Боль милосердия

Глава 20

Утро понедельника я начала с двадцати отжиманий, чашки кофе и пирожного. Выгуляв Чару, привычным маршрутом двинулась к работе и забрала вещи, как мне и сказали — раньше обычного. Проходя мимо столика Лили, я даже не знала, должна ли как-то дать знать, что была рада с ней познакомиться. Мы так и не обменялись номерами телефонов.

Забросив вещи домой, я перекрестилась и снова вышла. Беда теперь заключалась в том, что в Омске была лишь одна крупная ветеринарная клиника, которая, к тому же, открылась совсем недавно. Другие представляли собой отделения государственных больниц с кучей желающих работать или частные кабинеты с единственным врачом-хозяином. Эта информация мне досталась в процессе общения с куратором проекта из клиники, которой я делала дизайн.

Им по прежнему требовался хирург с высшим образованием.

— А других вакансий у вас нет?

Девушка за стеклянным столом полистала какие-то карточки.

— Есть место оператора call-центра. Работа с девяти до одиннадцати и… работник склада. Но мы не берем туда женщин.

— Какие требования у колл… колл…

— От двадцати до тридцати лет. Коммуникабельность. Знание ПК.

— Я подойду. Написать заявление?

— Сначала две недели обучения. Мы не будем их оплачивать.

Я прикусила губу. И дураку было понятно, что здесь никаких гарантий.

— Когда я смогу начать?

— Да хоть сегодня.

В субботу я еле нашла в себе силы прийти на тренировку. В мозгу гремел звон телефона и шуршание бумаги. В клинику звонили с бешеной периодичностью, причем не столько реальные клиенты, сколько желающие получить бесплатную консультацию. При этом я должна была сидеть за одним столом с регистраторшей и выполнять мелкие поручения вроде "подай папку" или "верни ручку". К счастью, мне дали распечатку со стандартными ответами об услугах клиники и расположению зоомагазинов. Некоторыми я часто пользовалась. Оплатой служили новые знакомства и периодически появляющиеся книги на столе, которые оставляли врачи. Из них я имела, хоть и не полное, но представление о происходящем в клинике. Судя по большому количеству запакованной литературы с картинками неизвестных мне приспособлений — здесь активно закупали иностранную технику. До одиннадцати часов (времени официального открытия), по залу шныряли рабочие с коробками, досками и стройматериалами. В перерывах, я наблюдала, как туда-сюда носятся люди в халатах и клиенты с животными. Из-за стойки мне почти не было видно братьев меньших, но я отлично различала звуки. Собак было больше всего. В последней книге, оставленной на столе, тщательно разбиралась патологическая диагностика их болезней. Надо признать, даже будучи уставшей, я читала с необычайным интересом — ведь у меня тоже была собака.

— Передай зеленую папку.

— Эту?

— Да нет, же. Выше.

— Держи.

Не смотря на малое количество общего непосредственно с ветеринарией, работа в call-центре могла стать первым шагом в карьере — значительно помочь при поступлении на реальное место в этой же клинике. В связи с тяжелым графиком, позиция оператора обещала мне зарплату, близкую к бывшей.

Интересно, как там в Риарте?

Карабкаясь по своей обычной трассе, я чуть не сорвалась три раза. Чуть. Сорвалась на четвертый. Наверное, не надо было сегодня приходить. Следовало как следует выспаться или уделить внимание Чаре — сходить и погулять с ней по городу.

Когда я спустилась на маты, спина ощутила постороннее давление.

— Осторожнее.

Дмитрий ловко отцепил меня от страховки, согнувшись за моей спиной. Его руки распознать было проще всего — из-под правого рукава юриста вниз по руке бежал белый шрам. Почти не рельефный, он сужался, образовывал витиеватый узел за локтем и спускался к внешней стороне кисти, "вплетаясь" в безымянный палец. Почти как украшение.

— Лучше возьми трассу попроще сегодня. И не такую высокую. Вот ту.

Не отпуская, он повел нас к соседней скале. У него были очень горячие ладони.

— Скалолазание — это вид спорта, связанный с повышенной опасностью, — сказал на ухо с придыханием. — Будь любезна, сосредоточься.

Уровень моего удивления достиг предела и перешел в полное офигение, когда городской заправил выбившиеся волосы мне за уши и подтолкнул к скале:

— А теперь вперед, красавица.

Обернувшись, я не застала никого, кроме группы молодых женщин, сидящих на матах. Надо признаться, в последнее время жизнь стала такой стремительной, что я с трудом вспомнила, что задолжала юристу одно желание. С высоты тренажера мне удалось разглядеть Радиона. Заметив, как тот идет к раздевалкам, я спрыгнула вниз и пошла за ним.

— Привет, — поприветствовала, обгоняя.

— Привет, — махнул полотенцем. — Когда пришла? Не видел.

— Часа четыре назад.

Он открыл шкафчик и достал нашу воду. Мы сели на скамью. Если я только успела разогреться, то с Радиона пот струился ручьями.

— Слушай, а ты где работаешь? — спросила, открывая крышку.

— Заведующий кафедрой экономики и управления сельскохозяйственным производством…

Я чуть не выронила бутылку.

— Мне уже тридцать один.

Если бы можно было выразить большую степень удивления, чем уже проявленную мной, я бы это сделала. Я думала, что Радион — мой ровесник.

— Где?

— ОмГАУ. Омский Государственный Аграрный Университет, — отпил из бутылки. — Имени Столыпина. Знаешь такой?

Конечно, я знала.

— У вас там факультет ветеринарной медицины есть, — кивнула.

— Ага, — удивился. — Ты у нас училась?

— Нет. Это просто моя детская мечта. Поступить на ветеринара.

К соседнему шкафчику подошел какой-то мужик и взял полотенце, ушел в душ.

— Ну, что могу сказать. Я бы посоветовал тебе как следует подумать. Сможешь ли смотреть, как эти милые существа болеют, мучаются и умирают. И ещё не факт, что не станешь заботиться о козах где-нибудь в области. Многие думают, что в ВУЗе будут лечить котят и щеночков, а им подсовывают коров, свиней и лошадей, а кошек и собак — в последнюю очередь. В Омской области много комбинатов, практиканты ездят в коровники и свинарники, смотрят, как забивают скот. Сейчас уже не уверен, но раньше студенты и руки кобылам в попу засовывали и в навозе по колено стояли. Веселые времена.

Мы немного помолчали. Мне были известные такие нюансы. Сельскохозяйственные животные представляли большую ценность для людей, чем "домашние" питомцы. Государству требовалась качественная продукция. Выпускники факультета рассыпались по предприятиям и учебным заведениям, мало кому доставались ветеринарные клиники.

— Ты ещё молодая. Цены не такие уж дикие, главное время. Это первый сельскохозяйственный институт в Сибири, один из самых лучших. Обучение ориентировано на ведение дел за Уралом. Если не планируешь переезжать далеко — останешься востребованным специалистом. Преподают хорошие ребята, опытные. Не пожалеешь. У тебя ведь не оконченное?

— Скорее, не начатое, — поморщилась.

— О.

Я положила воду обратно:

— Пойду домой. Устала.

— Подожди. Мы ужинаем в столовой сегодня.

Я взяла полотенце и вопросительно уставилась на брюнета.

— Я, ты и Дмитрий, — перефразировал.

Ого.

— Прости, не могу.

— Почему?

— Нет денег, — виновато почесала лоб.

— А.

Юриста нигде не было видно. Вернувшись из душа, я взяла куртку и начала переобуваться. Девять часов, а уже была выжата как лимон.

Когда я была готова уходить, моё внимание привлекли крики у скалы высокой степени сложности. Люди кричали "Давай!" и "Вперед!". По высокой, наклонной трассе карабкались два человека. Часы над щитом показывали время. Странно.

Я подошла ближе и стало тревожнее. Оба использовали нижнюю страховку: её точки на этом тренажере были расположены вдоль всего маршрута, но их количество уменьшалось с высотой. Суть состояла в том, чтобы участник защелкивал привязанную к себе веревку в карабин на той оттяжке, до которой поднялся. И вынимал веревку при спуске. Таким образом, в случае срыва участник повисал недалеко от своей последней точки страховки. Самым опасным моментом на мой взгляд был риск срыва при попытке "прищелкнуть" веревку. Последняя оттяжка могла находиться на несколько метров ниже.

Один из участников остановился посередине трассы и посмотрел вниз. Не смотря на метров десять высоты, я распознала Радиона. Он что-то сказал сопернику и показал наверх. Следующая точка в метрах шести уже находилась на сильном навесе.

— Это самоубийство, — сказал кто-то сзади.

— На верхней бы добрался, а так…

— Не, нереально.

Второй участник повернулся к Радиону и кивнул вниз. Вся спина мужика покрылась потом — белая футболка буквально липла к телу. Но руки…

Дмитрий!

Радион начал спускаться, а юрист двинул наверх. У него даже штаны к заднице липли. Поднявшись на два метра, он остановился в немыслимой позе, опираясь на правую ногу и левую руку. Размял свободную кисть и продолжил. Расстояния зацепок здесь были смешными и страшными одновременно — мне пришлось бы сесть на шпагат, чтобы добраться до некоторых. Городскому же они давались легко. Будучи выше меня на голову, ростом он был примерно с метр девяносто.

Заведующей кафедрой спустился и принялся страховать Дмитрия вместо другого мужика. Уровень моей тревожности поднялся.

— Что тут происходит? — спросила, приблизившись.

— Отойди. Вдруг упадет.

Я с открытым ртом уставилась наверх. Начался резкий навес.

— Он же не собирается…

— О, да, — пробубнил Радион. — Ещё как собирается.

Даже отсюда, я увидела, как напряглись мышцы спины и рук юриста.

— Он же не упадет? — спросила.

— Туда все лазят с верхней страховкой. Так, что не знаю.

Я проследила за веревкой. Ещё внизу Дмитрий "вщелкивался" через точку.

Оставалось три метра. Один большой промежуток. Городской каким-то образом зафиксировал ногу на наклонной поверхности и съехал по диагонали в бок, доставая пальцами до следующей зацепки. Затем подтянул свободную ногу и оперся на нее, выпрямляясь. Щелк.

Толпа снова заорала.

Я выдохнула и принялась ждать, когда юрист спустится. Но он зачем-то подтянулся к следующему зацепу.

— Он, что полезет на потолок?! — посмотрела на абсолютно параллельную матам поверхность.

— Может, — кивнул Радион.

— Но если он свалится… он же… стукнется об…

Брюнет потихоньку отпускал веревку:

— Да.

Я просчитала траекторию удара. Зацепкой на скале он мог поверить себе что угодно — руки, ноги, бок, голову. Кажется, у меня начался приступ паники. Именно в этот момент городской обернулся, чтобы посмотреть вниз. На его лице играла озорная улыбка.

— Ты! — крикнула. — А ну, слезай!

Мужик пролез ещё на метр и снова оглянулся. Я так и представила, как его пальцы соскальзывают с зацепок. Боже упаси, тьфу, тьфу, тьфу.

— Или что? — крикнул, сдувая прилившие ко лбу волосы.

— Или я проткну колесо твоей машины!

Видимо юриста удивила такая форма ответа. Он завис на одном месте.

— Не, не идет! — крикнул. — Пошли в клуб!

Я чуть не поперхнулась собственной слюной:

— Ещё чего!

Облизав губы, мужик снова отвернулся и начал рассчитывать следующий этап. Снова пролет в один метр. Юрист пролез к следующему зацепу и приготовился делать резкий выпад. У меня волосы на голове дыбом встали.

— Соглашайся, — быстро протараторил Радион. — Эту не возьмёт.

В порыве, я выкрикнула что-то, не заботясь о чистоте языка.

Городской резко обернулся, но не упал, а сменил позу. Через несколько мгновений игр в гляделки, он начал спускаться, выщелкивая по пути оттяжки в обратном порядке. Я ждала его внизу, активно хмурясь.

— Ну, что такое? — вытер пот со лба.

— Верхняя страховка не комильфо?

Юрист опять пах как потный кокосовый плод, обрызганный дорогим одеколоном. Сегодня у него тряслись руки — естественная реакция мышц на частое сокращение. Нагрузка была непривычна.

— Суть спорта в развитии способностей человека, Кира. Лазанье с верхней страховкой полностью исключает фактор страха, — он подтолкнул меня к раздевалкам. — Присутствие страха рождает необходимость контроля, не только физического, но и психологического. Полный отказ от страховки привел бы к отсутствию скалолазов как вида. Моя позиция — лазить необходимо только с нижней.

Я уже была одета, поэтому мы подошли к его шкафчику. Минуты две я наблюдала, как юрист жадно глотал воду и отдергивал прилипшую к груди футболку. Около нас то и дело проходили любопытные люди, но заговорить не решались. В памяти начало всплывать, что я такое выкрикнула. Кажется, то была угроза набить мужику морду до состояния манной каши.

— Демонстрация силы очень важна в животном мире, — выдохнул, оторвавшись от горлышка.

Я выгнула бровь. Городской просканировал меня взглядом и достал свою спортивную сумку:

— Конечно, с развитием человеческого вида имела место дифференциация способов привлечения. Если у большинства млекопитающих ещё популярна демонстрация силы или физическая борьба за самку, то у человека со временем появились другие социальные примочки. Например, поделиться едой или договориться на трезвую голову. Но это не значит, что старые способы привлечения стали вытеснены. Подсознательные методы — самые эффективные.

Закрыв шкафчик на ключ, он снова подтолкнул меня в спину:

— Если мы обратимся к нашим ближайшим родственникам — шимпанзе, — почти прошептал на ухо, — то увидим, что там самцы достаточно часто добывают еду. Самки выпрашивают это мясо.

Дойдя до моего с Радионом пункта инвентаризации, юрист указал на скамью и вручил мне куртку в руки:

— Но на самом деле, все это давно забыто и неправда. Никто не делится, — убрал прилипшие волосы со лба. — Самцы по-другому завлекают самок к постоянному спариванию. В основном угрозами и доказательством своей силы.

Сказав это, ведущий научный работник скалодрома запружинил в душ, насвистывая какой-то мотив. Заведующий кафедрой уже возвращался обратно.

— Классно ты его, — хохотнул, вытирая волосы полотенцем. — Сильно устала? Я ему не говорил, что ты не сможешь пойти с нами. После такого нужен сахар.

Я скрипнула зубами. Ну, только не опять.

— Слушай, а если я за тебя заплачу? — спросил. — Мне не сложно.

— Неудобно, — покачала головой.

— Да ладно! Вернешь на следующей неделе.

Как бы это не было печально, но на следующей неделе я могла не успеть.

— Или в другой раз ты заплатишь за меня, — предложил. — Я тут не часто ем.

Вроде не врал. Фактически, он действительно всегда бежал на автобус после душа.

— Хорошо.

Городской вернулся через несколько минут и забрал свою куртку. Наша дружная троица направилась в столовую. Идя через тренажерные залы и чужие раздевалки, я чувствовала необычайную легкость. Наверное, переволновалась и теперь резко успокоилась. Зал трапезной, оформленной в стиле минимализма — череда столов и лавок, был почти равен площади скалодрома. А учитывая время, ещё и забит до отказа. Мы заняли очередь на самообслуживание и принялись крутить шеи в поисках свободного стола. Ранний субботний вечер в "Динамите" охарактеризовывался не иначе как пробка.

— Что будешь? — спросил Радион, постукивая по белому подносу.

— То же, что и ты, — пожала плечами.

Люди перешептывались за нашими спинами. Те, кто этого не делал, обсуждали какие-то специфические темы. В спортивный центр ходили люди разного достатка и профессий.

Стоя в очереди за Дмитрием, мы молча наблюдали, как он кладет в чай три огромных ложки сахара. Помимо напитка, юрист взял лазанью, борщ и хлеб с чесноком. Мне бы такой порции хватило на пару дней, судя по взгляду, Радиону тоже. Выкинув чек, городской принялся ждать, пока рассчитаемся мы. При виде одного подноса на двоих, городской сдвинул брови.

— Ваша сдача.

Имея свободные руки, я вырвалась вперед и нашла нам свободный кусок углового стола. Расположившись у стены на пластмассовой кресле, я подождала, пока мужики опустятся напротив, по бокам. Радион отложил себе тарелку со стаканом и придвинул мне поднос. Пюре и котлета! Я не была голодна, как зверь, но еда могла на время отогнать усталость.

— Как закончим есть, сразу в клуб.

Я чуть не поперхнулась. В тоне городского снова звучали требовательно-предупреждающие нотки.

— Ты меня слышала, Кира?

Мы уставились друг на друга. Дмитрий спокойно жевал хлеб, но взгляд при этом выдавал "сталинский" — тяжелый и мрачный. Я попыталась как-то связать сказанное им раннее на склодроме. Возможно, он демонстрировал свою физическую мощь какой-то женщине из секции и теперь негодует, что она не повелась? Кто эта девушка?

— Есть планы на воскресенье? — неуверенно спросил Радион, когда молчание затянулось.

Я перестала разглядывать столовую:

— Приду сюда завтра. Позже, чем обычно. Надо выспаться.

— Если хочешь, я могу навести справки в универе…

— Нет, ты, что, — растерялась. — Не утруждай себя, все написано в интернете.

— Ну, я бы так не сказал…

— Справки на счет чего? — встрял Дмитрий.

Мне определенно не нравился этот тон.

— Кира мечтает выучиться на ветеринара, — заведующий кафедрой виновато мне подмигнул, — Так получилось, что я знаю нужных людей и мог бы помочь.

Сказав это, он вопросительно уставился на юриста. На юриста! Я мысленно развела руками.

— Знаешь там кого-то? — спросил городской.

— Преподаю уже семь лет.

Дмитрий моргнул, оценивающе скользя взглядом по заведующему кафедрой. Что-то новое появилось в его взгляде, похожее на искреннюю заинтересованность. Юрист задумчиво хмыкнул и попросил у собеседника номер трубки. Мужики обменялись телефонами, в то время как я поглощала свой ужин.

Через двадцать минут, мы вышли на крыльцо.

— Ты на колесах? — удивился Радион, заметив, как городской вытаскивает ключи.

— Да.

— Круто. Где живешь?

— Далековато.

Мы с Радионом обменялись улыбками.

— Надо домой. Дела, — сказал. — Увидимся завтра.

Проконтролировав, что товарищ благополучно сел на свой автобус, я и городской поплелись обратно к парковке. Занятно. Если и он жил "далековато", то я могла оказаться самой централизованной жительницей в компании. Что было крайне удивительно, учитывая, что всего полгода назад, мой дом представлял собой разваливавшуюся избу. В августе мне следовало снова поехать в Любинский, чтобы посмотреть на состояние бывшего дома. Как-никак, а регистрация по месту жительства у меня была оформлена там.

— Кира…

Задумавшись, я не сразу поняла, что произошло. Мы стояли у внедорожника в полной тишине, но городской ни с того ни с сего впечатал меня в холодную дверцу автомобиля.

— Что у тебя с ним? — рыкнул.

Я скорчилась от покалывания в спине. Мало того, что просидела всю неделю на одном месте, напрягалась весь день физически, так теперь и…

— Что у него болит? Нога, рука? Семья умерла год назад и бедняга не может смириться с их потерей? Или он тоже ребенка воспитывает в одиночку? — сжал мои плечи и с силой встряхнул. — Что, Кира? Что на этот раз?!

Растерявшись, я дала ещё пару раз себя вздернуть, но юрист сил не жалел и мне пришлось оттолкнуть его локтем в грудь. Городской отшатнулся к соседнему автомобилю:

— Ты с ним из-за его работы?

Поправив куртку, я уставилась на мужика как на умалишенного:

— Ты в своем уме?

Сзади пробежала громкая компания людей, отъезжали машины. Ходячий пункт скорой помощи или продажная баба? Не очень то приятно слышать. Хотелось уйти, причем немедленно. Решив, что прождала достаточно, я отвернулась и зашагала на выход с парковки. Все у богачей не как у людей…

Городской отдернул меня за плечо, когда я уже была готова перейти через дорогу. Теперь он выглядел более вменяемым.

— Идиотский был вопрос, — признался.

По всем примерам из жизни, далее должно было следовать "прости", но его не было. Городской потянул меня обратно, схватив за предплечье. Меня до сих пор не покидала мысль, что у этого кадра что-то сместилось в голове при ударе.

— Ты мне желание должна, помнишь? Мы едем в клуб. Потом отвезу домой.

Как бы прискорбно это не звучало, но я привыкла держать слово.

Ехали мы, судя по мигающим часам над приборной панелью, семь минут. Внедорожник завернул на Проспекте Мира и остановился у ворот. Пришлось подождать, пока те откроют. Мы проехали мимо большого серого здания, над которыми горела розовая надпись "Атлантида". От ворот к главному входу тянулась приличная куча разодетых людей, но мы свернули в другую сторону, на подземную парковку, где минули ещё один пост охраны.

Дмитрий бросил свою куртку в салоне, я последовала его примеру. Мы направились к лифту.

— А фейс-контроль? — спросила, когда мы вышли в большую комнату с кучей диванов.

Здесь сидело не так много людей, но судя по одеждам, заведение от дефицита финансовых вложений не страдало.

— Был у въезда.

Дмитрий толкнул тяжелую дверь и мы оказались в узком коридоре, на этот раз заполненном людьми. Играла легкая, ненавязчивая музыка. На потолке розовые мигающие стрелки показывали направление движения. Юрист опустил горячую руку мне на плечо. В такой связке мы вышли на главный зал. Меня приятно удивил размер и обстановка — здесь бы свободно разместилось несколько тысяч человек. В каждом углу за подсвечивающимися колоннами находилось по несколько стоек, едва справляющихся с наплывом посетителей. Играла электронная современная музыка.

Мы подошли к одной из стоек. Увидев Дмитрия, голубоглазый бармен в черной футболке быстро кивнул и завозился с бутылками. Его волосы отливали всеми цветами радуги при здешней иллюминации. Парень поставил перед нами высокий стакан с каким-то коричневым напитком и бокал с белой жидкостью, вроде ликера. Дмитрий указал мне на первый. Я скрипнула зубами. Вероятность того, что в барной карте этого заведения был квас, казалась ничтожной. Предложенная смесь была похожа на мой любимый напиток лишь цветом, на деле оказавшись чем-то терпким и холодным.

— Блин, — закашлялась. — Тут льда больше чем воды!

— Да? — удивился юрист. — Виски-кола! Всем бабам нравится виски-кола!

К стойке подходило все больше народу. Мне требовалось срочно запить. Заметив, как городской взял стакан с виски на пробу, я схватила его осиротевший бокал. Вот это уже намного лучше.

— Понравилось? — Дмитрий внимательно смотрел, как я пью его коктейль.

— Ничего так.

Но хуже кваса.

Усмехнувшись, городской откинул голову и залпом допил виски. После чего схватил меня за руку и повел прочь на танцпол. Танцующих здесь было на порядок меньше, чем сидящих, поэтому мы без труда пробились в самый центр, где подсвечивался пол. Люди избегали это место, видимо, не желая лишнего внимания.

Городской встал напротив меня и начал с обычных движений любинской молодежи. Подыграть ему мне не составило особого труда. Надо признать, мы неплохо смотрелись, будучи одетыми по одинаковому спортивно. Но когда трек загремел на всю мощь, движения юриста стали в сто раз более резкими и отрывистыми. Ему нравилась электронная музыка, что тут таить. А в сравнении с тем, что я видела в Любинском, когда крутили непонятный русский R'n'B, и он танцевал с Катькой, сейчас мужик просто озверел.

Я попыталась отойти в сторону, но юрист сделал круг и начал вытанцовывать у меня за спиной. А при очередной моей попытке к бегству, положил руку на мой живот. Я не относила себя к обществу кинестетиков, поэтому грубо откинула конечность и развернулась. Городской изобразил насмешливый поклон, не прерывая при этом танца. Я не разбиралась в стилях, но судя по неожиданным поворотам "сюжета", он не был приверженцем чего-то одного. Очевидным было лишь, что танец соответствовал характеру танцора. Юрист Дмитрий из "Права" жил в полной гармонии со своим телом.

В определенный момент, я поняла, что мы снова танцуем в плотном контакте, но на этот раз лицом к лицу. Становилось жарко, я буквально чувствовала, как вспотело лицо.

"Самара, Омск, Казань, Магадан, Ростов, Уфа, Иркутск. Давай, давай!".

Судя по движениям губ, Дмитрий ещё и пел.

"Тула, Грозный, Орел, Томск, Москва, Петербург. Давай, давай! Ты зажигай!".

Под конец трек становился ещё громче и ритмичнее. Было удивительно, как никто из нас не наступал друг другу на ноги.

"Сочи, Тверь, Тамбов, Тюмень, Владивосток, Архангельск, Пермь, ммм, Рублёвка. Йес!".

По мере того, как музыка стихала, мы замедляли движения. Краем глаза, я заметила, что то же делают и другие. Когда трек закончился, городской сдул прилипшие ко лбу волосы:

— Пить?

— Давай, — кивнула.

Мы снова прошли к стойке. Музыка сменилась на более медленную. Дмитрий дал какой-то условный знак бармену и тот поставил на стойку два бокала с псевдо-ликером, который я пила раньше. На этот раз их украшали вишни.

— Что это? — спросила.

— Пиноколада, — улыбнулся. — На двадцать процентов кокосовый сироп.

Я отпила. То же самое.

— Ещё там ананасовый ликер, но намного меньше. В основном белый ром, конечно.

— Я не запьянею?

Мужик удовлетворенно сощурился. Мысленно я перебрала имена всех апостолов из Библии.

— Спать не хочешь? — спросил вместо ответа.

— Нет.

— Отлично.

Он снова выпил свой бокал залпом и повел нас на прежнее место. К счастью, медляк как раз кончался и начиналась очередная ритмичная мелодия.

— Повторяй, — встал рядом.

Городской резко развернул в пол-оборота и показал серию движений, которую можно было назвать не иначе как "сломай, все руки, ноги, а заодно и шею". Я попыталась повторить хотя бы половину. Юрист тут же показал мне на ошибки. Стало очевидным, откуда у него такая пружинистая походка. Скорее всего, под его штанами прятались икры непомерных размеров.

— Ещё раз, — потребовал.

Мы начали двигаться вместе. Не помню, сколько это продолжалось. В определенный момент рядом с нами не оказалось никаких людей.

— Неплохо, — отозвался, когда снова начался медляк. — Пить?

Я выгнула бровь.

— Посидеть?

— Можно.

Дмитрий кивнул и разминая плечи, повел нас к мягкой зоне. Когда я села, он куда-то испарился. Посчитав, что мужику возможно, захотелось в туалет, я вольготно устроилась на мягком красном диванчике. Мышцы ног ныли просто неимоверно, никогда бы не подумала, что способна на такие финты.

— Что ты тут делаешь?

Со стороны соседнего сектора подплыл невысокий, подтянутый мужик, с короткими ногами. От него пахло перегаром.

— Сижу. А что?

Когда подошёл Дмитрий, незнакомец был готов опуститься рядом со мной, только чтобы ответить на вопрос. К счастью, при виде городского с двумя бокалами в руках, мужик быстро вскочил и удалился.

— Держи, — протянул очередной кокосовый коктейль.

Я взяла его в руки, но пить не стала. Судя по запаху, в этом бокале доза спиртного значительно преобладала над сиропной частью. Это было подозрительно, если не сказать больше. Двадцать два года я ежедневно наблюдала, как спиваются другие и точно не собралась следовать их дорогой.

Из-под стойки дидижея покатил искусственный дым. Лазерный проектор окончательно сошел с ума — в воздухе побежали трехмерные картинки. Подпирающие стенки люди потянулись к центру. Прямо перед нами какой-то парень подошел к танцующей в коротком ультрамариновом платье девушке. Лиц было не разглядеть. Женский танец казался предельно откровенным, но то, что сделал молодой человек — побило все рекорды. Стоя за её спиной, он резко засунул руки танцующей под юбку.

Если бы это была чья-то девушка, а мы находились в Любинском, мужик бы получил в борщ сию же минуту. Но это была "Атлантида". Девушка потерлась о мужика своей задницей и даже не поворачиваясь, продолжила танцевать, пока тот, возможно, залезал ей в трусы.

— Нравится?

От неожиданности, я чуть не опрокинула бокал. Мы сидели в паре тройке метров от танцпола, на небольшом возвышении. Дмитрий успел перекинуть руку через спинку диванчика и нагнуться над моим ухом. Он него веяло кокосом и алкоголем.

— Мне бы хотелось сказать, что это не привычная местному глазу картина, но врать — не мой стиль.

Его рука с витиеватым шрамом отняла кокосовый коктейль и поставила тот на стол. Я вытерла влажные ладони о штаны.

— Если бы меня спросили, где можно переспать с первой встречной — я бы без промедлений назвал "Атлантиду", — усмехнулся. — Это не закрытый клуб, но тут часто зависают кошельки. Бабы перебирают всех, авось попадётся тот нужный. Парни, в принципе, тоже. Никогда не знаешь, откуда у бабы деньги на дорогую выпивку или столик в вип-зоне…

Я поискала взглядом коротконого. Не подумал ли тот лишнего?

— … но если почти все мужчины приходящие в одиночку ищут одноразовой связи, то с женщинами сложнее. Я думаю, это зависит от возраста. Чем старше — тем вероятность больше. Ну, и спиртное. Это тоже важный фактор…

— Я тебе, получается, баб мешаю сегодня кадрить?

Взгляд Дмитрия был устремлен в сторону: "развратный" парень повел девушку к одной из колонн, которая вполне могла скрыть их танцпола, но не от сидящих мягкой зоны. К их счастью, последняя никаким образом не освещалась — мы сидели в темноте. Пара даже не стала обнажаться. Я потянулась в их строну, в попытке рассмотреть детали. Они хоть предохранялись?

— Кира, — городской положил руку мне на спину и надавил, — Любопытной варваре на базаре нос оторвали.

Мой нос ответить не мог, будучи впечатанным в кожаную обивку. Я ждала, когда юрист уберет свою руку и я сяду, но это не происходило. Более того, он опустил свою конечность в район моей оголенной поясницы.

— Сегодня я не хочу одноразового секса, — признался.

— Если ты думаешь, что в клубе можно найти "ту самую", то я развожу руками, — пошевелила конечностями.

Дмитрий забавно улыбнулся и погладил мои руки. Я воспользовалась моментом и снова села, но и тут была застанута врасплох — юрист притянул меня к себе, одной рукой сковав мои запястья на коленях, а другой обхватив шею. Опять у него горячие ладони.

— Кира, — позвал низким голосом.

— Что?

Далее могло случиться что угодно, но почему-то, случилось это: городской меня поцеловал. В моем представлении поцелуй был связан со всем чем угодно, только не с ним. Я автоматически попыталась отстраниться, но юрист усилил давление на шею. Мне пришла в голову идея ударить его лбом в нос, но как ни странно, действие не показалось оправданным, а держал мужик крепко. Тогда я плотно закрыла рот. Дмитрий резко укусил мою нижнюю губу — план полетел к чертям. Поцелуй городского можно было назвать каннибальским. Грубый, влажный и глубокий. Я попробовала представить на его месте Андрея или того же Валета из Любинского, но те не позволяли себе такого и близко.

Городского, казалось, устраивает пассивность с моей стороны. Он отстранился лишь тогда, когда меняли треки. Довольный, с какой-то искрой в глазах.

— Разрыв шаблона*, да? — дыхнул мне в губы. — Кира.

Он медленно убрал руки и облокотился на диван. От веселья на мужском лице ничего не осталось. Я потрогала губы. Кровь.

— Ты должна была ударить меня, Кира.

Пожалуй, это была здравая мысль. Юрист был несомненно симпатичным и желаемым, должно быть, большей частью своих знакомых среди женщин, но мне такие наезды даже не снились.

— Почему ты не ударила меня? Ветеринария — это здорово. У животного есть хозяин, он уйдет с ним и вы никогда не увидитесь. А с людьми сложнее, ты вникаешь в их проблемы, сострадаешь и не можешь понять, где заканчивается работа и начинается личная жизнь. Но, Кира, даже учась на ветеринара, тебе вероятнее всего придется умертвлять животных, не кошек и собак, но крыс и лягушек, а получив место работы, знать, что будут моменты неудач. Ты не должна избегать чужой боли…

Некоторое время я пыталась понять, серьезен ли он. Этот тон городской использовал редко. Для верности, я отпила коктейля, после чего притянула мужика за футболку к себе. Юрист был вынужден прервать свой монолог:

— Кира? — нахмурился, тем не менее, не пытаясь вырваться.

Разрыв шаблона, сказал?

— "Я знакома со многими красивыми парнями, — шепнула ему в губы, — но близкое знакомство с тобой откладывала полтора года, как берегут лучшее вино в коллекции".

Юрист округлил глаза. Воспользовавшись моментом, я ударила его ребром руки по переносице.

— Ах, ты ж! — Дмитрий схватился за нос. — Ты ж…

— Этим выпадом боксеры умудряются раздробить хрящ, осколки которого проникают в головной мозг и могут вызвать моментальную смерть.

Юрист странно глянул в мою сторону. Я встала с диванчика и потянулась. Танцпол ушел на перерыв с расслабляющим транс-треком. Люди потихоньку расходились, приходили новые.

— Танцевать? — спросил, перестав тереть лицо.

— Домой.

На стоянку мы выбрались знакомым путем. Уличный воздух холодил вспотевшую кожу, прежде чем сесть, я натянула куртку. Мигающая панелька показывала два с половиной часа.

— Сможешь вести? — спросила.

— Конечно.

Дорога до моего поезда заняла меньше пяти минут, но о себе дали знать признаки усталости. Я держалась исключительно на силе воли.

— Уже хотел сказать, молодец, что не стала пить, но, — городской вытащил ключи из замка зажигания, — ты облажалась. Никогда не пей в клубах.

— Так уж никогда…

— Никогда, — отрезал.

Я вылезла из машины и захлопнула дверь.

— Никогда не знаешь, что могут подсыпать, — продолжил. — Если берешь сама — ещё куда ни шло, но угощения не принимай.

— Откуда такая забота о моем благополучии? — достала ключи. — Я не пью. Совсем. Сегодня было исключением из правил.

Я открыла дверь и мы поднялись наверх. Видимо, он хотел забрать свой кокос. Чара обрадовалась нашему приходу. Рассчитав, что проваляюсь в постели до обеда, я решила выйти с ней сейчас. Городской последовал за нами. Мы сделали круг, по темному двору. Сегодняшняя ночь была на удивление тихой. Я уже привыкла, что под окнами кто-то орал, что текла жизнь.

— Три тысячи, — сказал, городской, когда мы снова оказались у подъезда.

— Что?

— Сегодня я потратил на тебя три тысячи.

С минуту, я смотрела, как юрист задумчиво пялился на панель домофона. Были ли обязана чем-либо городская женщина мужчине, если он по собственной инициативе подвозил ее на машине и угощал в клубе? Видимо да. Хотя его же никто не просил об этом.

— Жди здесь.

Я быстро поднялась наверх, нашла заначку, которую откладывала на квартплату и выложила на стол. Две тысячи шестьсот. Сбегав в прихожую, нашла пару рублей у зеркала. Ещё несколько купюр в шкафу. В бумажнике остались деньги на проезд.

Три тысячи двести одиннадцать рублей.

Спустившись, я вручила городскому конверт, — по другому мелочь просто рассыпалась бы.

— Кира, не надо, — округлил глаза. — Это же всего три тысячи.

— Ты же сам просил, — удивилась.

Дмитрий снова посмотрел на меня своим особенным "ты с ума сошла" взглядом.

— Помнишь разговор про способы привлечения слабого пола в животном мире? Обычно девушкам нравится, когда мужчина оплачивает их развлечения, показывает свою состоятельность… Тебе это не нравится? Я мог бы тратить больше…

Ещё чего. Я оттянула спортивные штаны городского и бросила конверт туда, не очень заботясь о его участи:

— У того, что было не может быть продолжения.

Юрист приподнял ногу. Конверт выпал из штанины. Городской нагнулся, чтобы его подобрать:

— Почему ты так решила, Кира?

Я бы могла всплеснуть руками, тыкнуть на его машину, указать на завсегдатайство в клубе, где один напиток стоил десятую часть моей зарплаты, потрясти собственные карманы, в конце концов или спародировать его "всего три тысячи". Но не стала. Исход ситуации виделся таким очевидным, что фактически, у меня закончились слова.

— Мы слишком разные.

На лице городского отразился такой фонтан эмоций, что мне захотелось скрыться. Что я тут же и сделала.

Двести одиннадцать рублей, в лучшем случае, на месяц и одну неделю.

*Речевой оборот из среды пикапа. Обозначает резкое "зависание" человека при попадании в необычную ситуацию, которым можно воспользоваться, для внушения человеку той или иной модели поведения.