Больное место

СЛОЖНОЕ ДЕЛО

Знатоки вопроса утверждают во первых, не со всех можно в наши дни получить взятку без ущерба для самого взяточника; во-вторых, надо еще знать, кто какими ценностями способен дать эту взятку. А вот например, небезызвестный в областном масштабе лихоимец — некто Пантелеев (заведующий москательно скобяной базой) — больше всего гордился тем, что ему-то уж доподлинно было известно, с кого можно было требовать дань, а с кого нет; у кого надо вымогать наличные деньги, а с кого брать вещами, товарами, театральными и стадионными билетами или новиками книжной продукции.

Пантелеев, бывало только поглядит на ордер или требование, адресованное вверенной ему базе, как уже точно знает, какой профит эта бумажка принесет лично ему, Пантелееву… Нужно только немного притормозить выдачу товара и намекнуть, какова будет выкупная цена за товар… А тогда получаешь неплохие вещички, а то и кругленькую сумму в дензнаках..

Вот и в тот роковой для него день Пантелеев получил по телефону указание завторготделом.

— Мы там, понимаешь, спустили на твою базу — два саратовских холодильника. Одни холодильник отпустишь зампредоблисполкома Тюфяеву для квартиры. Он, понимаешь, давно у нас записан в очередь на холодильник, и никак мы не можем ему сделать хоть какой-нибудь там агрегат… Вот так… А второй отдашь детдому № 6. Указания ясные? Ну, бывай!..

Выслушав это Пакте леев сразу же решил для себя:

«Ну, с Тюфяева, безусловно, не разживешься: не та номенклатура у товарища. Тут дай бог развязаться с ним так, чтобы потом без жалоб и претензий… А вот детдом должен меня премировать, если желает иметь этот холодильник… Тут что нибудь надо будет сделать…»

По прошествии некоторого времени в кабинет Пантелеева вошел тучный гражданин с розовым затылком в новом полупальто. Войдя, тучный посетитель вежливо снял ворсистую кепку и произнес с достоинством и уверенностью и собственной значительности.

— Я в отношении холодильника… Кому тут предъявить ордер?

Пантелеев подумал «Ясно, шофер персональной машины товарища Тюфяева» — и улыбнулся со всей возможной для торгового работника вежливостью. Пальцем руки он указал направление:

— Попрошу, налево вторая дверь — бухгалтерия. Вам выпишут там накладную на холодильничек, и забирайте его с богом.

Шофер персональной машины величественно наклонил голову, напялил на свои кудри кепку и вышел. А Пантелеев взял трубку телефона и позвонил непосредственно в ту кладовую, где хранились холодильники.

— Сигунов? — сказал он значительным голосом— Вот что, Сигунов, сейчас к тебе придут за холодильником Ну да, за тем, саратовским… Организуешь погрузку непосредственно в машину. Ну да. Думаю, «ЗИМ». Надо, чтобы поместился. А я говорю, надо! Ничего, позовешь людей из третьего склада, там они снятие остатков проворачивают… Погрузите, и тогда пусть снимают остатки сколько угодно Ясно тебе? Ну, есть…

Говоря по телефону, Пантелеев уголком глаза увидел что в кабинет вошла скромно слегая и робкая старушка. Она почтительно стала дожидаться, когда заведующий освободится. И он освободился Положил трубку на рычаг и, сообщив липу надменное выражение, спросил:

— В чем дело?

В сущности, задавая вопрос, Пантелеев уже знал, и чем тут дело: он поставил диагноз, можно сказать, подсознательно, еще когда говорил по телефону с Сигуновым. Эту старушку дошлый завбазой быстро расшифровал как скромную представительницу детдома № 6, с которого задумано было получить нечто в обмен на холодильник.

И потому Пантелеева ничуть не удивили, когда старушка, протягивая листок бумаги, робко произнесла.

— Насчет холодильника я…

— Ясно! — перебил Пантелеев. — Ну-ка, присядьте, гражданочка…

— У вас указание есть…

— Знаю, что указание. — Пантелеез величественно кивнул трехъярусным подбородком, — Только вот какая картина, указание-то есть, а холодильника у меня нету. Ясно?

— Как это так нету?.. — Старушка явно растерялась.

— То есть формально он, конечно, есть, — саркастически улыбнувшись, сказал Пантелеев. — но некомплектный. Вам ясно? Может быть, половина деталей пропала, пока его отгружали к нам с завода…

— Но он все-таки работает? — с надеждой спросила старуха.

— То есть дает ли он холод? Зимой безусловно. Особенно, если его поставить поближе к окошку да из этого окна стекло выбить Хе-хе-хе!. А так он больше декорация.

— Так что же теперь делать?

— Что делать? Надо бы, конечно, пойти вам навстречу… Если безусловно, вы пойдете так сказать… (В этой части своей декларации Пантелеев сознательно прибегал к самым туманным выражениям, дабы впоследствии нельзя было его обвинить в лихоимстве, буде данное дело не выгорит).

— Что-то и вас не понимаю, товарищ.

Пантелеев взглянул в испуганные выцветшие глаза старушки и решил, что особенно бояться такой посетительницы не следует. Вряд ли она даже сумеет пересказать толком заведующему детдомом ход беседы. Наверное, служит там чем то вроде нянечки или уборщицы. Послали сюда за холодильником, потому что остальной персонал занят и ехать некому… В связи с такими мыслями Пантелеев «поднажал»:

— А что тут не понимать?. Мы — вам, вы нам Подкинете там маслица топленого или сливочного, яичек, говядинки, рыбки. Ну, что у вас еще есть? Может, ситец какой интересный или байка?.. Ведь у нас дети зимой все и байке ходят, — так я говорю? Старушка открыла рот и вылупила глаза. Она смотрела на заведующего базой минуты полторы. Потом закрыла рот и заговорила.

— Дети, они у нас иногда действительно носят байку. А разве… разве от байки или от масла он… доукомплектуется, холодильник?..

— «Разве, разве!» — передразнил старушку Пантелеев — Соображать надо все-таки: почему это я вам «за так» отдам хорошую вещь, дефицитный товар?..

— Но указание же!..

— Ах. указание?.. Ну, кладите себе в это указание ваши продукты. Пускай оно их и заморозит. Или пускай тухнут.

И Пантелеев сделал такой выразительный жест, что даже в старческих глазах посетительницы зажегся огонек понимания.

«То-то, — подумал Пантелеев. — доперла, матушка… И кого только к нам присылают за товарами! Просто кошмар: этой бабке в инвалидном доме сидеть, а не то чтобы где бы то ни было представлять какую-либо государственную организацию».

Но в манерах старушки что-то переменилось. Она встала и с достоинством попросила разрешения позвонить по телефону. Пантелеев милостиво разрешил и даже придвинул поближе к посетительнице аппарат «Давай, давай звони! — мелькнуло в голове у опытного взяточника, — По такому вопросу лучше говорить по телефону, чем лично, при свидетелях, так сказать».

Старушка между тем прошамкала в трубку:

— Облисполком попрошу…

Пантелеев насторожился.

— Попрошу кабинет Тюфяева… Да!

— Виноват! Куда вы звоните? — перебил завбазой.

— Сыну я звоню…

— Какому еще сыну?! — В голосе Пантелеева трепетала уже нескрываемая тревога.

— Моему сыну… Ну, Тюфяеву Ивану Владимиро… Ваня? — Старушка обернулась спиною к Пантелееву и беспокойно заговорила в трубку. — Ванечка, я заехала за холодильником, а тут мне сказали, что за него надо говядины дать, потом масла, байки еще… Я сама не пойму: какой такой байки?.. Что?.. Заведующий этим… ну, складом. Он сам говорит: «Без байки не дам» Ага. Что?.. Пришлешь обследователя?.. Ну, а как мне-то быть? Ехать домой или подождать твоего обследэ… Ну ладно. Я подожду…

Обливаясь потом, Пантелеев вырвал у старухи из рук трубку и принялся кричать неожиданно визгливым голосом:

— Але! Але! Товарищ Тюфяев?.. Докладывает как раз завбазой Пантелее… Алё! Ваша матушка, она — хе-хе — большая шутница! Она… алё!.. Алё же! Молчит! Трубку повесил. Как же теперь?..

А старуха равнодушно сказала:

— Я тогда там обожду, в коридорчике… Ваня говорит: он скоро приедет, обследователь то есть…

И старуха поплелась к двери. Пантелеев побежал за нею, обеими руками схватил старуху за талию, как это делается при исполнений танца, именуемого падеспань, и деликатненько пытался вернуть ее к своему столу, приговаривая:

— Что вы! Куда вы, товарищ Тюфяева? Разве ж я что?.. Это ж все шутки, товарищ Тюфяева… Берите себе свой холодильник сию же минуту…

— Неукомплектованный-то? Да на что он нам нужен!

И старуха вырывалась из рук заведующего базой, как нимфа из объятий сатира.

— Да нет же, нет же, он ведь укомплектовался! Пока мы тут с вами рассуждали, он, знаете ли, полностью укомпле…

Старушка уже из коридора отозвалась:

— Значит, байку вам подавай? Яички? Говядину? Благодарим покорно! Я подожду лучше обследователя.

И мамаша зампреда с железным выражением лица поместилась на скамейке в коридоре.

Пантелеев вернулся к себе, сел за стол и опустил голову носом прямо в чернильницу. Он два раза с силой дернул себя за остатки волос на макушке и простонал:

— Умммм!.. Так влипнуть, такого маху дать!. Мало того, что мимо носа пронесли теперь все, что мог дать детдом, так еще на обследование сам напросился… А что, если у нас еще не оформлены те выдачи для артели «Восторг»?..

И Пантелеев вскочил, чтобы бежать в бухгалтерию проверить выдачи артели «Восторг» и другие незаконные операции… В дверях он налетел на давешнего тучного посетителя (мнимого шофера с «персональной машины Тюфпева»). Шофер протянул заведующему базой накладную и пропуск на холодильник.

— Будьте любезны подписать, — вежливо сказал мнимый шофер. — Холодильник для детдома.

— Все вам подписывай, а нет того, чтобы от вас хоть зернышка какое для нас заиметь, — привычно начал было Пантелеев, но вспомнил о предстоящем обследовании и закусил губу — Давай сюда!

Завбазой начертал свою подпись с такой силой, что перо сломалось. а гонкая бумага пропуска была прорвана. Тучный представитель детдома только покачал головой и ушел.

Пантелеев выбежал в коридор, испуганно поглядел на старушку, все еще скромно сидевшую на скамье, и ворвался в бухгалтерию.

Через пять минут вся база что называется, «ходила ходуном» и лихорадочными темпами «заметала следы» Но, говорят, это ей не помогло. Собственно, не помогло Пантелееву. Обследователь. говорят, кое до чего «докопался». А сейчас новая ревизия «докапывается» до всего прочего, что там творилось под непосредственным руководством бывшего завбазой Пантелеева.

Вот что значит один только раз ошибиться в таком тонком деле, как взяточничество. Нет, в наше время это очень сложный вопрос, как и с кого надо брать взятки…