались, кто из них сможет дальше запустить ключ по столу, но при условии, что тот не упадет с другого конца.

Также Кальвин разработал простые и понятные правила рабочей этики, которые активно проповедовал среди своих прихожан. Он учил, что все принадлежит Богу - их работа, имущество, жизни и так далее. Классифицируя имущество, Кальвин проводил четкую грань между имуществом мирским и христианским. У верующего человека в центре всего находился Бог. Кальвин говорил людям, что лень в работе является знаком неуважения к Богу. Еще он убеждал своих прихожан давать деньги в долг под проценты, утверждая, что в этом нет ничего плохого, а наоборот, подобная деятельность является хорошим бизнесом; не делать так являлось расточительством. Подобная этика настолько прочно укоренилась в умах людей того времени, что впоследствии помогла сформировать капиталистический тип мышления, который в полной мере проявился в грядущих столетиях.

Многим нравилось то, что Кальвин своей жизнью демонстрировал принципы, заложенные в Слове, однако его враги обвиняли реформатора в чрезмерной суровости и жестокости.

Кальвин был известен тем, что в спорах настолько горячо отстаивал свою точку зрения, что его оппоненты либо вынуждены были согласиться с ним, либо не находили больше аргументов, чтобы возразить что-нибудь в ответ. Он дискутировал не только с протестантами, но также, к примеру, и с евреями. Иосиф Гершом, известный еврейский полемист, написал, что однажды ему довелось дискутировать с одним протестантом, который набросился на него с “неистовой, гневной и угрожающей” речью.44 Еврейские богословы считают, что этим человеком был Жан Кальвин.

Кальвин учил своих прихожан, что у истинно верующих людей все, чем они располагают, принадлежит Богу

Эта сторона характера Кальвина в чем-то иронична, потому что, в отличие от Лютера и Нокса, ему не нравилось конфликтовать. Люди, близко знавшие Кальвина, понимали, что, даже несмотря на то, что он казался своим оппонентам чрезвычайно жестким, внутри этот человек был очень ранимым и беспокойным. Его поведение было не столько спокойным, сколько выстраивавшим защитные механизмы против беспокойств и преследований. Кальвин не любил свою вспыльчивость и постоянно переживал из-за своей слабости в этой области. Прежде чем обвинять его, давайте вспомним, что мало кто подвергался таким же гонениям и мало кому удавалось провести столь же обширную реформу в настолько неблагоприятных условиях. Поэтому можно сказать, что, хотя Кальвин и был очень ранимым, внутри у него пылал неукротимый дух, которому было чуждо спокойствие.

Когда Кальвин определял направление своего движения, он настолько неистово устремлялся вперед, что мало кто мог за ним угнаться. Если он постигал какой-нибудь принцип, заставить его замолчать могла лишь смерть. Не подумайте, что Кальвину был неизвестен компромисс; на самом деле он видел истину настолько отчетливо, что компромисс стал бы для него непростительной ошибкой.

Кальвин и четыре старейшины Гильдии во дворе Женевского колледжа Архив Халтона/Музей Гетти

Одна из моих любимых историй о Кальвине наглядно показывает ранимую и полную сострадания сторону его характера. Однажды, когда он хотел отправить письмо своему другу Вире, два студента, изучавших теологию, предложили ему помощь в доставке этого письма по назначению. Когда Кальвин отдал его одному из студентов, то заметил, насколько огорчился другой из них. Тут же реформатор сделал вид, что забыл кое-что дописать в первом письме, набросал быстро несколько предложений, сложил лист бумаги и отдал его второму студенту. Слова в этом письме не выражали никакой важной мысли!

В 1547 году в жизни Кальвина наступили тяжелые времена. Движение “вольнодумцев”, набиравшее обороты, привело к наиболее противоречивому периоду в его жизни и служении.

Движение это возглавлял человек, который уже вставал на пути Кальвина много лет назад: Мишель Серветус.

Ошибка, ставшая историей

Противостояние Кальвина с Серветусом доставило ему не только много головной боли, но также привело к осуждению, которое преследует его до сих пор. Серветус, мятежный испанец, бывший сначала известным богословом, затем ставший юристом и уважаемым доктором. Он написал книгу, в которой пытался дискредитировать учение Кальвина. Тот попытался урегулировать конфликт, но Серветус не явился на назначенную встречу.

На протяжении многих лет Серветус был неизменным и назойливым противником Кальвина, ставшим известным в определенных кругах, особенно среди “вольнодумцев”, люто ненавидевших Кальвина. Из-за своей ереси он разыскивался как католиками, так и протестантами. В самом деле, ни за чью голову в те времена не было назначено большей цены, чем за голову Серветуса.

Кальвин же мог терпеть практически все, за исключением того, что он считал ересью. Даже еврейские богословы, недовольные его манерой служения, говорили: “Кальвин, несмотря на всю свою ярость, был более милостив по отношению к евреям, а также к мусульманам, чем по отношению к христианам-еретикам”.45

Серветус учил, что Троица была не более чем глупостью, а Иисус являлся не Богом во плоти, а стал Божьим Сыном после Своей победы над искушением. Кальвин считал такое учение страшной ересью, заслуживающей наказания смертью.

После многочисленных судебных разбирательств и прочих злоключений Серветус, бывший теперь беглецом, которого поддерживали лишь “вольнодумцы”, появился на одном из богослужений в церкви Кальвина. Тот узнал своего противника и приказал арестовать его. Серветуса посадили в тюрьму до вынесения приговора.

Во время судебного процесса “вольнодумцы” разрабатывали различные сценарии освобождения Серветуса, однако Кальвин занял в отношении их всех чрезвычайно жесткую позицию. Когда же суд вынес тот приговор, которого добивался Кальвин, городской совет также поддержал это решение и приговорил Серветуса к сжиганию на костре.

Серветус попросил о встрече с Кальвином, и ему была предоставлена эта возможность. Он попросил простить его и умолял о смягчении наказания. Кальвин указал Серветусу на его теологические ошибки и попросил отречься от них. Тот же в ответ лишь рассмеялся.

Кальвин попросил суд об изменении приговора. Он потребовал, чтобы Серветуса вместо сжигания на костре обезглавили. Некоторые люди были шокированы просьбой Кальвина, но он был безжалостен к ереси.

Суд отклонил прошение Кальвина, и 27 октября 1553 года Серветус, сопровожденный Фарелем к месту своей казни, был сожжен по обвинению в ереси. Из-за своей поддержки вынесения смертного приговора Кальвин подвергся резкой критике.

Ранее в этой главе мною была рассказана история о Кальвине и его друге Николае Копе. Вступительная речь Копа на посту главы Парижского университета вызвала бурные споры, поскольку была попыткой открыть глаза католической системы образования на идеалы свободы, распространенные среди протестантов. В своем обращении Коп осуждал тех, кто, руководствуясь своим страхом, стремился убить тела, но ничего не мог поделать с душой.

Теперь те же самые слова, которые, как считают некоторые, были написаны Кальвином для Копа, стали словами, звучавшими из уст врагов Кальвина. Они представляли его как душителя свободы совести, который поступал точно также, как и представители католической инквизиции. Информация о твердой позиции Кальвина дошла также и до проживавших в Женеве евреев и мусульман. Они назвали произошедшее “первым инквизиционным испытанием веры, совершенным протестантами”.46

На всем протяжении истории многие люди истязали и убивали других людей, обвиняя тех в ереси. Все мы можем вспомнить какие-нибудь из подобных событий, происходивших достаточно давно, однако жестокие гонения продолжаются и сегодня в разных уголках мира; Судан и Ближний Восток являются очень яркими примерами подобного положения вещей. Когда один человек убивает другого за его неправильные убеждения, он пребывает в дьявольском заблуждении.

Кальвин был виноват в смерти одного человека; даже если он в этом и раскаивался, история все равно молчит на сей счет. Несомненно, Кальвин был уверен, что защищает многих людей от того зла, которое им могли причинить люди, подобные Серветусу. Тем не менее человек ни при каких условиях не должен ставить себя на место Бога.

Со смертью все не закончилось

Стоял 1564 год. Женевские церкви являли собой пример для протестантских церквей во всем известном на тот момент мире. Академия была переполнена молодыми студентами, искавшими свое служение; многие из них горели желанием стать миссионерами и нести послание Реформации в опасные и неизведанные земли. Работы Кальвина, являвшиеся источником просвещения для многих людей, читавших их, пользовались огромным спросом. За пять лет до этого Кальвин, в конце концов, стал гражданином Женевы, города, чьим слугой он скромно себя называл.

Беспрерывная работа и служение имели негативные последствия для здоровья Кальвина. Кроме проблем с желудком, его теперь мучила еще и мигрень. Легкие Кальвина были постоянно воспалены и кровоточили, его колени страдали от артрита, а камни в почках причиняли нестерпимую боль.

Несмотря на все эти проблемы, Кальвин выступал с проповедями каждый, без исключения, день. Когда боль не позволяла ему самостоятельно взойти за кафедру, его на кресле выносили на специальную платформу. Когда же врач Кальвина запретил ему покидать свою комнату, слушатели плотно заполняли ее, часами слушая своего учителя. В те моменты, когда Кальвин был настолько болен, что не мог пошевелить своим телом, он диктовал письма, лежа в кровати. Когда же окружавшие Кальвина люди просили его дать отдохнуть своему телу, тот с упреком отвечал им: “Как! Вы хотите, чтобы Господь, придя, обнаружил меня праздно проводящим время?“47

Кальвин в преклонном возрасте проповедует в кафедральном соборе Святого Петра Траст “Знамя истины”

Последний раз Кальвин проповедовал в церкви 6 февраля 1564 года. Последний же раз он посетил ее во время Пасхальной службы, приняв Причастие от Беза, своего хорошего друга. В начале апреля Кальвин попрощался с советом и служителями церкви, написав письмо, в котором он подробно изложил свои цели, предпринимаемые усилия и ошибки. Кальвин диктовал письмо спокойным и уверенным голосом, утверждая: “Мои грехи всегда были противны мне, а страх Божий всегда присутствовал в моем сердце”.48

Кроме этого, Кальвин написал письма своим близким друзьям, назвав Фареля лучшим из них. Он просил Фареля никогда не забывать их дружбу и совместное служение. Кальвин напомнил Фарелю также и о том, что их обоих ждет награда на Небесах.

К середине мая здоровье практически покинуло Кальвина. Он находился при смерти, пребывая в состоянии комы, когда присутствовавшие в комнате начали сетовать, что они будут делать после его смерти. Не открывая глаз, Кальвин сказал им, что, если они будут уповать на Господа, им ни о чем более не придется беспокоиться.

После этих слов Кальвин уже больше ни к кому не обращался; его голос слышали только произносящим молитвы. 27 мая 1564 года в возрасте пятидесяти четырех лет Кальвин покинул этот мир и отправился на встречу с Господом.

Близкий друг Кальвина Беза присутствовал при его смерти. В связи с этим он написал следующие слова: “В тот день вместе с заходом солнца ярчайший свет, направлявший в этом мире Божью церковь, был взят обратно на Небо”.49

На следующий день тело Кальвина было завернуто в простой саван и положено в деревянный гроб. Его похоронили в неотмеченной могиле на общем кладбище. Вплоть до сегодняшнего дня, как того и хотел Кальвин, никто не знает, где он погребен. Его главная цель заключалась в постоянном указании на Иисуса Христа; умирая, Кальвин не хотел ничего иного.

Беза заместил Кальвина на его посту председателя Преподобной Гильдии. В свой первый день на этом посту он так отозвался о своем предшественнике: “Я знал его на протяжении шестнадцати лет и считаю, что имею полное право сказать, что в этом человеке всем нам был явлен пример жизни и смерти настоящего христианина, такого христианина, чье значение будет очень сложно недооценить и которому еще тяжелее будет подражать”.50

Правительство и жители Женевы с глубокой скорбью встретили известие о смерти Кальвина. Во время своего специального заседания, посвященного Кальвину, женевские власти заявили следующее: “Бог отметил его исключительным величием”.51

Сегодня в Женеве вы можете обнаружить памятник, воздвигнутый в честь Реформации, которая преобразила город. На камне выгравированы имена четырех человек - Жана Кальвина, Жуиломе Фареля, Теодора Беза и Джона Нокса.

Кажется несколько странным смотреть на эти имена, теперь лишь вырезанные на камне воспоминания, и думать, что когда-то они были живыми людьми, в чьей жизни было место и страданиям, и трагедиям, и гонениям, и победам. Несмотря на то, что сейчас эти имена принадлежат камню, голоса носивших их людей мы можем до сих пор слышать из тьмы веков. Истины, которые они отстаивали, продолжают обезоруживать извращенные учения и открывать нашему взору Божественные сокровища, которые скрываются внутри каждого мужчины и каждой женщины, слышащих их голос. Эти люди являются большим, нежели просто воспоминания; они вечно живы и поддерживают нас с Небес, видя, как мы получаем из рук Господа огромные полномочия и стремимся принести народам Евангелие Иисуса Христа.

Заканчивая эту главу, я не могу подвести под ней черту словами, лучшими, чем слова самого Кальвина: “Мне достаточно жить и умереть для Христа, Который для всех Своих последователей является приобретением, как в жизни, так и в смерти”.52

Учение Кальвина

Вашему вниманию предлагается краткое обобщение теологических убеждений Кальвина. Опять позвольте подчеркнуть, что эти примеры не являют всей полноты его учения, поскольку оно было заключено во многие и многие тома. Если у вас возникнет желание глубже исследовать какие-нибудь из перечисленных ниже концепций, я лишь поддержу вас в этом стремлении.

Предопределение

Возможно, одним из наиболее популярных учений Кальвина является учение о предопределении. Прежде чем я приступлю к краткому обобщению для вас того, во что верил Кальвин, мне кажется важным обрисовать сопутствовавший этому факту исторический контекст.

В отличие от современных представлений, начало учению о предопределении было положено не Кальвином. Он не является “отцом предопределения”.

Эта доктрина существовала еще до начала Кальвином своего служения, но именно он сделал ее известной. На самом же деле о предопределении первым заговорил Августин, человек, бывший до своего обращения ко Христу языческим философом. В молодости Кальвин посещал университет, основанный Августином, и пребывал под влиянием метода его мышления. Позже Мартин Лютер и многие другие протестанты твердо придерживались веры в предопределение. Кальвин в этом вопросе последовал за своими предшественниками.

Когда Кальвин стал пастором, он заметил, что разные люди по-разному реагируют на проповедь Евангелия. Он приводил пример, в котором утверждал, что, если проповедь была прочитана перед сотней человек, двадцать из них примут услышанное и станут расти, тогда как остальные просто посмеются или станут зевать. Кальвину это не совсем нравилось, и, используя свой аналитический склад ума, он стал пытаться объяснить причину такого отношения. Он исследовал Библию и пришел к выводу, что причина того, почему некоторые люди принимают Господа со смирением, а другие отвергают Его, объясняется доктриной о предопределении.

Кальвин сделал учение о предопределении известным, когда ему предложили выступить в его защиту. Учение Августина подвергалось серьезным нападкам, и, благодаря умению Кальвина вести дебаты, он был избран для того, чтобы дать ответ его противникам. Ответ Кальвина был настолько совершенным, что он стал известен как главный поборник предопределения. На самом деле, когда католическая церковь начала обвинять Кальвина в изобретении этой теологии, он напомнил ей о католическом же епископе Августине. Утверждая, что он всего лишь обращался к работам Августина, Кальвин заявил: “Августин сформировал настолько богатую систему убеждений, что, если бы мне пришлось письменно изложить свои взгляды, было бы достаточно представить сочинение, состоящие исключительно из его цитат”.53 Когда же у Кальвина спросили, почему он так рьяно защищает учение о предопределении, он ответил: “Даже собака лает, когда нападают на ее хозяина: как же могу молчать я, когда атаке подвергается честь моего Господа?“54

Кальвин дважды дискутировал по поводу этой доктрины: первый раз — с католической церковью, а второй - с монахом- кармелитом, ставшим протестантом, по имени Жером Больсек. До этих двух явных атак Кальвин лишь слегка упоминал о своей позиции в этом вопросе. Однако после вышеупомянутых споров он решил прояснить свои убеждения и начал много писать о них. Нам остается только гадать, ассоциировался бы сегодня Кальвин так сильно с этой своей доктриной, если бы два диспута, о которых говорилось несколько выше, не произошли.

Необходимо знать также и то, что не все жители Женевы разделяли взгляд Кальвина на предопределение; но, более чем вероятно, это учение было близко всем его студентам и друзьям, таким как Джон Нокс.

Говоря кратко, Кальвин утверждал, что предопределение подобно натянутому над бездной канату - оно одновременно является и пугающим и поразительным. Он предупреждал, что каждый человек должен был сохранять равновесие на этом канате, крепко держась за Библию.

Кальвин говорил, что Бог “не дает беспорядочно всем людям надежду на спасение, но некоторым дарует то, чего лишает других”.55 Основываясь на отрывках из Писания, таких как, к примеру, Римлянам 9:18, где говорится: “Итак, кого хочет, милует; а кого хочет, ожесточает”, Кальвин верил, что Бог уже определил судьбу каждого человека. Одни люди были созданы для вечной жизни, другие же - для вечного проклятия. Кальвин верил, что предопределение было подобно монете, одна сторона которой представляла Божью милость, а другая - Его наказание. Кальвин считал, что Бог должен был проявлять по отношению к человеку обе Свои стороны, иначе Он был бы несовершенным. Люди, которым Бог определил вечную жизнь, являются избранными.

Где же в этой всей системе было место Божьей милости? Кальвин был уверен, что человечество обретало милость через Иисуса Христа и Его жертву на кресте. Нам может показаться, что в подобном учении не остается места для милости, однако это не так. Кальвин, в соответствии с написанным в Римлянам 10:8, рассматривал Слово Божье как Слово веры. “Вера не будет прочной до тех пор, пока она не будет подкреплена Божьей милостью”.56 Говоря другими словами, человек не будет иметь веру и не сможет поверить в истинность Слова Божьего до тех пор, пока не обретет Божью милость, а милость даруется лишь избранным.

Кальвин считал откровение прогрессивным. Если человек совершал успехи в постижении Божьего откровения и понимании Его доброты и милости по отношению к себе, он являлся одним из избранных. Факт избрания человека обнаруживался и подтверждался его возрастающим пониманием Христовой жертвы, избавляющей от последствий греха.57

Кальвин верил, что избранные также должны быть наполнены радостью, зная, что они обладают Божьими благословениями и Его расположением, и ничто не может у них этого отнять. Несмотря на то, что каждый человек заслуживает осуждения, избранные вместо него получали Божью милость и пытались жить в соответствии с ней каждый день. Они никогда не должны были праздно проводить время и забывать посвящать его Богу. Неизбранных же это абсолютно не беспокоило, и они ничего не хотели слышать о Боге и Его принципах.

А как же проповедование Евангелия? Оно играет важнейшую роль в христианстве. Человек может верить в предопределение, но он никогда не знает, кого избрал Бог. Поэтому Евангелие должно быть дано каждому человеку, и результаты этого в конце концов проявят себя.

Кальвин никогда не пытался понять причины существования доктрины предопределения и предупреждал других, чтобы они не пытались понять этого. Он знал, что его заявления имели нравственное объяснение. Кальвин говорил, что основание Божьей праведности выше основания праведности человеческой и мы никогда не сможем постичь всех глубин Божьей мудрости. Кальвин никогда не пытался понять Божью мудрость полностью и не претендовал на это, ибо ни один человек не мог понять полностью личность Бога.

Церковь

Учение о церкви представляло для Кальвина особую важность. Как и Лютер, он называл церковь “католической”, имея в виду ее всемирный характер, а не связь с римско-католической церковью.

Кальвин верил, что истинная церковь являлась незримой, не ограниченной какими-либо стенами. Ее членами были избранники Божьи, чье членство подтверждалось верой, любовью, примерным образом жизни и участием.

Кальвин был убежден, что и в истинной церкви будут существовать лицемерные и неверные учения, но никто не должен из-за них отделяться от Тела Христова. До тех пор пока в церкви проповедуется, что Иисус Христос является Сыном Божьим, а человек должен заново родиться и принять Его милость; что Библия является записанным Словом Божьим и что таинства выражают почтение Иисусу Христу, к иным неверным учениям необходимо относиться с терпением и работать над их постепенным искоренением. Кальвин считал, что нет в мире человека, который был бы полностью свободен от неведения и ошибок при истолковании.

Также Кальвин был убежден, что истинная церковь должна практиковать дисциплину, включая право отлучения нарушителей. Кальвин считал дисциплину мышцами и связками церкви, которые необходимо поддерживать в форме, чтобы святость Причастия оставалась незапятнанной.

Он рассматривал всемирную церковь как кормилицу истинной христианской жизни, которая защищает и направляет нас, обучая Христовым истинам, и которую мы не должны покидать на протяжении всей своей жизни. Кальвин считал, что Божьи дети воспитывались внутри-церковным служением.

Он также рассматривал Реформацию как восстановление истинной церкви, которая, до того момента, была практически запрещена и едва различалась. Кальвин считал себя человеком, не имеющим никакой иной цели в жизни, кроме как восстановление истинной церкви.

Причастие

Кальвин неоднократно писал о Причастии в различных своих трактатах, потому что оно представляло для него исключительную важность. В отличие от Лютера, Кальвин считал, что во время Причастия Христос присутствует в духовной форме. По этой причине он осуждал любое проявление сомнительного поведения участвовавших в нем верующих, поскольку оно свидетельствовало об их высокомерии и неуважении к Иисусу Христу и часто превращалось в явное богохульство. Кальвин был убежден, что верующие, принимающие участие в Причастии, не очистившись от своих грехов через покаяние, будут наказаны физическими недугами, а иногда даже смертью. Он верил, что, если верующий будет причащаться с раскаянием и почтением, внутри него появится огромная сила, которая поможет ему вести победоносную христианскую жизнь. Также Кальвин считал, что в Причастии должно использоваться вино, а не виноградный сок. На его взгляд, вино, содержащее алкоголь, символизировало вдохновляющую силу Святого Духа, Который присутствовал в очищающей Крови Христа.

Дела

Кальвин считал, что все добрые дела являются плодом веры. Христианская жизнь отмечена не только верой и знанием, но также наполнена различными обязанностями. Ни одна сфера жизни верующего не избавлена от необходимости служить Богу и другим людям.

Кроме своей твердой убежденности в необходимости жертвовать и служить, Кальвин подчеркивал важность присутствия в христианах смирения, что означало отказ от чувства превосходства над другими, а также от любви к себе. Он считал, что служители должны были отвечать Божьему призыву, и был очень недоволен, видя, как некоторые из них ставили себя выше других. Кальвин был твердо уверен, что христиане должны любить своих ближних и служить им вне зависимости от того, добры они или злы, привлекают или отталкивают!

Что касается служения, которое распространялось дальше церковной жизни и служения ближнему, Кальвин не делал различий между светскими и церковными обязанностями. Он считал все материальное имущество принадлежащим Богу и говорил, что оно должно содействовать выполняемому служению. Кальвин отрицал, что материальное благополучие является единственным знаком расположенности Бога, и сравнивал считавших так людей с саддукеями, которые не верили в вечную жизнь. Несомненно, эта непоколебимая убежденность была вызвана финансовыми злоупотреблениями и чрезмерной роскошью, в которой пребывала католическая церковь того времени. В действительности Кальвин считал, что слишком большое материальное благополучие является поводом для беспокойства, а не лекарством от него, и лишь неправедные могли думать иначе. Хотя Кальвин и верил в то, что успех в делах может быть Божьим благословением, а несчастье - Его проклятием, это не было абсолютно верным правилом. Свои работы, посвященные этому вопросу, Кальвин насыщал цитатами из Библии и комментариями.

Если вы хотите подробнее познакомиться с основными убеждениями Кальвина, я предлагаю вам уделить время прочтению его “Институтов христианской религии”, книги, которая подробно излагает его мысли.

Хронология сочинений Кальвина

1532 “Комментарии на De Clementia Сенеки” 1536 “Институты”, первое издание

1539 “Ответ кардиналу Садоле” “Институты”, второе издание.

1540 “Комментарии на Послание к римлянам”.

1541 “Институты”, французское издание.

“Краткий трактат, посвященный Вечере Господней”.

1546 “Комментарии на Первое послание к коринфянам”.

1547 “Комментарии на Второе послание к коринфянам”.

1548 “Комментарии на Послания к галатам, ефесянам, филиппийцам и колоссянам”.

“Комментарии на Первое и Второе послания к Тимо фею”.

1549 “Комментарии на Послание к Титу”. “Комментарии на Послание к евреям”.

1550 “Комментарии на Первое послание к фессалоникий цам”.

“Комментарии на Второе послание к фессалоникий цам”.

“Комментарии на Послание Иакова”.

1551 “Комментарии на Первое и Второе послания Петра”. “Комментарии на Послание Иуды”.

1552 “Комментарии на Деяния”, первая часть.

1553 “Комментарии на Евангелие от Иоанна”.

1554 “Комментарии на Деяния”, вторая часть. “Комментарии на Бытие”.

1555 “Гармония Евангелий”.

1557 “Комментарии на Псалмы”.

“Комментарии на Книгу пророка Осии”.

1559 “Институты”, исправленное и доработанное издание. “Малые пророки”.

“Комментарии на Книгу пророка Исаии”.

1561 “Комментарии на Книгу пророка Даниила”.

1563 “Гармония Пятикнижия”.

“Комментарии на Книгу пророка Иеремии и Плач Иеремии”.

Примечания

1. John Т. McNeill, The History and Character of Calvinism (New York: Oxford University Press Inc., 1954): 159. Excerpts from the History and Character of Calvinism by John T. McNeill, © 1967 by Oxford University Press, Inc. Used by permission of Oxford University Press, Inc.

2. Ibid., 95.

3. Ibid., 99.

4. Ibid., 102.

5. T.H.L. Parker, John Calvin: A Biography (Louisville, Ky.: Westminster John Knox Press, 1975): 21.

6. McNeill, 103.

7. Parker, 21.

8. Ibid., 22.

9. “John Calvin”, Christian History Magazine 5, no. 4 (Christian History Institute): 8.

10. Dr. William Lindner, John Calvin (Minneapolis: Bethany House Publishers, 1998): 44-45.

11. Ibid., 45-46.

12. McNeill, 111.

13. Lindner, 46-47.

14. “John Calvin”, 16.

15. Ibid.

16. McNeill, 115.

17. Ibid.

18. Ibid., 119.

19. Lindner, 49. 20.Ibid.

21. McNeill, 121.

22. Ibid., 97.

23. Ibid., 131.

24. Ibid., 136.

25. Ibid., 118.

26. Lindner, 79.

27. Parker, 66.

28. McNeill, 144.

29. Ibid., 153.

30. Lindner, 122.

31. John Dillenberger, John Calvin: Selections from His Writings (Garden City, N.Y.: Anchor Books, 1971): 82.

32. Ibid., 86.

33. Ibid., 90.

34. Lindner, 123.

35. Ibid., 97.

36. Ibid., 98-99.

37. McNeill, 158.

38. Ibid., 159.

39. “John Calvin”, 10.

40. Lindner, 103.

41. Parker, 102.

42. Ibid., 103.

43. Lindner, 132.

44. Encyclopedia Judaica (Jerusalem, Israel: Keter Publishing House): 67.

45. Ibid.

46. Ibid.

47. “John Calvin”, 35.

48. McNeill, 227.

49. Ibid.

50. “John Calvin”, 19.

51. McNeill, 227.

52. Parker, 155.

53. Christian History Magazine, 19, no. 3: 31.

54. “John Calvin”, 24.

55. Ibid., 25.

56. McNeill, 214.

57. Ibid., 211.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джон Нокс

1514 - 1572

Меченосец

“Господи, дай мне Шотландию, или же я умру!’”

Из всех реформаторов Джон Нокс стал объектом наиболее несправедливых презрений, критики и ненависти. Даже сегодня некоторые авторы пишут о своей неприязни к нему. Нокс подвергался жесткой критике из-за своей грубой пророческой мощи, храбрости и жажде крови тех, кто обманывал людей. Имя Джона Нокса часто использовали в качестве пугала - жестокого и страшного человека, которым пугали детей, чтобы те не гуляли в лесу.2

Многие годы Нокса сравнивали с искренними ветхозаветными пророками - Илией, Иеремией и, неоднократно, Иоанном Крестителем. Удивительно, как скоро эти критики забывают о том, что Иоанн Креститель пользовался огромным уважением Иисуса (см.: Матфея 11:11).

Скандал в англиканской церкви Эдинбурга Частная коллекция, художественная библиотека “Бриджмен”, Нью-Йорк

Если Иисус называл Иоанна великим, а наши современники считают Нокса грубым, то, как мне кажется, в своем рациональном изучении истории мы утратили сокровища, особо ценные для небес. Я хотел бы открыть вам эти сокровища - а также и ошибки Нокса, - чтобы вы могли ощутить и понять, что дух Реформации никогда не рождается в атмосфере мира и спокойствия.

Джон Нокс был воинственным и очень целеустремленным шотландским патриотом. Несколько раз во время изучения жизни Нокса я находил его сходство с шотландским воином Уильямом Уоллесом. Уоллес умер за два столетия до рождения Нокса, но оба они были горячо преданы своему делу.

Действуя в иной, нежели Уоллес, сфере, Нокс был “хулиганствующим” проповедником-пророком, который одно время сжимал в руках обоюдоострый меч, горя желанием умереть за Шотландию и не позволить ереси католической церкви овладеть ею. Он сражался против трех королев и полчищ католической церкви. Испытывал настолько сильную боль, вызванную направленными против него предубеждениями и жестокими гонениями, что у вас мурашки побегут по коже. Когда движение протестантов слабело, люди обращали свои взоры на Нокса, который укреплял их силы своими пламенными посланиями.

Он был сверкающей и громкой трубой, звук которой сотрясал Шотландию, Англию, Францию, Германию и Женеву времен Жана Кальвина. Нокс жил ради окружавших его людей - он отдавал им себя без остатка. Даже когда со стороны могло показаться, что Нокс праздно проводит время, он писал трактаты и памфлеты, настолько резкие, что они продолжали возбуждать ненависть к своему адресату даже спустя многие годы после смерти их автора.

Приготовьтесь окунуться в необыкновенное приключение, ибо сейчас мы приступим к исследованию жесткого и страстного служения величайшего шотландского реформатора Джона Нокса.

Джон Нокс был воинственным и очень целеустремленным шотландским патриотом, которого сравнивали с ветхозаветными пророками и Иоанном Крестителем

Варварская Шотландия

Нокс родился в 1514 году в городе Хаддингтон, расположенном к югу недалеко от Эдинбурга.3 Население Хаддингтона состояло преимущественно из торговцев и ремесленников. Их страна считалась отсталой Европой - варварской, дикой и грубой.

О ранних годах жизни Нокса сохранилось очень мало сведений. Имя его матери неизвестно, фамилия же ее была Синклэйр. Отец Джона, Уильям, был уважаемым торговцем и ремесленником. Семья Уильяма владела землей в нескольких районах Шотландии. Сам же он вместе со своим отцом (дедом Нокса) и дедом (прадедом Нокса) занимал почетную должность среди графов Ботуэлла, наиболее влиятельной семьи в их регионе.4 Будет несправедливым считать, что молодой Нокс жил в роскоши и воспитывался в семье представителей знати, но связь его семьи с кланом Ботуэлла давала ему определенные привилегии - одной из которых было образование.

Родители Нокса не были богатыми, но, тем не менее, они смогли отдать своего сына в грамматическую школу Хаддингтона, где молодой Нокс изучил основы латыни. После окончания грамматической школы Нокс стал домашним учителем для детей одного местного дворянина. Когда эти дети в 1529 году были отправлены в университет Сент-Эндрюса, Нокс получил возможность посещать занятия вместе с ними, изучая философию.5

Дом Джона Нокса

Бомба, которая вот-вот должна взорваться

В университете Нокс учился под руководством известного шотландского богослова Джона Мэйджора6, того самого, у которого в Париже в свое время изучал теологию и Жан Кальвин. В отличие от Кальвина, теология Мэйджора не произвела на Нокса чрезвычайного впечатления. Богослов критиковал Лютера и осуждал действия католической церкви, основываясь в этом на своих рациональных, схоластических взглядах. Нокс отклонил рациональный способ толкования Библии, который предлагал Джон Мэйджор. Он считал, что Писание следует понимать буквально, а не анализировать его содержание и уходить от него в сторону. Неудовлетворенный, Нокс решил вернуться к библейским первоисточникам и изучить раннюю церковь.

В какой-то степени Нокс отправился на поиски истины в результате одного события, произошедшего годом ранее, в 1528 году. В Шотландии был сожжен первый мученик за веру, человек по имени Патрик Хэмильтон. Нокс слышал рассказы о том, как Хэмильтон проповедовал истинное Евангелие и, будучи пойманным своими врагами-католиками, был обвинен в ереси. В день своей казни мученик открыто осудил и призвал отчитаться перед Господом монаха, который обвинял его. Спустя лишь несколько дней после смерти Хэмильтона этот монах неожиданно сошел с ума и умер.7 Когда же у некоторых католиков-мирян стали появляться сомнения относительно того, действительно ли Хэмильтон был еретиком, полученные ответы не удовлетворили. Нокс, слыша эти волнующие дискуссии, приступил к самостоятельному поиску истины.

В своих поисках Нокс изучал труды отцов церкви, предшествовавших ему, в основном Иеронима и Августина. Иероним помог ему понять, что только Библия, а не человеческие слова, содержит в себе истину. Августин же открыл Ноксу то, что человек может быть очень уважаем благодаря своему имени или занимаемой должности, однако при этом его духовность и личностные качества могут быть настолько слабы, что другие люди даже и не заметят его. По этой причине уменьшается влияние, оказываемое этим человеком на окружающий мир.

Для Нокса очень понятными стали следующие две истины. Во-первых, написанное в Библии является неоспоримой истиной. Все остальное представляло собой не более чем учение человека. Во-вторых, известность человека не значила ровным счетом ничего, если его личностные качества не способствовали укреплению и росту его служения. Эти принципы стали фундаментом жизни и служения Нокса.

Придя к осознанию этих вещей, Нокс все еще оставался католиком. В 1536 году он был даже посвящен в духовный сан, однако не получил приход, поскольку в те времена Шотландия была буквально переполнена священниками. Несмотря на то, что Нокс не ощущал призвания служить в католической церкви, в 1540 году он получил должность папского представителя и начал наставлять молодых студентов. На протяжении этого

времени внутри у Нокса накапливались и росли откровения, полученные во время изучения Библии. Как заметил один автор: “Он нес в себе реформацию, которая уже вот-вот должна была наступить”.8

Обращение Нокса

В шестнадцатом веке католическая церковь владела большей частью шотландских земель, а доход католического духовенства был почти в восемнадцать раз больше, чем доход шотландской королевской семьи.9 Чтобы стать в Шотландии священником или архиепископом, не нужно было отвечать ка- ким-либо духовным критериям; их выбирали в соответствии с политическим статусом. Как следствие, их личностные качества и способность толковать Писание были совершенно нечестивы. Шотландские священники того времени были грубыми, похотливыми, лживыми, коварными и жестокими. Большинство из них имели любовниц и постоянно попадались на прелюбодеянии.

Движение Реформации в Шотландии существовало на протяжении нескольких лет, прежде чем к нему присоединился Нокс.

Нокс обнаружил две истины. Во-первых, все, написанное в Библии, является неоспоримой истиной. Во-вторых, известность человека не значила ровным счетом ничего, если его личностные качества не содействовали укреплению и росту служения

У короля Шотландии, Джеймса V, и его жены, Мэри Гиз, была маленькая дочка - Мэри - будущая королева Шотландии. Спустя всего лишь неделю после ее рождения король умер. Будучи еще младенцем, Мэри была провозглашена королевой Шотландии.

Естественно, Мэри была еще не в состоянии управлять страной, поэтому временно исполнять ее обязанности было поручено регенту. Этот регент проводил политику поддержки протестантов. Он поощрял чтение шотландцами Библии и приглашал известных реформаторов для чтения проповедей. Должности придворных священников получили Томас Джульяме и Джон Раф, оба обращенные из католических монахов. Они проделали путь через всю Шотландию, максимально используя возможность открыто проповедовать Евангелие. Когда Джульяме в 1543 году прибыл в центральную Шотландию, Нокс, будучи папским представителем, обучал молодых студентов.

Всегда заинтересованный в том, чтобы выслушивать альтернативные точки зрения, Нокс отправился узнать, что будет говорить Джульяме. Простота, с которой талантливый проповедник говорил библейские истины, в сочетании с накопленными Ноксом знаниями перенесли его в другой мир. Услышанное произвело на Нокса неизгладимое впечатление. Бог прекрасно подготовил его к этому моменту; знания Нокса повстречались с Духом. Вскоре он разорвал все свои связи с католической церковью и стал убежденным протестантом. Таким образом, Нокс перешел Рубикон.

Протестант с мечом

В середине 1540-х годов регент-протестант умер. Его место заняла Мэри Гиз, правившая вместо своей дочери. Она была ярой католичкой. Мэри ввела новые законы, отменяя существующие протестантские правила, что поставило под угрозу жизнь каждого шотландца, выступавшего против католицизма.

В то же время прекрасный протестантский проповедник Джордж Уишарт также оставил свой след в истории. Не обращая внимания на угрозы католиков, он продолжал путешествовать по Шотландии и проповедовать идеи Реформации каждому человеку, желавшему его слушать. Ноксу уже доводилось слышать трогательные рассказы о выступлении Уишарта, поэтому он решил сам послушать известного проповедника. В его словах Нокс увидел всю простоту проповедуемой истины и был очень впечатлен личностью Уишарта. Вскоре Нокс присоединился к команде Уишарта, но не в качестве проповедника. Он стал телохранителем евангелиста и в соответствии со своей новой должностью получил большой обоюдоострый меч, который всегда носил с собой.

Я представляю себе Нокса, стоящего рядом с Уишартом, со сверкающим на поясе мечом, руками, скрещенными на груди, пристально вглядывающегося в толпу, чтобы уловить там хоть малейшее агрессивное движение. Какое же это было зрелище!

Уишарт гибнет в отсутствие Нокса

На протяжении пяти недель Нокс сопровождал Уишарта в качестве телохранителя, став за это время его другом, товарищем и учеником. Хотя Нокс хотел и дальше сопровождать Уишарта, тот решительно заявил: “Нет, возвращайся к своим ученикам, и пусть тебя благословит Господь. Для жертвы будет достаточно и одного человека”.10

В отсутствие Нокса продажный архиепископ Сент-Эндрюса, кардинал Дэвид Битон, приказал арестовать Уишарта. Проповедник предстал перед судом и был признан виновным в ереси. 1 марта 1546 года его повели к костру, чтобы предать сожжению. Вряд ли подобное могло бы произойти, если бы Нокс продолжал исполнять обязанности телохранителя Уишарта.

Однако Уишарт не ушел тихо. Не обращая внимания на связанные руки за спиной, накинутую на шею веревку и железный обруч вокруг пояса, он продолжал проповедовать на протяжении всего своего пути к месту казни в окружении многочисленных зевак, высыпавших на улицы, чтобы стать свидетелями зрелища. Он призывал людей любить Слово Божье и укрепляться в том, чему он их научил. Уишарт напомнил им, что проповедовал не придуманные человеком учения или басни, а истинное Евангелие. Он успокаивал собравшихся, что, несмотря на непродолжительную телесную боль, уже очень скоро преклонит свои колени перед Иисусом и будет пребывать с Ним в вечности.

Последние слова Уишарта были настолько проникновенными, что палач упал перед ним на колени и попросил прощения. Уишарт простил его и поцеловал в щеку, попросив продолжить свою работу. Палач крепко привязал проповедника к столбу и зажег огонь, который вскоре полностью поглотил его. Уже стоя в пламени, Уишарт воззвал к Господу с просьбой простить его убийц. Происходящее настолько тронуло людей, что они не могли “сдержать своих слез”.” В воздухе витала тяжесть смерти, а атмосфера была наполнена глубокой скорбью людей, ставших свидетелями того, как один из Божьих служителей сгорает дотла.

Люди взывали к отмщению. Их голоса стали эхом скорби и ярости, переполнившим сердце Нокса. Он был не из тех людей, которые предпочитали отсиживаться где-нибудь в стороне. Когда Нокс был в чем-то глубоко убежден, то считал отвратительным не поступать в соответствии со своими убеждениями. Благодаря такой позиции он очень скоро оказался в центре разгоревшегося восстания.

Напыщенный кардинал Битон все чаще стал получать недвусмысленные угрозы, однако они лишь веселили его. Чего ему было бояться, когда он поддерживал дружеские отношения с самой королевой-регентшей (как некоторые считали, она была даже его любовницей) и находился под охраной лучших шотландских воинов.12 Кардинал скрывался в хорошо укрепленном замке Сент-Эндрюс за толстыми стенами и стальными засовами. “Чего мне бояться?” - самодовольно вопрошал он, поднимая тост за здоровье сына начальника замка и строя планы на вечер, который он намеревался провести с одной из своих любовниц.13

“Нас послал Бог для совершения мести…”

Два месяца спустя туманным майским утром группа вооруженных людей затаилась в кустах, окутанных предрассветной дымкой, дожидаясь того момента, когда любовница кардинала Битона выскользнет из его комнаты и покинет замок Сент- Эндрюс. Один из людей, затаившихся в кустах, отделился от остальной группы и подошел к стражнику, спросив, проснулся ли уже Битон. Глядя на возникшего перед ним человека, стражник почувствовал неладное и начал понемногу вынимать из ножен меч, тогда незнакомец неожиданно вонзил кинжал глубоко ему в грудь. Труп тут же был выброшен в окружавший замок ров с водой.

Вооруженные люди быстро устремились вниз по вымощенной камнями дорожке, а затем поднялись по лестнице и оказались прямо у двери Битона. Своим громким стуком они разбудили кардинала. Встревожившись, тот приказал телохранителю забаррикадировать дверь тяжелыми сундуками, а сам помчался прятать золото. Однако сундуки не могли слишком долго противостоять ярости мстителей. С грохотом они выбили дверь и ворвались в комнату. Увидев, что к нему направляются вооруженные люди с явно недобрыми намерениями, Битон упал в кресло и закричал: “Я священник! Я священник! Вы не убьете меня!”.

Однако слова Битона не могли удержать вломившихся к нему людей. Более того, они лишь еще сильнее разъярили нападавших. Двое из мстителей, начав с двух пощечин, обрушили на кардинала град ударов. Один из этих людей, чье лицо было закрыто капюшоном, остановил избиение, заявив, что наказать Битона нужно с большим достоинством. Он подошел к побледневшему и дрожащему кардиналу, приставил свой меч к его животу и сказал: “Раскайся в своей прошлой нечестивой жизни, особенно в пролитии крови выдающегося слуги Божьего господина Джорджа Уишарта, который даже после сожжения вопиет об отмщении; мы же посланы Богом, чтобы отомстить тебе”. Люди в капюшонах продолжили, заявив, что вынесенное наказание не было мотивировано ни жаждой овладеть богатством Битона, ни страхом перед его властью - единственной причиной вынесенного кардиналу приговора стало то, что он был и остается непоколебимым врагом Иисуса Христа.

Битон отказался раскаяться, и тогда палач взял в руки меч и трижды пронзил им тело кардинала, повторяющего: “Я священник! Я священник… все кончено”.14

Мстители в капюшонах еще некоторое время били и пинали труп Битона, несколько раз выпустив при этом кровь, а затем помочились ему в рот и посыпали все тело солью, чтобы сохранить свидетельство совершенной казни. Обмотав шею Битона веревкой, они вывесили труп в окно замка, чтобы все могли его видеть. Мстители вывесили кардинала как раз над тем местом, где несколько месяцев назад в темнице держали Уишарта.

Храбрые защитники замка

Группа мстителей, казнивших Битона, не покинула Сент- Эндрюс, она осталась там, окружив замок. Казнь кардинала стала выражением как религиозного, так и политического протеста, потому что Битон являлся символом французского и католического вторжения в Шотландию. Таким грубым образом люди, атаковавшие Битона, выразили свой протест в обеих сферах, назвав себя “защитниками замка”.

Новость об убийстве Битона распространилась по всей Европе и, как правило, не вызывала жалости к кардиналу, поскольку большинство европейцев ненавидело Францию. А эта молчаливая поддержка подстегнула “защитников замка” продолжать свою осаду.

Нокс не присутствовал во время казни, но поддержал ее, так как был убежден, что злодеи и нечестивцы никуда не уйдут от Божьей кары. В то время Нокс работал преподавателем и был всего лишь одним из немногих сторонников Реформации.

Восстание “защитников замка” вызвало значительное повышение давления шотландского правительства на протестантов. Опасаясь за свою жизнь, Нокс вынужден был постоянно менять свое место пребывания, чтобы не быть пойманным. Он даже подумывал о том, чтобы сбежать в Германию, однако отцы его учеников решили, что в большей безопасности он будет, если присоединится к мятежникам в замке; ученикам же этот опыт пойдет лишь на пользу. Несколько известных шотландских лордов периодически направляли в замок продукты питания, а однажды в гавань зашел даже английский корабль, наполненный предназначавшимися для мятежников вещами. Почти год спустя, в апреле 1547 года, Нокс присоединился к “защитникам замка” в Сент-Эндрюсе.15

Пламенное призвание Нокса

В скором времени Нокс приобрел большую известность в стенах замка. Джон Раф, слушая, как Нокс выступал перед студентами с лекцией, посвященной протестантскому учению, был чрезвычайно потрясен силой и умением так четко выражать свои убеждения. И когда католики потребовали Рафа предоставить им список аргументов против учения католической церкви, тот попросил Нокса заняться написанием ответа. Спустя некоторое время Раф передал четкое и аргументированное письмо своим противникам.

Вернувшись в замок, он попросил Нокса стать там священником. Однако Нокс отказался, сославшись на то, что еще не получил на это “призвания свыше”.16 Но Раф позаботился и об этом. В следующее воскресенье он читал проповедь об избрании служителей и вдруг… перед всем собранием, указал на Нокса, призвав того услышать призыв и стать служителем. Затем он обратился к собравшимся прихожанам и попросил их выразить свое одобрение. Все с радостью согласились. Потеряв от удивления самообладание, Нокс заплакал. Не в силах сдержать себя, он поднялся к себе в комнату.

Этот случай наглядно показывает нам всю ту любовь, уважение и страсть, которые Нокс испытывал по отношению к Богу. Да, он говорил грубо и резко, однако именно этого от него ожидали протестанты того времени. Они не слушали проповедника, если тот не был с ними откровенен, поскольку народ нуждался в страсти, которая раздирала бы их сердца. Людей того времени не касались расплывчатые и сбивчивые рассказы о Писании. Люди нещадно критиковали Нокса за его дерзость, но эта дерзость была мелочью — она происходила из его преданности великому делу.

Что я понимаю под “великим делом”? Сегодня христианство в жизни многих людей занимает второстепенное место, ограничиваясь преимущественно воскресным богослужением. Вместо этого основной мотивацией современной культуры и образа жизни нашего поколения являются цвет кожи и национальность. То, как мы думаем, действуем и что совершаем в своей жизни, вращается, как правило, вокруг национальности и культуры.

В большей мере, чем наше совершенство, Бога волнует наша любовь к Нему, произрастающая из веры

Во времена Реформации все было несколько иначе. Когда человека называли протестантом, это относилось к его культуре - само слово “протестант” определяло всю жизнь, все существо человека, о котором шла речь. Его мышление, его действия и реакция на происходящее вокруг, а также повседневная жизнь строились на основании того, причислял он себя к протестантам или нет. Человек, считавший себя протестантом, кардинальным образом отличался от остальных людей. Его образ жизни значительно отличался от образа жизни католика. Многие из протестантов, живших в то время, умерли за свои убеждения.

Быть протестантским служителем во времена Нокса подразумевало огромную ответственность. Нокс прекрасно осознавал это и вошел в свое служение с большой радостью, что меня в нем по-настоящему восхитило. Конечно же, ему не удалось избежать ошибок, а иногда он брал на себя роль Бога, выступая в качестве карающей руки. Однако в большей мере, чем наше совершенство, Бога волнует наша любовь к Нему, произрастающая из веры.

Все существо Нокса было переполнено любовью к Богу. Он был пророком, и для него не существовало серого цвета - лишь белый и черный. Нокс не хотел быть самопровозглашенным революционером. Он считал себя Божьим служителем, готовым сражаться за истину до последнего вздоха. Хотя служение Нокса и не было совершенным - совершенным был лишь Иисус, — Джон обладал огромной страстью. А мы часто склонны не замечать это великое сокровище. Наше измерение успеха и Божье измерение - лежат в разных системах координат. Очень часто мы измеряем успех признанием и уважением других людей, однако для Бога он базируется только на любви к Нему и в том количестве плодов, которое мы приносим для Его Царства.

Первая проповедь Нокса: искромсанное учение католической церкви

На протяжении многих дней Нокс размышлял над своим призывом к служению. Он много думал и практически не общался с другими людьми.

И однажды, продолжая все еще думать о том, призван он или не призван к общественному служению, Нокс узнает о том, что в приходской церкви будет проводить богослужение священник, который ему очень не нравился. Нокс почувствовал, что обязательно должен отправиться туда и своими глазами увидеть, чему этот священник учит прихожан.

Конечно же, священник вывел Нокса из себя своим заявлением о том, что католическая церковь обладает всей полнотой власти в отношении того, обвинять кого-либо в ереси или нет. Возмущенный этими словами, Нокс поднялся посреди проповеди, заявив, что католическая церковь деградировала по отношению к ранней церкви более, чем евреи по отношению к своему закону, когда осудили Иисуса. Нокс также сказал, что может доказать это. Разнервничавшийся священник отказался прилюдно дискутировать с Ноксом, но прихожане потребовали, чтобы тот доказал им свои слова. Нокс с готовностью принял вызов.

Известие о грядущей проповеди Нокса облетело весь приход. В следующее воскресенье многие известные горожане и преподаватели университета собрались в церкви, с нетерпением ожидая выступления Нокса. Многочисленные священники и монахи-стоики со всей Шотландии также посетили небольшую приходскую церковь, питая надежду, что их присутствие устрашит его. Джон Мэйджор, знаменитый богослов, тоже присутствовал, но из уважения к Ноксу.

Нокс уверенно вошел в зал, взобрался по лестнице за кафедру и выступил со своей первой проповедью, абсолютно искромсав католическое учение. В своем выступлении Нокс основывался на отрывке из Книги пророка Даниила 7:24,25. Он красноречиво объяснил представленное там видение, подробно описав вавилонский, персидский, греческий и римский символизм. Последний из них - римский - Нокс назвал не чем иным, как католической церковью и папством. Он назвал католическую церковь дьявольской синагогой, провозгласив ее режим антихристианским. Нокс атаковал ереси папской власти и рассказал о скандальных страницах жизни Римских Пап, ссылаясь на источники, опубликованные в других странах. Основываясь на Новом Завете, он назвал еретическими утверждения о существовании чистилища, охарактеризовал молитвы, возносимые за мертвых, как колдовство и провозгласил порочность практики воздержания от брака и от употребления мяса. После этого Нокс критически разобрал церемонию проведения мессы, назвав ее богохульной перед лицом Иисуса Христа. Наконец, Нокс под самый корень подрубил всю католическую систему, провозгласив Папу Римского антихристом - причем не только его, но и всех, кто следовал за ним.17

Ни один человек не осмелился прервать выступление Нокса. Когда же проповедь была окончена, она вызвала великую радость среди протестантов. Несмотря на то, что многие протестантские проповедники активно распространяли Евангелие в Шотландии, а некоторые из них даже приняли мученическую смерть, никто из них не давал такого четкого и подробного объяснения делу Реформации. Некоторые люди говорили, что Уишарт никогда не выступал с такой прямотой, как Нокс, но даже это не спасло его от смерти на костре. В свете происходящих в то время событий большинство людей было уверено, что следующим мучеником станет именно Нокс.18

Несколько католиков позже пригласили Нокса на специальное собрание, чтобы он ответил на вопросы, возникшие в связи с его проповедью. Он откликнулся и ответил на их обвинения с такой потрясающей тщательностью, что его враги лишились дара речи. Ту встречу Нокс решил завершить сам, поэтому сказал:

“Если вы хотите принадлежать к этой церкви, я ничем не могу вам помешать; но что касается меня, то я не вижу себя ни в какой другой церкви, кроме той, где пастором является Иисус Христос, той церкви, которая слышит Его голос и не слушает голос чужака”.19

Вне всякого сомнения, Нокс принял свое призвание и стал действовать в соответствии с ним. Он перестал быть пешкой.

Приговоренный к каторге на галерах

Уже в самом начале своего служения Нокс глубоко изучил инфраструктуру католической церкви в Шотландии. Он стал представлять для нее такую опасность, что духовенство издало указ, в соответствии с которым выступать с воскресной проповедью могли лишь католические священники и известные университетские преподаватели. Нокс обошел это постановление, став проповедовать в другие дни недели, собирая толпы слушателей, которые, выслушав его, отрекались от католицизма и становились протестантами.

Почувствовав себя обреченными, шотландские католики обратились к Франции за военной помощью, призвав французские войска прийти и осадить замок Сент-Эндрюс, чтобы изгнать оттуда протестантов и посадить их в тюрьму. Нокс вместе со своими сторонниками вынужден был уступить. В июле 1547 года защитники замка заключили с французами договор, согласно которому те даровали повстанцам свободу при условии, что они мирно переберутся во Францию.

Однако, когда корабль с протестантами на борту достиг берегов Франции, договор был нарушен. Всю группу погрузили на корабли, а потом приговорили к каторге на галерах. Следующие девятнадцать месяцев Нокс провел закованным в цепи от шеи до ног и тяжело работающим в открытом море.

Каторга на галерах считалась следующим после смертной казни по суровости наказанием, которому подвергались еретики и преступники. Поскольку “защитники замка” так и не предстали перед судом, они не имели ни малейшего понятия, как долго будет продолжаться их наказание.

Гребцы галер были прикованы цепями к своим скамьям под корабельной палубой, где им приходилось на протяжении многих часов каждый день поднимать и опускать тяжелые деревянные весла; если гребцы останавливались, на их спины тут же со свистом обрушивался кнут. Когда же грести не было необходимости, они выполняли другую грязную работу. На галерах кормили пристойно, но запасы пищи очень сильно страдали от жары, червей и прочих паразитов.

Никаких поцелуев статуе!

В то время Ноксу было тридцать три года, он был здоровым и сильным человеком. Хотя однажды у него был серьезный приступ язвы и “прихватило” почку. Несмотря на это, Нокс без особых проблем справлялся со своими обязанностями на галере. Он без надобности не провоцировал офицеров, но и не терпел никакого рода несправедливости. Офицеры с уважением относились к пламенной жажде жить, горевшей внутри Нокса. Он был уверен, что Бог освободит его и позволит снова проповедовать в своей любимой Шотландии. (Когда Нокс обрел столь долгожданную свободу, его страсть превратилась в железную волю, поскольку он постоянно был полон решимости выполнять порученную ему Богом работу.)

Нокс был уверен, что однажды Бог позволит ему снова проповедовать в Шотландии. Он был полон решимости выполнять порученную ему Богом работу

Нокс продолжал оставаться чрезвычайно инициативным и предприимчивым, даже будучи узником. Один из моих любимых эпизодов его жизни случился после проведения на борту корабля мессы. Команде, офицерам и рабам было приказано петь: “Славься, святая Царица!”, а после этого поцеловать статую Марии.

Когда статую проносили мимо каждого из рабов, Нокс отказался целовать ее. Удивительно, но в этой ситуации ему удалось выйти сухим из воды. Однако это не принесло ему удовлетворения. Нокс схватил статую и выбросил за борт, провозгласив: “Пусть теперь наша госпожа спасет саму себя; она достаточно легка, пускай же учится плавать!“20 После этого случая никто уже больше не пытался принудить протестантов, работавших на галере, к идолопоклонничеству!

Несмотря на то, что жизнь на галере была необычайно тяжелой, Ноксу было позволено получать письма и рукописи. У него было достаточно времени для того, чтобы разделять эти рукописи на главы и тем самым давать другим людям возможность ознакомиться с ними, а также писать свои собственные проповеди.

Одно из писем Ноксу прислал его студент, заключенный в шотландскую темницу. Молодой человек хотел предпринять попытку побега, но отец советовал ему не делать этого, чтобы не создавать угрозу для жизни других людей. Он хотел знать, что об этом думает Нокс.

Нокс ответил ему цитатой, написав молодому человеку, чтобы тот не боялся бежать, так как страх является любовью к себе.21 Затем Нокс дал ему несколько советов. Он предостерег молодого человека, чтобы тот, убегая, не убил невинного стражника. Нокс, как мне кажется, обладал пониманием того, кого можно было убивать, а кого нет. Он считал, что стражники должны быть оставлены в живых, а люди, подобные кардиналу Битону, заслуживали смерти.

Сила формируется в трудностях

Опыт, обретенный Ноксом во время каторги на галерах, помог стать тем лидером, которого мы знаем сегодня. Казалось, что на галерах он был всего лишь рабом, но это наиболее мучительное время в жизни Нокса было периодом, когда сформировалась огромная внутренняя сила. Нам может казаться, что в тридцать три года человек еще молод и здоров, но не стоит забывать, что во времена Нокса редко кто жил более чем до пятидесяти лет. Время, отведенное для жизни Нокса, бежало слишком быстро, а если еще и учесть то, что узники не имели ни малейшего понятия о времени своего освобождения, то нахождение на галерах могло вызвать ощущение беспомощности или мысли о их поражении. Однако Нокс был не из тех, кто легко сдается.

Так, даже когда казалось, что Нокс вот-вот умрет от серьезной болезни, так и не почувствовав больше вкуса свободы, он, выглянув в бортовой иллюминатор и увидев Сент-Эндрюс, мимо которого проплывала галера, произнес поистине пророческие слова:

“Я глубоко убежден, что, несмотря на то, что сейчас кажусь таким слабым, не оставлю эту жизнь до тех пор, пока мои уста не прославят святое имя Бога на том месте”.22

Если в самый сложный период жизни нам удается поддержать яркий огонь веры и, не переставая, устремлять свой взгляд на Небеса, Бог даст нам силу, твердость и понимание, которые приведут нас к великим свершениям. Моисей стал лидером в пустыне. Иосиф вышел лидером из тюрьмы. Тюрьмы и гонения не смогли ослабить дух апостола Павла. Дух, который никогда не сдается и рвется только вперед, который не смотрит на окружающие обстоятельства, является еще одним сокровищем, особенно почитаемым Небесами. Нокс обладал таким сокровищем. (Покидая галеру свободным человеком, Нокс представлял собой непреодолимую силу, которую никто не мог ни замедлить, ни остановить.)

“Не жалейте стрел”

Интерес к “защитникам замка”, проявленный британским правительством и, самое главное, королем Эдвардом VI, позволил Ноксу и его товарищам наконец-таки обрести свободу. В феврале 1549 года Нокс сошел с борта корабля на британскую землю уже свободным человеком. Примерно в то же самое время в Шотландии молодой человек, писавший Ноксу, сбежал из католической тюрьмы вместе со своим отцом и другими узниками. В сердцах шотландцев снова загорелась надежда.

Религиозные и политические власти Англии горели желанием сделать страну протестантской, поэтому они были необычайно рады иметь в своем распоряжении такого человека, как Джон Нокс.

На протяжении следующих пяти лет Нокс оставался в Англии в качестве почетного гостя. Британское правительство оказало ему честь быть протестантским проповедником. На этот раз Нокс с готовностью принял предложение. Появляться в Шотландии ему было еще довольно-таки опасно, поэтому Нокс решил воспользоваться представившейся ему возможностью продвигать дело протестантизма в Англии.

Нокс был назначен пастором города Бервик. Церковь Бер- вика была переполнена беспокойными шотландскими иммигрантами, у которых отношения с британскими солдатами были довольно натянутыми. Лидерство Нокса оказалось настолько успешным, что ему удалось завоевать расположение обеих групп и объединить их. Его достаточно жесткий жизненный опыт, полученный в Сент-Эндрюсе, а также во время каторги на галерах, помог Ноксу легко и уверенно справиться с напряжением, присутствовавшим в отношениях между шотландцами и британцами.

Прямые и грубоватые проповеди Нокса лишали его слушателей дара речи. Он уделял большое внимание духу, стоящему за определенной доктриной, чем ее ритуальной части, и требовал, чтобы верующие четко могли видеть это различие.

Ниже приводится пример того, как Нокс критически разобрал католическую мессу во время одной из своих проповедей:

“Во время папской мессы прихожане лишь кивают головами, кланяются, крестятся, поворачиваются, поднимаются; все это является дьявольской профанацией Вечери Господней. Поклонитесь, кивните, перекреститесь - это не что иное, как человеческие изобретения…“23

Горячие и искренние слова Нокса свидетельствовали о том, что он не пытался приспособиться к учениям философов-интеллектуалов того времени - он был человеком дела. Обладая горячим стремлением к истине, он жаждал, чтобы люди последовали за ней, и горел желанием установить личные отношения с Иисусом Христом. Когда раскрытие какого-либо заблуждения требовало жестких слов, Нокс не задумываясь произносил их!

Нокс учил своих прихожан в церкви Бервика трем классическим протестантским доктринам:

1. Главенство Писания (над традициями и придуманными человеком церковными законами).

2. Оправдание исключительно верой.

3. Священство всех верующих.

В то время как Нокс успешно нес свое пасторское служение в Бервике, до него начали доходить известия о том, что шотландские протестанты берут верх над регентшей Мэри, а земля “защитников замка” уже возвращена им обратно. Эти новости чрезвычайно ободрили его, но в тот момент Нокс еще не стремился вернуться на родину. Вместо этого он выступал с яркими проповедями в Бервике и его окрестностях, убедительно раскрывая существовавшие религиозные заблуждения и призывая пересмотреть все неверные суждения, касавшиеся Господа.

Нокс приобрел известность благодаря своему девизу “Не жалейте стрел” - и он на самом деле их не жалел. Слова его проповедей попадали точно в цель, безжалостно атакуя любую попытку богохульства, заставляя замолчать и обезоруживая английских епископов и священников.24 Нокс считал себя боевым топором протестантской Реформации в Англии. Как бы не хотелось некоторым это признавать, но именно Джон Нокс стал одним из наиболее важных отцов англиканской церкви.25

Слухи о миссис Боуз

К 1551 году Нокс уже обладал таким влиянием в Англии, что ему предложили должность епископа, а затем пастора, в лондонском соборе Всех Святых. Однако он отказался от этих предложений. Нокс решил остаться в Бервике, где в скором времени возник конфликт, отголоски которого до сих пор беспокоят его врагов.

Элизабет Боуз, одна из женщин, посещавших церковь, привлекла к себе повышенное внимание Нокса. Она была необычной женщиной.

Миссис Боуз уже на протяжении тридцати лет была женой очень влиятельного в Англии католика, которому родила пятнадцать детей. Ее пятая дочь, Мэрджори, отправилась вместе со своей матерью, чтобы послушать Нокса. Обе женщины были настолько очарованы силой его проповеди, что после того момента не упускали ни единой возможности послушать проповедника еще раз.

Факт, что миссис Боуз так резко перешла из католицизма, которого придерживался ее муж, в протестантизм, говорит о том, что она была свободна в своем выборе. Статус миссис Боуз позволил ей лично встретиться с Ноксом, и очень скоро они стали близкими друзьями.

Даже сегодня вокруг отношений Нокса и миссис Боуз крутится множество слухов. Критики Нокса обвиняют его в прелюбодеянии, подвергая своим нападкам также и личность его подруги. Правдой является то, что оба они регулярно переписывались на протяжении десяти лет.

Несмотря на то, что Нокс, с момента знакомства с миссис Боуз, балансировал на тонкой грани, я не верю, что отношения между ними зашли так далеко. Письма, написанные миссис Боуз, полны духовных вопросов, адресованных Ноксу; в его же письмах содержатся ответы на них, дополненные собственными мыслями. В том, что некоторые католики, обратившиеся в протестантизм, продолжали исповедоваться перед пасторами, не было ничего удивительного. Также не было удивительным и то, что человек, активно ведущий духовные поиски - мужчина или женщина, - привлек внимание пылкого пророка. Однако, поскольку миссис Боуз была все-таки женщиной, я уверен, что если бы Нокс строго следовал правилам этики и этикета, эти слухи не потянулись бы за ним через всю историю.

Личное мнение об отношениях

Я хотел бы заметить, что в подобных отношениях дьявол часто расставляет свои нравственные ловушки, в которые легко могут угодить невнимательные служители. Когда вы являетесь женатым служителем, относитесь к своей супруге как к величайшей драгоценности; пусть она укрепляет вашу уверенность в себе и в ваших силах.

Позвольте мне заметить также и то, что каждая семья иногда сталкивается с проблемами в области брака/служения, которые необходимо преодолеть. Когда вы испытываете серьезные трудности именно в этой сфере, не совершайте смертельной ошибки, ожидая, что все переменится само собой. Ищите благочестивого и разумного совета. Если же вы не сделаете этого, разрушение придет в ваши отношения и уничтожит их, навязав вам мысль, что брак никогда не должен стоять на первом месте. Не позволяйте гордости отвратить вас от поиска помощи, отгоняйте от себя мысль о том, что никто не сможет вам помочь. За все годы служения мне ни разу не доводилось видеть гордость, которая бы не нравилась дьяволу - наоборот, она является для него питательной почвой. Я видел много грустных примеров, когда супруги, истинно помазанные Богом, теряли абсолютно все, поскольку ждали, что все утрясется само собой, вместо того чтобы самим искать помощи; и глубоко укоренившийся обман пожирал их отношения без остатка.

Обрученный

Вскоре Нокс расширил свой пасторат, включив в него также и город Ньюкасл. К концу 1551 года Нокс стал настолько известен в Англии, что был назначен придворным священником. В его

обязанности входило также чтение проповедей перед королем Англии. Пребывая в новой должности, Нокс получил задание подготовить второе издание “Книги общих молитв”. Однако Нокс возмутился тем, что в книге давалось указание прихожанам становиться на колени во время причастия. Он настоял на том, чтобы в молитвенную книгу был добавлен небольшой отрывок, в котором говорилось, что преклонение колен не означает, что человек верит, будто элементы причастия на самом деле превращаются в плоть и кровь Иисуса. Несмотря на то, что предложение Нокса вызвало продолжительные споры, он добился своего.

Нокс был очень занят своим служением, но также не забывал и о личной жизни. В 1553 году, хотя об этом практически нигде и не говорится, он предложил руку и сердце дочери миссис Боуз, Мэрджори. Однако мистер Боуз был не очень доволен кандидатурой Нокса и не дал своего согласия на брак. Нокс с уважением отнесся к решению мистера Боуза. Он остался обрученным с Мэрджори, отложив бракосочетание на некоторое время. В то время Нокс жил в Лондоне и периодически совершал путешествия в свои церкви в Бервике, Ньюкасле и близлежащих городах. Такая ситуация способствовала тому, что многие стали обращаться в протестантизм.

Исполненное пророчество: атака Кровавой Мэри на протестантов

В первой половине 1553 года жизнь Нокса представлялась исключительно в радужных тонах. В Англии у него было несколько влиятельных врагов-католиков, но это не особенно беспокоило Нокса - его служение процветало. Роль странствующего проповедника позволяла ему успешно распространять протестантское учение. Во время своих проповедей он продолжал крушить пустые традиции и даже пошел еще дальше, назвав имена тех, кого считал предателями. Несмотря на то, что Нокс еще не мог жениться, его личная жизнь, в свете обручения с Мэрджори, выглядела многообещающей.

Однако события того года вскоре принесли чудовищное опустошение старой доброй Англии. Реакция Нокса на произошедшее настолько очернила его репутацию, что будущие королевы испытывали отвращение, слыша одно лишь его имя.

6 июля умер король Генри VIII. Нокс сразу же почувствовал повисшее в воздухе напряжение — он знал, что позиции протестантов в Англии были еще очень непрочны из-за недостатка проповедников и частых ошибок в учении. Нокс прилюдно произнес пророческие слова об уничтожении английского движения протестантов.

К концу месяца на престол взошла королева Мэри Тюдор. Являясь убежденной католичкой, она немедленно стала отменять все протестантские реформы, проведенные ее отцом. Изменения наступили очень быстро. К ноябрю парламент аннулировал все протестантские законы и провозгласил католицизм национальной религией. Протестантов поставили в известность, что до 20 декабря они должны перейти в лоно католической церкви, те, кто не сделает этого, будут считаться еретиками.

В скором времени Нокс увидел во всей этой ситуации угрозу собственной жизни. Его враги попытались схватить одного из помощников, который вез письма Мэрджори и миссис Бо- уз. В письмах они надеялись обнаружить информацию, послужившую бы им поводом для ареста и казни реформатора.

Из-за творившегося кругом вероломства сторонники Нокса умоляли его покинуть Англию. В своем письме к Мэрджори и миссис Боуз Нокс писал, что его братья “своими увещеваниями и слезами вынудили его подчиниться”.26 Поступив мудро, но против своего желания, он в январе 1554 года покинул Англию и оказался во французском городе Дьеп. Позже Нокс написал, что был не до конца уверен в том, следовало ли ему покидать Англию, поскольку “никогда он не мог умереть с большей честью”.27 Не желая привлекать ненужных подозрений, Мэрджори и миссис Боуз остались в Англии, однако условились с Ноксом вести регулярную переписку. До сих пор семью Боузов защищали имевшиеся у них привилегии. После бегства Нокса руководство католической церкви посчитало, что теперь оно может спокойно править в Англии, и продолжило творить свои ужасные злодеяния.

Нокс оказался прав в своем пророчестве об уничтожении протестантизма. Королева Мэри в феврале 1555 года вынесла первое распоряжение о казни протестантского переводчика Библии Джона Роджерса. Во время ее страшного правления было казнено более трехсот человек, включая автора первой версии “Книги общих молитв” Томаса Крэнмера. В своих попытках восстановить католицизм королева пролила так много крови, что ее стали называть Кровавая Мэри.28

Пребывавший в безопасности Нокс был подобен “боевому коню, выведенному из битвы”. Он очень тяжело перенес свое расставание с Англией и однажды написал о своем единственном успокоении: “Я молюсь о том, чтобы снова получить возможность ринуться в бой”.29

“Пусть они быстрее отправляются в ад…”

Под конец своего месячного пребывания в Дьепе Нокс уже не мог спокойно сидеть на одном месте. Он совершил путешествие в Швейцарию, где встретился с Хайнрихом Буллинге- ром, известным и решительным лидером Реформации. Одним из вопросов, которые хотел задать ему Нокс, звучал так: “Обязан ли я подчиняться законам монархии, которая навязывает идолопоклонство?” Однако Буллингер не смог дать ему удовлетворительный ответ.

Недовольный, Нокс в скором времени снова вернулся в Дьеп, написав протестантам, оставшимся в Англии, ободряющее письмо, где рассказал о том, что услышал в Швейцарии. Вне всякого сомнения, Нокс чрезвычайно переживал за своих английских последователей, непрестанно молясь и думая о них и, возможно, о своем возвращении.

В конце лета 1554 года Нокс сидел на берегу пролива Ла- Манш, глядя в сторону английского берега, где в то время процветало идолопоклонство. Он думал о том, как сильно нуждались в нем оставшиеся там люди, как много из них умирало мученической смертью и как ему не хватало Мэрджори и миссис Боуз - и все это из-за королевы.

Нокс больше не мог сдерживать внутри себя горячую ненависть к ереси. Он сел и написал “Добросовестное увещевание, обращенное к исповедующим Божью истину в Англии”. На тот момент это было его самое длинное и самое резкое письмо. Фактически оно призывало к кровопролитию! Нокс атаковал католических епископов, назвав их “садовниками дьявола”, и священников, наградив их эпитетом “слепые нечестивцы”, также заявил, что все они достойны смерти. Нокс раскрыл лицемерие королевского двора, написав, что ранее придворные единогласно считали Мэри “ублюдком, рожденным от кровосмешения, которая никогда не буде править в Англии”; теперь же они подобострастно преклоняются перед ней.

Нокс даже не пытался сдерживать свой гнев, написав, что если бы Кровавая Мэри была убита еще до того, как стала королевой, то царившей сейчас жестокости в Англии просто бы не было. Он писал: “Иезавель, эта проклятая идолопоклонница, проливала кровь пророков… но я считаю, что она не воздвигла во всем Израиле и половины тех виселиц, которые злобная Мэри поставила в одном только Лондоне”. Свою рукопись Нокс закончил ужасной молитвой от имени Англии: “Не отсрочивай Своей мести, Господи, но позволь смерти с жадностью пожрать их; пусть земля поглотит всех этих нечестивцев, отправив прямиком в ад. Ибо они неисправимы, страх и почтение к Твоему святому имени отсутствует в их сердцах”.30

Написав еще несколько строк, Нокс запечатал письмо и отправил его в Англию, зная, что оно будет напечатано и распространено по всему королевству.

Встреча Нокса и Кальвина

Не имея прихожан, которым бы он мог читать проповеди, а также лишенный возможности участвовать в революции, Нокс вынужден был отправиться в Швейцарию. Во время своего изгнания он испытывал потребность еще в одном важном элементе, которого так не хватало в его жизни. Убедившись, что письмо благополучно покинуло Дьеп, Нокс прямиком направился в Женеву, где планировал встретиться с Жаном Кальвином. Именно там осенью 1554 года два реформатора наконец- таки встретились.

Несмотря на то, что они боролись за одно общее дело, методы борьбы Кальвина и Нокса существенно отличались. Кальвин был методичным мыслителем, исключительно умным исследователем и спорщиком, который своими безукоризненными знаниями лишал врагов дара речи. Нокс же был смутьяном, предпочитающим не говорить, а действовать, воином, который своей страстной преданностью истине заставлял замолчать противников. Я бы назвал Нокса “Кальвин с мечом”.

Кальвин восхищался смелостью Нокса, хоть и принимал его несколько небрежно. Вы можете представить себе отношение человека, обладающего прекрасными интеллектуальными способностями, к простому и грубоватому Ноксу. Нокс совершал то, о чем Кальвин, может быть, даже и не мечтал; Кальвин же обладал знаниями, которые так сильно стремился обрести Нокс, надеясь успешно применить их в деле Реформации у себя на родине. Преданность общему делу сделала двух реформаторов хорошими друзьями.

Находясь в Женеве, Нокс наконец-таки изучил иврит. Теологическую школу Кальвина он назвал “лучшей христианской школой, которая когда-либо существовала на земле со времен апостолов”.31 Нокс и Кальвин проводили вместе много времени, обсуждая различные теологические вопросы и правильное толкование Библии.

К тому времени гонения на протестантов в Англии приобрели такие масштабы, что многие из протестантов стали искать убежища в Европе. Некоторые из них направились во Франкфурт, где им любезно была предоставлена церковь. Эта группа беженцев написала письмо Ноксу в Женеву; они попросили его приехать в Германию и стать их пастором. Находясь в Женеве всего лишь несколько месяцев, Нокс был настолько счастлив там, что никуда не хотел уезжать. Но Кальвин расценил полученное приглашение как замечательную идею. В конце концов, Нокс согласился и, приняв приглашение, прибыл во Франкфурт в ноябре.

Споры во Франкфурте

В Германии дела Нокса стали складываться не так хорошо, как ему того хотелось. В церкви, пастором которой он стал, разгорелись горячие дебаты, касавшиеся того, какую литургию следует использовать; одни хотели оставить старые обычаи англиканской церкви, а другие - ввести новые. Расписавшись в собственном бессилии решить возникшую проблему, верующие написали письмо Кальвину, спрашивая его мнения. Тот же в своем ответе выразил недовольство тем, что они спорят о таких ничтожных вещах, и сказал, что им следует переходить на следующий уровень, который перед ними раскрывает Бог.