Боги и герои Древней Европы [сборник 2010, худож. О. К. Пархаев]

Главное святилище богов скандинавских было под сенью вечнозеленого ясеня И́ггдрасиль. Был тот ясень больше и прекраснее всех деревьев на свете и стоял на том месте, где прежде была Мировая Бездна. Крона его поднималась выше неба, а ветви раскинулись надо всем миром. Три корня поддерживали ясень. Один корень — у богов, другой — у великанов, а третий — у людей. В глубине, под древом, разверзлась пещера дракона. В ветвях ясеня жил Орел, обладавший великой мудростью. Меж глаз у него сидел ястреб по имени Ведфёльнир, что значит «линялый». Сновала вверх и вниз по ясеню белка Грызозуб. Слышала она речи орла небесного и доносила их до богов. А под древом стояла коза, щипала листья с него, и тек из ее вымени мед, который становился пищей всех богов. Росу, выпадавшую на землю с листьев ясеня, люди назвали медвяной, и ею кормятся пчелы. Обгладывал кору дерева олень с дубовыми кончиками рогов, стекала с его рогов влага в поток, что зовется Кипящим Котлом. Переполнялся Котел, и вытекали из него все реки земли. И бил в корнях другой источник, из которого истекала медвяная струя. Испивший из источника преисполнялся мудрости и мог прозревать будущее. Днем и ночью, не смыкая глаз, сторожил этот источник исполин Ми́мир.

Неслись по небу над ясенем Иггдрасиль, этим Мировым Древом, кони, сменяя день и ночь. И первый конь звался Скинфакси, что значило «конь с сияющей гривой», потому что приводил он сияющий день. А конь, несший сумрак ночной, звался Хримфакси. И значило это имя «конь с гривой, посеребренной инеем». Скакал он над полями, лесами и долами, роняя белую пену с удил. Падала на листья и траву она вечерней стылой росой. А солнце над Землей несли два коня: Арвак, что значило «ранний», и Алльсвин, то есть «быстрый». На спинах этих коней лежали громадные меха, раздувавшие огонь вечного светила.

В древней песне так говорилось о священном ясене:

От неба до земли построили боги мост и нарекли его Бильрёст, что значит «крутая Дорога». Охранял тот мост бог по прозванью Златозубый, ибо зубы его были сделаны из золота. Обитал он у края небес. И нужно было ему сна меньше, чем птице. Видел он днем и ночью всю даль нескончаемую. Слышал он, как растет трава на земле и шерсть на овце. В руках он держал оправленный золотом костяной рог. Стоило злобным великанам приблизиться к мосту, как раздавался трубный глас божьего рога, слышался он повсюду, а ныне зовется громом. Люди и теперь могут видеть тот мост и называют его радугой. И сходили боги по тому мосту на землю, а была она пуста. И тогда создали они людей. Вот как об этом повествуется в скандинавских сагах — поэтических легендах.

Источник Мимика

Всемогущим богом войны и победы, прародителем всех богов был О́дин, потому и имя ему Всеотец. А еще много было у него имен — Высокий, Страшный, Воитель, Седая Борода. Он и впрямь был высокий, с седой бородой, ходил в синем плаще цвета неба и черной шляпе с просторными полями, сидящей на его голове, словно туча небесная. А на плечах Одина сидели два ворона. Одного звали Ху́гин, что значит «ум», а другого — Му́нин, что значит «память». На рассвете вороны улетали, а к завтраку возвращались. Обо всем, что слышали и видели, шептали Одину на ухо эти мудрые, вещие птицы. От них он узнавал все, что творилось на свете.

Был Один одноглазым. А случилось это вот как. В начале мира великаны почитали себя равными богам. Однажды подошел к источнику мудрости Один и попросил стража его, великана Мимира:

— Дай мне испить из источника.

— Ты бог, — отвечал великан, — но и тебе не собрать всю мудрость мира. Ни капли не могу дать тебе.

Долго упрашивал Один исполина. Но тот был неумолим.

— Мудрость никому не дается даром, — говорил он. — Даже богам.

— Что же ты просишь за глоток мудрости? — спросил Один.

— Позволю я тебе испить чашу мудрости, — сказал великан. — Только взамен отдай мне твой глаз.

И повествует легенда, что отдал Один свой глаз великану Мимиру за то, чтобы испить из его колодца мед мудрости. С той поры стал одноглазый Один богом мудрости, покровителем волшебства и колдовских заклинаний.

Дом Одина стоял в Асгарде, небесном обиталище богов, посреди золотолистой рощи, откуда виден ему был весь мир. А дом особенный. Стропила крыши из копий, а кровля крыта щитами червлеными с золотою каймой. Скамьи там доспехами устланы. У порога сидят два волка. Один глядит на запад, и зовут его Гери, то есть Жадный. Другой смотрит на восток, и имя ему Фреки, то есть Прожорливый. Кормил Один волков с руки свежим мясом, и были они послушны ему. А когда входили в дом Одина боги, то мечи их сверкали так, что не нужно было другого огня.

А чтобы построить божественные чертоги, позвали боги из Страны Великанов каменщика. Был он могуч и ростом с гору. И конь Свадильфари под стать ему.

— Возведу я вам каменные стены за одну зиму, — пообещал великан. — Но плата за это будет немалая. Отдайте мне солнце и месяц со звездами.

Собрался совет богов.

— Нельзя отдавать одному то, что принадлежит всем, — говорили первые.

— Не справиться великану с таким делом к сроку, — убеждали другие. — А коли опоздает он лишь на день, то уж ничего не получит.

Так и порешили.

С первым летним днем принялся великан за постройку. И конь его тащил такие глыбы, что только дивились боги. Шла зима, и все быстрее вырастали каменные стены. Они были высоки и прочны, и никому не удалось бы взять ее приступом. За три дня до исполнения срока оставалось только поставить ворота. Испугались боги, что придется выполнять договор и обезобразить небо, сняв с него солнце, луну и звезды. Снова собрались они на совет. Как помочь делу? Но на то они и боги, чтобы победить умом великана.

На следующий день, когда отправился великан Каменщик со своем конем за камнями, выскочила из лесу прекрасная кобылица. Заржала она, махнула хвостом, и конь великанский взбесился. Порвал он удила, пустился за кобылицей, а она стремглав унеслась в лес. Долго искал коня великан, всю ночь бродил по лесу. Только на утро поймал он коня. В тот день и полработы не было сделано. И на следующее утро явилась кобылица. И снова всю ночь искал великан своего коня. И четверти работы не было сделано. Когда наступил срок, так и зияла в стене черная дыра. На третий день конь и вовсе сбежал. Сколько ни искал его великан, так и не смог найти. Разъярился он, но ничего не поделаешь. Пришлось ему вернуться в Страну Великанов ни с чем. С той поры великаны и враждовали с богами.

А вскоре нашли в лесу жеребенка. Был он серой масти и о восьми ногах. Дали коню имя Слейпнир, что значит «скользящий». И верно, несся он по земле, будто скользил по воздуху под самыми небесами. Стал Слейпнир конем Одина. И был он первым среди других коней.

Рукавица великана

Если уж зашла у нас речь о великанах, так стоит рассказать, какие они были огромные. И вот что говорится в одной легенде.

Было это в те времена, когда боги посещали Землю. Путешествовал однажды сын Одина бог грома и бури Тор, защищавший людей от кровожадных великанов и страшных чудовищ. И спутниками ему были бог Ло́ки и слуга Тьяльви. Слуга Тьяльви был таким сильным и быстрым, что нес мешок с козлятиной и другими припасами да еще и бежал впереди всех. Переправились они через глубокое море, прошли берегом и попали в лес. В самую чащу забрели они, и здесь застала их упавшая на землю ночь.

Совсем стемнело, и стали путники искать прибежища, где могли бы устроить ночлег. Вскоре набрели они на просторный дом. Вместо одной стены в этом доме был широкий вход. Без боязни вошли они внутрь дома и заночевали там.

Среди ночи раздался ужасный гром. Земля заходила ходуном, а дом так затрясся, что, казалось, вот-вот развалится. Проснулся Тор, разбудил своих спутников, и они ринулись искать спасения. Обнаружили они пристройку к дому, похожую на широченный коридор. Вбежали испуганные землетрясением путники туда, а Тор взял свой боевой молот и стал на страже у входа в дом. Так в тревоге и прошла эта ночь.

Когда рассвело, увидел Тор лежавшего неподалеку громадного великана с бородой, похожей на густой лес. Он спал и громко храпел. Этот-то храп и приняли они за ужасное землетрясение. А великан открыл глаза и зевнул.

— Кто ты? — спросил его Тор.

— Зовут меня Скрюбмир, — ответил великан и, всмотревшись в спрашивающего, сказал: — А тебя я знаю. Ты бог Тор. Сознайся, не ты ли утащил мою рукавицу?

Тут Тор и понял, что ночевали они в рукавице великана, а пристройкой был на самом деле большой палец этой рукавицы.

Попросился великан в попутчики к Тору и его спутникам. Те согласились, и тогда великан взял свою торбу, сложил в нее всю еду и остальные припасы. Накрепко перетянул он торбу кожаным ремнем, закинул на спину и зашагал впереди. Весь день шел он без передышки да еще и спутников подбадривал.

Поздно вечером подыскали они пристанище под большим дубом.

— Я посплю, — сказал великан, — а вы пока разберите торбу и приготовьте ужин.

Грохнулся он на землю и тут же заснул крепким сном. Принялся Тор развязывать торбу, ни узла не смог ослабить, ни ремня развязать. Но добудиться великана никак не удавалось. Тогда Тор взял свой молот, размахнулся и что есть силы ударил великана по голове. Проснулся Скрюбмир, зевнул и спрашивает:

— Не листок ли с дерева упал мне на голову?

Развязал он торбу, поужинали путники, а великан снова завалился спать. И так он храпел, что никто глаз сомкнуть не мог. Тут снова взял свой молот Тор и со всего маху ударил великана в самое ухо.

Пробудился великан и спрашивает:

— Что такое? Не желудь ли упал мне на голову?

Ничего не ответил Тор, а великан, как ни в чем не бывало, снова захрапел.

«Эге, — подумал Тор, — если не пришибу сейчас этого великана, то никогда нам от него не избавиться!»

Собрал он все свои силы да ка-ак грохнет молотом великана прямо в висок. Тот встрепенулся и замотал головой.

— Ух, почудилось мне, будто сучок подломился под птицей и упал мне на голову. Нет, кажется, не удастся сегодня поспать. Да и рассвет уже близок. Ладно, пора вставать и в дорогу.

Стал тут объяснять ему Тор, что идут они совсем в другую сторону.

— Ну что ж, — согласился великан, — здесь и попрощаемся. А в той стороне, куда вы идете, стоит город Утгард. Живут в нем великаны повыше да покрупнее меня.

Сказал так, закинул торбу за спину и скрылся в лесу. А Тор и его спутники пожелали себе никогда больше не встречаться с великанами.

Клад карлика Андвари

На своем восьминогом коне Один несся впереди войска, которому предназначал победу. И разило всех его волшебное копье Гунгнир — символ военной власти и магии. Получил Один это копье у кузнеца-карлика. И еще много сокровищ дал ему карлик. Среди них и корабль Скидбладнир, что значит «сложенный из тонких досочек». Однако был он крепок и так, что хватало в нем места для самой большой дружины в доспехах и при оружии. В парусе корабля был упрятан попутный ветер. В какую бы сторону ни плыл корабль, стоило поднять парус, и он тут же надувался свежим попутным ветром. А когда не будет в нем нужды, можно свернуть его, как простой платок, и положить в кошель. И было еще одно чудо — кольцо Драупнир. Каждую девятую ночь капали из него по восьми колец, и все обладали таким же волшебством, как и само кольцо Драупнир.

Но несметны и неисчерпаемы были сокровища карликов. Жили они в пещерах и в недрах гор, добывали золото, плавили и ковали железо. Своим кузнечным ремеслом славились карлики среди богов и людей. Скандинавы часто называли их цвергами. Были цверги малы ростом и отличались тем, что ходили на вороньих или гусиных лапах. Многими волшебными сокровищами владели они, умели превращаться в зверей, птиц и рыб. Но боялись солнечного света, который превращал их в камень. Потому и прятались в полумраке пещер и сумраке речном.

И вот случилось так, что Один с двумя другими богами — Локи и Хёнир — отправились в путь, чтобы осмотреть весь мир. Они миновали горы, леса и реки и подошли к одному водопаду. Увидели они выдру, пожирающую лосося. Швырнул в нее камнем Локи и убил. Взяли они выдру с собой и вошли во двор стоявшего одиноко дома. А был тот дом владением всемогущего колдуна Хрейдмара. Три сына было у колдуна. Старший Фафнир, средний Отр и младший Регин. Увидел колдун тело выдры и вскричал:

— Вы убили моего сына Отра, гулявшего в облике выдры! Платите за него выкуп!

Смутились боги, не желавшие колдуну зла.

— Какой же выкуп хочешь ты? — спросил Один.

— Наполните шкуру убитой выдры красным золотом, и я смирюсь, — ответил Хрейдмар.

Согласились боги и поспешили к карликам, ибо только у подземных жителей было красное золото. Поблизости жил карлик А́ндвари по прозвищу Осторожный. В тот день он плавал в реке в облике рыбы. Выловили боги рыбу и пригрозили, что сейчас сварят ее. Испугался Андвари.

— Что нужно вам? — спросил он.

— Дай нам выкуп — свое красное золото.

Обернулась рыба карликом. И нырнул он в скалу, где прятал золото. Вскоре снова показался карлик с большим мешком за плечами. Вынес все красное золото, какое было у него, и высыпал на землю. И было это целое богатство. Сполна расплатился карлик, только смахнул в карман золотое колечко, которое могло многократно увеличивать богатство. С его помощью Андвари сумел бы снова умножить запасы золота. Но боги потребовали и колечко. Ничего не поделаешь, отдал карлик и колечко. Но предупредил, что каждый, кто завладеет колечком, лишится жизни. Так карлик Андвари заколдовал свой клад.

Вернулись Один со спутниками к Хрейдмару. Тот расправил шкуру выдры и велел ссыпать туда все золото. Но сколько они ни сыпали, шкура оставалось полупустой. Оказывается, Хрейдмар заколдовал шкуру, и стала она бездонной. Вот уж кончилось все золото, а все равно на волосок оставалось еще места. Тогда Один кинул туда колечко карлика А́ндвари. Быстро стало золото удваиваться и утраиваться, и вскоре шкура была полна.

— Доволен ли ты нашим выкупом за убитую выдру? — спросил Один.

Ничего не оставалось колдуну, как согласиться и заключить с богами мир. Но не знал он, что обладание кладом карлика с заговоренным колечком будет стоить жизни всякому, кто им владеет. А красное золото гномов стали называть «выкупом за выдру» или «металлом раздора».

И первой жертвой этого раздора стал сам колдун. Старший сын Фафнир убил отца, изгнал своего брата Регина и завладел кладом карлика Андвари. Но и ему не удалось насладиться богатством. Спрятав клад в горной пещере, Фафнир денно и нощно сторожил его, не выходя наружу. И в конце концов превратился в мерзкого дракона, сидящего на золоте. Пройдет время, и его судьба будет решена.

Ветка омелы

Был у бога Одина и жены его Фригг любимый сын по имени Бальдр, а по прозвищу Добрый. Недаром так прозвали его, ибо светел он был и прекрасен, будто серебристое дерево. И все боги охраняли и любили его. Однажды приснился Бальдру вещий сон, будто смерть стоит над его головой. Собрались боги на совет, желая оградить сына Одина от смертельной опасности.

И вышла вперед Фригг и сказала:

— Возьму я клятву со всего сущего, чтобы никто не смел тронуть Бальдра.

Так она и сделала. Взяла клятву с огня и воды, железа и разных металлов, с камней, земли, деревьев, зверей и птиц, змей и гадов подземных, с болезней и хворей всяческих, что не тронут они сына ее.

И в ответ услышала она хор голосов железных, каменных и звериных, шелест деревьев и трав. Дало все сущее на земле клятву верности. Тогда решил Один проверить крепость той клятвы. Поставил он Бальдра посреди поля и велел пускать в него стрелы, рубить мечом, бросать каменьями. И оставался Бальдр невредим.

Стоял среди богов и сын великана, коварный и злобный Локи. Нередко вступал он в спор с богами, насмехался над ними и придумывал всяческие козни, стремясь навредить им. Породил он многих чудовищ — хозяйку царства мертвых Хель, Мирового Змея и волка Фе́нрира, который по предсказанию вещей вёльвы вырастет на погибель самому Одину. Не по нраву пришлась Локи неуязвимость Бальдра. Обернулся он нищенкой.

— Что делаете вы тут, на поле? — спросила у Фригг нищенка. — Зачем подвергаете смертельной опасности этого юношу?

И ответила радостно Фригг:

— Ничто — ни дерево, ни железо, ни камень — не повредит сыну моему. Взяла я клятву со всего сущего.

Тогда нищенка покачала головой и спросила:

— Все ли вещи живые и мертвые дали такую клятву?

Подумала Фригг и отвечает:

— Там, на краю поля, вьется вокруг дерева тонкий побег, что зовется омелою. Слишком молодым показался он мне, чтобы брать с него клятву.

Услышала эти слова нищенка и тут же исчезла. А на самом деле вновь принял свой облик жестокий Локи. Вырвал он с корнем росток омелы. Стоял в стороне слепой бог Хёд. К нему и подошел Локи.

— Все бросают дротики и камни в неуязвимого Бальдра, — сказал он. — Почему ты, Хёд, стоишь в сторонке, не участвуешь в общей забаве?

— Я слеп и не вижу, где стоит Бальдр, — ответил слепец. — Да и нет у меня никакого оружия.

— Обидишь ты мать Бальдра Фригг и разгневаешь отца его Одина, если не поступишь, как все остальные, — шепнул коварный Локи.

Он указал слепому богу, где стоит Бальдр, и сунул в руку ему прутик омелы. Метнул его в Бальдра слепец. Пронзил тоненький прутик юношу насквозь, и упал он мертвым на землю.

Онемели боги. Только молча смотрели на недвижное тело юного Бальдра. А потом разнесся по полю плач. Все рыдали. Только Один хмурился, и Фригг смотрела на всех сухими глазами. И обратилась она к богам с такими словами:

— Сын мой Бальдр отправится сейчас в Хель, царство мертвых. Кто решится поспешить туда и умолить хозяйку его, предложить ей любой выкуп, лишь отпустила бы она моего сына?

И вызвался брат Бальдра смелый Хермод. Вскочил он на коня и поскакал туда, где высился ясень Иггдрасиль. В корнях его несся поток, уходящий глубоко в землю. Его путь и был дорогой в царство мертвых.

А тем временем стали готовиться к похоронам Бальдра. Нужно было уложить его тело в ладью, зажечь на ней Большой Погребальный Костер и отправить в море, по волнам которого поплывет она в глубины царства мертвых. Давно уже не трогали похоронную ладью, и вросла она килем в прибрежный песок. Никто не мог сдвинуть ее с места. Тогда послали в Страну Великанов за подмогой. Прискакала верхом на волке великанша Хюррокин, подошла к ладье и, едва коснувшись пальцем, столкнула ее в море.

Бросила прощальный взгляд на уплывающую ладью Нанна, молодая жена Бальдра, и вмиг разорвалось ее сердце от горя. Пришлось и ее рядом с ним положить в ладью. Взвилось пламя до самых небес. И поплыла пылающая погребальная ладья, покачиваясь на ласковых волнах.

Многие боги и богини собрались проводить в невозвратную дорогу юного Бальдра и его жену. Стоял Один с воронами на плечах. Примчался на колеснице, запряженной вепрем Страшный Клык, бог дождей и солнечного света Фрейр. Прискакал на коне Золотая Челка всевидящий и всеслышащий страж богов златорогий Хе́ймдалль. Обитал он далеко, на краю небес, но быстр был конь его. Прибыла и Фрейя, богиня красоты и любви. Несли ее, как всегда, большие кошки. Толпой пришли исполины и горные великаны.

И возложили на костер волшебное кольцо Драупнир, что истекает золотыми каплями. Так Один заплатил скорбную дань за смерть Бальдра.

А тем временем поспешал в страну мертвых посланец Фригг Хермод. Темными лесами, глубокими долинами девять ночей скакал он без отдыха. И вот наконец подъехал он к реке и ступил он на мост, выстланный красным золотом. Охраняла мост, ведущий в царство мертвых, дева Модгуд.

— Как звать тебя и какого ты роду? — спросила Модгуд. — Не похож ты лицом и видом на мертвых воинов.

Рассказал ей Хермод, зачем он сюда явился.

— За день до того проезжали по мосту пять полчищ мертвецов, — сказала дева. — Грохотал мост, дрожал, будто гроза пробежала. А Бальдр ехал по другой дороге, той, что идет на север и спускается прямо вниз, под землю.

Поехал Хермод дальше и добрался до решетчатых ворот в Хель. Встретила его хозяйка царства мертвых. Была она наполовину синяя, наполовину багровая и свирепая на вид. Сидела она в своих палатах, называемых Мокрая Морось.

Рядом с хозяйкой царства мертвых восседал на почетном месте Бальдр.

— Отпусти Бальдра, — попросил Хермод. — Просит тебя об этой милости сам бог Один.

— Если услышу я, что великий плач стоит в мире и скорбит о нем все живое, то отпущу, — молвила хозяйка царства мертвых.

И немедля пустился тогда Хермод в обратный путь. Дал ему Бальдр на прощанье кольцо Драупнир для Одина. А жена его Нанна послала Фригг свой златотканый плат. Приехав в Асгард, жилище богов, оповестил Хермод Одина обо всем, что с ним произошло.

Разослали гонцов во все концы света, чтобы все плакали и тем вызволили Бальдра из Хель. И плакали все — люди и звери, земля и камни, деревья и травы, окропленные росой. Плакали и металлы, попадая с холода в тепло.

Но наткнулись гонцы на великаншу, сидевшую в глубокой пещере. Просили они ее плачем вызволить Бальдра. И ответила великанша:

— Сухими слезами не оплачешь мертвого. Пусть хранит его вечно Хель!

Так и случилось. Остался навечно Бальдр в царстве мертвых.

Но узнал Один, что обернулся великаншей лукавый Локи. И тогда боги решили отомстить, извести его. Однако ускользнул от них Локи и укрылся на горе. Построил он там себе дом с четырьмя дверями, чтобы глядеть во все стороны. А в минуту опасности принимал обличье лосося и прятался в водопаде.

И так было до самой гибели богов.

Гибель богов и расцвет мира людей

Ненастное время наступило. Снег валил так густо, что покрыл вершины гор. Лютые морозы сковали землю и превратили ее в камень. Свирепые ветры валили деревья, сдували леса с лица земли. Три зимы кряду, не пуская лета, бушевали на свете. Волк проглотил солнце. Другой волк похитил месяц. Великие войны разразились в мире. И никто никого не щадил. Убивали брат брата и сын отца. Задрожала земля. Раскололись и рухнули горы.

И случилось самое страшное. Волк Фенрир вырвался на свободу. Ужасна его разверстая пасть: верхняя челюсть до неба, нижняя — до земли. Мировой Змей поворотился и вышел из моря на берег. Пламя вырывалось у него из глаз и ноздрей. Изрыгал он столько яду, что напитались им воды и воздух. Неслись жители Огненной страны, сыны Муспелля. Земля пылала под их ногами, проваливались мосты, паром клубились реки. А впереди них грохотал великан Сурот, увитый языками пламени, как пылающим плащем. Выплыл из подземного царства корабль мертвых Нагльфар, и правил им коварный Локи. Готов был корабль без устали перевозить в царство мертвых тысячи и тысячи погибших. Содрогнулся ясень Иггдрасиль, вскипел источник мудрости Мимира.

Поднялся тогда златорогий бог Хеймдалль, страж богов, и громогласно затрубил в рог. Вышли на битву все боги. Оседлал своего восьминогого коня Один. Заржал Слейпнир и понес седока в самую гущу битвы. Сверкал золотой шлем Одина, поблескивало его волшебное копье Гунгнир. Первым вышел он на бой. Кинулся на него волк Фенрир с разверстой пастью. Никто не может прийти на помощь Одину. Даже божественный богатырь Тор-громовик. Сражается он с Мировым Змеем. Солнечный Фрейр схватился с ужасным огненным великаном Суротом. Лишенный меча, бился он оленьим рогом и пал в неравной схватке. Порвал цепи и выскочил из пещеры демонический пес Гарм. С рычанием бросился он на грудь однорукого Тюра, бесстрашного бога битвы. Поразил его Тюр мечом, но и сам упал окровавленный. А Тор-громовик задушил Мирового Змея в богатырских объятиях. Но, пройдя всего девять шагов, упал замертво, отравленный змеиным ядом.

Разверзлась страшная пасть волка Фенрира. Острыми скалами сверкали его зубы. Пламенел язык. Бездонной пещерой чернело его нутро. И утонул, пропал в этой пасти бог Один. Но и гигантскому волку не было пощады. Сын Одина, молчаливый бог Видар, наступил ногой на нижнюю челюсть Фенрира. Уперся руками в оскаленную верхнюю челюсть и разорвал волка пополам.

Коварный Локи напал на златорогого Хеймдалля. Долго не уступали они в силе друг другу, со звоном скрещивались их мечи, стекали с них кровавые потоки. Бились они дольше всех, и, сцепившись, умерли оба.

А великан Сурот, изрыгая пламя, кружил на поле битвы и сжигал все вокруг.

Где Один? Где боги, сыны его? Неужели ничего не осталось от неба и земли? Но нет, снова сияют небесные чертоги. Сидят в них сыновья Тора. Вернулись из царства мертвых Бальдр и Хёд. Ведут они разговор о минувших днях, вспоминают славные подвиги и песни великих богов. Радуются гибели Мирового Змея и злобного волка Фенрира.

Вздымается снова из моря земля. Зеленеет, как прежде, она. Реки текут, орошая поля, и падают воды со скал крутым водопадом. Зеленой стеной поднимается лес. Орел надо всем пролетает.

В роще тенистой появятся два человека. Ливтрасир, что значит «жизнь». И Лив, что значит «дающая жизнь». Утренняя роса будет служить им едою. И пойдет от них великое потомство, что заселит весь мир, спасенный от огня.

Воины-медведи

Так и случилось. Но не избавился мир людей от войн и распрей. Племя шло на племя. Один род враждовал с другим. Волны нашествий затопляли страны, гибли народы. И, конечно же, главными героями сказаний были воины. И чем они были свирепей и беспощадней, тем больше славы могли снискать. Древние люди нередко подражали диким зверям.

Древние скандинавские предания повествуют о страшных, непобедимых воинах. Эти первобытные люди в надежде обрести ловкость и недюжинную силу дикого зверя обряжались в шкуры медведей. Руки превращались в громадные лапы с острыми когтями. Голова утопала в оскаленную звериную пасть. А весь человек становился будто в два раза выше ростом и всей звериной мощью нависал над врагом. Берсерк — звалась это боевая одежда, что значит «медвежья рубаха». От этого скандинавского слова и стали называть тех воинов берсеркерами.

Воин медведь скалил зубы и яростно кидался в самую гущу битвы. Его бессмысленный, звериный вопль и безрассудная смелость наводили ужас на врагов, лишали их разума и отваги. Зато сам воин-берсеркер, уверовав в то, что ему и впрямь передалась чудодейственная мощь этого косматого лесного силача, обретал древнюю звериную силу.

И тогда его не брали ни меч, ни копье. Ослепленный яростью, он мог прокусить зубами щит из крепкой буйволовой кожи. Его не обжигал огонь, не могли одолеть и десять дюжих воинов.

Но постепенно в мифах и легендах появлялись сказания о благородных героях, тех, кто обладал не только силой и отвагой, но и удачей. И первый среди них — Си́гурд. О нем и пойдет наш рассказ.

Спящая дева

В те времена, когда еще правил миром и богами всемогущий Один, были у него девы-воительницы, и звались они валькириями. Посылал их Один на поля сражений, чтобы выполняли они его волю и давали победу тому, кому он предназначил. Летали они на легконогих конях, которые скакали по водам и воздуху, и кони эти казались белыми облаками, стремительно несущимися по небу волею ветра. На самом деле носились прекрасные золотоволосые девы-воительницы в сверкающих доспехах над полем боя и метали копья-молнии в тех, кому суждена была смерть в бою. Героев, погибших в битвах на земле или утонувших во время шторма в море, переносили они в царство мертвых и ухаживали за ними, подавали питье, ткали для них одежду, услаждали пением, сидя за ткацким станком:

Были у валькирий не только воинственные песни, но и воинственные имена. Хитрльд — «битва», Херфьётур — «путы войска», Хлёкк — «шум битвы», Труд — «сила», Христ — «потрясающая копьем», Мист — «туманная».

Но однажды валькирия Си́грдрива ослушалась Одина. Послал ее бог на битву между старым и очень воинственным королем Гуннаром и молодым воином Агнаром. Велено ей было отдать победу Гуннару. Но валькирия пожалела юного Агнара и помогла ему победить.

Разгневался Один.

— Низвергну тебя с неба на землю! — пригрозил бог. — Никогда больше не будешь ты решать участь битвы. И уснешь до той поры, пока кто-то не влюбится в тебя и не пожелает взять замуж!

Уколол Один валькирию Сигрдриву шипом сна и перенес ее, сонную, на высокую гору. Окружил он гору огненным валом и оградой из щитов. Зарево кругового огня стояло до самого неба.

Долгие годы спала валькирия. Уже погибли боги. Постепенно оживала спаленная огненным великаном Земля. Люди обживали ее. И явились уже не божественные, а земные герои. Многие из них были потомками богов. Родился и самый блестящий герой древней Скандинавии — Сигурд. Ему суждено было пробудить Сигрдриву. Но пока он рос и мужал, готовясь к великим подвигам.

Битва с драконом

С самого детства воспитывал Сигурда сын колдуна Хрейдмара, старый карлик Регин. Когда Сигурд вырос и превратился в смелого и прекрасного юношу, рассказал ему карлик историю золота Андвари.

— Теперь клад этот скрыт в пещере под высокой горой, — говорил Регин. — Сторожит его мой брат Фафнир, превратившийся от жадности в страшного дракона. Никто не может победить это ядовитое чудовище. На голове его шлем-страшило, который не разрубить мечом. Только волшебный меч способен отсечь голову дракону.

— Где достать этот меч? — загорелся Сигурд.

— Мы, карлики, самые лучшие кузнецы на свете, — ответствовал Регин. — И мне под силу выковать подобный меч.

— Так не медли, принимайся за дело! — вскричал Сигурд. — И я отправлюсь на поиски клада!

Пошел Регин к наковальне, раздул мехи, накалил металл, взял молот и выковал необыкновенный меч Грам. Принялся Сигурд испытывать меч. Он пускал по течению Рейна пучок овечьей шерсти и одним махом рассекал его. Резал меч клочья шерсти, как речную воду. Подошел Сигурд к наковальне карлика и раскроил ее мечом пополам до самого основания.

Пошел Сигурд в табун и выбрал себе самого красивого коня по имени Грани. Облачился юноша в железные латы, сел на коня и отправился на поиски клада. Длинной была дорога. Три ночи и три дня ехал герой. Миновал он девять гор, семь рек и безводную пустыню. И наконец добрался до пещеры дракона Фафнира. Внутрь пещеры входить было опасно. Но как выманить дракона наружу?

И крикнул Сигурд:

— Пришел я за твоей головой, дракон! И за кладом карлика Андвари!

Клуб белого пара вырвался из недр пещеры. Загремела роговая чешуя дракона, и высунул он голову из черной дыры. Сверкал шлем-страшило. Пламя вырывалось из драконьей пасти. Дым из ноздрей поднимался к небу. Кроваво мерцали немигающие глаза.

Взревел дракон и кинулся на Сигурда. Но тот не медлил, занес меч над драконом Фафниром и одним махом снес ему голову. Черная кровь брызнула из обезглавленного тела. Струя янтарного яда вырвалась из покатившейся кубарем головы. Ахнул Сигруд и отшатнулся, но капля яда все же попала ему на язык.

И в тот же миг уразумел Сигурд язык птиц. Услышал он щебетанье синиц, сидевших на дереве.

пропела одна.

подхватила другая.

Был Сигурд молод и неопытен. Не поверил он мелким птичкам. Проник Сигурд в пещеру. Не так-то просто было добраться до золота. Лежало оно за железной решеткой и заперто в двух сундуках на тяжелые железные замки. Но меч Грам, который разрубал наковальню, легко рассек железную решетку, срубил замки. Сундуки распахнулись сами собой и отдали клад. Собрал Сигурд все золото в кожаные мешки, навьючил на своего могучего коня Грани и отправился дальше.

Стремился он на юг, в страну Фраккланд. День ехал, а к вечеру выросла на пути его гора. Странный свет, будто золотой обруч, окружал ее вершину. Узкая, заросшая травой тропа вела к горе. Свернул на тропу Сигурд и направил коня по тропе. Крутая каменистая дорога, сменившая еле заметную тропу, привела его к самой вершине. Расступился перед Сигурдом огненный вал. А там, за оградой из щитов и копий, лежал воин в доспехах. Не погребен он был в землю, а вознесен на высокое ложе. Вошел Сигурд в огражденное место и снял шлем с его головы. И вдруг рассыпались по плечам воина длинные золотые волосы. Понял Сигурд, что перед ним лежит женщина. Кольчуга так плотно сидела на ней, что, казалось, накрепко приросла к телу. Сигурд осторожно рассек мечом кованые кольца, упала наземь кольчуга, и женщина поднялась на ложе. Была она юной и прекрасной.

— Кто ты? — спросил Сигурд. — Из какого рода?

И ответствовала дева:

И поведала валькирия Сигурду свою грустную историю. Влюбился в нее юноша и поклялся жениться на ней. Но стоило ему вымолвить эту клятву, как снова окружил валькирию высокий огненный вал. И услышал герой голос девушки, доносившийся до него из-за огня:

— Коли не нарушишь свою клятву, буду я твоей. Только ты сможешь пройти сквозь огненное кольцо. Помни!