Большая игра профессора Дамблдора

То, что надо объяснить

Вопросы, которые можно предъявить по первой книге, включают явные баги, неявные баги (они проявляются при перечитывании, скажем, первой книги после пятой), странные психологические несостыковки и вопросы, на которые в принципе ответы даны, и даже сразу после вопроса. Но если подумать, то станет ясно, что никакие это не ответы, а скорее любимая фраза Дамблдора — «очевидно, так», которую он говорит, когда ответить надо, но отвечать нельзя, а ложь, как известно, недопустима.

Итак.

1. Зачем вообще нужно спасать философский камень, если его потом уничтожают? Теоретически камень в безопасности, Волдеморт надолго нейтрализован, и даже если он потом появится снова, несколько лет Фламел с Дамблдором выиграли. Но нет — почему-то после успешного спасения камня Фламел решительно выбирает смерть. Или это инициатива Дамблдора по типу «Спасти-то мы спасли, но вдруг на него кто-нибудь еще поохотится — так что, дорогой Николас, время умирать»? Как минимум нелогично.

2. Зачем Гарри присутствует при получении из Гринготтса философского камня? Еще одну командировку нельзя было Хагриду организовать?

3. Зачем брать в школу Квирелла, которому Хагрид сразу дает нелестную характеристику труса, и уроки которого к тому же — «просто какая-то пародия»?

4. Зачем миссис Уизли спрашивает у сыновей, с какой платформы отправляется поезд, если она там волшебная всего одна, а детей Молли провожает уже лет 10 каждый год?

5. Почему за весь год никто из учителей не поинтересовался, кем пахнет из-под тюрбана Квирелла? Что, никто, включая Дамблдора и Снейпа с Черной Меткой, не в состоянии почувствовать присутствие Волдеморта?

6. Зачем Снейп публично наезжает на Гарри при первой же встрече и без всякого со стороны Гарри повода? Обычно Снейпу нужен повод. Иногда он просто умоляет, чтобы ему повод предоставили (см. «Узник Азкабана», в дальнейшем УА, сцена встречи с Сириусом) — но только не в этом случае. И отчего сам Дамблдор ни разу Снейпа не остановил?

7. С какой целью Директор делает для Гарри, которого продержал у Дурслей десять лет, дабы тот не вырос в избалованного принца, исключение за исключением? Например, зачем публично вручать Гарри метлу за столом при всех, но при этом предупреждать, что никому об этом говорить не следует?

8. Зачем у Хагрида на столе лежит вырезка из «Пророка» об ограблении Гринготтса?

9. Очень странный момент с поведением Хагридова дрессированного трехглавца. Пушок рвет Снейпу ногу, и достаточно серьезно, за крайне непродолжительное время. Это при том, что Снейп бывалый Пожиратель и сильный маг с отличной реакцией, но жалуется, что уследить за всеми тремя головами совершенно невозможно.

Между тем детишки, ворвавшись в комнату, где Пушок сидит на люке, вчетвером слушают довольно длинную перепалку Филча с Пивзом, а потом таращатся на собачку, пока она не говорит робко «Ррр?» — не иначе чтобы они наконец смотались подальше. (Это, кстати, из серии вопросов объясненных. Только когда внимательно читаешь объяснение — («Собака стояла довольно спокойно, неподвижно уставив шесть глаз… Гарри было абсолютно ясно, что все они до сих пор живы только потому, что своим неожиданным появлением застали чудовище врасплох»), видишь, что оно на самом деле мало что объясняет.

10. Зачем Хагрид дарит на Рождество Гарри флейту? Чем-чем, а камерной музыкой Поттер-младший в отличие от Директора никогда не увлекался.

11. Зачем Дамблдор все время присылает Гарри мантию? Сопроводительную записку «На всякий случай» опять же вряд ли можно считать объяснением.

12. Почему Квирелла не вышибли из Хогвартса после того, как он пытался сбросить Гарри с метлы? По крайней мере Снейп знал об этом, ибо пытался помешать. И что, он ничего никому не говорит из вредности?

13. Зачем, собственно, Снейпу выходить из Хогвартса, откуда он почти не выходит, и, хромая, тащиться в лес, чтобы сказать Квиррелу ровно пять фраз, на которые Квирелл мямлит что-то невнятное? Тем более что затем Снейп решительно прерывает разговор и удаляется, а Квирелл долго стоит неподвижно, явно пытаясь понять, в чем глубокий экзистенциальный смысл данного эпизода.

14. Почему Гарри с Гермионой не ловят на верхушке башни в ходе передачи дракона? Ведь Драко знал, где, что, кому и когда. И наверняка сообщил наверх. И безо всякого эффекта — преподаватели словно ничего и не знают о башне.

15. Почему такое жесткое наказание за ночную прогулку — 50 баллов с каждого из учеников? Почему за подобное нарушение, совершенное в ту же ночь Драко Малфоем, со Слизерина снимают только двадцать баллов?

16. Зачем детей вести в Запретный Лес, куда, между прочим, ученикам ходить строго запрещено? Тем более что там бродит кровопийца-Волдеморт. Ничего себе наказание за довольно заурядную ночную прогулку… Что, Хагрид не мог один разыскать единорога? Вообще чем ему в этом поможет компания из Гарри, Гермионы, Драко и особенно Невилла? И почему Хагрид отправляет Гарри с Драко, одних, навстречу совершенно реальной опасности, — только с Клыком?

17. Снейп знает, что детки собираются в Хранилище защищать камень. Почему возле камня нет никого из преподавателей?

18. Ну и на закуску — крайняя абсурдность препятствий по пути к ФК. С одной стороны, все чрезвычайно примитивно — уровень первоклассников. С другой стороны, все невероятно переусложнено и запутано. Как будто рассчитано на знание шахмат Роном, логику Гермионы, квиддичную подготовку Гарри и его же знание особенностей работы зеркала.

…И вот если принять за рабочую гипотезу, что все неувязки объясняются именно рассчитанностью ситуации на уровень первоклассников, все вдруг становится на свои места. Явные и скрытые баги таковыми не являются, абсурдные ответы сменяются настоящими и довольно забавными, а психологическая нюансировка поступков взрослых дядей и тетей оказывается действительно психологической и довольно тонкой. Все, что происходит в книге, происходит не только с соизволения и ведома Директора — он организует практически все происходящее и крепко держит в руках все ниточки.

Попытаемся поглядеть на происходящее, так сказать, изнутри.

Расстановка фигур

Не станем отвлекаться на вполне постмодернистский антураж — страдания Золушки и тонкости ее взаимоотношений со злой мачехой / сестрами. Оставим это для одного из лирических отступлений. С точки зрения Большой Игры (в дальнейшем БИ) гораздо продуктивнее попробовать представить себе ситуацию перед днем рождения Гарри с точки зрения Дамблдора.

Кроме прочего, это интересно.

Итак, Дамблдор знает, что Волдеморт собирается похитить философский камень (ну, хотя бы потому, что камень спрятан в Гринготтсе, а затем перевозится в Хогвартс, якобы для лучшей сохранности). Однако перемещение камня в школу вызывает массу проблем — прежде всего притягивая к Хогвартсу Волдеморта как магнитом. Согласно нашей рабочей гипотезе, камень больше не нужен Фламелу, который готов умереть и рассматривает смерть как не более чем интересное приключение. Тем более что ему на будущий год стукнет 666… нехорошее какое-то число. И вот Фламел, приготовив достаточно эликсира, чтобы успеть привести в порядок свои дела, отдает камень старому другу Дамблдору — пусть использует в Игре, если надо.

Камень — интересная штука, отличная приманка как для Волдеморта, так и для Гарри. Ну а Дамблдор как самый сильный маг современности сумеет проследить за тем, чтобы остатки Темного Лорда, упаси Бог, не завладели камнем по-настоящему.

По задумке Директора, Гарри и Волдеморт должны пройти лабиринт, чтобы встретиться в финальной точке возле камня лицом к лицу. И если для того, чтобы приманить Волдеморта в Хогвартс, достаточно наличия камня как такового, то для Гарри все организовывается куда более тонко и интересно. И, так сказать, поступенчато.

Но для организации и проведения Игры необходимы люди, которые будут работать непосредственно с Гарри. Это доверенные лица Дамблдора, из тех, кто наиболее близок к нему. И притом это, под стать руководителю, яркие, своеобразные личности, которых Директор использует мудро, с максимальной пользой для дела, но и с учетом сильных и слабых сторон.

Так что присмотримся к команде.

За официальную часть отвечает Минерва МакГонагалл, декан факультета, на который попадает Гарри. Тайными пружинами Большой Игры занимаются два человека, которых Гарри воспринимает примерно как хорошего и плохого следователей.

Добрым следователем по отношению к Гарри является Хагрид. Создается впечатление, что он ничего не знает ни о Волдеморте, ни о БИ — так, увалень с нежной душой, верный, хотя и часто смешной, неуклюжий и даже ошибающийся. Он выбран как человек, которому Гарри станет доверять (и, не без удовольствия, то и дело чувствовать себя умнее бестолкового Хагрида).

Злым следователем выбран Снейп, нежностью души не страдающий и к Волдеморту с его опасностями привычный. Он как минимум отлично осведомлен о Темном Лорде и его приспешнике Квирреле (Черная Метка же) и внимательно следит за их действиями, особенно в отношении Гарри.

Дамблдор знает как минимум столько же, сколько Снейп (а скорее, как всегда, намного больше).

Вопрос о том, насколько Директор в курсе внедрения Темного Лорда в затылок незадачливого преподавателя DADA, оставим пока открытым. В любом случае Волдеморт (особенно в тогдашнем состоянии) для Директора не соперник, хоть в Хогвартсе, хоть за его стенами.

Для полноты картины упомянем планы на первый сезон Волдеморта (с ними Гарри и читателей любезно ознакомил лично Темный Лорд в кладбищенской сцене КО). Волдеморт планировал похитить философский камень из Гринготтса, с его помощью вернуть себе силу, Квирелла держать тем временем в Хогвартсе в качестве своего шпиона, и, по всей вероятности, напасть на Гарри, когда появится удобный момент. Возможно, Квирелл бы сделал нечто похожее на то, чем терпеливо занимался Крауч-мл. в КО.

Нулевой этап

На Прайвет-Драйв Гарри находится под пристальным наблюдением. Скорее всего, не только за пределами дома Дурслей, но даже и внутри него (как иначе объяснить чрезвычайную точность адреса на письмах, приходящих из Хогвартса?). ОФ порадовал нас внезапным раскрытием одного из стационарных агентов Дамблдора — Арабеллы Фигг. Она живет рядом с Дурслями, дружна с Петуньей и разыгрывает сумасшедшую старуху, у которой Гарри невыносимо скучно. Собственно, поэтому Дурсли и оставляют мальчика под ее присмотром по крайней мере раз в году, в день рождения Дадли.

Надо думать, Дамблдор следит и за теми неконтролируемыми проявлениями магической силы, которые регулярно появляются у Гарри (типа самоперекрасившегося парика учительницы или буйного роста волос за одну ночь).

Если присмотреться внимательно, порядок вещей начинает рушиться не за неделю до дня рождения Гарри, а в день рождения Дадли (не случайно с этого действие и начинается — если рассматривать первую главу как вводную). И запускает лавину незначительное, казалось бы, обстоятельство: Арабелла Фигг ломает ногу.

Сей баг из разряда тех, который понимаешь, читая первую книгу после пятой. Казалось бы, ничего особенного. Однако миссис Фигг тесно связана с магическим миром, пусть она и сквибб. У волшебников это не сложно — помнится, вылечить перелом руки у Гарри берется даже неумеха Локхарт, а опытной мадам Помфри требуется всего ночь для выращивания 33 костей. К тому же Арабелла находится на должности агента Дамблдора. Нет уж, если бы Директору понадобилось, чтобы все шло своим чередом, к миссис Фигг доставили бы специалиста, и к часу Х она была бы готова привычно вгонять Гарри в тоску запахом капусты и фотографиями покойных кошек.

Так нет же. Миссис Фигг официально извещает Петунью, что не может сидеть с мальчиком. У Дурслей переполох — все произошло в последнюю минуту и слишком неожиданно. Так что в конце концов они берут Гарри в зоопарк, где так называемые странности Гарри приобретают неожиданный характер. А именно — он начинает беседовать со змеей. Причем инициатива с любой точки зрения принадлежит не Гарри — в контакт первым и весьма настойчиво вступает боа-констриктор.

Приведем цитату.

«Вдруг змея открыла круглые глаза. Медленно, очень медленно поднимала она голову, пока ее взгляд не пришелся вровень с глазами Гарри.

Она подмигнула.

Сначала Гарри не мог отвести глаз. Потом быстренько огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Никто не смотрел. Тогда он повернулся к змее и тоже подмигнул ей.

Змея качнула головой в сторону дяди Вернона и Дадли, а после возвела глаза к потолку. Она посмотрела на Гарри взглядом, ясно говорившим: „И так все время“.

„Понимаю, — пробормотал Гарри в стекло, хотя и не был уверен, что змея услышит его, — ужасно надоедает“.

Змея согласно закивала». Только после этого Гарри задает змее первый вопрос — надо думать, уже на парселтонге.

Надо признаться, боа-констриктор весьма профессионально вовлекает мальчика в беседу. Причем не сомневаясь, что Гарри его поймет… а почему, собственно? Что, у Гарри на лбу написано, что он владеет парселтонгом?

И еще вопрос — кто на самом деле убрал стекло? Гарри? И сам того не понял?.. Нет, конечно, все может быть, но, наверное, он должен был хотя бы этого захотеть. Что змея поблагодарила, не доказательство — она, строго говоря, могла благодарить Гарри и за то, что он подал ей идею навестить Бразилию…

В любом случае после этой истории Гарри больше не может делать перед самим собой вид, что он такой же, как все. Кстати, как и Дурсли. Скорее всего, Директор того и добивается — теперь известие о магах, волшебном мире и школе чародейства и волшебства обрушится на Гарри не как снег на голову, а будет подготовлено.

К моменту прихода писем у Гарри сформировано нужное настроение. Во-первых, он нуждается в спасении от Дурслей, жизнь у которых для него действительно невыносима. А во-вторых, он начинает понимать, что он в чем-то очень важном — особенный.

Вот в обоих этих направлениях и станет действовать Директор.

Начнем, пожалуй

Итак, за несколько дней до дня рождения Гарри начинают приходить письма из Хогвартса. Они явно от Дамблдора — прикол с письмами внутри яиц из серии дразнилок в его стиле. Количество писем все возрастает и возрастает, а заканчивается все приходом одного — но очень большого — Хагрида… как это по-дамблдоровски, право.

На данном этапе вряд ли стоит жалеть Дурслей — Золушкины родственники сами себя подвели под проявления Дамблдоровского юмора. К тому же комедия с письмами затеяна не просто увеселения ради — и определенно не для того, чтобы письмо дошло до Гарри. Понятно, что если Вернон первое письмо не отдал, то зажмет и остальные. Так что на самом деле происходящее есть нечто вроде компенсации для ребенка за проведенные у Дурслей годы. От происходящего Гарри откровенно тащится — наконец-то тиран дядя Вернон в смешном и неудобном положении.

Вероятно, это также нечто вроде скрытого извинения со стороны Дамблдора, столько лет продержавшего Гарри у родственничков. Но что гораздо более важно — письма и большой сильный Хагрид, пришедший как защитник, создают у мальчика нужное настроение и ненавязчиво, деликатно, но вполне конкретно фиксируют импринт доверия. Теперь Гарри твердо и надолго уверен, что Хогвартс и Хагрид (а потом и Дамблдор, который пока за кадром) много-много сильнее Дурслей, и в магическом мире Гарри найдет защиту и спасение от проблем магловского мира.

Короче, игры Дамблдора одновременно готовят Гарри к чудесному открытию, дают ему возможность оттянуться и несколько расплатиться с десятилетними угнетателями, а также вызывает доверие к тем, кто в Хогвартсе.

И поведение Хагрида надо рассматривать прежде всего именно с этой точки зрения.

Так ли прост Хагрид, как он сам себя малюет?

Обстановку, конечно, частично создал лично дядя Вернон — необитаемый остров, некого звать, никто не придет на помощь и все такое, но Хагрид, надо сказать, использует ситуацию не без блеска. Уже то, что он является в ореоле спасителя, расправляющегося с ненавистными Дурслями, есть безошибочное воздействие на чувства Гарри. Мальчик недоверчив, но к Хагриду, раздавшему сестрам по серьгам, с порога испытывает самые теплые чувства. Хагрид — чудо, спаситель, добрый великан, с которым можно чувствовать себя в полной безопасности… и, само собою, Гарри не замечает, что все действия Хагрида — тоже форма воспитания, возмездия и аккуратнейшей манипуляции.

Вот например. Хагрид чрезвычайно возмущен тем, что Дурсли, оказывается, ничего не рассказали Гарри о его родителях, Хогвартсе и т. д. и т. п. Нет, понятно, что Вернон и Петунья повели себя нехорошо. Но действительно ли для Хагрида поведение Дурслей — ряд открытий чудных («Как, ты и это не сказал? Но это-то сказал обязательно? Что, и это тоже? Нет, каков негодяй!»)? Можно ли думать, что тщательнейшая слежка за Гарри не касалась вопросов того, что знает и чего не знает будущий спаситель мира? О чулане или самой маленькой спальне Дамблдор знает, а о том, что Гарри не в курсе о магическом мире и принадлежности к нему своих родителей, почему-то не осведомлен?

Все, что говорит и делает Хагрид в командировке, рассчитано, обсуждено и — не побоимся этого слова — прорепетировано заранее. Ведь чувства чувствами (несомненно, Хагриду самому очень хочется защитить Гарри, и он при этом испытывает к мальчику неподдельную любовь), но завоевание доверия Гарри — дело тонкое.

Наезд Хагрида на Вернона следует считать театрализованным представлением, не исключающим, впрочем, искренних (и очень сильных) чувств. Более того, это одно из важнейших заданий Хагрида — сообщить Гарри правду о родителях. Выполнено оно вполне профессионально, громко и на хорошем эмоциональном уровне, и если не знать о предыстории, не заподозришь, что это не только удовольствие, но и самое что ни на есть дело.

Хогвартсовский лесник имеет еще несколько заданий: отвести Гарри на Диагон-аллею, введя его в мир волшебников; подкинуть ряд фактов для осмысления в рамках подготовки к Игре настоящего года; сформировать у мальчика некоторые стойкие предубеждения; ну, само собой, помочь приготовиться к школе. И не последнее дело — забрать из Гринготтса ФК, акцентировав на этом внимание ребенка.

Посмотрим на поведение Хагрида с этой точки зрения. Для начала он очень грамотно строит отношения с Гарри — сразу говорит, как он похож на папу с мамой (в противовес Дурслям), дарит подарок (в противовес Дурслям), кормит (в противовес Дурслям) и вообще в открытую ставит Дурслей на место (только мужчин — Петунья как дама и защитница по крови неприкосновенна). Может ли в принципе после этого Гарри не быть преданным новому другу всеми фибрами души? Ни в жизнь.

Далее. Хагрид пытается это скрыть, но на самом деле отлично осведомлен о жизни Гарри у Дурслей. Вот яркий пример.

«— Хагрид, мне кажется, вы ошибаетесь. Я не думаю, что могу быть волшебником.

К его удивлению, Хагрид только хихикнул.

— Не можешь быть волшебником, значит? И что, никогда ничего не делалось по твоему желанию, ну, к примеру, когда ты сердился или пугался?» То есть о том, что у Гарри регулярно проявляются способности мага (особенно когда он напуган или сердит, то есть теряет над собой контроль), Хагрид знает. И можно ли после этого верить, будто Хагрид действительно считает, что Дурсли осведомили Гарри насчет волшебного мира и Лили с Джеймсом? Искренность Хагрида неподдельна. А вот простота — частенько напускная, и это надо всегда иметь в виду.

Импринт за импринтом

Маленькая речь Хагрида («Ежели чего прятать, „Гринготтс“ — самое надежное место на земле… ну, может, еще Хогвартс. Между прочим, мне в „Гринготтс“ так и так надо было. Дамблдор велел. Школьные дела. — Хагрид приосанился. — По важным делам он обычно меня посылает. Тебя вот привезти — или там всякие штуки из „Гринготтса“ — доверяет, понимаешь») явно затеяна с целью фиксации внимания ребенка на том, что Хагрид заберет из Гринготтса. Типа дурак я, проговорился… Все отрепетировано.

Попутно у мальчика формируется на подсознательном уровне недоверие к министерству магии — «сваляли дурака, ну впрочем, как всегда». С подробным разъяснением отношений Дамблдора и Фаджа. Отныне и навсегда Гарри в этом вопросе на правильной стороне (правильная — это та, которая нужна Директору, само собою).

Спору нет, игры Хагрида и Дамблдора — жизненно необходимые игры. Даже по дороге в Лондон Гарри еще сомневается в том, что происходит. «Если бы Гарри не знал, что в семье Дурслей напрочь отсутствует чувство юмора, он бы заподозрил розыгрыш; и все же, невзирая на то, что сказанное Хагридом было совершенно неправдоподобно, он не мог ему не верить». Очень недоверчивый ребенок, и Дамблдор отлично это знает. А между тем доверие Гарри к Дамблдору — залог успешного воспитания на годы вперед.

Так что игры морально оправданы. Но надо всегда помнить о том, что они есть.

Далее Хагрид ведет Гарри в «Дырявый Котел», где явно привлекает к мальчику внимание — и на Гарри обрушивается лавина рукопожатий и восторгов. Очень хорошо. У затюканного ребенка поднимется самооценка. Кроме того, это несколько подготовит его к тем восторгам, которые ждут его в Хогвартсе. Однако основная цель визита скорее всего иная: в «Котле» еще находится Квирелл, которому Хагрид, между прочим, дает убийственную характеристик («Несчастный парень. Был в порядке, пока учил по книжкам, а потом уехал на год, на практику… Говорят, встретил вампиров в Чернолесье, и еще была какая-то темная история с ведьмой… С тех пор такой. Боится учеников, боится даже собственного предмета…»).

Это один из необходимых кусочков мозаики, которую Гарри предстоит собрать. Правда, именно этот кусочек уложится одним из последних: ФК забирают из ячейки точно накануне ограбления, а Квирелл присутствует рядом с банком, в отличие, например, от Снейпа… такой далеко идущий намек.

Кстати, о своей миссии Хагрид не болтает никому, кроме Гарри. Так что и трепотня напускная, и загадочный вид с намеками на жуткую секретность и необыкновенную важность своей миссии тоже игра: Волдеморт заглотнул крючок, теперь очень важно, чтобы Гарри свою приманку не пропустил. Действительно, как можно не заинтересоваться тем, что находится в очень маленьком свертке, который лежит себе одиноко в большой-пребольшой банковской комнате?

На том, что в «Котле» находится старый член Ордена Феникса Дедалус Диггл, внимание Гарри не акцентируется. А нам не мешало бы Диггла заметить. И с Гарри-то он все эти годы сталкивался. И рядом с Квиреллом находится… Дамблдор не может не присматривать за своим новым преподавателем (и особенно его хозяином). Вполне возможно, что наблюдение осуществляет именно Диггл.

Кстати, после визита в «Гринготтс» Хагрид оставляет Гарри покупать робу в одиночестве и заходит в «Дырявый Котел» — официально пропустить стаканчик, а на самом деле вполне возможно, что на Квирелла посмотреть и / или с Дигглом перемолвиться.

Еще один человек, реакция которого крайне интересна, — мистер Олливандер. Во-первых, он знает, что Гарри к нему зайдет. «Ну разумеется, — сказал продавец. — Разумеется. Я предполагал, что вскоре увижу вас, Гарри Поттер. — Это не был вопрос». Потому что он в контакте с Дамблдором? Во-вторых, вряд ли длинная интермедия — много палочек, сейчас поглядим, какая тебя выберет, — устраивается Олливандером для каждого приходящего. Скорее, это проверка именно для Гарри. Именно поэтому Олливандер с каждой неудачной попыткой все более цветет и сияет. А когда заветная палочка таки попадает к Поттеру, вместе с нею мальчик получает первое, отчетливое и довольно грозное предупреждение о его родстве / сходстве с Волдемортом.

Надо помнить: их палочки — не просто родные сестры. Конечно, в них перья одного и того же феникса, что само по себе необычно. Но при этом оба пера принадлежат не просто какому-нибудь фениксу, а вполне конкретному — великолепному Фоуксу, домашнему фениксу Директора… Так что родство палочек, так сказать, инспирировано сверху. Скорее всего, Дамблдор с Олливандером приготовили нужную палочку заранее — один предоставил перо, другой сделал работу, и теперь оба проверяют, сработало или не сработало. Тем, что сработало, Олливандер очень доволен — и поделится радостью с Дамблдором.

Между прочим, проникшись к Гарри и утешая его после встречи с Драко, Хагрид произносит неслабую фразу, которая заставляет думать о том, сколько же ему-то на деле известно про частицу Волдеморта в ребенке — «Ты избранник, а это завсегда тяжко». Но вообще эта тема пока на периферии. По-настоящему ей еще предстоит зазвучать.

Еще один импринт на уровне подсознания — «Слизерин есть плохо!». Хагрид не имеет ничего против остальных факультетов. Но фраза «Только не в Слизерин!», которую Гарри упорно твердит шляпе, подсказана, несомненно, Хагридом в тот момент, когда мальчик завоеван окончательно и мнение нового друга для него очень и очень значимо.

И на закуску — когда Гарри уезжает, он пытается следить за Хагридом из окна поезда… но тот почему-то исчезает, как только Гарри моргнул. Странно. Такой большой и выделяющийся из всех Хагрид… кстати, как там у него насчет аппарирования?

Некоторые итоги

Хагрид сработал отлично: контакт с мальчиком налажен, возникла взаимная симпатия. Гарри доверяет новому другу — и будет доверять дальше.

В ночь с 31 июля на 1 августа, то есть сразу после визита Хагрида и Гарри, происходит попытка ограбления Гринготтса. Камень Волдеморт не получил, но, очевидно, понял, что искомое теперь в Хогвартсе. Он раздражен, наказывает Квирелла, переселяется ему в голову и едет с ним в Хогвартс.

Теперь Квирелл ходит только в тюрбане, от которого к тому же исходит «странный запах». Нам предлагается считать, что никто из опытнейших профессионалов-преподавателей Хогвартса, и прежде всего Снейп с Дамблдором, не в состоянии почувствовать присутствие Волдеморта или хотя бы попытаться выяснить, что же такое ароматное засело в тюрбане нового преподавателя DADA. Причем о сомнительных встречах Квирелла с разнообразными представителями Темных Сил знает даже Хагрид в его наивной ипостаси… Итак, это либо баг Роулинг, либо доказательство того, что Директор в курсе всего и сознательно допускает Квирелла и его затылок в свою школу практически на целый учебный год.

Насколько меняются планы Дамблдора? Да практически не меняются. В каком виде Волдеморт попадет в Хогвартс — его, Волдемортовы, проблемы. Если Директор в состоянии запросто справиться с Темным Лордом, обретшим тело, сторонников и силы, в ОФ, то в ФК то, что осталось от Тома Реддла, он размажет одним движением мизинца. Снейпу поручено специально приглядывать за Квиреллом и его затылком, и, пожалуй, все.

Насколько меняются планы Волдеморта? В общем, тоже незначительно. Вместо того чтобы действовать через Квирелла, находясь снаружи, он будет действовать через Квирелла, находясь внутри.

Дорога в Хогвартс

Важно не только то, что Хагрид говорит, но и то, о чем он умалчивает. Зачем нужен билет на Хогвартс-Экспресс, который никогда и никому больше не понадобится, да и у Гарри его никто не спросит? В принципе понятно: сделали объяснение для Дурслей и напоминание для мальчика. А вот почему Хагрид, так тщательно и скрупулезно доносящий до Гарри информацию, пропускает именно то, что должен был сообщить обязательно — как попасть на платформу 9¾? Весь остальной разговор построен настолько виртуозно, что и это умолчание зачем-то нужно…

Зачем — становится понятно на платформе.

Разберем сцену подробно. Гарри двадцать минут не может ничего понять. Спрашивает вокзального служащего, мечется, потом стоит посреди платформы с сундуком и совой (полярной, белого цвета). Мальчик с подобным багажом, конечно, смотрится на платформе более чем необычно. Тем не менее, мимо него проходит, не привлекая к себе внимания, довольно много учеников и их родителей — когда Гарри все ж таки попадает на нужную платформу, там полно народу. Итак, все с привычной аккуратностью конспирируются от глаз маглов. И вдруг рядом с Гарри оказывается живописная группа — вполне колоритная мама с пятью очень колоритными детьми и четырьмя огромными сундуками, причем мама громко говорит, что маглами все забито. Что делать Гарри, как не идти за семьей Уизли?

Это бы еще ладно, может, совпадение. Но далее Молли, которая десять лет провожает детей в Хогвартс, останавливается и спрашивает у сыновей (не у Джинни, это бы еще как-то объяснимо, а у мальчиков) -

«Ну, какая платформа?».

Либо это крупный баг. Либо платформ и в самом деле много… хотя в Хогвартс поезд упорно отправляется в течение пяти лет с одной и той же… Либо это подсказка для нас — с Молли все тоже не так просто.

Посмотрим далее, как Молли руководит отправлением детей: сначала Перси, потом по очереди — близнецы. На этом месте Гарри наконец не выдерживает и вежливо извиняется, прежде чем спросить. Молли опережает его.

«Здравствуй, милый, — радушно откликнулась та, — первый раз едешь в Хогвартс? Рон тоже новичок.

Да, — сказал Гарри, — и понимаете, я… понимаете… я не знаю, как…

Как попасть на платформу? — доброжелательно подсказала женщина, и Гарри кивнул. — Не волнуйся, — успокоила она, — тебе нужно просто идти прямо на барьер между платформами девять и десять. Не останавливайся и не бойся врезаться, это очень важно. Лучше всего сделай это с разбегу, если ты нервничаешь. Давай, иди сейчас, перед Роном».

Любопытно, что позже, в подслушанном Гарри разговоре, Молли говорит детям — он спросил у меня, как попасть на платформу. Но именно этого Гарри у нее и не спрашивал! Она сама предположила — быстро и правильно. И помогла мальчику решить явно не решаемую самостоятельно проблему.

Оставим пока за рамками тот факт, что Молли явно хочет, чтобы Гарри с Роном подружились. Может, просто материнский инстинкт. Вежливый порядочный мальчик… Но нельзя по крайней мере не предположить, что ей поручено приглядеть за успешным отправлением Гарри в Хогвартс. Вспомним, что братья Молли были в Ордене. Кроме того, она замужем за Артуром Уизли, который с Дамблдором давно и хорошо знаком и, как мы увидим позже, все время старается принять участие в тех делах, к которым не имеет прямого отношения по профилю работы, но которые были бы интересны Дамблдору.

Мозаика складывается без швов. Хагрид не говорит Гарри, как попасть на платформу, чтобы ему помогли попасть на платформу Уизли, с которыми Гарри хорошо бы завязать дружеские контакты. Вполне возможно, что Молли знает не так уж и много — допустим, Артур по поручению Директора попросил ее помочь данному одинокому ребенку. Но сам Дамблдор, по-видимому, имеет далеко идущие цели. Уизли, все без исключения гриффиндорцы, достаточно резко настроены против Слизерина. А именно против Слизерина совсем недавно осторожно, но упорно предупреждал Гарри Хагрид…

Сам по себе Слизерин не так уж и плох — но для Гарри с самого начала Слизерин воплощение всяческого негатива. Почему? Потому что так говорит Хагрид, а потом в этом же уверен лучший друг Рон. Но это же не ответ. Тогда уж надо думать, для чего у ребенка упорно создаются антислизеринские настроения? Собственно Слизерин, конечно, имеет свои недостатки, как и прочие факультеты, но и не более…

Позже, в четвертой и особенно пятой книгах, напротив, будет подчеркиваться необходимость объединения всех факультетов. Однако это дело будущего. А сейчас главная задача — чтобы Гарри, несущий в себе, так сказать, прививку Волдеморта, не повторил его путь, попав в Слизерин. Ведь именно в Слизерин его хочет определить Шляпа. И лишь его внутренний отчаянный вопль определяет иной выбор.

На то, что знакомство с Уизли не случайно, указывает немало мелких деталей. О Гарри по крайней мере много говорят в семье. Откуда Рон знает, что Гарри жил у маглов? «Я слышал», — говорит он. То есть в семье Уизли это обсуждается при детях…

Возможно, что-то знают очень осведомленные близнецы, вечно подслушивающие и подглядывающие. Для них совершенно не характерно кого-то опекать, а вот Гарри они упорно опекают с первой минуты — и это будет продолжаться многие годы. Почему — сказать сложно. Попросил отец? Узнали по шраму?

В любом случае все складывается удачно для Директора — тут еще подвернулся Драко со своим высокомерием, хотевший как лучше, а в результате настроивший Гарри если не на веки вечные, то очень надолго против Слизерина вообще и себя в частности.

С Роном, напротив, полный контакт. И если Хагрид создает у Гарри нежелание идти в Слизерин, то Рон предопределяет выбор Гриффиндора.

Так что распределение проходит пусть и с заминкой, но как надо.

Первый вечер. Распределение

Вообще это очень важный момент — вспомним, что Дамблдор совершенно сознательно продержал ребенка десять лет у Дурслей, не дав ему сделаться «избалованным маленьким принцем» (ОФ). Оставим пока (и довольно надолго) обсуждение вопроса о том, откуда Дамблдор заранее так хорошо знает, что Гарри сделался бы «избалованным маленьким принцем», не пройди он суровую школу Дурслей. Может, это так, жизненный опыт. Вообще эта тема (сколько Волдеморта в Гарри) пока лишь намечена и развернется позже. Но любопытно, что практически все темы более поздних и более серьезных книг исходят из тех намеков, которые разбросаны в такой простой и как бы наивно-детской книге первой.

А пока отметим небольшие странности в речи Дамблдора. Он громко и доходчиво объясняет, чего нельзя делать школьникам — само собой, дальше остается только отследить, как много времени понадобится Гарри, чтобы нарушить абсолютно все перечисленные Директором запреты. Что-то Дамблдор, как та английская леди из пословицы, слишком протестует. Даже Перси просек нечто необыкновенное и недоумевает по поводу Директорских нарочитых предупреждений:

«Странно, обычно он объясняет, почему нам нельзя куда-то ходить».

Действительно, странно. Но не объясняет, и все. И нельзя отрицать, что намек подкинут так же ненавязчиво, как таинственный сверток в Гринготтсе — и настолько же разжигает любопытство.

БИ началась.

Ну и напоследок: в первую же ночь в Хогвартсе Гарри снится сон — ох уж эти его сны… мимо них проходить не следует.

«У него на голове сидел тюрбан профессора Квиррелла, и этот тюрбан все говорил с ним, доказывая, что ему нужно немедленно перевестись в Слизерин, потому что это — его судьба. Гарри спорил с тюрбаном, говоря, что не хочет идти в Слизерин; тюрбан становился все тяжелее и тяжелее; Гарри попытался снять его, но тот только стал теснее и до боли сжал голову».

Первое документированное свидетельство о связи Гарри с Волдемортом? Или — чего не приснится на непривычно сытый желудок? Нет, вероятнее всего, это действительно реакция на контакт. Как и боль в шраме, возникшая, когда Гарри встретился взглядом со Снейпом (а по сути дело не в Снейпе, но в том, что Гарри смотрел в затылок Квиреллу — то есть прямо на то, что осталось от лица Волдеморта).

Кроме того, в том же сне подсознание Гарри ассоциирует Снейпа с Малфоем… ого ж себе у ребенка умное подсознание. До Мародеров, в которых Снейп влюблен так же безответно и упорно, как Драко в Гарри, еще очень далеко. Но тема заявлена, и ее следует запомнить.

Первые шаги

В течение первой недели ничего особенного не происходит. Хотя Гарри и Рона Филч в какой-то момент ловит у двери, ведущей в тот самый коридор третьего этажа. Но они там оказались случайно (а может, и не случайно, может, какая-нибудь лесенка их туда специально завела, дабы показать дорогу и напомнить об этом интересном местечке). Вообще всю первую неделю Гарри и Рон потратили на то, чтобы научиться ориентироваться в Хогвартсе. И это совершенно естественно.

Дамблдор вначале занимает выжидательную позицию. Однако уже в пятницу за завтраком Гарри получает приглашение от Хагрида. И в пятницу же — первый урок у Снейпа.

Итак, следователи начали работу. Игра поделена между ними четко. Хагрид отвечает за то, где он силен: увлечь Гарри, поразить, привязать и т. д. Вообще занимает нишу друга — и несколько, пожалуй, клоуна. Снейп играет (с не меньшим, чем Хагрид, удовольствием) иную роль — кнопки в стуле, то есть не дает мальчику расслабляться и расцвести пышной розой от успехов в школе и всеобщего внимания. В принципе это эквивалент воспитанию Дурслей — кнопка-Снейп не даст Гарри сделаться избалованным принцем. И это не лишнее: если прицельно поглядеть, то Гарри пользуется в Хогвартсе огромным успехом.

«Шушуканье преследовало Гарри с того самого момента, как он вышел из спальни на следующее после банкета утро. Дети, выстроившиеся в линейку перед входом в свои классы, вставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть его, или перебегали в конец очереди, чтобы еще раз пройти мимо него». Все, что делает Снейп, все нарочитые наезды, все не совсем справедливые (но пока небольшие) снятия баллов с Гриффиндора явно разрешены Дамблдором — в качестве противовеса общим восторгам по поводу Мальчика-Который-Выжил. А что Снейп шпыняет Гарри не без удовольствия (ну, сублимирует человек… впрочем, об этом мы узнаем еще очень не скоро), это уже другой вопрос. Старый хитрый Дамблдор, видимо, любит давать сотрудникам такие поручения, в которых приятное сочетается с полезным.

Чаепитие у Хагрида назначено сразу же после знакомства со Снейпом — то ли снять напряжение от наездов крутого зельедельца, то ли проверить, как там все прошло и что Гарри об этом думает. Хорошее и плохое должны быть уравновешены.

Хагрид открыто предупреждает Гарри насчет Филча и миссис Норрис — что они могут серьезно мешать в перемещениях по школе, особенно незаконных. Сообщать информацию как бы невзначай он не умеет: его стиль — «Слышь, Гарри, Николас Фламел — повторяю еще раз для глухих, Фламел! — в этом никак не замешан». Впрочем, пока все работает. А еще Гарри считает Хагрида безнадежно наивным и очень скоро будет думать, что понимает в том, что происходит, много больше простоватого великана. Ну-ну.

Но главное, для чего Гарри пригласили попить чайку: на столе у Хагрида удивительно кстати лежит чудесная газетная вырезка о попытке ограбления Гринготтса, написанная как будто специально для Гарри (и нельзя, зная Директора, решительно утверждать, что так не может быть). Тот самый сверток, важность которого все время подчеркивал Хагрид, оказывается, пытались похитить.

Стимуляция мыслительного процесса началась. Гарри высказывает свои предположения — Хагрид реагирует просто, но артистически.

«„Хагрид! — воскликнул Гарри. — Этот взлом в „Гринготтсе“ случился в мой день рождения! Может быть, это происходило как раз тогда, когда мы там были!“

На этот раз не оставалось сомнений — Хагрид спрятал глаза. Он чертыхнулся и предложил Гарри еще булочку.»

Вот эту реакцию Хагрида следует запомнить — примерно так он будет вести себя каждый раз, когда якобы невзначай что-то сболтнет.

Резюме встречи: «Гарри подумал, что пока еще ни один урок не вызывал у него столько разных мыслей, как это чаепитие с Хагридом». Ну еще бы. На то и рассчитано.

Ночные приключения

Следующий вторник отмечен инцидентом с Малфоем на первом уроке полетов, в результате чего Гарри не только не вылетает из школы, но, напротив, в невиданно юном возрасте попадает в сборную Гриффиндора. Директор идет на нарушение школьных правил ради Гарри — далеко не в последний раз. Но нельзя не признать, что для адаптации Гарри среди сверстников квиддич — вещь незаменимая.

Другим результатом инцидента является долженствующая состояться той же ночью дуэль с Драко. На самом деле, конечно, имеет место не дуэль, а подстава: Драко, пользуясь методами Малфоя-отца, пытается вышибить любимого и ненавистного Поттера из Хогвартса. Бедняга. Во-первых, его дело абсолютно безнадежно. А во-вторых, как бы он тосковал…

Впрочем, вернемся к БИ. Драко наябедничал наверх, причем, конечно, не Филчу, а собственному драгоценному декану. А если знает Снейп, значит, знает Дамблдор. И ночная прогулка, на которую выходят Гарри с Роном, сразу используется в целях БИ: детей ведут знакомить с охраной камня. То бишь с цербером-Пушком.

Гарри уже подбирают команду — само собою, Рон имеет много достоинств, но желательно включить в команду кого-нибудь продвинутого и владеющего заклинанием открывания дверей. Гермиона, читая мораль, выходит вслед за мальчиками из башни… и не может вернуться обратно. Полная Дама исчезла с портрета. Само собою, нам объясняют, что она решила воспользоваться свободным временем и пошла в гости погулять. Оно, конечно, как говорит Дамблдор, очевидно, так… но все-таки каких-нибудь две реплики могла и подождать. Уж как-то очень быстро она погулять удалилась.

Кроме Гермионы, в команду четко намечен Невилл, причем если Гермиона проявляет инициативу, то Невилла в команду едва ли не навязывают. Он лежит себе в изоляторе, причем мадам Помфри, по его собственному признанию, вылечила его руку за одну секунду; но отпускают его из изолятора только поздно вечером, когда гриффиндорцы из башни уже не выходят, и он, бедолага, как всегда забыв пароль, спит неподалеку от дверей. Гарри с Роном не могут на него не наткнуться. Они бы его с собой и не взяли — но Невиллу тоже некуда деваться. А почему — опять же потому, что Полная Дама ушла с портрета…

И все четверо идут на стрелку.

Кстати, заметим как бы в скобках, что предполагаемая команда есть сочетание всех четырех факультетов. Гарри, которого Шляпа упорно прочила в Слизерин, Гермиона, которой, как много позже выяснится, светил Равенкло, истый гриффиндорец Рон (вот уж кого никуда больше не засунешь) и Невилл, добрый, верный, терпеливый, которого тоже Шляпа долго не знала, куда определить, не иначе в Хаффлпафф… но это так, примечание на полях. Вернемся к БИ.

На стрелке нет никого — кроме миссис Норрис и Филча, от которых совсем недавно предостерегал Гарри Хагрид (возможно, именно для того, чтобы Гарри от Филча в должный момент быстро и без оглядки побежал — в нужную сторону). Между тем Филч дружен со Снейпом, вскоре ему будет рану бинтовать… Похоже, Северус попросил приятеля последить за местом встречи в трофейной.

Отважная четверка в панике дает деру, прорывается через какой-то гобеленовый занавес и сама не понимает, как оказывается в заветном коридоре, перед запретной дверью. Сюда их явно привели. Но мало того — теперь они должны попасть в Ту Самую Дверь. И их буквально загоняет туда Пивз. Что любопытно, он активно выкликает завхоза — но только до тех пор, пока умненькая Гермиона не открывает дверь Аллохоморой, а далее полтергейст отделывается от Филча издевательской шуткой и сматывается.

С Филчем они там пререкаются довольно долго — Гарри слушает, не дыша от ужаса, и, конечно, не замечает, как Невилл все это время дергает его за рукав. А чего дергает? А потому, что перед ними сидит Пушок.

Прелестная сценка — стоят, значит, около минуты или даже больше дети, стараются не очень громко дышать и прислушиваются к перебранке Филча и Пивза. Потом, когда Пивз с хохотом сматывается, а Филч — надо думать, с руганью — уходит тоже, Гарри наконец обращает внимание на то, что они не одни. Колоритно описанный монстр ведет себя необычайно деликатно. «Собака стояла довольно спокойно, неподвижно уставив шесть глаз. Тем не менее, Гарри было абсолютно ясно, что все они до сих пор живы только потому, что своим неожиданным появлением застали чудовище врасплох. Однако оно быстро приходило в себя — не было никаких сомнений относительно того, что означают громовые раскаты, доносящиеся из самых недр невообразимого туловища» В переводе на нормальный язык это означает, что собачке выдали команду сидеть. Что она и делает. Но у любой собаки когда-нибудь начинает заканчиваться терпение, и она недвусмысленно рычит, давая понять, что не слишком довольна тем, кто перед ней маячит. С другой стороны, рык рыком, а если бы команды сидеть не было, три головы порвали минимум троих из отважной четверки как Тузик грелку… или как вскоре одна из голов — ногу Снейпа.

Гм. Надо думать, приказ отдал хозяин… а для собаки хозяин — тот, кто ее дрессировал. Или же надо пользоваться у нее невероятным уважением, чтобы она послушалась. Итак, либо Хагрид, либо Дамблдор — кто-то здесь незримо присутствует.

Наконец очнувшись, дети вылетают из двери — где уже нет разъяренного завхоза. «Филч, должно быть, решил искать их в другом месте, его нигде не было видно». Ага, еще одно объяснение, которое ничего не объясняет. Скорее уж следует считать, что умный Хогвартс перенес их куда-то в другое место, а не в запретный коридор. Тем более что они довольно быстро прибегают куда надо, а именно — в безопасную гриффиндорскую спальню. Полная Дама благополучно вернулась на портрет и пропускает их внутрь. Ночной вояж по школе завершен.

Основным его результатом является включение у Гарри мыслительного процесса, давшее неплохие результаты. «Забираясь в постель, он напряженно думал, что же такое охраняет эта собака? Как там говорил Хагрид? „Гринготтс“ — самое надежное место на свете, когда нужно что-то спрятать — за исключением, разве что, Хогвартса… Кажется, мятый сверток из ячейки номер семьсот тринадцать нашелся».

Очередная ступенька преодолена.

Возьмите дольку, Поттер

Через неделю после знакомства с охраной философского камня Гарри получает от школы метлу — при весьма любопытных обстоятельствах. За завтраком «внимание всех присутствующих привлекла длинная, тонкая коробка, которую несли сразу шесть здоровенных, громко ухавших на лету, сов. Гарри, как и все остальные, с любопытством глазел на коробку, гадая, что там внутри, и вытаращил глаза, когда совы отвесно опустились прямо перед ним и опустили посылку к его ногам. Не успели птицы отлететь в сторону, как еще одна сова бросила поверх коробки письмо.

Гарри нетерпеливо разорвал конверт, решив сначала прочитать письмо — и это оказалось правильно, потому что там было сказано: „НЕ ВСКРЫВАЙТЕ ПОСЫЛКУ ЗА СТОЛОМ. В ней находится „Нимбус 2000“, но я не хочу, чтобы ребята знали о том, что у вас теперь есть метла, иначе все тоже захотят“».

МакГонагалл как минимум нелогична. Уж если она действительно не хочет, чтобы о метле знали (хотя в Хогвартсе любая тайна стремительно переходит в разряд «не секрет»), могла бы тихо вызвать Гарри к себе в кабинет и вручить ему метлу с соответствующим напутствием, не привлекая внимания. Но нет — для вручения метлы выбрана именно та обстановочка, в которой узнают действительно все. Тогда зачем письмо, резко противоречащее ситуации?

Скорее всего, это публичное поощрение и еще одна мера, облегчающая вхождение ребенка в круг сверстников. А письмо — так, напоминание, что, невзирая ни на какие успехи, следует таки ж быть скромным. В любом случае это яркий пример игр, которые ведутся вокруг Гарри. Он находится под пристальным наблюдением, и никакие поступки преподавателей по отношению к нему не являются случайными.

Вокруг Хэллоуина

За квиддичными тренировками время летит быстро. Гарри в Хогвартсе уже как дома, чего, собственно, и добивается Дамблдор. И как-то незаметно наступает Хэллоуин — а вместе с ним первое крупное действие со стороны тандема Квирелл — Его Затылок.

Охрана ФК, как мы уже говорили, проста и сложна одновременно. Препятствия, установленные МакГоганалл, Снейпом, Флитвиком и Спраут (четыре декана), явно рассчитаны на прохождение тест-контроля первокурсниками. Следует думать, что профессорам вполне по силам сделать что-нибудь посложнее, но уровень задан Директором — и они придерживаются заданных условий. С другой стороны, имеют место два настоящих препятствия: финальная задача с Зеркалом, поставленная Дамблдором и, как он без ложной скромности подчеркивает, решенная гениально (от скромности Директору скончаться не грозит) — без подсказки ее не решишь, а подсказку получает только Гарри. И второе препятствие, непосредственно на входе в лабиринт: трехглавый Пушок Хагрида, которого опять же не обойдешь, не зная, как это делается.

Все просто. Но простота на самом деле весьма обманчива.

Мы не имеем точной информации о том, кто еще кроме Пушка охраняет камень на момент Хэллоуина. Финальные препятствия установлены, по всей видимости, позднее, когда Гермиона проявила себя блестящим логиком, Рон — шахматистом, Гарри в совершенстве овладел полетами на метле и получил подсказку от Дамблдора насчет зеркала. Впрочем, Квиреллу не пройти и Пушка — пока уже он не получит подсказку от Хагрида. Пушка не пройти даже Снейпу…

Итак, Квирелл, по его собственному признанию, собирается посмотреть (то есть, надо понимать, увидеть собственными глазами), как охраняется философский камень. В Большом Зале праздник — присутствуют все, кроме Гермионы, рыдающей в туалете, и Квирелла, который занят тем, что приводит в школу тролля. В Зал он вбегает в перекошенном тюрбане, оповещает всех, что тролль в подземелье (естественно, тролль совсем не в подземелье), и театрально валится на пол как бы в глубоком обмороке.

Вообще, если подумать, заговорщик из Квирелла аховый. Из всех преподавателей именно он лучше всех управляется с троллями («У меня особый дар в отношении троллей — ты, должно быть, видел, что я сделал с тем, который охранял вход сюда?»). И вызвать тролля было бы ему проще всего, и справиться он тоже должен был сам, безо всяких обмороков… Впрочем, Дамблдор частенько предпочитает делать вид, что он дедушка старый, придурковатый и бестолковый, ибо так много удобнее. Он поступает как должно Директору, веля старостам увести всех в спальни (Правда, в УА, помнится, он реагировал еще острее, собрав всех в Большом Зале. Впрочем, какой тролль может быть опаснее Сириуса после отсидки?..). Преподаватели отправлены на троллеловлю — естественно, кроме Квирелла, который, за кадром восстав из обморока, отправляется на третий этаж прямо к цели.

Однако даже Гарри сразу заботит вопрос, как тролль мог попасть в школу. Неужели этим вопросом больше никто не задался? И неужели никто не подумал на Квирелла? Вряд ли. Можно сказать точно, что по крайней мере Снейп сразу просекает, куда метит Квирелл, и бежит наверх проверять обстановку. На сей счет мы располагаем признанием самого Квирелла («К несчастью, пока все без толку гонялись за троллем, Снейп — он к тому времени уже подозревал меня — отправился прямиком на третий этаж. Он опередил меня… этот трехголовый болван не смог как следует откусить ногу Снейпу!») Да, профессор зельеделия получает «страшную рану», а ведь совсем недавно первоклассники торчали перед шестью очами Пушка довольно долго и без всяких последствий… Так что либо Хагрида поблизости не случилось, чтобы дать псу команду «Сидеть!», либо Марс, надо думать, выдался в ночь Хеллоуина слишком ярким.

Нужны ли еще доказательства, что Снейп с Дамблдором знают, куда и зачем хотят преподаватель DADA и его затылок? Разве что допустить вариант, при котором Снейп и есть главный злодей. Чем и занимается всю дорогу Гарри — и мы вроде как должны верить, так как смотрим на происходящее его глазами. Но, право же, невозможно в это верить после финала первой книги, а также предоставленных в следующих книгах многочисленных доказательств преданности Снейпа Дамблдору (не говоря уже о личной, ревнивой и страстной привязанности Северуса к Директору).

Впрочем, вернемся к Хэллоуину. Крутые детки разбираются с троллем. На шум прибегают Макгонагалл, Снейп и Квирелл. Минерва не то в ярости, не то в ужасе — даже губы побелели. Снейп «склонился над троллем» (очень разумно — проверяет степень обездвиженности) и «кинул на Гарри быстрый, пронзительный взгляд» (а вот это уже явно проверяет — случайно они оказались здесь или тоже пытались на третий этаж пробраться). Квирелл, придушенно стеная, отдыхает на унитазе. Гермиона врет, герои ею восхищаются, и это есть начало большой и крепкой дружбы. Короче, все при деле.

Нет доказательств, что детей во время поединка с троллем прикрывали — может, и нет, нельзя предусмотреть абсолютно все. Но абсолютно точно учителя просекли вранье Гермионы. И — ничего. МакГонагалл, как истая ученица Дамблдора, не замечает того, чего замечать не следует. Главное, что Гермиона теперь в команде, и это хорошо.

Первый квиддичный матч

Как бы ни язвил Снейп в первой и последующих книгах на тему о том, что Поттер считает себя знаменитостью, на деле Гарри и близко не представляет себе, как он нужен, важен и под каким неусыпным наблюдением постоянно находится. Кстати, именно Снейп в первых рядах тех, кто по-настоящему понимает, насколько важен Гарри, и — о ирония — среди тех, кто наиболее тщательно следит за мальчиком.

Ну, например, он засекает Гарри с друзьями, когда они греют спины о банку с голубым огнем, так хорошо наколдованным Гермионой. Стандартные пять баллов с Гриффиндора — оно понятно, а вот почему в тест-контроле необходимо применить колдовской огонь против хищных растений Спраут?

Кроме наблюдения, Снейп отвечает и за безопасность Гарри, что проявляется совершенно открыто на первом матче по квиддичу. Квирелл пытается сбросить Гарри с метлы, Снейп проводит контр-заклятия, причем весьма действенно. Кстати, это еще одно подтверждение: про Квирелла все известно и Снейпу, и Дамблдору.

Между прочим, это косвенное подтверждение того, что Дамблдор не считает Квирелла серьезным противником: Директор даже не присутствует на первом матче сам, предоставляя действовать Северусу. Хотя в качестве группы поддержки Снейпа на трибуне находится Хагрид и проявляет избирательную слепоту, достойную его горячо любимого великого человека Дамблдора. Хагрид пришел на матч якобы потому, что «среди людей веселее», следит за Гарри в бинокль и очень переживает, но не делает никаких попыток защитить мальчика ни от Снейпа (допустим на мгновение, что он не знает истинного виновника кульбитов метлы), ни от Квирелла. Более того, он пропускает мимо ушей и глаз форменное нападение Гермионы на Снейпа — вероятно, слишком занят утешением рыдающего Невилла. А когда Рон ему объясняет по принципу «для тормозов», что произошло, Хагрид отрицает все — не видел, не знаю, и вообще не может быть, потому что не может быть никогда.

(«Это был Снейп, — объяснял Рон. — Мы с Гермионой все видели. Он наложил проклятие на твою метлу, он все время бормотал и не сводил с тебя глаз».

«Чепуха, — отрицал Хагрид, который не заметил ничего из того, что совсем недавно происходило рядом с ним на трибуне. — С какой же это радости Снейп станет такое творить?»)

Снейп, кстати, действительно ничего такого не творил, и вообще он в данном случае несправедливо пострадавшая сторона. Он трудился, спасал Гарри… а тем временем… впрочем, здесь следует дать цитату — уж очень хороша ситуация.

«Добежав до Снейпа, Гермиона села на корточки, вытащила волшебную палочку и произнесла несколько слов. Из кончика палочки вылетел сноп ярко-голубого пламени, прямо на подол длинной мантии Снейпа. Учителю понадобилось примерно тридцать секунд, чтобы понять, что он горит. Громкое „оух!“ лучше всяких слов сказало Гермионе о том, что она справилась со своей задачей. Собрав огонь с профессора в маленькую баночку и бросив ее в карман, девочка помчалась обратно — Снейп никогда не догадается, что случилось».

Наивность Гермионы, считающей, что Снейп ее не вычислит, сравнима только с наивностью тех читателей, которые не могут понять, почему Снейп Гермиону на дух не переваривает еще много-много лет и книг. А как иначе? Он человек болезненно самолюбивый и весьма злопамятный, а тут — такое унижение… и за что? За спасение жизни Гарри? Какова людская неблагодарность…

(Не исключено также, что Хагрид (и не только он) по-дружески выдал несколько комментов типа «Ну чего, Северус, мантия-то у тебя не вся сгорела?», или, допустим, при обсуждении финального тест-контроля команду Дамблдора поразила эпидемия вежливых улыбок, когда речь зашла о применении голубого огня. Но это так, в скобках).

Что возьмешь с Хагрида, который до такой степени наивен и простодушен? Вон, пожалуйста, после матча: «Гарри, Рон и Гермиона посмотрели друг на друга, взвешивая про себя, что можно рассказать Хагриду. Гарри решил сказать правду» (очень великодушно с его стороны). Как удобно, право же, чувствовать себя умным… И, конечно, дети, упоенные собственной крутостью и мощью мыслительного процесса, не замечают, как топорно выдает им Хагрид прямые подсказки — одну за другой. Уронив чайник (через две книги будет кувшин — механизм всегда примерно одинаков) при известии о трехглавом псе, он подробно рассказывает детям, что это его собака, по кличке Пушок, намекает, что он ее дрессировал, и в общем за информацией о том, как к ней справиться, надо обращаться к нему, а Дамблдору она потребовалась, чтобы охранять нечто важное… тсссс! «Ты меня ничего не спрашивай, сверхсекретно, понимаешь» — самая такая фраза, чтобы отбить интерес.

Ну и на сладкое роняет имя Николаса Фламела, о котором уж точно никто не спрашивал. Далее «Хагрид был зол сам на себя, что проговорился». Как же иначе — он ведь такой дурачок…

Через несколько лет вся его довольно грубая работа пошла бы насмарку и вызвала массу подозрений. А пока, напротив, дети глотают приманку — и кидаются в библиотеку на поиски информации о Николасе Фламеле.

Рождество и после Рождества

Пока Гарри и Ко роют носом землю… то есть библиотечные полки, приближаются каникулы. В качестве вполне рождественского юмористически-развлекательного момента Волдеморт многократно получает по морде от Джорджа и Фреда («Близнецы Уизли были сурово наказаны: они заговорили снежки, чтобы те повсюду преследовали Квиррелла, ударясь и отскакивая от его тюрбана»). Надо думать, Дамблдор со Снейпом, а может, и Хагридом, немало повеселились.

Хагрид узнает, что дети перерыли всю библиотеку, но так ничего пока и не нашли. В своем неповторимом стиле он подогревает их интерес: «С тех пор, как ты проговорился про Николаса Фламела, мы хотим узнать, кто это такой». — «Слушайте-ка — я ж говорил — оставьте вы это. Не вашего ума дело, чего этот пес сторожит».

Трудно сказать, как нормальный ребенок одиннадцати лет может после такого «оставить это». Так что накануне каникул Гарри бродит у Запретной секции, бросая на нее жадные взгляды, за чем его и застает библиотекарша (и, вполне возможно, не только она).

Кстати о мадам Пинс. В принципе можно было спросить у нее — и она что-то бы подсказала. А может, и нет. Скорее, напротив, Гарри и Ко влипли бы в неприятности, потому что спросить у кого-то из взрослых — значит осведомить взрослых, в то время как затеянное ими дело требует строгой конспирации. К счастью, вся команда согласна, что «госпожу Пинс лучше не вмешивать в поиски Николаса Фламела. Без сомнения, она подсказала бы, где найти нужную информацию, но тогда слухи об их изысканиях могли бы дойти до Снейпа, и друзья почли за благо не рисковать».

Очень хорошо. Дамблдор наверняка ими гордится.

На Рождество Гарри получает подарки. Это прекрасно само по себе, после многих лет жизни у Дурслей, ребенок счастлив. Но подарки от Хагрида и Дамблдора — совершенно особенные и тесно связаны с БИ.

Хагрид дарит флейту. Задолго до того, как Гарри узнает о том, что Пушок, наподобие Директора, любитель камерной музыки, мальчик получает от Хагрида в подарок простой музыкальный инструмент, чтобы в нужный момент иметь под рукой то, на чем можно без особых усилий сыграть собачке колыбельную.

Дамблдор передает Гарри мантию-невидимку Джеймса. Это подарок с перспективой, на многие годы вперед. А пока что — и при первом удобном случае, то есть в ту же ночь — Гарри надевает мантию и мчится в библиотеку искать в Запретном отделе, кто такой Фламел.

Рождественская ночь, но никто из участников БИ не дремлет. Полная Дама чувствует, что Гарри вышел из гриффиндорской башни, и, надо думать, передает позывной по форме один общий, так что все разбегаются по боевым постам.

Филча явно используют вслепую, как и в ту ночь, когда в трофейной Гарри должен был встретиться с Малфоем — а встретился с Пушком в запретном коридоре. Снейп поручает Филчу — исключительно по дружбе, надо думать — посмотреть, кто же там шарится по ночам в библиотеке. Далее повторяется то, что один раз уже было: Гарри снова бежит от Филча, которого очень боится, и точно так же не понимает, как очутился там, где очутился; неизменный Филч появляется неподалеку («Где бы он сейчас не находился, Филч, должно быть, знал некий потайной ход к этому же месту, потому что его вкрадчивый, липкий голос становился все слышнее, и, к ужасу Гарри, ответил Филчу Снейп»), и совершенно аналогично прошлому разу ребенок как-то совершенно случайно оказывается именно там, где нужно Дамблдору. Только на этот раз дверь в нужную комнату приоткрыта, Аллохомора не потребуется (так и Гермионы рядом нет). И загоняют Гарри в комнату не Пивз в компании с Филчем, а Снейп в компании с Филчем — они идут прямо на Гарри, и он воленс-неволенс оказывается там, где надо. Далее Снейп, опять же как Пивз, уводит Филча подальше — ибо цель достигнута, и Гарри доставили в нужное место.

Возможно, при этом присутствует невидимый Дамблдор.

Гарри приходит к Зеркалу еще раз. Потом еще… и неизвестно, чем бы это кончилось, но на этом ставится точка. Ибо Дамблдор появляется открыто и прямо говорит, что наблюдал за его действиями в течение последних трех дней, будучи невидимым без всякой мантии. Далее следует маленький шедевр непрямых предупреждений: «Завтра зеркало будет перенесено на новое место, и я прошу тебя, Гарри, больше не искать его. Если ты случайно наткнешься на него в будущем, ты знаешь, чего ждать». Слово «случайно» выделено Роулинг, и трудно представить себе более четкую подсказку для читателя. Ибо когда Дамблдор говорит «случайно» и произносит это слово курсивом, ни о каких случайностях речь, конечно, уже не идет.

Встреча с Зеркалом, как всегда бывает с лучшими задумками Дамблдора, есть игра многофункциональная: это и тест, и воспитательный момент, и встреча с семьей, ну и, наконец, один из важнейших кусочков мозаики. Гарри теперь единственный человек в Хогвартсе (не считая Дамблдора, естественно), который знает, в чем именно состоит секрет Зеркала. Теперь он сможет достать философский камень — если, конечно, до него доберется.

Больше к Зеркалу не допущен никто. Разве что Рона Гарри приводит на вторую ночь, и все. Заметим мимоходом, что Филч приходит к Снейпу ночью куда-то в помещение рядом с комнатой, где стоит Зеркало. Кабинет это зельедельца или его личная спальня, но идея блестящая — Снейп присмотрит, чтобы к Зеркалу не сунулся кто-нибудь, кому совсем не нужно его видеть.

На следующий день после беседы Дамблдора с Гарри Зеркало убирают — надо думать, где-то в это время как раз и организуется полоса препятствий. Четыре декана, Квирелл, Хагрид и Дамблдор… семь ступеней к философскому камню организованы.

Гарри остается разобраться с тем, что именно он ищет, и узнать, как пройти мимо Пушка. Квиреллу — как пройти мимо Пушка и как решить загадку Дамблдора. Оба они в ближайшее время будут настойчиво решать стоящие перед ними задачи. С разной степенью успеха.

После каникул

Гарри наконец — и случайно — натыкается на имя Фламела, но подобные полезные случайности у Роулинг есть обычно следствия каких-нибудь бескорыстных хороших поступков. Утешая раздерганного Невилла, Гарри дает ему шоколадную лягушку и узнает, наконец, ответ: в карточке Дамблдора упоминается его друг Фламел, ценитель оперного пения и создатель философского камня. Гермиона сводит концы с концами.

Что Фламел — старый друг Дамблдора, как-то никто и не заметил. Молодые еще, наивные.

Тем временем за мальчиком усиливается контроль: «У Гарри создалось впечатление — хотя уверенности, конечно, не было — что Снейп повсюду ходит за ним. Надеется застать врасплох?.. Иногда Гарри с ужасом думал, что Снейп умеет читать мысли». Явная тень будущего из пятой книги…

Снейп чрезвычайно ответственно подходит и к другой своей обязанности — обеспечению безопасности Гарри. Он даже берется судить матч по квиддичу, хотя сильно портит себе этим репутацию (подсудить хочет, считает весь Хогвартс — и, как говорит в конце Квирелл, так думали даже преподаватели). Да и на метле Северус, сколько помнится, никогда не блистал.

Однако на матче появляется Дамблдор. Не полагается на Снейпа или очень сильно тревожится за Гарри? Или они заранее распределили роли — один на поле, другой на трибуне, так что враг не пройдет? Нет, последнее вряд ли — Дамблдор появился неожиданно, так что Снейп очень зол. С другой стороны, если вспомнить, как Гермиона в прошлый раз обошлась со Снейпом, можно предположить достаточно неожиданный вариант: Дамблдор защищает не столько Гарри от Квирелла, сколько Снейпа от друзей Гарри. Если в первый раз верному сотруднику всего-то подпалили мантию, то теперь продвинутая Гермиона с Роном готовят для самозваного судьи Петрификус…

Короче, в присутствии Дамблдора всем будет спокойнее и безопаснее — и Гарри, и его команде, и Снейпу. Но в любом случае, кого бы ни защищал Дамблдор, это в какой-то степени демонстрация недоверия к способностям крайне самолюбивого зельедельца, и тот, конечно, в обиде. Вообще Снейп, бедняга, в полном пролете — он даже подсудить Хаффлпаффу не успел, да еще и неслабо получил бладжером от Джорджа Уизли.

Бедный, бедный смешной Снейп. Впрочем, это не последняя забавная сцена с его участием.

После матча Снейп уводит Гарри в лес (дефилируя перед ним в плаще с капюшоном — типа меня не надо замечать) — это он-то, кабинетный затворник, почти не покидающий пределов Хогвартса… надо думать, он вышел в лес по очень важному делу. О да. Он выслушивает от Квирелла целых четыре фразы — они так хороши, что их следует привести дословно:

1) «… н-н-не знаю, з-з-зачем вам п-п-понадобилось встречаться с-со мной именно з-з-здесь, Северус…» (кстати, какой хороший вопрос…)

2) «Н-н-но, Северус, мне…»

3) «Я н-н-не з-з-знаю, что в-вы…»

и 4) «Н-н-но я н-н-е…»

Право же, бездна информации. Самое время, чтобы Снейп перебил Квирелла и, натянув капюшон на голову, стремительно удалился, а Квирелл остался неподвижно стоять на месте, видимо, вопрошая Затылок на тему «ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ТАКОЕ БЫЛО???» Надо думать, Затылок тоже в недоумении.

Поведение Снейпа необъяснимо — если не объяснять его с точки зрения БИ. И вот тогда все становится на свои места. Он привлекает внимание Гарри, уводит его за собой в лес и подкидывает ему информацию для размышления (не так, как Хагрид, конечно, ну так он и не Хагрид, а совсем другой человек).

Итак, что узнает Гарри из реплик Снейпа? Потому что реплики Квирелла можно, как мы уже убедились, во внимание не принимать.

1) «Учащимся не положено знать о философском камне» — да, Гарри, твои умозаключения правильны, речь действительно идет о философском камне, но держи язык за зубами, потому что тебе этого знать не положено. Одновременно дается понять, что о философском камне знает Квирелл — и что он держит это в секрете.

2) «Вы уже выяснили, как можно пройти мимо этого животного, которое держит Хагрид?» — Квирелл желает заполучить камень, и мешает ему в этом Пушок. Как нейтрализовать собачку, Квиреллу пока не известно.

3) «Вам не понравится, если я стану вашим врагом, Квиррелл» — а вот это прямым текстом о том, что Снейп собирается противодействовать Квиреллу, то есть находится на стороне хороших.

Вообще явно планировалось, что подслушанный разговор приведет к оправданию Снейпа в глазах Гарри — и правильной расстановке акцентов: не зря же Гарри в свое время показали Квирелла в «Дырявом Котле». К сожалению, ребенок уже ослеплен эмоциями и однозначно считает, что Снейп — плохой. Частично в этом виноват, между прочим, Директор, который дал Снейпу немножко спустить пар на Гарри — а привело все к тому, что и для Снейпа отношения с Гарри приняли чрезвычайно серьезный и личный оттенок, и Гарри раз и навсегда записал Снейпа во враги — ох, как это аукнется, например, через пять лет в ОФ…

Итак, Гарри понял происходящее так, как будто оно не опровергает, а напротив, подтверждает его теорию — и соответствующим образом изложил друзьям. Дело, конечно, идет к финалу, но правды мальчик не видит. Впрочем, будет настороже. И то хлеб.

Время подбрасывать подсказку насчет Пушка — как Квиреллу, так и Гарри.

История с драконом

Подсказку получает сначала Квирелл, и лишь потом — дети. Очень самоуверенный человек Дамблдор все-таки. Типа ну и пусть Квирелл с Его Затылком знают — все равно, пока я в Хогвартсе, ничего не осмелятся предпринять.

Тем временем Хагрид отправляется к Гарри и команде. Пасхальные каникулы. Первый по-настоящему весенний день. Дети сидят в библиотеке, никому не мешают, готовятся к экзаменам — и тут появляется Хагрид, чтобы обшарить отдел драконологии.

«Хагрид шаркающей походкой вылез из-за полок, пряча что-то за спиной. Признаться, в своем кротовом тулупе он выглядел крайне неуместно.

— Да глядел тут кой-чего, — сказал он деланно-равнодушно, стараясь отвлечь внимание ребят, что незамедлительно вызвало у них жгучий интерес».

Как он, право же, незаметен, этот Хагрид, пытающийся тихонечко найти сведения о драконах. Как трудно его засечь… и как трудно догадаться, что за яйцо лежит у него «в самом центре очага под чайником»…

Но зачем, собственно, Хагрид зовет детей к себе в хижину? Похвалить, что такие умные? Ну, еще после некоторого колебания он отвечает на не такой уж важный вопрос — кто ставил защиту («Это, наверно, не страшно, ежели я вам скажу…»). Защищает Снейпа — как водится, безуспешно. И, собственно, все. Если не считать двух как бы побочных мотивов: а) никто, кроме Дамблдора и Хагрида, не знает о том, как пройти мимо Пушка, б) Гарри узнает о том, как Хагрид добыл яйцо норвежского зубцеспина. И это именно те кусочки головоломки, без которых Гарри паззл не сложить.

Развитие истории с драконом очень подозрительно. Особенно если вспомнить, сколько народу об этом знает. Ну, Гарри, Гермиона и Рон — оно понятно, они и на вылупление драконеночка смотреть бегают, и помогают его кормить, и отправляют в Румынию. Но, кроме того, с момента вылупления обо всем знает Малфой. А значит, Снейп. И, само собою, тогда Дамблдор тоже.

И что? А ничего. Никто ни о чем не спрашивает детей, никто не останавливает Хагрида. Директор в очередной раз страдает упорной и избирательной слепотой. Даже после того, как Рон попадает в больничное крыло с укушенной драконом рукой. Надо отметить, что он трогательно боится, как бы мадам Помфри не опознала, чей это укус. Но мадам Помфри должным образом слепа — в точности как ее непосредственный начальник…

Рассмотрим историю с ночной отправкой дракона по порядку. В письме Чарли, которое вместе с книгой забрал у Рона Драко, черным по белому написано «в полночь на вершине самой высокой башни». Казалось бы, вот там Филч (неизменный Филч) и должен их ловить тепленькими.

А что происходит на самом деле? Дети абсолютно без проблем поднимаются на башню, отправляют Норберта, и только НА ОБРАТНОМ ПУТИ их ловит Филч. И отводит к Макгонагалл. Так почему Филч не поднялся на башню и не поймал детей с поличным, то есть с Норбертом?

Включим мыслительный. Драко пошел доносить Снейпу, больше некому — во-первых, к своему декану, во-вторых, к старому другу папы. А Снейп не менее однозначно отправился к Директору. Итак, руководство стопудово в курсе.

А вот Филч не слишком осведомлен. Знай он обо всем, рванул бы в полночь на башню и словил преступников тепленькими, причем с немалым удовольствием.

Единственное разумное объяснение — все совершается в соответствии с решением Директора. Гарри и Ко следует дать отправить дракона. Поэтому Снейп (в третий раз на протяжении года) сообщает Филчу ровно столько, чтобы тот сработал на благо БИ, а именно бродил внизу и поджидал, не натворят ли детки оплошностей. Если они будут внимательны и осторожны, не забудут закутаться на обратном пути в мантию-невидимку и смогут тихо пройти мимо Филча — молодцы. А вот если их поймают — наказать по полной программе, чтобы раз и навсегда усвоили: это не игрушки. И если предпринимаешь противозаконные действия, то надо думать головой, чтобы хотя бы других не подставлять.

Так что возникает МакГонагалл (в ярости) и снимает 50 баллов с каждого. Нет, это не за какую-то прогулку по школе во внеурочное время. Это за недопустимое разгильдяйство.

Что до подвернувшегося Минерве под горячую руку Драко, то он, видимо, не выдержал и побежал смотреть, как Гарри заловят и выгонят с позором. Скорее всего, бежал в башню, ну и чтобы не помешал процессу отправления дракона, его по дороге замели за бесспорное нарушение правил. Кстати, вполне разумный штраф — двадцать баллов, в 2,5 раза меньше, чем с собственных гриффиндорцев…

Логически вытекает, что МакГонагалл хотя бы частично в курсе БИ и имеет определенные инструкции от Директора (вообще надо заметить, что и Снейп, и Хагрид, и МакГонагалл — именно те люди в Хогвартсе, которые преданы Дамблдору до гробовой доски, по-настоящему ЕГО люди). Оно и видно — остальные задания на тест-контроле, так сказать, неспецифические, а вот МакГонагалл и Снейпу заказаны совершенно конкретные тесты совершенно конкретного уровня. Минерва, разумеется, могла бы обыграть Рона в шахматы, но должна соразмерить шахматную задачу с уровнем мальчика. То же самое делает Снейп в отношении Гермионы.

Напоследок отметим трогательный момент: МакГонагалл вынуждена объяснить детям, что именно им следует врать в сложившейся ситуации, поскольку они сами в ступоре и сочинить ничего не могут, а спасать репутацию учительского коллектива необходимо. Конечно, она в курсе, но приемлемое объяснение дает возможность преподавателям сохранить лицо и впаять детям за ночную прогулку. Попутно прилетает Невиллу — чтобы он почувствовал себя членом команды? Или за то, что не в состоянии придержать язык?

Наутро грядет всеобщая обструкция. И, надо думать, она тоже рассчитана заранее Директором — чтобы Гарри узнал не только вкус славы, но и каков он, вселенский позор. Очень будет ему полезно.

Запретный Лес

Любопытно, что с наказанием довольно долго тянут — пока Гарри не убеждает друзей ни во что не соваться, в связи с тем, что они все равно ничего не докажут.

(«Если мы немного разведаем обстановку…» — «Нет, — сказал Гарри без выражения, — мы уже наразведывались». Он придвинул к себе карту Юпитера и стал заучивать названия его лун.

На следующее утро за завтраком Гарри, Гермиона и Невилл получили записки одинакового содержания: «Ваше наказание будет иметь место сегодня в одиннадцать часов вечера. Мистер Филч будет ожидать вас в вестибюле. Профессор МакГонагалл».)

Вот так. Есть острая необходимость вдохнуть в мальчика энтузиазм и желание спасти мир.

С этой целью детей и ведут в Запретный Лес, где Хагрид разбивает их на группы (за одну отвечает он сам, за другую Клык — что Клык страшный трус, это, конечно, на самом деле шутка такая хагридовская) и отправляет по кровавому следу раненого единорога. Причем говорит: «Кто-то ранил единорога… ВТОРОЙ РАЗ ЗА НЕДЕЛЮ. ПРОШЛУЮ СРЕДУ УЖЕ НАШЕЛ ОДНОГО МЕРТВОГО…» Надо понимать, Дамблдор с первого раза понял, зачем Волдеморту кровь единорога, и просто стимулирует мыслительный процесс Гарри.

Между прочим, первого единорога убили, пока Хагрид возился с Норбертом. Дракона отправляют в субботу, а единорог погибает в среду. Заметим также, что Дамблдор при желании мог бы предотвратить гибель второго единорога. На него за это четко в сильной претензии кентавры — Дамблдор тут со своими играми фактически разрешает Волдеморту разбойничать и губить бедных единорогов… Ронан по этому поводу произносит крайне многозначительную фразу: «Невинные всегда становятся первыми жертвами». Что это, если не упрек?

И правда — нехорошо. Когда Дамблдор заигрывается, он начинает жертвовать кем-то, как пешками на доске, забывая, что речь-то идет о живых существах… впрочем, эта тема тоже прозвучит в следующих книгах гораздо отчетливее.

Гарри оставляют вдвоем с Малфоем — может, чтобы все-таки они перед лицом опасности помирились? Если так, то зря. Гарри на это не способен. Сформировав негативное мнение о ком бы то ни было, он будет упорно придерживаться его до конца — что о Снейпе, что о Малфое… правда, если завоевать у него хорошую репутацию, он тоже многое спишет. Сложная натура у мальчика, конечно, и нелегкий характер.

Гарри преследует чувство, что за ними следят. Так и есть — и следит за ними Фиренц. После ОФ нам известно, что они с Дамблдором старые добрые знакомые… Так что становится понятным, на кого Хагрид оставляет в опаснейшей ситуации Гарри. Когда Волдеморт-Квирелл решительным шагом идет к Мальчику-Который-Выжил, он неслабо огребает от Фиренца. А кентавр следил и защищал по просьбе Сами-Понимаете-Кого.

Наконец, именно Фиренц подкидывает Гарри необходимый — и последний — кусочек мозаики, прочитав краткую лекцию о свойствах единорожьей крови и наконец-то приведя мальчика к мысли о том, что за всем происходящим стоит лично Волдеморт.

Итак, Гарри предстоит спасти мир, и ему не дают остаться в стороне. А чтобы Гарри поверил, что у него есть для этого все возможности, Дамблдор вторично присылает ему мантию.

Грядет финал.

Выход на финишную прямую

Однако завершающая схватка заботливо откладывается до момента окончания экзаменов. Что само по себе показательно. Игра Игрой, а учеба учебой.

Что сдерживает все это время Квирелла и его затылок? То, что Дамблдор находится в Хогвартсе. Все ж таки Реддл по старой памяти и боится, и сильно уважает Директора.

А до каких пор Директор находится в Хогвартсе? Это можно сказать абсолютно точно: он уезжает из школы ровно через десять минут после того, как Хагрид пробалтывается Гарри насчет того, как обойти Пушка.

А почему Хагрид пробалтывается Гарри? Потому что Гарри наконец-то сложил два и два — и догадался, где и как Хагрид мог проболтаться о совершенно аналогичных вещах Квиреллу.

«Хагрид мечтает о драконе, и ему неизвестно откуда подворачивается незнакомец, у которого как раз кстати в кармане оказывается яйцо? Покажи-ка мне хоть одного человека, который разгуливал бы с драконьим яйцом в кармане? Учитывая, что это против колдовских законов? Как удачно, что ему посчастливилось встретиться именно с Хагридом, тебе не кажется? Почему я раньше этого не понял?»

Цепочка построена очень четко. Гарри, который наконец догадался о якобы фатальном проколе Хагрида (в БИ обязан был наличествовать демонстративный прокол, дабы главный злодей узнал то, что без чего ему, злодею, никак не дойти до финала), несется выяснять отношения. Хагрид послушно подтверждает его догадки и привычно приходит в ужас от того, что проболтался. Дети мчатся в Хогвартс к Дамблдору, без которого теперь не обойтись. Но Директор уже в курсе (от Хагрида), и их встречает строгая МакГонагалл с известием о том, что им придется все делать самим. Н-да, не сказать, что им очень этого хочется и что они не боятся. Но выбора у команды уже нет. Час Х пробил.

Тем временем за ними по-прежнему приглядывает Снейп, который застает их во дворе за громким обсуждением обстановки и предупреждает, чтобы они вели себя потише. Впечатление создано, фигуры расставлены, Снейп следит за процессом в отсутствие Дамблдора… если допустить, что Дамблдор действительно отсутствует. Потому что кратковременное отсутствие Дамблдора в Хогвартсе — сигнал специально для Квирелла: можно попытаться пойти за камнем.

Все готово, в том числе и тест-контроль для детей. Собственно, это вроде как выпускной экзамен, только на более высоком уровне. Дети пройдут его только в том случае, если а) придут все вместе (дружба и единение — конек Директора, красной нитью проходит через все книги) и б) напрягут присущие каждому способности.

Финишная прямая

Иммобилизовав Невилла, который пытался их остановить, трое укрываются мантией-невидимкой и идут на дело.

Мимо Пушка они проходят, пользуясь присланной Хагридом флейтой. Гарри схватил ее в последний момент — потому что у него, видите ли, не было настроения петь.

Силки Спраут подпаливает Гермиона с помощью голубого огня, который весь год так прекрасно у нее получается (в принципе возможно, что задание было рассчитано на Невилла, увлекающегося гербологией — но Невилл в команду Гарри не попал, хотя вознагражден в конце все же был… впрочем, о Невилле позже).

Гарри ловит летающий ключ, пользуясь своим выдающимся талантом игрока в квиддич.

Следующее испытание — для Рона, шахматная задача плюс проверка самоотверженности (возможно, в решении задачи жертва со стороны Рона была предусмотрена специально).

Тролль любезно нейтрализован Квиреллом, хотя для команды Гарри, свалившей аналогичную зверюгу на Хэллоуин, и это пройденный этап.

Предпоследнее испытание — специально для логика Гермионы. Причем все построено так хитро, чтобы предусмотреть возвращение девочки на помощь к Рону — и, естественно, встречу Гарри с опасностью один на один.

Что до схватки лично с Квиреллом и Его Затылком, то это не так опасно, как кажется. Дамблдор знает, что Квирелл не сможет вынести физического контакта с Гарри, защищенным жертвой и любовью матери. До определенного момента мальчик в безопасности. А дальше подоспеет лично Директор, ведь Гермиона встретила его по дороге, когда спешила позвать помощь. «Едва добравшись до Лондона, я понял, что должен вернуться туда, откуда только что прибыл» — очень вежливо и по-дамблдоровски уклончиво сказано.

Когда Дамблдор появляется в подземелье, Квирелл, возможно, еще жив. Напрашивается вывод, что Директор позволяет Волдеморту уйти, не только не уничтожая его, но и не задерживая. Скорее всего, Дамблдор и Квирелла бы спас, если мог — но, судя по тому, что Волдеморт говорит в КО на кладбище, когда он бросил Квирелла, жизнь оставила того бесповоротно.

Чем сердце успокоится

После беседы с Волдемортом, который, как всегда, отдает себе должное, Гарри беседует с Дамблдором, который тоже (и с большим основанием) очень собой доволен. А больше всего Директор рад тому, что Гарри во всем разобрался. Походя он упоминает, что философский камень уничтожен — как будто это совершенно ничего не значит по сравнению с процессом воспитания Гарри.

Хотя, возможно, в Игре ставки настолько велики, что так и есть.

Кроме того, Гарри узнает, что Директор не намерен пока с ним особенно откровенничать — «Увы, первый же твой вопрос я вынужден оставить без ответа». Впрочем, упоенный первой в жизни настоящей победой мальчик не слишком переживает по этому поводу. К тому же он и так многое понял. В беседе с Роном и Гермионой Гарри делает совершенно правильный и довольно тонкий вывод — «По-моему, он более или менее в курсе всего, что здесь происходит, понимаете? Видимо, он догадывался о том, что мы затеваем, но, вместо того, чтобы останавливать, решил нас кое-чему научить и пришел на помощь в нужный момент. Не думаю, чтобы это было случайностью — то, что он позволил мне узнать, как действует зеркало. Кажется, он считал, что я вправе встретиться с Волдемортом лицом к лицу, если смогу…»

И ведь так есть, от слова до слова. Мальчик не понимает нюансов, но в целом в Дамблдоре разобрался. А вот в Хагриде, что интересно, нет. Вот тебе и простодушный дурачок Хагрид… Право же, полезно казаться глупее, чем ты есть.

Напоследок частный триумф оборачивается публичным: Дамблдор фактически дарит победу Гриффиндору, подчеркивая, что ее обеспечили Гарри, Рон, Гермиона и — главное — Невилл. Что-то за этим стоит. Невилл в каждую бочку затычкой назначается не просто так.

Победа не так уж несправедлива — если подсчитать, Дамблдор просто возвращает Гриффиндору то, что сняла у него МакГонагалл за прогулку на башню, плюс десять баллов Гарри за подвиг плюс десять баллов Невиллу за его подвиг. И только-то. Все честно: в ходе БИ баллы потеряли — в ходе БИ и набрали. Так что негодование слизеринцев объясняется в основном их неосведомленностью.

Итак, победу Гриффиндора обеспечивает Гарри, который долго и тяжело для этого трудился в течение всего года и выдержал схватку с Волдемортом, и Невилл, который в БИ по-настоящему так и не вовлечен (или мы просто этого не видим) и который выдержал схватку разве что с собственными одноклассниками, вышедшими на финишную прямую.

Не исключено, что это заявка на финал саги в целом.

Итоги первого года

Суровое воспитание у Дурслей дало свои результаты — Гарри не избалован, скромен, попросил Шляпу не определять его в Слизерин, где он может поддаться соблазну нечестными путями идти к славе. Скорее всего, это первый из целой цепочки выборов, которые определят жизненный путь Гарри.

Мальчик хорошо принят в школе, социально адаптировался, нашел себе отдушину — квиддич.

За год определились сильные и слабые стороны Гарри — умный, добрый, мужественный и терпеливый, умеет дружить, явно лидер, стремится защищать слабых; при этом достаточно замкнут, мрачноват, злопамятен, склонен к предубеждениям, склонен позволить предубеждениям влиять на свои поступки.

Сформирована хорошая и устойчивая команда — Рон и Гермиона. Они не просто верные друзья, к тому же отлично дополняющие друг друга, — они еще и друг к другу питают большую симпатию. А еще они не из тех, кто будет рвать Гарри на части из ревности. Потенциал у команды отличный.

БИ года завершилась успешно — на всех этапах, вплоть до встречи Гарри с Волдемортом. Защита действует, ребенок проявил самоотверженность и опять же нравственность, получил очень важные жизненные уроки — например, с Зеркалом.

Попутно отметим, что планы Волдеморта разрушены, он опять слаб и вынужден скрываться. Фактически сам он ничего не сможет предпринять до четвертой книги, да и там действует в основном Петтигрю. Правда, это не значит, что Волдеморта можно сбрасывать со счетов.

Настораживающие моменты:

— Не слишком ли много рядом с Гарри медных труб?

— Оба главных помощника Дамблдора в результате ролей, сыгранных ими в БИ-1, в представлении Гарри в разной степени скомпрометированы и занимают место, не адекватное начальному: Хагрид — за якобы простодушную глупость, а Снейп, формально невиновный, несомненно, за придирки. Так что плохого Снейпа в БИ-2 можно будет использовать с равной, если не большей степенью эффективности. А вот в плане хорошего Хагрида могут возникнуть затруднения.

Как положено в постмодернистском произведении, воздействие обоюдно. Не только БИ, созданная для воспитания Гарри, влияет на Гарри, но и он сам начинает воздействовать на ход БИ. Пока понемногу.