Боги с небес

Супергерои из комиксов обычно рекламируют свои особые качества с помощью костюмов, которые отражают их исключительные и выдающиеся способности. Все началось с Супермена в 1938 году. Во время своего первого появления он предстал перед публикой в голубом трико с красными трусами, красных сапогах и красной накидке. Яркие цвета делали его заметным в любой критической ситуации, а желтая буква S, нарисованная на красном щите на его груди, наделяла все, что он делал, приставкой «супер». По мере выхода в свет новых приключений он демонстрировал способности, далеко выходящие за пределы возможностей смертного человека: суперсилу, суперскорость, неуязвимость, обостренное чутье (включая рентгеновское зрение) и способность летать. Супермен жил под другим именем и вступал в действие лишь после того, как менял свой костюм, — обычно это происходило в телефонной будке. Футуристическое одеяние подчеркивало мощь его мускулов и намекало, что он пришел из какого-то другого времени или места. Иллюстратор Джо Шустер, создавший Супермена вместе с писателем Джерри Зигелем, однажды сказал, что он добавил плащ-накидку, «чтобы придать эффект движения», но накидка еще и создает впечатление высокого общественного статуса. Это не та одежда, которая предназначена для повседневного ношения на улице. Костюм делает Супермена; вы можете понять, что он особенный, просто взглянув на него.

Тематические костюмы, эмблемы и всевозможные технические принадлежности придавали характерные черты другим супергероям из комиксов. Бэтмен, который начал обрушиваться на преступников с 1939 года, не обладал сверхчеловеческой силой, но его непреклонная решимость и богатый арсенал оружия с символикой в виде летучей мыши вселяли ужас в сердца врагов. Объявив войну всем преступникам, чтобы отомстить за смерть своих родителей, он облачился в костюм летучей мыши. Его плащ выглядел как кожистые крылья летучей мыши, а на голове он носил полумаску с длинными заостренными ушами. Он имел весьма зловещий вид, а силуэт летучей мыши на груди довершал и без того понятную символику. «Преступники — трусливый и суеверный народ, — говорил он. — Поэтому мой наряд должен вселять ужас в их сердца. Я должен быть существом ночи, черной, ужасной… летучей мышью!» Остальная история хорошо известна по комиксам и телевизионным фильмам.

Животные-талисманы сыграли свою роль в возрождении образа супергероя 1960-х годов. Студент университета Питер Паркер был укушен пауком, случайно подвергшимся облучению на музейной выставке достижений атомной энергетики. Юноша приобрел пропорциональную своим размерам силу паука, способность взбираться по стенам и предчувствовать опасность. Он сделал себе красно-синий облегающий костюм с паучьими эмблемами и снабженный устройствами для выброса тонкой сети, напоминающей паучью. В роли Человека-Паука он вел войну с ужасными злодеями, зачастую тоже обладавшими особыми животными способностями и характеристиками, такими, как Хамелеон, Стервятник, Доктор Осьминог, Ящерица, Скорпион и Носорог.

Капитан Марвел («Чудо-Капитан») был главным соперником Супермена в книжках комиксов в 1940-х годах. Эмблема его силы имела небесное происхождение: желтая молния, нарисованная поперек груди его красного трико. Когда скромный журналист Билли Батсон произносил волшебное слово «шазам», он превращался в сверхмощного капитана Марвела, что сопровождалось ударом молнии с небес. Наделенный талантами древних героев и богов, сообщавшимися ему благодаря магии древнего волшебника, он становился самым могучим из смертных.

Символы пространства и времени щедро наделяли многих других супергероев эмблемами космической силы. Флэш первоначально носил крылатый шлем и сандалии Меркурия, быстроногого посланца небес, и тоже имел молнию, нарисованную на груди. Сила Зеленого Фонаря возникала из кольца, которое нужно было перезаряжать каждые 24 часа с помощью фонаря, сделанного из таинственного метеоритного металла. Объясняя свой наряд, состоявший из зеленых шортов, красной рубашки и сапог, плаща с высоким воротом и черной маски, Зеленый Фонарь говорил: «Я должен иметь настолько заметный костюм, что каждый, кто увидит меня, никогда больше не забудет». Зеленый фонарь, изображенный у него на груди, сообщал его врагам, кто он такой и откуда получает свою силу.

Часовой Человек поглощал «миракло», мощную субстанцию, которую в наши дни могли бы назвать опасным наркотиком, и на 60 минут приобретал чудесную силу для борьбы с преступностью. Песочные часы у него на шее говорили бандитам, кто им противостоит, и сообщали ему о близости исчезновения его чудесных способностей. Поврежденное зрение «Доктора Полночь» ограничивало его деятельность ночным временем суток. Полумесяц на его лбу, пуговицы в форме полумесяца и сова, гнездившаяся на его плече, — все это подтверждало его ассоциацию с темнотой. На груди красного мундира Звездного Человека сверкала желтая звезда. Космический жезл позволял ему пользоваться силой «инфралучей» из далекого космоса; манипулируя энергией звезд, он мог летать, передвигать предметы и превращать одни материалы в другие.

Все эти герои обладают необычными талантами, и их костюмы говорят о том, что мы имеем дело с необычными людьми. В некоторых случаях элементы одежды свидетельствуют о силах, которыми они обладают, в других случаях костюм фактически является частицей силы героя. Так или иначе, костюм и другие эмблемы влияют на восприятие зрителя и обладают своей культурообразующей силой.

Популярная культура является одним из составных элементов современной мифологии. Журналы комиксов выставляют мифологию нашего времени на всеобщее обозрение и помогают понять, как работает наша собственная система символов.

Эмблемы власти каждой культуры отражают ее общественную сложность и раскрывают некоторые функции ее системы символов. Символы власти сосредоточивают понятия престижа и влиятельности в сравнительно небольших, редких и экзотичных предметах. Через своих владельцев они говорят о том, кто обладает властью, какова мера этой власти и где он ее получил. Крупные, постоянные монументы являются другим зримым свидетельством власти, укрепляющим веру в правильность и незыблемость общественного порядка. Таким образом, символы власти — это не просто прихоть элиты, а орудие для выработки характера культуры и защитный механизм, который играет стабилизирующую роль. Когда система рушится, символы первыми реагируют на это. На их примере мы можем видеть создание, расцвет и крушение власти в обществе.

Символы власти, подобно костюму супергероя, убеждают нас в том, что она действует. У коренных народов вселенная пропитана силой; ее можно собирать, накапливать и использовать в различных целях. Поскольку небесные силы находились в распоряжении властителей и тех, кто разговаривал с духами, власть царей и авторитет шаманов были узаконены их тесной связью с небосводом. Небесные и сезонные источники этой силы были ясно различимы, но те, кто обращался к ним и заявлял о своей особой близости с ними, должны были как-то рекламировать свои успехи. Они делали это через небесные символы, орудия, снаряжение и ритуалы, аналогичные магическому слову и молнии капитана Марвела, полумесяцам «Доктора Полночь», и звездной эмблеме и космическому жезлу Звездного Человека.

Гардероб космических сил

Для заключения сделок с духами и силами космоса сибирские шаманы облачались в костюмы, богато украшенные небесными символами. Эти костюмы были такими же личными, специализированными и насыщенными силой, как и любой боевой наряд современного супергероя. Клиенты знали, что шаман готов к трансцендентальному путешествию, когда тот одевался соответствующим образом, а в некоторых случаях обладание костюмом было подтверждением зрелости шамана. Отсутствие костюма не позволяло считать его «доверенным лицом» духов, поскольку именно от них он получал знания об устройстве и украшении своего наряда. Каждый шаман имел свою группу духов-союзников, и особенности каждого костюма были естественным следствием индивидуальной связи с миром духов. Однако, несмотря на внешние отличия, шаману приходилось действовать в общей системе символов. К примеру, в Сибири тунгусские и эвенкийские шаманы часто надевали головной убор, увенчанный оленьими рогами. Помимо других, более очевидных ассоциаций, рога были насыщены силой сезонного обновления и таким образом являлись природной аналогией собственных превращений шамана. Любой член племени, чьим главным занятием было оленеводство, хорошо понимал это..

Шаманские костюмы также отражали другие всеобщие схемы, включая путешествия шамана на небеса и в нижний мир. Нганасаны, к примеру, являются оленеводами, которые живут на полуострове Таймыр и говорят на диалекте самоедского языка. Их шаманы пользуются одним костюмом для путешествия в нижний мир и другим — для проникновения в верхний мир. Поскольку шаман должен подниматься, когда он совершает путешествие в верхний мир, костюм для этого путешествия гораздо легче. Узор на парке отражает принцип взаимно дополняющих противоположностей. Одна половина выкрашена в красный цвет, другая — в черный. Темный компонент соответствует зиме и ночному времени суток, в то время как красный обозначает весну и дневное время суток. Когда нганасанский шаман поднимается к небу, он облачен в одежду циклического обновления. Под паркой шаман носит нагрудную пластину, к которой прикреплена железная маска Муджали — духа, чье имя означает «дневной свет». Муджали управляет ростом растений, птиц, оленей и людей. Другая металлическая подвеска, прикрепленная под маской, обозначает девятерых небесных служанок Муджали.

Тунгусские шаманы тоже облачались в разные наряды для выполнения различных задач. Костюм оленя в комплекте с железными «оленьими костями» и многими другими металлическими украшениями мог весить около 40 килограммов. Этот костюм, слишком тяжелый для небесных прогулок, надевали для путешествий в нижний мир, но он был укреплен силой небосвода. Среди металлических подвесок, пришитых к нему, имелся диск, обозначавший солнце, полудиск, символизировавший луну, кольцо радуги, эмблемы звезд и грома, а также квадрат с квадратной дырой посредине, открывавшей вход в небесное царство через полярную ось.

Якуты говорят на одном из тюркских языков, но их шаманы пользуются такими же небесными украшениями и говорят, что солнце и луна освещают путь, когда их духи путешествуют через тьму иного мира. Тюркоязычные шаманы Южной Сибири тоже прикрепляют к своей одежде символы солнца и лупы, и по крайней мере у одного из них есть набор маленьких кружков, пришитых к подложке воротника. Это дочери Ульгена, высшего небесного бога, помогающие шаману подняться на небеса.

Тунгусский «утиный» или «птичий» костюм облегчал путешествие на небосвод, так как птицы по понятным причинам считались небесными странницами. Бахрома на рукавах имитировала птичьи перья. Кресты, пришитые к куртке юкагирского шамана, превращали его костюм в птичью кожу для шаманского полета. Юкагиры говорят на палеоазиатском языке, но ассимилировали многие алтайские традиции.

На костюме шамана из племени голди была нарисована целая Вселенная. Голди, также известные под названием орочи, занимают небольшую часть Хабаровской области в Восточной Сибири по другую сторону Татарского пролива от острова Сахалин. Их язык родственен маньчжурскому и является частью тунгусско-маньчжурской ветви алтайской семьи языков. Голди были моряками и лесными охотниками, имевшими довольно сложные представления о структуре космического древа. Согласно их преданиям, существует целых три мировых древа, символизирующих ось мироздания: одно в нашем мире, одно в нижнем мире, и одно на небосводе. Эти деревья, изображенные на костюме одного из шаманов голди, ныне выставлены в американском Музее естественной истории в Нью-Йорке.

Костюм был приобретен в нижнем течении Амура американским путешественником конца XIX века Бертольдом Лоуфером, и, хотя он не получил никаких сведений о значении символов, мы знаем достаточно много о шаманизме голди, чтобы распознать космологическое содержание.

Леопард и тигр стоят на страже у основания древа в нижнем мире на спине костюма вместе со змеями, ящерицами и двумя черными медведями. Ряд концентрических колец над древом символизирует центр земли и портал между мирами, поскольку такие же кольца находятся спереди, а под ними на груди и животе шаманского кафтана расположено древо срединного мира. Его тоже охраняют животные, включая тигра и леопарда, змей и лебедей. Небесное древо изображено на спине рубахи шамана. Точно так же защищенное хищниками из семейства кошачьих и рептилиями, оно окружено кольцом парящих птиц. Это человеческие души, ожидающие своей очереди спуститься на Землю.

Считается, что шаман голди носил такой костюм, когда сопровождал души умерших в нижний мир. Сначала он путешествовал по всему космосу в поисках заблудившейся души, а когда находил своего клиента, взбирался на дерево с зарубками — вероятно, символ Млечного Пути, — чтобы увидеть путь, ведущий в страну мертвых. Но, где бы он ни путешествовал, костюм всегда удерживал его в центре мироздания.

Сибирские шаманы отправлялись в миры духов, оснастив свой наряд космическими символами, а схема Вселенной, по которой они путешествовали, часто изображалась на их бубнах. Бубны сами по себе были средством для трансцендентальных путешествий, так как шаман, игравший на бубне, переводил себя в измененное состояние осознания.

У каждой народности были свои представления о бубне. Некоторые алтайские народы рассматривали его как «лошадь» шамана, некоторые монголы видели в нем священного оленя. Таким образом, бубен был не просто проводником в духовное царство, но и магическим скакуном, переносившим шамана в центр мира вверх и вниз по космической лестнице через царства богов и демонов, духов и душ. По этой причине некоторые шаманы относились к бубну как к центру мироздания или оси между мирами.

Алтайские бубны обычно были украшены кругами, обозначавшими звезды, поле бубна было верхним миром, и нарисованные там фигурки символизировали дочерей Ульгена, помогавших шаману в его восхождении. В одном сравнительном исследовании 50 алтайских бубнов на 38 из них были обнаружены символы Солнца, Луны и Венеры. На шорских бубнах тоже изображалось небесное царство с солнцем в виде диска с расходящимися лучами и населенное небесными духами. Телеуты разделяли свои бубны на две части. Верхняя зона изображала небосвод и включала диски с расходящимися лучами, символизировавшие Солнце, Луну и Венеру. Эти небесные светила сопровождались гусями, перелетными птицами, которые имели сезонное символическое значение и в некоторых случаях отождествлялись с Млечным Путем. Полоса, разделяющая верхнюю и нижнюю секции телеутского бубна, была землей.

На лапландских бубнах обычно изображались три космических царства, а Солнце в окружении Луны и астральных божеств располагалось в центре бубна. Некоторые лапландцы и другие народы Сибири считали небосвод лицом высшего небесного бога. Как образ небосвода, бубен тоже являлся лицом небесного божества, а Солнце и Луна были его глазами.

Конкретная роль Венеры на шаманских бубнах неизвестна, но буряты — и, вероятно, другие народы Центральной Азии — ассоциировали эту планету с плодородием. Это согласуется с усилиями шамана, направленными на сохранение здоровья и преемственности традиций в общине, а Венера также могла быть связана с идеей трансформации и циклического обновления.

Другие компоненты небосвода — полярная ось, Орион, Большая Медведица, Плеяды, радуги и фазы Луны — появляются реже, но тем не менее известны на некоторых шаманских бубнах. Подобно украшению в виде Солнца и Луны на костюме якутского шамана, Солнце и Луна на бубне освещали путь шамана, странствующего по темным уголкам космоса. Мировая полярная ось служила шаману ориентиром в его полете. С такими созвездиями, как Орион, нарисованными на бубне, шаман мог найти путь на небо и обратно с помощью трансцендентальной небесной навигации.

Насыщенные сверхъестественной силой, шаманские бубны были талисманами, приглашавшими духов присоединиться к шаману в его поисках. Символы на бубнах не просто свидетельствовали о существовании небесной силы, а приводили ее в действие.

Афиши небесных спектаклей

Исследования доисторических и более современных наскальных росписей, ускорившиеся за последние два десятилетия, привели ученых к выводу, что значительная часть наскальных рисунков и резьбы по камню связана с шаманской деятельностью. В зависимости от контекста петроглифы и пиктограммы во многих случаях считаются элементами священного искусства, отражающего некий контакт с духами. К примеру, согласно объяснению одного пожилого бушмена, поверхность скалы является покровом, разделяющим наш мир и царство духов. Будучи правильно активированным, этот покров, построенный как камертон, позволяет шаману пересекать границу с иными мирами и позволяет духам проникать в наш мир.

Антрополог Тор Конвей в своей работе сообщает то, что ему удалось узнать от старейшины племени оджибвеев о пиктографическом монументе на озере Гурон, известном под названием «Скала Петуха». По его словам, скала населена духами, посылающими шаманские сны. В таких местах шаманы легко входят в состояние транса и впоследствии описывают или рисуют содержание своих видений.

Хотя многие образцы наскальной живописи, по-видимому, указывают на источники тайной силы, петроглифы из Расщелины команчей на севере штата Нью-Мексико представляют собой открытое для всех сообщение, начертанное на вулканической дайке и на валунах, разбросанных под этой вертикальной стеной из камня, выдавленного наружу магматическими процессами. Большинство рисунков обращено на юг, некоторые обращены на запад и восток, но ни один не смотрит на север. Сама дайка представляет собой один из наиболее заметных элементов окружающего ландшафта, а разлом, разделяющий хребет на две части, и является расщелиной, в честь которой он назван. Двигаясь в северном или южном направлении по автостраде, которая проходит немного восточнее от указанного места, вы видите характерную дайку на открытой равнине задолго до того, как приближаетесь к ней. В своей наивысшей точке она достигает 230 футов от уровня земли. Хотя и расширенная осыпью у основания, выше стена очень узкая, и на ней есть много ровных поверхностей, удобных для резьбы и рисования. Тем не менее большинство петроглифов сосредоточено в отдельных местах, где каменный вал немного опускается или становится более пологим. Многие фигуры изображают воинов со щитами, но небесная символика тоже присутствует в изобилии, особенно в виде персонифицированных (и часто агрессивных) звезд.

Символы в Расщелине команчей и других местах бассейна Галистео были изучены Полли Шаафсма, специалистом по наскальной живописи юго-запада США. Подробный стилистический анализ привел ее к заключению, что большинство рисунков появилось в период между 1350 и 1525 годом. Эта область была территорией южных тева, принадлежавших к исторической народности индейцев пуэбло, в период между XIII и XVI веками. Вскоре после 1500 года близлежащие поселения, от которых в наши дни остались одни руины, были заброшены, вероятно, в результате усилившихся атак индейцев с Великих Равнин или из-за войны между самими пуэбло.

Наряду с многочисленной военной символикой в Расщелине команчей мы встречаем любопытные сочетания небесных элементов, как правило, тесно связанных с военной тематикой. Многие щиты украшены четырехконечными звездами и зигзагообразным орнаментом, напоминающим стилизованное изображение солнечных лучей. Некоторые звездные символы снабжены орлиными перьями и когтями. Этнография свидетельствует о том, что рисунки и узоры на настоящих щитах были не просто украшениями, а могущественны ми символами, и логично предполагать, что они выполняли те же функции, что и наскальная живопись. Для южных тева они могли обладать магической силой или способностью привлекать сверхъестественных союзников. Воинственные звезды тоже, несомненно, имели отношение к войне и магии.

Через орлиные атрибуты, петроглифы с изображениями звезд Полли Шаафсма провела убедительную аналогию между наскальной живописью и Крылом-Ножом, важным персонажем в мифологии индейцев пуэбло. Для зуни, другой группы пуэбло, высоко летающий орел был богом зенита, властвовавшим над направлением, которое принадлежит высочайшей точке небосвода. Орла также сравнивали с солнцем и отождествляли с Ахиулатабой, или Крылом-Ножом. Этот божественный персонаж, тесно связанный с оплодотворяющей силой дождя, стрелял молниями из радужного лука. Как подразумевает его имя, Крыло-Нож имел кремневые ножи вместо хвостовых и маховых перьев и был сверхъестественным покровителем скальпирования. Безусловно, скальпирование происходило во время военных действий, но по сути дела оно было частью ритуала жертвоприношения, связанного с вызыванием дождя и сельскохозяйственной магией плодородия. Кремневый нож, используемый для скальпирования, был жертвенным орудием, так как скальп снимали для того, чтобы вызвать дождь. Поскольку из кремня можно высекать искры, он содержит в себе силу молнии, а молния, разумеется, сопровождает дождь и ударяет с неба подобно стреле.

Воинственный дух зенита у индейцев хопи по имени Сотунканг-у тоже скальпирует, убивает и оплодотворяет. Аналогия между войной и плодородием в этих преданиях индейцев пуэбло коренится в хищнической психологии мужчин-воинов, пронизанной идеями агрессии и проникновения. Различные виды оружия — это проводники агрессивной силы, обновляющей жизнь. Дождь «входит» в землю, как семя входит в утробу. В каждом случае мы имеем дело с проникающей силой, родственной действию стрелы, ножа или копья.

Крыло-Нож, подобно орлу, является хищником. По преданию, он похитил женщину и унес ее в небесный мир, что в конечном счете привело к его собственной смерти и чудесному превращению. Муж женщины погнался за Крылом-Ножом на небо, убил его и швырнул его голову на восток, где она превратилась в Утреннюю Звезду. Сердце Крыла-Ножа было выброшено на запад и стало Вечерней Звездой. Другие части его трупа заняли ключевые места на небосводе и стали Плеядами и Поясом Ориона. В результате конфликта и гибели Крыло-Нож, который первоначально правил небосводом, приобрел астрономическое значение.

У индейцев тева Утренняя Звезда ассоциировалась с войной, и они называли скальпы «утренними звездами». Их поселение Хано располагалось на первой месе, рядом с деревней Вальпи на севере Центральной Аризоны, принадлежавшей индейцам хопи. Присутствие южных тева в центре территории хопи само по себе является следствием войны. Они были приглашены вождями поселения Вальпи, чтобы помочь защитить индейцев хопи от агрессии со стороны соседних племен юта и пай-юга.

Звезды с орлиными когтями, крыльями и оперенными хвостами в Расщелине команчей, по-видимому, изображают Крыло-Ножа, небесного покровителя войны и олицетворение Утренней Звезды. Вооруженные фигуры на скалах изображают либо иные воплощения звездного духа войны, либо воинов из племени южных тева, отправляющихся на войну. Но почему в наскальной живописи Расщелины команчей так много военной символики?

Война между отдельными племенами пуэбло была возможной причиной упадка многочисленных индейских поселений XVI века на севере штата Нью-Мексико. Кроме того, пуэбло подвергались регулярным набегам других племен с Великих Равнин. До 1540 года в этом регионе постоянно велись боевые действия — возможно, обоих видов. Военные традиции сильно повлияли на уклад жизни пуэбло, имевших четко разработанную систему с военными вождями, кланами и сопутствующими ритуалами. Обитатели крупных укрепленных поселений пользовались преимуществами возвышенного положения на местности и возводили постоянные баррикады для защиты восточной окраины земель пуэбло.

Полли Шаафсма приходит к выводу, что Расщелина команчей «для южных тева играла роль военного храма, магические свойства которого усиливались наскальными рисунками». По сути дела, Расщелина команчей была огромной афишей, сообщавшей всем незваным пришельцам о силе индейцев пуэбло и военной магии Утренней Звезды.

Небесное объявление войны

Воинственная символика, связанная с Венерой, которую мы встречаем на юго-западе США, возможно, имеет нечто общее со сходной, но более развитой традицией Мезоамерики, центр которой находился в Теотиуакане, на высокогорном Мексиканском плато. Теотиуакан был первым настоящим городом в Центральной Америке и самым крупным доколумбовым городским центром в Новом Светс. Щупальца его торговли, сбора податей и завоеваний протягивались на север от тропика Рака, где Альта-Виста возле современного города Чал-чиутоса в штате Закатекас была форпостом влияния Теотиуакана. На юге военная и торговая власть Теотиуакана простиралась до Тикаля, крупного ритуального центра индейцев майя, расположенного в лесистой низменности Петена на территории современной Гватемалы. Хотя считается, что культ воинственной Венеры возник в III веке н. э., когда была построена пирамида Пернатого Змея в Теотиуакане, ряд символов, связывающих дождь, плодородие, жертвоприношения и войну с Венерой, был широко распространен на культурных и лингвистических территориях Мексики и Центральной Америки.

Экспансионизм Теотиуакана и сохранение его легендарного образа еще долго после того, как город пришел в упадок в середине VIII века н. э., объясняет популярность культа воинственной Венеры в Мезоамерике. Современные специалисты обычно называют эту милитаристскую военную символику «культом Тлалока-Венеры». Тлалок был клыкастым и пучеглазым мексиканским богом грозы, молнии и дождя. Богатство и благоденствие тоже были его прерогативой, поскольку власть над погодой позволяла ему распоряжаться судьбой урожая.

Эмблема Тлалока и регалии других божеств, связанных с Венерой, находили отражение в церемониях и орудиях ритуальной войны. Это была немного театральная война, направленная больше на захват высокопоставленных пленников для жертвоприношений и установление иерархии власти и контроля над торговлей, чем на физический захват земель. Агрессивная символика Тлалока-Венеры, сочетавшая идеи сельскохозяйственного изобилия со статусом и богатством, сопровождающих выплату дани, действовала во многом так же, как современная пропаганда. Через ее символы, выраженные в костюмах, архитектуре и ритуалах жертвоприношения, победители демонстрировали силу своей власти и имперские устремления.

Венера, вторая божественная покровительница ритуальной войны, была небесным олицетворением ацтекского бога Кетцалькоатля. Его имя означает «оперенный змей» на языке нахуатлъ, который был в ходу у ацтеков. Мы не знаем, на каком языке говорили жители Теотиуакана, но изображение змей на теночтитланской пирамиде Пернатого Змея явно относится к божеству, аналогичному Кетцалькоатлю. Далеко на юге, на полуострове Юкатан, майя называли этого бога Кукульканом. Это название тоже означает «Пернатый змей», и в ритуальных центрах майя постклассического периода мы находим множество изображений змей, увенчанных плюмажами из перьев. Наиболее ранним известным изображением этого божества является оперенная гремучая змея с ольмекского барельефа из Ла-Венте в тропической зоне побережья Мексиканского залива. Ольмеки считаются основателями многих традиций Центральной Америки, включая календарь, письменность и монументальную скульптуру, а изображения оперенных змеев из Ла-Венте принадлежат к первой половине первого тысячелетия до н. э.

Кетцалькоатль был многосторонним божеством, слишком сложным для сведения его функций к одной-единственной роли. Он считался божественным благодетелем, приобщившим людей к цивилизации. В роли Эхекатля, ацтекского бога ветра и дождя, он воплощал идею жизнетворного воздуха как «дыхания» жизни. В начале времен он был одним из богов-творцов. С радужными перьями птицы кетцаль и змеиным туловищем Кетцалькоатль сочетал стихийные принципы земли и воздуха. В качестве Тлауицкальпантекучли он был «владыкой дома рассвета», или Утренней Звездой. Скелетное alter ego Вечерней Звезды, которая, подобно Венере, опускается в нижний мир на западе, иногда появляется в ритуальной живописи рядом с изображениями Эхекатля/Кетцалькоатля. Оба аспекта Венеры, по всей видимости, вызывали страх и благоговение, а Тлауицкальпантекучли обычно изображали оснащенного щитом и боевыми дротиками.

Кроме того, Кетцалькоатль делит свое имя — и, возможно, некоторые мифологические характеристики — с легендарным правителем народа толтеков. Изгнанный из Тулы, родины толтеков в Центральной Мексике, этот Кетцалькоатль совершил путешествие на восток в Чи-чен-Итцу, центр власти майя постклассического периода на севере Юкатана. В завершение своего жизненного пути Кетцалькоатль испепелил себя, чтобы этой жертвой искупить свои прегрешения на Земле, однако его сердце восстало из пепла и вознеслось на небо, где превратилось в Утреннюю Звезду.

И для ацтеков, и для майя Венера была опасным источником небесной власти. Ацтеки ублажали ее кровью пленников, убитых, когда она появлялась на небе в аспекте Утренней Звезды, и следили за ее движениями в ходе систематических наблюдений. В календаре Венеры, который содержится в Дрезденском кодексе, одном из четырех сохранившихся манускриптов майя доколумбовой эпохи, соотносится поведение Венеры с затмениями, фазами Луны и 365-дневным солнечным календарем в противоположность ритуальному 260-дневному календарю майя.

В Дрезденском кодексе Венера пять раз изображается в аспекте Утренней Звезды, и каждый раз она атакует жертву, расположенную на нижней панели, метая в нее смертоносные дротики со своего небесного престола. Вооруженная Утренняя Звезда пять раз появляется в пиктографических документах из кодекса Борджиа, которые были созданы до контакта с европейцами и отражают древние традиции Центральной Мексики.

Хотя способность к насилию, приписываемая Венере, была очевидна с тех пор, как ученые впервые начали анализировать эти исторические источники (примерно 100 лет назад), политическое значение изучаемых материалов не было осознано до 1982 года, когда антрополог Флойд Лонсбери обнаружил, что даты битв и жертвоприношений в иероглифических текстах на монументах майя совпадают с важными этапами 584-дневного интервала, в течение которого Венера проходит полный цикл от Утренней Звезды к Вечерней Звезде и обратно. В частности, он указал, что лучшей интерпретацией даты, изображенной на майянской фреске в Бонампаке, иллюстрирующей большую битву и жертвоприношение военнопленных, является 2 августа 792 года н. э. по юлианскому календарю. В этот день Солнце прошло прямо в зените над Бонампаком (событие, которое происходит лишь дважды в году), а Венера находилась в нижнем астрономическом соединении, которое представляет собой короткий период невидимости перед появлением в качестве Утренней Звезды.

Бонампак, ритуальный центр майя, расположенный в джунглях восточного штата Чьяпос, уже славился своими тремя залами, расписанными причудливыми фресками, которые были обнаружены в 1946 году, но лишь спустя почти 40 лет внимание исследователей было привлечено к недооцененному аспекту политики майя и тому, что специалисты впоследствии назвали «звездными войнами».

На фресках Бонампака изображено несколько событий, имевших важное политическое значение, включая ритуалы в честь назначения наследника, организованные правителем Бонампака Чаан-Муаном. Эти церемонии начались 14 декабря 790 года н. э. по юлианскому календарю и завершились ритуальной битвой немногим более полутора лет спустя. Вся эта деятельность, включая захват пленных и жертвоприношения, считалась частью магической подготовки, превращавшей сына правителя в божественное существо, обладавшее всеми атрибутами для будущей власти.

В первом расписном зале Бонампака правитель Чаан-Муан восседает на скамье в обществе других членов царской семьи, а один из лордов или вассалов держит юного наследника на руках и демонстрирует его собравшимся вельможам, одетым в белое по этому случаю. Другая сцена в том же зале изображает церемонию, состоявшуюся через 336 дней после представления наследника. Члены правящей элиты, включая Чаан-Муана, одеты в причудливые танцевальные костюмы с плюмажами и сопровождаются процессией вельмож и музыкантов, которую Мэри Э. Миллер, ведущий специалист по фрескам Бонампака, называет «парнями из бонампакского оркестра». Они держат в руках погремушки из тыкв-горлянок, барабаны, панцири черепах и рожки, а некоторые из них носят гротескные маски животных, ассоциировавшихся с водой и, возможно, с плодородием. Ритуальный танец исполнялся как часть ритуальной церемонии посвящения нового храма и предположительно в честь объявленного наследника. Церемония происходила 15 ноября 791 года н. э. по юлианскому календарю, когда Венера только что появилась на небосводе в своем аспекте Вечерней Звезды.

В зале № 2 содержится сцена битвы; с помощью союзников из Яхчилана Чаан-Муан наносит поражение своим противникам и уводит в плен оставшихся в живых девятерых пленников, публично замученных и принесенных в жертву, изображены на ступенях пирамиды на росписи северной стены зала. Чаан-Муан в плаще из шкуры ягуара остается в центре событий и держит одного из пленников за волосы. Это сцена унижения и насилия: все пленники обнажены, а у некоторых идет кровь из-под ногтей. Другие, распростертые на лестнице, по-видимому, мертвы, а на одной из ступеней лежит отрубленная голова.

Мы снова встречаемся с воинственной традицией Тлалока-Венеры в другом примере династической пропаганды майя. В Дос-Пиласе (Гватемала) на одном из резных монументов под названием «стела № 2» повествуется о завоевании Сейбаля, соперничающего центра власти, третьим правителем Дос-Пиласа. Символ «звезды над Сейбалем» сопровождает дату, когда Венера впервые появилась в своем аспекте Вечерней Звезды. Третий правитель, изображенный на этой стеле с военными регалиями Тлалока-Венеры, стоит над своим пленником по имени Лапа Ягуара, правителем Сейбаля. Такой же символ сопровождает ритуальное кровопускание, которому подвергся пленный правитель через шесть дней после того,' как он стал военным трофеем, и его смерть на жертвенном алтаре 12 лет спустя, когда Венера была скрыта Солнцем во время астрономического соединения и вскоре должна была появиться в аспекте Утренней Звезды.

Третий правитель Дос-Пиласа, изображенный на стеле № 2 в военном наряде, увенчан «воздушным» головным убором, который выглядит как надутая оленья шкура. Он держит в руках гибкий прямоугольный щит и копье, а с его передника смотрит пучеглазое лицо Тлалока. Череп на бронзовой пластине, которую он носит на шее как пектораль, тоже принадлежит к ряду ритуальных символов войны. К другим элементам, иногда появляющимся в военном гардеробе правителя, принадлежат носовые украшения в виде бабочек, щиты с изображением Тлалока, копьеметалки, боевые дубинки, усаженные обсидиановыми шипами, и головные уборы с изображением клыкастых пучеглазых змей, похожих на маски, рядом с ликами Кетцалькоатля на теотиуаканской пирамиде Пернатого Змея. Головной убор третьего правителя также украшен одним из характерных символов ритуальной войны Тлалока-Венеры: трапециевидно-лучевой эмблемой, которую часто называют мексиканским «годовым знаком». Это сочетание взаимосвязанных геометрических фигур, обычно прямоугольника и треугольника, но иногда более сложное, которое часто встречается в манускриптах доколумбовой эпохи и имеет календарное значение. Астроном Джон Б. Карлсон, ставший видным интерпретатором иконографии Венеры в традициях народов Центральной Америки, убедительно доказывает, что этот трапециевидно-лучевой символ обозначает Венеру. Он является стилизованным изображением пучков тростника, которые готовили к завершению главных календарных циклов. Мы знаем, что ацтеки готовили такие пучки или связки для церемонии «связывания лет» по окончании 52-летнего периода, когда 365-дневный календарь, основанный на продолжительности солнечного года, и 260-дневный ритуальный календарь возвращались к начальной точке в один и тот же день. Карлсон считает, что такая же календарная символика включалась в 8-летний интервал, в течение которого Венера совершает пять 584-дневных циклов движения. Общее количество дней (2920) неоднократно фигурирует в «календаре Венеры» из Дрезденского кодекса. В свою очередь, 13 таких интервалов совпадают по длительности с двумя 52-летними циклами. Таким образом, воинственные правители майя согласовывали свои сражения и главные ритуалы с движениями Венеры.

До открытия фресок Бонампака, акцентировавших внимание на войне и престолонаследовании, известный исследователь истории майя Дж. Эрик Томпсон предлагал совершенно иное видение культуры майя и их иероглифических надписей:

Томпсон представлял майя как пассивные интеллектуальные общества под руководством жрецов, сочетавших функции астрономов, математиков и философов. Однако изображения битв и династических ритуалов в Бонампаке рождают менее романтические образы. Вполне возможно, что майя интересовались «философией времени и взаимосвязанными циклами божественных воздействий», но это была прикладная философия, насильственным образом навязываемая их соседям. Жрецы майя действовали в рамках сложной циклической и нумерологической системы с календарем, предназначенным для использования священной структуры космоса в земных делах. Жрецы следили за календарными циклами и рассчитывали время их совпадения для проведения важных ритуалов. Во вселенной майя, как и везде, небесные феномены оказывали влияние на судьбу правителей и династий.

Иероглифические надписи раскрывают роль Венеры в идеологии власти майя, но всеобъемлющее значение традиции Тлалока-Венеры оставалось не столь ясным до тех пор, пока в Какаштле не был открыт целый ряд фресок с изображением сцен войны и жертвоприношения. Какаштль находился за пределами территории майя, но в Центральной Мексике, примерно в 80 милях к востоку от Теотиуакана. Расположение и конструкция Какаштля, укрепленного поселения на вершине холма, отражают обстановку нестабильности и конфликтов, последовавших за падением Теотиуакана. Другие региональные центры власти, такие, как Ксочикалько в штате Морелос и Чолула в штате Пуэбло, еще раньше заявили о своих правах на наследие Теотиуакана. Возможно, их претензии были оспорены Тулой в штате Идальго после ее основания в X веке н. э. Во всех этих городах имелись крупные архитектурные монументы с изображениями Пернатого Змея. Какаштль тоже, очевидно, принадлежал к числу соперников, поскольку он был основан ольмеками-шикаланка, той же самой группой, которая преобладала в Чолуле после 800 года н. э. Несмотря на название, данное им археологами, они не были связаны с ольмеками доклассического периода, жившими на побережье Мексиканского залива. Их этническая группа смешалась с другими народностями к тому времени, когда они приобрели политический вес в высокогорной части Мексики, но вторая половина их названия принадлежит постклассическому торговому центру в прибрежной провинции Кампече. Это была территория пу-тунских майя — воинов-торговцев, консолидировавших свое благосостояние благодаря торговым связям, подкрепленным и обороняемым военной силой. Судя по всему, ольмеки-шиколанка с мексиканских возвышенностей принадлежали к тому же обществу воинственных торговцев, и фрески в Какаштле пропагандируют их могущество.

На одной из сцен изображена битва между воинами Какаштля в боевых нарядах Тлалока-Венеры и их противниками с низменностей майя, облаченными в «птичьи» костюмы. Карлсон, однако, приходит к выводу, что битва уже закончена. Некоторые из противников Какаштля раскрашены и одеты для жертвоприношения, а потерпевший поражение Вождь Птиц в центре рисунка пронзен в щеку дротиком победоносного правителя. На второй росписи руки Вождя Птиц скрещены на груди в знак подчинения, а то, что первоначально интерпретировалось как белый плащ, усеянный пятилучевыми полузвездами — символ «теотиуаканской Венеры», — наброшен на его плечи, обозначая его как жертву Венеры. Карлсону удалось доказать, что белая звездная мантия является не одеждой смертника, но стилизованным изображением Звездного Чертога — помещения, где высокопоставленных пленных приносили в жертву с санкции Венеры. Согласно Карлсону, это помещение существует и поныне и представляет собой небольшую камеру с внутренним доступом, расположенную на западной стороне акрополя Какаштля. На каждой из двух колонн, обрамляющих вход в комнату, изображено причудливое существо голубого цвета, но с человеческими очертаниями, которое стоит или танцует на цыпочках над основанием, расписанным изображениями водных животных. Одно существо мужского пола, другое — женского, но оба носят юбку из шкуры ягуара с передником, на которой изображен символ оахакской Венеры. Их руки оторочены перьями. Голова женщины и большая часть ее туловища утрачены, но мы можем видеть, что глаза мужчины выпучены, как на изображениях Тлалока, вокруг его головы расходятся белые перья, а над ними поднимается хвост скорпиона. Символы «теотиуаканской Венеры» украшают каменный дверной косяк, и человек-скорпион держит один такой символ в своей поднятой руке. Таким образом он стоит на пороге жизни и смерти в качестве свидетельства кровавых жертвоприношений, питавших богов, которые в ответ даровали дождь, плодородие, обновление, благоденствие и власть.

Все это началось в Теотиуакане, который был уже столетними руинами к тому времени, когда ацтеки заняли свое место в параде культур и народов Центральной Америки. Для них это было «местом начала богов», и вполне вероятно, что жители Теотиуакана считали свой город центром мироздания и местом сотворения мира. Многие особенности его монументальной архитектуры и общей планировки свидетельствуют в пользу этого предположения. Самая большая пирамида, которую ацтеки называли «пирамидой Солнца», построена над пещерой, которая использовалась в ритуальных целях и, возможно, символизировала место, где люди впервые появились на свет из подземного чрева Матери-Земли. Астрономический и топографический ориентиры города связывали человеческие предприятия с волей космических богов и силами природы. Эти идеи с особой выразительностью звучат в обзорном отчете, составленном Рене Миллоном, руководителем проекта топографического картирования Теотиуакана, открывшего этот город для детального научного изучения. Миллон также считает, что лучшим объяснением ориентировки пирамиды Солнца и городского плана в целом является направление заката в день «начала времен», согласно традиционному календарю.

Теотиуакан был не только главным экономическим двигателем и политическим центром силы в Центральной Америке; это был центр религиозного паломничества, где местные жители, соседи и путешественники из дальних краев могли своими глазами видеть величие божественной силы. По выражению Миллона, город был «блюстителем места, где возникла Вселенная», хранителем пещеры Творения. Архитектурные монументы демонстрировали способность его правителей к мобилизации рабочей силы и укреплению веры, которая, будучи разновидностью космической идеологии, объединяла в остальном разрозненное и оторванное от своих корней городское население.

Мы полагаем, но пока не можем подтвердить, что некоторые правители Теотиуакана были похоронены в пирамиде Солнца и в пирамиде Луны, но разграбленная гробница под центром пирамиды Пернатого Змея содержит останки двадцати богатых захоронений, среди которых, возможно, находится могила правителя, при котором был возведен этот монумент и учрежден воинственный культ Тлалока-Венеры. Здешний Кетцалькоатль, изображенный в своем первоначальном облике змея с плюмажем из перьев, плывущего в воде, а также в образе «змеиного» военного головного убора на бортах пирамиды Пернатого Змея, отождествлялся с божеством дождя и грозы. В основании пирамиды на ее углах и в центре каждой стороны кости жертв ритуальных массовых жертвоприношений охраняли гробницы правителей в центре структуры, символизировавшей мироздание и центральную гору, которая прикасается вершиной к небесам и проливает воды жизни. Украшенная воинственными символами Тлалока-Венеры, пирамида недвусмысленно провозглашала основы превосходства Теотиуакана: сельскохозяйственные успехи и торговля в сочетании с завоевательными кампаниями. Справедливость этой оценки подтверждается недавним открытием в зоне Ла-Вентилья. Небольшой чертог, расположенный к юго-западу от пирамиды Пернатого Змея, украшен рядом символов Венеры, стилизованными каплями крови и выпученными глазами бога грозы, нарисованными по периметру основания его стен. Увидев его в первый раз, Джон Карлсон назвал это помещение одним из собственных «звездных чертогов» Теотиуакана.

Карлсон изучил и систематизировал воинственную символику Венеры в регионе обитания майя, а затем продемонстрировал ее воздействие на Центральную Мексику через анализ фресок Какаштля. Когда он применил ту же концепцию к иконографии Теотиуакана, то осознал, что экспансионистская политика этого города-государства приводилась в движение астрономической идеологией. Предметы роскоши, собранные для жителей города — нефрит, раковины, золотые и серебряные украшения, а также предположительно многие другие несохранившиеся предметы, такие, как пояса из шкур ягуаров, перья птицы кецаль, каучук и какао, — символизировали экономическую мощь Теотиуакана и были привилегией торговли, находившейся под защитой военной силы.

Идеология войны и жертвоприношения не закончилась с падением Теотиуакана и крушением классической цивилизации майя около двух столетий спустя. Такие же темы можно видеть в Чичен-Итце на севере Юкатана, где полулегендарные события, описанные в исторических пророчествах и переведенные уже после Конкисты, свидетельствуют о том, что майя постклассического периода пришлось поделиться своей властью в совете совместного правления.

Пернатые змеи извиваются на лестницах четырехугольных платформ Чичен-Итцы; пирамиды и другие здания богато украшены их изображениями. Они обрамляют дверные проемы и поддерживают косяки храмовых ворот, они сворачиваются кольцами на панелях резного барельефа, изображающего завоевательные кампании под руководством правителей Чичен-Итцы.

«Чичен-Итца» означает «устье колодца Итцы». Колодец в этом названии является «священным сенотом» — большим природным провалом, расположенным к северу от храма Пернатого Змея, или Кукулькана, главной пирамиды Чичен-Итцы. В этот колодец опускали дары, а рядом с ним совершали ритуальные человеческие жертвоприношения предположительно для того, чтобы приобрести сверхъестественную силу, которой могли распоряжаться правители Чичен-Итцы. Их главным желанием были дожди для сельского хозяйства и военные победы.

Некоторые черты ландшафта, такие, как «священный сенот», а также храмы и алтари считались порталами, ведущими в иной мир и царство духов. Они не только открывали доступ к богам, к которым можно было обратиться с просьбами о дождях и завоеваниях; они демонстрировали прочность союза с божествами соперникам Чичен-Итцы. Само название «Итца» содержит корень из языка юкатекских майя, означающий «колдун» или «шаман». Властолюбивые правители Чичен-Итцы эффективно пропагандировали самих себя в качестве шаманов, владеющих священным колодцем.

Жители Чичен-Итцы увековечивали свои победы в монументах, насыщенных символикой их варианта воинственного культа Тлалока-Венеры. Истинный смысл и предназначение пернатых змей, четырехсторонних пирамид, платформ с четырьмя лестницами, боевых сцен, костюмированных воинов, мозаик с небесными птицами и процессий ягуаров по-прежнему ускользает от нас, но мы распознаем в них символы силы, встречающиеся повсюду в Центральной Америке. Чичен-Итца воспроизводила мифические темы Теотиуакана и, возможно, тоже считала себя местом сотворения мира и центром мироздания. Общее количество ступеней на четырех лестницах главной пирамиды храма Кукулькана составляло 365 и символизировало число дней в году, а другие декоративные элементы также несли календарную или нумерологическую информацию. Разделенная на четверти своими сторонами и лестницами пирамида имитирует крестообразные символы, обозначающие соответственно космические направления, небесные пересечения, планету Венеру, интервалы времени и завершение календарных циклов. Вся пирамида могла символизировать гору Творения, расположенную в центре мира. Исследователь Клеменс Коггенс полагает, что завершение строительства пирамиды сопровождалось символическим возжиганием «нового огня» 13 марта 840 года н. э. в честь окончания одного бактуна (четырехлетний календарный цикл) и начала следующего. Хотя существуют разногласия относительно времени сооружения монумента, эта дата является возможной. Она также совпадает с появлением Венеры в аспекте Утренней Звезды и достаточно близка к весеннему равноденствию, которое обычно приходится на 20 марта, поддерживая гипотезу, согласно которой майя из Чичен-Итцы сконструировали свою пирамиду таким образом, чтобы в день равноденствия незадолго до заката на северной лестнице появлялось изображение змеи, составленной из чередующихся треугольников света и тени и как бы спускающейся вниз по западной балюстраде. Теперь этот феномен превратился в шумное общественное событие с современными культурными и политическими аспектами, привлекающее более 40 000 посетителей в марте каждого года. Если строители IX века действительно рассчитывали на подобный эффект как на дополнительную демонстрацию небесной власти, старые правители Чичен-Итцы, вероятно, были бы рады знать, что их влияние не истощилось.

Предлагались другие интерпретации предназначения пирамиды Кукулькана. Историк искусства Марвин Куэдес полагал, что северо-западная-юго-восточная диагональ пирамиды акцентировала внимание на точке захода солнца в день летнего солнцестояния, составлявшей часть сезонного ритуала прошения о дожде с использованием «священного сенота». Антрополог Сьюзен Милбред указывает на ориентацию западной грани пирамиды по направлению захода солнца на 25 мая — первого дня в году, когда Солнце проходит через зенит в полдень. Это событие традиционно ассоциировалось с переходом от сухого сезона к сезону дождей. Милбред также считает, что восход в один из двух дней, когда Солнце проходит через точку надира в полночь, тоже имел важное значение, поскольку восточная сторона пирамиды обращена в этом направлении.

Не отказываясь от любого из этих предположений, мы не должны забывать о том значении, которое придавалось образу Пернатого Змея. Так или иначе, он был воплощением Венеры, и немного к северу от пирамиды Кукулькана есть небольшая четырехугольная платформа, известная как «платформа Венеры». Она названа так из-за ряда символов оахакской Венеры на стенных барельефах и имеет четыре лестницы, обрамленные барельефами оперенных гремучих змей. Они образуют пары со стилизованными связками тростника, увенчанными трапециевидными годовыми знаками, обозначающими 8-летний календарь, состоящий из пяти циклов Венеры. На сходной панели с более ранней версией «платформы Венеры» имеется изображение посохов, окруженных восемью точками, символизирующими число 8, и звезды над поперечным бруском — символом майя для числа 5.

Безусловно, циклические движения Венеры были связаны с ритуальными войнами Чичен-Итцы, но каким образом жители этого города-государства — а до них жители Теотиуакана — связывали многолетний цикл Венеры с ежегодным циклом сельского хозяйства? Недавно Иван Спражич, словенский археолог, работающий в Мексике, завершил представительное исследование связей между Венерой, дождем, возделыванием кукурузы в Центральной Америке и их ролью в древнем мировоззрении. Он подтверждает, что определенные конфигурации планет обладают свойством сезонной повторяемости. К примеру, Венера, заходящая в своем аспекте Вечерней Звезды, достигает северного предела один раз в каждом 584-дневном цикле или 5 раз за 8 лет. Самый северный из этих 5 северных заходов всегда происходит в начале мая. Такое событие случается лишь раз в 8 лет, но обладает сезонным постоянством. Подобное поведение планеты должно было быть замечено на заре эпохи сельского хозяйства, задолго до основания крупных ритуальных центров, и, хотя Венера не оказывала физического воздействия на времена года, древним земледельцам могло казаться, что связь существует. В традиционном видении мира все, что совпадает с каким-либо событием, считается частью сверхъестественной цепи причин и следствий. С самого начала обитатели Центральной Америки верили в то, что Венера имеет прямое отношение к смене времен года, дождям и росту кукурузы. Дождь считался даром богов, священной жертвой, за которую нужно было отплачивать человеческой кровью, поэтому жертвоприношения стали частью сельскохозяйственного календаря и небесных циклов. С развитием региональных центров торговая война и наложение дани усложнили и усовершенствовали экономику, а к тому времени, когда политическая и экономическая власть сосредоточилась в городе-государстве, подобном Теотиуакану, ритуальные компоненты сельского хозяйства и завоеваний превратились в стандартизированную систему власти, которую все понимали и никто не мог игнорировать.

Патентованные ритуалы небесной власти

Хотя система власти является следствием нескольких очевидных факторов: природной среды, индивидуального мастерства, вдохновения и истории культуры, символическое выражение власти всегда остается уделом немногих. Доступ к этим символам, подобно доступу к самой власти, строго ограничен. Лишь избранные и члены правящей элиты могут «активировать» их. Однако эффективность их воздействия связана с публичностью, поэтому символы власти — скажем, пирамида, дворец или гробница — часто бывают крупномасштабными и величественными. Расположение само по себе имеет большое значение, поэтому символы власти связаны с мистическим ландшафтом и помогают картировать его. И наконец, власть всегда заимствует символы из естественного порядка вещей и источников силы, которые стабилизируют мироздание и упорядочивают космос.

Именно в этом заключалось предназначение сезонных ритуалов в императорском Китае. Будучи «Сыном Неба», император исполнял обряды у пригородных алтарей за пределами дворца и стен внутреннего города. Во времена династии Мин (1368–1644) и Цин (1644— 19И) императорский дворец находился в Пекине. Китай был «срединным царством», находившимся в центре мироздания, а Пекин, столица Китая, был центром этого центра.

В Китае Северный полюс небосвода считался видимым проявлением лица Шань-ди, невидимой небесной силы, воплощением которой на земле был император. Императорский дворец, или Запретный Город, на земле соответствовал зоне околополярных звезд, населявших коридоры власти вокруг Северного полюса небосвода. Китайцы называли дворец «полярным запретным городом», а регион вокруг неподвижной ступицы небосвода для них был «запретным полярным дворцом». Звезды, окружавшие Шань-ди в его запретном дворце, были подобны придворным, окружавшим императора.

Основополагающим признаком космического порядка в Китае было ежедневное вращение небосвода. Выделение полярной оси естественным образом подчеркивало роль главных направлений, поэтому план китайской столицы был основан на оси север — юг, сосредотачивавшей все остальные городские постройки вокруг дворца и императора, дававшего аудиенции на троне в зале Высшей Гармонии. Он восседал там и в роли распорядителя церемонии Нового года. Хотя простолюдины не допускались в подобные места — в конце концов это был запретный город, — люди знали, что император взаимодействует с богами ради блага всей страны. Иерархия власти соблюдалась строжайшим образом, и даже те, кому было позволено присутствовать на таких событиях, должны были приближаться к трону с южного направления. Занимая место, расположенное на дальнем севере по отношению к присутствующим, император укреплял аналогию с Шань-ди и Северным полюсом небосвода.

Однако в определенное время император покидал свой дворец и выполнял ритуалы, предназначенные для того, чтобы поддерживать динамичное равновесие космических сил в мире постоянных перемен. Эти перемены самым очевидным образом проявлялись в смене времен года и циклических узорах времени. Император должен был выполнять свои обязанности в те ключевые моменты, когда равновесие было нарушено или оказывалось под угрозой. К примеру, в канун нового года, который рассчитывался через сложное сочетание движений Солнца и Луны, император отправлялся в южную часть города и приносил жертвы в зале молений о хорошем урожае или зале Ежегодной Молитвы — самом большом и богато украшенном здании в комплексе храмов, алтарей и вспомогательных строений, известном под названием Храм Неба. Алтарь на открытом воздухе, обычно называемый Круглым Холмом, был тем местом, где император совершал великое жертвоприношение в день зимнего солнцестояния. Все, что он делал в этот день, было предназначено для укрепления ян, активного мужского начала во Вселенной и составного компонента китайской концепции взаимно дополняющих противоположностей. В зимнее время года преобладало инь, пассивный женский аспект вселенной. Солнечный запас ян был на исходе, когда оно достигало южного предела своего ежегодного пути; долгом и прерогативой императора было пополнение космоса энергией ян в процессе магического ритуала, насыщенного небесной символикой. Спустя полгода, когда энергия инь была на исходе, император исполнял ритуал ежегодной жертвы в день летнего солнцестояния на алтаре Земли, расположенном в северной части города. В этом случае вся символика — цвета, числа, направления и поведение — относилась к земле или, точнее, к темной водной стихии поднебесного царства.

В обряде зимнего солнцестояния преобладал небесно-голубой цвет, тогда как символические материалы в обряде летнего солнцестояния, включая одежды императора, были желтыми, цвета земли. Красный цвет солнца преобладал в обрядах весеннего равноденствия, а белый цвет луны — в ритуалах осеннего жертвоприношения. В канун весеннего равноденствия император отправлялся к алтарю Солнца, расположенному к востоку от императорского дворца, и совершал жертвоприношения, глядя в направлении восходящего солнца. Храм Луны в восточных пригородах посещался в канун осеннего равноденствия для подношений в честь осенней луны.

Еще один алтарь для императорских обрядов был насыщен иной цветовой символикой. Алтарь Земли и Зерна, расположенный перед меридиональными воротами императорского дворца близко к центру города, был разделен на четыре секции: по одной для каждой четверти империи плюс квадратная зона в середине, обозначавшая центр. В отличие от других сцен для императорских ритуалов этот алтарь не имел твердой каменной поверхности для императора и сопутствующих предметов. Верхняя часть алтаря была покрыта дерном, а дерновое покрытие в каждой секции имело свой цвет: голубовато-зеленый на востоке, красный на юге, белый на западе, черный на севере и желтый в центре. Эти цвета принадлежали системе символических соответствий с направлениями, временами года, животными-талисманами, зонами небосвода, пятью основополагающими «силами» или «стихиями», священными горами, планетами, атмосферными условиями, злаками, музыкальными нотами и многими другими аспектами окружающего мира. Замкнутые в системе направлений, эти ассоциации превращали космос в упорядоченную связную структуру, и обязанности императора отчасти заключались в поддержании этой структуры и порядка.

Экскурсии императора к алтарю Земли и Зерна приводили его в символический центр живой земли. Это был не такой же центр, как сам дворец, который являлся средоточием императорской власти, но «пуп земли», где сезонная магия императора питала мир энергией во вторую и восьмую луну каждого года. Расположенный симметрично алтарю Земли и Зерна к востоку от главной оси императорского дворца, Храм Предков давал императору возможность вступить в контакт с почитаемыми духами своей собственной фамильной линии. Предки императора обитали в центре города в таком же смысле, как духи земли и зерна, и он совершал жертвы в их честь пять раз в году: в первые дни первой, четвертой, седьмой и десятой луны, а также в 25-й день двенадцатой луны. Оба алтаря были снабжены помостами, откуда император провозглашал новые проекты или военные мероприятия, сопровождаемые молитвами об успешном исходе и заблаговременной благодарностью духам предков за успех в войне, сельском хозяйстве и других важных делах.

Священные императорские алтари в Пекине отражают иерархию космической силы. Небо и земля возглавляют список, за ними следуют духи предков, а дальше маршируют духи земли и зерна. Солнце и луна не всегда удостаивались имперских почестей, но когда их культ был возобновлен с воздвижением соответствующих алтарей, они встали в строй за небом и землей. Император мог поручить проведение некоторых обрядов высшим чиновникам своего двора, но ритуалы зимнего и летнего солнцестояния находились в его исключительном ведении. Никто, кроме императора, не мог непосредственно обращаться к Шань-ди. Это было его прерогативой, но обряды зимнего и летнего солнцестояния со всей очевидностью демонстрировали, что власть императора не являлась абсолютной. Он был лишь верховным уполномоченным небесных сил — по сути дела, слугой небосвода. Его паломничества к алтарям, расположенным за защитными стенами внутреннего города, не только указывали на привилегированность его положения, но и обозначали границы его власти.

Тень имперской власти

В Китае демонстрация императорской власти происходила через регулярное учреждение государственного календаря и сезонные жертвоприношения космическим силам природы. С другой стороны, в Риме император Август демонстрировал свой статус и власть империи с помощью египетского обелиска, выставлявшего римский календарь как основу миропорядка на всеобщее обозрение в виде гигантских солнечных часов на мостовой площади Марция.

Согласно римскому писателю Плинию, Август вывез этот обелиск из Гелиополя, центра древнеегипетского солнечного культа, и воздвиг его в 10 году до н. э. перед огромной координатной сеткой, выложенной золоченым металлом. Эта сеть линий и кривых включала градуированный меридиан, показывавший изменение длины солнечной тени и превращавший древнюю мраморную мостовую в-циферблат гигантских солнечных часов. Остальные элементы инкрустированной конструкции служили для более точного определения времени. Хотя выдвигались гипотезы, что древние египтяне могли пользоваться некоторыми обелисками как гигантскими солнечными часами, у нас нет доказательств в их поддержку. Император Август, судя по всему, загорелся этой идеей, но источник его вдохновения остается неизвестным. Так или иначе, египетский календарь совершил путешествие по одной из всех дорог, которые ведут в Рим.

Юлий Цезарь был настолько недоволен неуклюжим лунным календарем, использовавшимся в Риме до тех пор, что поручил египтянину Сосигену из Александрии в 46 году до н. э. приспособить египетский солнечный календарь для использования в Риме. Для синхронизации с временами года в этом календаре, насчитывавшем 365 дней, каждые четыре года прибавлялся дополнительный день. Он известен как юлианский календарь и просуществовал до 1582 года, когда папа Григорий провел календарную реформу, сместившую календарные даты на 11 дней.

Точный и надежный календарь жизненно необходим для организации ресурсов и мобилизационной деятельности; ни одна империя не может обойтись без календаря. Отлаженный календарь и единообразный хронометраж превращаются в символы власти и эффективности государства. Когда император Август воздвиг монументальные солнечные часы на своем Марсовом поле, он строил не новый хронометр, а воздвигал на всеобщее обозрение образ Римской империи.

Немецкий археолог Пауль Цанкер проанализировал взаимосвязь между визуальными символами и планами императора Августа вдохнуть новую жизнь в уставшее от войны, пессимистическое и все более декадентское римское общество. Обремененный новыми имперскими заботами, преображенный вторжением чужеземных веяний и обычаев и не уверенный в своем будущем, Рим был готов к появлению энергичного лидера, который воплощал бы все лучшее в римской цивилизации и обладал талантами для проведения необходимых реформ. В книге Цанкера «Сила образов в эпоху Августа» описано, как создавалась новая мифология во времена правления императора Августа. Она дала Риму 45 лет беспрецедентного благоденствия, спокойствия и веры в будущее. При Августе семейные ценности стали частью римского законодательства. Он сделал это как искренний участник существующей системы убеждений, а не как циничный манипулятор. После прихода к власти Августу хватило благоразумия создать впечатление благочестия и достойной доверия воздержанности в государственных делах. Фактически историки той эпохи рисуют его образ жизни как простой и полный достоинства. Он был дисциплинированным и уважаемым правителем… но всегда находился у кормила власти.

Манипуляции, разумеется, тоже были необходимыми, но человеческое общество всегда манипулирует собой в неосознанных «дарвиновских» поисках выживания. Без настоящей веры Символы не имеют власти. Император Август воспользовался преимуществами космической символики, отражавшей его веру. Еще в молодости внезапная почтительная и благоговейная реакция астролога Теогена, изучившего его нотальный гороскоп, произвела на будущего императора сильное впечатление. Значительно позже Август отчеканил монеты с изображением Козерога, своего солнечного знака Зодиака. Эти монеты, как и день его рождения, считались «удачными». Когда через несколько месяцев после убийства Юлия Цезаря на небе появилась комета, Октавиан (в то время римский сенат не наделил его титулом «Август», подразумевавшим полубожественное происхождение) отразил связь между двумя этими событиями на монетах и в статуях. Август был внучатым племянником Юлия Цезаря, приемным сыном и назначенным наследником. Будучи свидетельством небесного возвышения Цезаря, комета также была благоприятным знаком для его наследника.

Монументальный часовой механизм императора Августа на Марсовом поле был политическим символом. Тесно связанный с Ara Pads Augustae, или «Августовским Алтарем Мира», он провозглашал новую эпоху мира и общественной стабильности. Мраморный алтарь, заключенный внутри прямоугольной структуры с открытой крышей, первоначально располагался немного восточнее инкрустированной сетки солнечных часов на мраморной мостовой. Несмотря на сравнительно скромные размеры — примерно 38 на 34 фута, — алтарь и окружающие стены были причудливо украшены символическими и аллегорическими образами, включая сцены, относившиеся к мифологическому основанию Рима и божественному женскому олицетворению мира. Сопровождаемый Теллус, богиней земли и плодородия, и Венерой, богиней любви и плодовитости, предназначенный римским сенатом для увековечения памяти императора Августа в честь мира, достигнутого его военными победами в Испании и Галлии, алтарь должен был занимать место в Курии, где встречались члены сената.

Возможно, посчитав это место слишком обремененным историческими ассоциациями, Август настоял на переносе монумента в Camplis Martins и воздвиг алтарь мира на Марсовом поле. Алтарь был освящен 4 июля 13 года до н. э. (императорская процессия, совершенная в тот день, вырезана на барельефе на внешней стороне южной стены), а церемония его завершения и посвящения состоялась 30 января 9 года до н. э. Считается, что алтарь был расположен рядом с перекрестком улиц Виа Лючина и Виа дель Корсо, севернее Пантеона. За прошедшие века алтарь рассыпался и исчез, но его фрагменты были обнаружены в XIX веке, а в 1938 году он был реконструирован на Виа ди Рипетта у набережной Тибра, где стоит до сих пор.

Солнечные часы тоже сохранились, хотя далеко не полностью. Инкрустированная мостовая с названиями ветров по периметру и перечислением знаков Зодиака вдоль указательного меридиана и другими полезными сведениями теперь находится под зданиями современного Рима. Она была изучена, и ее план реконструирован немецким археологом Эдмундом Бухнером. Египетский обелиск больше не стоит на старом месте, которое занято зданием, выходящим на северную сторону площади Парламента. Как и «Алтарь Мира», обелиск рухнул и считался утраченным. Обнаруженная при строительных работах в 1587 году красная гранитная стела была снова захоронена и еще раз найдена в 1748 году. В 1792 году ее заново воздвигли на пьяцца ди Монтеситорио, где ее можно видеть и поныне, лишь на одну площадь южнее ее первоначального положения. Во времена Августа высота этого обелиска, ныне составляющая около 72 футов, достигала 95 футов. Надпись на его пьедестале сообщает о египетском триумфе императора Августа и о посвящении солнечных часов Sol, обожествленному Солнцу. Судя по иероглифам на обелиске, древние египтяне тоже имели в виду нечто подобное. Надпись возвеличивает фараона Псамметиха II (XXVI династия, правил с 595 по 589 г. до н. э.). В тексте его называют «золотым Гором», «владыкой Гелиополя» и «возлюбленным Ра-Харахти» («восходящее Солнце»).

Согласно Цанкеру, ежегодное представление… увенчивалось особым соединением тени обелиска с Ага Pads Augustae в день рождения императора, 23 сентября. Однако в этом нет особого смысла. Такое событие должно было происходить, когда солнце находилось на юго-западе, где-то между направлениями на полдень и на закат; фактически солнце достигает нужного азимута в разное время после полудня в течение большей части, если не всего года. С другой стороны, Бухнер предположил, что бронзовое устройство, установленное на вершине обелиска, отражало солнечный свет 23 сентября на алтарь, когда тень обелиска падала в ту сторону и образовывала над алтарем некое подобие светоносной фигуры. Если это предположение верно, Август как бы говорил своим соотечественникам, что блеск его предначертанного небом рождения принес Риму великую эпоху мира и благоденствия. Когда речь идет о целой империи, стоит сказать об этом с помощью солнечного света.